Тростниковый король. Сказка Вселенных

            
                Александр Брызгалов
                Тростниковый король.               
                Сказка о вселенных
      Сказочная  повесть о любви и времени  с занимательными путешествиями в различные   вселенные
               
        Четыре времени есть в этом мире: время белое, время жёлтое и время красное. И есть еще время - чёрное время, время Калиюги, время беззакония. Время, когда низки помыслы царей-невежд, когда лишившись ясности разума всеми способами они присваивают чужое имущество и преследуют праведников, время, когда герои робки, храбрецы жалки, а люди, слывущие в мире учёными, утрачивают истину, и мир погружается во мрак.
Но в жестоких муках проходит это время. И возрождается мир. И луна, и солнце сходятся под одним знаком Зодиака. И планеты, и судьбы снова  возвращаются на свои орбиты.
То, о чем рассказано здесь, случилось в давние и уже забытые времена. И нет на земле уже человека, который бы помнил о них. И истлели книги, где была записана эта история. И глубоко в пещерах времени  укрыты  фрески, на которых смеялись и грустили наши герои.
Но память о человеке вечна. Она и в мерцании звезд, и в шелесте листвы, и в печальном шёпоте дождя, и в шуме волн нескончаемого Океана.
Так слушайте же.
                Пролог. Восстание демонов
Летающий город накренился и пошёл вниз плоским штопором. У самой земли он пытался остановить своё падение, но тщетно. Он рухнул на землю, и его ажурные башенки, его дома, его дворцы, его площади снесло от страшного удара. Взрывной волной смело ближние деревья. Стрелок подождал и вышел из укрытия.  Дуло его тяжелого оружия всё еще смотрело в небо. У поникшего кустарника светился серебряный  герб Бога.
                Книга первая
                Джунгли.
          Давным-давно на исходе времени Калиюги один Дровосек пошёл в джунгли. Он хотел нарубить там бамбука. Бамбук этот он продавал в городе мастерам. И те делали из него корзинки, подносы, шляпы от солнца, и множество других вещей. Покупали бамбук и рыбаки. Они ладили из него снасти для ловли крабов, креветок и кальмаров. И охотники не отказывались от бамбука. Отважные охотники мастерили из него копья и стрелы, ловушки для кабанов и тигров, и клетки для птиц. А разве крестьяне могут обходиться без бамбука? Конечно же, нет! Если бы они не ставили частоколы из крепкого бамбука на своих полях, то дикие буйволы и слоны истоптали бы их посевы. Да, в этом  мире прожить без бамбука совершенно невозможно!
И, конечно же, Дровосек мог бы жить совершенно безбедно! И не в жалкой тростниковой хижине с прохудившейся крышей, а в прекрасной бамбуковой хижине,  покрытой свежими пальмовыми листьями. А по праздникам он мог бы покупать плоды дуриана и лакомиться ими на зависть всем соседям. Но  нет!
Он только смеялся над теми,  кто работал от зари до зари. А сам, вместо того, чтобы рубить бамбук, целыми днями лежал в своей хижине и разглядывал небо сквозь дырки в крыше.
Золотистая пыль плясала в лучиках солнца. Сверху на тонкой невесомой ниточке спускался паук. В углу шуршала листьями пальмовая  мышь. А Дровосек лежал и думал: «Хорошо бы пойти в джунгли  и найти  в джунглях травку тюнъ. Ведь если есть джунгли, значит, в джунглях есть и травка тюнь».
      И он встал и пошел в джунгли.
Дровосек шел по джунглям и думал: «Я маленький, а джунгли большие. И я всегда буду маленьким, а джунгли всегда будут большими Но если мне повезет, и я найду в этих джунглях травку тюнь, и съем её, я сразу стану самым красивым и ловким мужчиной во всем нашем королевстве. И меня сразу же полюбит принцесса. И  я тут же  стану королём».
И что же вы думаете? Ведь он и в самом деле нашел травку тюнь! Травку с пятью розовыми лепестками и двумя треугольными узорчатыми листиками. Конечно же, это была та самая травка тюнь! И Дровосек тут же сорвал и съел её.
К вечеру он уже шел по главной деревенской улице. Жители деревни сидели возле своих домов и ели палочками рис.
Они увидели Дровосека и палочки выпали из их рук!
А рты их так широко раскрылись, что они не могли их закрыть до самого утра.
«Как я прекрасен, - думал Дровосек. Жизнь мне, точно, удалась. Ах, как жаль, что здесь нет принцессы! Она тут же бы влюбилась  в меня».
И тут он услышал такой смех, хохот и визг, что даже  подпрыгнул на месте!
-Смотрите на него! Смотрите на него все! Какая зелёная противная обезьяна идет по нашей улице! Тю! 
Это кричали мальчишки. И в самом деле! Всё лицо и руки Дровосека были покрыты зелёными пятнами! И целый месяц не выходил Дровосек из хижины, пока не сошли с него эти пятна. Но недаром говорят, крокодил в воде не тонет. Так и Дровосек отлежался в хижине и снова пошел в джунгли.
И он пришёл в джунгли. И  он с тоской смотрел на заросли бамбука. А на Дровосека смотрела птица дронго. Она сидела на высокой пальме.
         -Что ты смотришь на меня, птица дронго,- сказал птице дронго Дровосек.- Взяла бы ты, птица, лучше топор и нарубила бы мне бамбука.
Но птица дронго взмахнула крыльями, сказала: - Тонг,  тонг, - и улетела.
            -Сама ты тонг - тонг,- сказал Дровосек  и пошёл к бамбуковым зарослям. И там между светящимися солнечными стволами, за ними густела глубокая синяя тень, он увидел странное дерево. Дровосек стоял, опустив топор, и с удивлением смотрел на чёрный гладкий ствол.  Как в полированном граните в иссиня-чёрном стволе с красноватыми прожилками проблескивали зловещие слюдяные искорки. Трава под этим деревом пожелтела и сникла. Молодые листики на ветвях соседних деревьев свернулись и пожухли от близости страшного соседа.    Огнекрылые бабочки облетали это диковинное дерево. Пятнистые ящерицы проскальзывали мимо зловещих теней его.
                Мимо, мимо! Смерть рядом с ними! Не слышалось весёлых голосов птиц из сумрачной кроны. И свет возле того странного дерева странно пригасал и боязливо прятался в зловещей тени его. Не копошились на мёртвой, на гранитной коре того дерева ни труженики муравьи, хранители лесов, не ползали по нему  деловитые гусеницы.
«Эге-ге»,  Дровосек поднял голову и почесал свой затылок.  «Что это»?  Подарок ли это мне, или смертельная гибель мне? Однако же, чужие денежки зубасты, незнакомые деревья опасны»!   
              Чёрный коршун парил в застывшем от зноя небе на своих слегка изогнутых крыльях. Мрачная тень его скользнула по  угрюмому  дереву.
Дровосек опустил глаза. Под деревом на мёртвой траве лежал сброшенный панцирь древесного краба.
Свет, который просачивался сверху, здесь внизу становился всё реже и реже  и, словно, беднее жизнью. И точно! Возле него подрагивали  и кружились неясные, но всё-таки различимые  человеческим глазом тени.
          Кто были эти тени?  Были ли это несчастные пленники того неведомого и невидимого мира? Или был то простой полуденный морок? Тени, тени, посланники очарованного мира, тщетно трепещете вы, в свете и мраке. Напрасно мечетесь вы среди колыхания чёрных ветвей в извечной переменчивости своей, поздно, тени, поздно! Там в запоздалых безумных желаниях своих, бесплодны попытки ваши вырваться, избавиться от участи горестной своей! Тщетно мелькаете вы, несчастные, в гибельных узорах безысходности шума листвы. Зачем  шевелите вы призрачными головами своими? Что силитесь сказать вы, и не можете произнести, скованные страшной клятвой в том чужом, в том пролитом с неведомых небес мире? Зачем тревожите вы, тени, живых людей? Вы, боязливые чудесные посланники того, кто невидимый озирает и небо, и землю, из чьих ночных одежд сыплются на землю звёзды.
              Или вы, тени вспоминаете восемь недостатков людских?  Делать не своё дело и потому быть назойливым, лезть вперед, и потому быть угодливым, быть низкопоклонником, и льстивым. Клеветать и между делами разрушить чью- то дружбу, значит, быть злонамеренным. Лицемерно превозносить кого–нибудь, причиняя зло другим людям, значит, быть злобным. Пытаться повернуться в две стороны сразу, чтобы уловить, что хочет каждая сторона, зовется предательством.
             Высокорождённый не станет завязывать дружбу с подобным человеком, а просвещённый правитель не возьмет его в министры. Тени, тени, тысячи лет вы шепчете людям одно и то же: «Сеющий  раздор между теми, кто раньше жил в согласии, изводит разум, призывает богов морока, в том все недостатки и всё зло» А кто слышит вас, тени?
            Но не слышал голоса этих теней Дровосек. Голоса и шёпоты мира слышит только тот, в ком живёт совесть. Ведь совесть голос Бога. Для бессовестного человека цвета мира, музыка мира и запахи мира заперты и затворены на ключик. Ведь бессовестный человек не слышит слов Бога. Цвет мира, музыка мира, запахи мира- слова Бога. Мир разрушается словом ненависти. Самый гнусный предатель тот, кто вкладывает в уши людей слова ненависти.
             Что же слышит такой убогий человек? Слышит такой убогий человек один звон- музыку денег, видит он один  пустой цвет, цвет денег, слышит такой убогий один запах, запах денег.
              Мир начинается словом Бога. Мир разрушается словом человека.
              Дровосек  смотрел и смотрел на то странное дерево и в голове его возникали и пропадали  совсем другие мысли.
                «Это и точно удивительное дерево! Однако же, надо мне решить, бежать ли мне от него, так чтобы и тень моя ужаснулась того видения неведомой судьбы, и отстала от меня, или остаться перед колдовским явлением этим? А значит, и войти во что-то неведомое, и, кто знает, может, и гибельное»?- так размышлял Дровосек и недвижный стоял перед  диковинным тем созданием.
              «А, может быть, это дерево хаутим? Это из дерева хаутим мастера в городе делают фигурки богов. Если это дерево хаутим, тогда оно стоит очень дорого. И мне  его надо срубить и разбогатеть. Что тут думать, и зачем мне думать? Мало ли какие мысли мельтешат в моей голове, как осы? Мыслей у меня много, а голова у меня совершенно одна. Потому, мне надо понять, что думать много вредно. И помнить мне надобно вот что. Всё в этом мире делается совсем не так, как мне надо. Ну, совершенно просто  не так! И надо понять, что главное, не следует никогда отступать перед тем, что ты сам хочешь. Много всяких неясностей есть в людях. Так и пусть живут себе с этими неясностями! Но если каждый узнает, что он хочет, то и непонятностей никаких у людей не будет!
                И не надо смущаться чего–то там всякого непостижимого. И не надо озираться на всяких там других  людей! Этих людей много, и  мыслей у этих людей заводится постоянно  всяких много. Мысли эти заводятся неведомо от чего и ведомо от чего. А мне и ходи среди этих мыслей? Ведь каждый идёт себе в этих в этих  своих мечтаниях туда, куда он мысль свою надумает. А куда он надумает свою мысль?  Если он сам не знает, чего он и куда он хочет?! Может, он желает жареного поросёнка, а сам хочет кого-то зарезать, но говорит только о поросятах. Сложен человек. Человек тот, о чём он молчит.  Вот в том–то она вся человеческая закавыка и запрятана! И таится она в человеке, и попробуй её вытащи из него эту закавыку.
                А откуда у человека возьмутся свои мысли? Разве сам человек думает? Он думает то, что надумали его отец и его дед. А дальше за него думают другие люди. И они всегда ему объясняют, что он хочет. Потому и хочет человек то, что ему подскажут
                Такая уж у этих людей судьба. Ну, и, само-собой, приходится им отрабатывать в другом рождении старые грехи. Без этого никуда. И что, что мне тогда делать с такой нерасторопной судьбой? А вот что. Надо думать поверх других жизней. Взлететь надобно мне  над другими судьбами. Тогда окажутся они ниже меня. А если они будут ниже меня, значит они будут никто. А если они будут никто, то и жалеть их нечего. Ведь я буду над всеми.  Над другими, которые ходят подо мною. Буду я один  над всеми людьми и буду я пребывать над всеми другими мыслями!
                Раздумий всяких  много. Мыслей этих в голове, как муравьёв. А мне надобно  быстро взлететь, чтобы пересечь сотни и тысячи лет жизни! Мигом единым мне надо пересечь все безумия, все пути других пути судеб. И не надо мне ходить по их чёрным окружениям. Зачем мне улавливать ухом их жизни? Пусть они кружатся в ветре непогоды своих судеб! Мне надо увидеть свою мысль впереди всех.  И делать всё надо для той мысли! Всё, что хочется мне, а не другим. И жить надо быстро и весело».
      Придя в размышлениях своих к такому понятному и даже приятному для него решению, Дровосек взялся за топор. Но топор отскочил от дерева! Тогда Дровосек опустил топор, почесал затылок и  снова принялся думать.
«Нет, это не то дерево, из которого делают фигурки богов. Это совсем не простое дерево. А если это не простое дерево, значит, это чудесное дерево бога Гаруды. Неужели это само дерево Гаруды! Сколько о нём говорят!  Разве это волшебное дерево выдумка пустая? Совсем нет! Если все говорят, что дерево бога Гаруды обладает волшебной силой, значит так оно и есть!  Значит, тот, у кого есть палица из этого дерева, тот  всех одолеет.
Правда, болтают, при этом человек  может потерять свою душу. Потерять душу? Это не шутка. В ком возродится моя душа? Может, она возродиться  в священном животном слоне, или почтенной макаке?  А если я стану пауком, или крысой? А что мне эта душа? Вот говорят некоторые странствующие монахи, что у человека не одна душа, а две или даже целых четыре.                Одна душа животная,  одна душа человеческая два.
А если их четыре? Одна душа, одна тень души, один двойник и одно имя. Вот, поди сам, и разберись с ними! А что ей душе, или этим  душам сделается? Сидят они во мне, есть пить не просят. Куда душа денется?  Во-первых, это моя душа. Или мои души. Если она душа моя,  значит, эта, она душа моя во мне. Или, она всегда недалеко! Вот так!
Или она на небе?  Или она низвергается в ад? Или она переходит в иное тело? Или она погружается в божественное сознание? Погрузились, погрузились, идём потихоньку. И там ей хорошо! И всем этим душам хорошо, и всегда прохладно. Моя душа войдет в божественное сознание. Ведь Атман всюду! Куда она денется? Атман всюду, значит, он и в аду живет! Вознесусь туда, и облекусь в новое небесное жилище. Всего и делов.
А если мы ходим верою, то отчего бы не поверить мне в тех, кто восстал  против Бога?  Ведь они восстали? Значит, он был тиран. И я слышал, они выиграли эту битву! Ну, переселюсь я в мир иной. А разве там будут не друзья мои демоны? А ведь вся сила ныне у них! И власть вся у них. Разве может меня похитить смерть у тех, кто сами смерть, и сами управляют смертью?
Я умру, и они сделают мне блаженство. Им это ничего не стоит! А исполнители гнева не будут накидывать мне на шею веревку перед Зерцалом кармы. Если я намыслил себе тело, я стану мыслетелом. Но ведь тело мое все время желает. И мало того оно желает невозможного.
И мне надо измыслить так, чтобы убежать второй смерти после смерти! Значит, мне будут нужны демоны- хранители. И это будут мои верные друзья и союзники!»
Но тут в мыслительных путях Дровосека снова неожиданно для него, такое с ним  было несколько раз и раньше, но заметил он это только сейчас, что-то странно пробежало словно босыми ногами,  и, словно дунуло ему чем-то в голову. Тут же в дальнем потаённом зальце души его скрипнула дверца, и оттуда полился тихий неяркий свет. Надо бы встать и пойти в этот свет, и облечься в мысль высшую. И пить из бокалов вечности бессмертия напиток. Но тут же пониже приоткрылась и другая дверца! Из той дверцы низом, густыми клубами повалил и грозно загудел чёрный свет. Потянуло оттуда дымом, древностью, кострами и кочевьем. И жестокие лица идолов вспыли оттуда. Свет из маленькой дверцы и чёрный свет не смешивались, но как-то странно сталкивались и клубились, то ли  в его голове, то ли в сердце его. Из того столкновения у него зачесатлся нос. А в голове неизвестно и быстро откуда-то стали  появляться неведомые ему слова. И те слова тут же одевались в одежды мыслей и начинали спор между собой. 
«А преемник? – услышал он вдруг чужие слова в своей голове.
«Какой ещё преемник»? - и он уже хотел было бежать от того странного и даже, как оказалось, и говорящего дерева.
Но снова немного гнусавый голос раздался в его голове. «А вызывающие мёртвых и волшебники? Они будут»?
«Как же, как же»! - отозвался второй голос уже бодрый, или хотел он казаться там веселым?  «Вон они уже восседают на рогатых своих  жуках и летят на своих перламутровых стрекозах! Слышите, они уже там и колдуют»! 
Ешё голосок какой-то торопливый зачастил в его голове. «Иду я не землей и не водами, за деревьями чёрными, за деревьями каменными, чёрный ворон лежит. А кто на перекрестке дорог стоит?»
И тут же словно тяжело вошёл в его мысли другой повелительный голос: «Помедли, глупец! Остановись, безумный. Что хочешь понять ты? Не ходи за чудесами! Чудеса мерзки и противны духу человеческому»!
«А пусть себе идёт»! –Ворвался тот же совсем уже весёлый подмигивающий голос  «Он как  раз  и дойдёт до того места, где люди расчленяют друг друга на куски! Там  они и отрезают их друг у друга, эти кусочки».
«И  его  распилят  пилами? Или как»?- спросил тоненький словно детский голос. 
«Да! Пилами, пилами! Вот так. Вжик,  вжик»!
-Это будет весело и интересно. Тогда пусть его пилят.
«Пусть тогда сам придёт к престолу с молниями. Нечего нам их всех водить за ручку»!- из какой-то страшной глубины всплыл и возразил ему другой.
Но и на это нашёлся ещё один советчик, уже женский голос.
«И что, и что? и от кого требуешь ты это? Всё это очень просто. Приди в заброшенный дом, растопи свинец, вылей тот свинец в чашу с водой, или горы и утесы принесут тоску тебе. Или ты живёшь, или ты в тоске начинаешь поиски чего-то неведомого, и от того отыскивания приходишь в смущение. И голова у тебя от того кружится»!
«Требуешь, так получай, получай!»- снова ворвался ещё торопливый голос и пропал неведомо куда.
«Что это за голоса удивительные такие роятся вокруг меня? Или даже и  в голове моей? Зачем мне голоса эти?  Не убежать ли мне от них куда подальше? Но кто смотрит на меня из за этого чёрного дерева?
Да то явился  ко мне покойник! И точно. Это, точно, самый настоящий мёртвый. Вот он снимает голову свою и приветливо машет мне рукой. Надо от него спасаться! А где мне от него спасаться? Да на это дерево и надо спасаться!  На дерево волшебное надо лезть!  Вот, подскочу! как высоко я стал вдруг прыгать, и на ветку!
А покойник–то  уже прыгает под деревом! И что ему дома–то не сидится, как всем порядочным покойникам? Сидел бы себе где там покойники сидят и  радовался бы жизни. А этот смотрит на меня оттуда снизу. И зубами так и скрежещет! Да он дерево грызет! Как же так?  У меня топор отскочил, а он грызет себе и грызёт! Ведь он догрызёт дерево, и меня глодать примется!
Что же мне делать? Вот захотел ты  пересечь сотни и тысячи лет за одну единственную ночь твоей жизни! Пересёк? И где ты сейчас? На дерево и вознёсся! А под тобой прыгает самый настоящий живой покойник! Надо же этим покойникам шастать везде, да ещё и прыгать!
Надо быстро понять, что мне делать? Может для этого мне надо быстро научиться, как мне правильно думать! По-другому? А о чём мне  по-другому думать? О чём думают люди? И думают ли люди? О душе что ли своей? А  при чём тут душа? Душа это пар, душа это бабочка Надо этому покойнику что-то такое приветливое сказать. Он может там у себя и слова доброго не слышал! Небось, этим покойником все помыкают там, сделай покойник то , сделай покойник сё! Грызёт! А  как он дерево перегрызет, тут он  меня и сожрёт»!
И Дровосек наклонился вниз и закричал.
-Эй, покойник, здравствуй, покойник! Слушай! Все покойники на свадьбу мёртвых ушли! Там весело. Тра- ля –ля! Все покойники там пляшут и танцуют! Трум- бум-бум! Хватит тебе грызть моё дерево! У тебя зубы заболят! 
Но покойник поднял вверх трупное страшное лицо своё, засмеялся и снова принялся без остановки грызть  дерево.
«Какой-то неугомонный покойник попался мне. Не позвал бы он другого покойника себе на помощь! А как он услышит то, что я думаю? Однако же, странные мысли приходят в мою голову на этом дереве!? Или я уже сам стал плодом этого дерева? Да, я и точно, превратился в плод его! Точно. Я стал плодом этого дерева! Вот я на ветке. Я плод. А тот, мёртвый? Может, отошёл отдохнуть? Куда там! Остановился, оскалился и  смотрит на меня. Как бы он не полез на дерево и не сорвал меня. А я пока он не сорвал меня, я  буду быстрее думать. Я буду быстрее думать, чем этот резвый покойник грызет дерево. И сказать ему всё надо вслух, прямо в лицо его зелёное! В глаза его!  А то он мысли, может, не поймёт. А как к нему обратиться, чтобы он понял?
-Уважаемый покойник! Нет. Не так. О, господин из могилы! Смеётся, скотина дохлая. Ишь ты, ходит тут по лесу, и грызёт себе, что хочет! Зубки у него режутся! Молчи, урод мёртвый!  Вот смотри, покойник, вот тебе моя мысль! Я знаю, вот есть добро, Я знаю, вот есть зло. Ты слушай меня, ты  проникайся! Покойникам это полезно знать. Но кто меня научит различать их? Ведь сам мир слеп. А разве я не из мира сего? Ведь люди сотворены с целью, определенной не ими самими, а их Творцом! Значит, и  не надобно различать человеку добро и зло. Пусть их сам Творец и различает. У него времени много.
Что, притих, образина? То, то! Ничего себе, до каких мыслительных высот я добрался! Но что там будет дальше? Слушай, покойник, дальше. Только ты не грызи дерево, пока я думаю. А то у меня мысли путаются. Я не умею вместе думать и говорить.
Всё, что создал Господь в видимом, или невидимом  мире, он создал только для своей славы. Тебе доступно, мертвечина? И человек живёт в соседстве небесного сердца. Вот это я завернул!  Значит, всё, что я ни сделаю, все это будет во славу Господа! Поймал мысль мою?  Что притих покойничек? Что-то мысли у меня блуждают  непонятно где, и непонятно куда. То творец у меня в голову заходит,  то демоны там вертятся, как на сковородках.  И оттуда только все они  вылезают? А вот тебе ещё одна моя мысль! Лови её!
Значит, мне и не надо определять, что такое добро и что такое зло, и кому блуждать в счастливом небесном мире!  И пусть тогда это бедное убогое и ничтожное время завидует мне! Что, покойник, уел я тебя? Присмирел, трупик неугомонный?  Отступаешь? Присел? Завыл? Да нет! Он притворяется! Какие ныне подлые покойники пошли. Ой! Рядом с ним появился второй покойник! И этот пришелец нагибается, а первый покойник лезет на него! И тянет ко мне свои мертвые руки!
-Брысь! Покойник, будь человеком!  Не лезь сюда, покойник! Это место уже занято! Я, человек, здесь висю! Или вишу?  Ну, в общем тут у меня на ветке тут всё занято! И ты ко мне не лезь! Лезет, подлый. Сейчас меня сорвёт! 
              Да нет же! Не вышло у мертвецов достать меня!  Я уже и не на дереве!  Я уже бегу по земле вокруг дерева! Да так быстро, что эти покойники не поспевают за мной. Или я сам бегу за этими мертвыми? А вот сейчас, сейчас я их напугаю! Странно. Я вижу, что я сам ещё на том дереве! И я же в это в самое время бегаю без остановки  вокруг этого дерева! Который же я настоящий? И где я, там я, или тут я? Или я  одновременно и там и тут?
             Лучше я напугаю этих покойников!  Если они напугаются, то я настоящий. А тот, кто висит на дереве ненастоящий, а просто так, для красоты. Или для ненужного умствования!
            И Дровосек остановился,  прыгнул в сторону и закричал на покойников: 
           -А вот я вас! Домой, домой! Хей-хо! Вот я вас! Сейчас ухвачу вас и брошу вас на дерево, висеть там! Ух! Покойники повернулись! И бегут вовсю от меня! Даже тапочки свои  потеряли.
             Значит, услышали меня мои хранители, мои друзья- демоны! И у меня будет палица! А тот, у кого палица из этого дерева, тот непобедим. И он сам станет богом. А богом быть выгодно, прибыльно и приятно. И что мы с этого будем иметь? А вот что! Надо остановиться, и не надо больше бежать. Потому что покойники ушли. А раз покойники ушли зачем от них убегать?
А потом мне надо срубить это дерево и сделать из него палицу. А срубить это дерево можно только в полночь!
Тут все силы и мысли у Дровосека закончилась, обессиленный упал он под деревом и посмотрел вверх. 
«Кажется, я висел на этом дереве, и покойники грызли его? Надо же, причудится такому. Какие глупые мысли заводятся иногда в моей голове. Надо мою голову оберегать от таких мыслей!»
            И  Дровосек  стал смотреть  на джунгли просто так, без всяких  размышлений
В дупле тикового дерева что-то бормотал про себя красноголовый какаду. С ветки на ветку камфарного дерева  переполз,  вздыхая, толстый лори.
Над зарослями пролетели, свистя крыльями, утки - мандаринки, прошуршали мимо дикобразы, фыркнули и недовольно покосились на Дровосека. Скользнула у самых ног Дровосека, точно сверкающий  ручеёк, зеленая змейка  куфия.
Изнурительный влажный зной опускался на джунгли. Оранжевые бабочки сОвки    порхнули сквозь полумрак и затанцевали в праздничных лучах света.
Сверху  из дремучего переплетения ветвей вдруг выстрелило слепящее сияние лучей. В трезвоне солнечных колококольчиков маленький парящий дракончик сверкнул всеми цветами радуги, схватил беспечную бабочку, и исчез в  сумрачных пятнистых  тенях листвы.
Рогатый хамелеон неподвижно сидел на ближней ветке. Он стал медленно зеленеть.  Изумрудная муха, жужжа, устраивалась перед ним на соблазнительной красной ягоде. Хамелеон, поворачивая  свои огромные глаза, крался  к любительнице ягод  по ветке.
Но ветка кончилась. Тогда хамелеон обвил конец  её своим хвостом и повис вниз головой над беспечной  мухой. Передние лапы его висели в пустоте. Он замер, приоткрыл пасть, и тут его липкий язык выстрелил. И муха исчезла.
Хамелеон снова устроился на ветке. Из зелёного он стал жёлто-оранжевым, затем агатово–жёлтым,  а потом небесно синим. И  по нему даже проплыло облачко. Хамелеон  стал похож на небо в лучистых одеждах. И, подобный небесам, хамелеон довольный замер, медленно вращая глазами. Он стал почти совершенным в праведной маскировке своей.
Дровосек  смотрел на жертвенные напитки  возлияний неба, завороженный этой вечной охотой.
Темнело. Жалобно закричали гиббоны, молитвенно поднимая вверх к заходящему богу- солнцу свои ручки. Они приветствовали  заход солнца, полные мудростью и знаниями прошедшего дня.
Зазвенели в магнолиях цикады. На джунгли упала ночь. Призрачный небесный свет луны из тесного окна неба с трудом пробивался сквозь земную листву. В обольстительных чёрных кружевах ночи промелькнули летучие мыши- вампиры. Пронзительно вскрикнула беспечная мартышка, пойманная птицей  гарпией
Дровосек собрал ветки, развёл небольшой костер и стал ждать полуночи. Костер потрескивал. Пламя освещало чёрный ствол волшебного дерева Гаруды. Дико за бамбуковой рощей заухали, захохотали древесные лягушки. Им стали вторить обезьяны ревуны  Над самой головой Дровосека жутко проскрежетала ночная бабочка, и снова запричитали мартышки и макаки о печальной судьбе своей без бога, без шапок и без обуви.
-Это макаки,- выговорил вслух Дровосек.- Конечно, это только глупые макаки. Пусть их!  Что с макак  взять? Макаки неумные. И не страшные. Они умеют только кривляться и ловить блох. Конечно! Они обезьяны! Потому, у них ум совсем маленький. У них ум только для одной обезьяны. А человек, так говорил один монах, человек, это рисунок большого замысла. Вот я, к примеру, человек. У меня и ум изготовлен для человека. Ум, это когда человек думает о том, что будет завтра. А разве мартышка думает о том, что будет завтра?  Человек ищет порядка!  А мартышка ищет только блох и всё ворует. И потому она всем  вредит. А если человек найдёт непорядок, то он его или сделает порядком, или он его обойдёт.  А для того надо понимать, что такое порядок и что такое непорядок. А для того надобно уметь говорить словами и думать мыслями.  Беспорядок богам-отцам не нужен! Ведь если будет беспорядок, то люди разучатся говорить! А зачем такие люди богам! Ведь если я разучусь говорить, то я не буду и  понимать, что мне скажут другие люди, если они, конечно, умные. И богов я тоже не услышу и не пойму. 
              Да, это совершенно правильно. В нашем мире очень мало умных людей. У нас, скажем, в деревне, все люди глупые. Они, конечно умеют говорить да что с того пользы? Ведь они только  говорят, они совсем не думают. Попугай тоже умеет говорить. Они только и знают сажать рис, да есть его своими палочками. А больше они ничего не умеют.
И они думают, что в мире все делают то же самое. Все сажают свой рис и едят его своими палочками. Они совсем  неумные Они не понимают, что мир большой и страшный. А тот бродячий монах говорил, что в мире много входов и мало выходов. И  рассказывал он ещё,  что суть мира в Мысли, а Мысль за покрывалом  времён. А чья та мысль за тем покрывалом, о том не знает никто. И потому в мире всегда происходит много удивительных, и жутких историй. Это так! Вот, кто помнит? В соседней деревне, которая за старой мангровой рощей умерла одна женщина.
Ну, умерла и умерла. Надели на неё белые одежды смерти и посадили, как обычно; на стул смерти. Мало ли кто умирает? 0 чём тут говорить? И сказали люди ей тоже, как всегда:
-Слушай нас, мёртвая, слушай нас внимательно. Ты мертва. Пойми это, и не возвращайся обратно. А нам даруй долгую жизнь. Ты всё поняла? 
Принесли, по обычаю богам смерти в жертву чёрную свинью и безрогого быка. Что еще надо? Да вот, только одно и забыли сделать, связать ей руки и ноги, чтобы душа её не скиталась.
Как полагается, зарыли её под домом. А муж  через три дня пошёл собирать рис. И вечером возвращается домой. И видит. Его мёртвая жена проходит мимо него. Он корзинку с рисом уронил, стоит и сказать ничего не может. А она посмотрела на него, вздохнула так тяжело и исчезла. Утром на другой день приходит он в своё поле жать рис, а половина поля уже убрана.
Тут он, конечно, сразу сообразил, что это его мёртвая жена приходит на поле. Что же, думает, делать? И на другой день всё так же повторилось. И вот третья ночь наступает. На другой день он спрятался. А его мёртвая жена из-за дома выходит. Он и схватил её. А она смотрит на него и говорит:
-Отпусти меня. 
-Нет уж,  не отпущу, - он ей говорит.
Тогда мёртвая ему: - Пойдешь со мной,  за моей жизнью?
А муж ей говорит: - Пойду.
Выходят они из дома. И идут к роще мангровых деревьев. А в роще той вдруг засветились огоньки, и открывается в земле глубокая нора, вроде пещеры.
-Что это? - муж спрашивает.
-Это вход в царство мёртвых.  Не дрожи так. 
-Это от мёртвой земли  такой холод идёт?  И клубится там всё.
.А жена посмотрела на него, и за руку его взяла.
-Не бойся. Если мы оба будем молчать во время испытания, мы достанем мою жизнь. И тогда мы оба и ты,  и я вернёмся на живую землю. Только ничего не говори во время испытания! Ни одного самого простого слова не говори! Ни единого самого малого слова там не скажи! И боль будет тебя мучить. И черный дым будет клубиться перед тобой, чтобы ты отступился, и упал в пропасть. А если тебя спросят о чём, или покажут тебе что-то прельстительное,  молчи! Обряд  Нижних стран- смерть! Ни мёртвым, ни демонам  изрекать на их искушения живые слова никак нельзя! Пусть внимателен будет твой слух! Или судьбу нашу, как мякину развеют демоны. Помни. Демоны всегда против людей замышляют зло. Ты понял это?  Здесь не живут наслаждения.  Здесь живёт смерть. Здесь повсюду таится  смерть
Спустились  они в  ту пещеру. А нора-пещера эта уходит под землю  всё глубже. И, вроде, дымится  всё вокруг них, и, словно течёт. Сплошное такое исчадие тьмы кромешной.  Идут они сквозь эту тьму, и  вот туман, отступает. И  видят они; в низинах туман собирается, а возле камней костерок горит. На камнях  стоит огромная  хижина. А перед хижиной обломки каменных ворот.  В тех воротах стоит человек наполовину каменный снизу, а наполовину живой.  Смотрит он на людей и стонет. Муж к нему бросился, помочь он хотел, а жена головой качает, нельзя, нельзя!  Подошли они к той хижине,  видят дверь в неё приоткрыта,  и  спят в той хижине духи.
А у стены на камнях, на голых, спят другие духи и бормочут, бормочут во сне.
Один дух вскричал во сне: «Огненный Змей, выходи»!- И сразу же что-то  громко зашелестело под землёй. И тут же снизу, из ямы возле хижины со столбом дыма и пламени выбросило, как из вулкана множество разных духов! Те духи взлетели на воздух, упали на землю, запищали от боли, встали, почесались и пошли бродить вокруг  хижины и натыкаться друг на друга. Они ничего не понимали, те духи! У них отшибло всю память. Те беспамятные духи бродили и бродили возле хижины, и всё бормотали и бормотали бессвязно и непонятно.    Они спрашивали друг друга:  «О чем плакал  этот фырыл»?  Или «Где мыкроп»? И ещё кричали они в печали и растерянности: «Очанг? Очанг»!
И после того все заголосили: «Упадатель вигистал»! А самые маленькие мышастые духи бормотали. «Перехромы, перехромы!» Или они непрерывно цеплялись друг к другу. «Эй, ты  Гнусавик, иди, уходи, корневей на Тор Инес»!
Духи хныкали и размазывали слёзы по грязным щекам: «Отойди, лештило, ты, лештило дырковатое! А ты,  дикая вонюча!»
 Но никто никого не слушал, а дух, похожий на большую свинью, так задумался и так забормотался, что ухватил своей клыкастой пастью маленького мышастого духа и чуть не проглотил его.  Тот завизжал, замахал ручками и ножками, но всё-таки вырвался от свиного духа, криво побежал, стал потирать спину и грозить свиному духу: «Вот я тебя!  Пусарик! Дырковатый, дырковатый!   
Лица у всех духов были серые, а глаза с распухшими веками и совсем красные. Это у духов было от большого переутомления. И  у каждого такого бессонного духа сзади болтался собачий, или лисий хвост. 
-Кто это? - муж спрашивает.
-Это духи самоубийц. Их не пускают в общий дом мёртвых. Они неприличные. Они потеряли свое  лицо.
-Почему?
-Потому что они неприкаянные духи. Нам жизнь завещана чистыми небесами. А самоубийство ужасающий тёмный грех на чистом небе жизни. Потому они наказаны безумием беспамятства. Они не помнят ни сами  себя, они не помнят слов, они  никого не замечают. Но они постоянно  вспоминают какие-то несвязные обрывки слов и обрывки жизни своей. И тем они мучаются. Они стонут и плачут и никак не могут вспомнить всю свою жизнь. Такая им уготована здесь мука. Если они здесь выживут, то попадут в город Напрасно Умерших. А оттуда нет пути к иному рождению.  Но их всё- равно надо бояться.
