Однажды Чжуан-Цзы приснилось, что он - бабочка. Проснувшись, он не мог понять, кто же он — Чжуан-Цзы, которому приснилось, что он — бабочка, или бабочка, которой снится, что она — Чжуан-Цзы.
Даосская Притча
ГЛАВА 1
Я проснулся в холодном поту. В комнате стояла тишина. Лишь удары моего сердца, которое колотилось в бешеном ритме, нарушали ее. «Боже, что это было? Опять мне приснился кошмар!», – подумал я, пытаясь успокоить свое дыхание. Встав с кровати, я подошел к тумбочке и взглянул на часы. На циферблате было ровно 5:35. Вот он – момент истины. Через пару часов будет видно, чего я все-таки стою на самом деле.
Приняв холодный душ, я сразу же приступил к работе. Следовало пройтись еще раз по всем основным пунктам и проверить материалы дела, сверить показания свидетелей, а также в сотый раз порепетировать свою заключительную речь. Нельзя допустить какой-либо оплошности. Слишком многое поставлено на карту. Как ни крути, а не каждый день тебе выпадает шанс вести такое громкое дело. В голове всплывали обрывки сна, и я автоматически прокручивал увиденный мною сюжет. «Черт! Только этого мне сейчас не хватало!» – сказал я сам себе. «Надо взять себя в руки и сосредоточиться! Выпить чашечку кофе. Одеться. Оставшееся же, до начала слушания время, посвятить тщательной подготовке над делом». Хотя, конечно, не стоило забывать, что я занимался этим делом уже полгода, и не было какой-либо мелочи или нюанса, который бы от меня ускользнул.
Моего подзащитного звали Самуил Барко. Большая шишка в преступном мире.
Наркоторговец, вымогатель, владелец притонов, причастный не к одному десятку убийств и похищений людей с целью выкупа. Он ехал поздно ночью на своем джипе вместе с какой-то девицей, когда дорожно-патрульная служба остановила его за превышение скорости. Самуил, конечно же, не стал церемониться с полицейскими и решил использовать весь свой "нецензурный словарный запас" в их адрес, в тот момент, когда они начали выписывать ему штраф. В итоге, все закончилось тем, что при обыске автомобиля, полицейские обнаружили у него в багажнике 10 килограммов кокаина, незарегистрированный пистолет Beretta 92 в полной боевой готовности, 3 обоймы от Калашникова, 150 тысяч евро наличными в целофановом пакете, а также недокуренный косяк марихуаны в салоне автомобиля. Его сразу же задержали, и вскоре возбудили против него уголовное дело. Таким образом, обычный штраф за превышение скорости обернулся для Самуила настоящей головной болью, и в результате грозил ему не шуточным тюремным сроком. Это дело и попало ко мне в руки, когда Самуил обратился за помощью к старшему партнеру нашей адвокатской фирмы «Вельманд и Партнеры» - Виктору Вельманду. Ни для кого не было секретом, что Самуил и Виктор были хорошими друзьми. Виктор знал, что я всегда с энтузиазмом брался за любое уголовное дело и уже давно мечтал проявить себя. Кроме того, за 4 года работы в его фирме, я приобрел достаточно опыта и изучил тонкости права, что позволяло мне наконец-таки избавиться от амплуа "мальчишки-стажера" и "новоиспеченного юриста, только что получившего диплом".
После небольшой беседы, которую мы провели, Виктор, несмотря на кое-какие сомнения, решил доверить мне вести это дело, упомянув о том, что клиент представляет большую важность как для него самого, так и для фирмы в целом. Также он заметил, что успех этого дела предвещает большие перспективы в моей дальнейшей карьере. Но все это я понимал и сам. Поэтому заполучив это дело, я сразу же ринулся изучать все материалы и выяснять обстоятельства, при которых все произошло. Это заняло у меня уйму времени, так как ни сотрудники дорожно-патрульной службы, остановившие в тот день автомобиль Самуила, ни следственные органы не желали оказывать содействие в том, чтобы такой человек как Самуил, оказался на свободе. Поэтому они всячески старались помешать мне в установлении фактов, которые могли бы повысить его шансы на освобождение, сотрудничая со мной исключительно по мере необходимости, лишь тогда когда закон "связывал им руки". Но, не взирая на трудности, мне все же удалось собрать достаточно нужных сведений, с помощью которых я выстроил прочную линию защиты. Так что, успешный исход дела был не за горами.
Список обвинений, выдвинутых против Самуила, конечно, впечатлял. Он был обвинен в оскорблении и нападении на сотрудников полиции, в сопротивлении при аресте, хранении и распространении наркотиков, незаконном хранении оружия и вождении автомобиля в состоянии наркотического опьянения. При проведении экспертизы в его крови обнаружили целый перечень запрещенных веществ.
Для начала я решил взяться за показания главного свидетеля в этом деле, а именно той девушки, сидевшей в автомобиле в тот вечер вместе с Самуилом. Ее звали Вероника, и она работала стриптизершой в ночном клубе Angels (Эйнджелс). Согласно ее показаниям, они с Самуилом направлялись в сторону его загороднего дома, когда их остановили двое полицейских и приказным тоном потребовали у Самуила его права, заявив, что он превысил скорость и будет оштрафован. Когда же он поинтересовался, на каких основаниях они сделали такой вывод, то полицейские начали грубить и велели ему не соваться не в свое дело, а иначе у него будут неприятности. Естественно, они не знали, с кем имеют дело. Будучи спровоцированным этими полицейскими, Самуил вышел из себя и, в свою очередь, тоже начал их оскорблять. Тогда они схватили его, вытащили из машины, надели на него наручники и бросили на капот. А затем, даже не удосужившись составить протокол, принялись обыскивать его автомобиль, устроив тем самым полный произвол.
Такова была версия произошедшего, которую поведала нам Вероника. Версия, которую я с удовольствием принял, не вдаваясь особо в детали ее подлинной достоверности.
Но главным моим козырем, благодаря которому я не сомневался в том, что выиграю это дело, было то, что я обнаружил несколько грубых процессуальных нарушений, допущенных сотрудниками полиции, как при задержании обвиняемого, так и во время проведения следственных действий. Эти нарушения были настолько серьезными, что могли повлечь за собой отмену всего проведенного следствия и снятие с моего клиента всех обвинений.
Во-первых, после того, как Самуил был задержан, его отвезли в ближайший полицейский участок, где он находился почти двое суток, якобы для устранения всех формальностей, связанных с его арестом и без предъявления ему каких-либо обвинений. Однако, это является грубым нарушением пункта 2-ого статьи 5-ой Европейской Конвенции по правам человека, согласно которой ни один человек не может быть задержан более чем на 24 часа, если ему не предъявлено какое-либо обвинение, или в отношении него не возбуждено уголовное дело. В противном случае, он должен быть отпущен на свободу. Во-вторых, во время допроса, Самуилу не были разьяснены его основные права, в том числе право хранить молчание, не отвечать на вопросы, право на ознакомление с материалами дела. А также ему было запрещено видиться с адвокатом до тех пор пока он не даст каких-либо показаний следственным органам. Все это, естественно, можно было мягко назвать "полнейшим беспределом", так как были нарушены фундаментальные права любого обвиняемого в нормальном демократическом обществе.
Таков был ход моих мыслей перед началом слушания дела. И погрузившись в свои рассуждения, я не заметил, как быстро пролетело время. Взглянув вновь на часы, я обнаружил, что прошло уже целых полтора часа, а я даже не успел выпить чашечку кофе. Но меня это не особо беспокоило. В отличие от многих людей, не способных полноценно начать свой трудовой день, не "заправивишись" перед этим хорошей дозой кофеина, я предпочитал действовать на своих внутренних ресурсах, лишь изредка позволяя себе пользоваться внешними стимуляторами, считая их злом, которое способно загубить весь скрытый в человеке потенциал.
Выйдя из дому, я сел в свой серебристый Audi A6 и уже через двадцать минут был у здания суда. К моему удивлению на дорогах почти не оказалось пробок. Вокруг здания суда, как обычно, копошились люди. Большинство из них держали в руках кожаные портфели и кейсы и с важным видом входили и выходили из здания через служебный вход, предназначенный исключительно для работников суда и адвокатов. Последних же, помимо портфелей в руках, можно было узнать по черным или бежевым плащам, надетым поверх пиджаков, а также по вычурной походке с гордо поднятой головой. В общем, «Дворец Правосудия», как он официально назывался, жил своей жизнью и с виду напоминал муравейник со всей его структурой и муравьями, снующими без перерыва туда-сюда.
Я вошел внутрь через боковой вход для работников суда и поднялся по лестнице на второй этаж, где располагался зал, в котором было назначено заседание. Самуил уже ждал меня там. Ранее он был выпущен под залог в 1 миллион евро и поэтому пришел сегодня свеженький, прямиком из своего дома, в окружении своих подельников. Всем своим видом он демонстрировал, что уверен в своей победе, и что вся эта глупая суматоха вокруг его имени – всего лишь небольшое недоразумение, которое его нисколько не беспокоит. Его сияющая улыбка обнажала белоснежные зубы, а прямая осанка придавала и без того атлетическому телосложению, действительно внушительный вид. Рядом с ним стояла кучка репортеров, явно желавших задать ему парочку вопросов, но боявшихся нарваться на одного из его громил, ожидая, когда появится подходящий момент, чтобы подойти к нему.
– Привет, Эрик! – сказал он, увидев меня. – Как боевой настрой, мой мальчик? Готов показать этим уродам из прокуратуры, насколько они тупые твари, и что их дело сидеть и жевать траву?
Я терпеть не мог, когда ко мне обращались со словами "мой мальчик", разве что если это делала, какая нибудь девка, желавшая провести со мной ночь.
– Ты как всегда в своем репертуаре, Сам! – ответил я, пожав ему руку. – Пойдемте все в зал, судебное заседание скоро начнется.
Самуил и его свита из четырех громил вошли в зал. Я последовал за ними. Внутри уже было немало народу. Адвокаты вместе с клиентами ждали начала заседания, кое-кто обговаривал детали предстоящего дела, кое-кто просто задумчиво смотрел в потолок. Однако напряженная атмосфера ожидания и неопределенности ощущалась уже с самого порога. По беспокойным и хмурым лицам многих присутствующих было видно, что ближайшие несколько часов могут оказаться для них роковыми. А как же иначе? Ведь тем, кто оказался здесь сегодня на скамье подсудимых, грозил серьезный тюремный срок, так как рассматривались лишь особо тяжкие преступления. Наверное, только я один в этом зале был полон оптимизма, с нетерпением ожидая своего долгожданного триумфа. Наконец-то я докажу всем чего стою! Хватит с меня всех этих никчемных дел о ДТП, выплате алиментов и защите прав потребителей. Надоело играть в игрушки. После сегодняшней победы я непременно войду в лигу тяжеловесов юриспруденции.
Помимо собранных мною доказательств, которые, несомненно, должны были привести к снятию всех обвинений с Самуила, у нас был еще один неоспоримый козырь в рукаве – Самуил и судья Макензи, которому предстояло председательствовать на этом заседании, были неплохими приятелями. Факт, о котором знали немногие. Но, который решал исход дела уже сам по себе.
Пройдя еще несколько шагов по залу, я услышал, как женский голос позвал меня: – Эй, Эрик, иди сюда!
Это была Сабрина. Она работала в нашей фирме вместе с Виктором. Виктор позвал ее сегодня на случай, если мне понадобится какая нибудь помощь. Ну и конечно, чтобы проследить, что все идет как надо, без всяких загвоздок и неурядиц. Хотя, сказать по правде, в этом не было никакой необходимости, поскольку кроме того, что Сабрина была мало знакома с этим делом, ее опыт в уголовном праве был на порядок меньше, чем у меня. Но она была "любимицей" Виктора, и такие поручения он всегда доверял ей.
– Приветствую вас, ребятки, – сказала Сабрина бодрым и радостным тоном, когда мы с Самуилом и его "крепышами" подошли к ней. – Судья начнет заседание с минуты на минуту. Какой у нас номер в списке сегодняшних дел к рассмотрению?
– Восьмой, – ответил я, – так что спешить нам некуда. Наше дело объявят не раньше, чем часа через полтора-два, как только закончат с остальными. А пока можем отдохнуть.
– А вы очень милая девушка, – сразу же заявил Самуил Сабрине, ехидно улыбаясь. – Виктор мне никогда о вас не рассказывал. Знал бы я, что вы работаете вместе с ним, так непременно выбрал бы вас своим адвокатом, а не этого хвастливого неудачника, – сказал он, глядя на меня и не скрывая своего сарказма.
– Большое спасибо, – улыбнулась в ответ Сабрина, – но Эрик большой спец в уголовных делах, поэтому он вам подходит гораздо больше, чем я.
– Сам, если бы Сабрина была твоим адвокатом, – произнес я язвительным тоном, – то единственным вашим судебным разбирательством были бы ее иски к тебе за сексуальное домогательство.
Услышав сказанную мною реплику, все дружно засмеялись. На лице Сабрины появился слегка заметный румянец. Было видно, что она пыталась скрыть свое смущение. Стоявшие рядом с нами головорезы Самуила, с довольной улыбкой на лице, хищно разглядывали ее аппетитные формы. Конечно, я не хотел ставить ее в неловкое положение, но сказанное мною было чистейшей правдой. Окажись Сабрина адвокатом Самуила, он непременно попытался бы завалить ее в постель. Он был весьма прямолинейным человеком, к тому же, привыкшим получать все, что захочет. А Сабрина, обладающая необычайно привлекательной внешностью, элегантными манерами аристократки и живым умом, как магнитом притягивала к себе мужское внимание. Ей было не привыкать к постоянным попыткам мужчин соблазнить ее, однако она терпеть не могла, когда к ней нахально приставали. Всегда ухоженная, стильно одетая и благоухающая приятным парфюмом. Я не припоминал, чтобы видел ее когда-нибудь в неприглядном виде. Ее глаза поражали загадочной глубиной, а правильные черты лица – детской непосредственностью. В каждом ее движении чувствовалась грация, изящность и нескрываемая сексуальность. В моих фантазиях, мы с ней частенько предавались дикому разврату, столь характерному для немецких фильмов популярного жанра. Правда, в реальности мне так и не довелось их осуществить. Всему виной профессиональная адвокатская этика, сковывающая нас своими рамками. Между тем, я часто ловил на себе ее заигрывающий взгляд, а потому поддаться искушению и нарушить профессиональное табу, для нас было всего лишь вопросом времени. И предстоящий праздник, по случаю победы в деле Самуила, был подходящим поводом, для того, чтобы все наконец произошло. Сначала она увидит меня в действии в зале суда, а ближе к вечеру в кровати моей спальни.
В это время в дальнем конце зала послышались глухие шаги, и через пару мгновений перед нами предстали главные персоны ожидающего нас спектакля – федеральные судьи, в чьих руках были судьбы тех, кто находился на скамье подсудимых и которые могли вершить их по своему усмотрению (несмотря на то, что большинство людей полагают, что это делается строго в рамках закона).
– Прошу всех встать, – донесся голос секретаря, сидящей слева от нас. Это была женщина средних лет, уставившаяся в экран своего компьютера. – Председательствует судья Ван Хутен.
Судьи расположились на своих судейских местах, и мужчина в очках, сидевший посередине, между двумя другими, объявил: – Судебное заседание объявляется открытым, начнем с первого дела по списку...
– Эй, подождите! – вдруг закричал обеспокоенным голосом Самуил. – А где судья Макензи? Почему его здесь нет?
– Тишина в зале! – рявкнул ему в ответ со своего места мужчина в очках. – Судья Макензи заболел, и не будет сегодня рассматривать дела! Я его заменяю! А попробуете еще раз устроить здесь балаган, и я оштрафую вас на тысячу евро! Итак, начнем с первого дела, – продолжил он, – подсудимый Алекс Великовский...
Тут из-за стола, напротив трибуны, поднялся прокурор и твердым и сухим тоном зачитал, держащий в руках документ:
– Подсудимый Алекс Великовский обвиняется в разбойном нападении, а также в нанесении тяжких телесных повреждений со смертельным исходом…
– Черт, Эрик, – с тревогой в голосе обратился ко мне Самуил, – кажется, мы здорово влипли! Этот сукин сын Макензи подставил меня! Ну, теперь пусть пеняет на себя, подонок! Недолго ему осталось жить на этом свете!
– Сам, расслабься, – попытался успокоить я его. – У меня все под контролем. Нам не нужен ни судья Макензи, ни даже сам президент. Как только я представлю суду те доказательства, что я собрал, с тебя мигом снимут все обвинения. Не переживай!
– Господин, Барко, положитесь на Эрика, – повернувшись к Самуилу, сказала Сабрина. – Он изучил это дело от корочки до корочки. Вам незачем беспокоиться.
– Ну что ж, поверю вам на слово, – проговорил Самуил, изобразив искусственную улыбку на лице. – Вы, ребята, моя последняя надежда!
Эта его последняя фраза прозвучала так горестно и печально, что мне вдруг захотелось захохотать. И не потому, что Самуил был законченным негодяем и социопатом, причинившим множество страданий куче людей и, безусловно, заслуживающим куда более сурового наказания, чем пожизненное заключение. Просто он создавал впечатление "крутого мужика" с "большими яйцами", из уст которого подобная фраза звучала совершенно нелепо.
– Наше дело объявят еще не скоро. Пока прозвучал только первый номер, – сказал я, обращаясь к Самуилу и Сабрине. – Вы пока посидите здесь, а я отлучусь на пару минут, схожу проведать "комнату для джентльменов", – добавил я, глядя на них с усмешкой.
- Ок, только смотри не перепутай и не зайди по ошибке в "комнату для дам", – пошутила Сабрина.
С чувством юмора у этой девушки тоже было все впорядке.
Я вышел из зала и прошел по коридору направо. Нужно было плеснуть в лицо холодной воды и освежиться. Хотя я был достаточно спокоен и уверен в своей победе, тем не менее, чувствовал какую-то странную усталость в теле. Это было похоже на ощущение некой изможденности, будто бы всю ночь до этого я разгружал вагон с кирпичами.
Зайдя в туалет, я открыл кран и брызнул в лицо холодной водой. Эффект оказался нулевой. Мои руки и ноги были тяжелыми, словно они вдруг стали чугунными. Я закрыл глаза. Перед моим взором вновь начали проноситься отрывки из сна. Эти отрывки были туманными и неразборчивыми, как картинки из мозаики, мелькавшие одна за другой перед глазами. Абсолютно бессмысленные кусочки безполезных ночных грез. И в то же время оказывающие какое-то таинственное влияние на мою жизнь. Я не мог понять, в чем именно оно выражалось, но считал, что любые предположения и домыслы были не уместны.
Совершенно неожиданно мне вдруг стало очень холодно, и я почувствовал, как меня бьет озноб. Какой-то жгучий мороз пробежал по коже и пробрал меня до самых костей. Слабость в теле все нарастала, и лишь благодаря неимоверному усилию, мне удалось не свалиться на пол. Я судорожно схватился руками за раковину и, широко расставив ноги, попытался зафиксировать себя в этом положении. В голове пульсировало подскочившее давление, а во рту все пересохло. Я посмотрел на свое отражение в зеркале – оно расплывалось, превращаясь во что-то бесформенное и непонятное. «Че-то мне совсем хреново – подумал я. – Как бы не откинуть коньки».
Собрав последние силы, я шатающейся походкой направился к двери. Сделав несколько шагов, я остановился... а потом все потемнело, и я услышал, как что-то грохнулось на землю. Затем вдруг все залило ярким светом, словно морской волной, захлестнувшей вокруг себя все пространство. Я почувствовал, как падаю в какую-то невесомость. Меня тянуло вниз, но падать было некуда и оставалось только само ощущение падения, как во время посадки самолета. К тому же, я осознал, что у меня нет тела. Я не имел какой-то материальной формы. Хотя, вернее было бы сказать, что я не имел вообще какой-либо формы. Как бесформенное отражение, увиденное до этого в зеркале. Где-то глубоко в подсознании промелькнула мысль, что я мог принять любую форму, какую только захочу, по своему усмотрению. Но мне не хотелось этого делать. Единственным моим желанием было слиться с этим ярким светом, пронизывающим все вокруг своими лучами, одним из которых я и жаждал стать. И тут меня озарило, что я на самом деле был им все это время, хотя и не замечал этого. Я был лучом, исходящим из этого яркого источника, а следовательно, я и был самим источником, излучавшим этот свет. Я был всепоглащающим потоком светимости, простиравшейся повсюду вдоль необозримой необъятности. «Может я Бог?», – подумал я и захотел засмеяться от столь абсурдной мысли, пришедшей мне в голову. Лучи света, соединяясь где-то за незримым горизонтом, переливались множеством разных цветов, оттенков, которых я никогда прежде не видел. Эта красочная палитра завораживала своей притягательной силой. Казалось, что я глядел на нее целую вечность.
«Божественный свет бесконечности – вот суть всего мироздания!» – внезапно вспыхнула в моем уме совершенно очевидная для меня мысль. Эта идея показалась мне настолько явной и бесспорной, что я недоумевал – каким образом я не понимал этого раньше! Теперь же я словно прозрел, и с моих глаз вдруг спала пелена.
Бескрайний поток светимости... он никак не проявляет себя в этом относительном мире. А все потому, что он не позволяет существовать ничему иному, отличному от себя. Тогда, каким образом дается возможность существования такого разнообразия в мире? Для этого он отделяет самого себя, даруя ненадолго исходящим от него лучам возможность изъявления свободной воли. Для отскочившей от него искры это похоже на ощущение собственной индивидуальности. Вплоть до того самого момента, пока она вновь не сольется с потоком светимости и не растворится в незримом океане бесконечности.
