Ему предстояло взойти наверх. Первая попытка окончилась неудачей, но это не очень огорчало его. Он был весел и пьян. Пьянила его не романтика восхождения, а только что выпитое спиртное в кругу друзей, от которых он сейчас возвращался. Неведомо как он добрёл до своего общежития, и вот теперь ему предстояло подняться на крыльцо, которое с первой попытки покорить не удалось.
Собрав волю в кулак, он снова ринулся на штурм. Преодолевая за ступенькой ступеньку, он поднимался всё выше и выше по крыльцу, которое казалось ему сейчас одной из самых неприступных вершин мира.
"Ну, давай, давай! Ещё немного, ещё чуть-чуть!" - подбадривал он себя, и, наконец, одолел последнюю ступеньку. Теперь надо было войти в общежитие. Словно загипнотизированный, он смотрел на ручку двери, которая в свете фонаря сверкала весело и дружелюбно.
"Только бы дойти до неё" - подумал он и хотел было свершить задуманное, но словно какая-то сила вдруг потянула его назад, и он покатился по ступенькам.
"Один... два... три..." - мелькали в голове шальные мысли.
"Странно, - подумал он, докатившись - в прошлый раз я насчитал на две ступеньки больше".
Вторая неудача не сломила его. Со свойственным ему упорством он снова бросился вперёд и вверх и достиг вершины ещё быстрее, чем в прошлый раз. Подняв голову, он опять увидел ручку. Она сверкала, как маяк в ночи, как путеводная звезда. Надо было только дойти до неё.
"Я должен дойти!" - твердо сказал он себе. Но видимо, быстрый подъём, и сильное волнение сделали своё дело. Силы покидали его с каждой секундой.
Он попытался бороться с усталостью, но не смог, и вскоре отправился уточнять количество ступенек.
...Когда к нему вернулось сознание, его вдруг осенила гениальная мысль: он решил передвигаться на четвереньках. Этот метод передвижения был медленнее предыдущего, но он был безопаснее, а значит, и надёжнее.
...И вот пред ним опять призывно засверкала ручка двери. "Дойти! Дойти!" - стучало в висках. Осторожно переставляя то передние, то задние ноги, он продвигался к двери медленно, но верно. Всё вокруг него плыло и сливалось в какую-то неразберимую массу, и только ручку двери он видел ясно и отчетливо.
И вот свершилось: дрожащими руками он вцепился в неё, прижался щекой и заплакал. Он так долго и с таким трудом добирался до этой ручки, что теперь ему просто не хотелось уходить от неё.
"Помогите ему" - услышал он чей-то тревожный голос. Каким-то внутренним чутьём он понял, что помочь хотят именно ему. Но зачем?
"Не надо помогать, - крикнул он, пытаясь придать своему голосу оттенки бодрости и веселья. - Я уже дошёл до ручки!"
1982 г.