- Они же ничего не видят! 
-Не видят, но всё чуют, как собаки. Чтобы им возродиться вновь, им надо вселиться в чужое тело. И они всё время вынюхивают и высматривают, может кто совершает обряд, и вышел из своего тела, и задумался, забыл о нём. Тут и они!  Они вселятся в чужое тело, а там попробуй, выгони их! И потому они  преследуют живых, чтобы извести их до смерти.
-Смотри-ка, смотри жена, а кто там на той,  на высокой террасе перед тем, перед высоким зеркалом?  Кто там толпится и так жалобно стонет?
-Стой! Нам туда не надо! Это терраса испытаний. Там стоит «Зеркало зла». На раме этого Зеркала есть надпись на всех языках: «На террасе перед Зеркалом зла нет хороших людей». Возле того Зеркала всегда вершится суд. Сюда направляют грешные души. Здесь перед Зеркалом Зла  выносят первое решение. Но  то решение ещё  не окончательное о том, кому в какой форме родиться вновь на Земле. Начальник остальных десяти судей подземного судилища здесь допрашивает души умерших.
-А вот уже  чью-то несчастную душу подводят к его судейскому  креслу, бросают перед ним  эту обвиняемую душу.  Как страшно кричит она!
-Она не нашла себе оправданий. Это душа, которая вступила  в недозволенную связь. 
Видишь её накалывают на копьё  красноволосые  демоны?
            - И это первое решение?  Так вот сразу? Здесь не церемонятся. О, боги! Да они швыряют эту несчастную  душу прямо в нечистоты! А рядом, смотри! За обрывом, за кровавой рекой, в огненном судилище клещами этим несчастным сжимают сердца, строгают печень, выкалывают глаза и сдирают кожу. За что же их так? И очередь из тех несчастных  ожидает такого же наказание?
-А куда им деться?  Здесь у нас кругом один ад! Другого и в помине ничего нет. Муж, мой, в это судилище направляют нерадивых и продажных  чиновников из всех врёмён. Сюда приводят неправедных бесчестных судей, которые были подкуплены чиновниками.  Все они во времени  Земли пили свою жизнь из золотых кубков. Они слишком пристрастились к сладкому напитку блага. А тот, кто слишком часто прикладывается к напитку блага, тот становится жестоким и бездушным. Ведь всё их благо, вся их удача, всё их счастье  и всё их богатство  краденые. Они пили жизни  честных людей.
-А ниже террасы? У развалин того огромного здания, там, где дымиться несчастьем земля? Кто там стоит такой угрюмый и мрачный в тёмном плаще? Он  скрестил на груди руки свои, и злобно бьёт хвостом? 
Это, тот, который прислонился к нижнему столбу террасы? И из ноздрей  его валит дым? Это демон  налогов на жизнь. За все неправедные удовольствия при жизни надо платить здесь! Демон налогов на жизнь собирает этап грешников, не уплативших налоги за свои удовольствия. А заодно с ними он собирает аптекарей, которые продавали поддельные лекарства.  Ещё у него те, кто крал масло из уличных фонарей, или выбрасывал битое стекло на улицы. И ещё в том этапе грешников те, кто постоянно лгал. Этот демон  погонит грешников под охраной сторожевых бесов в дальние, в  нижние ады.
-Зачем так сладок путь к греху? Зачем не верят люди дневному свету? Зачем идут лни бесконечными толпами в пещеру зла? Разве принесут им зло спасения ночные птицы порока?
-Они переступили священный стыд перед Богом, муж мой. И здесь закованы они будут в железные цепи ада. Здесь в мрачных безднах ада эти грешники опрокидывают на себя то зло, которое они учинили на земле. Здесь наступает час закона для душ.
- А кто так пронзительно  кричит за той, за мрачной башней?
-За той башней устроено третье судилище. Там семнадцатая мельница душ. Там Воловья Башка и Конская голова вынимают сердца у душ, сжимают печень, а потом строгают сердца. А их помощники выкалывают глаза тем, кто не заботился о своих родителях. Замечай, там от башни идет бесконечная лестница. На ней ожидают приговорённые к этим мукам души.
             -О люди, если бы они при жизни видели на какую ужасную лестницу ступят они! Беспросветность ждёт их! Почтение к бессильной плоти  вот ваша жизнь!  Почему не пили вы при жизни воды, текущие в жизнь вечную?
             -Напрасные слова, муж мой. Добрые дела кажутся людям постылой службой. Люди живут в суете сует. А суета вьёт гнездо своё в равнодушии к Богу. И сердца людей становятся железными. 
             -Всем нет времени подумать о душе своей. Потом, как–нибудь потом, подумаем мы о добрых делах и о душе своей! А это потом выпивает душу человека уже в аду.
            -Искусство жизни в том, чтобы не делать зло. А здесь эти грешники  ещё слышат, что говорят о них близкие, там, в мире живых. Оттуда, с той террасы, они ещё  видят свой родной дом. Но они уже ничего не могут сделать. Их судьба решена. Низменные страсти, их земные властелины определили перед небом их судьбы. А судьи только читают приговор на небе.  Люди выносят приговор сами себе. 
-Каждый носит свой ад в самом себе. Смотри, жена! Там выскочили из дома демоны. Они  крюками стягивают грешников к Башне!  Как страшно кричат они!
-Это помощники демонов Лошадиная Морда и его подручные уже потащили те души. Они бросают в подвалы Мельницы своего ада тех, кто не исполнил последней воли родителей, тех, кто не выполнял государственных законов, когда был при законах и правил людьми, обманывал их, и мучил своих подданных. На земле люди забывают, что смерти нет. Есть только переходы из одной комнаты жизни в другую. Но самые большие грешники не заслуживают и этого перехода.
-А что там делают ниже, в тех тлеющих ужасом рвах?  То о чём ты говорила ты?Там цепи звенят.
-Да. Там самый большой ужас ада. В тех рвах происходит развоплощение душ без права воскрешения.  Там вырезают сердца душ. Там вырывают языки душ. Тяжелый труд души они на земле заменили предательством и злом для других, для множества других. Льнокрылые корабли жизни этих людей уже никогда не понесут их души. Их не допустят родиться вновь.
-Но кто же там?
-Злобой, ненавистью к людям, стяжательством, а потом убийствами многих людей скованы ноги этих смертных слепцов. Там предатели политики и  вожди народов, которые убивали народы свои, и для того прельщали людей ложными целями. А потом народы,
 совращённые их блудливыми словами, убивали другие народы.
Смотри! Из далекого будущего времени ведут сюда главу огромной империи. Он злобно стравливал подданных своих на войну и на братоубийство. Сначала  он отнял у людей законы. Потом он извратил эти законы. Он воровал у подданных своих таившиеся под землей сокровища. И подданные его были нищими. Он вливал яд зла в уши своих подданных. А потом он приказал уничтожить летающую птицу с мирными людьми. А на той птице  были врачи и дети. И его направили в этот ад  для развоплощения. И наказаны будут по следу зла его все, кто помогал ему в том. Тысячей тысяч мук будут мучимы они все здесь.
 -Вечно? 
-До конца времён. Будут наказаны они все бессмертием мучений. Сладостно жить на земле. Радостью светлой питает сердце человека любовь. А в их в сердцах произрастали злоба, страх и ненависть.
-И вот пришло время платить за всё. Неужели же Творец не простит их?
-Для упившихся кровью предателе здесь спасения нет. Ещё в тех рвах те, кто рвал книги и бросал новорожденных. Этих бросают ядовитой змее, которая умеет сворачиваться в двадцать семь колец. И та змея непрерывно жалит их. А вот там за прудом слёз, где плакучие серебристые ивы, там  превращают в животных тех; кто не похоронил своих родителей. Но самая страшная казнь тем, кто сгубил изменой Богу свои души. Потому, в самых нижних пылающих рвах и развоплощаются эти  воры–политики и слуги их. Не смотри туда. Не надо видеть это живому человеку из плоти и крови. Там идут мучения мириады лет
 -А что левее, жена, за теми чёрными разрушенными домами, где все время вспыхивают зловещие огоньки? Там, где всё  обнесено железной сетью?
-Да, то  место обнесено сетью с мелкой ячейкой.  Там идут вторичные казни. Ведь казнь не прерывает жизнь души, а только приостанавливает её на время. Видишь, огненные демоны разгоняют тучи, и там вьются флаги и слышны приветственные речи.
-А грешники на той площади сияют от радости! Их выпускают из ада?
-Как бы не так? Те люди ещё ничего не поняли. У них отняли память, а потом эту им  сразу вернут. Демоны горазды на подобные  шуточки. А сейчас эти люди ждут похвал и почёта.
-Там бравурная  музыка и развеваются весело флаги!  Но вот они  вдруг застыли в изумлении!
-Это память возвращается к грешникам. Память о зле их напала на них сверху, как убийца. А демоны улыбаются им приветливыми улыбками и начинают отрывать у них разные части тела.
-Не смерть ужасна а жизнь после смерти! Кто же они, эти несчастные? 
-Тяжко говорить в аду, и тяжко молчать в аду. Те люди прежние земные баловни судьбы. Это или продажные политики, или такие же обманщики народов. Они пресмыкались перед политиками и писали плохие, или лживые книги, иди они писали неприличные картины. Туда же сгоняют и философов- обманщиков. Нет никого страшнее для времён и народов чем философ–обманщик. Они порождают лживую веру, и тем обманывают богов и целые народы во многих временах. А уже за ними появляются и лживые политики, и лживые писатели, и художники.
-Смотри, они падают на колени перед демонами! Они умоляют о прощении! Они протягивают им свои книги! Они разрывают свои книги, рыдают и топчут их!
-Поздно! Кому нужно смирение после смерти? Пусть не смешат ады! Им для начала вырывают их лживые языки, после того их оскопляют и сдираю с них кожу. Все это за философский блуд, за скверну слов. Всё это за то, что они блудили в политике и философии. Разве этого мало?  А потом им отрывают, или  отсекают головы. Но это только для самой первой забавы демонов.
-Неужели это не конец? Что же ещё будет с ними? 
-В аду нет ни начала, ни конца. Ад бесконечен. Потом туловища этих блудных и продажных поэтов, философов, писателей, и тех, кто писал  неприличные, или продажные картины, разрезают, или просто разрывают на мелкие части. Это кому как нравится среди демонов. А потом варят из этих философов, писателей и художников  суп со жгучим перцем и  лавровыми венками. Ведь они, бдудливые скопцы  восстали на власть Бога! Они захотели стать выше Бога в гордыне своей.  А из их ливера, ведь они всю жизнь предлагали всем свои сердца, делают салат. Этот салат называют «Венок поэтов». И демоны едят тот салат с острым соусом из креветок, блудниц, и самых продажных писателей. А потом они, демоны, нет не буду говорить, что они делают со съеденными писателями. Ведь нечестивая продажа слова, самый страшный грех предательства. Внутри венца продажности всегда таится ад.
-Каждый готовит похлёбку ада сам для себя при своей жизни. Смотри, жена, вон там, над сияющим морем, ты видишь? Там над морем висят  чудесные мосты!
-Один мост золотой, один мост серебряный, и один мост  нефритовый? 
-И на каждом мосту построен город! Какое чудо здесь, в аду!
-Вход в ад всегда приветлив. Ведь бесам и демонам не чужда своя демоническая красота. Ещё там, смотри, левее, высокий каменный мост и два деревянных моста. Эти мосты соединяют миры ближнего ада и миры времён всех  живых Там высшее скорбное судилище. Именно там в том судилище решается, кому в кого переродиться на земле уже окончательно. После того срок в аду кончатся, у тех, у кого есть назначенный срок. И каждый месяц триста тридцать три бесенка и хромой дух несут списки душ в это судилище. Здесь в этом судилище души после приговора попадают в павильон Забвения. И там им, перед тем, как идти на землю,  дают выпить напиток забвения. Но они не попадут на землю в виде голодных демонов, как души самоубийц! Они... Прочь, прочь духи! Вон! Пошли вон! Они принюхиваются к тебе! Они шли всё время за нами, эти злобные духи!
-Прочь, прочь отродья ада! 
-Их не пускают никуда. Это лжепророки со всех времён. Они вели людей и страны в разврат. Пути истины они предавали поношению и улавливали народы льстивыми словами. Они уговаривают народы переступить через кровь и стыд. Потому и был уничтожен первый мир. Ведь бог не сохранил первого мира. Но из него сбежали согрешившие ангелы. Они стали демонами и прельстительными люботстяжаниями улавливали они души на земле времён. Суд им давно готов, и погибель в огне ада их не дремлет. Но нам надо спешить! Видишь, Солнце Мёртвых опускается в океан? Нам надо спешить, муж мой,  пока не наведён ночной поток тьмы на мир ада. 
-Когда время насытится кровью?
И муж и жена побежали мимо адов. Они бежали по строительным площадкам адов, потому что ады всегда строятся и расширяются. Они бежали мимо грешников в рваных и грязных спецовках, несущих кирпичи, мимо пепла осужденных на истребление городов, пример будущим нечестивцам, ведь ад всегда ждёт, пока время не насытиться блудом, или кровью. Они бежали  мимо адского мрака, мимо судов наказания, мимо зловонных рвов скверны, мимо кипящих рек  мерзких похотей грешников.
-Срамники и осквернители, в растлении своем здесь истребляются они!- крикнула жена на ходу мужу. И они побежали дальше!
Ревущее пламя возмездия за беззаконие нестерпимым ослепительным жаром пылающее во рвах, освещало лица бегущих. И они бежали и бежали, как бессловесные, напуганные всполохами огней животные ищут спасения в неведомой спасительной дали.
Так и люди, рождённые на уловление, водимые природою добра, забывшие об истинном пути своём,  когда вспомнят они дорогу истины? Неужели только очнутся они  при адском зареве? И поймут вдруг они многое и вдруг итак верно и правильно, схваченные железными  цепями, но не поздно ли то будет? разве на истребление рождены они?
Оставившие прямые пути они заблудились, и непрерывный грех смущает неутверждённые души их! Спеши  человек, беги, мимо безводных уже оскверненных стяжательством твоим источников, мимо истребленных трав, сеющих семя, по всей земле, мимо живых душ земли, замученных людьми и приходящих здесь в себя после страшных мучений земных, чтобы подняться наверх к спасению своему.
Спеши, человек.
Муж и жена всё бежали мимо текущих лавой соблазнов скверны, мимо заросших прудов обманов, мимо гигантских спесивых и раздутых пузырей пустословий, они бежали мимо бесчисленных толп рабов тления, забывших о том, что ад соблазна всегда обещает свободу, и всегда приносит рабство. Багровые облака, и тяжелая мгла, гонимая бурями пролетали вместе с людьми над пылающими и ледяными адами.
Демоны- могильники с белыми пятнами на крыльях, с клёкотом  падали на  бегущих из ухающих высот. Они били их крыльями и всё пытались вырвать из людей куски плоти. Тусклое адское зарево кратерной подземной лавой текло, дымилось и тлело во мгле.  Ад вздувался, ад тяжело дышал. Поднимались  из самых нижних  адов зловонные  испарения.
На низком придавленном дымным маревом адском небе восходила кровавая луна мёртвых, огромная и слепая.
Муж и жена бежали по влажному песчаному берегу мимо залитых лунным светом мелких озёр. Там по колено в воде стояли синие двоякодышащие демоны в мокрых синих одеждах. Демоны вымачивали в солёной воде души предателей. 
Синие демоны  подняли свои тяжелые рогатые головы и сказали: - Цык, цык, цык. 
Но они не могли бросить свою работу. Зато мелкие бесенята, которые запихивали вымоченные души в кожаные мешки, они таскали их на Мельницу Ужасов, тут же бросились за мужем и женой. Они стали хватать их за волосы и пронзительно пищать - Пасяй, пасяй, циу - циу-пикирим! Пасяй, пасяй!
-Что они хотят?- закричал муж. Он отдирал от себя бесенят. Те извивались, царапались, пищали  и кусали его.
-Они хотят, чтобы ты отрёкся от меня! - закричала жена - Не предавай меня!  Иначе,  мы оба будем навечно прокляты!  И  нас будут перемалывать на Мельнице Ужасов в  крыс!
- Я вам покажу пасяй, пасяй!- муж отодрал от себя двоих бесенят и дунул им в лица. Бесенята вспыхнули и сгорели. Другие бесенята завизжали от ужаса и прыгнули вниз. А бежавшие за ними тут же бросились обратно, завывая от страха.
Бескровная луна мёртвых освещала бледные озера ада и черные силуэты демонов. Но тут адская земля под ногами людей дрогнула и бесконечные  стихии, содержимые Словом, стали обрушиваться. Гибельные подземные небеса страданий, адская изрытая земля ненависти, кипящие лунные  воды,  всё рушилось одно за другим.
Муж и жена пробежали залитый лунным светом берег и увидели: в скалах на берегу стала открываться позеленевшая бронзовая дверь.
Над головами бегущих вспыхнуло небо, камень перед ними треснул.  Муж отпрянул, но жена схватила руку мужа, и они вбежали в открытую дверь.
В пещере стояло множество нефритовых чаш на камнях. И в каждой чаше пылал огонь. Жена подошла к одной чаше и показала на нее.
-Вот моя чаша! Возьми ее. Там моя жизнь. Только ничего не говори, когда тебя будут спрашивать, или кричать на тебя.
Муж наклонился, видит, в чаше пламя жизни едва тлеет. Он взял эту чашу в руки. «Пасяй, пасяй»-  услышал он слабый голос. Но муж не стал отвечать. Тут всё исчезло. И они  оказались на залитой призрачным светом равнине. Мглистое беспроглядное небо дрожало над ними. Стрелы молнии с треском разрывали беспроглядный  полог его.
Гром сотрясал землю так, что люди с трудом держались на ногах! Из неба, разорванного на жалкие лоскутки, сыпались камни вместо дождя. Но вот в небе зажигается робкий свет. Что это? Неужели там спасение? Да! В том небе открывается небесная дверца! В небесах слабо стукнуло, и там кто-то сказал капризным  тонким голоском:
-А я не хочу. 
-А я тебя брошу вниз.
-Тогда я сам. Тогда ты  меня не бросишь вниз?
-Слезай. Найди огненного человечка, и пусть он проведёт тебя мимо скелетов и мертвецов.
-А потом? Что мне прикажешь делать потом?
-Потом? Найдешь хозяина Города Мертвых.  Он тебя спросит: «Что ты тут  делаешь?  Ты на то ответишь.  «Я  пришёл узнать смерть, чтобы понять что такое жизнь» 
             И тут же сверху к ногам людей упала веревочная  лестница. Та лестница уходила в чернильные беспросветные небеса, раскачивалась в безнадежно разорванных тучах, летящих  среди унылого звёздного праха.
             По лестнице той уже спускалось маленькое чудовище с огромными ушами. Маленькое чудовище посмотрело вниз, моргнуло  и тонким капризным голоском сказало: 
         -Ну, чего вы там стоите? Хотите попасть в Галерею Наслаждений? Или, может, в захотели пройти в зал Исполнения Любых Желаний? Нечего мечтать о пустом! Лучше придержите там, внизу лестницу. Меня же качает! Меня укачает, и я упаду. А я такое маленькое, такое хорошенькое чудовище! Мне нельзя падать! Я там у вас внизу  ушибусь. Вы слышите меня там, вы, там внизу?
          И муж насупил ногой на нижнюю ступень лестницы.
          Тут же сверху лавиной хлынули безобразные отродья ада! Длинный нос одного свешивался вниз до самой земли! Демон придерживал его рукой. Другие образины вытягивала змеиные шеи, с тремя головами, шевелили шупальцами и когтями, злобно щёлкали клювами, ухали, шипели, принюхивались, моргали поросячьими глазками. Нагло вылезали и вылезали они из ночных арок ужаса. 
            За ними  вываливались монстры с рыбьими головами, и что-то пели гнусаво в адских всполохах. Сбоку у каждого демона висели плетеные корзинки. Нечистые доставали оттуда сушёных людей и бросали их в свои пасти.
             Все эти страшилища, опускались на землю, подвывали и подпрыгивали на своих тонких паучьих ногах, отвыкая от тверди небесной и привыкая к тверди земной.
            И все, как прибой шли на людей в столбах дыма и пламени. Прыгали на стоящих под лестницей зверолюди с жабьими и змеиными головами. Извивались, ползли на людей под мерцающим адским небом плешивые демоны и демоницы. Наступали неудержимо и неотвратимо из тьмы молчания, бесы с поседевшей шкурой, и пронзительно визжащие молодые бесенята. Оскверняли небосвод мерзким сквернословием голые и срамные демоны и демоницы похоти.
            И все эти демоны и бесы неустанно и непрерывно пожирали свет. Но был ли то свет избавления и спасения, или были то световые остатки жизни, и стали они стали трепетными лучами смерти, разлитой вокруг безжизненным саваном гибели, было то не понять. И все эта мерзостная нечистая сила выла, визжала, стонала:   
             -Нет власти в день смерти! Нет! Нет!! Нет!
             Все они толкались, спешили, наступали когтистыми тяжелыми лапами на трупы мёртвых под ногами, и те трупы стонали:
             -Тяжко нам. Душно нам. Гнетёт наши души здесь! Выпустите наши души на волю, на волюшку! Тяжко нам! Дышать нам дайте!
               А маленький чёрный лемур выскочил из ямы, бойко встяхнулся, как мокрая собака и провизжал:
            -Ложь передана нам с наследием отцов наших! - и тут же рассыпался в прах.
 А с небесной лестницы нескончаемым тёмным потоком выливались всё новые и новые чудовищные бесы, бесовки и демоны! Одни прыгали на своих уродливых ногах, как жабы, другие  картинно гарцевали на огромных крысах и мышах.
Они вздыбливали крыс, как коней, сверкали в их руках мечи. Ведь меч приходит на мир за медлительность судопроизводства, и за извращение суда! 
И тут потемнело так страшно, что пропавшая тьма казалась ярким светом. И в руке у каждого демона оказался горящий красноватым светом фонарик. И вся нечисть на мышах, крысах, и пешая нечисть окружали мужа и жену со всех сторон. Фонарики их мерцали и дрожали бесовскими глазами во тьме.
Все демоны, бесы и бесовки  стали бормотать и колдовать. И своим  колдовством они  сплетали вокруг людей несчастье. Нитями обвивалось это несчастье вокруг людей. Муж и жена срывали с себя эти клейкие нити и  кричали:
-Не хотим! Уходите вон! Пусть будут  уничтожены демоны и мертвецы богами клятвы!
Куда там! Эти демоны даже не почесались! Что им боги то клятвы?  Ведь это были не простые демоны, а заговорённые демоны самого хозяина Города Тьмы.
Люди срывали и срывали с себя заклятия. Но клейкие демонические заговоры всё опутывали и опутывали их! А чудовище с хоботом слона заморгало своими красными поросячьими глазками и пронзительно закричало:
               -Пасяй! Сила заклятий наших сильнее, чем слова у вас, люди! Смотрите! Вот языки и руки тех старых прошлых дней. Вот слова всех ваших дней! Они источник зла! Пусть языки отрежут, тех старых прошлых дней. И пусть слова отрежут тех старых прошлых дней! Пасяй!
             - Демоны! - Закричали люди в отчаянии.- Оставьте нам наши слова! 
              Демоны завыли  заухали, застрекотали, зашептали, закричали. 
              -Что, люди? Вы призвали богов? Где ваши боги? Боги  Кедровых стран выручили вас? Тропа,  по которой идёт ваш след  привела вас к нашей реке! Но не можете вы в одном теле войти в ту реку дважды!
              -Эй, человечки! И выше и ниже  по течению реки вы станете другими людьми!
              -Эй, червячки времени! Вы хотите  навести мосты через эту Реку?
             -Демоны! С собою привели мы силу жизни! Оставьте нас, демоны!
             -Ага. Мы уже уходим. Смотрите. Мы уходим, уходим.  Мы даже описались от радости.
              -А пусть они покажут нам эту силу жизни! Покажите нам эту силу жизни! Что? Примолкли? А сейчас скажите, ещё, что вы привели любовь, и к вам вернулись боги! Говорите, говорите. Не стесняйтесь! В аду все  свои.
               -Здесь вы никто, и ваши имена ничто! Ну? Так кто вы!
                -Они молчат. Они думают, что они замкнулись от нас на ключи своего молчания! А разбудите–ка  наших спящих мертвых!
                -Эй! Вы, лежни! Вставайте, мёртвые! Приведите-ка сюда Звезду Нижнего мира!
                -Эй  вы, дохлые! Хватит вам пялиться спросонок на этих людей! От этого вы сами не станете краше! Приведите-ка сюда Луну Нижнего мира.
                -Ну? Что люди скажете? Как вам наши красавчики покойники? Правда, хороши?  Вы замерли, люди! Ах, мысли ваши застыли? Тогда погрейтесь у нашего мёртвого огня!  Вы видели мёртвых своими глазами на Тёмной на нашей Земле?? Вы поняли, что смерть это не тоска земная, а  мучения всёрьез!?  Смерть это большой мир! Смерть это  мир расчетов за добро и зло! Этот мир наш!
                -А сейчас вы будете отвечать нам незамедлительно, быстро и внятно. Пока ваш образ и образ вашего дня не захлопнул за  вами свои двери! Это вам не Земля, где вы пропрыгали весело ваши деньки. Итак, приступим. Скажите нам имя ваших душ!
             -Они преступно молчат, -закричал демон с козлиной головой. – Говорить! Вы сейчас подобны праху! Имя! Сказать имя!
                На весы, положите на весы битвы великих наших богов! На те весы мы положим ваши имена!  Ну? Зачем вам ваши имена?  Ведь вы уже использовали дарованный вам мир  для своего удовольствия! Назад вам пути нет.
              -Имя!-Выла толпа демонов. -Да, нет? Нет, да? Вы оскверняли речь свою непристойными словами? Да, нет? Нет, да!
            -Они, таки, молчат? Смотрите на них, мы молчим! Да, нет? Тогда снимите с них одежды души!
            -Души, отдайте нам  души,- выли демоны.
И снова все посланцы ада запрыгали, завизжали, заверещали и застонали. В руках у них засверкали ножи, мечи и молнии. Мечи, ножи и молнии  страшно сверкали, - камни сыпались с неба,  гремел гром, и сам ад трясся от ужаса! Ведь ад  мог провалиться ещё  ниже, в саму преисподню!
          -А отрубите–ка этим невежам головы, а проткните-ка их копьями!- Грозно сказало чудовище с хоботом.
            И демоны и мертвецы радостно оскалились. Но тут вперед вышел маленький, тихонький мертвец, в одежде из дощатого гроба, вытер свой нос  и заплакал.
            -Что же это такое у нас происходит, братцы демоны? Тут у меня девочка была одна.   Такая хорошенькая была девочка. Конечно, она была при последнем издыхании. Это надо признать. А впрочем, даже уже и не при последнем. Видите, у неё, у бедняжки, голова совсем отрезана. Не ваша, случайно, это девочка, а, люди?
               И демоны окружили людей и злобно заскрежетали: «Зачем, зачем вы оторвали последнюю голову этому невинному, ещё такому ребёнку»?
              Желтые клыки выщёлкивались из пастей их. Пена стекала из их пастей и выжигала чахлую траву мёртвых. Тусклый ужас разливался по сухой траве мёртвых и неотвратимо полз, полз гиблым  туманом к онемевшим от ужаса человеческим ногам.
               Вдали шагали, ломая дорогу, ряды бесов. Бесы пели. Они пели хрипло и нагло. Радостно и бесстыже трубили они о заре мёртвого мира. Эти  хриплые  голоса бесов зажатые между низким остатком неба и  омертвелым светом,  вздымали серую пыль с пьяной дороги.  И позади  чёрных бесовских силуэтов пылали и неслышно обрушивались и гибли  миры. 
            -Эта девочка ваша, люди? Смотреть на неё! Не отводить глаза! Это она? Отвечать! Здесь начинается предел всему!  Здесь нет преград для нас!  Здесь нет завес для нас!  Вы уже давно спите в забытых всеми урнах! Здесь нет ваших богов! Вы прах! Скажите имя! Имя! Здесь веселится бездна! Здесь плуг безумия вздымает пыль убитых вами дней!
Но муж крепко прижимал к груди чашу с жизнью своей жены и ничего не отвечал демонам. И тогда небо исказилось страшной гримасой и стало манить людей к себе пальчиком.
-Ко мне, ко мне, люди! Я полюблю вас, люди. Красноязыкое небо моё слизнёт вас! Ко мне, насекомые слов жужжания! 
Жуткими утробными голосами взвыла нечисть и пропала в грязном вихре. И тут же из багровых облаков хлынул ливень, взвыл ветер, упали с неба мёртвых светящиеся белые шары и запрыгали, понеслись, сквозь секущий громыхающий ливень. Из тех шаров высовывались веселые уродики! Они раскрывали свои широкие пасти, они смеялись, они веселились, они хохотали радостные. Им было так весело, что они лопались от своего смеха, как грибы–поганки:- Бум-с, бум-с!   
Тут по равнине неведомо откуда взявшееся, покатилось огромное пылающее  колесо. И в том колесе беспрерывно крутилось великое множество людей, призраков, духов, демонов, чудовищ, монстров, дьяволов и дьяволиц, инкубов и суккубов. Весь этот смерч в сполохах бесовского веселия  надвигался на людей.
Раскаленные стрелы  вонзались  землю у самых  ног людей, крошечный демон- богомол поднял у ног застывшего в ужасе мужа свои дрожащие лапки и пропищал:
- Имя! Имя!
- Имя,  имя!-  выли нечистые из огненного колеса.-  Скажи своё имя! 
Пылающее колесо беспрестанно описывало вокруг людей  круги. Оно страшно кренилась, вот, вот накроет оно людей!
-Имя! Имя!- Вокруг людей освещенные пламенем колеса, кривлялись чудовища с крокодильими головами, прыгали хвостатые люди, били чёрными крыльями демоны, танцевали монахи. Адские пастухи и колдуньи разрывали зубами детские тела. Демоницы с окровавленными ртами  прыгали в  своем, тайном гибельном ведьмином круге.
Наползал и сверкал пунцовыми глазами человек-змея. Он страстно шипел, он приближался к лицам людей, его жало и зубы с ядом всё  ближе, всё ближе! Вот-вот он коснётся своим раздвоенным языком лиц людей.
Тут в самом центре колеса огромная голова лысого младенца  высунулась, и младенец в тёмно-синем и блестящем  высунул язык, повёл вокруг глазами, и увидел внизу жалкие  фигурки.
-А-a-a-a – a-a-a- a!- завыла лысая голова младенца. - Имя,  скажите свое имя!
Но муж крепко прижимал в себе чашу жизни и молчал.
И задрожало, и рассыпалось бесовское пылающее колесо. И наваждение адских небес обрушились с грохотом в ближнюю бездну беспамятства. Туда же упали пролетающие мимо счастливые невинные сны, неуклюже съехало вниз вечное безмолвие сумерек, столкнуло на пути своем маленькие и большие пороки, и раскололо на мелкие кусочки добродетели.
Счастье, и мир задымились и осквернились пылающим безумием. Горящие миры и годы закрутились и низверглись в гиблую пустоту. Печаль легла умершими тенями, и присмирела застывшей болью уже холодными погасшими мириадами искр у ног людей.
Но нет времени уже ни для печалей, ни для скорбей. Время накренилось, земля под ногами людей поехала вниз.
С отчаянным криком полетели в ущелье! Они пролетали сквозь гиблые свистящие воронки секущего града, сквозь жертвенные раны забытых уже и ненужных никому времён, сквозь висящие на стенках бездны клочья мёртвых лет, сквозь камнепады забытых  времён, сквозь непроглядные бури, сквозь стылый ветер, сквозь  адскую жару.
Но вдруг небо отодвинуло ад в сторонку и погрозило пальцем. Всё вокруг застыло и испуганно замерло. И тут же люди оказались возле своей хижины.
Все было позади! И, словно из колодца времени, откуда видны и солнце, и месяц, и звёзды, и все миры, увидели спасённые, убегающего в радостную синеву неба  по обгорающим снизу  маленьким низким  облакам хромого  демона.
0н обернулся к людям, погрозил им сверху костлявым кулачком, дёрнул хвостом, и с  треском захлопнул за собой  низенькую дверцу неба.
Их родная хижина стояла перед ними. Нежно светило земное солнце, в своём извечном  земном бытие. Деревья в сладостной неге безмятежно разметали кроны свои по милому небу. Желанный луч  солнца лёг на лица мужа  и жены. Лаяла вдали за хижинами собака, звенели цикады. Мир живых существ купался в небесном океане жизни.
Маленькая их дочка играла у порога дома. Но тут рядом с ней стала подниматься голова кобры. Капюшон  раздувался её!  Кобра зловеще покачивалась над девочкой.
            - Не двигайся!- закричал отец.
И тут же все исчезло. Пропал земной мир, как и не было его. От мироздания остался только дальний лай собаки, да и тот скоро пропал в пустоте. Сгинули и мироздание, и лай. Люди стояли на самом краю скользкой земли. Рядом с их ногами открывалась гиблая бездна. В этой бездне что-то уныло бурлило. Там что-то лопалось, как в гнилом болоте, что-то бесконечно жужжало. Колючий шиповник рос на самом краю бездны. Корни его сползали вниз. Но он всё цеплялся и цеплялся за глинистый оползень. Из гиблой овражной бесконечности  поднимался снизу блёклый неживой туман. Старый дом стоял на самом краю унылой бездны. Там нерадостно и тоскливо горел огонёк в левом верхнем  окне, и в луже под окном плескалась  дрянная музыка. Над всем этим плыл сырой туман.
Туман сполз в пропасть, и люди  увидели. Три  беса играют под старой акацией в кости. Ближний к ним бес в длинном, каком-то драном плаще, в шапочке с облезлым пёрышком  бросил кости и  накрыл их костлявой ладонью.
-Моя партия! Всё моё!  Всё мое, мое, моё!- Тут все бесы одновременно обернулись и посмотрели на людей. Бес в шапочке с перышком встал и, прихрамывая, пошёл к людям.
-А вот и люди пожаловали. – Он снял свою дрянную шапочку и поклонился.
-Спасибо, что не забываете нас.
            - Что  это ?- спросил муж. - Где мы? Где наша дочь?
-Всё кончено,- печально сказала жена.- Ты произнёс слово. И отныне я навсегда останусь у мёртвых.
             Хромой бес осторожно обошёл жену, понюхал её, и устало присел на замшелый камень. 
               Горящие глаза его прожгли мужа:
-Задал ты нам дел, человечек. А теперь, изволь выслушать меня. В наказание за то, что ты, смертный из колеса пытался украсть чашу жизни у нас, у самих демонов, и не сумел перехитрить мёртвых, ты будешь наказан. Понял ты меня, человечек? Приговор тебе будет такой. Слушай. Когда ты умрешь, твой дух будет вечно искать жену во всех мирах. И в подземном царстве, и на земле.
       Так сказал Хромой бес.
И когда муж умер; в окрестностях деревни  стал бродить его дух. Он заглядывал в хижину лунными ночами и жалобно стонал. Бедный Дух. Он всё разыскивал свою жену!. Он останавливал путников, хватал их своими холодными руками и плакал, и рыдал. И с тех пор никто не осмеливался ночью выйти за пределы деревни. Так печально закончилась борьба человека с демонами.
Тут кто-то застонал в темноте: - Отдай, отдай мою жену! У –у-у-у-у-у-у! Отдай! Отдай,  отдай, отдай! У у-у-у-у-у-у-у!
Дровосек обернулся и увидел мелькнувшую в свете костра человеческую  тень.
-Дух, Дух,  уходи прочь!- крикнул он. -Заклинаю тебя, именем твоей жены! Её нет здесь!
 В джунглях опять тоскливо застонало, и всё стихло.
- Пунь - пунь,- сказала ночная сова. - Спать пора. Спать пора -  Пунь - пунь.
-Э, значит, уже полночь,- подумал Дровосек. И дух, говорят, этот приходит ровно в полночь. И  сова эта, опять же, бормочет в полночь. Пора!
И Дровосек  встал, подбросил ветки в костер, и топор его вонзился в ствол дерева Гаруды. К утру перед ним лежала вырубленная из самой сердцевины волшебного дерева чёрная палица. А когда солнце встало над вершиной горы Белого Журавля, он уже запрягал своего тощего буйвола. Он бросил в  тележку несколько охапок бамбука,  а в средину засунул палицу.
 