Я попытался ощутить свое дыхание, отсутствие которого было для меня незнакомым явлением, но вскоре догадался, что в этом столь привычном нам процессе не было никакой необходимости. Я был всего лишь мимолетной вспышкой света, вокруг которой простиралось бесконечное пространство из ничего. Сотни миллиардов лет пустоты. И я не имел никаких опорных точек для ориентации в этой безграничной световой пучине.
Вновь и вновь перед моим взором появлялись яркие, светящиеся сферы шарообразной формы. Они сияли собственным светом, приближались одна к другой, а затем притягивались и отталкивались. Внутри них показались новые лучи более ярких тонов, которые постепенно изменяясь, превратились в тончайшие, переливающиеся радугой нити, образующие густую сеть, будто скелет трехмерной модели.
«А что, если мое сознание это единственное, что у меня теперь осталось в этом светящемся мире?» – вдруг кольнула меня мысль. Какое-то щемящее чувство одиночества вырвалось наружу откуда-то из глубины и сковало меня мертвой хваткой. Это чувство было знакомо каждому живому существу, стремящемуся находиться в обществе себеподобных. Интересно, почему оно внушало нам такой ужас? И почему каждый человек всячески старался его избежать? Не потому ли, что лишившись подтверждения со стороны своих сородичей, мы, по сути, переставали существовать? И пресловутая социальность была нашим единственным убежищем от страха смерти? Хрупкая иллюзия, скрывающая от нас суровую правду: что все мы в этом мире одиноки, и когда нибудь нам придется это признать...
– Эрик, ты меня слышишь? – прозвучал где-то вдалеке голос Сабрины. – Эрик, открой глаза!
Я открыл глаза и понял, что лежу на полу туалета, а сверху на меня испуганно смотрит Сабрина.
– Эй, Сабрина, что ты тут делаешь? – прохрипел я, пытаясь подняться с пола. – Это же мужской туалет. Тебе не стыдно тут околачиваться?
Почему-то даже в абсолютно неподходящий для этого момент, мне нравилось ее подкалывать.
– Мне было бы стыдно, если бы я не нашла тебя лежащим тут без сознания. – серьезным тоном ответила Сабрина. – Тебе плохо? Я вызову скорую!
– Какую еще скорую! – раздраженно выпалил я ей в ответ. – У нас же суд! Наше дело могут объявить в любой момент! Кстати, какой там сейчас идет номер?
– Ну... когда я вышла в коридор искать тебя, – колебаясь промолвила Сабрина, – начали рассматривать дело под номером 7.
– Черт возьми! Сколько же я тут провалялся? – спросил я встревоженным голосом.
– Тебя не было чуть больше часа, – начала объясняться Сабрина, – а потом я забеспокоилась и вышла тебя искать.
– Пойдем скорее в зал. Я надеюсь, они не объявили еще наш номер.
Я взял Сабрину за руку и энергичным шагом повел ее за собой по коридору. По ее удивленному выражению лица было видно, что она не ожидала такой прыти от человека, только что валявшегося на полу без сознания.
– Эрик, с тобой точно все в порядке? – переспросила Сабрина. – Ты сможешь выступить с этим делом?
– Все зашибись, бэйба! – заявил я, моргнув ей правым глазом и сделав дурацкую мину на лице.
Головокружение постепенно отступало, а слабость во всем теле ощущалась уже не так отчетливо. «Может быть меня отравили?», – мелькнула вдруг мимолетная мысль. Хотя я тут же отбросил этот вариант. Слишком уж фантастичным он мне показался. Эпоха Медичи и Папы Александра VI давным-давно канула в лету. Это только Чезаре и Лукреция Борджиа, носившие на руках перстни с маленькими тайниками, наполненными ядом, тайком подсыпали его своим врагам в бокалы с вином. В наше время есть куда более действенные способы, чтобы бесшумно избавиться от человека. Если бы кто-то, в самом деле желал моей смерти, я был бы уже мертв.
Мы с Сабриной вошли в зал. По недовольным лицам Самуила и его подельников я догадался, что нас там уже ждут.
– Вот мой адвокат, господин судья, – с облегчением в голосе обратился Самуил к сидевшему в центре судье Ван Хутену, когда увидел нас. – Он только что подошел и будет вести мое дело.
– Адвокат, где вас черт побери носит? – злостно выкрикнул мне судья. – Я не потерплю такого неуважения к суду! Слушание вашего дела уже 5 минут как началось!
– Ваша честь, прошу вас отнестись с пониманием, – сразу же начала объяснять ему Сабрина. – Адвокату, представляющему интересы господина Барко, стало плохо. Он был вынужден покинуть помещение, чтобы прийти в себя.
– Адвокат, это правда? – недоверчиво спросил меня судья Ван Хутен. – Как вы себя чувствуете?
– Все хорошо, ваша честь! – изобразив бодрый голос, заверил я судью. – Я чувствую себя как огурчик и готов приступить к слушанию дела.
– Что ж, тогда давайте, наконец, уже приступим к нему, – буркнул судья.
Я присел за стол, расположенный напротив судейского места и предназначенный для обвиняемого и его защитника. Самуил уже сидел за столом. Я устроился рядом с ним и открыл свой кейс.
– Идиот, ты где запропастился? – гневно прошипел мне Самуил. – Нашел время развлекаться с этой чертовкой!
– Не говори глупостей! – резко бросил я ему. – Лучше не мешай мне сосредоточиться.
– Итак, дело номер 8. Подсудимый Самуил Барко, встаньте, пожалуйста, – начал судья Ван Хутен.
Рядом с ним сидели еще двое судей: слева от него – женщина среднего возраста, невозмутимо глядевшая на наш стол. Ее взгляд был настолько холодным и бесстрастным, что можно было решить, что под ее личиной скрывается антропоморфный робот. Справа от судьи Ван Хутена сидел мужчина плотного телосложения. Было заметно, что он задумался о чем-то своем и глядел куда-то в сторону. Из-за стола вновь поднялся прокурор и начал зачитывать обвинения:
– Подсудимый Самуил Барко обвиняется в хранении наркотических веществ, незаконном хранении оружия...
Я сделал попытку сосредоточиться и прокрутить в голове речь, с которой мне предстояло начать. Но все мои попытки были обречены. То и дело передо мной мерцали вспышки яркого света, и на секунду мне показалось, что я вот-вот сойду с ума.
– А теперь слово предоставляется Эрику Альваресу, защитнику господина Барко, – сказал судья, глядя на меня. – Какова будет ваша позиция по данным обвинениям?
– Ваша честь, я хотел бы с самого начала уточнить, что ни в коей мере не оспариваю обоснованность обвинений, выдвинутых против моего клиента, – сказал я, перебирая документы и стараясь не потерять ниточку рассуждений, которую мне каким-то чудом удалось отыскать.
– Неужели? – с удивлением воскликнул судья Ван Хутен. – В чем же тогда заключается ваша линия защиты?
– Наша линия защиты... э-э-э...заключается..., – со смятением в голосе начал я пояснять, – в том что... собственно говоря, все сводится к тому...
Клубок моих рассуждений вдруг завязался в какой-то запутанный узел и не хотел развязываться. От злости я стиснул зубы и со всей силы сжал правую руку в кулак, настолько сильно, что почувствовал, как ногти впиваются мне в ладонь.
– Процессуальные нарушения во время следствия... – шепотом подсказала мне сзади Сабрина.
«Что бы я без тебя делал, моя девочка!» – подумал я.
– Ваша честь, еще раз повторю, что мы не оспариваем обоснованность обвинений, выдвинутых против моего клиента. Однако, в связи с грубейшими процессуальными нарушениями, допущенными следственными органами во время проведения следствия, просим суд снять все обвинения с господина Барко, поскольку были нарушены его конституционные права, предусмотренные к тому же Международной Конвенцией по правам человека.
– Такое заявление требует веских доказательств, господин Альварес, – сказал судья Ван Хутен, явно не желавший, чтобы стопроцентно виновный и представляющий угрозу для общества преступник, оказался на свободе из-за того, что парочка тупых следователей плохо выполнила свою работу. – У вас есть такие доказательства?
– Да, конечно, ваша честь, – ответил я, – продолжая нервно перебирать документы, но не находя то, что было мне нужно.
– В таком случае разрешите нам ознакомиться с ними.
– Одну минуточку, ваша честь... – обеспокоенно пробормотал я, вчитываясь в каждую бумажку. Но доказательств там не было. Ни справки из полицейского участка, о том, что мой клиент находился там более 24 часов после прибытия в участок. Ни его показаний, в которых указывалось, что ему не были разъяснены его права, и ему было отказано в предоставлении адвоката. Эти документы будто бы исчезли! Может быть, я оставил их в туалете? Но разве я заходил туда вместе с портфелем? Может быть их взяла Сабрина? Но зачем?
– Адвокат, вы предоставите мне доказательства или нет? – с нетерпением в голосе настаивал судья.
– Да, да, конечно... ваша честь, подождите одну минуточку... они были у меня где-то здесь...
Я перевернул свой кейс вверх тормашками и начал его трясти, в надежде, что хоть что-то вывалиться оттуда. Но все было напрасно. Доказательств у меня не было.
– Господин Альварес, я не намерен терпеть этот цирк! – грозно заявил судья Ван Хутен, глядя на меня поверх очков. – Раз уж вы не позаботились о том, чтобы предоставить суду необходимые доказательства, то ваше ходатайство о снятии всех обвинений отклоняется.
– Ваша честь, у меня есть все доказательства, – нервно заверещал я, пытаясь предотвратить неутешительный вердикт. – Вернее у меня были доказательства, в моем портфеле, но они куда-то пропали. Прошу вас перенести слушание этого дела, для того чтобы я вас с ними ознакомил. Обещаю, что в следующий раз я вам все принесу.
– Ну, уж нет, адвокат! Этому не бывать! – злорадно усмехнувшись, произнес судья. – Тут не монастырь, где вам могут отпустить все ваши грехи. Здесь мы воздаем каждому по заслугам.
Буквально пару секунд посовещавшись "для вида" с остальными двумя судьями, Ван Хутен продолжил:
– Суд признает господина Барко виновным по всем обвинениям и вынесет ему наказание чуть позже. Прошу взять подсудимого под стражу.
«Господи, – подумал я, – это же катастрофа!»
– Ваша честь, вы не можете так поступить, – беспомощно попытался я возразить. – Это же несправедливо!
– Хотите справедливости, идите в публичный дом, а здесь у нас «Дворец Правосудия». А теперь убирайтесь с глаз долой, пока я не приказал задержать вас за неуважение к суду. Переходим к следующему делу...
Я стоял возле стола совершенно ошарашенный, недоумевая, как могло все пойти наперекосяк. Еще пару часов назад я готовился к триумфу, а теперь моей карьере пришел конец.
– Эрик, сукин ты сын! Что все это значит? – кричал мне в след Самуил, когда судебные приставы надели на него наручники и стали уводить в камеру. – Ты обещал, что мы выиграем это дело! Ты обманул меня, подлец!
Мне было нечего ему сказать. Хотелось плакать.
– Мне так жаль... – промолвила Сабрина, положив мне руку на плечо. – Не переживай, мы подадим апелляцию. Все будет хорошо.
– Все кончено, – сказал я дрожащим голосом. – Теперь все кончено...
– Брось нести чепуху, – резко прервала меня Сабрина. – Я уверена, что Виктор еще даст тебе шанс проявить себя. А пока тебе нужно отдохнуть и желательно сходить к врачу.
Я не стал с ней спорить, у меня на это просто не было сил. Хотя я прекрасно осознавал, какая опасность мне теперь грозит. Это сразу же стало понятно, как только я посмотрел на озлобленные лица громил Самуила. Если бы мы не находились в зале суда, они бы разорвали меня в клочья прямо на месте.
– Пойдем, я подвезу тебя до дома, – предложила Сабрина, – тебе сейчас не стоит садиться за руль.
Мы спустились вниз и сели к ней в машину, почти не поддерживая разговор. Каждый был погружен в свои мысли. Я даже не заметил, как мы оказались возле моего дома.
– Ладно, иди отдыхай, – заботливо сказала мне Сабрина, – отоспись. А завтра обязательно сходи к врачу.
– Обязательно схожу, можешь не сомневаться, – заверил я ее, с долей иронии в голосе.
– Я проверю, – хитро улыбнулась мне Сабрина. – Ладно, давай, до встречи!
Я не стал приглашать ее подняться ко мне домой. Все равно секс с ней у нас сегодня отменялся. Никто не хочет спать с неудачниками. Разве что только из жалости.
Я зашел домой, снял пиджак и галстук и небрежно швырнул их на диван. Туда же я закинул свой кейс. Он распахнулся, и из него вылетела стопка документов, разлетевшись по полу. «Гребанные бумажки! Ни какого толку от них нет! Сгодятся разве что в качестве туалетной бумаги!» – в сердцах выругался я. Заглянув на кухню, я заварил себе чашку кофе. «Черт с ней, с этой отравой, –подумал я, – выпью одну чашечку. Все равно хуже уже не будет».
Вернувшись обратно в комнату, я начал собирать документы с пола. И тут я вздрогнул. На полу, среди прочих документов, валялась справка из полицейского участка, а рядом с ней показания Самуила. А это значит, что все это время они лежали у меня в кейсе. «Что за чертовщина тут творится?» – сказал я сам себе. Жуткая смесь из удивления, страха и какого-то отчаяния овладела мной. Это выходило за любые рамки здравого смысла. Как я мог не найти их в зале суда, если они все время лежали у меня в портфеле? Может я и впрямь свихнулся?
Залпом выпив чашку кофе, я лег на диван и попытался найти какое-нибудь рациональное обьяснение всему этому, стараясь при этом не впадать во всякие мистические спекуляции. Не знаю, сколько времени я так пролежал, но мои размышления прервал звонок в дверь. Я подошел к двери и посмотрел в глазок. За дверью стоял мой сосед, живущий напротив. Пожилой мужчина, вероятно одинокий, так как я никогда его ни с кем не видел. Подробностей его жизни я не знал, потому что мы с ним не были близко знакомы.
– Добрый вечер, – сказал я, открыв ему дверь. – Что-нибудь случилось?
– Прости меня, Эрик... – испуганно пробормотал он, – Эти люди угрожали мне!
– Какие люди? О чем вы говорите? – спросил я, не скрывая тревоги в голосе.
Из-за спины моего соседа резко выскочили два бугая в черных масках. Один из них держал в руке пистолет.
– Привет, Эрик, – сказал он, приблизившись ко мне вплотную. – Господин Барко передает тебе привет.
Последнее, что я увидел, было дуло пистолета, направленное мне в лицо.
ГЛАВА 2
До моего полусонного сознания доносились гудки телефона. Очнувшись, я обнаружил, что нахожусь в салоне автомобиля, сидя за водительским сидением, где-то на окраине города. Я попытался сообразить, как я тут очутился. Вариантов было множество. Но все они были страшным испытанием для моей рациональности. Мобильный телефон продолжал звонить, и я решил ответить.
– Алло, я вас слушаю, – глухо прогудел я в трубку.
– Здорово, Эрик! – послышался знакомый голос. – Как дела дружище?
Это был мой старый приятель Макс. Мы с ним дружили еще с юр-фака. Почему-то он звонил мне с незнакомого номера.
– Это мой новый номер, – как будто прочитав мои мысли, сообщил он мне. – Кстати, поздравляю тебя с твоим продвижением в карьере. Очень рад за тебя! Ты это заслужил!
– С каким еще продвижением в карьере, Макс? – удивленно спросил я его. – Не будешь любезен мне пояснить?
– Эй, тебя случайно никакой из твоих клиентов барыг не накачал наркотой? – решил поостроумничать Макс. – Об этом же говорят все вокруг. Эта тема у всех на слуху. Две крупнейшие юридические фирмы города – «Lamarck Legal Associates» и «Вельманд и Партнеры» сливаются и образуют империю, которая потеснит все мелкие офисы. А твоя кандидатура была утверждена на должность руководителя одного из ее центральных отделов. Блин, Эрик, неужели я узнал об этом раньше тебя?
По голосу Макса было понятно, что он не шутит. Я был крайне растерян и сбит с толку. В голове не укладывалось, как могло произойти то, о чем он говорил?
– Макс, спасибо за информацию и за твои поздравления. Я наберу тебя чуть позже, как только все обмозгую, – сказал я рассеяно. – В последнее время со мной творится что-то странное. Я как будто сам не свой...
– Ладно, дружище, не бери в голову! – понимающе произнес, Макс. – Давай не теряйся! Береги себя и не переутомляйся на работе!
Попрощавшись с Максом, я сразу же решил изучить автомобиль, в котором я очутился. Судя по всему, это был Lexus LX 570 последней модели. Превосходный дизайн салона сразу же бросался в глаза – кожаные сидения с анатомической конструкцией, замшевая обивка потолка, деревянная отделка дверей и приборная панель со встроенным экраном – все это создавало ощущение престижа. Я давно мечтал о такой машине и собирался ее приобрести, как только мои дела пойдут в гору. «Интересно, кому она принадлежит?» – подумал я. Открыв бардачок, я решил покопаться в документах и найти имя владельца. Порывшись пару минут среди бумаг, я нашел паспорт транспортного средства. Каково же было мое удивление, когда я увидел там свое имя. Я числился владельцем этой машины! Мое имя было указано также и в страховом полисе на автомобиль. «Че за хрень!» – вскликнул я, пристально вглядываясь в каждую строчку. «Разве это могла быть моя машина?» Тем не менее, именно такой вывод вытекал из документов.
Я вышел из машины глотнуть свежего воздуха. Взглянул на кузов. Он был белого цвета. Именно такого цвета Lexus я и планировал приобрести в недалеком будущем. Мне стало не по себе. Я вдруг почувствовал жуткую и коварную угрозу, нависшую надо мной. Эта угроза норовила покалечить мою психику.
Словно фрагменты кинофильма, какие-то блеклые сцены вновь начали вырисовываться в моем сознании, постепенно превращаясь во что-то более-менее ясное: Судебное заседание. Злобное лицо судьи Ван Хутена. Самуил в наручниках, яростно что-то кричавший. Два бугая в масках. Пистолет, направленный мне в лицо. «Боже! В меня ведь стреляли!» – вдруг осенило меня и передернуло всего от этой мысли. Воспоминание четко отображалось у меня в голове. «Но если в меня стреляли, тогда почему я еще жив?» – вопрошал я, теперь уже окончательно ошалев.
Усевшись обратно в автомобиль, я попытался востановить всю последовательность событий, всплывших в моей памяти разрозненными кусочками. Это оказалось не так легко. Они не хотели соединяться в единую картину, будто это были события какого-то давнего полузабытого сна. А что если это на самом деле так и есть? Что если мне все это приснилось, и не было никакого проигранного дела как и пули, которую я получил в лицо? «Докатился! Теперь уже не отличаю где сон, а где явь! И что же будет дальше?»
Я решил поехать домой, а там уже будет видно, что мне делать дальше. «Скорее всего, без помощи специалиста тут не обойтись», – искренне признался я сам себе.
Пошарив в карманах в посках ключей от моего нового Лексуса, я нашел их. А заодно нашел и визитную карточку, на которой отображалась моя новая "должность". Карточка была серебристого цвета, и на ней было написано – «Эрик Альварес. Адвокат. Управляющий партнер юридической фирмы "Lamarck and Welmand Associates". Главный консультант по уголовно-правовым вопросам. Тел. 356-77-245».
«Значит, Макс не врал. Меня и впрямь назначили на руководящий пост в этой фирме, – подумал я, любуясь визиткой. – Охренеть!». Вместе с карточкой я вытащил какую-то бумажку. Она была скомкана. Я развернул ее. Это оказался чек о переводе денег на мой рассчетный счет в банке. При виде суммы, которая там указывалась, мои глаза округлились – триста тысяч евро на моем личном счете в банке! Кто мог в это поверить? Выходит я теперь – миллионер?
«А может все это просто один большой розыгрыш?» – подумал я. Мне вдруг вспомнился фильм Девида Финчера с Майклом Дугласом в главной роли, на который я наткнулся не так давно, случайно по телевизору. Фильм назывался «Игра», и главный герой в нем был втянут в дьявольский и щекотящий нервы розыгрыш, который устроили создатели некоей игры, и в котором принимали участие его близкие и друзья, дабы проучить его, избавить от мании величия и просто добавить эмоций в его жизнь. В фильме с ним происходили разные странные ситуации, которые были заранее спланированы и разыграны его же окружением, а главный герой, не зная об этом, принимал все за чистую монету, не понимая, что же такое с ним творится. И теперь мне показалось, что я оказался в шкуре этого самого персонажа из фильма.
«Может быть и впрям все вокруг сговорились и пытаются меня разыграть?» – возникло вдруг подозрение у меня в голове. Это было наиболее разумным объяснением, которое все проясняло и удовлетворяло любого здравомыслящего человека. А именно таким я себя и считал.
Я еще раз взглянул на чек. Имя отправителя там не указывалось. Однако мое внимание привлек домашний адрес получателя – мой адрес, упоминавшийся среди прочих моих данных. Он был мне совершенно не знаком. Улица Карла Маркса, дом.12. «Так-так... Значит, я еще и переехать успел? Хм... становится все интереснее и интереснее! – подумал я, теперь уже испытывая настоящее любопытство. – Черт бы побрал этих шутников! Меня скоро нечем будет удивить! Что ж, поеду взгляну на того, кто на самом деле живет по этому адресу и кого мне стоит проучить!».
Я включил зажигание, и автомобиль мягко тронулся с места. Развернувшись, я направился прямиком в центр города, проезжая мимо старых домов, заводов, и заброшенных зданий, которых было множество в том районе, где я очутился.
По дороге я вновь погрузился в размышления. Интересно, а ради чего собственно затеян весь этот заговор? Неужели меня хотят свести с ума? И кто в нем участвует? Макс? Виктор? Может быть даже Сабрина? Сабрина... Последний раз я ее видел, когда она подвозила меня домой... А было ли это на самом деле? Воспоминание почему-то было слишком смутным, чтобы можно было быть уверенным в его реальности. Хотя если задуматься, то, что вообще можно считать реальным в нашем мире? Например, квантовая механика до сих пор не дает ясного ответа на вопрос – как может элементарная частица материального мира быть то волной, то частицей. В одном эксперименте она ведет себя как электромагнитная волна, в другом – как частица-шарик. Так чем же она является в реальности? Может ли она одновременно быть и волной и частицей? Или же все зависит от того, кто за ней наблюдает? И именно наше сознание играет ключевую роль в том, чем она в итоге оказывается? Ведь как сказал один великий ученый – «Можно доказать, что Луны не существует, если на нее никто не смотрит».
Я подъехал по указанному в чеке адресу. Это было огромное 50-ти этажное здание, построенное буквально пару лет назад. Здесь проживали некоторые весьма влиятельные люди города. Припарковав машину на стоянке, прямо около дома, я подошел к центральному входу. У входа меня встретил охранник и поздоровался со мной:
– Добрый день, господин Альварес, – сказал он вежливым тоном. – А вы сегодня рано вернулись с работы.
– Мы с вами знакомы? – спросил я его в надежде получить хоть какую-то информацию об этом доме и о его жильцах.
– Ну да... конечно, – неуверенно промолвил охранник. Было видно, что он расстерялся, услышав этот вопрос. – Господин, Альварес вы меня не узнали? Меня зовут Людвиг. Я работаю охранником в этом здании.
– То есть вы хотите сказать, что я живу в этом здании? – спросил я, пристально посмотрев ему в глаза. Последовала долгая пауза.
– Вы живете в этом доме на 29 этаже в 536 квартире, – глядя на меня недоумевающим взглядом, ответил мне охранник. – Господин, Альварес, я не пойму, это какая-то проверка?
Так, все понятно. Охранник участвует в сговоре вместе со всеми остальными организаторами. Можно не утруждать себя продолжением распроса, все равно он не скажет мне правду.
Я прошел мимо охранника, так и не удосужившись ответить ему, и подошел к лифту. Нажал на кнопку и стал ждать, когда лифт подойдет. Вверху над дверцей лифта было электронное табло, отсчитывающее этажи. Я наблюдал, как он спускался с 47 этажа вниз. Наконец дверцы лифта открылись, и я зашел внутрь. Послышался приятный женский голос, доносившийся из динамика. Он поприветсвовал меня и пожелал мне хорошего настроения. Кабина лифта оказалась очень просторной. Там могли запросто поместиться человек 10-12. Большое кожаное кресло располагалось сзади, видимо на случай, если кто-то устанет, пока будет подниматься на пятидесятый этаж. Стенки лифта были отделаны мрамором, а зеркальный потолок усеян множеством маленьких ламп, которые создавали гармоничное освещение. Слева на стенке висел телефон, разговоры с которого непонятно как и кем оплачивались. Я нажал на кнопку 29-ого этажа и дверцы лифта захлопнулись. Пока он поднимался наверх, я решил усесться в кожаное кресло и оценить его по достоинству. Как я и ожидал, оно оказалось очень комфортным. «Прямо не лифт, а какая-то гостиная!» - подумал я, откинувшись поудобнее. Секунд через 30, голос из динамика сообщил, что мы прибыли на 29 этаж и дверцы лифта распахнулись.
Я вышел из лифта и увидел перед собой дверь, на которой отображался номер 536. В этой квартире, по словам охранника, я и жил. «Раз я здесь живу, значит, у меня должны быть и ключи от дверей», – сделал я вполне логичное заключение. Я полез во внутренний карман пиджака и вынул оттуда ключи, лежавшие у меня там. В двери было два замка, оба ключа к ним подходили. Отворив по очереди замки, я вошел в помещение. Внутри оказалось довольно темно, и я начал искать выключатель света. Пошарив по стенам и не нащупав его, я гневно выпалил:
– Ну, че за фигня! Где этот гребанный выключатель? Как здесь включить свет?
– Для активизации освещения просим вас дать соответсвующее указание, господин Альварес, – послышался вдруг голос откуда-то из темноты.
– Ну, ни хрена себе! – воскликнул я с диким удивлением. – Вот что значит прогрессивная технология. Подумать только, со мной разговаривает компьютерная система!
Не имея ни малейшего понятия, какое именно указание нужно дать и кому, я громко крикнул в темноту: – Приказываю включить свет!
В помещении мгновенно появился свет, и передо мной предстали элитные апартаменты во всем своем величии. О таком жилище можно было только мечтать. «Вот это да! Это же просто какая-то фантастика!» – подумал я, глядя вокруг себя. Перед моим взором простиралась огромная прихожая, пол которой был застелен красной ковровой дорожкой, прямо как на церемонии вручения Оскар, а стены были целиком из красного дерева. У стен располагались красивые антикварные тумбочки, а на них – керамические вазы, расписанные в античном стиле древней Греции. Потолок был украшен красочным, декоративным витражом из квадратных стеклянных плиток, создававших ощущение какой-то неповторимой таинственности, будто ты находишься в храме или музее искусства. Изображенный на витраже сюжет, демонстрировал сцену битвы между войсками Ганнибала и Римлянами. Я узнал ее, потому как уже видел ее раньше на одной художественной выставке. Особенную красоту потолку придавали светильники, установленные за стеклом витража. Свет, преломляясь сквозь замысловатый узор стеклянной мозаики, придавал помещению вид архитектурного творения.
Я прошел вдоль коридора и попал в большой просторный зал с узорным паркетом и высокими окнами, занавешенными белыми шторами из кружева. Вместо двери, в зал вела арка, с двумя изящными древнегреческими колоннами, сделанными в лучших традициях дворцовых интерьеров. Левую стену зала от пола до потолка занимала огромная картина. Я подошел поближе, чтобы получше разглядеть ее. Она была написана в стиле абстрактной живописи. На картине изображалась большая черная фигура, дотягивающаяся своими руками до солнца. Картина была настолько реалистичной, что казалось, будто она вот-вот выйдет из рамки. Я сразу понял, что это было новомодное 3-D изображение, поражавшее зрителей иллюзией "объемности" и реалистичности. Справа, напротив картины, располагался небольшой мраморный камин, выполненный в классическом аглийском стиле. Рядом с ним находился роскошный кожаный диван и журнальный столик из хрусталя. В дальнем углу комнаты была установлена камера видеонаблюдения. Я сделал еще несколько шагов по залу, и мой взгляд упал на встроенную в стену цифровую панель, которая размещалась в самом центре комнаты. На большом цветном сенсорном экране выводилась информация обо всех технических системах в доме. Я вошел в меню управления и выбрал функцию «Виртуальный Консультант». В центре комнаты мгновенно возник трехмерный контур человека – это была темноволосая девушка, которая сразу же поприветствовала меня:
– Добрый день господин, Альварес! Меня зовут Эвелина, я ваш виртуальный консультант по всем техническим вопросам, связанным с домом. Чем могу быть вам полезна?
Голограмма была спроектирована просто идеально. Если бы я сам не был свидетелем того, как она вдруг появилась из ниоткуда, я бы действительно предположил, что со мной говорит живой человек.
– Привет, Эвелина, – обратился я к ней, любопытно разглядывая это чудо техники. – Кто ты такая? И что из себя представляешь?
– Я голографический помощник, созданный по образу и подобию человека, а вернее было бы сказать по образу и подобию Эвелины Папантониу, занявшей второе место на конкурсе «Мисс Вселенная 2001». Моя основная задача – это тех.поддержка и обслуживание системы «умный дом». Моя работа основана на алгоритмах, использующих методы и технику искусственного интеллекта. Так что, как собеседник я вполне успешно могу взаимодействовать с любым человеком.
– Ок, Эвелина, а скажи мне тогда, пожалуйста, вот что: кому принадлежит этот замечательный дом? Кто его истинный владелец?
– Господин Альварес, вы являетесь полноправным собственником этой квартиры согласно нотариальному договору купли-продажи от 2011 года. Копия этого документа находится у вас в сейфе.
«Не уж-то эта глупая голограмма тоже с ними заодно?» – проскочила у меня в голове мысль.
– Скажи, а кто-нибудь еще, кроме меня, может сюда заходить? – спросил я, подозрительно глядя на нее.
– Нет, господин Альварес. Вы единственный, кто имеет доступ в дом. Система безопасности незамедлительно бы включила бесшумную сигнализацию при обнаружении посторонних лиц в помещении. И любой незаконно проникший был бы сразу же задержан охраной.
«Так, похоже, что ответы на все мои вопросы, мне все же придется искать самому, – печально предположил я. – Эта чертова голограмма мне явно не поможет». Тем не менее, выглядела она просто сногшибательно. Мои мысли моментально свернули не в то русло.
– Эвелина, дорогуша, а какие функции в тебе еще запрограммированы? Например, если в комнате становится жарко, умеешь ли ты раздеваться?
– Господин Альварес, как вам не стыдно! – оскорбившись, резко бросила мне Эвелина. – Хоть я всего лишь и голограмма, но мой компьютерный интеллект позволяет мне распознать всю непристойность ваших хамских намеков! Все, я деактивируюсь!
В следующий миг Эвелина исчезла. «Ну, надо же! Меня отшила виртуальная девушка! – сказал я сам себе. – Кому расскажешь – не поверят!»
Я вышел на балкон. Открывавшийся с него дивный вид на город поражал своим великолепием и красотой. Я вдыхал свежий воздух и наблюдал за тем, как город жил своей жизнью. Люди суетливо спешили по своим делам, сливаясь в живой непрерывный поток. Проезжающие мимо них машины мчались по дороге, обгоняя друг друга и громко сигналя. Вывески с названиями магазинов, лавок, реклама всяких услуг на металлических держателях – все это уже давно стало неотъемлемой частью повседневной городской жизни. Но еще более неотъемлемой частью жизни любого городского человека стала неизменная схема: дом-работа-дом по будням, и походы по одним и тем же заведениям и барам по выходным. Бесконечная рутина от начала до самого конца жизни.
Мое любование чудесным городским пейзажем прервал звонок на мобильный. Достав его из кармана, я посмотрел, кто звонит. Это был Виктор. Я сразу же ответил на вызов.
– Алло, привет Виктор!
– Привет, Эрик! Как твои дела? – его голос звучал бодро и деловито.
– Ну как тебе сказать... очень даже неплохо... Я бы даже сказал круто, – начал я объяснять ему свою ситуацию. – Только вот понимаешь, все как-то немного запутанно и непонятно... – В последнее время происходит что-то очень странное...
– Слушай, Эрик, – неожиданно перебил он меня, – есть серьезный разговор. Я буду ждать тебя в нашем офисе где-то через полчаса. Подъезжай обязательно, ок?
– Ок, Виктор, я буду там. До встречи.
Я положил трубку, прошел в спальню и открыл гардероб с одеждой. Там была куча всяких фирменных вещей из новой мужской коллекции, начиная от носков и футболок и заканчивая супер-модным дизайнерским пальто. Я выбрал себе элегантный серый костюм и ярко синий галстук. Оценил свой вид в зеркале и вышел из дому. По дороге я попрощался с охранником, который смотрел на меня все тем же обескураженным взглядом. Запрыгнув в машину, я поехал на встречу с Виктором.
Не смотря на то, что я не имел ни малейшего понятия, каким образом я вдруг в мгновение ока стал таким богатым и крутым, мне постепенно начинало нравиться это новое положение вещей. Меня даже перестал смущать тот факт, что я не помнил, когда именно я успел заработать все это добро.
«Ну и что с того, что я не могу припомнить кое-каких деталей своей жизни? Разве это так страшно? – попытался я успокоить сам себя. – Провалы в памяти не такое уж редкое явление в наше время. Многие люди напрочь теряют из памяти несколько месяцев, а то и лет, просто споткнувшись на лестнице».
Такой ход мыслей оказался для меня весьма положительным, и тревожные чувства потихоньку начали меня покидать.
«А может быть это вовсе никакой и не розыгрыш? Может я действительно совершил серьезный карьерный скачок и просто не помню об этом?» – подумал я, склоняясь ко все более выгодному для меня сценарию развития событий.
«Скорее всего, у меня просто небольшая временная амнезия. Завтра же лягу на полное обследование в больницу».
Расслабившись, я наконец смог насладиться ощущением небывалого драйва, которое заполонило меня и пришло на смену беспокойству и растерянности. Это ощущение было непередаваемым восторгом по поводу моего нового крутого поворота в жизни. Словно сбылась моя давняя заветная мечта.
«Надо же! Как все-таки мало нужно человеку для счастья! – иронически заметил я. – Всего-навсего крутую тачку, дворец вместо дома и парочку нулей на банковском счете. Как же все до банальности просто! А небольшие проблемы с памятью на фоне таких достижений, выглядят попросту смешно! Так разве не в этом состоит истинное счастье любого современного карьериста? Получить лавры Абрамовича или Билла Гейтса, вот то, что несомненно привнесло бы смысл в наши жизни. Разве не так?
Но если бы это было так... Если бы это было так, то нас не терзали бы проблески незавершенности и бессмысленности навязанных нам ценностей потребительского общества. И не имеет значения, что мало кто отдает себе отчет в этих мимолетных озарениях. Каждый хоть раз испытывал на себе их просветляющее воздействие. Именно в эти мгновения человек понимает, что существует нечто большее, чем одноразовые вещи на полках супермаркета и хрустящие бумажки в его кошельке. Нечто такое, что нельзя выразить словами...
Так зачем же мы непрестанно гонимся за миражом? Мы гонимся за признаками социальной успешности, а в итоге остаемся ни с чем. Как если бы, разворачивая конфету, мы сьедали фантик, а не саму конфету. Кто может наесться фантиками?»
Я подъехал к зданию нашего офиса. На вывеске над центральным входом вместо «Вельманд и Партнеры» как раньше, теперь красовалась большими буквами надпись «Lamarck and Welmand Associates». Войдя внутрь, я заметил, как изменился наш интерьер, без капитального ремонта здесь явно не обошлось. Виктор сидел в своем кресле, словно король на троне, закинув ногу на ногу и куря сигару. Рядом с ним сидел какой-то полный мужчина в очках, лет 40-45. На фоне Виктора он выглядел намного менее величественно и помпезно.
– Эрик, рад тебя видеть, друг мой, – увидев меня, радостным голосом воскликнул Виктор. – Познакомься, это Антуан Лемарк, старший партнер юр.фирмы «Lamarck Legal Associates», с которой, как тебе известно сливается наша фирма.
– Рад с вами познакомиться, господин Лемарк, – сказал я, протягивая руку.
– Присаживайся, – указал мне рукой Виктор на свободный стул. – Может чай или кофе?
– Нет, спасибо, – вежливо ответил я ему.
– Ну хорошо, тогда перейдем сразу к делу, – выпустив клубок дыма, начал он, – мы с господином Лемарком позвали тебя сюда, чтобы обсудить твое будущее в фирме. Как тебе известно, наша новая фирма «Lamarck and Welmand Associates» начнет свою деятельность со следующего месяца и сразу же выйдет на международный рынок юридических услуг. Ты уже назначен на должность управляющего партнера и руководителя уголовного отдела нашей фирмы. Естественно, – это большой скачок в твоей карьере, но скажи мне честно, ты действительно хотел бы ограничиться этим достижением или желал бы сыграть более важную роль в фирме? Роль, о которой известно лишь немногим.
– Что еще за роль? В чем именно она заключается? – с долей подозрения в голосе, спросил я Виктора.
– Господин, Альварес, все очень просто, – вмешался в разговор Лемарк, – нам нужен человек, которому мы могли бы доверять. Молодой, амбициозный сотрудник, готовый прежде всего, отстаивать интересы фирмы и уж потом думать о клиентах. А самое главное, он не должен бояться действовать на грани закона, так как любой хороший адвокат умеет это делать грамотно и красиво.
– Вы предлагаете мне нарушать закон?
– Конечно же, нет. Мы не вправе предлагать вам что-либо такое. Однако мне кажется, что вы достаточно сообразительный человек, чтобы оценить все преимущества данного предложения. Этот человек будет иметь практически неограниченную власть и "загребать" заоблачные гонорары. Все совершенно неофициально и без всякого налогообложения.
– А нельзя ли поподробнее узнать, что именно будет входить в обязанности такого сотрудника? – спросил я, глядя как Лемарк заметно покрылся испариной.
– Для начала, вы должны дать нам свое согласие, так как это конфиденциальная информация, – сказал он, протирая платком свой лоб. – Но предполагаю, что вы итак уже догадываетесь, в чем будет заключаться основная деятельность этого человека. Как вам известно, многие наши клиенты являются весьма влиятельными и состоятельными людьми. Безусловно, не все из них обладают незапятнанной репутацией, но для нас это не имеет никакого значения. Эти люди хорошо нам платят и имеют полное право на качественные юридические услуги. Так вот, часть услуг, предоставляемых этим клиентам, не имеет как такового, непосредственного отношения к адвокатским, а скорее, представляет собой услуги, выходящие за рамки общепринятой юридической этики. Например, мы помогаем создавать нашим клиентам предприятия, не имеющие реальных активов или офисов, а в качестве директоров таких предприятий обычно регистрируем бродяг или лиц без определенного места жительства. Таким образом, реально существующие предприятия не декларируют налоговые обязательства и наши клиенты избегают платить кругленькую сумму в гос.бюджет. Естественно, наш гонорар составляет немалую долю от этой суммы.
– То есть, вы помогаете создавать фиктивные фирмы для того, чтобы легальные предприятия укрывали от государства налоги? – возмущенно заметил я. – Но это же совершенно незаконно! Мы все можем запросто угодить за решетку!
– Господин Альварес, вы же разумный человек! И как любой разумный человек, вы должны понимать, что невозможно достичь высот в каком-либо деле, следуя везде и во всем букве закона. Порой для того, чтобы обогнать конкурентов, приходиться эти самые законы обходить и "огибать", а то и вовсе прямо их нарушать, когда это необходимо. На юрфаке вас такому никогда не научат, но жизненный опыт и долгие годы работы в этом грязном бизнесе непременно приведут вас к этому заключению.
Поправив указательным пальцем очки на носу, и расплывшись в самодовольной улыбке, он добавил:
– Как говаривал когда-то мой наставник, старый добрый дядюшка Освальд, у которого я проходил юридическую практику: «Хорошим правозащитником является не тот, кто досконально знает закон, а тот, кто умеет его использовать в своих интересах».
Я сделал задумчивый вид. В его словах было некое рациональное зерно. Мораль и этика никогда не были для меня преградами на пути к поставленной цели. Следуя совету великого мыслителя и философа 16-ого века Николо Макиавелли, который в своем трактате «Государь» когда-то писал: «Политика (бизнес) не имеет никакого отношения к морали», я порой нередко отступал от традиционных нравственных ценностей ради продвижения собственных интересов. Разумеется, я никогда не шел по головам, но и блюстителем добропорядочности меня тоже нельзя было назвать. По большей части, я всегда старался действовать, опираясь на свой внутренний голос, а не на свод правил установленных обществом.
– Ну что ж, господа, вы сделали мне предложение, от которого я не в праве отказаться. Можете считать, что вы нашли своего человека, – объявил я сидящим напротив меня Виктору и Лемарку. – Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского, а небольшое посягательство на закон еще никому не вредило, скорее, наоборот.
– В таком случае я рад, что мы не ошиблись, обратившись к вам, господин Альварес, – пожав мне руку, сказал Лемарк.
– Эрик, дружище, ты сделал правильный выбор, – не выпуская сигары изо рта, произнес Виктор. – Я уверен, что мы можем на тебя рассчитывать, и ты нас не подведешь. Знай, что вскоре ты станешь одним из самых могущественных людей в городе. Припомни мои слова.
Он сказал это с необычайной уверенностью в голосе, как будто был оракулом, предсказывающим события наперед. Его черты всегда напоминали мне типичного героя из американских фильмов: белокурый, рослый красавец, с прямым подбородком и голубыми глазами. Я бы сказал, что он походил на какую-то невероятную смесь куклы Кена с суперменом. Несмотря на нездоровый образ жизни, который он вел, частенько злоупотребляя спиртными напитками и табаком, в свои 52 года Виктор выглядел просто прекрасно. На вид ему нельзя было дать больше сорока. Мелкие морщинки на его лице были практически незаметны, а седина и вовсе не коснулась его шевелюры. Манера говорить у Виктора была всегда бойкой и импульсивной, словно он пытался таким образом снять излишек энергии, от которой его распирало. Хотя я подозревал, что возможно это было следствием употребления кокаина, который он тайком принимал.
– Надеюсь, твои предсказания сбудутся, Виктор, – сказал я ему с улыбкой. Затем, сделав серьезный вид, добавил: – Можно поговорить с тобой наедине? Мне нужно обсудить кое-что важное...