                Книга  вторая
                Город. 
Солнце поднималась над джунглями. Вeрещали о своих обезьяних бесконечных  заботах мартышки, резкими голосами кричали павлины, беспечно смеялись попугаи. Тяжелые испарения поднимались из низин. Звенели москиты. Три стервятника кружились на границе джунглей и полей. Дровосек остановился. Он видел сверху: крошечный крестьянин идет за плугом, женщины в белом, наклонившись стоят в воде, сажая рис. Красная бесконечная дорога вилась между зелёными полями. По ней тащатся повозки, и кажутся они издали нарисованными лёгкими  контурными чёрточками.
-Жалкая, ничтожная жизнь, - сказал Дровосек.
-Хей –хо!- закричал он на буйвола. -Хей - хо! Недолго нам ещё тащить нашу повозку.
Он спустился с горы, перешёл мелкую речушку. Пыльная дорога поворачивала на запад. Длинные лопушистые листья бананов задевали высокие колёса повозки. Но вот кончилась банановая роща, бесконечные повороты дороги закончились, и за очередным поворотом внизу открылся город.
        Буйвол остановился. 
Свет беспощадного полуденного солнца заливал ослепительным слюдяным потоком сверкающие башни храмов и пагод. Переливались, сияли и плавились цветные изразцы дворцов. Грозно и величественно воздымались в самое небо башни власти. А у их подножий ютились жалкие селения.
Тысячи, мириады драгоценных огоньков гнездились в нерукотворной облицовке вечных дворцовых зданий. Это сияла в золотой выси непостижимая власть. Власть слепила, власть блистала. Вечная, величественная, несокрушимая власть победно горела в пустом небосклоне над поверженными тайнами мира, над мечтами и вечным томлением солнечных пламеней. Власть восставала снизу из самой тьмы. Власть воздымалась над смиренным молчанием всего мира. Власть высилась над всеми преградами, власть опьяняла, власть манила. 
-К нам, к нам, к нам,- звенели и призывно пели в золотых горстях солнца колокольчики власти на далёких зданиях непостижимых небесных островов державности.
Власть звала, власть манила, власть завораживала мелодией пурпурных всевластных  песнопений. Этот свирельный полдень власти надменно висел над покорным миром. В послушной неге  качался мир в лучах  колыбели солнца. Мир сиял в небесных знаках  жизни и смерти. Дровосек закрыл глаза рукой: 
-Всё это, как в волшебной сказке. И всё  это будет мое, моё! Пусть смерть рукою безжалостною истязает народы своими бичами. Власть выше смерти. Я буду повелитель всех земных царей. Я приму тебя, власть. Эй, вы, там внизу!  Вы, ничтожные люди!  Вы, покорные тени моего сна! Власть, ты самый хмельной напиток! Я буду червем. Я буду змеем! Я буду зарницей, я буду позлащённой Луной и сиятельным Солнцем, восседающем на звёздном троне Вечности! Я буду вечная отрада для ничтожных людей! Из мглы ничтожества я выйду в мир вечных расцветов и порфироносных лучей. Моя власть, иди же ко мне! Мне снился сон. Я был жалким дровосеком. На бескрайней поляне мира ты, власть, ты самый прекрасный, ты самый хмельной и самый ядовитый цветок! Ядовитые испарения цветов власти дурманят народы. Так пусть цветы безумия расцветают в этом мире! Мир цветёт безумием? Но что мне эти жалкие селения с их глухим страданием? Что мне с того? Я выпью пьянящий кубок твой, власть! Пусть все народы оденутся в нищету! Моя одежда будет вечная власть! Хей-хо!
Дровосек спустился вниз, прошёл вдоль крепостной стены, окружённой тремя кольцами земляного вала. Во рву квакали лягушки.
У крепостных ворот на корточках сидели два стражника. Они смотрели на перевернутую черепашку. Черепашка судорожно шевелила лапками. Она пытаясь перевернуться на живот. Стражники были так увлечены этим зрелищем, что подняли головы только тогда, когда тень Дровосека упала на них.
Перед ними стоял крестьянин  в изодранной шляпе, подвязанной побегом молодого бамбука. От халата его остался почти что один ворот. Живот его стягивал кушак с кистями. Рваные штанины перехвачены внизу тесёмками.
Стражники встали. Черепашка, лежала  на спине, и беспомощно сучила лапками,
- Куда прёшь, деревенщина?- спросил хмурый низенький стражник.
- Ваша милость,- сказал дровосек и снял шляпу. - Пропустите меня! Я хочу продать бамбук в вашем городе.
-Чокнутый,- сказал высокий стражник и посмотрел на черепашку. Та уже перевернулась и медленно ползла в сторону рва.
- В городе карнавал, слышь деревня! А он тут с бамбуком!
- У меня есть монетка,- сказал Дровосек. Даже две монетки! Вот!
Дровосек вытащил из-за пояса две медные монетки и протянул их высокому стражнику.
            Тот хмыкнул, отдал одну монетку Хмурому стражнику. Тот пошёл в сторону рва. Там он подобрал уползающую черепашку.
- Открывать, что ли? - спросил Хмурый.
-А пусть проходит! - сказал Высокий.- Нет. Стой. Ты вот что, купец. Ты там затяни верёвки на своём бамбуке. Да потуже. Во, во! А то развалится неровен час, а нам отвечай. Открывай!
Ворота города раскрылись. А хмурый стражник снова перевернул черепашку.
Дровосек крикнул буйволу: -Хей-  хо! - и вошёл в раскрытые ворота города.
Высоко на стене караульный крикнул:
- Время донг!
И другой караульный на соседней башне повторил его крик :
-Время донг!
И крик этот уходил дальше и дальше по стене и затухал вдали:
- Время донг, время донг, время  донг...
Дровосек со своим волом и повозкой шёл по таким узким улочкам, что приходилось останавливаться, когда навстречу шла такая же повозка и искать боковой проход.
Да и там ему приходилось прижиматься к стене, когда проходили  жители города. А они спешили на праздник.
Но вот улочки стали шире, многолюднее. Море цветов и улыбок открывалось на площади
–Улыбнись!- кричали ему прохожие.
Дровосек растерянно улыбался, и во все глаза  смотрел на чудесные, невиданные вещи:
выставленные для продажи: корзины с ладаном, миррой, чернильными орешками, хной,  кардамоном, вонючей камедью, чей дым самое верное средство против злых духов. Тут же прямо на улице готовили рис с приправами, курицу с острой пастой из креветок, суп из акульих плавников и яиц красных муравьёв. Пахло вяленой рыбой, крабами, креветками, подгоревшим кокосовым маслом. Пряно разливался кружащий голову запах имбиря и сандалового дерева.
Дровосек брёл, глотая слюну. Он протолкался через  улочку чеканщиков по серебру. Серебряных дел мастера мерно и быстро постукивали маленькими молоточками. На их кувшинах вилась солнечная причудливая вязь. Эта драгоценная серебряная плащаница облекала рукотворные миры созидателей завораживающим рукотворным сиянием. Их маленькие подмастерья переливали расплавленное серебро из своих тиглей в готовые уже формы и формочки. Подмастерья деловито  хмурились. Народ смотрел.
 В переулке ткачей, струясь всеми цветами, ниспадали, горели всеми узорами и не сгорали, падали на колени женщин узорчатые ткани с ручных станков. Резчики по дереву сидели у порогов своих домов такие же неподвижные и бесстрастные, как их деревянные боги.  Странные слова из толпы скользнули мимо слуха и снова пропали в толпе. То были слова от  проходящих мимо двоих в чёрном. 
 «В нашей столице  кровь увеличивается. Жди. Скоро». Две тени  скользнули возле Дровосека  и затерялись в толпе.
И тут маленькая площадь из суеты и безумия дня перетекла в сонное время заворожённой улочки. Старый тимьян с узловатыми корнями и перекрученным временем стволом дремал у входа в храм. Широкие листья его отбрасывали густую, плотную, благодатную тень. Дровосек остановился под тимьяном:
-Ты ищешь дорогу, путник?- услышал он.- Войди. Кто умеет овладевать жизнью, идя по земле? Тот, для кого не существует смерти. Отдохни здесь. Да будет добро тем,  кто творил в своей жизни добро.
На пороге храма в дымчатой полумгле стоял монах- даос. В тёмной прохладной глубине храма ровно горел неяркий огонь в чаше. Два нефритовых журавля застыли возле жертвенного притихшего огня. Пряный дым поднимался от курильниц, колебался, сгущался световой истомой в текучих тенях. Неведомо откуда плыла в дымных волнах тихая умиротворяющая мелодия.
Дровосек молча смотрел на даоса. Тот из дымчатой полумглы храма, проплыл сквозь пятнистые тени тимьянового дерева, обернулся. Перед ним в побелевшей от времени потрескавшейся стене, сама открылась  дверца.
-Входи же,- сказал даос. Там, за тобой бушует жизнь. Может, это тени, и заговорщица ночь посылает их на землю. Может, это свет, свидетель тихого воздуха. Что остаётся от теней и света? Два, может, три кургана времени. Что есть наши годы?  Наши годы, всего лишь, малые призраки вечности. Сделаешь ты, или не сделаешь, ты всё- равно сделаешь. Пустота безгранична. Центр ее везде, а границы нигде. Она содержит в себе солнце, луну, звёзды, горы, реки, комаров, людей, миры душ и миры желаний душ. В Пустоте бьют светлые и ядовитые источники, звенят ручьи, на их берегах клонятся к водам кусты и шумят леса. В Великой Пустоте живут хорошие люди и плохие люди, законы добра, и зла, демоны и ады, райские земли и угрозы покушений, улыбки и саранча, слезы и бури. Там раскрываются, бездонные пропасти земли, в тех пропастях пропадают и гибнут суетливые шумы дня и тайная тишина ночная. Сущность Разума вмещает в себя Космос, Космос вмещает в себя Пустоту нашей природы, все небесные воды, явные и тайные частицы света и слово смерть. Следуй  путём ветра. И ты пойдешь путями богов.
-Как я пойду к богам, если на небе мятеж?
-Это Бог дал людям в залог свою судьбу. И мятеж этот идёт в душах людей. Он идет всегда.  Иди за мной, сказал монах.
Дровосек стоял.
- Не бойся. О твоём воле и о повозке твоей позаботятся.    
Они вошли в тёмный после яркого света придел.
-Садись. Вот сюда. Темно? Подожди. Я зажгу тебе свечу. Вот так. Сейчас тебе светло?
-Да. Мне светло.
- Ты путник. Ты ищешь дорогу. Сеть Верхнего Неба и Благой Земли раскинута широко. Но помни, всё в этом мире даётся под залог. Бери, мир перед тобой. Дороги мира  проходят через пепел времён. Не забывай одного. Книга счетов твоей жизни всегда открыта. И в ней всегда идёт запись всех твоих дел.
-Всегда? Это очень долго.
- Если к слову «Долго» раз в миллиард  лет будет прилетать ворон и точить об это слово свой клюв, то это слово сточится тогда, когда Небо подарит ворону слово Ничто из последней песчинки нашей Вселенной. 
-И всё, всё на этой дороге  это всё будет  моё?
-Скоро вечер. Там, позади тебя на башнях умирают последние лучи солнца. Далеко к северу на горе Охотниц-прорицательниц, под великой Полярной Звездой  живут бессмертные. Ты знаком с бессмертными?  Нет ли у тебя знакомых из бессмертных? Или, быть может, ты слышал о них?  Кожа у них, словно снег. Ты не видел снег? Бессмертные вдыхают ветер, они пьют утреннюю росу, а зерном они не питаются. Они странствуют на летающих драконах за пределы четырёх морей.
-Это далёкое путешествие.
- Чем ближе время, тем дальше бессмертие. Все мы очарованные странники этого мира. Но знай и помни. Всё живое страдает, или  радуется от того, как поступают с ними люди. Земля и небо братья наши. Они стенают в муках от лжи и скверны людей. Они наполняются радостью, когда могут служить детям Бога. Великий Атман создал детей своих. Он создал миры, небесные воды над небом, частицы света, землю и смерть.  Потом он создал души людей, хранителей миров. Он создал миры времени и закутал их в пространство, чтобы им не было холодно.  Потом он пошёл к пруду времени и взял из миров Времени людей слово. И тогда  изо рта его вышла речь. Из речи его вышел огонь.  Из глаз его вышло зрение. Из зрения его вышло солнце. Из ушей его вышел слух. Из слуха его вышли страны света. Сердце его раскрылось. Из сердца  его вышел разум. Из разума его вышли  люди.
         «Сотвори нам пристанище»,- сказали люди. 
            И Атман сотворил  им землю.
           «Сотвори нам пищу», - сказали люди.
            И  Атман сотворил им пищу.      
Но люди возгордились и забыли о своём Творце.
Он хотел схватить их речью, он не мог схватить их речью
Он хотел схватить их дыханием. Он не мог  схватить их дыханием.
Он хотел схватить их глазом. Он не мог схватить их глазом.
Он хотел схватить их слухом. Он не мог схватить их слухом.
Он хотел схватить их разумом. Он не мог схватить их разумом.
В  разуме людей уже не было Творца.
Конечно. Все твоё. Бери! Всё, что есть во Вселенной есть и в тебе. Всё что есть в тебе, есть во Вселенной. Ты велик. И Вселенная велика. Ты хорош. И вселенная хороша. Только не забывай. И Сеть велика. И помни, в начале сети ты не видишь конца её.
       -Ты ждёшь, почтенный даос, что я буду отчаиваться и враждовать с надеждой?  Жизнь отдаляет смерть, но кто знает, что отдаляет сама смерть? Хей-хо! Если сама жизнь отражение тени, то разве сама  смерть не отражение жизни?
         -С такими мыслями ты придёшь либо к великим деяниям, либо к великим преступлениям. Тогда и смерть не избавит тебя от горя. В конце сети всегда  другое время. А в середине Сети ловушка. Ловушка для тех, кто хочет всего. И забывает о том, что Вселенная живёт только в живом сердце. Ты голоден? Сейчас тебе принесут еды. Жди.
Монах вышел. Дровосек прислонился к прохладной стене. Он смотрел на горящую у его руки маленькую свечу.
И тут он услышал шелест материи. Штора у стены отодвинулась. Вошла девушка.    Она, не поднимая глаз, поклонилась Дровосеку и протянула ему поднос с чашей риса и креветками.
-Кто ты ?- спросил Дровосек. Он не мог отвести от неё глаз, так она была красива
- Я дочь сановника.
- Почему же ты в этом бедном храме?
- Мой отец послал меня на два года в этот храм.
- Ты провинилась перед ним?
- Да. Из-за меня моя старшая сестра не может выйти замуж.
Дровосек задумчиво смотрел на девушку.
- И тебе нравится в этом храме?- спросил он.
-Нет, совсем нет. Мне здесь скучно.
-Я могу взять тебя с собой. Ты хочешь?
- Куда?
- Разве тебе нужно знать, куда? Самое главное, ты уйдешь отсюда.
-А где мы будем с тобой жить?
Дровосек  смотрел на дым курительных палочек. Девушка смотрела на Дровосека. Он встал и улыбнулся ей;
-Мы должны выйти из города сейчас,- сказал он.
- Хорошо - сказала девушка и снова опустила глаза.
                За городом.