– Антуан, ты не будешь так любезен оставить нас с Эриком наедине? – попросил Виктор Лемарка.
– Конечно, о чем разговор. Я уже как раз собирался уходить, так что можете спокойно продолжать беседу друзья.
Лемарк встал с кресла и медленным неуклюжим шагом направился к входной двери. – Очень рад знакомству с вами господин, Альварес, – сказал он на прощание, – уверен, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным и вскоре принесет нам немалые плоды.
Дверь захлопнулась, и я остался наедине с Виктором.
– Ну, Эрик давай рассказывай что стряслось? Что тебя тревожит?
– Понимаешь... я даже не знаю, как тебе это объяснить, – заговорил я обеспокоенным голосом. Со мной творится что-то странное... Не знаю, может быть всему виной стресс на работе или еще что-нибудь. В последнее время меня мучают какие-то непонятные видения и кошмарные сны. Иногда они бывают настолько реалистичными, что я не могу отличить, где сон, а где явь. Когда же я просыпаюсь, то все становится еще более запутанным. Я не могу вспомнить многих вещей или воспроизвести последовательность событий. Как будто у меня напрочь вышибает память. С тобой такое когда нибудь бывало?
В этот момент зазвонил стационарный телефон, и Виктор попросил прощения, сказав, что ему нужно ответить.
– Алло, я вас слушаю. Да, это Виктор Вельманд. Докладывайте все как есть...
В следующий миг его выражение лица сменилось на гневное, и он закричал в трубку:
– Тогда скажите этим придуркам, что они ни хрена не получат! Если я пойду на принцип, то не один юрист в городе не возьмется за их дело!
Он положил трубку, взял какую-то папку со стола и, надевая пиджак, пробубнил:
– Эрик, прости, но мне срочно нужно уходить. Возникло неотложное дело. Обещаю, что в следующий раз мы обязательно продолжим наш разговор.
– Конечно, Виктор. Я все понимаю, – сказал я, отчаявшись в глубине души, что так и не смогу ни с кем нормально поговорить на эту тему.
Виктор ушел, и я остался в офисе один. Посидев немного и решив, что мне там больше делать нечего, я уже было собирался покинуть помещение, как вдруг услышал сзади стук женских каблуков. Обернувшись, я увидел Сабрину. Как всегда, она была великолепна – одета в деловом стиле: белая блузка, узкая черная юбка до колена и небольшой каблук. Ее глаза сверкали ласковым заманчивым огоньком. Каждый раз при виде нее меня охватывало непреодолимое, примитивное желание обладать ею, сжать ее в своих объятиях и заполучить ее всю без остатка. Это не было похоже на обычное сексуальное желание. Скорее это было чем-то мне доселе незнакомым.
– Привет, Эрик, давно тут сидишь? – звонко спросила меня Сабрина. – Виктор тоже здесь или уже ушел?
– Нет, Виктор уже ушел, у него появилось срочное дело, – ответил я, продолжая восхищенно глазеть на нее.
– Черт! Что же я теперь буду делать? – сказала она с досадой в голосе. – Эрик ты должен мне помочь! У меня завтра предварительное слушание по одному гражданскому делу о взыскании неустойки. Но так как я всю неделю маялась с одним из этих сумасшедших клиентов Виктора, чтобы не дай бог ему не вкатили пожизненное, то в итоге я не успела как следует подготовиться к завтрашнему слушанию. Ты не мог бы мне помочь с подготовкой? Please…
– Сабрина, ну конечно я тебе помогу! Скажи мне, в чем суть этого дела?
Она начала рассказывать мне о своем деле, подробно излагая все обстоятельства и ссылаясь на нормы закона, которые по ее мнению должны были быть применены. Я глядел на нее, делая вид, что слушаю, то о чем она говорит. Но мое сознание было где-то далеко. Я погрузился в странное состояние восприятия – своеобразный автопилот. Все вокруг казалось мне каким-то искусственным, ненастоящим. У меня возникло ощущение, будто я оказался в компьютерной игре или виртуальной реальности, с очень хорошей графикой, четким изображением и насыщенными цветами. Сабрина заметила мою отстраненность.
– Эрик, ты меня слышишь? Ты понял, о чем я тебе говорю?
– Да, Сабрина... мне все понятно. Твои аргументы кажутся мне очень весомыми, – солгал я, отводя от нее свой взгляд. – Я думаю, что суд будет не вправе не принять их во внимание.
– Эрик, скажи честно, ты меня хоть вообще слушал? – спросила она с легким укором в голосе.
– Сабрина, ну неужели ты думаешь, что я стал бы тебе врать? – вновь солгал я, на этот раз, глядя ей прямо в глаза.
Ее большие карие глаза смотрели на меня чистым, бездонным взглядом. Без сомнения в них могла бы утонуть вся вселенная. Я подошел к ней и прикоснулся к ее руке. Она не стала ее отдергивать, а лишь продолжала глядеть на меня своим завораживающим взглядом. Тогда я притянул ее к себе и поцеловал. И вновь не последовало никакого сопротивления. Никаких слов. Ее притягательное спокойствие обладало какой-то гипнотической силой. Было в этом что-то обезоруживающее. Что-то необъяснимое и загадочное. Мои руки, скользнув по ее талии, прижали ее ко мне и в следующее мгновение, двигаясь по инерции, мы опрокинулись на диван. Я начал нежно покрывать ее шею поцелуями, медленно растегивая пуговицы ее блузки. Затем я стал ласкать и покусывать мочку ее уха, отчего Сабрина тихо застонала. Блузка упала на пол, и моя рука направилась к застежке ее лифчика. Лямки разошлись в разные стороны. Перед моим взором предстали прекрасные, круглые груди, к которым я тут же жадно прильнул. Ее твердые, набухшие соски выдавали непреодолимое желание, которое она не могла скрыть. Она обхватила меня ногами и впилась своими полными губами в мои губы. Потом она расстегнула мой ремень и проворно стянула с меня брюки. Я продолжал целовать ее, пытаясь довести ее тело до экстаза. Дыхание Сабрины участилось. Я нащупал молнию на ее юбке. Расстегнутая юбка тут же соскользнула на пол. Ее руки залезли мне под рубашку, и я почувствовал, как они нежно царапают мне спину. Сабрина посмотрела мне в глаза. Я прочитал в них дикую страсть и возбуждение. Одним быстрым движением я сорвал с нее трусики, и она ловко забросила свои ноги мне на плечи. Я с силой вошел в нее и начал ритмично двигать торсом, сжимая ее бедра. Она стонала и извивалась, а я все сильнее набирал темп. Ее разгоряченное тело подрагивало и изгибалось в предвкушении оргазма. Мои толчки все ускорялись, и я почувствовал, что вот-вот достигну сладкой кульминации. Наконец ее лицо исказилось гримасой блаженства, она закатила глаза, выгнулась дугой и испустила дикий сладострастный крик. Из последних сил, сдерживая себя, я тут же дал волю своему телу и тоже забился в конвульсиях бесподобного наслаждения. Сабрина обняла меня и прижала к себе. Ее лицо покрылось свежим румянцем, а в глазах засверкал озорной блеск. Некоторое время мы так и лежали, прижавшись, друг к другу. Я ощущал запах ее волос, и слышал, как бьется ее сердце. Кончики моих пальцев скользили по ее бархатистой коже, и я любовался ее умиротворенной улыбкой. В голову вдруг начали закрадываться смутные догадки, плавно переходящие в уверенность: «а ведь наверно я люблю ее...» Эта мысль нагрянула совершенно внезапно. Прежде мне никогда еще не хотелось лежать с девушкой в обнимку после секса. Обычно, закончив свое дело, у меня тут же возникало желание прогнать ее подальше. Перепихнулись, доставили друг другу удовольствие – можно и разойтись. Я не понимал, к чему нужны все эти объятия и телячьи нежности, о которых мечтают многие девушки. Но как говорится, судьба не лишена иронии – и вот совершенно неожиданно, я теперь кажется и сам пал жертвой этой таинственной силы, именуемой любовь. Любовь... Я ведь так никогда и не смог постичь смысл этого слова...
– Сабрина, скажи, а что такое, по-твоему, любовь? – не ходя вокруг да около, решил поинтересоваться я у нее.
Она приподняла голову и посмотрела на меня с удивленным выражением лица. Мой вопрос застал ее врасплох.
– Эрик, я даже не знаю. Наверно каждый человек понимает по своему, что такое любовь, – сказала она, поправив свои слегка растрепанные волосы и положив голову мне на грудь. – Не думаю, что существует какое-то конкретное определение для этого слова.
– Я согласен, но мне хотелось бы узнать твое личное мнение. Что означает для тебя любовь? Веришь ли ты вообще в нее?
– Ну если говорить о любви между мужчиной и женщиной, то я действительно верю, что она существует. Для меня любовь – это когда два человека, как кусочки из пазлов идеально подходят друг другу. У них схожие взгляды на жизнь, схожие интересы, схожие жизненные ценности. Они во всем дополняют друг друга и доверяют друг другу. И самое главное принимают друг друга со всеми минусами и плюсами. Конечно, подобное встречается редко. Но именно такие чувства можно назвать настоящей любовью, которая будет дарить нам лучшие минуты в нашей жизни.
Сабрина сделала небольшую паузу, а затем продолжила:
– Проблема как мне кажется, кроется в том, что зачастую люди путают любовь и привязанность, хотя это две разные вещи. Ведь когда мы говорим, что не можем и дня прожить без любимого человека, это ведь еще совсем не означает, что мы действительно испытываем к нему любовь. На самом деле мы может быть, просто привыкли находиться рядом с ним, как можем привыкнуть ко многим своим вещам или предметам, например к своей машине, одежде или домашнему компьютеру.
– Но ведь нельзя сравнивать живого человека с компьютером, – возразил я, пытаясь вникнуть в суть ее рассуждений.
– Нельзя, но чувства, которые мы при этом испытываем, очень похожи – это всего-навсего чувство привычки. Многим людям очень тяжело избавиться от своих привычек, поэтому они находят сотни разных причин, которые им не позволяют оставить того или иного человека и прячутся за словом любовь. А в действительности они просто боятся остаться в одиночестве.
Завершив свою тираду, она уткнулась носом мне в плечо. Ее полусомкнутые ресницы приятно щекотали меня. Я задумчиво смотрел в потолок, вслушиваясь в отдаленные звуки с улицы. Ее соображения о любви показались мне довольно интересными. Сам я всегда придерживался точки зрения, что любовь это победа воображения над разумом. Согласно многочисленным исследованиям, чувство влюбленности связано с повышенной выработкой определенных гормонов – например, дофамина. Высокий уровень этих гормонов в крови дает нам небывалое ощущение радости и эйфории. Это похоже на состояние, которое обычно возникает от употребления кокаина или амфетаминов. Следовательно, в основе любви лежат всего лишь обыкновенные химические реакции в нашем организме.
Также в научных кругах очень популярна теория о том, что любовь имеет срок годности. Этот срок – три года. Именно столько времени обычно требуется, для того чтобы "химический коктейль" в нашем мозгу начал иссякать. И затем наступает черед разочарования. Психологи называют это феноменом «эротического утомления» – моментом, наступающим после периода любви и сопровождающимся ощущением усталости, раздражения и отвращения.
Я взглянул на Сабрину – она мило дремала, склонив голову на мое плечо. Я решил не вставать, чтобы не разбудить ее. Постепенно мои глаза тоже начали слипаться. Мои веки отяжелели, мысли растворились, и я не заметил, как погрузился в объятия Морфея...
Долгое время ничего не было. А если быть точнее, то и самого времени тоже не было. Словно весь мир вдруг замер. Было только пустое пространство, и я наблюдал его. Затем я стал созерцать свет: он простирался повсюду, не имея никаких пределов протяженности. Лучи света пересекались друг с другом, образуя яркие пучки, которые то вспыхивали, то гасли. Приглядевшись повнимательнее, я понял, что эти лучи были ничем иным как тонкими волокнами света, которые распространялись во всех направлениях, вдоль бесконечности. Они пронизывали собой всю Вселенную. Я глядел на них и понимал, что это было одним из самых прекрасных зрелищ, которые мне доводилось видеть. Казалось, будто эти световые волокна заключали в себе всю красоту этого мира, от изящности и легкости падающей снежинки, до великолепия мощного водопада, грохочущего изумрудными брызгами воды. В какой-то момент я вдруг заметил перед собой большой светящийся пузырь. Он излучал интенсивное янтарное сияние. Пузырь находился напротив меня, переливаясь разными оттенками и чуть покачиваясь, словно на ветру. Каким-то непостижимым образом, я неожиданно осознал, что он был живой. Это знание свалилось на меня из ниоткуда. Оно вдруг открылось мне, не вызывая не единого сомнения.
– Эрик, не впадай в забвение! Постарайся сосредоточиться! Я понимаю, что для тебя это трудно и непривычно, но ты должен постараться. А иначе ты так и не разберешься в том, что с тобой происходит.
Я был изумлен, когда услышал голос, говоривший со мной. Он доносился откуда-то издалека и в то же время я был уверен, что слышу его совсем рядом. Это был странный голос, который было невозможно описать. Я бы даже сказал, что то, что я воспринимал как голос, было скорее похоже на своеобразный телепатический контакт, без всяких слов. Мой слух не принимал в этом никакого участия. Слова и мысли как будто нашептывались кем-то прямо у меня в голове.
– Кто со мной говорит? – закричал я испуганным голосом? – Что тебе от меня надо?
Едва я замолчал, как понял, что кричал, не издавая при этом совершенно никакого звука – тем же странным и беззвучным способом, которым говорили со мной. Это была передача информации на уровне мыслей, без использования речевого аппарата. Впрочем, речевого аппарата у меня как такового и не было. Ведь я был потоком света.
– Эрик, успокойся! Сфокусируй свое внимание на волокнах света, – вновь сообщил мне голос. – У тебя сейчас эмоциональный шок, но ты должен обрести контроль над своим состоянием. Только так ты сможешь все понять.
Глядя на светящийся пузырь, маячивший передо мной, меня вдруг пронзила мысль: «Вот откуда исходит этот голос!» Со мной говорил этот светящийся шар. Если, конечно, это можно было назвать разговором. Я хотел поразмыслить над тем, что он мне сообщил, но меня охватил какой-то умственный ступор. Вокруг все начало тускнеть и расплываться. А потом все покрылось густой пеленой тумана и исчезло. И опять была пустота...
ГЛАВА 3
Никогда не понимал религиозных людей. Они казались мне не от мира сего. Их убежденность и слепая вера в то, что где-то там наверху сидит всемогущий создатель, наблюдающий за нами – своими детьми, и трепетно о нас заботящийся, могла вызвать у меня в лучшем случае снисходительную улыбку. Непонятно, почему человек решил, что он является уникальным и самым главным существом во Вселенной и все сущности и силы должны принимать активное участие в его судьбе? Ведь если вдуматься и трезво взглянуть на вещи, то для Вселенной нет никакой разницы между человеком, комаром или какой-нибудь космической пылинкой. А, следовательно, любые попытки воссоздать образ всевышнего спасителя, карающего или благословляющего человеческий род, являются, по меньшей мере, наивными фантазиями. Но говорят, что даже самый закоренелый атеист, в критической ситуации начинает молиться. Правда, мне интересно – в чем тут прикол?
Я открыл глаза. Сквозь душный, спертый воздух в мои легкие просачивалась темнота. Во рту ощущался "металлический" вкус крови. Наверное, если бы я был троюродным племянником графа Дракулы, то этот факт меня бы мгновенно взбодрил, но в данной ситуации – вызвал лишь тошноту. Волна острой боли прокатилась по лицу, когда я попытался двинуть языком. Я почувствовал, что моя левая щека была распухшей. Когда же я, сквозь пронзительную боль, все же коснулся ее кончиком языка, то понял, что в ней зияет большущая дыра, из которой все это время сочилась кровь. Проведя небольшой осмотр полости рта, я также недосчитался нескольких задних зубов.
Я не имел ни малейшего понятия, где нахожусь. Вокруг царила гнетущая тишина. Единственное, в чем я не сомневался – так это в том, что я лежу на спине в каком-то тесном месте, мои руки и ноги затекли, а глаза пытались разглядеть хоть что-то в кромешной тьме. Я попытался встать, но тут же уткнулся головой в некое твердое препятствие надо мной. Это показалось очень странным. Я поднял руки вверх, но вновь во что-то уперся. Тогда я стал ощупывать руками пространство вокруг себя. То, что я обнаружил, повергло меня в неописуемый ужас – со всех сторон были преграды. Мои руки лихорадочно шарили по прочным деревянным стенкам, снизу и по бокам, обитым каким-то мягким и скользким на ощупь материалом. Похоже на... шелк. Страшная и леденящая душу догадка вдруг посетила меня, но я тут же отогнал ее подальше. По лбу стекали струйки холодного пота. Я закрыл глаза и попытался убедить себя, что это очередной сон – один из тех кошмаров, что мне частенько снятся. Даже ущипнул себя, чтобы проснуться. Но кошмарная реальность, так и не думала никуда исчезать.
Я принюхался. Духота смешивалась с запахом влаги, сырой земли и древесины. Что это могло быть за место? «Уж точно не кабина для солярия! – ответил я сам себе на риторический вопрос. – Гроб... Я лежу заживо похороненный в гробу! О боже, спаси и сохрани меня!» В дикой панике я снова начал суетливо исследовать стенки замкнутого помещения, в котором я оказался. Так и есть. Мое жуткое предположение оказалось верным. Когда боишься чего-то больше всего на свете, и потом оно случается, то до последнего стараешься в это не верить. Говорят, Гоголь всю жизнь боялся быть похороненным заживо, и когда его могилу вскрыли, то нашли его в гробу... скорчившимся, а на обивке крышки гроба были видны царапины от его ногтей.
Я попытался повернуться на один бок, потом на другой, попробовал согнуть ноги в коленях – бесполезно, было слишком тесно. Моя промокшая насквозь одежда липла к телу. Пульс подскочил в два раза, а прерывистое дыхание буквально оглушало меня. Осознав свое положение и поддавшись паническому страху, я начал стучать по крышке гроба, кричать и звать на помощь. Пугающие мысли проносились в голове бурным водоворотом. «Как мне отсюда выбраться? Неужели я здесь заживо умру? Может меня кто-нибудь услышит?» Наконец, я выбился из сил и попытался успокоиться. Сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Дышать с каждой минутой становилось все труднее и труднее.
Было бы глупо надеяться на то, что меня кто-то услышит и вызволит отсюда. Раз я лежал в гробу, стало быть, меня закопали на кладбище под тоннами свежей земли. А на кладбище кроме трупов и старых дряхлых скелетов никого быть не могло. Одно я знал наверняка: я умру от удушья, когда закончится кислород. Далеко не самая лучшая смерть. Я буду задыхаться и синеть, судорожно хватая ртом оставшийся воздух. Хотя, может быть мне повезет, и я просто потеряю сознание. В любом случае меня ожидали мрачные перспективы. В голове всплыла, невесть каким образом, прочитанная мною когда-то давно информация в интернете: это была брошюра, на которую я наткнулся на одной из социальных сетей – "Что делать, если вас заживо закопали в гробу? Инструкция". Тогда мне показалось, что это был просто прикол. Но если верить тому, что говорилось в той статье, то запаса воздуха в гробу обычно хватает на час, максимум два. А это значит, что времени у меня осталось совсем немного. Надо было срочно найти выход. Или умереть.
Я еще раз сделал сознательную попытку расслабиться. Только, если я буду рассуждать здраво и спокойно, на холодную голову, то смогу что-нибудь придумать.
Некоторое время я лежал неподвижно, впав в раздумья и слушая гул звенящей тишины. Почему-то эта безнадежная и сырая атмосфера навеяла на меня старые воспоминания. Мне вспомнился один эпизод, который произошел со мной несколько лет назад. Мы с моим другом Максом вели вместе дело о неуплате страховых взносов, представляя интересы одной крупной страховой компании. Ответчиком являлся молодой человек по имени Патрик Корнель. Это был недалекий деревенский парень, считающий себя начинающим бизнесменом. Он застраховал свою закусочную «Куры-гриль» на кругленькую сумму, но просрочил уплату страховых взносов за целый год. Страховая компания подала на него иск в суд и потребовала взыскать все неуплаченные взносы в принудительном порядке, плюс выплатить ей неустойку за их просрочку. Дело было довольно простое, и мы с легкостью выиграли его, поскольку у нас имелись все доказательства вины этого "горе-бизнесмена". По завершении процесса, мы с Максом договорились встретиться вечером и сходить в какое-нибудь увеселительное заведение, чтобы отметить нашу с ним победу. Ближе к вечеру мы с ним пересеклись и, не долго думая, решили начать празднование в близлежащем баре под названием «Гадкий Койот», ставшем всемирно популярным благодаря одноименному фильму, вышедшему в 2000-ом году. Бар славился тем, что гостей здесь развлекали красивые и сексуальные девушки-барменши, или же, как их еще называли – «койотки», которые танцевали на барной стойке и наливали всем желающим крепкие напитки. Конечно, от бара исходила аура "классической американщины", но нам с Максом было на это наплевать, так как в этот вечер нам просто хотелось тупо отдохнуть. Оказавшись в заведении, мы заняли столик с удобными диванами и заказали бутылку «Jose Cuervo» на двоих. Влив в себя пару стопок текилы традиционным способом: предварительно слизав соль с руки и закусив лаймом, мы решили, что наш досуг за столом могла бы скрасить парочка привлекательных девушек. Что касается Макса, то по части "съема" он был настоящий профи, и я был уверен, что к концу вечера за нашим столом будут сидеть самые красивые цыпочки этого заведения. Но в тот день мне хотелось взять инициативу в свои руки, и продемонстрировать товарищу собственные навыки пикапа.
Вечер в клубе только начинался, и народ еще не успел заполнить зал. DJ постепенно играл все более заводную музыку, а красотки (которых вокруг было множество) мало по малу начинали двигаться в ритм. Мое внимание привлекли две блондинки, сидевшие у барной стойки. На вид им было чуть больше двадцати. Они попивали какие-то клубничные коктейли и о чем-то увлеченно беседовали, не обращая внимания на то, что все мужские взгляды были зафиксированы на них. Я наклонился к Максу и, показав ему на блондинок, сказал:
– Как тебе эти две шутчки? По-моему они очень даже ничего.
– Не стану спорить, только вот к ним бесполезно подкатывать. Они не настроены к общению с мужчинами. Думаю лучше переключиться на другие варианты, – категорично заметил он.
– Интересно и каким же образом ты догадался, что они не настроены на общение с мужчинами? – спросил я, удивляясь его безапелляционным выводам.
– Все дело в невербалике, мой друг. Язык телодвижений никогда не врет. Полезно иногда учитывать это, перед тем как делать подход.
– Макс, ты все усложняешь! – заявил я ему с самоуверенной ухмылкой. – Hakuna Matata my friend! Не забывай, что главное в этом деле настойчивость и уверенность. Смотри, как через пару минут я подойду с этими девушками к нашему столику.
– Ну что ж, дерзай, дружище! Audaces fortuna juvat (лат. - удача сопутствует смелым), – сказал Макс, иронично улыбаясь мне в ответ.
Я встал из за стола и медленным, уверенным шагом направился к барной стойке, пытаясь сообразить на ходу, как лучше завязать разговор. Фраза типа «Привет девчонки, меня зовут Эрик. Вас угостить, чем нибудь?» сразу отметалась в сторону. У меня совершенно не было никакого желания записываться к ним в спонсоры. Тем более, что в отличие от большинства олухов пытающихся "купить" расположение противоположного пола за деньги, у меня всегда было что предложить девушкам, помимо стопки банкнот.
«Привет, красавицы! Классно выглядите! Я сидел вон за тем столиком и просто не смог устоять перед искушением, познакомиться с такими куколками!» – тоже никуда не годится. Получается, что я сразу же сообщал им какие они супер-пупер привлекательные барышни, повышая их самооценку и понижая свою значимость в их глазах. Ничего подобного. Все должно быть как раз наоборот.
Но самое главное, о чем не стоило забывать – нельзя было демонстрировать свое намерение их "подцепить", а иначе я тут же отправился бы в игнор вместе со всеми остальными мужиками в этом зале. Нужен был более тонкий подход. И тогда я решил немного поиграть с этими крошками.
– Девчонки, простите, что прерываю вашу интересную беседу. Но мне срочно нужна ваша помощь. Это вопрос жизни и смерти!
– Неужели? Интересно, и что это за страшная катастрофа вынудила тебя отвлечь нас с подругой от разговора? – окинув меня надменным взглядом, промолвила блондинка сидвешая справа.
Вне всякого сомнения, эта кошечка относилась к отряду редкостных стерв – класс гламурных светских львиц – семейство пафосных сучек (Paphosnus Suchkas). Более точное таксономическое описание мне было неизвестно. Типичная Барби, уставившаяся на меня своими кукольными, сильно накрашенными глазами. Неестественно пухлые губы выдавали явные следы заполненного внутрь них силикона. Я мог лишь догадываться, что она умела ими вытворять. Увесистые груди как две боксерские груши – просили использовать их в качестве разминки перед спаррингом. Яркий, прозрачный топик и крошечная мини-юбка, дополняли образ вульгарной "иконы стиля". Всем своим видом она демонстрировала, что пренебрежительное отношение к окружающим было ее главной добродетелью.
– Понимаете... мне даже неудобно об этом говорить... но я не нашел здесь никого более подходящего чем вы, чтобы помочь мне в этом вопросе, – ответил я, пытаясь сыграть легкое смущение. – Видите, вон за тем столиком сидит мой друг, он человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Сейчас он в большой беде и если ему не помочь, то я боюсь, что с ним случится что-то очень страшное.
– Так ты хочешь сказать, что твой друг гей? – с интересом полюбопытствовала вторая блондинка.
Видимо ее "блондинистый" мозг все же позволил ей прийти к логическому умозаключению. Она выглядела более дружелюбной и доброжелательной чем ее подруга. Конечно же, если говорить в рамках той доброжелательности, которую может позволить себе типичная пафосная стерва. Ее прямой тонкий нос (очевидно истончившийся от проведенной ринопластики и вынюханных дорожек кокаина) украшал пирсинг. Блестящие, мелированные волосы спадали на плечи густыми прядями. Одета она была не менее вызывающе, чем блондинка под номером один: серебристая блузка с открытой спиной и чрезмерно глубоким вырезом декольте, из под которого выглядывали две здоровенные "воздушные подушки". Памела Андерсон могла бы удавиться от зависти. Рядом с ее коктейлем на барной стойке лежали символы "гламурного престижа": сигареты Vogue super slims и пятый iphone. Она смотрела на меня оценивающим взглядом, пытаясь определить, что я за "фрукт" и не претендую ли я на то, чтобы с ней переспать.
– Да, мой друг является представителем сексуального меньшинства, – утвердительно кивнув, начал я свое повествование. – Недавно он очень сильно повздорил со своим парнем, из-за одного щепетильного вопроса и я не знаю чем ему помочь. Дело в том, что его парень заявил ему, что мой друг совершенно не умеет... как бы это помягче сказать... что он совершенно не умеет играть своими устами на его волшебной дудке!
Барышни разинули свои рты, явно сбитые с толку этой недвусмысленной фразой. Они просто не знали, как им на нее реагировать. Все их внимание теперь было приковано ко мне. Стараясь говорить предельно серьезно и напустив для этого соответствующий вид, я продолжил:
– Вообщем мой друг воспринял это обвиненеие очень болезненно. В итоге они здорово поссорились, и теперь моему другу кажется, что его возлюбленный нашел себе любовника на стороне. Я привел его сюда сегодня, чтобы он хоть немного развеялся, но вместо этого мой друг напился, и теперь говорит, что хочет покончить свою жизнь самоубийством.
Я сделал небольшую паузу, чтобы сдержать свой смех, распиравший меня изнутри. Моя идиотская байка о друге гомосеке изумила даже меня самого. Обе чиксы смотрели на меня круглыми, удивленными глазами. Тем не менее, в них начал загораться интерес.
Скорее всего, за свои двадцать с небольшим лет, эти динамщицы успели отшить столько мужиков, что их запросто хватило бы на то, чтобы составить небольшую армию лузеров. Мне было жалко этих бедолаг. Пытаясь снискать их одобрение, большинство парней готовы были из кожи вон лезть, делая им кучу комплиментов, водя по ресторанам, покупая им дорогие подарки. И ни у одного из них не было шансов. А ведь стоило всего лишь проявить немного фантазии, рассказать им дурацкую историю, какие обычно печатаются в тупых глянцевых журналах, втянуть их в небольшую авантюру, чтобы заметить, как их глазки уже блестят интересом.
– Я подумал, что вы с подругой могли бы помочь моему другу. Поговорить с ним, дать ему совет, как вернуть своего парня, а может быть даже какую-нибудь рекомендацию по части орального секса, – сказал я, подмигнув им правым глазом и растянув улыбку до ушей. – Сделайте доброе дело, и я думаю, вам приятно будет осозновать, что вы спасли жизнь человеку.
Я облокотился о барную стойку и уверенно посмотрел на них, показывая, что жду ответа. Девушки переглянулись. Затем блондинка под номером один вновь состроила пафосную мину и спросила:
– Малыш, я так понимаю, что вы сдругом пришли сюда потусить, а за одно получить бесплатную психологическую консультацию?
– Ну да, ты угадала, – согласился я, продолжая невозмутимо глядеть на них. После чего лучезарно улыбнулся и шутливым тоном добавил:
– Любим сочетать приятное с полезным.
– А ты сам-то случайно не гей? – поинтересовалась она – Знаешь недаром ведь говорят с кем поведешься, от того и наберешься.
– Нет, дорогуша, к счастью для тебя, я строго гетеро. Если не веришь, могу устроить тебе небольшую демонстрацию, – ответив ей стебом, засмеялся я. – Так что там у нас с консультацией?
Осознав, наконец, что я не стану реагировать на ее провокации, и окончательно растерявшись, она стряхнула с себя всю заносчивую спесь, наклонилась ко мне и шепнула на ухо:
– Малыш, тебе повезло. Знаешь, я ведь всегда мечтала поступить на психологический.
Затем игриво улыбнувшись, она протянула мне руку:
– Меня зовут Моника, а это моя подруга Каролина. Ну что, пойдем проведем твоему другу сеанс психотерапии.
Аплодисменты, господа! Дело сделано. Цыпочки были у меня на крючке. Хотел бы я теперь увидеть физиономию Макса.
Взяв их за руки, я повел их в сторону нашего столика, попутно ловля на себе озадаченные взгляды окружающих парней. Наверняка все они решили, что я какой нибудь богатый мажор, раз в течение пяти минут снял этих девиц. Неожиданно Моника опять наклонилась к моему уху, обдав его горячим дыханием и прошептала:
– Я надеюсь только, что ты не рассчитываешь ни на что кроме небольшого психонализа с твоим другом? Я должна заранее тебя предупредить, чтобы не было никаких недопониманий. Видишь ли... у нас с Каролиной весьма специфические отношения!
Сказав это, она отпустила мою руку, подошла к Каролине, обняла ее и смачно засосала ее прямо в губы.
Охренеть! До меня тут же дошло, что имел в виду Макс, когда сказал, что эти девушки не настроены на общение с мужчинами. Они были лесбиянками! Его меткий, наточенный глаз сразу заметил что-то неладное.
Но не беда. Это было даже интереснее. Совратить этих лесбиянок будет очень увлекательной процедурой. А может, я даже наставлю их на путь истинный, и они поймут, что с мужчиной им нравиться гораздо больше.
Мы подошли к нашему столу и застали Макса за распитием текилы. Пока я цеплял этих девочек, он не терял даром времени и успел хлопнуть пару-тройку стопок от нечего делать. Так что теперь он был навеселе.
– О, Эрик, я вижу, ты уже нашел себе компанию! Будь любезен, познакомь и меня с этими прелестными девушками!
– Девчонки, позвольте представить вам моего друга Филипа (я специально назвал им выдуманное имя). Филип – гей и не стесняется в этом признаваться.
Макс посмотрел на меня ошарашенным взглядом. Такого поворота событий он явно не ожидал. Я подал ему знак, намекнув на то, что все в порядке и это всего лишь часть плана по соблазнению этих крошек. По его, ставшему в миг кислым, выражению лица стало понятно, что такая роль в моем спектакле его совсем не устраивала. Зато у меня был повод поугорать над ним от души. Не сказав ни слова, Макс откинулся на диван.
– А я вижу, твой друг и в самом деле не в духе, – заметила Моника. – Расскажи, котик, что тебя тревожит? – обратилась она к Максу.
С горем пополам, Макс все же согласился играть по моим правилам, и начал гнать барышням всякую пургу, о том, как трудно приходиться жить гомикам на этом свете и про то, когда он впервые осознал, что его привлекают мужчины. Блондиночки с радостью хавали эту лапшу, развесив свои ушки и между делом рассказывая подробности своей лесбийской жизни. Постепенно все расслабились. Мы заказали еще бутылку текилы, которую распивали уже вчетвером. Потихоньку все больше и больше людей начало подтягиваться в клуб и зал медленно заполнялся.
После того, как пол бутылки было выпито, я понял, что с меня достаточно и я уже слегка поддатый. Макс же успел накидаться по полной, и втирал девченкам о том, что при виде них всерьез подумывает сменить ориентацию. Быстро оценив ситуацию, я смекнул, что пора перемещаться ко мне домой для более "интимной" беседы, которая затем перерастет в бессловесную оргию. Я позвал официантку и оплатил наш счет. Вечер был в самом разгаре. Красотки барменши зажигали на барной стойке, а некоторые из них даже поливали разгоряченных алкоголем гостей водой из шланга. Я взглянул на Макса. Он не на шутку разошелся и начал вовсю щупать и лапать Монику с Каролиной. К моему удивлению они воспринимали его действия вполне положительно.
В этот момент, напротив нашего столика возникла фигура человека, которого я никак не ожидал увидеть в тот вечер. Буквально в нескольких метрах от нас стоял Патрик Корнель – парень, против которого мы выступали в тот день на суде. Судя по его виду, с которым он смотрел в нашу сторону, эта неожиданная встреча ошеломила его не меньше, чем меня. Его холодный, злобный взор сверлил нас насквозь. По-видимому, в своей неудаче в суде он винил именно меня и Макса. В клуб он пришел не один. Его сопровождала стройная, загорелая брюнетка, в плотно облегающем, коротком платье. Что она делала в компании этого неотесанного и бестолкового "короля шаурмы"? Наверно, это было известно лишь ей одной. Я слегка толкнул Макса в плечо и показал ему на "незваного гостя". Макс оторвался от светской беседы с блондинками, включающей в себя элементы эротики и взаимного поглаживания, и обернулся, уставившись прямо на Патрика.
– Вот это да! Ты смотри, кто к нам пожаловал! – сказал он мне, вдрызг пьяным голосом. – Господин "куриные окорочка по 3 евро"! А че это за телочка рядом с ним? Ух ты, какая цаца!
Его глаза искрились хмельным угаром, а по лицу расплылась дерзкая ухмылка. Мне тут же стало ясно, что Макса нужно было срочно уводить домой, а иначе в этом неадекватном состоянии он найдет на свою голову кучу проблем.
– Слушай, Эрик, а как ты смотришь на то, чтобы наша веселая туса пополнилась еще одним участником? Или правильнее было бы сказать – участницей! Причем весьма симпатичной! – с этими словами он встал, и с несвойственной для пьяного человека проворностью, побрел через толпу, прямиком к Патрику и его пассии.
От неожиданности, я на какое-то мгновение опешил, пытаясь въехать, что же он имел в виду. А в следующий миг я уже с ужасом наблюдал, как Макс подошел к девушке Патрика, и сказав ей что-то на ухо, схватил ее за попу. Она дернулась, закричала и оттолкнула его. Нетрудно было догадаться, что за этим последует. Обезумевший от такой наглости Патрик, тут же с яростью набросился на Макса и, ударив его кулаком в живот, повалил на пол. У меня создавалось ощущение, будто я смотрю фильм в замедленной съемке. Стоявшие неподалеку охранники резко кинулись их разнимать. С присущей им оперативностью, они оттащили их друг от друга и вывели на улицу. Оправившись от начального замешательства, я бросился к выходу в след за ними, оставив Монику и Каролину сидеть одних. Хотя, по правде говоря, наше отсутсвие не должно было сильно огорчить этих кисок – присосавшись одна к другой, они не особо замечали, что вообще вокруг них происходит.
Как только я выбежал на улицу, то сразу же наткнулся на Макса. Он в злости орал и ругался на охранников, пытаясь спровоцировать их на драку, но те лишь велели ему убираться, пригрозив вызвать полицию. Им незачем было продолжать шумиху. Они уже сделали свое дело, выкинув из клуба чрезмерно буйных посетителей. Дальнейшим выяснением отношений могли заняться уже стражи порядка.
Я осмотрелся вокруг. Патрика поблизости видно не было. Вероятно, услышав о вызове полиции, он сразу убежал восвояси. Неподалеку сновали только какие-то подвыпившие подростки, которых, по всей видимости, не пустили в заведение. Я оттащил Макса подальше от охранников и огляделся по сторонам. На этот раз в поисках такси.
– Эрик, дру-ж-ж-бан, че там делают наши малышки? – заплетающимся языком пробурчал Макс. – Наверно наши блондиночки без нас уже соскучились. Пойдем к ним.
– Нет, Макс, мы с тобой поедем домой, – покачал я головой, – хватит на сегодня приключений.
Я увидел проезжающее по соседней улице свободное такси и помахал ему рукой. Взвалив Макса на плечи, я поволок его к остановившейся машине. Он продолжал бормотать что-то спьяну, но я уже особо не прислушивался. Я посадил его внутрь, назвал водителю адрес его дома и, заранее заплатив за проезд, отправил его домой отсыпаться. Сам же я вспомнил, что забыл в клубе кое-какие вещи, когда выбегал оттуда впопыхах. В том числе свой телефон, барсетку и дорогие солнечные очки. Я решил забрать вещи и сразу отчалить домой. Развлекаться с Моникой и Каролиной мне почему-то расхотелось.
Едва я сделал несколько шагов по направлению к «Гадкому Койоту», как краем глаза заметил, что с другого конца улицы на меня кто-то пристально таращится. Несмотря на темноту, я смог распознать в далеке силуэт Патрика Корнеля. Словно шпион, которому дали задание следить за двойным агентом, Патрик внимательно наблюдал за мной. Очевидно догадавшись, что я засек его присутствие, он тут же скрылся за углом. Недолго думая, я последовал за ним в переулок. Мне нужно было с ним поговорить и во всем разобраться, прежде чем этот неудачный инцидент в клубе станет достоянием адвокатской коллегии. Свернув за угол, я оказался в узком, грязном закоулке, пропитанном отвратительным тухлым запахом. Повсюду валялись мусорные баки с разбросанным вокруг содержимым. Я двинулся вдоль сужающейся, похожей на расщелину, улочки, прямиком вглубь подворотни. Темнота здесь все больше сгущалась, и сквозь нее пробивался лишь едва уловимый лунный свет. Патрика нигде не было. Меня охватило легкое беспокойство, какое обычно бывает у человека, идущего поздно ночью по злачному, безлюдному месту. Я замедлил шаг и громко крикнул:
– Патрик, я знаю, что ты здесь! Выходи, нужно поговорить!
В ответ раздалась лишь мертвая, ночная тишина. Тогда я остановился, и, махнув рукой на поиски, решил уже было поворачивать обратно, как вдруг где-то совсем рядом услышал звук, похожий на грохот жестяных банок. Я обернул голову в ту сторону, откуда донесся шум, но опять никого не увидел – в потемках было трудно что-то разглядеть. Внезапно я почувствовал, как кто-то схватил меня сзади за шею, а затем я ощутил как холодное, острое лезвие прижалось к моему горлу. Мои ноги мгновенно подкосились, и по спине пробежался неприятный холодок. Страх парализовал все мое существо. Гнусавый, неприятный голос прозвучал над самым ухом:
– Ну что адвокатишка! Хотел поговорить? Давай поговорим! Думаете, вы юристы все такие крутые, и вам все позволено? Сейчас мы поглядим, какие вы крутые!
Я сглотнул подступивший к горлу сухой комок. Противный голос Патрика, нельзя было спутать ни с каким другим. От молодого злоумышленника исходил резкий запах алкоголя. Я слышал, что этот парень был психически неуравновешенным. А если к этому добавить еще и неизвестно какое количество выпитого им спиртного, то ситуация для меня могла оказаться весьма плачевной. Мне оставалось лишь применить все доступные навыки красноречия, чтобы убедить этого полоумного придурка не делать глупостей.
– Эй, Патрик, успокойся! Не делай ничего, о чем потом будешь жалеть! Давай поговорим как цивилизованные люди! То, что произошло в клубе, было всего лишь небольшим недоразумением!
– Недоразумением? Нет, мой друг! Недоразумением было то, что вы со своим товарищем проделали сегодня утром в суде! Вы знаете, что из-за вас мне сейчас придется закрыть свое заведение! А ведь я всего лишь хотел повременить с выплатой взносов, чтобы сохранить свой бизнес! Проклятые скоты! Паразиты общества! Вы только и умеете, что наживаться на чужом горе!
Захлестнувший его гнев, уже не поддавался контролю. Его руки начали заметно трястись, и в голосе появилась хрипота. Острое, как бритва, лезвие ножа еще сильнее вдавилось мне в горло и поцарапало кожу. Резкая боль тут же вывела меня из оцепенения. Организм выдал порцию адреналина в мозг, и все мышцы мобилизировались, приготовившись к действию по схеме "сражайся или беги". Я должен был срочно что-то предпринять, пока этот чокнутый маньяк не перерезал мне глотку.
– … Ведь не зря еще сам Марк Твен в одном из своих произведений предлагал первым делом убить всех юристов! – злостно продолжал Патрик.
Тупой недоучка. Эта фраза была из Шекспира. Но я не собирался проводить ему литературное просвещение.
– Ну все, приготовься умереть, сучонок! – сжав рукоятку ножа, свирепо прохрипел он мне в ухо.
Не медля больше ни секунды, я сделал резкий выпад вперед, попытавшись вырваться из его хватки...
В первое мгновение я ничего не почувствовал. Даже не понял, что произошло. Только услышал какой-то хлюпкий булькающий звук. А потом, в жутком изумлении, я увидел как из моего горла мощной струей, хлынул ярко-красный фонтан. Я закашлял и упал на колени. Болезненный спазм раздирал гортань. Руки мгновенно потянулись к распоротой шее. В легкие брызнула кровь, и я начал захлебываться. Мозг пронзила единственная мысль: «Я умираю!». Держась рукой за окрававленное горло, я пополз по земле. В голове все помутнело. Я опустился навзничь в лужу собственной крови и дернулся несколько раз в предсмертной агонии...