        -Хей - хо!  - кричал Дровосек на буйвола.
Три дня Дровосек и девушка, его спутница из храма даоса шли по горным дорогам. И сейчас им нужно было перевалить через западный хребет. День угасал. Начинало темнеть. Туман сползал по притихшим  цветам с горных вершин.
-Хей -хо!  - кричал Дровосек.
Тяжелые тучи оседали в пасть ущелья. Темнело. Сверкнула молния, громыхнуло. Камни покатились сверху. Огромный валун упал у ног буйвола. Тот дёрнул головой, рванулся и сорвался в пропасть.  Хей – хо...
Дровосек посмотрел вниз.  Далеко внизу в чёрной бурлящей воде при свете молний он увидел голову буйвола. Его закрутил  водоворот, и он исчез. Сверху снова посыпались камни.
         Дровосек взял спутницу за руку, и они побежали, спотыкаясь, вперед, вперёд по скользкой,  по  узкой тропе. А  камни падали и падали возле  них, камни летели в пропасть. А в пропасти была гибель. Хей –хо. 
Небо совсем потемнело. Грозовые тучи  неотвратимо нависали над ними, небесные драконы бури извивались, и угрожали. Снизу эти тучи-драконы светились подбрюшным предзакатным светом. А огненные змеи на небесных колесницах летели возле своих повелителей, и с треском раскалывали оглушенные небеса стрелами вспышками молний. Где ты таишься, заря высокого искупления? Слепящие дикие молнии разрывали беспросветные одежды неба на нечистые лоскуты с багряными клочками. Небо выло, небо  рычало:
-Куда бежите вы, людская мелочь времени? Руки неба везде достанут вас! Ни на небесах, ни среди океана, ни в горных расселинах, вы, люди, не найдете спасения!
И небо расхохоталось, и валуны покатились в пропасти.
-Эй, там, вы, человечки! Где избавитесь вы от последствий дел своих! Прыгайте сами в мою бездну!  Куда спешите вы по скользкой, по узкой тропе, среди моих молний? Держите молнию! Тр-р-рах!! Б-б-бах!!! Куда убегаете вы из сна своего, человечки?! Гляньте! Уже трясутся ваши горы! Оглянитесь! Что, души ваши споткнулись? Тропа позади вас уже обрушилась в пропасть! А впереди вашу тропу уже разрывает трещина! О-о-о! У-у-у!!! Р—р-рухнули! Мы рухнули! Смотрите! Трещина всё шире, трещина всё глубже! Она рвзовала всё ваше время! Бойся! Раскрывайте ваши глаза от ужаса! Не стесняйтесь, ужасайтесь, ужасайтесь! А сейчас время подношений. Сейчас я одарю вас хорошеньким, гибельным прощальным светом. Подставляйте свои ладони! Я лью в ваши руки прощальный свет! Пейте, пейте этот свет, люди! Вы, черви бога на огненном пиру вечности. Вы, творения мглы, расцветов и лучей закатных, вы, стужи поцелуй, вы капли бездны вы, путники из дальних стран времён, бегите! А трещина перед вами, между прочим, всё расширяется и расширяется. Прыгай, человек!
Небо пылало, небо кипело, время здесь пролетало мимо людей так быстро, что обгоняло само себя.
-Что нам делать? Где нам спасаться? Наша скала с тропинкой отделяется от горы! На нас идёт гибель
-Что вы замерли, любезные скитальцы? Не отказывайте себе ни в чём. Прыгайте, прыгайте! А внизу вас ждёт пропасть. Такая хорошенькая, такая уютная, такая бездонная пропасть.
И небо соблазнительно поманило людей блудливым светом.
-Прыгай! Смотри, в скале открывается дверь! Там наше спасение! Прыгай!- закричал Дровосек - Прыгай же!
             Но девушка застыла от ужаса. Дровосек схватил её, из всех сил оттолкнулся ногами и прыгнул в открывшийся ход! Скала, на которой они только что стояли, тут же с грохотом обрушилась  в пропасть.
               Молча стояли Дровосек и девушка у входа, боясь обернуть назад. Позади них бесновались и хохотали дикие демоны неба. Тут земля под ногами их задрожала, сверху на них посыпался песок. Они едва успели сделать несколько шагов, как свод пещеры позади них  обрушился. И воцарилась тьма.. Ловушка захлопнулась.
- Вот и закончился наш путь,- сказала спутница Дровосека. Я была высокорождённа! Я была богата. Кто мог со мной сравниться? И вот я оказалась в закрытой от мира тёмной  пещере. Да! Зачем плакали соловьи ночами? Зачем благоухали розы в саду невинного утра моего?  Зачем заря в истоме обнималась с небом?  Здесь нет даже огня. Здесь в слепоте своей, я как в сети. Вот оно моё наказание! Я поменяла свою чистоту на похоти Камы. И в мире уже нет опоры для меня. И мы с тобой погребены заживо в этой пещере. И правда, мир это обезьяна, которая не знает покоя, мир это муха, которая рыскает в поисках нечистых вещей. Мы сорвали с тобой цветы. Но это оказались цветы смерти.
-Тише! Кто там шебуршит? Никак мы нашли  прибежище в чужой гробнице? Только вот кого здесь похоронили бога, или демона? И что им не лежится в гробах своих? Эй, бог! Или вы, демоны!  Вы слышите меня? Я отказываюсь от маленького счастья! Берите его себе сами! Но укажите мне взамен путь! Укажите  мне выход из этой тьмы!
Тут же послышался ужасающий подземный хохот. По стенам пещеры торопливо забегали зловещие огоньки. Что-то глухо ухнуло в чреве  пещеры. И там вспыхнул фонтан света.
И стало  видно.
Множество маленьких мохнатых человечков с большими головами и горящими глазками стояли перед людьми на каменном полу пещеры. Молча и пристально смотрели они на гостей. На потолке пещеры, над стоящими, висели другие маленькие человечки. Они висели  вниз головами со сложенными крыльями, как у летучих мышей. Они спали, и тихо раскачивались, во сне, уложив крошечные ручки на толстых белых животиках. И вид у них даже во сне, хотя они и висели вниз головами, был очень важный. 
Тут коротко и призывно пропела труба. Послышались шаги. Топ. Топ. Топ. Маленькие человечки на полу пещеры одновременно расступились и сняли  шапочки с белыми пёрышками.
И стало видно: за маленькими человечками появился совсем  крошечный человечек!  Но вид у него был такой важный и спесивый, что его величия хватило бы на тысячу маленьких человечков! Да еще и осталось бы, чтобы почистить этим величием башмаки. Ведь гордыня самое хорошее средство для чистки любой обуви. На голове подземного владыки светилась хоть и маленькая, но совершенно золотая корона. А сам маленький повелитель был в дополнение к своему величию облечён в царские одежды. Цепкие пальчики крошечного властителя высовывались из широких рукавов расшитого парчового халата и все время двигались и суетились, словно сучили невидимую никому нить.
Маленький владыка подобрал длинный халат, поставил ногу на скамеечку, эту скамеечку ему тут же подставили маленькие человечки. И все застыли. Они ждали, какое изобразится в нём слово. И в нижних, и в земных, и в ближних верхних, и  в дальних верхних мирах знают, те, кто решается жить под законом, живёт под законом слова. И Повелитель пронзительным голосом возвестил слово.
- Воспламенилось сердце моё во мне. В маленьких, ничтожных мыслях моих возгорелся благородный огонь! Свершилась предсказание! К нам пришли люди из долинного мира! Эти посланники явились к нам, подземельным людям. Что это значит? Это значит, что свершилось подлинное чудо. Это значит что уйдут дни, как пяди, и придут дни, как века. И не будем мы ходить в темноте, подобные бездомным призракам. От всех беззаконий избавят нас пришельцы. Мы, преданные на поругание безумному времени, отныне мы отклоним удары, поражающей руки нас! Они исцелят души наш  И мы не рассыплемся, от моли времени, и будет спасена красота ума нашего. Слово спасения пришло на нас! Бездна бездну призывает голосом бездны. Посему, мы в ответ на благодеяния, рады оказать людям долины нашу посильную помощь. Ибо. Свершилось предсказание древних магов! Повелитель всех эонов, Время, внемли воплю моему. Время, не будь безмолвно к слезам моим. Я, повелитель подземельных людей сказал!
Снова торжественно запели трубы, и маленькие человечки торжественно замахали маленькими флажками.
Из-за спины Повелителя Подземельных людей вышел придворный подземельный Маг в магическом колпаке с подземными светящимися звёздами. Он медленно поднял руки и вскричал.   
                -Такила  бусики дан,
                увекила даники ван! 
                Бесур, авесур, увесан!
О, подземельные, о, великие маленькие люди! Не зря сегодня поколеблена была земля. Не зря  шумели и воздымались воды. Финагет свершился! Финагет выпустил в мир глас свой, и расступилась земля! Воля его нам открылась. В океане сосуды из меди стоят. Крышки в них из синца. Кто войдёт в них, не выйдет обратно. Но они вышли! Наш хранитель, наш  великий Кесси обратил сердце своё к нам.  Он послал нам человека богов со спутницей!
Чёрные перья тьмы вечности рассыпался на серебряные звезды. И множество маленьких людей уже несли Дровосека и девушку в золоченом паланкине с  затейливыми узорами
Да нет! Эти маленькие люди не шли! Они струились, словно горный мёд из расщелины диких пчел!  Паланкин плыл, как облако между таких же невесомых ажурных паланкинов. В  тихий прощальный свет месяца падали сухим шелестом стрекозы счастья, над сапфировыми соблазнительными человеческими снами и в мерцающих грёзах летели люди. Они смеялись и прикрываясь веерами. Вскользь смотрели они на Дровосека и его спутницу.
Время играло в свирель, время поднимало свои шёлковые ресницы. Невесомые туманы заползали в розовые щели. В облаке невинном колыхались призрачные шёлковые занавеси паланкинов. Текучим одеянием мягкого света прикрывались миры. Искрились миры, смеялись миры. Полевые звери и ангелы одевались в свет, как в алые ризы закатов. В  разливах сияния не было пределов и омутов убежавшей в забвение мглы. Здесь произрастали души, и пели чистота и невинность,
И месяц, созданный для указания времён, мелькнул. И солнце узнало свой запад. Время простиралось во тьму. Желтые глаза тьмы загорались над сапфировыми снами Вечности. В тягучей беспредельности  времён плыли души миров, дикие звери, ангелы  и люди. И время пело:
-Летите души, летите звери, летите люди,
плывите в хороводе дней.
Для рек времён моих разливов, 
вы, дети бога, утешение сердца моего.
Всевластны времени потоки!
Творения разума,
Летите, из славы солнца, в славу звёзд! 
           Время смеялось, время плакало, время пело, время шептало и лепетало на всех языках.
Вечность – мать времени. То был один язык, язык, язык Бога, строителя слов Вселенных.  Здесь люди подземных русалок ложатся в свои логовища, здесь  пикируют сверху ангелы в серебряных крыльях, здесь враги не утесняют мысли слов. 
              Звеня крыльями ангелы облетают повозку, удивлённо разглядывают своими огромными изумрудными глазами Дровосека и его спутницу, и летят по своим божественным срочным  делам дальше, дальше, где пьянящее время пьют полными кубками, где насыщается душа жаждущего хмельным словом Бытия, где пьют слово  без тьмы и тени смертной.
Паланкин влекло среди волшебных миров вчерашнего утраченного рая, среди тускнеющих снов, среди утраченных надежд. Он пролетал мимо стран обетованных и утерянных навеки, через тени времён он проскальзывал в нарождающийся свет. Он летел, он летел мимо земных отрад, мимо росистых подорожников, мимо утренних тропинок, мимо брошенных на обочине дороги ненужных уже здесь тяжких скорбей и невыносимых печалей земных жизней, мимо, мимо, неужели есть где-то отдых для души? 
Таяли в бездонном  небе облака, таяли в лазурном небе небесные дворцы. А что там внутри, в этих дивных дворцах? И тут же паланкин чудом оказался внутри зала. Да он управляется мыслью!
Те мысли в ветхих одеяниях вышли из тьмы смертной, звякнули  вереями железными, бросили запылённую дорожную суму на пол. Там буря превратилась в тишину, и желаемая пристань открылась. Пристань, ты пристань! Устала душа моя. Там, позади, реки превратились в пустыни, умолкли волны океанов, источники вод давно стали сушей. Зачем, зачем ты так измучило меня, ты, дикое время моё?
            Хрустальные колонны возникли в зале. И в каждой из них переливается и кипел живой свет.  Этот свет  мира струился  в колоннах, как светящаяся живая вода.
                За горизонтом событий.
  А что в центре зала? Туда!
           В центре зала возвышаются три кувшина. Прозрачные кувшины с узкими горлышками. И  каждый величиной с пагоду!
          А что у них там, внутри? О, боги! Да там самое настоящее клокочущее время! Кипи, время, время кипи! Кто там только не варится! И важный купец, он точно может купить и продать весь мир и схоронить купленное время в своём окованном хитростью и жадностью сундучке. Выглядывает оттуда одним глазом и трусливый властелин. Не впрок ворованная власть ему. Не для прибыли вор ворует, а для гибели. Помышляет укравший власть, что всё время вокруг себя он покорил. Да разве он первый, блудливый вошел в купальню времени? Вошел он, похитив власть, обманув всех в чистую купальню времени, сна вечности, и осквернил её, и развратил, и растлил добрые нравы подданных своих. Ведь подданные, как дети повторят всё, что делает их повелитель. И вслед за ним идут они правдой, или неправдой. Правители-обманщики народов, страшные владыки-пустословия, трепещут они путей правды. Они уловляют не время, а плотские похоти и разврат. И развратом этим они проживают, и растлением этим начинают обитаться подданные их. А кто спросит их, ведают они, или не ведают, что творят? Стали они рабы тления ибо, кто кем побеждён, тот и раб. И приготовлен им всем мрак вечной тьмы.
         Да и добродетельному монаху, служителю этих кумиров нашлось там место! Осторожно посматривает служитель кумиров, а где спрятан  рай? Да вот он, твой рай, бери! Что, бросил, блудливый? Обжигает? Помни, кумирщик, любой рай начало ада. Да разве помнят народы о том, что придёт день, и тогда небеса прейдут с шумом и громом, стихии разгорятся и разрушаться, и земля  и все дела на ней сгорят. Каждому времени дана своя добродетель, каждая добродетель крадёт у времени свой разврат. Каждому семени дано своё тело, а каждому времени свой ад и свой рай.
           Высунулся из кипения времён и одноглазый лысый злодей. Да что ему, плешивому вору до воспламенённых небес и разгоревшихся стихий. Пусть они тают! Зачем мошенникам обетование нового неба и новой земли, на которой обитает правда?
          И тела, подобные жалобе и вере поднимались вверх в призрачной природе времени своего. Тела, оболочки душ, сплетённые из нитей разума, раскрывались. Тела, коконы души, отворялись, и легкие  бабочки душ расправляли крылья, вспархивали, легко вылетали на свободу в деревца, в умиротворяющий шёпот листвы, в завораживающее журчание ручья, в безветренный солнечный задумчивый пруд с жуками –плавунцами, в дерзновенное пламя, в чистые слёзы скал в росах. Здесь  души облекались в небесные жилища,  где самость нетленна, где ветер печален, где изношенные одежды тел опускаются и опускаются вниз на песчаное дно времён.
                И тут же на место их всплыл древний божок смерти с весёлым черепом вместо головы. Промелькнул быстрый оборотень белой летучей мыши Хаоса, погрозил из кувшина железным посохом Старец с тёмным лицом и волосами, схваченными железным обручем. Явился и пропал в гудящем светлом кипении. 
          Всем, всем нашлось место в прозрачных кувшинах обетованного времени! Время- надежда и гибель, время - жернова беспощадные. Безжалостно размелет это время всех на  жерновах своих, и развеет вечерним  печальным  светом  в одуванчиковых полях вселенных.
А кто сидит перед кувшинами? На низеньких  резных скамеечках расселись крошечные ушастые люди с глазами, как у стрекоз. Что делают они? А вот что они делают. Из больших плетёных корзин они достают, внимательно смотрят, слушают и перекладывают в длинные ящики светлого дерева золотые пластинки.  Да, кажется, это не простые золотые пластинки! 
Так и есть! Диковинные эти пластинки. Пробегают и переливаются по ним рассветы, кружат и пропадают за поворотами и тенями дороги и пути-перепутья, тают в истоме звёздные облака над звенящими надеждами поднебесных рек  юности. 
Там рушатся в гулкую смерть и мелькают сквозь времена грозные и жалкие тени властителей, там падают со стуком на мраморные полы посохи из обессилевших рук, там под тенями башен  ветер бросает в лицо крупные капли дождя, там  далекая чужая ночь наводнена соловьиным пением. Там времена поэтов пощипывают уши и говорят:– «Страшный холод»! Там строки становятся  временем и мчатся по полянам слов золотыми оленями.Там под именами существительными созвездий колокольный звон сопровождает усталых путников на дорогах битв, дорогах молитв и дорогах речей. Там  конь времени задерживает бег свой перед смеющейся гладью вечности. Там плачет ночной сверчок и не даёт, никак не даёт спать. Там в одеждах утренних колдовских тревожных туманов  плывет над притихшими водами Марена. Там под знамениями небес горизонты судеб земли покрывает синим смехом  густой бор. Там сказки весны и лета  ткут из прядей света и тьмы маленькую вечность жизни. Там под серым плащом неба чёрные рты праведников жадно пьют небо на своих крестах. Там,  подмигивает ночь, и все утренние дерзновения захмелевшей от желаний крови меняют на вечерние скорби. Там знойный Сириус развешивает под кроной вечности бледные тени смерти.
И жизнь, сладкое дыхание времён, сквозь мрак распускает под полуночной твердью сиреневые гроздья райских кущей юности.
Здесь у стражей  Хаоса на фронтирах Бытия лица торжественны и скорбны, здесь трупы умерших  времён сбрасывают они в глубокие рвы энов. Ночь безобразит в звёздном дыму их сны. И в тех снах тяжелый камень упал с неба, и придавил домашних служителей, и человека богов.
Времена уходят на львиную охоту.
-Время, возьми свою собаку. Время, возьми лук, колчан и стрелы  Время, иди!  Там есть город  по названию Шудул  в стране Луллу в стороне моря.
Бог искал простора. Деревья, травы, тростник, ячмень, пшеница выходят из пота рук Бога Зачем разум лишил нас Бога? Ведь мы к нему равнодушны.
-Дай дыхание ноздрям моим, воду душе моей!
          Слово- Твоё,- дыхание времён.
И маленькое  слово Эт выпорхнуло из спящей Бездны. 
И тут же появилась Вселенная величиной  с бобовое зерно!
Вот это хей – хо!
Новенькая  Вселенная засияла будущими заботами над океаном  Хаоса. Зачем в тумане стелется и шепчет седой ковыль? Зачем так жалобно поют, заброшенные за скорбными потоками лучей пропавшие времена? Звёздная улица Вселенных, парит в небе, над беспредельным океаном Хаоса. Это Океан Вечности уходит за горизонты печального Бытия. Над отражениями огней  Вселенных в Океане Вечности ползут туманы сиреневых снов Бытия. Не уходите, сны времён! Ведь этот мир сон, а центр мира  Бог. И центр  мира Бога  везде, а границы нигде. Так сказал философ, которого сожгли под весёлую музыку на площади цветов. Время Бога, говорил он, граница между мирами бытия и не–мирами Хаоса. И как парашютики из одуванчиков загораются, и вспыхивают фонарики жизни  на бульваре Вселенных. В тумане бульвара Вселенных появляются и появляются бесконечные новые миры. 
Весна Вселенных из шума и гудения Хаоса половодьем разливается в Бытие. И на  берегах весеннего Бытия расцветает жизнь. И когда к вечеру бесконечности опадают уставшие к закату дня слова начала жизни, кто помнит о весне?
Снится Бытию тревожное время. Светится смятенное время за астральной гривой Льва. А на земном небе пыльная звёздная дорога уводит в жаркие мечты. Не верьте ночному свету, не верьте обманщице, звезде! Душа смятением  безверия поражена. Забыт великий замысел.
         Ведь корабли Вселенных надобно загружать и загружать жизнью. Только одна Вселенная из мириадов мириад сотворённых миров, как подёнка среди напряженного светового гудения Вселенных, сквозь ресницы времён пролетит над океаном Хаоса в Жизнь. И только одна Вселенная выживет. Она выживет, выживет! А остальные  упадут в океан Хаоса и лягут на  песчаное дно вечности. Им ждать и  ждать своего времени. 
Жизнь. Из пылающих тиглей Бога непрерывно отливаются  души Вселенных. Они звенят и летят  в бытие, эти веселые, эти порхающие Вселенные
Жизнь! Ты печальный туман  над вечерними плавнями.
Жизнь, беспечная, ветреная дочь Бога,  ты легко пролетела блистающий  световой мост от Бытия  до неба. Пусть шумит под тем висячим мостом  великая река Океан. 
Жизнь, ты бежишь и смеёшься, нелепая глупая, смешная  Жизнь!
Ты  уже выбежала из страшной Мировой бездны, ты уже сбежала от ядовитой воды реки Хаоса, страшной  реки Эливагар. Из огня та река стала  льдом, изо льда та река стала росой и превратилась в иней. И этот иней слой за слоем заполнил Мировую Бездну.
Жизнь! Не спрашивай у жизни смысла жизни, ведь смысл жизни сама жизнь. Иди, иди же туда, где Мировая Бездна тиха, словно шёпот любви в утро первых дней Бытия Там, где встречаются иней и дыхание Бога, там иней тает и стекает вниз. И  капли принимают образ человека.
Жизнь! Ты  у Вселенных так редка. Танцуйте, Вселенные! День ваш так мал. Вы умрёте к вечеру. И тела ваши под тающими переливчатыми узорами Бытия  неспешно опустятся  в зелёную прозрачную воду стекла вечности. Вы  ляжете на дно Океана, чтобы дать через три Эона новую жизнь. А высоко над штилевыми бескрайними водами, над сферой угрюмого  Хаоса брошена рукой Бога живая, блистающая звёздная дорога Вселенных, где притаилось несчастье.
Положи одно зерно жизни на шахматную доску бессмертия, проведи то зерно через круговорот васильковых полей  восходов, увеличь его на один порядок по всем клеткам доски, и ты придёшь к началу Вселенных, которое начинается с бесконечности и смерти.
В начале Бесконечности спрятано удушье. Белое пламя смерти в начале бесконечности.  Почему же в начале бесконечности всегда таится несчастье?  Дай мне ответ! Нет на то ответа.
Тогда  скажи Богу:
-Открой мне волю свою! Измени свой приговор! Боже, не вижу тебя! Только уходит беда, новую шлешь ты взамен! Пусть же моё божество, сердце смягчится твое! Дай избавление, мой Бог, ты от несчастий моих!
Что ты машешь, зелёный леший из трясины Хаоса? Не заманишь меня туда!
Смотри! На небе Творения уже виден  человек! Он несёт в ладонях россыпи слов и среди них имя своё!
-Отец, вот я. Я человек.  Вот имя моё!  Проснись,  Бог! Это говорю я, человек.  Ты создал меня, и я принес тебе Слово! Я принёс тебе маленькое слово Эт. Твори наши миры и наши Вселенные, Бог! Я прошёл сквозь все ливни времени. Как здесь страшно и пустынно, в чаще этих злобных глаз.  Что здесь у тебя? 
-У подножия горы лев связан.
Под священным деревом Эя все звери связаны.
Леопард на месте могучий связан.
Волк в вышине связан. 
Антилопа в степи связана.
Молоко антилопы связано.
Рыба в океанах связана.
Бородатые змеи связаны.
-Запряги свою колесницу и направься к корням Океанов обоих!  Миры тебя ждут.
-Миры мои  связаны.
-Освободи их словам, Бог ты мой. Спеши, Бог! Успевай, Бог! Все времена начинаются в чуде Твоём!
          И тут же сквозь шум ночной осоки во Вселенной бобовом зерне стали появляться крошечные миры. А из этих миров  стали прорастать призрачные  города. Они  появлялись из ничего вместе с ажурными зданиями, с мрачными крепостями и новенькими людьми в новом безумии. Но разве над безумием плывут чистые облака?
              Где же таится несчастье? Гроздья Вселенных висят над океаном. Пей вино жизни человек! Твоя жизнь вступает в дымные пятна дней из ночи  мерцания луны.
           - А по тем узким и широким улочкам уже деловито снуют люди- муравьи. Какие они невероятно маленькие. Они люди, и они такие маленькие. Но что  это?  Скажи мне!
        -Это дым. Где появляется разум, там всегда появляется огонь и дым. И ещё там появляется безумие.  Ведь разум начало безумия.
         -Так значит этот дым разума мы принимаем за облик Бога? Какой оскал ужасный принимает время! А этот дым  всё сгущается. Он уже  поднимается из разных мест города. Там бьётся и безумствует пламя!
         -Это горит святилище с двенадцатью тронами и престолом для Всеотца.  Дух ненависти  ожил, берегись Вселенная!
        -А вон там, посмотри, в лагере, возле стен города уже расположилась целая армия из великанов,  карликов, и боевых слоников. Эти слоники поднимают вверх свои хоботы и трубят:- Ту-ту-ту!!! О жизнь, укол бессмертия булавки, зачем построили они дом, в котором поставили кузнечный горн, а в придачу сделали молот, щипцы и наковальню? Зачем люди куют руду, которая зовется несчастье?
        -Что ты понимаешь, женщина? Это началась война. Разве без войны может быть жизнь?
         -Война враг жизни! Идёт слепцов безумных жуткое сражение.
          -Конечно, там война! Кричат военачальники, ржут кони, звенят доспехи и мечи. Всё, как и полагается. Армия  идет на приступ! Что ещё делать армии?
          -Пепел пожара увлечён ураганами, и покрывает тот пепел уже всю землю!
         -И тучи стрел взметнулись над стенами! А те осадные башни с головами драконов неуклюже придвигаются к стене.
            -Великаны, карлики и чёрные люди уже под самыми стенами города. Они запускают в город  длинные горящие стрелы! И тяжелые камни  вылетают из катапульт. И ядра взрываются с грохотом на площадях и улочках города. Несчастные люди.  Это война?
             -Где люди, там война. Слышишь? Крики людей поднимаются к небу! Двенадцать верховных жрецов рыдают возле своего храма. Смотри! Хрупкие лестницы вырастают снизу и достигают до вершины стен! И по ним лезут, карабкаются храбрые карлики-воины. А великаны стоят поодаль и смотрят на осаду. Всё идёт как положено. Карлики кричат, их сбрасывают  защитники осаждённого города солдаты в сверкающих красных доспехах.
               -И  эти несчастные с криками падают, они падают! А сверху на них льют из блестящих медных котлов дымящуюся смолу Как страшно кричат обожженные.
-Это настоящая война. Сверху сталкивают камни и обрушивают лестницы.
-Но снова и снова поднимаются лестницы. Снова и снова, как муравьи ползут по ним карлики и черные воины! Ревут трубы и слоны! Летят в город пылающие стрелы. Шуш, шуш, шуш,- говорит кипящая смола   Пич-пич-пич,-говорят стрелы и поджигают дома.
 -Это горит война. Куда народам без войн?
-А что там? Видишь? Смотри туда, где дворец! Маленькая суетливая фигурка выбегает из императорского  дворца!
-Это император. Он бежит по узким улочкам к воротам города.
              -Ворота города стали открываться!
              -Красные человечки на стенах завыли! А в распахнутые ворота хлынула лавина слонов.И туда входят победители карлики! 
              -Он предал свой город, этот император! Предатель!  Он открыл ворота противнику!
               -В город  втекает конница. Туда хлынули пешие воины–в чёрных доспехах!  Они текут по улицам, как чёрная река
               -Сверкают мечи и пылает город.
               -А что ты хочешь?  Время не любит спать.
                -Они гибнут, они гибнут. И вселенная их гибнет. Время этой вселенной  соскальзывает в грязный переулок прошлого. И там под масляными фонарями бежит, и падает в лужу под этим фонарем. И кровь её смешивается с нечистой водой. Но кто поднимается вверх, по звёздному небу? По бурному ночному небу все защитники поднимаются в Чертог Убитых!
            -Война закончена. Кипит на костре в огромном котле мясо вепря. И всё освещается блестящими мечами. 
            Но тут другой Ушан приложил ко лбу  другую золотую пластинку и, как бабочка – махаон, выпорхнула неведомо откуда новая вселенная. Взметнулись на повороте времени чешуйчатые тела самых древних змей Хаоса, вспыхнули фитили звёзд, носилки неба опустились и вселенная  свернулась, как свиток. 
                И уже в другой вселенной травою зарастал могильный курган. Заяц с белым пятном на левом боку сидел на нём. Над курганом парил коршун. Но слепящая молния разорвала небо, и вселенная съехала в щель времени.
               Здесь осенние деревья дремали в парусах неба, здесь невесомой музыкой падали и шуршали листья, прокричали в угаснувших полях журавли, дни неспешно утекали с вешними водами, прошелестела осень, осветила небо зима, прозвенела весна, лениво потянулось лето. Утром дни бежали, днями дни торопились, вечерами дни  выплывали из несчастья, нависшего над ближним морем. Звёзды проваливались в ближнее небытие за оврагом, и звёздные миры в скорби падали, и падали  друг на друга за терновником. Но кто  видит это? Разве видна у дальнего, у призрачного берега спасительная лодка?
              Но тут из серебряной  бабочки- вселенной, из тихой пучины неба  выплыло облако. Из облака выпал дождь, над весенней поляной мира зажглась радуга, сверкнули искорки мотыльков, и в небе открылся глаз.
-Не делайте ему ничего,- сказал тихий голос неба.
-Они хотят  убить меня! И младенец плачет.- Сказал женский голос снизу.
-Хорошо. Я поговорю с младенцем.  Принеси  его и положи  на берег моря.
Прощебетали ласточки над зеркальными прудами вселенных. Они низко пролетали  над гладью прудов времени, и там отражались вечерние вселенные.
Ласточки щебетали. Они кружились над отражениями бесчисленных заблудившихся звёздных миров, они купались в вечернем прощальном свете. Что беспечным ласточкам эти заплутавшие в небесах звездные сферы? Что им до того, какой из этих миров ввергнет себя  в новое безумие? Они купались в световом потоке, и щебечущая, детская  речь их проливалась и над дремлющими прудами времён, и над весёлой светлой речью  поющих  ручейков.
Но вот из рук вселенной- махаона выплыли девять вечерних солнц, и осияли светом своим красноватую землю. И тут же члены семьи Малых вселенных надели полоски шкуры и принесли в жертву козла. И они родились вторично, и положили они шкуру козла на свои головы, и затихли тихие и довольные под звёздами, свершив священный обряд.
             И сверкнули обжигающим светом снежные миры. Летели в слепящем кипенном вихре ледяные вселенные. Пролетали сквозь заиндевелые закаты вселенные забытых слов,  падали золотом к ногам Творца кленовые вселенные. Вспархивали весенними огнёхвостами вселенные бабочки, назойливо звенели над головами миры комарики.
            Звенят комарики-звонцы, пережидают жаркое время Творения. Кружат новые вселенные хороводом в новеньких временах. Время долго хранит крылатые следы. Полеты вселенных запечатлелись  во временах Бога крылами своими.
               Из вод вечности и запустения всплывают следы вселенных Вечерних Надежд.  Не счесть, не счесть их, да и кому считать их в той ещё бесформенной бездне бесконечных первичных  вод.
              Ведь всё же сие было! Но помнят, помнят эти бледно-зелёные воды Творения всё, всё. Не исчезает память вселенных и в саксаульных мирах, выгоревших под солнцем пустынь, и в странах времени, где земля жаждет влаги, где люди - мокрицы  спасаются под землей, где в   степных полях Дальних вселенных тихо дышат создания Бога возле скудных своих светильников.
            Глубоки колеи времён в памяти вселенской  Бездны. 
Вечность- машина времени Бога. Устало выходит из этой машины Бог и через висячий мост времени идёт в свой дом. Тихо шумят берёзы у дома на высокой горе, жужжат пчелы, кружит вечерний рой мотыльковых огней над тихим домом Бога. В тумане реки кричат кулички. Далеко в лесу кукует кукушка. И где-то вдали  за синим лесом Бытия, за  вечером и за ночью слышен  далёкий гул прибоя Вечности.
Там  стонет  Хаос.
- Наша  добыча ушла от нас!
Там шипят, встречаясь, волны бездны Океана Хаоса и бездны Океана Жизни.
Там чайки Хаоса  плачут над мрачными его водами.
Но в доме Бога зажигается свет.
Пусть горит свет в доме Бога.
            Светят в небе Бытия звезды вселенных. Чудно блистают в небесах Творца вселенные Бога. В пролеты  каменных времен Вечности уходят дни и ночи Творца. Кому загадывать желание? Сверкнули над стражем ворот бесстрастным сфинксом миры ящерок с удивлёнными глазами. Где вы ныне, ящерки,  божества Обатала? Как проходите вы через семь ворот своих быстрых истраченных слов? Кто починит черепа героев ваших на окраинах утраченных вами слов, там на окраинах речи, на заострённых шестах перед каменными воротами Вечности? Кем станете вы в новом рождении? Ведь в мирах без имени уже ютятся призрачные зайды, зловещие тени Абсолюта. А  владельцы  «космического зеркала, уже  выпускают зайчиков на волю.
            -Летите в утренние  поля вечности!   
-Эй, зайды не выпускайте зайчиков!
Но сами они слепы, они слепы. Потому что они согрешили на Земле и обучили людей магии.
               Растаяли под фонарями, приседая и охая сумасшедшие тени, потерявших рассудок вселенных Колдовских туманов, огоньками замерцали боязливо вселенные Ранней весны, за утренним лугом, за русальными туманами проплыли миры  людей-ласточек, сиянием своим озаряя речное дно. Озарились огнями миры разумных Драконов, медлительно пролетели по небу в водопадах шумящего пламени вселенные проклятых Разумов, колёсами прокатились, выпуская дымный вонючий свет, вселенные демонов. По велению Водолея дикими обручами завертелись вселенные  Кумрикали - заклинателей янтарного сияющего разума. Свернулись в зимнюю спячку миры Донмлющих, закрыли свои носы лапками вселенные четырех чаков, покатились по мрачным лабиринтам преисподней, чтобы воскреснуть страшным ягуарообразным божеством, вселенные посланцев Алой Смерти.
           Ведь лицо бога солнца Ах-Кинчиля скрылось за горизонтом событий  навсегда, навсегда.
            И человек обманул Бога.
            И  с грохотом стали рушиться все тринадцать слоев небесного  свода.
            И разверзлись девять ярусов  преисподней.
            И девять богов смерти подняли безобразные свои головы. 
             Боги смерти увидели: открылась дверь мглы.
            Отверзлись расчеты безъязычного времени, ритуального календаря мёртвых.
             И люди стали куклами.
            И лжебоги  стали идолами.
Мир ослеп, и Око сердца ослепло.
И его святилище с вьюнком у колодца, в центре которого отражается Малый мир, забыто.
И вселенная человека гибнет.
Где ты человек?
Человек, послание вселенной, человек запись Слова Бога?
Очнись, человек!
Бог возвещал тебе высшую жизнь.
Зачем ты стал шакалом, ты  человек?
Зачем ты подбираешь объедки бытия, Человек?
В сиянии  звёзд вошёл ты в пещеру. Не спеши. Концы и начала миров перед тобой. Золотые пластинки со знаниями  всех миров мерцают перед тобой.
Видишь? Перед тобой лежат все знания. Бери их! Ты можешь овладеть ими, этими совершенными знаниями. Ты научишься видеть невидимое. Ведь ты слеп ныне! Ты будешь вкушать небесные воды, тебе будут различимы тени  света жизни и в оврагах смерти.
Ты увидишь то, что за забором тьмы поддерживает солнце и звезды.
Ты увидишь за обманчивым сияние владельцев светлого и тёмного начала.
Ты осознаешь происхождение пяти стихий, распределенных по домам четырёх времён года. Слышишь? Шесть и двенадцать аккордов сменили друг друга и возвратились к ноте гун. В призрачном свете звёзд ты пролистал семьсот семьдесят семь миров за пределами мира,  и девять миров в остатке мира. 
И за остатком миров на пустом овечьем выгоне ты нашел маленькую скрипучую дверь,    за которой открывается  мир Печальной Звезды.
Входи же, что ты медлишь, человек? Зелёный леший не тронет тебя. Усмирённые тени ложатся на чистую траву, позади Зеркала миров. Тускло отражают эти зеркала свет иных вселенных над чёрными дырами вод Хаоса. Вогнутые гигантские зеркала вселенных-миров поставлены над океаном Хаоса.
            Роса притихла на траве под сосновым морем звёзд вселенных, и в каждой росинке  вселенной безмолвно горит крошечная бесконечность. Свет луны прорезает ветви персиковых деревьев бессмертия, и поскрипывает старый ворот неба.
                И мир был сотворён, и огонь стал Его речью, и ветер стал Его дыханьем, и солнце стало Его зрением, и травы и деревья стали Его лугом, и луна стала Его разумом и вошла в сердце. А смерть стала выдохом. Но смерти не было в этом мире.
    -Скажи, человек!  Скажи Богу.
-Вот миры твои, Творец, Хранитель Миров. Сотвори пристанище к нашим мирам, к нашим временам людей. Сделай пристань для человека, Хранитель Миров! Тают и растекаются у меня живые огоньки всех знаний из рук Твоих!
                -Твоё знание, человек-это отражение Луны в зеркале пруда. Ты ловишь  лунный свет в пруду времени своего. 
                -Лунная тоска сжимает сердце моё по ночам, Бог мой. Тогда пусть реки Твои текут и, исчезают вместе с именем моим в море. К чему мне ничтожество моих знаний?
     -Человек, преодолей скорбь свою и выйди  в сияющие  воды бессмертия. Ты  захотел постигнуть Вечность? Вот она перед тобой, Вечность. Входи же в неё. 
-Так это лодка Вечности  качается в воде? И мне уже пора?
-Иди, человек. И подними голову свою. Звёзды Вселенных ждут тебя, Человек.

 Хроника пути
          Записи в путевом дневнике, сделанная участником экспедиции в ближние и дальние            Вселенные 

1. Мы суть сыновья племени мореплавателей. Мы, торговые моряки отправились в море, жертвуя своей молодостью. Мы подняли паруса своих кораблей в гавани Эзион–Гебер, что на земле Алеф.  Целых два года шли мы к южному краю вселенных. Южный край вселенных имеет мыс.  На том мысу находится гора Хацци. Та гора Хацци всё время растёт И если гора увеличится, то она уничтожит трон Бога. Потому Бог приходит на это место раз в десять тысяч лет и разбивает тот камень.
2. Много дней шли мы, имея тот камень по северную сторону. А сколько дней мы шли, о том сказать невозможно, потому что времени там не водится. Но когда мы минули тот камень, то время снова появилось из И на девятьсот девяносто девятый день пути своего увидели мы за горизонтами событий на границах иных времён чужие северо-западные вселенные. После чего мы  вошли в воды неведомых морей. Много дней качали наши корабли светоносные воды, пока не встретились нам течение невидимой подводной реки. Та река протекала под килями наших кораблей с тихим гулом. И сквозь тот гул были слышны незнаемые нам слова. И кто из нашей команды говорил, что он слышит слово Уаджет, а кому слышалось слово Джет. А кто-то говорил, что это слово Ужас, или слово Ауг.  И эти слова всплывали пузырями земли неведомо откуда и лопались. А когда они лопались то говорили только  «Бум-с». И все это понимали.
3. Но некоторые пузыри были огненные. При свете они были видны плохо. Но тут наступила совершенная темнота. Опасаясь бури, мы опустили все паруса. И тут мы увидели и на баке, и на носу, и у кубрика более тридцати огненных пузырей. Самый большой пузырь был на флюгер-мачте. Капитан послал матроса, чтобы тот снял его. Матрос нам крикнул сверху,  что этот пузырь шипит и плюётся. И вдруг матрос  стал говорить с нами на совершенно незнакомом  языке. Что он кричал на том языке, мы,
 не понимали, и капитан приказал снять матроса. И для защиты от этих огненных пузырей мы привязывали к верхушкам наших мачт обнажённые мечи. После чего огненные пузыри перескочили на нос нашего корабля, и мы услышали, что они все одновременно сказали слово «Ум-м-м», после того эти пузыри все исчезли разом. Но огненные шары принесли нам огорчение. Потому что  фигурка из камня Чу-ши  с вытянутой рукой, которая стояла на носу корабля и  указывала нам путь перестала вращаться. Она стала указывать нам путь только через два дня. 
4. И мы увидели в гибельной пустоте разлом во времени. Разные времена клубились над нами. И все течения времён втягивало в тот разлом В том разломе мы увидели глубоко внизу серых мышей. Это были мыши времени. Эти мыши времени грызли суровые полотна времён. И там лежали на земле времена из шёлка, и времена из безумия. Там сушились на верёвках времена из очень умных слов и великой подлости тех слов. Там висели, как неводы на заборах новенькие и своем трухлявые времена. А в тех неводах была видна засохшая трава времён. Один наш моряк засмотрелся на те времена и сорвался вниз. Но он не упал на землю. Он повис над землей, словно заснул. И мы увидели, что те мыши больше нашего человека. Те мыши поднимались на задние лапы и обнюхивали нашего моряка. И мы не могли достать нашего человека оттуда. И он остался там.  И о том,  сколько времени будет длиться его сон, мы не знали.
5. После того мы дошли до края времени. На самом краю времени стоял каменный дом Возле того дома  был воткнут в землю кол. На том колу был надет череп человека. И больше там ничего не было. Мы потрогали край времени. Край времени цвет имел  скучный и  неопределенный, размера в нём не было никакого. Рядом с краем времени  цвёл простой чертополох. На ощупь  край времени был шершавый, а на вкус горький и солёный. 
6. Край тот был так необильно людьми заселен, что там не было людей. И мы пошли обратно, и увидели, что над разломом во времени появился крылатый дракон с лицом бога, и  головой быка и льва. Этот дракон увидел нас и лапами раздвинул ближнее к нему мироздание. И нам стала видна мерцающая громада спящего Хаоса. Этот Хаос был ни плохой, ни хороший, ни живой, ни мёртвый. Этот Хаос был безликий, но он  порождал ужас. Это был такой ужас, что простой  ужас был  пред тем ужасом  радостным весельем. Тот Хаос порождал тени без света и свет без теней. И мир на границе с Хаосом  был искаженный. И мир тот опрокидывался сам в себя, а потом обратно. И конца тому опрокидыванию не было. Сам Хаос вытекал из огромного яйца. Это яйцо лежало на берегу, и верх того яйца был надбит, и оттуда вытекала беловатая влага. В той влаге возникали бесформенные чудовища Хаоса. Они всё время изменялись и превращались в  людей  и нетопырей, в растения и животных крокодилов, животных змей и животных вепрей, быков  и других скотов.
7. Мы обогнули мыс и увидели другое яйцо. Из того яйца вытекала прозрачная влага. И были различимы в той влаге многие люди мужчины, люди женщины и люди дети. И те люди были живые. И они смотрели оттуда на нас и удивлялись на нас. На расстоянии дня пути мы увидели, что эти две влаги соединяются в одну влагу. И текут эти две влаги одной бескрайней рекой в Океан Бытия.
8. Но границ самого Мироздания мы не увидели, потому что снова нас увлекло неведомое течение.  И все суда, шедшие впереди стали исчезать.
9. Остальные же, суда, чтобы не оказаться во власти этого страшного невидимого подводного течения губительного и неодолимого повернули вспять. Но ещё через три дня разразилась ужасающая буря. Неясные тени, проносились над кораблями. Тени дико хохотали. Исчезли все звёздные знаки на небе. И,  как в ущельях среди гор оказались корабли среди волн. И небеса согнулись в дугу, и многие люди на кораблях обезумели, и сами стали бросаться в воды, чтобы ускорить свою смерть. Но суда пошли дальше и миновали  неведомый остров, где земля была полна языков пламени, а люди были всего лишь тенями от того пламени. И огонь там пылал на камне, и на земле, и не гас никогда.
10. И на тысяча двести тринадцатый день пути миновали мы другой остров -  вселенную Благоуханий. Благоухание разливалось от того острова вселенной такое сильное, что многие на кораблях заснули. И с трудом удалось увести корабли от того острова.
11. И миновали наши корабли Море Тьмы. В этом море Тьмы царят вечные сумерки. И сорок дней не было видно ничего, кроме воздуха и волн. И миновали мы остров-Вселенную, где водились огромные змеи с сапфировыми глазами. Те змеи летали в воздушных пузырях и знали те змеи всего три слова. Те слова были такие. Слово Имагес, слово Симболес, и маленькое слово  Эт.
12. И когда воздушный пузырь со змеями касался Океана, тут же он лопался. И  из  этого пузыря возникала новая вселенная. А на другом острове обитали голые люди.  И речь их была непонятна нам и походила на свист.
     13. Хоронили они своих умерших в столбах из прозрачного камня. А когда они пугались чего-нибудь, то становились невидимыми. И они говорили из своей невидимости так. «Из-за человека  мир сделался тёмным и печальным». И говорили после этого: «Эт».
     14. И отдали мы  якоря  возле земли-вселенной, где  нет другой воды, кроме той,  которую дает небо. И обитали там люди- пауки. И жили они тем, что ловили людей - мух в свою паутину. И тех людей - мух было там великое множество. И пауки приняли нас, людей, за людей-мух, стали ловить и стали охотиться за нами. И  люди попадали в их паутины и гибли.
   15. И видели мы вселенную рыбу, которая летает. Имела она голову, схожую с головой филина. А  в той рыбе  видели мы другую вселенную. Длина той вселенной  была тысяча локтей. А в её брюхе была другая такая же рыба. И в ней еще такая же, и так до четырёх рыб. И все они находись одна в другой. В каждой рыбе был город. В тех городах жили люди. Они смотрели на нас оттуда. И показывали на нас своими пальцами и смеялись над нами.
  16  И высадились мы на сушу в земле Урд. И прошли мы страну-вселенную, где правили четыреста мужей, одежда  которых зелёные мантии, вышитые золотом. И в этой земле золота было так много, что из него делали ошейники для собак  и обезьян.
  17. И прошли мы красную вселенную пустыню, и вселенную землю, где вся жизнь уничтожена солнцем.  И умирали мы от великой  жажды. И были там только каменные шары на Идавелль поле. И видели мы там разрушенные гигантские храмы, гордые колоннады, и арки, и пустые города, занесённые песком. И там не было ничего, кроме лая шакалов. И прошли мы вселенную страну Карликов, не Знающих Собак. И охотились те  Карлики с  крысами, и ели улиток, лягушек и змей.
 18. И прошли мы вселенную город, населенный в давние времена огненными демонами. И был тот город  ужасен для всех людей. Но давно уже был он сожжён, разграблен и засыпан землей вперемешку с песком. И возле этого города жили люди в жалких  хижинах. И каждый житель ходил со странным маленьким человечком, сидящем на правом плече. И хотели мы купить такого маленького человечка, но исчезли те люди, и  не могли мы отыскать их.
19. А к концу того дня увидели мы в пустыне стену из железных кирпичей. И ночью увидели мы над ней сияние. И песок вокруг стены был оплавлен, как стекло. И некоторые,  когда встало солнце прошли по-этому расплавленному песку, и приблизились к той стене. Они ударяли в нее камнями  и слышали за стеной звук, будто потревоженный улей. И те люди наши стояли и ударяли по стене. И оттуда вылетели железные пчелы, и убили троих, тех, кто стоял ближе. А остальные, те  кто ходили  по-этому стеклянному песку, умерли вечером в страшных мучениях. И никто не знал, что это за стена, и какая  там крепость.
20. И только  когда переправились мы через реку Урдун, впадавшую в Зловонное озеро,  которое навевает мысли о смерти, и прошли реку, где  вода падает с таким грохотом, что люди лишались рассудка, во вселенной Зыбучих песков в племени однозубых людей, охотившихся на чёрных зайцев, рассказали нам, что много времени тому назад приходил к той стене неведомый человек с караваном, гружёным частями огромного бронзового человека. И видели они, как открылись ворота того города, и как исчез там купец. И ждали охотники за чёрными зайцами много времени. Но оттуда никто больше не вышел. Но на песке осталась бронзовая рука бронзового человека. Её заносил песок, и в ней стали жить охотники за чёрными зайцами.
21. И после  этого прошли мы вселенную долину, где водились змеи с шестью ногами и четырьмя крыльями. И многие погибли от них.  А за долиной облачных коров в светлых лунных полях видели мы издали настоящего зверя Фэй. Ходил зверь Фэй по небу вселенных. И голова у него была белая. Не тронул нас зверь Фэй. И мы остались жить дальше.
22. А только расспросил нас зверь Фэй  откуда мы, и что мы видели на пути своём. А рядом с этим зверем, жили люди с двумя головами. Они все записывали, что говорил им зверь, но сами не знали о мире ничего и жили в дуплах.
23. И пришли мы во вселенную страну людей,  ходящих на  цыпочках,  и те предлагали нам купить четырёхкрылую птицу с собачьим хвостом,  и человеческим разумом,  удивительную лису с тремя хвостами, и ручного великана на привязи. Столица той страны была город Золотых Ворот, и люди того города поклонялись Золотому Шару. Шар тот висел над центральной площадью города и ничто не поддерживало его. И ночью он светился, как солнце.
24. В том городе правил царь. В волосы царя были вплетены золотые нити, а на поясе он носил маленькую золотую мотыгу. И войско того царя было из трехсот тысяч всадников на боевых драконах. А перед дворцом царя  в этом городе лежал золотой самородок,  который так велик, что его с трудом могли сдвинуть с места тысяча  двести человек. И царь всегда привязывает к нему своего коня. А богатство человека в этом городе определяется количеством лошадей и книг.
25. И миновали мы вселенные Пустые земли, и прошли мимо вселенных мёртвых городов, где не осталось ничего, кроме развалин, голосов животных и чахлой травы. И видели мы вселенную Заколдованный город, к которому невозможно приблизиться, потому что он появлялся и исчезал только при мысли о нём. И прошли мы город, над которым вечно  светились звёзды, и никогда не угасали, но в который нельзя войти. И вышли мы во вселенную  Мёртвых земель. И звенели Мёртвые земли под нашими ногами, как железо. И земля гудела там, как пустая внутри. И в той земле увидели мы провал. И был тот провал  настолько широкий, что можно было различить ступени внизу. И спустили туда троих на веревках.
26. И пошли те по ступеням вниз  и прошли, примерно, триста шагов. И в том железном провале увидели они галерею с высеченными в ней хрустальными колоннами, и много помещений уходило вглубь, а сколько было не видно. И те, кто спустились вниз, зажгли факелы и пошли в глубину. И в дальнем зале увидели они мертвецов на лежанках из прозрачного камня. И от света открылись глаза мертвецов. И мертвецы и люди смотрели друг на друга.
27. И мёртвые стали подниматься, и люди побежали от них. И тут дунуло ветром неведомо откуда, и люди оказались наверху, и двое на другой день почернели и умерли, а один  потерял память.
             28. Так шли мы долго. И подошли мы к Пределу Миров. Там кончились вселенные  и началась бесконечность. А какая именно то была бесконечность мы не знали, потому что там не было имён. И стоял на границе Предела Миров только один серебряный человек. Рядом с ним стоял поднявшийся на задние четыре ноги муравей. Дальше в пустоте висело только пустое серое поле и рыхлая мгла клубилась над ним насколько было видно.
           29. Тысячи и тысячи тысяч золотых пластинок в беспорядке лежали на земле до самого горизонта. А горизонта никакого не было, потому что событий там никаких не было. Только маленькие зелёные и пурпурные огоньки пробегали по тем пластинка. И на каждой из тех  пластинок стоял знак иной вселенной.
30. И только на одной из них стоял знак нашей Вселенной. Знак нашей Вселенной два перевернутые головастика, прижавшиеся друг к другу. Но как среди тех множества пластинок  найти нашу Вселенную? Где найти лик нашей Вселенной? И мы стали искать её. Мы искали, и говорили, где  та пластинка с кодом нашего времени. Как найти её нам среди  этого великого множества миров-вселенных? И тут тень упала на нас. Огромный муравей стоял над нами. Глаза его светились. Тонкие усики его шевельнулись. И  мы услышали в уме своем:
31. «Вы слепы, люди. Вы не видите вещей мира. Вы думаете, что вы перешли рубеж,  который отделяет Этот мир от Того, а Те миры от Этих миров?  Мир Один, мир Един и миров множество. Сердце ваше утомится от миров, от подобия миров и от отражения миров. Возвращайтесь на свою землю, люди. Земля Алеф единственная жемчужина вашей Вселенной. Только на земле Алеф есть жизнь. Там есть есть разум, рай, и ад. Всё остальное отражение земли Алеф. Не ищите где рай, где обман, где ночь, где день. Что вы хотите понять? Слушайте пение звезд. Ни день, ни ночь не пересекают рубеж пения звезд. Ни смерть, ни горе, ни благо, ни зло, ни луна, ни звезды,  ни молния, ни огни земные не станут здесь рубежами вашими. Здесь нет рубежей. Здесь одни пределы.  Вы хотите найти в Пределах мира Сокровенный Свет? Зачем вам вселенные без Сокровенного Света?  Глупцы. Для этого  надо видеть сквозь Тьму. Взгляните: Все вселенные стали одной безмерной  равниной в которой таится ничто, в котором скрыто всё.
32.. Тут голос муравья в наших умах замолк, предел Миров вспыхнул, и стал меньше  самой маленькой пылинки. И мы через бесконечную светящуюся галерею, сквозь листья осенних времён, стали падать или вниз, или вверх вместе с песчаными смерчами, в стоны и вздохи, в желания и отражения миров, в истинное прошлое, и истинное будущее без ложного настоящего. Прошёл тихий дождик над беседкой, и упала  в мокрую траву  книга «Опыт о человеке», всплеснули рыбы-окуни в речке на закате, заплакали кулички, шевельнулись камыши.
33. И стали мы камнями на реке, и светлая вода струилась над нами. И  рыбки– мальки тыкались в нас своими мордочками. И водоросли наклонялись к нам. Мы были вселенными, и мы были людьми. А вода струилась мимо нас, и вода бежала над нами. Вода отнимала у нас  песчинки, и те песчинки вода выносила на берег. И  камни становились пескам, и мы, люди были песком на том берегу.
34. Но ушла вода, и песок лежал в бесконечной пустыне. И подняло нас песчаной бурей, и понесло  мимо пределов, где ущербное становилось совершенным, кривое прямым, пустое наполненным, ветхое новым, а там, где стремились к малому, получали многое. Но так много хотели получить мы. И ветер принёс  нас  в Пустыню Заблуждений.
             35. После засухи и заблуждения горячий ветер сирокко поднял нас из той пустыни. И  каждый наш человек пророс кустами тамариска. В стеклянной стене времён в щелях её пророс человек– личинка Бога. И Бог  сказал нам. «Ты человек в береговой линии времён, ты человек-личинка-веснянка. Ты дождался тёплого дня солнца на берегу Океана. Иди  по отмели времени. Погибнут тысячи, миллионы, миллиарды в свирепой непогоде времён.  Кто останется в живых? Жизнь живёт смертью, а смерть жизнью. Все вы умрёте, и тот, кто останется жив после смерти, их род продолжат личинки-веснянки. Иди, человек! 
            36. Птицами-журавлями отправились мы  в дальний путь на север после первого дня днёвки. И завяли мы цветком колокольчиком, и завербовали нас в солдаты, и умерли мы  знойным полднем в зловонном кубрике, и болтались мы к вечеру дня на виселице.  И были мы счастьем и горем, и уходили мы в океаны бегущей водой, стонами, бережливым управлением, течением многих веков, синеватой далью, затонувшими слитками серебра под слоем ила,  последним полугодием томительных дней, поклонниками мамоны, морскими черепахами,  лихорадкой зелёного огня, магическим  заклятьем, книжным караваном, забытым словом, и звездой Нижнего мира у Храма Бога Грозы. Стали мы печальным напевом  молитвы, веселыми святками, демиургом иных традиций, пешим усталым войском и укреплённым лагерем, крепостью и городом, славой и оружием, военным советом и атакой, самостью и не- самостью, волной и глубиной моря, тишиной, и покоем, победой, и порождением победы – ненавистью. И помнили мы только слова «Иди, человек!» и маленькое слово Эт.
37. И горячим утренним солнцем взошли мы под полями. Из тигля небес отлиты мы были расплавленным, обжигающим словом рассвета. И чекан пылающего слова оборонил время. И закатной звездой, и прощальным сжигающим жарким дыханием степных океанов,  взошли мы над высшими трудностями фанатиков, и выпросили мудрость у Бога, среди печалей вселенской зимы. И видели мы. В небесах Истинного Бытия зажигались всё новые утренние вселенные.
38. О, Строитель дома! Ты уже не построишь своего дома, ты видишь! Все твои стропила разрушены, конёк на крыше дома твоего унесён ветром.
39. А разум созданный Тобой, стал  на пути к развеществлению. Твой  огненный шар солнца уходит в Океан.
40. Бессильный сел человек на истёртые ступени чужого храма. И  Океан стонал перед ним.  И солнце внимало словам Океана.
41.. Белый златогривый конь поднял человека ветром, в сияющей тишине времён  пророс человек травой, завял человек астрой, зажёгся вечерними огнями, альбатросом взлетел над океаном, нищим прошёл по земле, королём казнил нищего. И в тысячах и одном превращении обветрил он губы, и иссушил желания свои.
42. Раскаленный шар светила тонул в расплавленной бездне. Время никому не друг. Время никому не враг.
43.. Мир времени небесам. Мир времени небесным сферам. Мир времени детям,, играющим у воды. Мир времени растениям, мир времени  деревьям. Мир Хранителю границы мудрости.   
43. Потому что конец и цель мудрости покаяние и благие дела.
.           44. И пришел ветер с моря, и вырвал у человека глаза и сердце, и неведомым существом лежал человек на песке, и только память человека ещё  теплилась едва.
             45.. И тут что-то коснулось его.  Иссиня - черный панцирь закрывал пурпур вечернего неба. Огненные лики погибающего солнца отражались в нем. Глаза исполинского муравья светились рубинами. «Где я?»—спросил человек. «Скажи где я, и что со мной»? И он услышал.  «Человек. Ищи себя в одной из песчинок».
             46. И муравей побежал по берегу моря. Муравей бежал по берегу и раскаленные закатные волны шипели у ног его.
47. Человек сел. Неподалеку муравьи засыпали песок в тигли. Тот песок плавился  в тиглях. Чёрные силуэты  гигантских муравьев двигались по пламенеющему небу. И горячее, обжигающее бытие, и путь, и суть времён, кипели и полыхали в вечерних тиглях. 
48. Порыв ветра налетел с моря, поднял человека и швырнул его в тигли.

Храм  и демоны.
              Потухшая свеча лежала на руке Дровосека.
                Вошел монах.
                -Что кричал ты?–спросил даос. - Я принёс тебе рис. – Ешь-. Монах поставил на столик  чаши с рисом
    - Где муравьи? Где люди с маленькими человечками на плече? Где мой вол? Он упал в пропасть!  Кто ты ? Где мой вол?
-Ешь, странник, Ты спал.
-Так  это был сон? Всего лишь сон? Где я? 
-Только бог знает где ты и кто ты. Только богу ведомо, где сон, где явь. Потому что только Бог может выйти за пределы горизонтов нашей Вселенной. Чтобы установить непротиворечивость бытия, нужно выйти за пределы этого бытия. Такова божественная наука о Пределах Границ Познания. Да ты ешь, ешь!
Дровосек смотрел на монаха, не понимая, что говорит тот.
Долго сидел он так. Бабочка в светящемся дверном проеме порхала перед ним. Индиговая тень бабочки плясала на солнечном полу. Бабочка доверчиво села на руку Дровосека. Он оторвал ей крылья и бросил  её на пол  Потом осторожно поставил свечу на столик и вышел из храма. Свет ударил ему в лицо. Он остановился, ослепленный, постоял в тени. За воротами стояла повозка. Буйвола в упряжке не было. Дровосек отодвинул тростник и взял со дна  повозки чёрную дубинку.
-Вселенные? - сказал он. - В гробу я видел  ваши Вселенные!
               В конце улочки Дровосек оглянулся. Moнax-даос  стоял в полутьме дверей. Он смотрел ему вслед. Мало ли кто смотрит вслед? Сразу за тихой улочкой  на Дровосека обрушился гул.  Тягуче били огромные  барабаны. Пели флейты. Громадная толпа кипела на площади города. Пронзительно кричали ребятишки, снующие в толпе. Хрупкими мелодиями звенели цимбалы.
                И тут на площадь с восточной стороны под звуки маленьких барабанов неведомая сила выбросила отряд всадников. Толпа подалась назад. Всадники теснили народ. Покачивались копья с флажками. Сверкали на солнце ярко начищенные медные бляшки. Сбруи коней пестрели цветными лентами. Всадники горячили коней, поднимали их на дыбы,  резко осаживали. Кони косили глазами и ржали.
Тут же с противоположной стороны из –под арки, украшенной пальмовыми листьями, на площадь выплеснуло безбрежную вселенную цветов. Множество танцовщиц, покачивая огоньками  цветов мейхуа, плыли к  главному храму Нового года.
Ворота храма медленно раскрылись и оттуда выбежали львы! То были страшные и ужасные львы! Да нет! Эти львы танцуют! Эти львы идут и пританцовывают. Вот это львы!  Львы открывают широкие пасти, львы подмигивают. Но всё равно это очень страшные львы!
             А за львами шествуют боги! Это боги, так боги! 
Эти боги  были не хуже львов! Боги сидели на увитых цветами носилках. На лицах богов застыли непроницаемые улыбки. Боги были такие  важные. И каждый бог держал в руке настоящий золотой лотос.
А за богами выбежало множество танцоров. И в руке у каждого светился фонарик.  Тут пропел рожок, в небо взвились с прощальным щебетом  ласточки, и на город упала тьма. Но тут же вспыхнули тысячи огоньков! Во мраке взрывались беззаботные бенгальские огни, взлетали вверх шутихи, распускались в потоках небес праздничные цветы фейерверков. В этих огнях жонглеры подбрасывали мечи и факелы, маги оживляли мёртвых, умершие радостно восставали к жизни, поднимались и приветливо махали руками зрителям. Среди озёр света прыгали обезьянки и всем зрителям раздавали счастливые билетики. «Веселись народ, скоро будет Новый год»!
И тут на площади в снопах праздничных искр появился дракон! Вот это был дракон, так дракон, не чета богам! Дракон хищно извивался, чешуя его зловеще  блестела, глаза дракона сквозь сумрак злобы пылали самым настоящим драконьим огнём. А перед драконом,-Смотрите, кто идёт!- прыгали, кривлялись сотни демонов  в ужасных причудливых масках.
Рогатые уроды с головами крокодилов и вампиров обрушились темной водой. Эти толпы, демоны со тьмами слуг проплывали чёрными волнами. То были не простые демоны а демоны, пресыщенные бесчестием, потому что на голове каждого демона была повязка с перечёркнутым именем бога.  Все их слуги держали в когтистых руках пылающие факелы. Все они сошли  с мостов тьмы.   
Тени злобы, зависти, лукавства и порока реяли над демонами.. Зловещие эти тени пожирали свет и пили чистое вино неба. А над тенями со стонами витали крылатые вампиры лезомба и вампиры летучие мыши самеди. За демонами бесчестия, как кузнечики прыгали и пищали злые духи гаулы. Сразу за ними  шествовали следом за ними огненные демоны.  Сами волосы их были пламенем. Но и те и другие бесы зорко высматривали в толпе людей. Демоны –вампиры искали себе жертвы, чтобы выпить силы жизни людей. А все остальные демоны непрерывно принюхивались. Они пьянели от запаха живых душ.
А люди беспечно смеялись и бросали в демонов цветы. Ведь то был карнавал! Тот кто играет короля и тот, кто в маске демона, все они  будут желанными гостями  пиру времён! Так веселитесь! Это всего лишь карнавал! Это всего лишь маски! Разве блудники мира сего осмелятся выйти  на свет?
Только какой- то карлик, местный юродивый, вдруг задрожал от страха и стал тыкать своей сухонькой ручонкой в нескончаемый поток демонов Тоненьким пронзительным голоском закричал он:
-Люди! Очнитесь! Это демоны, это живые демоны! Бегите, люди! Спасайся, народ! Беги народ, беги!
Но разве люди питаются от Слова?
Над юродивым пророком, богатым верою, захохотали.
-Иди к нам, дурачок! Веселись, глупец! Нынче праздник!
-Малый огонь сжигает большой мир!- кричал юродивый.
Но разве мир помнит, что нельзя зажигать домашний очаг от адского огня? «Разве можно быть мудрым во времени своём?» Спрашивают мудрецы. И они отвечают. «Так будь же безумным чтобы быть мудрым».
Передние демоны торжественно несли золотой шар солнца. А дракон всё шире открывал свою пасть. И не зря. Он хотел проглотить солнце. Ведь все настоящие драконы питаются солнечным светом и живым огнём. И вот пламя из пасти дракона  вырвалось, и само солнце  вспыхнуло!
Толпа взревела. Вот это праздник, так праздник!
Пылает огненный шар солнца. Само солнце гибнет! Как тысяча простых драконов ревёт Новогодний дракон. Восторженно и оглушительно воет толпа. Беснуются демоны, волны толпы, наступают, и отступают  прибоем.
И  в этой толчее  Дровосек упал, и выронил свою дубинку.
И тут же один из быстрых огненных  демонов подскочил и подобрал его дубинку!
Эй!- Дровосек бросился к огненному демону.
–Моё! - закричал он – Отдай мне! Это моя дубинка!
        Но тут  чья-то рука тяжело опустилась ему на плечо.
- Не суетись, человечек,- услышал он низкий гудящий голос над своим ухом.
Он обернулся.
Бледное лицо одного из демонов смотрело на него. Он был на голову выше Дровосека. Бледный  демон зорко смотрел в лицо Дровосека. Тот дрожал. Демон  поднял руку.
Сквозь толпу в их сторону тут же стал проталкиваться юркий демон. С его оружием в руке!
-Твоя дубинка? Точно, она твоя?- спросил  Дровосека Бледный Демон.
-Да, да, да! Это она моя! Она  моя!
-Тогда возьми, - сказал Бледный демон. - Бери, бери!  Мы честные  демоны. Нам чужое не нужно. Так?
- Так.
-Ну вот. Да ты не бойся. Мы правильные демоны. Ты ведь, вроде как, человек? 
-Да. - Дровосек сказал и закостенел от страха, верно ли он сказал?
-Бывает. Только человеку дано право выбора,- сказал Бледный, и глянул на юркого демонёнка. -Отдай человеку то, что обронил он.
Дровосек непослушными руками вцепился в  своё оружие.
- А сейчас идём с нами, - сказал Бледный.
Множество демонов с бледными зеленоватыми  лицами густо окружили их и уже начинали теснить и подталкивать Дровосека.
- Куда мне иди? Зачем? Я не хочу! Что  вы дадите мне? Я не хочу с вами!
-А мы и не спрашиваем тебя, что ты хочешь. Да ты не переживай. Мы дадим тебе всё, что ты возжелаешь. Бери! Нам что? Да и с кем тебе уже сейчас идти?- Бледный демон склонился над Дровосеком. 
-А хочешь, мы дадим тебе знание  всего мира? Подумай. Всего мира. И с тёмной материй в придачу. Её у нас много этой материи!  Ну, с маленьким остатком, само- собой. Ты же понимаешь!  Будешь творить вселенные, какие захочешь. Сам. Поставишь там всё, как тебе  нужно и куда нужно. Всё по твоему вкусу.
-Это что? Это будет такая  благодать?
-Благодать? Ну ты сказал, человек! Благодать раздают в другом месте, Да мы ведь тебя не храм разорять посылаем!  А не хочешь творить сам, так мы подарим тебе вселенную. Любого размера. Хорошую вселенную. Совсем неношеную. Со всеми благами, с приличными и неприличными  удовольствиями, какие пожелаешь! С обожанием  на любой вкус! Ну, как? Даже богом можешь себя назначить. У нас богов много  Все они на нашем жалованье! Кроме одного, само собой.
-Мне бы, попроще бы чего. 
-Золото? Серебро? Драгоценные камни? А то сам сотворишь себе народы. Тоже какие захочешь. Ты их будешь держать в чёрном теле. Они будут тебя боготворить. Народы, как и женщины любят ласку и кнут. Не хочешь? Тогда сам себе женщин сотворишь, каких желаешь! И сколько хочешь Всё под заказ. С гарантией.
-А если вот здесь? Вот здесь! Чтобы не уходить отсюда.
-На Земле что ли?
-Ну да. Я привык. Здесь, на земле. Я тут уже свыкся Здесь хочу чтобы. И сразу.
-Тогда ты хочешь денег. Много денег. Но на что тебе все деньги когда у тебя нет власти?  Придёт сильный и отнимет у тебя и деньги и жизнь. Тебе выходит нужна ещё и власть. Абсолютная такая хорошая тираническая власть. Нет проблем! У нас её в сундучках много. И простая власть, и деспотическая. Тебе какая власть нравится? У нас всё есть. На любой размер! Надо тебе только спуститься за ней. Туда. Вниз. И там взять эту власть. Власть с обожанием, власть с бубенчиками. У нас есть полные кувшины вина власти.  Ты не боишься?  Ведь знания тебе не нужны. Выбирай. Ты человек. У тебя есть право выбора.
-Власть,- хрипло сказал Дровосек. Я беру власть. Много власти. Всю власть, какая у вас есть. Всю! Вы слышали? Вы, демоны? Я! Хочу! Власть! Я приказываю вам дать мне власть! Всю, власть, какая есть у вас.
                -Хорошо. Мы с тобой поделимся властью,- сказал Бледный Демон и усмехнулся. -Вся власть? Это тебе будет, пожалуй, слишком много. Но кусочек нашей власти, тебе хватит. До самого твоего конца.
Кругом завизжали, захохотали, завыли, заблеяли козлами. Лица демонов с горящими глазами без зрачков закружились перед ним. Пламя вырывалось из их пастей. Демоны, кривлялись, оборачивались то в козлов, то в карликов, то таяли дымом и рассыпались в угли, то снова возникали из тлеющих угольков, как в кошмарном сне. Ближний демон превратился в одноглазого великана и что то гудел сверху, второй демон рядом с ним обернулся в тучу жужжащих мух и зудел, третий стал грудой развалин и там завыли шакалы. Демоны перетекали один в другого, исчезали и снова возникали. Они схватили Дровосека и не отпускали его.
- Отпустите меня !- закричал Дровосек.
Но тут над головами всех ухнуло, фейерверки вспыхнули все разом, Дровосека подняло в воздух и понесло сквозь бешеные сверкающие огни. А потом через мерцающий тоннель обжигающего света  его бросило через дни жизни и смерти в заклубившийся мрак.

 
                Книга третья.
                Казнь терновника.

              Дровосек поднялся. Вниз во тьму уходила узкая каменная лестница. Ступени её были холодны. Холодом и сыростью тянуло и снизу. Демоны, стуча копытами, волнами спускались вниз. Одни обернулся и бросил на ходу:
           –Чего загородил дорогу?  Иди за нами!
            Передние освещали дорогу  зыбким светом факелов.
             Узкий тесный каменный проход открылся перед ними. Все шли быстро, спешили, почти бежали. Но вот глухая стена закрыла путь. На ней пылали огненные слова. Тогда Бледный демон, он был впереди, быстро провёл рукой по стене. Огненные слова стали потухать, а стена таять 
И тут же снизу пыхнуло жаром, и потянуло запахом серы. Демоны стали странно меняться. У ближнего вдруг стали вытягиваться ноги. Он закрутился  винтом и превратился в попугая. Но тут же этот попугай стал пауком в чёрной шляпе с палочкой и синем плаще. Он  быстро стал бежать по стене. Ближний обернулся черной  крысой, и зубы его оскалились. Тут же демон жаба кровавой лужей потёк по полу,  другой протрубил в трубу и  поплыл облачками над самым потолком. Ползли и прыгали полчища мышей, саранчи, майских жуков, червей. Все они метались между стенами. Из тех стен возникли зеркала. Все демоны бесконечно отражались в тех зеркалах и выли. Они закрывали безобразные морды свои, они  выли и таяли перед теми зеркалами.
Тут появились новые зеркала. Они втягивали в себя демонов и выбрасывали их обратно. И Дровосек оказался в зеркале, перевернулся там, стал кувшином с короной на голове, и тот кувшин упал с неба и придавил домашних служителей и человека богов, и после того был выброшен обратно. 
Зеркала стали плеваться горячим стеклом. Бесы, завыли от ужаса, и все бежали  в мерцающей мгле вперёд. Но огненное Слово всё ещё пылало в темноте и встречным сиянием своим  уносило нечистую силу назад.
Тогда выскочил вперед козлоногий бесёнок и ударил в зеркало копытом! Зеркало вогнулось и растаяло. Свет стал тускнеть. А на крючке, который спустился сверху, корчился пойманный бесёнок. Его дёрнуло вверх, и он исчез.
Свет тускнел и  метался. Этот странный неживой уже свет то иссякал, то наливался безумным багрянцем. Свет собирался в снопы, но бессильно опадал вниз. Свет  расплывался  и блестел слюдяными лужами под ногами.
Все снова устремились вперёд, но казалось, или так и было? что все они  бегут назад. И чем быстрее они бежали вперед, тем быстрее они бежали и назад. И было это всё одновременно.
Лемуры пронесли мертвеца. Время вокруг дымилось, кипело. Время было иссечено забвеньем, время опадало золотым листопадом под ноги памяти мира.
К потолку понимались деревья и стоны. Над мёртвыми плакали времена. Из времён лёгкости и зноя роняли ночные слёзы эоны. Мелькали смоляные бороды, скользили невинные и порочные взгляды, осыпались в тлен и забвенье летучие миры. У ног бегущих, возникал и опадал сияющий славой Небесный  Вечный Град.
Демоны и Дровосек  бежали по его хрустящими под ногами башенкам. И город тот ощерился львицей и хватал  зубами демонов.
Бежали сквозь тьму пропащие души, и текли, сквозь звоны, сквозь  дальние громы с гулом и грохотом, непрерывно текли времена. И все бежали и бежали вперед, обгоняя самих себя. И в ожидании извечного чуда, истинное время вязало и вязало в стороне тяжкие снопы  истории.   
Ближние райские кущи под ногами бегущих  рассыпались в звёздном сполохе..
Тут же загудели в этих летучих искрах крылатой бури гигантские жуки. На каждом жуке восседал в падучих огнях времён  одетый в цвета клана своего повелитель мух, или иной демон из множества их.
В мареве и блеске тьмы с шелестом пролетали сквозь дымы времён огромные стрекозы. На их спинах восседали  ведьмы и пролетали сквозь эти дымы.
Рядом  нечистый, под вывеской, налитой кровавыми буквами грыз человека. Этот демон с хрустом  вонзал в него клыки прикрывал и косился, не отнимут ли добычу его? А люди и тени стояли у входа в эту лавочку времён и смотрели на  бегущих..
Тут Повелитель Мух восседающий на жуке, одетый огнями, выпустил из рукава своих огненных подданных. Сверху пролились смятенные зарницы, в потолке выросли и качнулись чёрные ветки, внизу проплыла луна,  под ногами возник вечер, справа в трепетном свете возникло утро, впереди зашумел прибой дня. И тут же на всех обрушилась адская ночь. Ночь перетекала в дикий свист ветра и вой бури. За ночью бежали обугленные люди из адской топки. Одежда на них и сами они пылали неугасаемым огнём. Время гудело, время набухало кровью и жаждой власти.
Обрушилась пылающая осыпь каменной кладки ближнего мира. Из проросших подводных лесов из тины, лишайников и вечерних бликующих лучей выплыли  русалки, с пением  пронесли они водяного с раздутым брюхом, с рыбами и мокрыми водорослями в  волосах и бороде.
В рокочущем свете волн зари  нахлынули нагие толпы. Люди в них шли скорбно,  угрюмо. И тут кто –то вскрикнул в толпе. –Человек! Стойте! Здесь человек! И вой поднялся над бесчисленной толпой .
-Здесь человек,- повторил окрепнувший голос.
-Спасти нас! - К Дровосеку  бросилась измождённая женщина и упала перед ним на колени.
-Я сам иду! Я сам! Остановите меня!- закричал Дровосек. Он сбился. Он хотел сказать «оставьте меня», но обмолвился. И испуганный этим закричал снова: -Мне самому  надо, мне это,  мне!
 Толпа отхлынула, а проворные бесы тут же ловко насадили просительницу на вилы и скрылись во мгле.
- Ты ещё не передумал идти  дальше? Нет? Да?  Тебе решать. Ты, вроде как, человек. Бледный демон  придвинул к нему своё лицо. - Ты ещё волен вернуться обратно в свет!
-Нет! Я пойду дальше.  Кто они? Зачем эти люди? О чём  они просили меня?
-Они просили милости. В аду есть всё. Там нет одного, милосердия.
-А куда их ведут, зачем??
-Всё, как обычно.  Их перегоняют из одного ада в другой ад,- сказал  Бледный демон.–Но тебе –то что? Но ведь ты наш! Ты наш?
-Я ваш,- сказал Дровосек. 
И тут тьма позади его взорвалась  торжествующим воем.   
-Он наш!
-Так пройдем же дальше! Прошу.– И провел рукой по стене сбоку.
             Языки пламени выбросило оттуда! Они вылетали оттуда  вместе с мириадами демонов, они клубились вокруг. Неисчислимая круговерть нечистых, как колесо кружилась вокруг них  и не останавливалось.
            Над головами пролетали синюшные трупы, с хрипами и проклятиями проковыляли рядом мертвецы, звенели их кости. «Когда же закончится шествие этих мертвецов»? -только подумал Дровосек, и тут же  мёртвецы обернулись из скелетов  в волков с железными ножами вместо шерсти.
            Дым валил из пастей тех оборотней, и вырывалось из пастей их пламя. Из спины одного оборотня вырастала длинная рука. И всё пыталась она ухватить кого-то невидимого. Все демоны непрерывно преображались. Они текли лавой, они текли и текли то каменными истуканами, то бронзовыми идолами, то хрюкающими слонами на ногах сороконожек, то превращались они в людей – попугаев, то они ползли змеями, то прыгали блохами.
              Обезьяны в роскошных одеждах несли паланкины на которых сидели  люди-тараканы. За ними шествовали ученые ослы. Они важно шли с толстенными томами книг. Это были очень умные ослы. Они так громко ревели о том во все свои ослиные глотки, что разве можно было не поверить тому? Маленькая юркая демоница – лиса прыгала впереди. Она кокетливо виляла хвостом играя при том на свирели. А летучие демоны, тяжело взмахивая крыльями, летели над бесовской толпой процессии.
      Тут процессия достигла очередного зала. Здесь Дровосек увидел. У ног бесов, в поземном ложе своём лежит и тяжело дышит  незастывшая лава вулкана времени. Подземное время это  булькало, дышало, дымилось. По краям оно тлело адским огнем.
             Но оно булькало в подземном ложе своём не просто так! В этой магме времени шевелились люди. И уже непонятно было, то ли время становиться людьми, то люди становятся временем. Из магмы времени появлялись то лицо, то тела. Они беспрестанно перетекали друг в друга, они исчезали и появлялись вновь в пузырях времени, уже в другом обличье. Да и они ли  это были? 
              И тут пузырь времени лопался, и жидкие недооформленные тела людей тяжелыми каплями ниспадали в каменные низложницы. А ниже время магмы медленной тягучей струёй  втекало в тигли. И как только один  тигель наполнялся, чья-то невидимая рука переливала то время в формы.
             То  пахнущее серой и адом  подземельное время непрерывно и неустанно перетекало в формы людей. И какое множество людей выходило из тех форм! 
         Призрачные лодки непрерывно скользили над этим дышащим озером времени. Лодочники с шестами, направляли лодки свои вместе с людьми из форм по текущему времени.
Но тут ударяли  в высокие своды дикие голоса демонов и демониц. Летящие демоны опустились на пол и высоко подняли факелы.
Впереди стала  видна бронзовая дверь. Лысая демоница прыгала перед этой высокой  бронзовой дверью запечатанной красной печатью. Демоны выли,  вертели хвостами и стучали копытцами. Демоны повизгивали от нетерпенья. Над  бронзой дверью  сиял герб Феникс..
        Бледный демон, прихрамывая, вышел из толпы.
Стало так тихо, что слышно было шипение смолы в факелах. Смола капала на пол:
Тяжело дышали позади демоны.
- Подойди сюда, человек,- сказал Бледный демон. Голос его тяжело отразился от сводов. -Ты видишь над это бронзовой дверью герб? Это герб  Бога- Феникс. Так знай. Он наш враг. А сейчас, когда ты пришёл к нам, он и твой враг.
-Он погибель наша! Завизжали все демоны. Убей феникса! Ты наш, ты  наш, ты  наш!
- Я ваш, - сказал в страшной тишине Дровосек.
И палица  потащила Дровосека к бронзовым дверям. Дровосек стоял перед дверью. На двери он увидел  магический знак Терновника.
-Ты хочешь быть повелителем, человечек? Что ты молчишь? Ответствуй,  человечек! Бледный демон стоял перед  ним.
- Ну,- это... Я шел по лесу, а там  хамелеон! Он муху поймал  А я в лесу! А там дерево и цветок! И они смеялись! Они смеялись надо мной! 
Демоны взревели хором:
-Ты хочешь быть повелителем? Да, или нет? Нет, или да? Слово! Скажи нам слово! Скажи нам слово! Если ты хочешь повелевать людьми, тогда  плати нам! Плати! Плати! Плати!
   -Ты слышал что тебе сказали мои подданные? Только мы хозяева власти. 
             – Да! Я хочу быть повелителем всех! Всех! Вы поняли! Я приказываю вам демонам!
                Гулко захохотали позади каменные чудовища, заклекотали люди- нетопыри, завыли крылатые вампиры, завертелись от восторга ненашки.. Вся нечисть хохотала, ухала визжала, хихикала.
             Зловеще вспыхнули красные глаза Бледного демона.
-Повелителем всех буду я!- сказал Бледный  демон. Потому что в этих временах я взял власть над всем миром. Я есмь ныне в этих временах повелитель всего. Я Исполнитель законов нижнего мира!  Ты понял меня? Ты, человечек? 
- А мне? Что оставите вы мне? Мне что будет? - жалобно спросил Дровосек.
- Тебе? Тебе, человечек, мы отдадим тех, которые наверху.
-Людей?
-Бери! Нам их не жаль! 
-Тебе хватит? Пока тебе этого хватит?
-Пока, пока! Пока-пока!- захохотали, заухали демоны. Из пастей их  повалил дым. Дровосек закашлялся. Глухо выли каменные  идолы, люди - нетопыри повисли  на бронзовой двери вниз головами  все пищали, визжали и выли.
          -Пока, пока,  пока! - Демон-попугай перевернулся в воздухе и подлетел  к нему: - Пока,  пока!– завизжал он на ухо. Дурр-р-р-р-рак, дурр-р-р-р-р-р-р-рак! Р-Р-р-р-разбей дверь! Р-р-р-р-р-р-разбей дверь!
- Зачем? Скажите мне! Зачем мне  надо разбивать эту дверь? 
Бледный демон искоса глянул на него и усмехнулся.
-Неисчислимое время тому назад, мы, демоны ночной тьмы и демоны бездны захватили власть над всеми мирами у Хранителя Границ Повелителя Bсего. Это его герб Феникс светится неугасаемым огнем над дверью и не даёт нам открыть эту дверь. Мы долго искали и нашли, его летающий город. Мы уничтожили этот летающий город. Мы уничтожили и город и повелителя.  Конечно, позже он воскрес. Он же бессмертный. Но мы захватили часть его книг и часть оружия. И, потому, мы сумели взять часть его власти. Тогда мы были хозяевами почти всех миров.  Да, это было славное время!
Дровосек глянул снизу в глаза демона.
-Но ведь Он бессмертный.
-Это так. Но если вы, люди,  будете на нашей стороне, Он будет бессилен против нас. Потому наша власть без вас, людей неполна. И кроме того, вам, людям, дана тайна бессмертия. Люди к счастью для нас, утеряли ключи от той тайны. Но это ваши проблемы. Вам ведом язык зла и язык добра. И вам дан выбор. И  вы научились переступать свет. На зло вы мудрые. На добро вы младенцы. Такие, вы, именно такие, нужны нам. Переступите Создателя. Тогда мы окончательно победим его. И весь мир будет наш. Ну и твой, само-собой. Ты видишь, этот магический знак на двери? Это Терновник. Это не простой знак. Это оберег Хранителя границ, Повелителя всего. Это оберег самого Создателя. Ну, что ты так дрожишь? Ты напуган? А ведь тебе, ты слышишь, тебе оказана великая честь. Очнись, ты пришелец!  Казни Терновника!
  На бронзовой двери глаза Терновника раскрылись. Терновник смотрел на Дровосека. 
- Казни Терновника! - Выли демоны. И ты получишь власть! Ты наш! Ты наш! Ты наш!
- А вы, вы сами? Почему вы не можете? Вы, сами? Почему вы сами не можете сделать этого? Я боюсь! Я не могу! Я не хочу!
- Бледный демон наклонился к нему и зашептал.
- -Хочешь власти? Убей Бога. Это очень просто. Иди, человек! Ты свободен! Разве человек сам помнит о границах Творца? Свобода, вот сегодня наш самый главный соблазн. Убей! И пейте вашу свободу, пока вы в ней не захлебнетесь, и не утонете! И мы опрокинем ваш мир, как лоханку! А те, кто не утонет, пожрёт самих себя. А те, кто останется, будут делать то, что хотим мы. Смотри!
                Дровосек оглянулся. Робкая тень его покорно распласталась на каменном полу. Бледный демон подошёл к нему, и его тень опустилась рядом с тенью Дровосека. И эти тени поднялись вместе, увеличились и застыли.
               -Ты видишь ? Вместе мы непобедимы!
                В теневом театре затанцевали тень демона и тень человека.
                -Видишь? Человек был равен богу. Но человек стал порочен. И человек стал ничтожен. Человек был велик. Он стал червь. И сам человек ныне тень своей судьбы. Без меня ты не великий  червь! Ты понял меня? Разбей эти ворота! Убей Терновника!
                Тень Дровосека увеличивалась, наливалась мглой.  Демоны наступали на Дровосека.
             - Убей Бога, ты, человек! - выли демоны. – Убей! Убей! Убей!
            Тогда Дровосек поднял дубинку и ударил по двери.
                Мир как лоханка.
             И голова Дровосека отлетела от него! Голова его катилась и прыгала по пыльным дорогам. Она пролетела сквозь горячую сферу небес. Небеса лопнули, и затворились от людей. Потемнели воды неба, и стали кровью, и всё налилось тьмой. Потемнело в глазах Дровосека, и сквозь кровавую пелену различал он: тысячи,  десятки тысяч демонов, мириады нечистых  выползают из-под корней деревьев,  из-под домов,  из -под крыш.  Демоны гроздьями падали с деревьев, просачивались из бездны, секущим градом они выпадали из низких туч, выпадали из чёрного беззвёздного неба.
           И пролилась из чаши неба на онемевшую в ужасе землю кровавая влага. Извивались в той влаге демоны драконы, демоны-рыбы, человекожабы, крылатые человекозмеи. А внизу посланцы зла  вылезали из рек, из прудов, из сырых оврагов.  И все они   входили в людей.
             Те люди падали на землю, корчились и кричали. А потом поднимались, встряхивались, как собаки, визжали, и тут же с визгом вцеплялись в ближайших людей! И все эти посланцы  ада грызли и мучили народы.
         А голова Дровосека катилась и катилась  по улицам городов.  Люди с криками бросались от той головы во все  стороны. Ужас катил на них  на них.
         Прошлое и будущее раскрылось перед бегущими людьми книгой. Ту книгу встряхнуло. Слова из неё выпали. Великие тайны всех времён покатились по полям. Но некому было подобрать те тайны и те знания. Они  упали в овраги и буераки никому уже не нужные. И люди уже не поняли те великие тайны Ведь они не умели уже читать их. И те знания которые лежали на пути их люди растоптали в беге своём.
               Голова Дровосека хотела вернуться, но как вернуться ему назад безрукому и безногому?  И голова его покатилась по красным ягодам и взлетела вверх. «Значит, я научился летать»,-  подумал он.  «Как легко мне сейчас будет ходить в лес рубить деревья».
                Он летел, и сверху на него падали пылающие города Бога. Расплавленное стекольное пламя пустынь обдавало его невыносимым белым жаром. Волосы его затрещали на голове, и тут же его голову пустили между зубчатыми бронзовыми колесами и перемололи на кусочки.   «Как же я  в неё теперь  буду есть»?- подумал он. «Ведь я ем в голову»!
Расплавленное стекло  пустынь втекало в его горло, «Как же так? Ведь  у меня нет горла
И тут время замерло и остановилось. Он увидел  самого себя. Вот он  разбивает своей палицей лицо Терновника.
«Так это его руками убили Бога? Зачем, зачем, его обманули?! Ведь он не хотел убивать Бога»!
              -Ты берешь власть! - Власть, власть, власть!- выли демоны. -Мы даем тебе власть, бери, бери, бери!
Демоны косяками выплывали из глубин морей. Они спешили, они торопились к берегу. Они отдирали от себя водоросли с крабами. А люди на берегу бежали от них. Тщетно! Где скрыться от демонов? Навстречу бегущим людям летели и гудели уже низко над землей крылатые демоны грифоны. Неисчислимая тьма ползла, прыгала, тяжело ступала когтистыми лапами, извивалась, падала сверху. Демоны  гадюки и демоны-скорпионы сползались отовсюду и терзали и жалили людей.
И демон – грифон швырнул голову Дровосека в котёл с кипящим маслом. И  шипящее  масло обожгло его отрубленную шею.
–Больно,- хотел закричать он. Но тут  но тут за волосы вытащили голову его из котла, и колотили его вальками, и молотили его цепами, и гнали по острым лезвиям ножей. Его пригнали на гору. На вершине горы  стоял Бледный демон.
- Чего ждешь? сказал Бледный демон. -Что ты тут разлёгся? - Вставай, и бери  свою власть.
      Дровосек лежал на полу. И руки и ноги у него были. Дровосек поднял голову. Снизу он увидел: на троне сидит король. Из груди короля торчал меч. Дровосек встал  и подошёл  ближе. 
        В драгоценном камне, в навершии рукояти меча, он увидел самого себя: Того, жалкого, которого он только что оставил там, лежащим на полу, крошечного и ничтожного.
        Дровосек моргнул, отвернулся от короля и подошёл  к окнам. Далеко внизу кружилось море огней. Взлетали вверх шутихи, горели фонарики, взрывались праздничные ракеты и рассыпались искрами в ночном небе. Вертелись колесом фейерверки, распускались огненные цветы в полуночной громыхающей бездне. Внизу кипел праздник. Там веселились люди. И всё это было его. С неба  падали звезды.
 