Как потом сказали врачи в реанимации, мне крупно повезло – чудом не была задета сонная артерия. Нож прошёл в 0,3 сантиметрах от неё. Если бы лезвие ее задело, то моя песенка была бы спета. В течение пяти минут я находился в состоянии клинической смерти. И видимо, это не прошло для меня бесследно. Именно после этого происшествия, в моей до этого размеренной жизни, все перевернулось вверх дном. По ночам мне вдруг стали сниться кошмарные сны. Появились провалы в памяти. А иногда я просыпался в необычных местах и не мог понять, как я туда попал. Врачи не нашли у меня никаких органических нарушений, и я списывал все происходящее на посттравматический шок. Как-никак, психологический стресс после такого экстремального переживания вполне мог проявить себя подобным образом. Но это объяснение было весьма шатким. И больше всего я боялся, что меня признают психически больным.
Лежа в этом замкнутом, тесном пространстве, я не был уверен, что именно послужило причиной воспоминания того эпизода. Полагаю, что в тот момент я впервые почувствовал настоящий животный страх. Страх – парализующий и всеобъемлющий. Оцепенение каждой клеточки тела. Как раз такой страх я сейчас и испытывал, находясь в этом закрытом деревянном ящике. Но времени на переживания, по поводу безысходности собственного положения, у меня больше не было. Пришла пора действовать.
Я решил попробовать воспользоваться информацией из той интернет-статьи, которая когда-то позабавила меня. Сейчас она казалась мне единственной надеждой на спасение. Нужно было только вспомнить все, о чем в ней тогда писалось. Насколько я помнил, там вроде бы предлагалось завязать рубашку у себя над головой, чтобы при попадании в лицо земли – не задохнуться, а затем, расшатав крышку гроба, сломать ее ногами и выбираться наверх. Звучало очень просто. Оставалось лишь убедиться в эффективности этих советов.
Я просунул руку в правый карман брюк и вынул оттуда свой сотовый. Тусклый свет от экрана телефона позволил слегка разглядеть внутреннюю поверхность крышки гроба. Я провел по ней рукой. Материал показался мне довольно прочным. «И все же, если постараться, то можно пробить его! – подумал я. – Необходимо только найти подходящий инструмент!» Из левого кармана я достал увесистый металлический ключ от квартиры и со всей силы долбанул им по крышке гроба. Результат нулевой. На поверхности появилась разве что небольшая царапина. Тогда я стал неистово колотить им по крышке, пока мои пальцы не разодрались до крови и от крышки не начали отлетать щепки. И тут я услышал, как раздался треск. В нетерпении я вновь прошелся ладонью по верхней стенке. Там была трещина! «Теперь уж я смогу проломить ее!» – проскользнула мысль. Крошки сырой земли, упавшие мне на лицо из пробитой трещины, напомнили, что стоит мне прошибить ее, как я вмиг окажусь погребенным под тоннами могильного грунта. А, значит, пришло время переходить ко второй части инструкции и обезопасить свои легкие от попадания в них комьев земли. Я расстегнул пуговицы своей рубашки, затем скрестил руки на груди и стянул ее с себя вверх, схватив ладонями плечи. Теснота ограничивала мои движения, однако, мне все же удалось завязать рубашку узлом над головой. Теперь у меня на голове висел своеобразный мешок, прямо как у висельника перед казнью в средневековые времена. Несомненно, в этом была определенная доля иронии. Тем не менее, автор интернет-руководства "для погребенных заживо" явно не учел одной небольшой вещи – дышать в таком мешке стало напорядок сложнее. И это, при и без того недостаточном количестве кислорода внутри гроба. Я почувствовал легкое головокружение и решил, во что бы то ни стало расколошматить этот проклятый саркофаг.
Уперевшись ногами в крышку гроба, я одновременно налег на нее руками и попытался расшатать. Не получилось. Она не поддавалась. Сделав еще одну безуспешную попытку, я, в конце концов, полностью потерял над собой контроль и принялся, что есть мочи дубасить по ней ногами и руками. Кулаки обивали деревянную поверхность, словно пара отбойных молотков, а ноги добивали ее, как две реактивные кувалды. И тут снова послышался треск. Причем, гораздо четче и громче, чем впервый раз. А это означало, что мои усилия оказались не бесплодными. Размахнувшись (насколько это было возможно) со всей силы кулаком, я сделал еще один удар. А потом еще. И еще. И наконец, крышка дала пробоину. Дерево проломилось под моим напором, и сквозь пробитое отверстие посыпались комья земли. Я начал разламывать это отверстие, для того, чтобы пролезть через него. С каждым новым ударом по нему, на меня сыпалось все больше и больше земли, пока я окончательно не превратил крышку гроба в обломки. И тогда огромная масса земли тут же обвалилась на меня всей своей тяжестью, загромождая мне путь к свободе. С трудом дыша, я начал прессовать ее руками и ногами в разные стороны, как предлагалось делать в статье. Это оказалось совсем нелегко. Даже, несмотря на целиком покрывающую мою голову рубашку, кусочки земли попадали мне в носоглотку. Но я не останавливался и продолжал разгребать рыхлую землю, энергично двигая конечностями. А когда места в гробу стало мало, то я кое-как изловчился и сел. Земля сразу заполонила подо мной пустое пространство, что облегчило мне дальнейшее продвижение наверх. Затем я выпрямился и попытался встать, не прекращая копать ни на секунду, словно обезумевший крот. Я карабкался сквозь плотный слой почвы, но ей все не было конца. Не видно было даже намека на спасение. Земля забивалась мне в уши, в брюки, везде, куда только можно. Я весь перепачкался ею. И все же, я рыл и рыл себе выход на поверхность. Силы уже практически иссякли, когда я вдруг почувствовал свежий прохладный воздух. Поняв, что моя голова уже на поверхности, я сделал последнее титаническое усилие и... о чудо! Мои руки коснулись мягкой, шелковистой травы! Я был спасен!
Выбравшись из раскопанной ямы, я отполз от нее подальше и сдернул с головы испачканную сырой землей рубашку. Звезды освещали кладбище мерцающим светом. Стояла ночь. «Кто бы мог подумать, что тупая статейка в интернете, может спасти человеку жизнь», – сказал я сам себе. Чистый ночной воздух приятно холодил измученное тело. Вдыхать его было вдвойне приятно, особенно после удушливого воздуха в могиле. Совершенно изможденный, я рухнул на траву и сплюнул остатки земли изо рта. «Какое же счастье вместо щемящей гробовой тишины слышать звонкое стрекотание сверчков!» – подумал я и закрыл глаза.
ГЛАВА 4
Не прошло и минуты, как я их открыл. Тупая, ноющая боль раздирала мою левую щеку. С трудом поднявшись с земли, я дотронулся до нее измаранной грязью рукой и понял, что она все еще кровоточит. «Не мешало бы обратиться за медицинской помощью к врачу, пока не пошло заражение» – подумал я, ковырнув пальцем дырку в щеке. Это крайне неострожное движение отозвалось на моем лице новой волной боли и заставило меня сморщиться. «Похоже на огнестрельное ранение...» – логично предположил я. Но где я мог его получить? Вихрь мыслей и догадок стремительно пронесся в моей голове, а затем сменился потоком странных, сумбурных воспоминаний. Неясные, расплывчатые образы хороводом кружились в моей памяти: сосед из квартиры напротив, два амбала в черных масках, пистолет направленный мне в лицо. Значит, мне все это не причудилось? А как же тогда моя новая должность в фирме? И та ночь, что я провел с Сабриной? Как объяснить эти события?
Последнее, что я припоминал – как я лежал в офисе, распластавшись на диване в обнимку с Сабриной. А потом... А потом я проснулся заживо похороненным в этом чертовом гробу!
Полная несуразица, заставляющая меня из последних сил держаться за ускользающий рассудок. «Да что же со мной творится, черт возьми!» – разразился я вспышкой безысходного гнева.
Я окинул взглядом развороченную могилу. От груды перекопанной земли исходил запах зрелого перегноя. Луна своим холодным, бледным светом едва пробивалась сквозь ночные облака, нависавшие над кладбищем. Отблески света падали на надгробные плиты с полуистертыми надписями, выделяя их на фоне темных деревьев. Покосившиеся каменные кресты были покрыты мхом и травой. Казалось, что вся эта картина сошла со страниц дешевых готических рассказов.
Весь испачканный землей, я поковылял в неизвестном направлении, в поисках выхода с этого зловещего, чуть было не поглотившего меня, некрополя. Туманная дымка, расстилающаяся между надгробиями, пронизывала меня холодом до кончиков пальцев. А может это был не холод. Может это был просто страх. Страх, который на фоне всей происходящей бессмыслицы, стал теперь моим постоянным спутником.
Спотыкаясь в темноте о решетки могил, я прошел по узкой тропинке мимо большого гранитного склепа. Должно быть, этот склеп был построен очень давно, так как находился в ветхом состоянии. Крыша уже обваливалась, а стены проросли мхом, как будто местами их покрасили зеленой краской. Я обошел склеп, спустился вниз по склону холма и вышел на равнину, покрытую густой травой.
Пройдя немного вперед, я вдруг услышал голоса, доносившиеся откуда-то поблизости. Я остановился и прислушался: было отчетливо слышно два мужских голоса. Судя по всему, эти двое о чем-то бурно спорили. Я присел на корточки и стал медленно подкрадываться к тому месту, откуда исходил их неразборчивый ропот. По мере приближения мои глаза различили в темноте очертания стоявшего автомобиля. Его габариты явно указывали на то, что это был внедоржник. Все фары были выключены. Не горели даже подфарники. Правая дверца машины была открыта.
Скрываясь в густых зарослях, я осторожно подобрался к автомобилю и притаился сзади кузова. Сидящие на передних сидениях мужчины, громко препираясь, вели жаркую дискуссию. Я вслушался... и моментально узнал их голоса. Проклятые головорезы Самуила.
– ... Значит, ты хочешь сказать, что президенты и чиновники ничего на самом деле не решают, и всей мировой политикой тайно управляет кучка финансистов и банкиров? Братан, у тебя че крыша совсем уже поехала?!
– Эмиль, а почему тебе это кажется таким необычным? Ты, прямо как большинство дураков, которые включают телевизор и слепо верят всему, что им передают по новостям. Очнись, правительство уже давно ничего не решает! Судьбу человечества вершат магнаты типа Рокфеллеров, Ротшильдов и прочих жидо-масонских лоббистов.
– Хорошо, Алдаир, тогда скажи мне вот что, если тайное мировое сообщество действительно существует, то какие у него цели? Чего оно добивается? Просто манипулировать людьми, получая удовольствие от самого процесса манипуляции? Скопить несметные богатства? Да за каким хреном!
Вкусно кушать, сладко спать, кататься на новейших мерседесах? Если так, то для этого не обязательно контролировать весь мир, для этого достаточно открыть успешную компанию или предприятие... Ведь даже самым богатым бизнесменам типа Уоррена Баффета или Билла Гейтса давно уже осточертела роскошь, и они тратят большие деньги на благотворительность...
А может, ты скажешь мне, что они хотят заманить человечество в какую-то ловушку и уничтожить его? Но им тогда какая от этого будет польза? Придёт в упадок человечество и кто же их всех будет кормить? Пойми, каждый психически адекватный руководитель стремится к процветанию подконтрольной территории, а не наоборот...
Слушая столь интеллектуально-высокопарные речи двух «стероидных бычар» с квадратными головами, рассуждающих о политике и конспирологических теориях заговора, я сжал губы и сделал над собой усилие, чтобы не засмеяться. Подумать только, раньше все бандюганы говорили между собой исключительно о телках, тачках и бабле, а теперь их вдруг потянуло на академические диспуты о глобальной политике. Что тут сказать, времена и впрямь поменялись, и быть быдлом уже не модно даже среди уголовников. Все желают пополнить собой ряды интеллигенции.
– ...А мировой финансовый кризис, по-твоему, тоже случайность? – продолжал бугай, сидящий со стороны открытой двери. – Неужели ты считаешь, что и за ним никто не стоит?
– Алдаир, ну кто за ним может стоять? – досадливо бросил второй бугай, сидевший рядом, на водительском месте. – Существует такое понятие, как цикличность экономического развития. На протяжении всей мировой истории, любые подъемы в экономике всегда сменялись ее спадами. Так что кризис – это неизбежный спутник капитализма.
– Эмиль, ты просто наивный чурбан! Мировой кризис создавался искусственно, для того чтобы международные банковские круги получили контроль над экономиками стран. А их схема покорения мира очень проста – дача денег в долг. Создаешь ситуацию, при которой государство не может вернуть тебе долг и все – была ваша страна и ваша промышленность, а теперь стала наша.
– Эй, умник! Хватит уже втирать мне свой бред! – возмутился бугай, сидевший за рулем. – И вообще ты кого чурбаном обозвал? Ты за своим базаром не след...
Его последнюю фразу прервал звонок на мобильный. Торопливо вытащив телефон из кармана, он нажал кнопку ответа.
– Да, босс, я вас слушаю. Все сделано. Мы избавились от тела, закопали его в одной из старых могил. Ждем ваших дальнейших указаний.
Молча выслушав инструкции, он положил трубку.
– Так, Алдаир, господин Барко ждет нас у себя на вилле. Он сказал, что все уладил, вышел под залог, и до рассмотрения апелляции будет оставаться на свободе. Поедем сейчас к нему. Он хочет, чтобы мы обо всем доложили ему при личной встрече.
– А до завтра это никак не может подождать? – недовольно спросил у него бугай под номером один. – Сейчас три часа ночи и я итак устал, пока копал эту гребанную могилу.
– Ты ведь знаешь господина Барко. Лучше ему не перечить. Если он хочет видеть нас сейчас, то придется ехать к нему сейчас.
– Ок, тогда подожди, я схожу отолью, а то меня че-то приперло.
Сказав это, бугай, сидевший у открытой двери, вышел из машины и направился к кустам.
По моей спине пробежала дрожь. Картина начинала проясняться. Так вот, как я оказался похороненным в гробу. Эти два амбала очевидно решили, что я мертв и закопали меня на кладбище.
Я дотронулся до искалеченной щеки. В отяжелевшей голове вспыхнул один единственный кадр – два здоровых кабана на пороге моей двери в черных масках и дуло пистолета, направленное мне в лицо. «Тупые ублюдки! – выругался я про себя. – Пора преподать вам хороший урок!»
Не мешкая ни секунды, я приподнялся с земли и действуя словно на автомате, устремился к ничего не подозревающему, справляющему свою нужду, головорезу Самуила. Он находился в нескольких метрах от автомобиля и поливал кусты, когда я набросился на него сзади и, зажав его шею в локтевом изгибе своей руки, принялся душить. Бугай захрипел, попытавшись вырваться из сомкнувшегося вокруг его шеи замка, но я вцепился в него стальной хваткой. Обеими руками он схватился за мою правую руку, которой я сжимал его трахею в смертельном кольце, и сделал судорожные попытки разжать ее. Струя мочи тем временем заливала все вокруг, обмочив полностью его штаны. Дав выход своему бешенству, я продолжал давить на его горло, упиваясь торжеством сладкой мести. Даже в темноте было видно, как на его висках вздулись вены. Казалось, они вот-вот лопнут. Страх и ужас кролика в объятиях удава – вот что он, наверное, чувствовал в тот момент. Его безысходный трепет выдавал лишь сдавленный, беспомощный хрип. Однако, не смотря ни на что, бугай и не думал сдаваться, не желая принять свою участь и не прекращая отчаянных попыток освободиться от моего захвата. В какой-то момент я понял, что моя рука начала уставать и хватка постепенно ослабевает. Тревожная мысль тотчас же закралась в мой мозг: «Если я хоть на секунду отступлюсь и отпущу его – все пропало. Ему удастся вырваться». И тогда, в тот самый миг, когда мои силы иссякли, и локтевой зажим моей руки стал разгибаться, я резко дернул его за голову и со всей силы вывернул ее вправо. Раздался сухой хруст и треск шейных позвонков. Голова амбала бессилльно поникла, и его тело обмякло. Я отпустил его, и бездыханный труп тут же шмякнулся на землю.
– Алдаир, все в порядке? – прозвучал встревоженный голос второго бугая из машины. Из-за кромешной тьмы он не увидел, как я аккуратно прикончил его напарника, однако шум упавшего тела, должно быть, насторожил его.
– Алдаир, ты меня слышишь? – не получив ответа, крикнул он уже явно всполошенным голосом.
Я присел и замер, стараясь не издавать ни звука. Громко хлопнувшая дверь автомобиля, возвестила о том, что громила вышел выяснить, что стряслось с его другом. Приближающиеся шаги слышались все отчетливее. Пристально вглядываясь в чернильную темноту, я в напряжении попытался оценить обстановку: Эффект неожиданности, с помощью которого мне удалось нейтрализовать первого верзилу, был уже упущен. Если же дело дойдет до рукопашной, то мои шансы на удачный исход сводятся к нулю. И это при том, что головорез наверняка будет при оружии...
Промелькнувшая вскольз мысль об оружии, подтолкнула меня к поспешному обыскиванию валявшегося на земле мертового бугая. Я пошмонал его, задрал на нем рубашку и нашел заткнутый за пояс пистолет. Это был полуавтоматический Браунинг 38-ого калибра. Тут же вынув его из за пазухи мертвеца, я проверил обойму, снял его с предохранителя и направил ствол прямо в сторону приближающегося громилы. Во мраке проглядывалась здоровенная фигура головереза, который к этому моменту был всего в нескольких шагах от меня. Не дожидаясь пока он подойдет поближе и заметит меня, я нажал на курок и сделал три неприцельных выстрела в темноту. Послышался сдавленный вскрик и грохот падающего тела на землю. Очевидно, кое-какой из выстрелов все-таки поразил мишень. Я решил проверить: остался ли жив прихвостень Самуила или нет, и прикончить его. Подойдя к тому месту, где его настигла пуля, я обнаружил валявшееся без признаков жизни тело амбала, из живота которого сочилась кровь. «Дело сделано!» – подумал я, пнув ногой бездыханный труп. «Ну что, ублюдки, доигрались?»
Однако для пущей надежности я все же решил подстраховаться и сделать контрольный выстрел ему в голову. Приставив дуло пистолета ко лбу амбала, я уже было собирался нажать на курок и приготовился вытирать его мозги со своей одежды, как вдруг, страшно зарычав, окроваваленный громила неожиданно "ожил", накинулся на меня и выбил из моих рук оружие.
– Подонок! Я оторву тебе башку! – прохрипел головорез Самуила, повалив меня на землю и зарядив мне кулаком в челюсть.
Его тяжелый удар оглушил меня. Перед глазами замельтишили цветные мушки, а в ушах зазвенели колокола. Я понял, что второго такого удара я не выдержу. И у меня был только один способ обезвредить его, перед тем как получить очередной хук в челюсть. Я размахнулся правой рукой и со всей силы воткнул свои пальцы амбалу в живот, прямо в простреленную рану. Он завопил как дикий зверь, которому наступили на хвост. Затем своей левой рукой я оттолкнул его от себя, поднялся на ноги и двинул ему ногой по лицу. Громила упал навзничь. Я потянулся за пистолетом, чтобы грохнуть его. Но не тут-то было. Каким-то чудом, то ли благодаря своей исполинской силе, то ли благодаря желанию стереть меня в порошок, верзила вмиг оказался на ногах. Он нанес мне резкий удар по почкам, а потом заехал кулаком в нос. Кровь из носа заструилась и потекла по моим губам. Вокруг все сразу закружилось, и я вновь очутился лежащим на траве. Не дожидаясь пока громила достанет пушку и пристрелит меня, я схватил лежащий рядом булыжник, попавшийся мне под руку, и со всей силы метнул его прямо в голову верзилы. Бросок пришелся точно в яблочко. Бугай мгновенно рухнул на землю, даже не издав ни звука. Собрав оставшиеся силы, я подполз на четвереньках к телу головореза, вновь поднял булыжник и со всей мочи обрушил его на голову громилы. Голова амбала проломилась как созревший арбуз. Кровь тут же брызнула из размозженного черепа и оросила мне лицо. В неистовом порыве я продолжал яростно опускать глыбу на голову бугая, пока его черепушка не превратилась в отвратительное кровавое месиво. Тогда я отполз от него, отдышался и, будучи не в силах сдерживать позывы тошноты, опорожнил желудок. С головорезами было покончено.
Я поднялся с земли и поковылял к стоящему чуть поотдаль джипу громил. «Теперь он им больше не понадобится!» – подумал я. Забравшись в автомобиль, я опустил голову на спинку водительского сиденья и закрыл глаза. Нужно было прояснить мысли и составить дальнейший план действий.
Я потрогал разбитый нос. Кровь остановилась, но нос тупо ныл. Тем не менее, боль в моей простреленной, распухшей щеке, перекрывала все остальные болезненные ощущения. Я вновь напомнил себе, что мне необходимо срочно обратиться за медицинской помощью. Однако, моей первоочередной задачей теперь было добраться до главного виновника этой кровавой заварушки. Я должен был, во что бы то ни стало достать Самуила. Раз этот гад решил меня убрать – значит, он непременно повторит свою попытку осуществить сей замысел. А, следовательно, мне стоило действовать быстро и решительно, прежде чем он выяснит, что двое его бойцов уже покойники. К тому же, я был уверен, что Самуил каким-то образом имел непосредственное отношение ко всей этой неразбирихе, что творилась со мной в последнее время.