                Книга  четвертая      
                Птица
                Время меняет людей, но никто не знает почему один человек может изменить время. И время изменилось. Гончарный круг времени перевернулся Людей добра стали преследовать. Их стали опасаться, ненавидеть и убивать.
               Людям стали  говорить, что зло это добро. И появились праведники зла и проповедники зла.  И люди стали им верить и поклоняться им, потому что ничего иного они уже не слышали. И всюду рыскали королевские шпионы. Они  выслушивали, что говорят люди о короле. Они обо всём  вынюхивали и доносили королю.
                И стража Добрых дел короля (так их стали назвать) хватали людей по любому доносу. Их ссылали на золотые и серебряные рудники. Все города новый король приказал переименовать. Ведь когда власть для народа ничего не делает, она начинает всё называть и именовать по-новому, чтобы выдать это за дела свои.
              Самыми главными в стране король сделал своих доносчиков, шпионов  и надсмотрщиков. Триста мудрецов он приказал собрать во дворец, и они устроили диспуты  на учёные темы. Три месяца они спорили и обсуждали  какие пути намечены к счастью за времена человеческие. Им всем был дан стол от короля и развлечения от короля. После дискуссий они  заключили, что удовольствие, это счастье глупцов, а счастье это удовольствие мудрецов. Они разобрались в том, что у глупого человека и счастье глупое, а счастье там, где правда. Они выяснили, что несчастье является опорой счастья, а счастье является началом несчастья. Король выслушал  их всех и одобрил  последний тезис. После чего король приказал их закопать живыми в землю Перед тем всем учёным по приказу короля, дали горячего вина. Ведь лежать  в сырой земле просто так очень холодно. И в те же могилы бросили учёные книги и свитки. А грамоту и всю мыслительность новый король приказал запретить как вред, растлевающий его невинных подданных. К тому же, лишняя учёность  мешает  преданно и верно служить королю, так сказали его придворные.
           Но тут наступило и для короля страшное время. Казна его была полностью расхищена. Ведь он приблизил к себе проходимцев и воров. И он стал нищим королём. В безумии он вопил и метался по своим покоям. 
            Ночью без сна лежал он в своей роскошной кровати. В полночь ему у послышались тяжелые шаги. - Кто там?- вскричал король и схватился за меч.  Бледный демон стоял перед ним.
         -Что власть, когда у тебя нет денег?  Так?  сказал он. - А  ведь ты ныне наш. Ты наш?
         -Я ваш,- ваш!- сорванным голосом выговорил король. - Только дай, дай  мне денег! Много денег! Все деньги! 
         -И точно. Ты наш. Что же, любезный. Служи нам и впредь верно. И ты никогда не будешь беден. Прикажи утром привести рудознатцев. И я укажу им  места золота, серебра  и  драгоценных камней в твоем королевстве.  И все эти богатства будут твои. 
           Так и стало. Через двенадцать дней в пойме одной горной реки было найдено рудное золото в неисчислимом количестве. А неподалёку в горах рудознатцы отыскали серебряные руды. А за безводной долиной в зелёных Холмах, за источником Семи Праведников нашли пещеры со сказочными россыпями рубинов, аметистов, топазов алмазов и драгоценного нефрита.
           Но те богатства не стали благом  для страны и народа. О, нет, совсем нет!  Богатства страны приносят пользу только тогда, когда король думает о вверенных ему народах, как о семье своей, и как о детях своих. Ведь жизнь только тогда имеет и смысл, и цену, и своё  достоинство, когда она посвящена Великому замыслу, или просто добру.
          На страшные рудники гнали и отправляли работать тех, кто имел мысли против короля, или мечтания о другой  жизни. И ссылали в те рудники целыми семьями. Те ужасающие шахты уходили глубоко под землю. Там  работали и взрослые и дети, потому что только маленькие дети  могли с коптящими масляными светильниками пролезть и проползти в самых узких проходах. Они поднимали наверх породу в плетеных корзинах, или кожаных мешках. После чего породу размалывали на ручных мельницах до мелкого порошка и смешивали её с ртутью. Потом ядовитую ртуть выпаривали и получали из руды чистое золото. Рудокопы с нетерпением ожидали смерти. Ведь смерть казалась им избавлением и благом, и была для них предпочтительнее чем их жизнь.
             Но горе тем, которые зло называют добром, а добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким, а сладкое горьким. А ведь люди всегда верят тем, кто наверху. И полагают, что вся власть идёт от бога. Разве, думают они, можно предать Бога?
              А те, кто пришли служить королю-Дровосеку и вместе с ним, предали Бога. Они  стали сребролюбивы, сластолюбивы, горды и надменны. Ведь все предатели наглы и жестоки. А всё потому, что в душах их всегда живёт и трепещет страх, о том, что люди узнают, что они совершили  предательство и отошли от  Бога. Потому они ненавидят и убивают людей.
            А честные люди думают, что вся власть от Бога. Ведь честные люди доверчивы. Потому что у них есть вера. Они просто не понимают, что власть могут захватить демоны! А вся насильно захваченная  власть произрастает  из корня зла и дает плоды зла.
           Да  разве  сможет кто тогда уже отличить в таких смутных временах  демонов от людей? Ведь демоны всегда с кем-нибудь борются! И рассказывают людям сказки о том, что они, демоны, борются за счастье людей. А люди живут в сказках и называют эту сказку историей.    И вот демоны  говорят: «Для самого для вашего окончательного и полного счастья,  для вечного вашего несокрушимого счастья нам надо ещё немного убить  людей. И всё! Ещё чуть-чуть, ещё немного убить  людей! И  вот оно, настанет полное счастье для вас, для людей. Для всех! Вы нам верьте! Мы знаем, как сделать счастье быстро и недорого.  И вы,  все вы после того будете  такими счастливыми, что получите все  удовольствия  без всякого раскаяния».
          И вы не поверите! Люди, развращенные  умами, после всего этого, как их убивали и убивали их детей  еще и любили этих демонов!  Какие времена, такие люди. 
           Ведь те, кто прислуживает демонам быстро становятся такими же бездушными и жестокими, как сами демоны.  А если они не становятся бездушными и жестокими, их просто убивают слуги  демонов. И так бывает всегда. Время делает круги  и возвращается к истокам своим.  У каждой реки есть свое глубинное течение. Нет на свете хороших людей. Нет на свете плохих людей. Есть люди которые идут к Богу, и есть люди, которые идут от Бога. 
            Весной седьмого года правления короля Дровосека была охота. И во время той  охоты возничий поймал диковинную птицу. Она была с хохолком и очень похожа на орла, но оперение ее было алым и белым. 
Ту птицу все посчитали предвестием несчастья. Король посмотрел на диковинную птицу, и  диковинная птица  сказала ему.
-Знай, ничтожный предатель. Я уже совершила обряд очищения. Я зло сняла с себя и привязала к мыши. Пусть мышь уносит зло. Путь мышь уходит в путь. В далёкий путь к горам, за горы и за долы. Семьдесят семь сыновей  добра убил ты. Восемьдесят восемь сыновей добра убил ты. Душа твоя помрачилась. Семь лет небеса плакали о тебе. Ты  соблазнил и развратил подданных своих злом. Ты, продавший душу, отдал людей в соблазн зла. Но скоро жена рыбака родит сына. И люди города узнают о том. И начнут они приносить ему  хлеб, масло и пиво. Знай. В буйные ветры, как в сапоги обулись уже мои посланцы. Они вручат ребёнка птицам, и птицы его унесут. Они поставят  возле него скалы. Скалы,  как колышки вокруг него они вобьют, чтобы его оградить. Слушай же меня:   
                Год за годом, сквозь бесчисленные кальпы
                На вершине Духа ястребом живу я.
                (и в иных жилых местах живу я тоже).
 После тех слов  диковинная птица вспыхнула и сгорела.

          Но то было 7 лет спустя!  А тогда  7 лет тому назад никто в городе не и не заметил, что во дворце произошёл  переворот. На следующий день глашатаи на площади объявили о смерти  старого короля  и о восшествии на престол нового короля.
           Народ  ликовал три  дня. Все ненавидели старого короля. И никто не вспоминал добром тех, кто были до него. Но если рушатся небеса, земля тоже проваливается. И совсем скоро наступило страшное время. Когда власть переходит к рабам  пощады не бывает никому Ведь раб есть погонщик дней, раб не ведает вечности. Потому он недальновиден, злобен, и суть жизни его есть страх. И этот страх становится обителью времени для всех. Вот как писал летописец той поры  о правлении нового короля:

                Летопись правления.
          «В тот же год новый король приступил к строительству несметного количества дворцов. Во всех городах были построены загородные дворцы. В каждом дворце был полный штат прислуги. И всё это было  для одного человека. Но разве мог один человек быть одновременно в семидесяти семи  дворцах?
          На строительстве их было занято треть населения царства. Король приказал отбывать трудовую повинность в месяцы, когда нужно собирать урожай. И тысячи, отказавшихся идти строить дворцы во время сбора урожая, были наказаны тем, что их отлучили от семей на долгие годы и  надели на них ошейники рабов.
           И отобрал новый король для своего войска лошадей у крестьян, купцов и торговцев, А тех, кто нарушил запрет и оставил у себя хоть бы жеребенка, разрубали по пояснице надвое.
          И отобрал он у крестьян половину быков. И разрушались дамбы и плотины, за которыми не следил никто, и  опустели поля
     И  приказал король построить подвесной мост через море до острова Увеселений. И была занята там пятая часть населения королевства. Но мост так и не был построен. В казне закончилось всё золото потому что все золото разворовали  казначеи. Ведь король так и остался  неграмотным. И  он не умел считать.
       Начался голод среди строителей, и ели они желуди и траву. И умерла половина из них в страшных мукax.
...И начались непрерывные смуты.
    Пыль окутала пять горных вершин. И туман скрыл небесное светило. Разбойники стали многочисленны, как муравьи. И гибли целые роды.
     После того, как были открыты несметные залежи золота, серебра и драгоценных камней на страшные рудники ссылали целыми семьями и целыми селеньями.
И высохли трава и деревья, и появилось несметное количество саранчи. И в течение пяти месяцев не было дождя. И смуты всё не кончались. Тогда жестоко расправился король с мятежниками. Напал он на главный город мятежников под названием Утреннее наслаждение  И взял его штурмом. И закопал живыми в землю предводителей  мятежников. А всех остальных сослал на золотые рудники  мужчин с жёнами, жён с мужьями и всех с их детьми. 
После того двинулся он на юг, и захватил полуостров Прекрасных снов. И закопал живыми в землю сдавшихся в плен предводителей мятежников. И в ту же ночь приказал трём армиям при первом крике  петуха запрячь повозки, и через день подошёл к воротам другого мятежного города на том полуострове и осадил его. И через двенадцать дней город был взят. И обезглавил он начальника восставших, главного мятежника. А оставшихся четыре тысячи мятежников сослал с семьями на золотые и серебряные рудники.  А неисчислимые богатства того города  перевёз он в свою казну.
После чего придворные  дали ему звание Успокоителя Юга, Великого Собирателя Земель, и Народолюбимого  Спасителя Отечества. И они  приказали написать учёный труд о том великом победном деянии  И вручили королю печать из чёрной яшмы с ручкой в виде дельфина. Но труд этот так и  не был написан. Только сделали позолоченные письмена названия его, потому что все учёные давно уже лежали в земле, а придворные ничего не умели. Они умели только льстить, пресмыкаться, подавать туфли королю, доносить друг на друга, и ловко воровать.
И приблизил король к себе воров и мошенников, и одарил их землями, дворцами, драгоценностями и наложницами. Поставил он двух отъявленных воров и злодеев по военным делам, и они сделались когтями и зубами его. И чтобы в казне появилось ещё больше золота, потому что для укравших власть золота всегда мало, грабил король соседние города и страны. А своим  воинам и надзирателям он позволил грабить народ в самой стране, и часть награбленного платить самому королю. 
Честные же люди терпели все невзгоды и ходили в рваной одежде. И они говорили: «Зато сейчас мы стали великим государством, и нас все боятся. Потерпим ещё немного, и наши дети будут жить лучше нас».  И многие были вынуждены просить милостыню, и многие были казнены за прельстительные мысли. Или их убивали просто за то, что они думали запретные мысли, а соглядатаи те мысли читали на их лицах. Многие же бежали в другие государства.
         И люди думали: «Посмотрим, что будет в следующий год? Не поправятся ли наши дела»? Но в следующем году  вдобавок ко всему присоединились еще болезни и стало еще хуже. Морок был в головах людей, морок был в сердцах людей, морок напал на всю страну. И против того морока не было никакого спасения».
Так писал о том времени летописец. А король  в это время наслаждался. Во множестве дворцов,  которые построил он, были  собраны чудеса всего мира. Потому что весь мир король поставил на колени, и весь мир платил ему откупные за то, чтобы он только не трогал его. Ведь мир не хотел воевать со злом. Он хотел только наслаждаться в своё удовольствие.
За янтарными колоннами на пьедесталах из зелёного нефрита сидел ручной волшебный дракон Инлун. Он выходил из зала, останавливался возле раскрытых окон дворца, и накапливал воду из туч в свои кувшины, чтобы изливать их чудесным серебряным дождём. И после того дождя возникали в небе над садом дивные радуги.
Иногда дракон  простужался и кашлял. И тогда к нему приводили из дворца за Красной рекой плешивую демоницу. Или называли её еще Демоницей Засухи, потому что в ней было так много жара, как в тиглях, где плавят  медь и золото.  Там, где она появлялась, становилось так жарко, что вспыхивали волосы на головах. И она лечила своим жаром того волшебного дракона.
В подвалах того же дворца держали чудовище с телом дракона и лицом обезьяны. Живот у него был огромный и, словно надутый. Чудовище это назвали Зверь-гром, И забавлялся он тем, что хлопал себя по животу.   И от того удары громы разносились по всему небу. И это было весело. И все придворные хохотали от того веселья.
В дворцовых парках устроили чудесные пруды. Песок на берегах тех прудов был из золотых крупинок, галька на берегах тех прудов из драгоценных камней девяти родов. А ил в тех прудах был из благоухающего  мускуса.
Не простая трава стлалась у тех прудов, но побеги благоуханного шафрана, не воды вливались в те пруды, а драгоценные вина. Пьянящий запах растекался по тем волшебным садам, и текли вина над золотым песком и серебряными раковинами, и солнечные блики играли в драгоценных камнях на дне.
С журчанием струилась вино из драгоценных фонтанов, звенели, искрились потоки бесценных вин в водопадах дивного сада. Стоило протянуть руку, сорвать нежный плод дерева Дисю, и съесть его, как ты был счастлив целых семь дней.
А если перейти золотой мостик и ступить на остров Блаженства, можно было сорвать и съесть плод дерева похожего на дикую грушу. То было дерево с круглыми листьями. Садовники назвали его деревом–попрыгунчиком, потому что тот, кто съедал его плод  приобретал необыкновенную силу и мог подпрыгивать выше деревьев. И придворные ели те плоды и веселили своего короля. Они прыгали, и тот, кто прыгнул выше  назначался или подавателем утреннего веера короля, или  главным вечерним виночерпием, или Великим надевателем  левой туфли короля.
            Угощал король своих придворных и травой Ган, травой с красными стеблями и белыми цветами. Листья у той травы были, как у винограда, и плоды напоминали дикий виноград, и отведавшие этой  травы начинали неудержимо смеяться. Они падали и катались от хохота, и не могли остановиться;  И смеялись и умирали от того смеха. И все от того веселись.
Хэй- хо!
И привезли из-за морей и гор невиданных зверей и птиц, чтобы развлечь короля. Смотрел из золотой клетки маленький летающий заяц с мышиной головой и печальными умными большими глазами. На ушах его были белые кисточки, а за ухом седая прядка. Этот заяц видел будущее, но не мог рассказать, о нём потому что не умел говорить на языке тех людей, которые его поймали.   
А рядом в клетке жила птица с шестью глазами и зверь Син-Син. с тёмным человеческим лицом,  неуклюжий, с  вывороченными красными губами и белыми зубами.
Он сидел в клетке и умел делать три дела  почесываться, зевать и спать. А когда его будили и наливали ему в чашу красного подогретого вина, он выпивал его, и после того становился весёлым и начинал рассказывать удивительные истории о чужеземных странах за далекими океанами.
Рассказывал зверь Син- Син о стране людей с зубами- свёрлами, которые  боятся восхода солнца и приносят жертвы полной луне. Говорил он о стране людей с вывернутыми ногами, которые не помнят вчерашний день и всё делают наоборот, Вспоминал он о стране умных обезьян, которые попадаются на бамбуковую удочку с цветком белой хризантемы для приманки.
Упоминал он о стране трехголовых, у которых одна голова умная, вторая не очень умная, а третья совсем глупая. Вспоминал он о стране чернозубых знатоков книг и всех обрядов, толковал он и читал наизусть историю Великой трёхсотлетней войны между страной волосатых людей, и людей поддерживающих завязки.
Вспоминал  зверь Син-Син о загадочной и таинственной гибели жителей страны многоухих с острова Багряного Океана. В один из вечеров  поведал он слушателям о печальных бедствиях постигших страну безутробных, в то время, когда правитель её выплавлял девятый треножник по заказу Хозяина бегущей из огня реки.
Иногда рассказывал он чудесные истории, когда бедный юноша женился на девушке    из рода девятихвостых белых лисиц; а душа её превратилась в птичку и пыталась сбежать в небо.
И знал зверь Син- Син и о том, как спит  подземный медведь под горой Солёных камней. И  ведал он, где бродит бог тихой реки  в звёздных полях мировой Пустоты.
Мог сказать зверь Син –Син,  как люди без костей попали в страну нечисти и бесов в самый последний день года,  когда волшебный конь Фэйту принес  по ошибке небесную деву в мир дымных демонов, где можно купаться в сверкающих лучах солнца, чтобы увидеть Первозданную Невиданность Небес.
Открыл он знание в каком месте можно взобраться на вершину горы, чтобы потрогать рукой краешек неба, и как можно пройти через страну Крылатых в страну Неумирающих, или иначе, в страну Бусыго.
И зачем нужно проходить гору Трех опасностей мог объяснить он. Ведь за той горой   жили люди с одной рукой и тремя лицами. И они не пускали никого к Небожителям,  которые питались только росой и воздухом.
И знал зверь Син-Син , как достичь страны истинных вещей, где живут божества ветра и спит зловредные духи Насморка   
И наслышан он был про дорогу в страну Счастливых, в центре которой находилась Гора - Сосуд, похожая на громадный кувшин для засолки овощей, и где весь год был похож    на вечный весенний день. И никто в той стране не ткал, и не пахал землю, потому что из кувшина вытекал поток божественной Влаги, и растекался на множество ручьёв. И  несколько глотков воды из этого потока утоляли голод и жажду. А  выпьешь побольше, опьянеешь и будешь спать девять дней беспробудно.
Жили в той стране люди по сто пятьдесят лет. И стоило им только захотеть, как человек  тут же оказывался на небесах. И им не надо было даже проходить для этого Ворота Весов, Ворота Духов и Ворота Испытания Людей.
И в длинные вечера король, и его придворные слушали  эти бесконечные рассказы   под нежную музыку флейт. А потом они неспешно шли обратно среди горящих разноцветных фонариков, мимо двух ручных драконов с пёсьими головами, мимо важных павлинов в пышных оперениях в хвостах. При виде людей они начинали поднимать крылья и танцевать. А огненная птица Айо, птица с пылающими перьями летела впереди их процессии  и освещала им путь.
Но до утра было ещё долго, а ночью король спать не мог. И король приказывал привести зверя Шен с тремя сросшимися зелеными туловищами, и головой тигра.
Этого зверя нельзя было убить, потому что на нём были печати всех миров.  Служители открывали дверцу арены для боев, зверь Шен мягко выпрыгивал на середину арены и пружинил на задние лапы. И он разрывал слонов с бивнями, окованными бронзой вместе с воинами, сидящими на башенках на спинах этих слонов. И раздёргивал он на куски страшными своими лапами, и стаи чёрных горных волков, рычащих так страшно, что дрожало звёздное небо. И раздирал он в клочья тигров-людоедов. Вот какой ужасный и беспощадный был зверь Шен.
А сверху из своих лож и король, и придворные смотрели на эти кровавые битвы внизу. А когда их это утомляло, король делал знак, и арены наполнялись водой. И в эту воду выпускали акул, скатов, осьминогов и бросали в ту кипящую воду людей с короткими мечами. И  вода становилась красной.
И устав от этих зрелищ, приказывал король нести себя к беседкам у журчащих фонтанов. И все яства мира появлялись тут же. И все вина всех миров наполняли кубки короля и его придворных.
А после короткого тревожного сна развлекали его только силачи  и метатели кинжалов,  глотатели огня, певцы и певицы, жонглеры и танцовщицы со всего света.
Музыканты же услаждали его приятными звуками своих инструментов с утра до вечера. Устав от развлечений король плавал в водоёмах в форме большой рыбы. И сверху его осыпали лепестками.
Когда король выезжал из дворца  путь перед ним орошали драгоценной розовой водой. Он никогда не жил в одном дворце больше недели, никогда дважды не пользовался сервизами из золотой посуды. Он не думал о прошлом. Он не думал о будущем. И не было в его свите мудрецов. И не было у него книг. Ведь он так и не научился читать.
         Говорят, если наказание падает не на самого преступника, то на сыновей, если не на сыновей, то на внуков его и так до седьмого колена рода его.
И вот однажды во время малого пира, который король устраивал каждый  день, он сидел за столом и равнодушно смотрел на заморское мясо с приправой из мелких синих цветков дерева Желаний. Под тихую музыку девушки в костюмах фей Серебряной реки несли к столам уже триста двадцать седьмую перемену блюд, салат из комариных носиков, и тут  из  толпы придворных выбежал неведомый человек и вскричал:
           -Эй, Дровосек!  Слушай моё слово!   И ходил Дровосек перед демонами, и не стало его!
           И после тех слов  подпрыгнул и исчез в толпе. И не стало его.
           -Какое невиданное нарушение этикета, - зашептали придворные.
           Небо над королевским садом в тот день было залито огнями, Нежно пела одна из  наложниц о том, как одна молоденькая неопытная небесная фея на восточном берегу Серебряной реки, а Серебряная река, все знают, это Млечный путь, ткала  на своём небесном ткацком станке удивительные серебристые облака.
            Разве может быть женщина без одежды? А наша земля – женщина. И облака-одежды нашей земли. То её  небесные одежды. Земля прикрывается небом, как юная девушка лёгкой накидкой. Но разве можно одной успеть наткать так много разнообразнейших нарядов из перистых облаков? И  с тучами  с такой нежной подкладкой из восходов и закатов? Конечно же нет!
             И нашей небесной фее помогали  шесть её сестер.
           -Таки, таки, так,- пели челноки небесных ткацких станков. И с их утков сползали то слоистые облака с ледяными кристалликами узоров, то мягкие дождевые тучи, насыщенные спасительными дождями. Те тучи были тяжелые, как шерстяные одежды. А иногда в небо Земли струились с ткацких станков фей  драгоценные перламутровые и серебристые облака.
Но фея и сёстры её  не знали, что  по другую сторону величественной Серебряной Реки за песчаным  звёздным откосом и за Мельницей Судеб уже начинался мир людей.  И в этом мире людей жил пастух. И  звали его Волопас – ведь он пас волов, потому его так и прозвали.       Хей-Хо! Он был волопас. Он пас волов.
А еще он распахивал кусок пустыря за Мельницей Судеб, что у оврага Конопляной девы. Конопляная Дева изготовляла когда-то давным- давно, чудесное вино бессмертия, Но это было задолго до появления нынешних людей.
Девы той уже здесь и в помине не было, а имя так и осталось. И  вот наш Волопас и распахивал кусок пустыря, где росли только колючки да терновник. А разве с терновника разживешься?
-Хей - хо!- с терновника не будешь богачом!
Но однажды к вечеру он устал от работы и пошёл к Серебряной реке, Он подошел к  заводи с тростниками и хотел  искупаться в вечерней тёплой воде. Разве кому   возбраняется плавать после тяжелого дня работы? Вот он и поплыл по Серебряной реке, и, мало того, переплыл её и  спрятался в камышах.
И тут он увидел: к Небесной реке подошли семь  прекрасных девушек! Они сняли с себя свои одежды, и со смехом бросились в чистые воды реки!
И тут-то и выскочил, из камышей наш юноша и схватил платье Седьмой небесной феи.
Она приглянулась ему больше всех! А ведь он был и сам недурён собой! Наш юноша не зря прятался в камышах! Он знал, что сюда придут  феи.
И об этом ему сказал его вол. Да, да! Его вол стал говорить. Конечно, он говорил с трудом,  ведь он был все же не человек. Но понять его было можно.  И вол сказал ему: «Унеси одежду одной из них,  и она станет тебе женой». А чего тут не понять ? Хей-Хо!
Ах, как испугались наши феи!
-Человек! - закричали они.
Они выскочили из Серебристого потока, они схватили свои одежды, они быстро набросили их и птицами разлетелись  в разные стороны!
Э! Все, да не все...  На берегу Серебряной реки осталась одна девушка! Она прикрывала  свою наготу длинными волосами, она не могла улететь!  И тогда наш юноша вышел из камышей,  девушка украдкой посмотрела на него и зарделась.
- Будь мой женой - сказал ей юноша.
А что ей оставалась делать?
             Да ведь и юноша был очень не дурён собой! И  фея кивнула головой – в знак того,  что она согласна. Да, она согласна; она согласна! Так наша небесная фея стала женой Волопаса.  Хей –хо!
           Она стали жить в домике мужа за мельницей Судеб, что у оврага Конопляной Девы.  Муж пахал своё поле, а жена ткала свои облака. И у них родились сын и дочь.
Но не все так просто в  этих мирах! Ведь Император Неба, когда узнал о их женитьбе, позвал к себе богов, топнул ногой, вот так,  и приказал им привести Небесную фею во дворец.
-И незамедлительно, - сказал он.
Ах, как рыдала Небесная дева! Но разве можно выступить против воли Небесного Владыки!
-Иди, иди Небесная дева, тебе не место в Земле людей, - так сказали ей посланники Неба. И она полетела в небеса. Она всё оглядывалась  на свой земной дом. А в вечерних   небесах всё  плыли и плыли  печальные облака, облака, облака.
Бедный, бедный Волопас! Звёзды высыпали на небе, звёзды смеялись, и беспечные духи звёзд играли на свирелях, - что им  до дел людей? Бедный Волопас посадил детей  в корзинки, перекинул корзинки через плечо  и побежал догонять свою жену!  Он добежал до Мельницы Судеб,  но что это? Мельница  уже не отражается в Серебряной реке! А где сама Серебряная река? Где её чистые воды? На месте Серебряной реки чернеет глубокий овраг! Там только бездонный провал! Да это тот  самый овраг, который был рядом с Мельницей судеб! То был овраг конопляной девы  Ма-Гу! Он  был на месте Серебряной реки!
А от Серебряной реки не осталось и следа. Где же она? Куда могла исчезнуть великая Река?
И наш Волопас поднял голову. Вот так раз! Гончарный круг времени перевернулся! В звёздном небе среди астральных духов и небесных сирен и богов, величественно сверкая, текла  Серебряная Река. Она  звенела хрустальными звездами в серебряном небе!
Между миром богов и миром людей  оказалась Бездна. A как перейти ее? Как перейти  Бездну?  Да разве есть пути через Бездну? Но вот она, Серебряная река. Она в небе, она рядом! Ты видишь ее? Так иди же туда! Иди!
Волопас стоял перед звёздным океаном. На плече его покачивались корзинки с детьми. Они покачивались на коромысле, и коромысло поскрипывало. Дети спали, а  жена его была за Серебряной рекой! Она была за рекой! А Серебряная река текла высоко в небе. И отец вернулся с детьми домой. Что же  ему оставалось делать?
         Между мирами людей, и богов пролегла непроходимая преграда!
        И снова сказал ему старый вол:
-Не плачь, несчастный отец! Не лейте слезы дети! Я скоро умру. Тогда ты, отец детей, возьми мою шкуру, и накинь её  на плечи.  И тогда ты поднимешься в небесный дворец!
И вол умер.
И несчастный накинул на себя его шкуру (а своих  детей он снова посадил в корзинки),  и полетел на небо! Поднялся он высоко в небо. А там, там сияют звёзды, там течёт вдали Серебряная река, и видно на том берегу Серебряной реки стоит их небесная фея.
И она  машет им рукой! Конечно!  Ведь она ждет мужа, она ждёт не дождется своих  детей, она ждёт. Скорей, скорей  идите ко мне! О, как  сияют воды Серебряной реки, -только перелететь через нее - и всё – и всё И они будут вместе,  вместе навсегда !
             Но тут Владычица Неба появилась на облаке, она появилась на  звёздном облаке. Она  вынула из своей прически  золотую шпильку, всего лишь маленькую золотую шпильку !  она провела ей вдоль Серебряной реки- и что же?  Серебряная река вздулась! Серебряная  река забурлила. Из нее забили фонтаны! И в ней  закрутились страшные чёрные водовороты. И из тех водоворотов высунулись головы чудовищ! Те чудовища  разинули свои  пасти и заревели ужасными голосами.
            Бурлила река, ревели и выли чудовища, свистел ветер. Где же ты, мирная Серебряная река? Ты стала бурлящей и грозной. А их родная мать и жена едва видна на том берегу! Она что-то кричит, она машет рукой,  но разве услышишь ее за диким  рёвом бури?
-Отец,- сказала маленькая дочь, она рыдала. - Отец, давай возьмем наши корзинки и вычерпаем реку!
- Что же делать, когда боги против нас? Будем мы против богов!
И они и в самом  деле взяли плетеные  корзинки и стали вычерпывать Небесную реку   плетёной корзинкой! И сын и крошечная дочь помогали отцу.
Но вот все они выбились из сил. Но они всё вычерпывали и вычерпывали бурлящую Небесную реку крошечными плетеными  корзинками!
Нет в тебе усталости,  если в тебе живёт истинная любовь!
Суровый Бог неба и его жена, видели все это. Они видели, как крошечные дети помогали отцу вычерпывать Небесную реку. Их стойкость и решимость, их любовь к родителям тронули сердца Владык неба.
И вот они позвали небесных сорок. И небесные сороки построили мост из сорочьих хвостов! Не очень-то на надежен этот мост над бурной Небесной рекой, мост из сорочьих хвостов  и несбывшихся надежд.
Но другого моста не было, не было!  И вот на том на сорочьем мосту раз в год позволили боги встречаться нашему Волопасу и его возлюбленной жене Небесной фее.
Раз в год. Это так мало, так мало встреч на сорочьем мосту.
И слезы Небесной феи падают на землю. Подними голову. Посмотри на небо – видишь сияние звезд? Это течёт Небесная река в ночном осеннем небе.
Подними голову, человек ты увидишь их, Волопаса и Небесную Ткачиху.  А за отцом Волопасом,  вглядись!
Две маленькие сияющие звездочки. Да, да, это их дети! Они смотрят на свою мать с того берега. Но всмотрись, видишь над тобой  четыре звезды. Это челнок, который Небесная фея бросила своему мужу. А вот воловий кнут, его Волопас перебросил жене. Они привязывают письма к челноку, и кнуту, и передают вести друг другу.
Что это? Спросите вы. Это сон, это сон о вечной любви. Это звёздный небесный сон. Это прекрасный сон о далёком несбыточном  звёздном счастье. 
              И все посмотрели на небо. Но небо над королевским дворцом было так залито праздничными огнями, что никаких звёзд там не было видно! Повсюду и на земле, и в небе  горели разноцветные фонарики. А возле короля стояли волшебные ширмы  с искусно написанными на них живыми пейзажами. А там в тех ширмах прогуливались разные люди,  и женщины в чудесных одеждах, и мужественные воины. И  каждый воин держал в руках  меч и пику и хмурился. Женщины на ширмах делали прически, мужчины уходили на войну и охоту.
        Ароматные свечи в рост человека стояли рядами. В  ночных садах  распускались пышные цветы фейерверков, в небе непрерывно зажигались потешные огни, крутились, взрывались замысловатые фигуры всех цветов! Не успевали долететь до земли золотые капли огненного дождя, как уже в небо роились новые огненные облака. Король и придворные отдыхали. В праздники не различимы будни. Ведь постоянный отдых тяжелая работа. И разве за этим вечным праздником различишь и землю, и звёзды?
Сам король возлежал на троне-беседке, опершись, на мягкие подушки  шитые золотыми нитями , а трон его покрывал  драгоценный шелковый балдахин.
           После дерзких  слов неведомого человека король приподнялся на своем  ложе. Но тут 
очередной  фейерверк  высветил хрустальные деревья вокруг, и рубиновые плоды их налились кровавым пурпуром.
              В небе расправил хвост огненный змей, а навстречу ему уже взлетал  дракон,  изрыгающий пламя. Весело! Но тут ослепительное сияние фейерверков погасло, словно его смахнула невидимая рука. И из чёрного бархата неба робко стали выглядывать звёзды, и замерцала вверху серебряная река. И вдруг над головами людей ослепительно вспыхнула новая звезда! Её беспощадный кровавый свет заливал испуганные лица придворных; поднятые вверх, и побледневшее  лицо короля.
Виночерпий споткнулся на пороге беседки. Из рук его стал медленно падать кувшин с вином. Тяжёлое красное вино растекалось по белому мрамору.
Король исподлобья смотрел на  кровавую вестницу.
Молча  смотрели на непрошенную гостью из чужого мира придворные.
-Это знак, - прошептал тихо кто-то  из  самых задних   рядов. Но все услышали.
-Это недобрый знак, -  повторил придворный из ближних рядов.
Король опустил голову.  Потом он снова посмотрел на звезду
-Приведите Звездочёта, - сказал он.
Все, молча, ждали. Зловещим  алым светом переливалась вода в прудах. Дорожки из золотых превратились в кроваво-красные. Замер в своей клетке заяц с мышиной головой, и зорко смотрел на новую кровавую звезду.
И птица с четырьмя крыльями подняла свою узкую голову с белым хохолком. Она тоже пристально смотрела на звезду. Поднял к вспыхнувшему небу  лицо зверь Син-Син, отпил своё вино и усмехнулся.
Только бессмертный зверь Шен с тремя сросшимися туловищами спал, положив тяжелую голову на когтистые лапы. Время от времени он передергивал короткой жесткой шерстью, вздрагивал и тихонько скулил во сне.
Послышался лязг мечей.
Король поднял голову.
Стражники ввели старика с длинной седой бородой в высоком колпаке с вышитыми на нём  сияющими звездами.
Старик медленно подошел к беседке, опустился на колени и склонил голову.
Король смотрел на него.
Звездочёт поднял голову.
-Приказывай: повелитель Вселенной!
-Встань старик, - сказал король. И скажи нам, что означает этот знак?
Прорицатель повернулся к воинам, приведшим его.
-Передайте мою книгу, - сказал он.
Из рядов воинов вышел старший стражник  и протянул звездочётцу тяжелую книгу в переплете  с застёжками из позеленевшей бронзы.
Прорицатель раскрыл книгу на странице с закладкой из серебряной пластинки:
-Слушай, король всей Вселенной, я скажу тебе. В этой священной книге магов, которой три тысячи лет написано вот что: « В  год Золотого  Дракона в девятый месяц полной луны над империей вспыхнет кровавая звезда. Свет этой звезды предвещает смерть тому, кто правит в этот год по просшествии восемнадцати лет. Лишит правителя жизни тот, кто будет рождён в  ту ночь, когда зажглась посланная небом  звезда». Так говорит звёздная наука. Так говорит судьба.
Прорицатель закрыл книгу и поклонился королю.
- Такова воля звезд, Повелитель.– Это небесная  воля  Она неподвластна смертным.
Король мрачно смотрел на Звездочёта.
Потом повернул голову к придворным.
-Восемнадцать лет отмерил мне этот ничтожный. Он открыл передо мной свои жалкие книги, изъеденные червями!  И он осквернил воздух своими пустыми словами! Но ты узнаешь, ты, ничтожество, ты звёздный богомол, что не напрасно называют меня повелителем Вселенной. И ты поймешь, звездный червь, что воля звезд, это моя воля! Моя и ничья более! У тебя будет для этого время. Эй, стража! Взять его и заточить в самую высокую башню, чтобы он был ближе к звёздам!  И мы увидим, чья звезда будет гореть в небе через восемнадцать лет!
Прорицателя увели. Король смотрел на начальника стражи,
- Именем Империи.,- сказал он. -Повелеваю. Убить всех младенцев, которые родились в эту ночь в нашей стране. Всех. Я понятно сказал?  Всех кто родились в моем городе и во всех городах и сёлах и деревнях моей  империи. Во всех!
И король протянул руку, взял вновь наполненный бокал, отпил вино и  отвернулся от  зловещей звезды. 

                Смерть от звезды.
Всю ночь стон и плач стояли над великим городом и над всей страной.  Никто не был пощажён. Ни дети вельмож, ни дети торговцев, ни дети крестьян.  И днём, и в кровавый закат, и в ночь, и на исходе ночи зловещие всадники  с факелами растекались по всем городам, по всем селам, по всем деревням, по столице и окраинам столицы, по её предместьям и окрестностям. 
И услышали страшный топот копыт в поселках гончаров, земледельцев и рыбаков. Всадники смерти  убивали всех младенцев, родившихся в ту ночь по всей стране.
Перед рассветом в поселок рыбаков  ворвались чёрные всадники. Они вздыбливали ржущих коней  возле убогих хижин, они  врывались в них,  и оттуда слышались крики.
На самой окраине поселка из хижин выбежали две женщин.
Они прижимали к себе младенцев. Одна из них побежала к реке.
Вторая бежала по песку в сторону моря. Их заметили. И двое  всадников, вздыбив коней,  тяжело поскакали за ними.
Копыта коней отбрасывали мокрый песок. Первый всадник на вороном коне  картинно привставал на стременах, воздымая блистающий в утреннем свете  меч.
Второй всадник на белом коне, низко наклонившись к холке лошади и, опустив меч, медленно, как во сне, настигал бегущую к тростникам женщину.
С криком и шумом поднялся из тростников пеликан. И тут густой туман приполз с  моря и накрыл всех.
Прибрежная волна накрыла алую ленту на песке  и унесла ее. А в песке возле камышей    блеснула и пропала в тумане  простая бронзовая заколка для волос.
Поздним утром по берегу моря шёл бедный рыбак. Он жил за посёлком в хижине.  После вчерашней рыбалки он устал и спал крепко. И потому он ничего не слышал. И не знал, что произошло ночью в поселке.
Он подходил к реке. Тихий ветер покачивал тростник. Там стояли его сети, поставленные вчера.  И  тут в тростниках он услышал слабый писк.
«Кто так жалобно пищит»?- подумал рыбак. Сколько лет я ловлю рыбу, но никогда не слышал, чтобы она пищала.
 И он раздвинул тростник.
В тёмной воде,  на примятых камышах он увидел совсем крошечного младенца. Рядом с ним на воде сидел пеликан  и поддерживал его своим огромным клювом. Рыбак вошел в воду и взял младенца на руки. Пеликан отплыл в сторону и внимательно посмотрел на рыбака. Рыбак вышел из воды,  растеряно  посмотрел на пеликана,  потом на младенца.
-Как ты оказался здесь?- спросил он. -Вот странно. Может, все-таки некоторых младенцев приносят пеликаны? Это ты принес его? - спросил рыбак пеликана.
Но пеликан захлопал крыльями,  крикнул гортанно и улетел в сторону моря.
-Видно, боги решили послать мне сына,— решил рыбак. Он положил младенца на землю и завернул его в свою куртку.
-Если боги послали мне сына,— сказал он, значит, он будет королём.  А нашёл я его в тростниках. И потому,  я буду звать его Тростниковый Король.
            Он шёл к своей хижине и прижимал к себе младенца. Он улыбался.  Солнце уже высоко поднялось в небе.
«Что - то в  этом мире происходит  не так»,-  думал рыбак. – « Ну и что?  В  этом мире всегда что- то происходит не так. Но надо жить, надо выходить в море  и ловить рыбу».
             Вечером того же дня рыбак пришёл в посёлок  и там узнал о жестоком приказе короля. И он понял, что никто не должен узнать о найденном им мальчике. К рыбаку никто не приходил. Жил он одиноко, а жена его  умерла.
И мальчик стал расти у бедного рыбака. Он рос красивым и очень задумчивым. Он подрос, но он не мог ходить. Ведь в ту ночь,  когда его нашел рыбак, он долго лежал в холодной воде. Рыбак поднимался высоко в горы, собирал там целебные травы, делал из них разные настойки, но ничего не помогало. И рыбак смирился.
Каждое утро он брал мальчика на руки,  приносил его в дальнюю потаённою бухту,  сажал на теплый песок, а сам уходил в лодке в океан,  ловить рыбу и креветок. А мальчик играл на берегу.
Он никогда не видел других детей и даже  не знал, что они есть на свете. И он научился играть сам с собой. Он  научился различать голоса всех птиц и подражать им. И он  подражал им так искусно, что птицы прилетали к нему, и садились рядом с ним, и он играл с ними. А немного спустя, он научился языку дельфинов. И  дельфины приплывали к самому берегу и приносили ему пятнистые раковины каури,  разноцветью кораллы,  и всё  интересное,  что они могли найти на дне океана и показать своем другу. Тростниковый король играл с маленькими черепашками. Он помогал им добраться до моря, когда они появлялись из мягких черепашьих яиц и отгонял от них чаек.
Птицы пеликаны приплывали к нему из зарослей тростника и рассказывали ему о тростниковой жизни. Дельфины выпрыгивали из воды. Алое солнце каждый день поднималось над синими скалами и опускалось за дальней  туманной горой.
Так шло время. Тростниковый король подрастал. Рыбак старел. И однажды во время бури целых пять дней его лодку носило по бушующему океану. И лишь на шестой день его лодку  выбросило на берег. После этого рыбак занемог.
Семь дней он не приносил рыбы в поселок. И люди в поселке сказали: «Пусть кто- нибудь сходит к рыбаку. Может, он заболел? И ему нужна наша помощь? Ведь он человек совестливый. А совесть- голос Бога».
Так говорили люди в поселке. Но никто не хотел идти к рыбаку. Рыбак жил так далеко от поселка! Тогда бедная вдова, а она сама жила на самом краю поселка, сказала своей дочери: «Сходи, проведай рыбака. Возьми с собой еды. Посмотри, что с ним! Ведь его целых семь дней не было в нашем поселке»!
И Мия, так звали дочь вдовы, завернула рисовую лепешку  в свежие банановые листья   и пошла к хижине рыбака. Она вошла в хижину и увидела у изголовья рыбака красивого юношу. Он поил старого рыбака отваром.
«Кто  это»?- подумала девушка. «Все знают, что рыбак живет один. Откуда здесь такой прекрасный юноша»?
А юноша посмотрел на девушку и выронил чашку из рук. И рыбак тоже смотрел на Мию. Потом он посмотрел на  своего приёмного сына.
-Мия,- сказал он. -Это мой сын. Его зовут Тростниковый Король. Никому не говори о нём, там, в нашем поселке. Я спас его восемнадцать лет назад. Тогда наш король приказал убить всех младенцев. Ты родилась через год после той страшней ночи. Если о моём сыне узнают в поселке, слухи об этом  дойдут до короля. И моему сыну не жить.
              Мия протянула лепешку Тростниковому Королю и опустила глаза. Выходя из хижины, она обернулась.
- Ты не хочешь проводить меня ? - спросила она. -Совсем недалеко.
Хочу,- сказал Тростниковый Король. – Но  я не могу ходить. С той ночи, когда я лежал в тростниках, ноги не служат мне.
И на глаза его навернулись слезы.
-Можно, я приду завтра? - спросила Мия. - Я принесу отвар для твоего отца.
И Мия пришла на следующий день. Пришла она и на другой день. И она приходила тогда, когда рыбак уже выздоровел. Разве можно не приходить к тому,  кто ждёт тебя?
Пришла весна. Множество птиц оглашало окрестные леса своим пением. Лебеди плавали по лотосовым озерам и  прудам, белая пена  появилась у красноватых скал дальнего озера, это прилетели горные гуси.  Повсюду сновали озабоченные стаи обезьян.
Прозрачные воды бесчисленных озёр сплошь покрылись нежными лилиями и лотосами. Сомики – касатки тыкались своими мордочками в тростники, и оттуда вылетали палево-розовые тростниковые суторы с длинными чёрными косицами над глазами.
Важно ходили, высоко поднимая ноги в густых зарослях журавли, а квакши не давали спать по ночам.
В лесах дятлы сорокапуты стучали клювами, бормотали попугаи, наклонив хохлатые головы, голуби и фазаны беспрерывно перелетали с ветки на ветку. Повсюду сквозь арки из лиан виднелись павлины и павы. Опустив головы, и распустив хвосты, они ходили кругами, посматривая друг на  друга, и плясали в упоении весны, среди красных лотосов.
И  пчелы – коричневатые от пыльцы жужжали, опьяненные весенним нектаром. На    вершинах гор распустились пышные, покрытые золотистыми цветами деревья синдхуара, в рощах зацвели пряди бессмертных амарантов золотых зёрен Бога, и повсюду распускались белые маленькие цветы кокосовых пальм. Благоухали гранатовые, лимонные и хлебные деревья. Раскрылись готовые дать новую жизнь соцветия бананов и финиковых пальм. Закипели весенним цветом ореховые деревья и олеандр. Покрылась ароматными цветами благородная тикала. Зацвели багряными, как пламя лесного пожара деревья бакула. И голубые цветы омриты венчали вершины гор.
К вечеру из сумрачной влажной глубины джунглей вышли, мягко ступая, полосатые тигры и их спутницы тигрицы. Вместе они пили озерную воду. И закат плескался возле их усов.
Призывно трубили стада слонов, проходя сквозь чащу, и слышались на закате  весенние  крики журавлей.
Тогда появлялись в небе удивительные, расцвеченные гирляндами молний тучи. Они плыли над джунглями, словно величественные города со множеством башен.
Тучи, города небесных воинов светились багрянцем. С ужасающим грохотом  сверху метали воины неба ослепительные молнии-дротики! И тучи покорно проливались на землю   благодатным животворным дождем.
И мириадами  алмазных капелек воды осияли  джунгли. Благоухали весенние цветы. негромко шуршали ночные змеи бойги, и в ночи светились их жёлтые округлые глаза с чёрными узкими зрачками. Выходили на лесные опушки вепри и  кричали под молодой луной.
А Мия уже несколько раз приходила к хижине старого рыбака, но не заставала там Тростникового Короля. Не могла она найти его и на берегу. Тростниковый Король нашёл новую бухту. И там он прятался от Мии.
Ведь он не мог ответить на её любовь. Он не мог ходить. Он знал, что к Мие сватается много женихов. И даже из самой столицы приезжали к ней красивые юноши. Но Мия всем отказывала. А Тростниковый Король не хотел мешать её счастью.
И вот однажды Тростниковый Король сидел на берегу своей бухты. И вдруг он увидел, что со стороны океана к нему плывет юноша.
Юноша подплыл к отмели.  Не выходя на берег, он смотрел на Тростникового Короля. У юноши были длинные иссиня-чёрные волосы, глаза его щурились от яркого света. Длинными тонкими пальцами он вытащил запутавшуюся в волосах водоросль, рассмеялся и  отбросил её в набегавшие волны.
-Кто ты ?- спросил юноша из моря на языке дельфинов
-Я Тростниковый Король. А кто ты, пришедший с волной?
Тростниковый Король тоже понимал язык дельфинов и китов и умел говорить на нём.
-Я сын Синего Кита,- ответил юноша.
-Разве ты живешь в океане?
- А разве можно жить на земле?
- Конечно. Я живу в хижине. А мой отец - рыбак.
-Что такое хижина? И что такое - рыбак?
              И Тростниковый Король стал рассказывать сыну Синего Кита, что такое хижина, и что такое люди, и почему они ходят по земле, а в воде жить не умеют. И ещё много другого рассказывал он.
И сын Синего Кита внимательно  слушал eго. А потом он уплыл в океан.
Он плыл по океану и думал. Он переворачивался на спину, лежал на спине,  качался  на волнах и смотрел на солнце.
«Разве Солнце это не большая рыба, которая светит днем, а ночью опускается глубоко в воду, чтобы съесть там другую рыбу?»- думал он.
«Ведь эту большую светящуюся рыбу в глубине видел большой чёрный скат, который живет у коралловой скалы. И дельфины на рассвете тоже видели её там, эту солнечную рыбу! И разве ночью не выплывает из глубины Океана другая серебряная рыба, ночной лунный скат? Ее тоже все видят на небе! Да, её видят, а если её все её видят значит она есть!  Небо, это второй Океан, и там разливается серебряное сияние лунного ската. Ведь это все видят! А Тростниковый Король говорил, что Солнце совсем не рыба! Он назвал небесных рыб птицей Луной и птицей Солнцем! Он говорил, что журавль-Солнце гнездится в заоблачной мари, а вольный Месяц - ибис живет высоко от земли. А птенцы ибиса, это звезды.  Так говорил он. Как это всё удивительна и загадочно. Значит, земля это не только рифы, мокрый песок и галька? А как же на земле растут водоросли? И как людей не уносит течением? И почему их не сжигает Солнце? И за что они там на земле держатся? Ведь там нельзя плавать! А можно только ходить. А если там нельзя плавать, то люди очень несчастны. Ведь если дельфина выбросит на берег, он погибнет! Значит, люди там тоже погибнут! И непонятно, зачем они там живут. Разве можно жить без океана»?
И сын Синего Кита  ещё раз посмотрел на рыбу солнце и нырнул глубоко вниз.
И там в таинственной родной глубине он услышал  знакомые  звуки: хлопки-пощёлкивание крошечных креветок, скрежет, пыхтенье и гудение  множества рыб, известную трескотню дельфинов. Они звали его поиграть. Слышал он тяжелые токи  вечно движущейся воды. Он спускался вниз сквозь буйство красок, сквозь вечное кипение жизни сквозь бесконечность, сквозь волшебные  игры света.
Мимо него важно проплыл голубой попугай, возле жемчужниц проплыли лениво тигровые акулы и посмотрели на него стеклянным скользящим взглядом, Но они не смели тронуть его! Все обитатели Океана знали, что сын Синего Кита под защитой всех китов и дельфинов.
Серебристый свет из далекого верхнего мира кротко высвечивал драгоценный ковер вечно колышимый ковёр водорослей. Они сменились кораллами, обломками кораллов на песке и редкими одиночными скалами. Маленькие  осьминоги замечали человека, тут же припадали к камням и бледнели, сливаясь с ними.
Три взрослых осьминога проплыли рядом, возмущено покраснев. Свет проникал в толщу воды волшебными мерцающим блеском, нескончаемо дробился в ней, и в этом зачарованном, в этом  безграничном, и безбрежном мерцающем мире, в мире вечной игры теней и света угрожающе темнели глубоко внизу очертания скал. А здесь в сказочных рифах деловито  копошись крупные крабы, а рядом с ними играли морские собачки.
Они гоняли вместо мяча круглую раковину пателлы. Из подводной ниши показалась       робкая  ушастая рыбка собачка- сфинкс, она покрасовалась розовым узорчатым плавником на спине и лимонными плавничками на животике и ткнулась в руки сына Синего кита.
Тот раскрыл раковину мидии и собачка отщипнула маленький кусочек, потом второй,  третий. Вот она насытилась, степенно поклонилась, поблагодарила  и хвостом вперед заползла в свою норку, покрутилась там, подняв облачко ила и успокоилась.
Недавно прошёл шторм, и как обычно, после сильных ветров  со дна моря поднималось    масса воздушных пузырьков и песок с илом.  Все киты не любили такое время. Ведь все киты и дельфины переговариваются сигналами, как эхом. А как поговоришь, когда кругом пузырьки и песок в воде?
Так и на берег можно нечаянно попасть вместо родной стихии воды! И не раз сын Синего кита спасал своих друзей китов, когда они слепли после бурь. Он уводил их из опасных мест,  вроде лагуны, поросшей мангровыми деревьями с совершенно илистым дном. Однажды туда попала группа его друзей малых касаток после бури, и стала метаться; не видя выхода из лагуны - ведь вся вода, была в мельчайшем иле! И сын Кита выводил  своих  друзей на спасительный  простор Океана. 
Стайки пестрых коралловых рыбок стремительно промелькнули возле него. Он протянул руку и дотронулся до рыбы – бабочки. Маленький лангуст на песке доверчиво протянул к нему свои усики. Из пещеры под скалой  высунулась голова большой  зелёной глупой мурены. Но здесь была рыбья больница и она не посмела пройти к кораллам. Здесь возле большого ветвистого коралла уже вели приём рыбные врачи –губаны. Ярко синие доктора очищали глаза огромных гупперов, потом их жабры. Морские  доктора заглядывали к ним в пасти, где могли уместиться десятка два таких медиков. И после того переходили к муренам и каменным окуням, которые смиренно ожидали своей очереди. Рифовый окунь застыл, открыл пасть и растопырили  жабры. Тут же к нему бросились золотые карасики, помощники докторов и начали его чистить. Окунь висел в воде вниз головой с блаженным видом. 
                Одна незнакомая мурена, смотрела издалека, не сводя с сына Синего Кита    внимательного взгляда ярко-желтых глаз. Она приоткрыла свои челюсти и обнажила два ряда игольчатых зубов, но сын Синего Кита легонько хлопнул её по морде, та клацнула зубами  и обиженная  ушла в глубину.
А Сын Синего Кита проплыл дальше и неподвижно завис  в бликующей воде.
Он зорко вглядывался в чащу подводных джунглей.  Коралловые рыбки паслись на своем обычном месте возле россыпи раковин- моллюсков.
 Рыбы рябчики и рыбы-перепелки собирались на свою ежедневную вечернюю прогулку. Степенно кружили они возле блестящих камней, посматривали друг на друга и вытягивали трубочкой губы, обсуждая своих соседей. Проплыл мимо извечный враг, огромный спрут. Такой может напасть и на кашалота! Он шевельнул огромными щупальцами, пристально посмотрел на Сына Синего Кита  не сводя с него хищных зрачков, потом, выпустил облако чернил и исчез в глубине.
Проплыла  гигантская  медуза. Подальше от неё!  К ней, жгучей, лучше не прикасаться! Чудесные тёмно-фиолетовые морские ласточки стремительно уплывали от своего врага горбылика. Тот отстал от ласточек и спрятался в грот. Потом высунул из грота свою морду  и задумался, кого бы сегодня ему съесть?
Где-то в глубинах каменной гряды захрюкал, а потом  громко забарабанил морской петух. «Вот  он я! Смотрите все!  Я самый важный,  я весь в плавниках до самого хвоста!».
У скалы, возле каменной гряды, плавали его старые знакомые рыбки ёршики. Пятнистые, полосатые, причудливо пестрые, всех оттенков радуги; они танцевали среди феерически- волшебных морских долин покрытых раковинами морских гребешков.
Вот они увидели своими десятками глаз Сына Синего Кита, быстро захлопнули свои раковины  и стали прыжками удирать от него.  Глупые, глупые морские гребешки - разве до них сыну Синего Кита и его друзьям?
Он проплывал мимо  причудливых кораллов. Они светились почти насквозь  до самых розовых прожилок. Водоросли касались его. Эти водоросли шевелятся вечно, и  вокруг них и над ними текут и поют воды, и нет этому конца. 
Из всех расселин и трещин при виде проплывающего мимо сына Синего Кита появлялись коралловые рыбки. Как бабочки всех расцветок, они плыли вслед, вслед, длинные хвосты их подобно шлейфам тянутся  за ними. Это его свита, его, принца океанских вод. 
«Разве можно жить, не видя всего  этого?» - думал Сын Синего Кита. «Но ведь на Земле    живут! Значит, там на земле есть, что-то иное? А что?»
И на следующий день он снова приплыл к Тростниковому  Королю.
Как Сын Синего Кита оказался в Океане.
Но как сын Синего Кита оказался в океане? Слушайте же. В ту ночь, когда спасся Тростниковый  король, вторая женщина, убегая от воинов  жестокого короля, положила своего сына между камнями  на берегу моря. Когда же она вернулась к тому месту, ее сына уже там не было. Его унесли в океан волны нахлынувшего прибоя. И мать ребенка в отчаянии бросилась в океан и погибла там.
Но ребёнок, которого унесла набежавшая волна не погиб! Огромный синий Кит   подобрал его и ушёл с ним в океан. Потом он нырнул глубоко вниз, выдул воздушный пузырь, величиной с дом, и прикрепил  этот  пузырь  ко  дну  водорослями.
Так мальчик  стал сыном Синего Кита.
Он подрастал и видел из своего пузыря, как мимо проплывают киты, как маленькие осьминоги при виде опасности притворяются обломками коралла, а потом медленно сползают по скалам вниз на песок. Выплывали из -за скалы жёлто- голубые лангусты и множество рыб, имён которых он ещё не знал.
     Он слышал голоса крабов, он прислушивался к степенным разговорам  проплывающих мимо него рыб. Вокруг него звенели, гудели, скрипели рыбы. Болтовня, сплетни и споры множества рыб, крабов, осьминогов, креветок окутывали его. Он слышал странные неведомо кому принадлежащие звуки, которые доносились из  глубины  Океана.
Один раз к его пузырю из той страшной таинственной мглы океана вышла и   приблизилась к его пузырю громадная морда глубинного Морского Змея.
Этот глубинный бледный змей смотрел на него застывшими светящимися глазами. Вокруг заросшего кораллами его белого рога плавали маленькие красно-черные рыбки. Долго смотрели друг на друга Морской Змей и сын Синего Кита. Потом где-то там в мрачной глубине шевельнулся его хвост, и  светящийся глаз величиной с его дом стал удаляться. Змей проплыл мимо и исчез  в мутной бездне навсегда.
Ночами призрачный лунный свет сверху  переливался на границе двух миров. А снизу из другого призрачного зеленоватого света таинственных глубин  призраками поднимались и шевелили своими щупальцами гигантские кальмары его враги. И везде, отовсюду слышались   знакомые голоса китов, и трещали, звенели, шелестели, шептались, бормотали голоса рыб, крабов,  креветок и всего великого множества  обитателей  океана.
Шло время.  И однажды сын Синего Кита прорвал пузырь. Он поднялся наверх, И там над зеленым океаном он увидел плывущую по синему океану  светящуюся жёлтую рыбу! Та ослепительно сияющая рыба плыла по верхнему океану!  И в том перевернутом  океане, он услышал незнакомые крики. То были  крики морских птиц чаек. Но ведь он не знал, кто такие птицы! И он  с удивлением следил за полетом  этих странных существ с крыльями  для плавания в том верхнем враждебном ему океане.
Вдали над гранью двух миров поднимались из океана скалы, облитые закатным солнце. А совсем далеко синела полоска земли, узкая синеватая черточка вдали.
И он подумал: «Какой большой кит живет там. Наверное, он плавает по тому океану  вместе с огненной рыбой?  А эти белые рыбы, с такими огромными плавниками?  Они кричат так громко и так жалобно.  Наверное они просятся, чтобы их пустили в родной океан, в воду!  Несчастные. Как же им трудно жить в той высокой синей бездне без воды!
Но и голоса птиц и свист ветра, который  был для него всего лишь странным течением   другого океана, и свет жёлтой рыбы в этом мареве были чужими для него. Ведь здесь не было его друзей его китов и его дельфинов, с которыми можно поговорить о смешных рыбах -зубариках, о таинственных путях гигантских кальмаров, которые только одни из всего океана осмеливаются нападать на китов. С друзьями китами и дельфинами можно
обсудить слухи о том, что крабы  - отшельники ищут новые домики,  а глупую мурену   снова выгнала из её пещеры задиристая меч –рыба.
Так жил сын Синего Кита. И все обитатели океана знали Сына Синего Кита  и любили его. Все, кроме акул.
Но вдруг оказалась, что в этом его мире есть  ещё один мир! И в том неизведанном мире  плавают странные существа. И они похожи на него! И они называют себя людьми, хотя и не умеют жить в Океане! А разве могут быть люди, которые не умеют жить в океане? Это удивительно! Это загадочно и странно!
И сын Синего Кита спешил к Тростниковому Королю. Ему не терпелось узнать, как можно  больше о неведомом  ему чудесном странном  и удивительном мире.
Он плыл  к знакомой ему бухте. И  Тростниковый Король ждал его на берегу.
-А как ты живешь на земле? - спрашивал сын Синего Кита, лежа наполовину в воде. - Ведь на земле нет ни рыб,  ни китов. И на земле нельзя плавать! И даже рыбы не приплывают к тебе! Как же так можно жить? С кем говоришь ты?.
Тростниковый Король улыбнулся.
-Ко мне приходит одна девушка. Когда она приходит, мне бывает хорошо.
-А что такое - девушка?  Это дельфин? Или это морская звезда? Или это какая- нибудь занятная рыбка?
Тростниковый Король рассмеялся.
-Да,  это и дельфин и морская звезда!   Это и солнце и луна! Это счастье. Но я должен отказаться от него.
Сын Синего Кита был очень удивлен. Ведь в Океане не бывает девушек. А счастье? Что такое счастье? Какой странный вопрос. Счастье,  это сам Океан! И как можно отказаться от Океана? Какие странные существа  эти люди! Эти люди не умеют жить в Океане! И конечно,  они не знают, что такое счастье.
И Сын Синего Кита глубоко задумался и уплыл в Океан.
А на другой день он сказал Тростниковому Королю: - В океане нет девушек. Но в Океане есть счастье. Океану нет конца. А земля маленькая. Так зачем жить на земле и мучиться? Разве нельзя всем людям уйти в океан?
Тростниковый король слушал Сына Синего Кита и улыбался.
-Да,- сказал он. -Ты, конечно, прав. Земля маленькая. Для меня вся земля, это мой дом, где живем мы с отцом, и вот эта бухта на берегу Океана. Земля маленькая, но в ней есть любовь. А любовь больше Океана.
А как зовут любовь? - спросил сын Синего Кита.
- Её зовут Мия. -.сказал Тростниковый  Король. И снова улыбнулся.
И так они проводили вечера, разговаривая друг с другом. Однажды сын Синего Кита плыл вдоль берега к бухте, где ждал его Тростниковый Король. И он увидел девушку, идущую по берегу океана. Он сразу почему-то понял, что  это девушка. Сердце его  застучало.
«Конечно  же,  это Мия»,- подумал он.
И она и правда была похожа и на дельфина,  и на морскую звезду,  и на волну в океане. Ведь красота есть бытие истины. И Сын Синего Кита медленно плыл за ней. И тут он увидел Тростникового Короля. Его друг сидел на камне и смотрел в океан.
И Сын Синего Кита увидел,  как Мия подошла к Тростниковому Королю. Он видел, вот она подошла к Тростниковому королю. Вот она становилась. Вот она встала перед ним на колени. Вот она взяла его руки в свои. 
Сердце у сына Синего Кита  упало и замерло. И вдруг показалась ему, что солнце наверху потемнело, и вода вокруг него почернела. И ему стало так больно, как никогда в жизни. И сын Синего Кита молча повернулся и поплыл в океан.
Но не мог он найти успокоения ни в подводных гротах, напоённых вечерним солнцем,  ни в танцующих мерцающих бликах  коралловых  рифов,  ни в зеленоватой толще океана, где плавали светящиеся рыбы  с огромными глазами.
И он понял, что его счастье уплыло.
И он понял что счастье уже никогда не вернется к нему.