Я повернул ключ в замке зажигания, завел автомобиль и поехал в сторону его загороднего поместья, в котором Самуил должен был ждать своих громил. Я знал, где находится его особняк, так как это было единственное в округе трехэтажное здание, выполненное в стиле средневекового замка, частенько попадающее в сводку новостей с связи с криминальной активностью его владельца. Выехав с кладбища, я двинулся по трассе вдоль ночной рощи высоких, старых деревьев и уже минут через 10 оказался в пункте своего назначения.
Подъехав к его усадьбе и оценив воочию все величие этого архитектурного творения, я понял, что пробраться туда мне будет сложнее, чем проникнуть в офис к самому президенту. "Крепость" Самуила была ограждена двухметровой бетонной стеной, по верху которой была натянута колючая проволка. По периметру через каждые 30 метров были установлены видеокамеры, через 60 метров – детекторы движения. На четырех столпах – по три мощных прожектора. Стальные ворота оберегали вход на территорию, патрулируемую изнутри сторожевыми псами. И это не считая охранных постов с дестяками вооруженных боевиков во дворе. Даже муха не могла пролететь оттуда незамеченной, что уж говорить обо мне. Мне оставалось разве что перевоплотиться в мошку, для того, чтобы попасть в особняк необнаруженным.
Что до каких-либо знаний или навыков по тайному проникновению на определенный охраняемый объект, то тут моим единственным учебным пособием были фильмы о Джеймсе Бонде, а весь мой опыт сводился к инциденту со сторожем в студенческой общаге.
Это было заведомо провальной затеей, и я это знал. Но мне было нечего терять.
И именно в моменты величайшего безрассудства становится возможным то, что казалось ранее неосуществимым.
Я вышел из машины, открыл багажник и, порывшись там, в поисках барахла, которое мне могло бы пригодиться, вытащил из него теплую армейскую куртку, пистолет Glock 9-мм калибра и глушитель. Затем проанализировав визуально расположение видеокамер наблюдения, я вычислил их "мертвую зону", подошел к бетонной стене, и встав под углом, не попадающим в поле зрения камер, влез на стену. Я долез доверху, накинул толстую, пуховую куртку поверх колючей проволки, облокотился на нее и перелез через стену. В следующий момент, я уже был на территории "крепости". Теперь, для того чтобы добраться до самого здания, мне нужно было пройти незамеченным через огромные по протяженности владения Самуила.
Я огляделся по сторонам. Вокруг было тихо. Слышалось лишь монотонное стрекотание сверчков. Неподалеку я заметил будку, в которой горел свет. Видимо, это был охранный пост. Я бесшумно подкрался к будке и взглянул в окно. Часовой, в обнимку с автоматом, мирно дремал на своем посту. «Бедолага! А ведь не зря говорят: будешь спать – всю жизнь проспишь!» – подумал я, глядя на похрапывающего караульщика. В его случае это изречение веяло изрядной долей черного юмора. Я вошел в будку, достал из-за пазухи пистолет и надел глушитель. У меня не было желания убивать этого человека. Однако, при сложившихся обстоятельствах, иного выбора я не имел. К тому же учитывая тот факт, что этот человек работал на Самуила, он отнюдь не был невинным святошей. А следовательно, я не должен был испытывать каких бы то ни было угрызений совести по этому поводу.
Прицелившись в голову спящего охранника, я пару раз нажал на курок. Послышались два глухих хлопка и часовой, шлепнувшись на пол, тотчас отправился в страну вечных снов. «Наверное, он даже не понял что умер. Просто продолжил свои ночные грезы!» – предположил я, открутив глушитель с пистолета и сунув его в карман. Я подошел к лежащему на полу телу охранника, снял с него военную форму, протер с нее следы крови, так чтобы они не бросались в глаза, и затем переоделся в нее. Так я мог сойти за одного из здешних громил и пробраться в особняк незамеченным. Схватив с пола валявшийся "Калашников", я выскользнул из будки и миновав парочку припаркованных во дворе автомобилей, быстрым шагом прошел вдоль цветочных клумб. Я прошмыгнул мимо бассейна, в ночной ряби которого отражался лунный свет, и вышел прямиком к зданию трехэтажного особняка Самуила. Сооружение выглядело весьма внушительно. Это было добротное, каменное здание с узкими решетчатыми окнами, двумя пустыми аркадами со стороны внутреннего двора, и длинным балконом, опирающемся на колонны. На углах здания возвышались две полукруглые зубчатые башни. Единственное огромное центральное окно было увито плющом, цепляющимся за керамическую плитку стены главного фасада и придававшим облику здания еще большую таинственность и колорит. Над дверью парадного входа висел герб – щит со скрещенными шпагами, косулями, львами и орлами, увенчанными короной. Очевидно, особняк был точной копией какого-то старинного средневекого замка, и Самуил, отличающийся непомерной манией величия, чувствовал в нем себя эдаким Людовиком XIV, «королем – Солнце».
У главного входа стояли двое вооруженных автоматами охранников и вяло переговаривались между собой. Один из охранников, покуривая между разговором, стряхивал пепел прямо на крыльцо. Я понял, что если не буду смотреть им в лицо и живо направлюсь к двери, они не обратят на меня никакого внимания. Не теряя времени, я энергичным шагом побрел к входу, но тут же неподалеку от себя услышал злобный собачий лай. Это был ротвейлер, который оскалив пасть, стремглав несся прямо на меня. Я тут же смекнул, что дела мои плохи. Вероятно, псина знала наизусть всех боевиков Самуила, и тут же учуяла появившегося на территории «чужака». От двери меня отделяли всего каких-то несколько метров. Еще больше ускорив шаг, чуть ли не бегом, я метнулся к входной двери, стараясь не выдавать охранникам своего страха. Схватившись за дверную ручку и повернув ее, я уже был практически в безопасности, когда обернулся и увидел взметнувшего в прыжке пса. Его оскаленная пасть находилась от меня на расстоянии вытянутой руки. На какой-то миг этот кадр застыл передо мной, словно я нажал кнопку «pause» на пульте DVD-плеера. Войти внутрь и захлопнуть за собой дверь я уже не успевал. Пес вцепился бы в меня раньше, чем я успел бы пикнуть. Неожиданно, с оперативностью, присущей разве что дрессировщикам животных, один из охранников поймал псину прямо в воздухе и оттащил ее от меня подальше.
– Фу, Корнет! Плохая собака! – грозным тоном рявкнул на ротвейлера охранник. – Сидеть! Кому сказал, сидеть!
– Ты новенький? – глядя на меня, спросил второй охранник.
– Да. Сегодня мой первый рабочий день, – отозвался я, все еще находясь в легком шоке от произошедшего.
– Ну и как тебя звать, новичок?
– Эллиот, – заявил я, назвав первое пришедшее мне в голову имя.
Я старался говорить медленно и внятно, несмотря на то, что моя простреленная насквозь щека реагировала на каждую фразу резкой болью. Мне было трудно призносить слова. К счастью, сквозь полумрак, боевики не видели зиявшую в моей щеке дыру.
– Рад познакомиться, Эллиот! – улыбнывшусь, протянул мне руку охраннник. Я Норман, а это мой друг Рамон, – указал он на второго охранника. – Ты не беспокойся, Эллиот, этот пес всегда набрасывается на новичков. Погоди пару дней, он привыкнет к тебе, и вы с ним обязательно подружитесь.
– Не сомневаюсь в этом! – усмехнулся я и окинул взглядом рычащего на меня пса. – Собаки всегда были ко мне не равнодушны!
Попрощавшись с охранниками, я, наконец, вошел внутрь особняка. Крепко держа автомат обеими руками, я двинулся вглубь по отделанному мрамором просторному коридору, стены которого были украшены живописными фресками и различными охотничьими трофеями. Теперь мне оставалось лишь отыскать Самуила и прикончить его. Самое трудное было позади.
Скрипя зубами от усталости, измученный событиями выдавшейся адской ночи, я горел желанием поскорее поквитаться с человеком, который, как оказалсь, все же недооценил меня. «А ведь совсем не плохо для дилетанта!» – похвалил я сам себя за успешно совершенный шпионский набег. «Наверное, месть это не только холодное блюдо, но и неиссякаемый источник мотивации!» – сделал я однозначный вывод.
Дойдя до конца коридора, я остановился перед высокой, массивной дверью, обитой железом на средневековый манер. Сделав несколько шагов назад, я резко выдохнул и со всей силы пнул дверь ногой. Прибитые вместо ручек металлические кольца зазвенели, и дверь с грохотом распахнулась. Моему взгляду предстал огромный холл с высокими сводчатыми потолками, прямо посередине которого, на кожаном диване сидел Самуил в компании Виктора и Антуана Лемарка. Они уставились на меня растерянным и несколько ошеломленным взглядом. Я застал их за светским застольем. В компании с ними сидели еще несколько человек. На столе стояли спиртные напитки, раскуренный кальян и разнообразное количество закусок.
Резко дернув затвор автомата, я грозно взглянул на них и закричал:
– Ну что, суки, нежданчик?! Самуил, тебе конец, жалкий ублюдок! И всем вам прихвостням тоже!
После этих слов я направил ствол автомата в их сторону, наблюдая за их ошарашенными лицами. К моему удивлению, Самуил тут же обрел самообладание, встал из-за стола и развел руки в сторону, улыбаясь широко и радушно:
– О, какие люди! Эрик, рад тебя видеть! Проходи к столу, не стесняйся!
Я сделал несколько шагов по направлению к нему, все еще держа его на прицеле, а затем приблизился к столу. Помимо Виктора и Лемарка, среди присутствующих за столом находились какие-то странные личности, внешне походившие на некоторых известных людей. Прямо напротив меня сидел человек, похожий, как две капли воды, на Майкла Джексона. На нем были зеркальные очки, черная шляпа, из-под которой торчали локоны вьющихся волос, и блестящий серебристый пиджак со стразами. Рядом с ним сидел высокий, пожилой мужчина, крепкого телосложения, с черными как смоль волосами. Он был одет в мундир с золотыми эполетами и увешан орденами и медалями. Присмотревшись получше, я понял, что это был никто иной, как сам Муаммар Каддафи – ливийский лидер, считавшийся погибшим в 2011 году.
– Какого хрена здесь творится? – выпалил я раздраженным голосом. – Что за гребанный маскарад?
– Эй, Эрик расслабься! Присядь. Выпей с нами стаканчик, покури кальян, –невозмутимо обратился ко мне сидевший с края стола Виктор.
– Молчи, поскуда! От тебя я такого не ожидал! – злобно бросил я Виктору. – Так значит, вы с Самуилом сговорились убрать меня? Не ожидали, что я вернусь с того света?!
– Эрик, я не знаю, о чем ты говоришь, – попытался заверить меня Виктор. – Боже, да у тебя все лицо в крови! Ты что, ранен?
– Хорош гнать пургу, умник! – резко сказал я Виктору и направил на него дуло автомата. – Ты меня за идиота принимаешь?
– Hey, nigga put your gun down! – неожиданно вмешался в разговор негр, сидевший рядом с Муаммаром Каддафи. – Don’t play with this shit, man! It's not a toy!
Чернокожий мужчина был одет в строгий дорогой смокинг. На его груди блистал огромный бриллиантовый крест, а пальцы рук и запястья дополняли золотые украшения. Его голова была выбрита налысо, а в носу аккуратно сверкала маленькая бриллиантовая сережка. В руках он держал дымящуюся самокрутку.
«Охренеть! Да это же Тупак Шакур! – вдруг осенило меня. – Че вообще за херотень тут просходит?»
Негр был один в один похож на самого известного рэпера в мире. Правда выглядел он немного старше и полнее, чем на фото в интернете. И все же я был не на шутку озадачен его присутствием.
– Я не понял, у вас что здесь конкурс двойников? – недоумевающе поинтересовался я. – Кто все эти люди?
– Эрик, познакомься это господин Тупак Амару Шакур, – не обращая внимания на мое удивление, сказал Виктор. – Он клиент нашей фирмы.
– Это что, шутка? – поморщился я. – Тупак давным-давно умер. Что за глупости ты несешь?
– Видите ли, господин Альварес, не все так однозначно как кажется, – заявил мне Антуан Лемарк. – «Средства массовой дезинформации» – это не тот источник, на достоверность которого можно положиться. Как сказал когда-то Станислав Лец: «В действительности все совсем не так, как на самом деле».
– А нельзя ли попроще? Что ты имеешь ввиду? – спросил я Лемарка, повернув теперь дуло автомата на него.
– Эрик, если бы ты был богатым и знаменитым человеком, за кажым шагом которого следит пресса и репортеры, и тебе бы угрожала опасность, то как бы ты поступил? – вопросительно посмотрел на меня Виктор.
– Не знаю, наверное, обратился бы в полицию, – ответил я без лишних размышлений.
За столом раздался дружный смех. Виктор пару раз кашлянул, прочищая горло, а потом сказал:
– Мне кажется, что гораздо более подходящим вариантом, в этом случае, было бы инсценировать собственную смерть, таким образом, избавляясь сразу от всех проблем, а особенно от назойливых репортеров.
– Инсценировать собственную смерть? – опешил я. – А это не слишком?
– Нет, не слишком, – покачал головой Лемарк. – Особенно если ты известная личность и устал от публичности.
– Господин Шакур обратился к нам в 1996 году, когда стал мишенью для ФБР из-за его политических убеждений и огромного влияния на черную культуру в США, – начал свой рассказ Виктор. – Кроме того, на него было совершено множество покушений вражескими группировками с Восточного побережья. Решив по тихому исчезнуть, дабы не стать ничьей добычей, и будучи на пике своей славы, он решил инсценировать свою смерть, а наша фирма помогла ему в организации этого проекта. Я на тот момент был еще молодым неопытным юристом, но уже тогда был в курсе относительно подобного рода деятельности нашей фирмы.
Не проронив ни слова, я посмотрел еще раз на чернокожего мужчину. Он действительно был очень похож на Тупака. Однако, я никак не мог поверить, что передо мной сидела сама живая легенда Рэпа во плоти.
– Конечно, не обошлось и без моей помощи, – хвастливо заявил Самуил. – Чтобы провести такую операцию, нужно иметь хорошие связи во всех нужных инстанциях. Не дай бог кому-то пронюхать об этом, и все – пиши пропало.
– Именно благодаря столь тесному сотрудничеству с господином Барко, нам с тех пор удалось осуществить порядка десятка подобных авантюр, – признался Лемарк. – Мы, как юристы, берем на себя все хлопоты, связанные с документами, изготавливаем новый паспорт, выдаем свидетельство о смерти. В обязанности же господина Барко входит сам процесс реализации данной затеи, в том числе выбор нового места жительства для нашего клиента, разглашение о его гибели в СМИ.
– Так вы хотите сказать, что за всеми последними кончинами известных политиков и звезд шоу-бизнеса, кроются ваши хитроумные схемы по фальсификации их смертей? – с демонстративной недоверчивостью спросил я. – Что же получается? Что все они не умерли на самом деле?
– Многие из них – нет, – сухо ответил Лемарк.
– Нашим самым последним громким достижением, стала организация фиктивной смерти для всем известного основателя компании «Apple», господина Стива Джобса, – не скрывая своей гордости, поведал Виктор, и указал на немолодого мужчину в очках, с залысиной на голове, сидевшего рядом с Майклом Джексоном и Тупаком Шакуром.
Я заметил определенное сходство этого мужчины со Стивом Джобсом. Но его черты лица, все же, отличались от оригинала.
– Не удивляйся, если не узнаешь господина Джобса, – поспешил разрешить мое недоумение Виктор. – Стивен сделал себе пластическую операцию. Он очень предусмотрительный человек.
– Вы че тут все с ума посходили? – воскликнул я. – Вы хотите, чтобы я в самом деле поверил, что это Стив Джобс? Да на кой черт ему сдалась пластическая операция? Этот человек был болен раком поджелудочной железы!
– Эрик, не будь тугодумом! – небрежно возразил Виктор. – Господин Джобс давно уже планировал отойти от дел и как следует распорядиться своими честно заработанными миллиардами. Ведь не секрет, что при жизни его имя было далеко не столь популярным как сейчас. Но стоило ему объявить о своей смерти, как он тут же стал всеобщим кумиром, гением и замечательным человеком. Показатели продаж iPhone моментально взлетели почти вдвое. Кинокомпании борятся за права экранизации его биографии. – Виктор сделал паузу, как бы выслеживая мою реакцию. – А что касается его болезни, то он давно справился с ней. Рак неизлечим лишь для бедняков.
– Какого хрена вы мне все это рассказываете? – не выдержал я и ткнул стволом автомата в грудь Виктора.
– Эй, Эрик не горячись! – спокойным тоном произнес Самуил. – Мы с нашими "покойными" друзьями часто тут собираемся, чтобы немного расслабиться, поделиться новостями, обсудить друг с другом дела без лишних глаз. И мы рады, что ты тоже заскочил к нам сегодня на чай. Вот и решили сразу ввести тебя в курс дела.
– Только ты убери оружие. Оно здесь ни к чему, – тихо добавил Виктор.
– Я вижу, вы совсем оборзели, уроды! – взорвался я вспышкой гнева. – Думаете, я сюда в игрушки с вами пришел играть? Вы сговорились убить меня! А теперь пытаетесь запудрить мне мозги всякой херней!
– Эрик, никто не хочет тебя убивать! – убеждающе заверил меня Виктор.
– Не ври мне, гнида! – закричал я в бешенстве.
– Yo man, chill the fuck out! – вновь вмешался в разговор негр, выдававший себя за Тупака.
– А ты не суйся не в свое дело, нигер! – огрызнулся я, обращаясь к Тупаку. А затем приставил дуло автомата ко лбу Самуила и добавил:
– Я хочу, чтобы ты во всем сознался, мерзавец! Тогда я может быть сохраню тебе твою ничтожную жизнь!
– Ха-ха-ха! – в полупустом холле зазвучало звонкое эхо хохота. Видимо моя угроза позабавила Самуила.
– А ты тот еще хохмач, парень! – улыбнулся Самуил, помахав мне указательным пальцем. – Проблема в том, что мы оба знаем – ты не убийца!
Он вновь распростер руки в стороны, показывая, что нисколько не напуган.
– Убить человека, это тебе не муравья раздавить. Тут нужны железные яйца! Они у тебя есть, Эрик?
Я ни сказал ни слова. В течение нескольких секунд мы смотрели друг на друга. А затем я резко дернул курок...
Раздалась автоматная очередь. Я стрелял практически в упор. Голова Самуила тут же разлетелась на мелкие мозговые кусочки. В воздух взметнулись осколки раздробленных костей. Клочья волос и брызги крови заляпали меня с ног до головы. Обезглавленное тело рухнуло вниз.
– Аааааа!!! – дико завизжал Майкл Джексон и в ужасе схватился за голову.
– О господи, Эрик! Что ты наделал? – завопил Виктор, испуганно глядя на меня.
Муаммар Каддафи закричал что-то на арабском языке и залез под стол.
– Ну что, говнюки, кто следующий? – с умиротворенной улыбкой спросил я, и повернул к ним ствол автомата.
– Нет, Эрик! Не надо! – умоляющим голосом заверещал Лемарк.
С хладнокровностью Терминатора, я вновь нажал на курок и пальнул по сидящим рядом друг с другом Виктору и Лемарку продолжительной очередью. Их изрешеченные пулями тела задергались, словно в первобытном танце. На лицах застыла жуткая гримаса страха. На моем же лице не дрогнул ни один мускул.
– Motherfucker! – крикнул Тупак, и вскочив с дивана, достал из-за пояса револьвер.
Я направил на него оружие и спустил курок... Клик! Ничего не произошло. Автомат заклинило.
«И кто интересно говорил, что надежнее и круче "калаша" в мире не бывает ружбайки? – досадно подумал я. – Вот бы пристрелить сейчас этого козла!»
Тупак тут же, торжествуя, выпалил:
– It’s just me and my girlfriend now, nigga!
А затем, не преминув воспользоваться этой ситуацией, развернул револьвер на меня и выстрелил несколько раз. Выстрелы оказались не самыми меткими. Но одна пуля все-таки задела меня.
Я упал на пол и схватился за рану. Резкая боль обжигала мой бок. Но не было времени обращать на нее внимание. Я вспомнил, что за пазухой у меня спрятан пистолет и попытался вытащить его.
Тупак тем временем достал патроны и начал перезаряжать барабан, по всей видимости, оставшись с пустой обоймой.
Этой спасительной для меня паузы хватило для того, чтобы я извлек мой пистолет, и, не приподнимаясь с пола, произвел в него три неприцельных выстрела. На удивление я оказался гораздо более точным стрелком, чем чернокожий гангстер. Свинцовая пуля угодила ему точно в глаз. Негромко вскрикнув, звезда гангста-рэпа плюхнулся на пол.
«Вот теперь он будет не отличим от своего персонажа из фильма "Пуля"!» – злорадно сыронизировал я.
На очереди были остальные гости Самуила. Я поднатужился и кое-как поднялся с пола. Кровотечение тут же усилилось, и кровь алыми струйками потекла по левому боку. Голова резко закружилась, и земля начала уплывать у меня из-под ног.
«Только не смей терять сознание!» – приказал я сам себе.