                Книга пятая
                И ходил  человек перед демонам, и не стало его.

А в это время король- Дровосек тоже смотрел на заходящее предзакатное солнце.
Солнце поднимало и опускало золотые лучи–вёсла и затапливало своими лучами далёкие синие горы в вечерней дымке. Длинные холодные тени тянулись от сияющих хрустальных деревьев по истомленному песку. Кроваво-красными огоньками тлели плоды этих  Деревьев. Тихая музыка струилась из -за ширм. Король отдыхал.
Король прикрыл глаза и увидел себя идущим по джунглям. Мошкара облепила его лицо. Он смахивал ее. Из-за пальмы высунулась мартышка, скорчила ему рожу. Орлан-белохвост переваливаясь с боку на бок, прошёл по отмели далеко в сияющую воду и замер там неподвижно чёрным силуэтом. Но вот он легко отрывается от воды, и летит над ней, низко опустив голову. А цепкие  когти его уже выхватили из воды рыбу. Поздно, поздно трепыхаться ей в страшных когтях!
И тут земля заколебалась под ногами Дровосека. Ноги его провалились в зловонную   жижу, и он, вскрикнув; стал вырываться из неё, нет! Они настигают его и днём и ночью! И  все глубже и глубже тянет его  вниз,  вниз.
И вот он последний раз глотнул живой воздух, мир перевернулся, солнце плеснуло ему в лицо раскаленное золото, время заскрипело старым воротом, и он стал падать в чрево бездны. И оттуда  он ещё углядел в немыслимо далёком npосвете  клочок ясного неба, лениво парящего в свете орлана,  и ушёл в трясину с головой
Наверх, на волю! Дровосек рванулся  в последний отчаянный раз, и чудо!  ему удалось сделать  ещё один вдох! Он раскрыл залепленные грязью глаза  и поплыл в этой зловонной жиже, и что же? Ему стало легче и легче, и отвратительный запах стал вдруг исчезать! 
«Значит, и в дерьме  можно жить»,- подумал он. «Надо же! Ко всему привыкают люди».
Но всё труднее и труднее было ему продвигаться вперёд. Тысячи тонких белых волокон неведомо откуда появились вдруг и  злобно и ухватисто  цепляли они его за ноги, за  руки,  за волосы, за одежду его!  Вот они уже  совсем почти опутали и не выпускают его. Да и что же такое? Они сжимают горло его тонкими белёсыми нитями.
«Простите!» - хочет сказать он. Нет! Он только хрипит. «Пропустите»!- слышит он сам себя. Он снова оговорился! Что ему за это будет? Но куда, куда надо пропустить его?  И тут же  из топкой гиблости  выхватила его невидимая рука и швырнула на землю. Он лежал на земле, не поднимая головы.
            -Приведите хозяина Безумия и сумасшествия,- услышал он чей-то унылый, тусклый голос.
- Хозяин Безумия занят, - отозвался гнусавый голос.
-И  чем он  сегодня изволит заниматься?
-Он сходит с ума.
-О, это дело чрезвычайно серьёзное. И где, же он сходит с ума своего? В каком месте ума своего? Быстрее же! Говори, пока у нас в руках душа этого ничтожного Дровосека! 
- -Хозяин Безумия в гостях у хозяина глупости,- прогнусавил голос.
- -Что они там все делают?
- -Они пьют вино. Они празднуют День Потустороннего мира в Чёрном  Железном Городе.
- А почему они не пригласили меня? Они с кем там?
- -Они изволят быть вместе с хозяином Тихого ужаса и госпожой Болотной Лихорадкой.
-Ну, хорошо. О приятных вещах поговорим попозже. А сейчас вернёмся к приговорённому. А видел ли этот приговорённый сам, своими глазами мёртвых на Темной земле? Видел ли он, как безумный ледяной ветер треплет одежды демонов? Нет? Ну так пусть лицезреет! Над народами проходят тысячелетия, над человеком висит небо вечности. И нечего прикидываться, что они его не видят. Не маленькие. Пора бы и поумнеть.  Так пусть он погуляет у порога  вечности.
Дровосек стал проваливаться сквозь землю и падал на людей под ним. Упадёт на их головы, отлетает голова, упадет на их ноги отваливаются ноги. Он проваливался сквозь людей и голоса людей.
-Почему в этом ларце сидит такая маленькая овца?
-Потому что она светится.
-Ах, она светится? Эта овца величиной с пальчик?  Почему трижды корабли страны Аласия так и стоят посередине моря?
-В каждом городе у нас с вой ад. Они ждут известие из ада.
-Почему не приходят на пристани вовремя души?
Смотрители пристаней не получили известие о приемке душ. Людей в наших адах, что песчинок. Им несть числа. Правила, по которым их приговаривают к пыткам, известны им при жизни.
-Все это знают, в конце концов, и нечего сейчас им ныть! Мол, мы не ведали, что творили. Ведали, ведали! И никакие претензии здесь не принимаются!  И уберите эту овцу!
           Дровосека снова потащило вниз. Его вдруг омыло чистым ярким светом. И он ясно понял вдруг, что жил совсем не так, не так, не так, как надо было жить! Но, как воротишься, как вернёшься в свою прожитую жизнь? Как возвратишься  в свою потерянную в этой жизни  жизнь? Берег времени его отплывает все дальше и дальше! И  перевозчик хмуро отталкивается длинным шестом. А он падает он падает. И застывает память его. И память его начинает распадаться, покидать засыпающую душу его. И молнии возмездия уже выхвачены их ножен неба.
              Но тут тихий повелительный  голос  настиг его умирающую душу:
           - «Повременить».
              И сквозь блеск небесных  клинков и боль, проходящую сквозь все его тело, бросило его  к семи плоским скалам.
             Одна из скал раскрылась. Внутри скалы сверкнули острые  зубы: - Входи, - глухо сказала скала.
 -А ты кто? Я не нарушал клятву!
- Я всей земли давильный камень!
- Иди,  иди, - запищала сбоку тростниковая крыса. – Иди сам. Иди. Или я укушу тебя!
И крыса показала  зубы. Только она была уже не крыса, а Свидетель Слова.
-Что встал, тихий идиотик?- Крыса изобразила багряный плащ на себе с золотой тканой вышивкой и надела на лицо маску величия. - Ты заходи, мы тебя здесь давно ждём. Проходи, -приветливо говорила крыса, кланялась, увлекала его куда то, улыбалась, гладила его розовой ладонью. Она вела Дровосека в пещеру.
В пещере сидел Голый человек с Железным пальцем. Он раздувал огонь мехами. Меха тяжело дышали.  Меха эти были богами.
-Пусть он совершит обряд!- гудели меха. -Пусть, пусть, пусть!
От работы мехов стоял такой шум, что уши у дровосека отвалились.
Пламя костра лизало огромный котёл  величиной с  хижину.
- Кто это пожаловал ко мне?- сказал Голый человек с Железным пальцем. – Да это сам король! Ха! Ты явился, ничтожный Дровосек!  Не он ли перепутал свою судьбу с судьбой царей? Может отдать тебя моему Железному Младенцу? Славно будет. Вот наш ад повеселится! Так ты уже умер?
Он достал из – за спины щипцы; схватил ими Дровосека и оторвал его голову.
 «Ну что же это такое» - подумал Дровосек, - «Второй раз одну  голову отрывают!»  Тело Дровосека Голый человек с Железным пальцем  разрубил кухонным ножом на мелкие частички и бросил в котел.
Голый  варил Дровосека и пел песню:
-Хей-Хо! Найду человечка, проглочу человечка,
съем человечка! Ам-ам!
 Превращусь в орлана, могучую птицу,
сверху всех увижу,  человека, увижу  сверху
Всё видно, видно мне !
Хей –xо!
Стану тигром яростным
легкие и сердце, печень человека
вырву, вскрою вены – стану тигром я!
хей -хо!
Я буду лизать красную кровь человека!
p-p-paзорву на куски человека. 
Проглотим; проглотим человека.
            Так пел и бормотал Голый с Железным пальцем и помешивал тем пальцем воду в котле с Дровосеком.
             Вода в котле булькала и кипела вместе с Дровосеком. Кипели желания и надежды, всплывали  потемневшие в супе жизни  лепестки его дальней весны жизни, и снова опускались на дно. Кружились в котле загубленные истинность и чистота, поднималась наверх извращенная сила духа, булькали в том котле низость и предательство, и непрерывно всплывала со дна его глупость. Все бурлило  и кипело в этом супе жизни. 
 Голый достал голову Дровосека, она снова вдруг стала целой и живой и даже с памятью! И сунул голову в маленький медный  котёл, возле очага.
-Э-э... – забормотал он, что-то водичка здесь не очень холодная… как я остужу  мозги его в такой водичке? Мозги человеческие с душистым горошком!  Ням,  ням!
И бросил голову во второй котел побольше.
Но и во втором маленьком котле тоже оказалась тёплая водичка.
Тогда  Голый  сунул голову Дровосека в третий самый большой котел. Котел зашипел,  фыркнул и сказал: -Все ваши благие устремления напрасны! Потом забурлил и пробормотал:-А ежели ему надо к Матери  демонов, то при чём  я ? 
 А Голый сказал.
О, вот тут водичка в самый раз! Внизу горячая, а сверху, холодненькая, сгодиться.
             Ой, как стало холодно голове Дровосека! Все маленькие мысли его сразу замерзли! Только осталась одна совсем маленькая мысль:- «Пора бежать» А как бежать, если рук нет, ног нет и туловища нет.
              -У, - да ты,  кажется, уварился! - сказал   Голый с железным пальцем, - и стал щипцами  вытаскивать из котла голову  Дровосека. А из другого котла стал выбрасывать его кости, как они оказались там?  И Дровосек увидел, что его костный мозг стал рекою, и по ней поплыли его кости!
- Плывите, косточки, плывите, бормотал Голый с железным пальцем. Сейчас мы вас вытащим! И он стал щипцами доставать кости из воды и складывать их на берегу реки. И тут кости покрылись мясом, не было только головы.
Тогда Голый с железным пальцем взял череп Дровосека. Его голова уже стала черепом!  И он  вставил в череп новые глаза. Потом он просверлил своим железным пальцем уши Дровосека и сказал:
        -Сейчас ты будешь понимать и слышать язык и речь всех умерших людей. Потом он просверлил железным пальцем затылок Дровосека и сказал:
- Сейчас ты будешь  понимать и слышать разговоры всех умерших, всех растений, всех животных и рыб!  То-то тебя всё это оглоушит!
И тут из угла хижины вышел Железный младенец огромного роста дунул на Дровосека  сказал: -Ум-м-м,- и выбросил Дровосека за дверь. Ветер взвыл и  потащил Дровосека. И пустые горшки с чьими-то надеждами разбивались на его пути. 
Впереди показался висячий мост из дыма и болтовни. Дровосека бросило к тому мосту!  Дровосек встал на четвереньки возле того моста,  потом поднялся и пустился бежать по этому мосту.
Он видел, по обе стороны моста поднимаются снизу вверх по верёвкам люди! И он сам поднимался вместе с ними и одновременно бежал по мосту! И он видел сверху, все они лезут и лезут на дымный мост и непрерывно болтают! И там, уже с моста на самом верху они говорят что –то разумное, отодвигают руками звёзды- Вселенные, и смотрят дальше. А что там дальше? -Не мешайте мне, я тоже хочу посмотреть! Сам, сам! Эти звёзды  мешали, им подниматься выше, там же паутина, и все звезды в паутине! Тут нужен точно всемирный потоп! Вот оно что! А куда лезть выше, если это выше ниже? Ведь все эти вселенные только слёзы на кончике ресниц Вечности! И они падают вниз, вниз! Те звезды –Вселенные вспыхивают,  падают вниз и сгорают! Где спасение?  И он упал вниз и сгорел 
-Вот твоя первая небесная земля, - услышал Дровосек  голос сверху, и увидел человека  в железной шапке. И той шапки торчало лезвие ножа. И он увидел, что это небо замёрзло. Так замерзает вода в горах. Он задрожал от невыносимого холода и в голову его вонзился меч!
И он лежал мёртвый с мечом в голове.  Все небо замерзло и покрылось льдом. И сияло так ослепительно, что глазам было невыносимо больно. И  огромный человек в железной шапке сидел на этом льду. И Дровосек лежал перед ним мертвый. И он  казался себе сверху мушкой на сияющем льду.
Тут из-за снежной горы вышли цепочной Небесные люди. Головы у них были головами чёрных воронов, туловища, как у настоящих людей!
- Смотрите, сказал  небесный человек Железная Шапка.- Этот ничтожный хочет пройти на второе  небо!
Люди  вОроны засмеялись, захохотали и стали кружится, взявшись за руки, вокруг Дровосека. А потом один из них ударил его по лбу железной колотушкой: Бум! Во льду оказалась дыра и Дровосек снова полетел  вниз!
И тут же оказался в чёрном доме, где слабо светился масляный
светильник.
- Смотрите, кто свалился к нам! Он свалися прямо- таки к нам, - услышал Дровосек  весёлый  голос.
-Ну так и  вычеркните его имя из Книги Жизни. Нечего сваливаться куда не нужно.
И тут же призрачные духи с большими ушами схватили Дровосека и бросили его в железную люльку! И вокруг него сами собой захлестнулись железные обручи...
Одноглазое  лицо наклонилось над Дровосеком. Человек Тьмы приподнял масляный светильник и внимательно всмотрелся в Дровосека...
- Ну вот ты и наш,- сказал Человек Тьмы...
И он вонзил  в переносицу Дровосека железный крюк и бросил его в устье Кровавой реки.
-Пей,- услышал он. -Пей грехи свои.
Дровосек забился в кровавой воде.
Чьи- то руки зачерпнули   кровавую воду заката  и  стали вливать её в горло Дровосека:
- Пей!
Дровосек хотел поднять свои руки, чтобы оттолкнуть эти руки со страшным кровавым напитком, но не смог! Обручи  все сильнее и сильнее сжимали его тело! Они душили его!  Он даже не мог вытащить руку  и схватиться за горло, куда непрерывно вливали обжигающую кровь!
Но тут он  дернулся изо всех сил и вырвался из железных обручей! И что же? Он оказался снова стоящим на бесконечном мосту!  Но тот мост  тот был не толще волоса!
Далеко внизу в багровом пылающем  зареве  увидел он зловещее  кипящее смолистое море! То море горело! И чёрный дым поднимался над тем пламенем, над тем гиблым пылающим морем. И множество плавающих там  костей увидел Дровосек внизу в  бурлящих водоворотах.
-Иди, что ты стоишь!- услышал он властный голос  сверху. И он сделал первый шаг, второй; третий. Он шёл по мосту – волосу. Он  увидел: небо впереди него  расходится и сходится. То одна железная гора сходилась с другой  с железной горой. И с грохотом  они ударялись друг о друга. И он увидел, что в железном небе светит дырявое железное солнце. И дырявый месяц висит слева от него на железной цепи и тихо покачивается. А на месяце том поставлены дырявые железные  домики. И странные дырявые уродливые люди выглядывали из окон тех лунных домиков.
Кто был с руками длиной в несколько туловищ, кто высовывал длинные языки из трёх и семи безобразных голов. В лунных железных садах скорчившись сидели люди сороконожки, и со страхом смотрели вверх, а оттуда падали и падали на них дырявые железные звёзды.
Гнусаво бормотали люди-тараканы, проползали по дорогам и шипели на поворотах лунных дорожек люди-змеи. Замерли под лунными липами люди- сверчки со скрипочками в тонких ручках. В лунных светящихся прудах дремали люди крокодилы. Люди шакалы сидели возле тех прудов с удочками в руках. Время от времени они поднимали свои головы и выли на железное небо.
Поднимали ядовитые жала люди-скорпионы, люди-тарантулы пробегали бочком, бочком по берегу лунной реки. И щербатое железное солнце освещало дырявые лунные долины и пыльные лунные моря того диковинного мира.
А ещё ниже  под луной и солнцем на огненной планете пасли волов уродливые дымные пастухи. Горели  нестерпимым адским пламенем огненные озера, оплавленные на берегах. Каменные рыбаки вылавливали из огненных озёр  огненную рыбу. А рядом  за хребтом Разбитых Надежд  плескалось море Бед и море Ужасов.
-Смотри!  В том море плавают мириады глаз! Между уродливыми  постройками из костей по грязи пробираются на руках уроды – жители, и каждый урод  краше другого урода! А сейчас, бойся!
И тут дровосек увидел. К нему приближается железная лодка с крыльями. В той лодке стоит чёрный железный гроб. На том гробу сидит человек с зелёным лицом. Он улыбался Дровосеку, он приветливо махал ему. Он приглашал к себе.  Он любезно раскрывал крышку гроба, похлопывал по дну его, и звал к себе, к себе и всё показывал  мертвой рукой своей на чёрный нарядный глянцевый гроб.
И тут этот  гроб сорвался и сделал круг над железной лодкой. Но гроб тот не упал в кипящее море! У гроба выросли с боков крылья!  И этот чёрный глянцевый крылатый  гроб  медленно раскачивался и  приближался к Дровосеку!
А тот шатаясь и хватаясь за воздух руками бежал от того гроба быстрее, быстрее по мосту – волосу. Но гроб нагонял его! Неужели гробы летают быстрее, сем бегают короли? И нагнал! И ударил Дровосека в спину!
-Ах! – Дровосек вскрикнул и рухнул вниз!  Он падал в кипящее море, и вдруг сердце стукнуло у него в груди, его сердце!
Он приложил руку к груди,  там становилось всё больнее и больнее!
И он упал в кипящее море. Обжигающая, огненная  смола хлынула ему в легкие! Его закружило в водовороте. Багрово- красный тошнотворный ужас кружил его всё быстрее и, быстрее.
Но тут рядом с ним, совсем рядом, возле головы его, возникла призрачная спасительная дорожка! Она бежала  вверх. Туда, за луну, за страшное железное небо, туда, где сияют вечным светом его  забытые желания, туда, туда!
Как же встать ему  на ту дорогу? Она всё выскальзывает и выскальзывает из-под ног его! Эта предательская дорожка все убегает и убегает. Повремени! Дай мне надежду! Куда ты убегаешь предательская дорога? Постой же, подожди меня! Хоть тропинкой упади мне под ноги ! Но надо, надо выходить на берег. Берег уже, он уже близко. И я лежу на том берегу. Почему я лежу на том на дальнем, на том чужом,  на том далёком  берегу?
Дровосек с трудом поднял веки:
Прямо перед ним в застывшем небе горела кровью звезда. Она вернулась! Она вновь вернулась в его небо!
И рубин в перстне короля-Дровосека полыхнул горячим  пламенем.
И в кроваво-красном астериске на левом указательном пальце короля-Дровосека запылал ослепительным чистым светом  страшная звезда.
Дровосек поднял свою руку и посмотрел на другой перстень с драгоценной бирюзой: Нежно-светящийся камень стал потухать. Он превратился в серое тусклое ничтожество. И все драгоценные камни в его перстнях умерли и погасли.
Его бирюза, его рубины его сердолики, его бесценные алмазы  прожили свою юность,  прошли свою зрелось. Пришло их время, и они умерли.
Умерли  все его драгоценные камни.
Дровосек снова посмотрел на небо. Рядом с кровавой звездой вспыхивали маленькие звезды. Они неотвратимо срывались и падали вниз. Шёл нескончаемый кровавый дождь. А призрачная спасительная дорожка исчезла  во враждебном ему небе.
Багряный свет беспощадных звёзд заливал бледное лицо Дровосека и лица придворных. Дровосек поднял руку. Он хотел стереть этот беспощадный свет с лицо своего!  Долго .сидел он опустив, голову, бессильно уронив руки.  Потом он поднял голову и сказал:
- Приведите предсказателя.
Тут же за ширмой   что - то прошуршало. И тихие шаги стали удаляться.
Дровосек ждал.
Звезда в небе наливалась беспощадным светом. Сад в сиянии этой звезды казался зловещей  декорацией из волшебной постановки кудесника - мага.
             Вдали в глубине аллеи показались три фигурки. Звезда горела над ними. Между двумя высокими стражниками в доспехах, горящих багряными отсветами   шёл, сгорбившись старик. Его поддерживали.
Тяжело шаркая ногами, старик подошел к королю. Он остановился перед ним, не опустившись на колени. Он не снял колпак свой с тусклыми потемневшими звездами. Но глаза его так пристально смотрели на короля, что тот приподнялся на своем троне и бессильно рухнул на него. Король тяжело дышал. Потом сказал тихим сдавленным голосом:
-Говори,  старик.
- Ты хотел перехитрить судьбу, - сказал Звездочёт.  Но червяку не подвластны звёзды,  король. Так слушай же  мое последнее предсказание Будешь ты убит ни ночью, ни днем. Будешь ты убит ни на море, ни на суше. Будешь ты убит оружием ни сухим, ни мокрым. Будешь ты убит тем,  кто родился восемнадцать лет тому назад. Будешь ты убит!
И Прорицатель рассмеялся  в лицо короля - Дровосека.
Король отвернулся от него. Сердце его билось глухо. И каждый удар сердца отдавался в его голове гнетущей  тупой болью. Тяжелая  кровь его сердца шумела и гудела  в ушах.
- Отпустите старика, - сказал он сквозь этот гул.– И казните тех, кто не выполнил мой приказ в ту ночь.
В небе пылала кровавая звезда.

                Что сказала Черепаха.
             Как пожар разнёсся по королевству слух  о, том, что жестокий король скоро будет убит. Об  этом говорили торговцы на площадях, ремесленники в торговых рядах,  каменщики, ювелиры, бродяги, гадатели, крестьяне и рыбаки. И дельфины в заливах услышали эти  разговоры. И от них узнал об этом сын Синего Кита.
- Так они и говорили? Король будет убит ? - спрашивал сын Синего Кита.
- Да они говорили так, - сказали дельфины, - А мы, дельфины, слушали их.
- И они говорили, что тот, кто убьет его, родился восемнадцать лет назад?
-Да. Так говорили рыбаки. А мы, дельфины слушали их.
Сын Синего Кита уплыл далеко в  океан. Кто мог дать ему совет здесь? Кто знал дела людей? Никто. О делах людей ведала только Большая Черепаха, которая спала в Дальнем Гроте. Она знала о людях всё. Большая Черепаха знала о людях даже то, что люди сами не знали о себе.
И вот Сын  Синего Кита поплыл к Большой Черепахе. Большая Черепаха на  этот раз совсем не спала. Она лежала на песке, в заливчике своего маленького острова. Она   полузакрыла глаза, и слушала шелест волн. Этот шелест волн она уже слышал сто двадцать лет. И  он никогда не надоедал ей.
- О, Великая Черепаха, спящая в Гроте!- услышала она и поднялись медленно её морщинистые веки. Она увидела выходящего из океана Сына Синего Кита.
- Ложись на песок рядом со  мной, сын Синего Кита,- сказала она. Сегодня тёплый денёк. Подумаем о далёких звёздах, о текущих временах, послушаем голос Океана. Ты человек. Человеку пришло время подумать о звёздах и о звёздных Океанах. И тогда он, быть может, додумается о том, почему он, человек оказался  здесь, на этой Земле.
-Ты как всегда права, Мудрейшая, Я пришёл к тебе за советом, Большая Мудрая черепаха, Которая Спит в Гроте.
- Ах,  беспечный пловец,  вздохнула Большая Черепаха.— Веселят сердце мое звенящие  восходы. Печалят сердце моё прощальные закаты. Слушай же меня, сын Кита. Те, кто ведёт по порядку счёт событиям, тот хранит свою память. А  память, это история о забытых временах. Ты, человек, сын Кита. А у человека есть время человека. Но время открывается человеку тогда, когда он посвятит свое сердце своё  небесам. Ведь человек- родник у подножия горы. А куда пробьется родник заросший бурьяном, родник заваленный камнями.
-Как же пробиться чистой воде из-под бурьяна, из - под тяжелых камней, о, Мудрая Великая Черепаха?
-Нужно ли ждать человеку, чтобы пришёл кто и открыл путь ему  чистым водам? Или же  нужно  напрячь силы  самому  роднику и пробиться из - под камней? Или, если не хватит на то сил, уйти в тёмную землю, там где ты никогда не увидишь солнца? Это решает каждый человек сам, Сын Кита. Ты человек. Решай сам, каким путем идти тебе. Это решает только человек. Я  же могу лишь отбросить веточку с пути твоей судьбы.  Говори, человек.
- Твои мысли  бесконечны,  как воды Океана, о, Большая Черепаха. Слушай же меня. У меня есть отец - Синий Кит.  Ещё у меня есть друг. Он живёт на земле. И ещё на земле живет девушка.
- И. ты любишь эту девушку. Но ее любит и твой друг.
-Да, это  так, - сказал Сын Кита.
- А один из вас должен стать королем. Ведь вы оба спаслись, в ту ночь. А звездам всё-равно,  кому из вас быть королём.
- Да. Ты говоришь правду. А Мия?
-Мия станет женой короля.
-А тот, кто не станет королем? Что будет с ним?
- Один из вас должен погибнуть.
- Зачем?
- Чтобы звезды завершили свой круг.
- Что же мы должны сделать?
- Один из вас должен убить короля - Дровосека.
-Но все знают, даже в океане, что у него есть волшебная палица! И  потому он совершенно непобедим!
- Кровавая звезда уже зажглась. Звезды пылают  в греховном небе ночи. Звезда горит, и потому появится меч в руках того из вас двоих, кто будет на исходе этого дня на берегу океана.
-Подожди, Большая Черепаха. Ты сказала, что в руках у него появится меч? Но дельфины говорили, что этот меч должен быть ни сухим, ни мокрым. Как  это понять? Скажи мне!
-Да, сын Кита.  Дельфины говорили правду. Меч не должен быть ни сухим, ни мокрым. Он должен быть покрыт пеной.
- Пеной? Как это понять? Скажи мне! Пеной? О чем говоришь ты, Большая Черепаха? Что  это такое, пена? Я никогда не видел её!
- Её никто не видел, Сын Кита. Её еще на земле. На земле много ещё чего нет. Но если один из вас придет к Дракону Сумерек и разбудит его, то от его дыханья он превратится  в морскую пену.
- Ты говоришь о Драконе Сумерек, который дремлет в Пещере закатов?
- Да. Ты верно услышал меня. Этот дракон спит в прибрежной Пещере Закатов. Он спит там много лет. Он спит там так много лет, что о нём уже и не помнит никто.
- Эта пещера за  скалой Чаек! Я знаю её Там белые песчаные отмели!
- Да. Он спит за скалой. Он спит за скалой Чаек. Там, теплые отмели. И там, черепахи откладывают яйца. Когда-то и я родилась там, и там вышла я в океан. Я убегала во всю мочь от охотниц чаек. А дракон спит там  в Пещере Закатов. Он всё спит. Что ещё делать драконам? Он спит там много лет. А солнце греет песок. И вот проходит время и появляются маленькие черепашки. Они спешат к океану. Ведь в океане начало их жизни, спасение их и конец их жизни. Всё начинается в океане и все уходит в океан. У маленьких черепашек так много врагов, и они спешат к спасительному океану Да ты сам знаешь это. Ты наш спаситель черепах.
- И тот, кто разбудит его умрет?
- Нет. Он превратится в пену. Он станет той пеной,  которая покроет меч, который окажется в руках одного из вас.
- Вот как? Скажи мне Большая Мудрая Черепаха, а будет ли тот человек помнить, кем он был? Если он станет пеной?
- Где будет душа этого человека? Этого я не знаю, сын Синего Кита, Этого не знает никто из живущих в Великом Океане. Но я думаю что душа человека, если душа человека будет спасением для людей, то его душа, душа  этого человека будет спасена навсегда и навечно.
 -Подожди! А кто знает то, о чем сказала  ты мне? Кроме нас с тобой, Большая Черепаха?
- Об этом  кроме нас  знают ещё трое: Никто, только ты, и одна  я.
И черепаха стала закрывать глаза.
- Постой, Большая Черепаха!  Не засыпай! А что сделает Тростниковый Король, если он узнает то, что узнал я?
- Он сделает то же, что сделаешь ты. Он человек.
-Но  это невозможно! Его любит Мия!
- Все возможное и все невозможное в руках человека.
И Черепаха закрыла глаза.
Сын Синего Кита опустился на теплый песок рядом с  Большой черепахой. Он долго смотрел на уходящее в океан солнце. Лучи его плавили бесконечную дорожку заката. И закат этот плескался возле ног Сына Синего Кита. В печальном вечернем  свете над морем летали чайки. Чайки  кричали: -Уил! Уил!
Сын Кита медленно встал, вошел в воду и поплыл к скале Чаек.
Солнце почти опустилось в океан. Нескончаемая расплавленная дорожка тянулась от горизонта до полосы прибоя. Последние лучи солнца осветили скачущего по полосе кипенного прибоя короля и его свиту. Их тёмно-синие тени прыгали вслед за ними по лимонно- желтому песку.
И туг король вздыбил своего коня. На прибрежном камне  он увидел сидящего юношу и девушку  рядом с ним. Девушка повернула свое лицо. И король поразился красоте её.
-Взять eё!- крикнул он.
              Охрана соскочила с коней. Трое бросились к девушке и схватили её за руки. Она вскрикнула. Оглянулась на сидящего на камне юношу. Это был Тростниковый Король. Он попытался привстать, он протянул к ней руки! Но один из стражников рукоятью меча ударил его. И он с окровавленным лицом упал на песок.
            Кричащую Мию тащили к королю.
            И тут над всеми вспыхнула ослепительная алая звезда. Стражники споткнулись, подняли головы.
Мия вырвалась из их рук  и бросилась назад,  к Тростниковому королю.
От звезды протянулся ослепительный луч.
И в поднятой руке, сидящего на песке Тростникового Короля появился сверкающий меч!
            Все замерли. Тростниковый король приподнялся. И встал!
           Он сделал один шаг, второй, глянул на Мию. Посмотрел на короля- Дровосека. Свет звезды вспыхнул чистым пламенем  в сверкающем лезвии меча. Луч от меча упал на лицо короля.
- Так вот ты где! – хрипло сказал Король-Дровосек.– Долго я искал тебя.
Он  грузно спрыгнул с коня, выдернул свою палицу, притороченную к седлу, и пошёл, проваливаясь, в мокрый песок,  навстречу стоявшему с поднятым мечом юноше.
            В следы короля  просачивалась морская вода. В неё тут же забегали маленькие крабы.
Король-Дровосек и Тростниковый Король стояли друг против друга на песке в полосе прибоя.
И король обрушил страшный удар на голову Тростникового Короля! Но меч юноши отразил палицу! И ещё один удар меча отбил убийственный чёрный удар! 
            Король-Дровосек и Тростниковый король отступали и наступали друг на друга. И никто не мог одолеть другого. Но вот удары Тростникового Короля сделались слабее, и Король Дровосек загнал его по колени в воду. Но снова  вышел юноша на прибрежный  песок из полосы прибоя. Море стонало.
Сокрушительный удар палицы обрушился на  Тростникового Короля! И тот навзничь упал в прибой, откинув руку с мечом. И король-Дровосек занес чёрную палицу для последнего удара. Свет алой звезды зловеще горел  в небе.
Но вскипели волны! Вздохнул океан и накрыл лежащего на границе земли и  моря  Тростникового короля.
             И  омыла белая пена  и юношу и его меч.
Тростниковый король поднялся. Он поднял  свой меч!  И палица, обрушенная  ему на голову, разлетелась на мелкие кусочки! И меч Тростникового Короля пронзил короля насквозь.
Король–Дровосек стоял на берегу моря и удивленно смотрел на меч, который пронзил его. И в эфесе в навершии рукояти, увидел он горящий кровавый рубин. И в его глубине он различил себя. Крошечного, лежащего на полу и смотрящего оттуда из той глубины на самого себя.
           Он посмотрел на белую пену у своих ног, на странный сумеречный свет над волнами, на Океан, на слепящую, пылающую кровавую звезду в небе, и упал навзничь в ту белую пену прибоя. Океан стонал. Пена прибоя стала душой Сына Синего Кита.
Так  в час сумерек, ни днем ни ночью, ни на воде, ни на суше, в пене океанского прибоя Тростниковый Король убил Короля-Дровосека мечом, покрытым морской пеной ни сухим и ни мокрым.
             Так сбылось предсказание.
Сбылось это предсказание и дальше. Тростниковый король стал королём великого государства и правил долго, и справедливо. А Мия стала его женой.
Они выстроили дворец на берегу океана рядом с тем местом, где была битва.
             По вечерам на закате Мия и Тростниковый король выходили на берег океана. Они стояли в полосе прибоя.  Их ноги омывала белая пена.
           Иди, человек. Спеши, человек.
          Пройденный тобой день не вернётся никогда, никогда. Буйвол времён тащит повозку твою по самому краешку бездны. Не оступись, человек. 
          -Хей-хо!
Александр Брызгалов.         
1990 год.  2004 год.  2014  год.  3 августа 2014 год.
Москва. Санкт-Петербург. Москва. Сокол
3 августа 2014. 107 с.  Сказочная повесть. 
Проза  (Ф.  67  Проза ру)