Я взглянул на диван, но там никого не было. Лишь два обстрелянных трупа Виктора и Лемарка. Входная дверь в холл была открыта, и оттуда послышались голоса. Мгновение спустя, в комнату ворвалась группа боевиков Самуила с автоматами в руках.
«Мне крышка!» – пронеслось в голове.
Головорезы Самуила моментально окружили меня со всех сторон, и я увидел перед собой с десяток наведенных на меня стволов. Прозвучали выстрелы... Огненные всполохи, вырывавшиеся из дул автоматов, вмиг превратились в яркие вспышки и осветили все вокруг ослепительным потоком света. Сияющая сетка светящихся волокон обволокла передо мной все пространство бесчисленными нитями паутины. Лучи света засверкали мириадами пурпурных отблесков, и я почувствовал как падаю в какой-то бездонный, аморфный вакуум.
Я падал в ничто... Я падал в пустоту....
Мое сознание стало кристально чистым. Ни эмоций, ни мыслей, ни ощущений.
Лишь безмятежная тишина бесконечности.
Материальный мир куда-то испарился. Не существовало ни времени, ни самого пространства. Они превратились в условную абстракцию. Они превратились в пустоту...
ГЛАВА 5
«Знает ли рыба о существовании воды? Знает ли она, о том, что живет в воде, пока ее оттуда не вытащат? А что она может знать о жизни на поверхности?
А может, человек находится не в лучшем положении, чем рыба...?»
...Обрывки мыслей, запахи и звуки, разодранные в клочья чувства – все это собиралось во мне заново. Все это хороводом проносилось в сознании. Из глубин памяти пузырями всплывали далекие полузабытые воспоминания. Я вспоминал, как когда-то прогулял урок в третьем классе, имя соседского мальчишки, с которым подрался. Я вспоминал о путешествии в Италию, и о том, сколько пиратских фильмов я скачал в интернете. Я вспоминал, как меня зовут...
Все аспекты моей личности соединялись в целостную, самоосознающую субстанцию. Я превратился в светящийся шар энергии и наблюдал, как вокруг меня простирается Вселенная. Множество таких же, отделенных и ограниченных песчинок сознания, окружали меня и излучали ровный, яркий свет. Они тоже были похожи на светящиеся пузыри, наполненные энергией. Один из таких пузырей приблизился ко мне, и я почувствовал, как потоки энергетических вибраций произвели между нами своеобразный резонанс. Каким-то образом я “узнал”, что это было разумное существо, и что оно только что вступило со мной в телепатический контакт. Казалось, мой разум вдруг начал проникать в самую суть вещей. Я вспомнил, что видел это светящееся существо и раньше.
– Наверно, ты хочешь понять, что с тобой случилось, – услышал я голос, исходивший из светящегося шара. – Однако, ты итак уже знаешь всю правду. Ты знаешь ее на особом глубинном уровне. Но до последнего пытаешься отгородиться от нее.
– Кто ты такой? О чем ты говоришь? – спросил я, обращаясь к светящемуся шару.
Я обратился к нему без всяких слов, просто ментально сформулировав вопрос, в своем сознании. И голос незамедлительно мне ответил:
– Имена здесь ничего не значат. Это всего лишь еще один способ держаться за свое привычное восприятие мира. Чем дольше ты будешь держаться за него, тем дольше будешь находиться в плену своих иллюзий.
– В каком еще плену иллюзий? Я не понимаю, что со мной происходит? – встревожился я, подозревая, что подсознательно, давно уже, знаю ответ на этот вопрос.
– Не переживай. Ты не первый, с кем такое случается. Людям очень трудно признать, что они мертвы.
– Мертвы? Ты что, хочешь сказать... что я умер?
– Эрик...так уж и быть, буду называть тебя по имени.., – дружелюбно сказал пузырь. – Эрик, ты мертв. По крайней мере, как личности, тебя уже давно не существует.
– Что за ерунда! Как я могу быть мертвым? Я что, попал на небеса?
– Небеса... рай, ад... Все это продукты обыденных человеческих фантазий. На самом деле, существует только энергия, и ничего больше. Умирая, мы становимся тем, чем являемся в реальности – чистым осознанием. Энергией.
– А как же Бог? Его что, тоже не существует? – спросил я, зная наперед ответ на свой вопрос.
– Я уже сказал, что весь окружающий нас мир является бескрайним океаном энергии. Может быть, кто-то назовет его Богом, аллахом или еще как-нибудь. Суть от этого не меняется. Меняется лишь само представление о Боге. В Боге нет никаких знакомых нам человеческих атрибутов. Бог – это безличная космическая сила, которая направляет движение Вселенной в нужном ему направлении. Чтобы познать его, для начала нужно самому стать безличным.
– Откуда ты все это знаешь? Скажи мне, кто ты, вообще такой?
– Я вижу ты не можешь избавиться от навязчивой власти имен, – отозвался светящийся шар. – Меня когда-то звали Бодхидхарма, я был монахом и много путешествовал по миру. Мне повезло. Я познал истину мироздания еще при жизни, и поэтому после смерти не блуждал в лабиринте своих иллюзий, как большинство людей. Я ушел из мира полностью пробужденным, отдавая себе отчет во всем со мной происходящем.
– Так что же, по-твоему, происходит после смерти? Я ничего не могу понять!
– Эрик, все кажется непонятным только на первый взгляд. В действительности все очень просто. Любой человек еще при жизни каждую ночь отправляется в царство мертвых. Это происходит тогда, когда он ложится спать. Сон очень уместно и верно назван близнецом смерти. Разница между сном и смертью заключается в том, что во время сна энергетическая нить, соединяющая наше сознание с телом, не разрывается. При смерти же она разрывается, и тогда мы теряем связь со своим физическим телом и не можем больше в него вернуться.
– Значит, после смерти, люди как бы навсегда засыпают? – поинтересовался я.
– В самом, что ни на есть прямом смысле. Каждый умерший человек навсегда уходит в мир сновидений. Вернее, туда отправляется после смерти его сознание. В том мире нескончаемых грез исполняются все его самые заветные желания и мечты. Или же, наоборот, материализуются все его потаенные страхи и кошмары. Исходя из этого, можно действительно сказать, что человек попадает в свой личный рай или ад, созданный тем хламом, который хранится у него в подсознании.
– Получается..., – липкий ужас тягостно охватил меня, от осознания этого жуткого факта. Я с трудом мог выразить свою мысль, испытывая при этом дикое потрясение. – Получается, что я действительно мертв, и вся моя жизнь была одной сплошной псевдо-галлюцинацией?
– Нет, не совсем так, – ответил светящийся шар. – Твоя проблема заключается в том, что ты, как и большинство людей, которые умирают, не можешь восстановить в памяти сам момент своей смерти. В этом нет ничего удивительного. Это, действительно, нелегко. Разум человека, испытывая посмертный шок, отказывается принять факт своей кончины, и привязанность к земному существованию заставляет его стереть из памяти это травмирующее событие. В результате, его сознание, оставшись изолированным от физического тела, начинает моделировать свою собственную «виртуальную реальность», наподобие той реальности, к которой оно привыкло во время своего земного существования, и оставило позади. Таким образом, начинается жизнь личности в ее собственном «психическом мире» – жизнь после смерти.
Информация, которую доносил до меня этот светящийся шар, сотрясала меня словно взрывная волна. От смятения, я почувствовал, как все вокруг задрожало, и бесчисленные нити света затрепетали, напоминая мне струны античной арфы.
– Твоя задача, – продолжал шар, – вспомнить тот критический момент, когда смерть настигла тебя. Это и будет твоей точкой отсчета. Все последующие события ты можешь уже расценивать как свои загробные иллюзии и фантазии.
Указание светящегося пузыря, о том, чтобы я вспомнил момент своей смерти, как будто откупорило во мне давний полузабытый эпизод. Что-то внутри меня щелкнуло, и мое сознание, просканировав в одну сотую долю секунды весь пласт моих воспоминаний, всколыхнуло из пучин вытесненных переживаний тот роковой момент, когда все произошло. Я вспомнил этот момент ярко и отчетливо. Я вновь перепрожил его.
... Холодное и острое, как бритва, лезвие ножа вонзилось мне в горло и рассекло его, сделав меня похожим на фигурку для конфет Pez. Я сжимал ладонями хлещущую струю крови и задыхался. Злобный взгляд и злорадная улыбка Патрика запечатлелись в моем умирающем сознании, как последнее из того, что мне было суждено увидеть. Я упал на колени и пополз. Держась правой рукой за разрезанное горло, я сделал отчаянную попытку доползти за чьей-нибудь помощью, опираясь на свою левую руку. А через пару мгновений, я уже лежал на земле, распластавшись в луже собственной крови...
Не было никаких сирен. Скорая помощь за мной так и не приехала. Я остался умирать в той подворотне с перерезанным горлом. А все остальное было лишь плодом моего умирающего сознания... Боже мой! Как я мог об этом забыть!
– Я вспомнил..., – сказал я светящемуся шару. – Я вспомнил, как все произошло! Но почему я забыл об этом?
– Как я уже тебе говорил, разум человека не может безболезненно принять факт своей смерти. Скончавшись, он продолжает делать вид, что ничего не случилось. И человек погружается в мир своих снов, совершая те же привычные рутинные действия, что и при жизни. В конце концов, его сознание медленно угасает, а потом исчезает навсегда в небытие. Это происходит не сразу. И все же, те несколько тысяч лет, на которые оно сохраняется в своем мире сновидений, являются секундами по сравнению с вечностью.
– А ты? Как тебе удалось избежать подобной участи?
– Я был пробужденным всю свою жизнь. Обычный человек при жизни постоянно пребывает в сноподобном состоянии. Он загипнотизирован своими проблемами, желаниями и окружающими обстоятельствами. Поэтому после смерти, он не замечает, как опускается в такое же виртуальное пространство снов. Но бывают исключения. Те редкие исключения, которым удается встретиться лицом к лицу с бесконечностью и сохранить при этом свое осознание навечно. Чаще всего ими являются приверженцы Дао, люди Дзен и святые духовники.
– Но я никогда не был приверженцем Дао или святым! – воскликнул я недоумевающе. – Как же я тогда проснулся от наваждения?
– Тебе повезло, Эрик! Вероятно, ты был более пробужденным человеком при жизни, чем основная масса людей. В жизни таких людей обычно находится место и для духовного поиска, и они никогда не уходят полностью с головой в повседневную суету человеческих забот. Как результат, после смерти им удается на какое-то время пробудиться и выйти из царства иллюзий, чтобы взглянуть на реальность, так, как она есть – как на бесконечный поток энергии во Вселенной. Однако, им не всегда удается полностью закрепиться в этом состоянии бытия. Разум, по обыкновению, пытается сыграть с людьми злую шутку, убеждая их, что все это им только чудится. И они вновь погружаются в мир своих снов, пытаясь всячески избавиться от полученных откровений и забыть о них.
– Но зачем ты мне обо всем этом рассказываешь? Зачем ты помогаешь мне?
– Я всего лишь проводник, – пояснил шар. – Я познал Абсолют, слился с ним и стал его частью. Теперь моя задача – помогать заблудившимся путникам найти дорогу в этом загробном мире и не потерять себя. У тебя тоже есть шанс познать сущность бесконечности. Ты должен всего лишь признать факт своей смерти, смириться с ним раз и навсегда. А затем сосредоточиться на световых волокнах, которые тебя окружают, и захотеть соединиться с ними, стать частью беспредельного Абсолюта. После этого, ты автоматически возвратишься к своей истинной природе и познаешь суть мироздания.
– Но что я буду делать после того, как постигну суть мироздания?
– Ничего. Ты окажешься на новой ступени бытия. Будешь вечно созерцать бесконечность.
Меня обуяла зловещая, неизъяснимая, леденящая душу тревога. Мысль о том, что я проведу вечность в созерцании непостижимой, обезличенной Вселенной, пугала меня и веяла каким-то нечеловеческим одиночеством. В этом космическом одиночестве не было ничего мне знакомого, приятного и уютного. Мне оно казалось равнозначным любому забвению.
– Нет! Это просто какие-то глупости! – закричал я своим беззвучным, телепатическим голосом. – Это все нереально! Я не мог умереть!
– Эрик, я предупреждал тебя, что разум не захочет поверить в правду. Поэтому ты сейчас и пытаешься убедить себя, что все это нереально. Но у тебя нет другого выбора, как признать истинное положение вещей и смириться с ним.
– Нет! Этого не может быть! Это просто очередной кошмарный сон! Я сейчас проснусь! Я обязательно проснусь! – ментально вопил я, излучая негативные, пропитанные бешеным ужасом, энергетические волны.
– Успокойся, – невозмутимо велел мне светящийся шар. – Если ты будешь продолжать бушевать, то вновь окажешься в мире своих снов. И так и будешь переходить из одного сна в другой, пока твое сознание окончательно не угаснет.
– Я тебе не верю! – настаивал я на своем.
Я посмотрел на бесчисленное множество светящихся пузырей, плавно покачивающихся вокруг меня. Они были такими же бестелесными пучками сознаний, как тот, с которым я вступил в контакт. Они были такими же пузырями энергий, как и я. Не сдерживая порыв захлестнувших меня эмоций, я вновь заорал, что есть мочи:
– Нет! Я жив! Это вы умерли! Вы умерли!
Окружающее меня пространство вдруг резко помутнело. Светящиеся волокна, простиравшиеся вдоль и поперек, заметно потускнели, и в следующий момент передо мной все задрожало. Весь мир куда-то “поплыл”, увлекая меня за собой в темную бездну пустоты.
– Эрик, не уходи! Сфокусируй свое внимание на потоках энергии! Не впадай в очередное забытье! – прозвучал сквозь звенящий гул в моем сознании, голос светящегося шара.
Но сопротивляться захватившему меня водовороту я уже не мог. Пелена тумана застелила мои мысли, и время вновь остановилось. Я снова увяз в зыбкой, вязкой пустоте. В этой пустоте было ВСЕ и НИЧТО одновременно...
ГЛАВА 6
– Эрик, очнись! Ты меня слышишь? – голос Сабрины звучал над моей головой.
Я открыл глаза. Надо мной склонились Макс и Сабрина, обеспокоенно разглядывая меня. Их лица выражали заметное волнение, и растерянность.
Я лежал на каком-то мягком диване в светлой, просторной комнате, с виду напоминающей холостяцкую лачугу или дешевый гостиничный номер. Стены комнаты были увешаны разными плакатами, как в студенческой общаге. На одном из плакатов я заметил изображение Альберта Хоффмана, швейцарского химика, создавшего в сороковых годах прошлого века ЛСД. Хоффман был изображен верхом на велосипеде, во время своей знаменитой поездки, после приема открытого им вещества.
Прямо посередине комнаты находился небольшой круглый столик, на котором стояли всякие стаканчики, колбочки с жидкостями и лежали белые порошочки в фольге. Напротив стола в темно-зеленом кресле, сидел незнакомый мне парень в черных очках и с длинными дредами. Он был одет в разноцветную рубашку и светлые рваные джинсы с бахромой. На его лице сияла широкая, довольная ухмылка. Рядом с креслом располагалась небольшая этажерка с полками, на которой лежало много книг. На одной полке, помимо книг, стояло также стеклянное устройство, предназначенное для курения, так называемый «бульбулятор». На другой полке я увидел небольшую статуэтку многорукого Шивы – одного из трех высших индуистских богов.
– Макс, Сабрина, что со мной случилось? Где я нахожусь? – медленно, с трудом выговаривая слова, спросил я, глядя на них в замешательстве.
– Эрик, слава богу, что ты пришел в себя! Мы так испугались! Мы уже думали, что потеряли тебя! – возбужденно промолвила Сабрина.
В моей голове тут же пронеслась пронзительная догадка. Все сразу становилось на свои места.
– Боже, неужели я снова вижу очередное “виртуальное сновидение”? Это что, все опять игра моего воображения? – обескураженно спросил я вслух у самого себя.
Макс с Сабриной удивленно переглянулись, а потом уставились на меня вопросительным взглядом.
– Эрик, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Макс. – Тебя не тошнит? Голова не кружится?
– Вы все не настоящие... – удрученным голосом ответил я, приподнимаясь с дивана. – Я мертв, а вы всего лишь очередная химера, которая чудится моему мертвому сознанию.
– Господи, он все еще бредит! – взволнованно шепнула Сабрина Максу.
– Не парьтесь, это вполне нормальная реакция после отхода от «Сатори» – сказал сидевший в кресле парень, обращаясь к Максу и Сабрине. – Ему еще повезло, что у него совсем не сорвало башню, могло ведь быть гораздо хуже.
– Мы позвонили в скорую помощь, наверное, они уже в пути, – сказал Макс, помогая мне приподняться.
– Эрик, думаю, тебе было бы лучше не вставать и дождаться, пока приедут врачи, – заботливо добавила Сабрина.
– Со мной все в порядке! – отмахнулся я.
Тем не менее, я чувствовал небольшое головокружение, а цветные мушки перед глазами превращали реальность в некое сумбурное полотно художника-сюрреалиста.
Встав с дивана, я еще раз бросил взгляд на окружающую обстановку, а потом повернулся к Максу и Сабрине, и спросил:
– Вы не обьясните мне, где я нахожусь? И что это за тип сидит рядом с вами?
– Ты ничего не помнишь? – озадаченно вытаращился на меня Макс.
– Нет, – коротоко ответил я.
– О, господин Альварес, неужели вы меня не помните? – с заметной иронией в голосе отозвался незнакомец, сидевший в кресле. – Как жаль! Если бы я не знал, что потеря кратковременной памяти, это обычное явление после приема «волшебной сказки», то мог даже и обидеться!
Я молча посмотрел на незнакомца, нахмурив брови. В его словах явно подразумевался какой-то тонкий юмор, который я тем не менее не уловил. Парень был худощавого телосложения, с резкими, угловатыми чертами лица. Его дреды напоминали вьющихся змей, опутавших его голову, а подбородок украшала черная козлиная бородка. На вид он выглядел как типичный уличный неформал, эдакий маргинал, помешанный на психотропных наркотиках и подпольной субкультуре. И все же я чувствовал, что подо всей этой его хиппующей личиной скрывается острый ум и солидный интеллект.
Сообразив, по всей видимости, что я не оценил его специфический юмор, незнакомец встал с кресла, протянул мне руку и представился:
– Меня зовут Фабиан. Я клиент вашей юридической фирмы, Эрик .
– Все ясно, – самодовольно усмехнулся я. – Видимо ты еще один персонаж моего нового сна. Вот уж не думал, что мое подсознание может создать такое нелепое творение!
– Боже, Эрик, эта штука действительно снесла тебе крышу! – печально вздохнул Макс. – Че за хрень ты несешь, дружище?
– Чувак, с «волшебной сказкой» шутки плохи! – раскатисто засмеялся Фабиан. Потом повернулся к Максу и добавил: – Это еще что, вот один мой знакомый, когда отошел от этой дури, то вообще вообразил себя Дональдом Даком! Начал говорить "утиным" голосом! Мы с ребятами повели его в ванну, чтобы окунуть его под холодный душ, а он увидел там свое отражение в зеркале, да как заорал во всю глотку, что мы его изуродавали и ампутировали ему клюв! Вот это реально была жесть!
– Очевидно, в действии этой хрени присутсвует элемент психоза, – задумчиво проговорил Макс.
– Это ты во всем виноват, Фабиан! – негодующе воскликнула Сабрина. – Если бы ты не разбрасывал свою наркоту где попало, то с Эриком ничего бы не случилось!
– Значит, все шишки теперь на меня, да? – возмутился Фабиан. – А не кажется ли вам, друзья, что прежде чем брать чужие вещи, нужно спрашивать разрешения у хозяина?
– Вы вообще о чем? – вновь вступил я в разговор, пытаясь уловить суть беседы. – Не введете ли меня в курс дела?
– Ладно, начнем с самого начала, – деловито произнес Макс. – Эрик, как ты уже понял, Фабиан твой клиент. Вы с Сабриной взялись защищать его в деле по обвинению в хранении наркотиков и позвали меня, для того, чтобы я помог вам в некоторых правовых нюансах. Мы все втроем пришли к нему сюда обсудить материалы дела, но как ты, наверное, заметил, наш дорогой друг особо не следит за порядком и чистотой в своем доме...
– Эй, чувак, давай обойдемся без личных нападок! – уязвлено бросил Фабиан.
Не обратив на него внимания, Макс продолжил:
– В какой-то момент ты решил пойти и приготовить себе чай, однако, твоей ошибкой было воспользоваться чайной ложкой Фабиана, которая служила ему инструментом для приготовления его наркотических смесей.
– Эрик, видимо тебе в чай попало вещество под названием «Сатори», – с некоторой виной в голосе сказал Фабиан. – На улицах его еще называют «волшебной сказкой». Это сильнейший галлюциноген, который производят в Восточной Азии. Эффект «Сатори» превосходит в несколько раз даже действие ЛСД.
– Так вы хотите сказать, что я был под кайфом? – спросил я удивленно.
– Ну, я бы не стал называть это кайфом! – засмеялся Фабиан. Скорее, я бы сказал, что у тебя было просветление. «Волшебная сказка» дает нам возможность взглянуть на истинную суть вещей. Уж я-то это знаю на собственном опыте.
– Брось гнать чепуху, торчок несчастный! – злобно рявкнул на него Макс.
– Боже мой, Эрик! Ты бы видел, что с тобой было, когда эта дрянь начала на тебя действовать, – испуганно сказала Сабрина. – Мы думали, что ты сошел с ума! Ты как будто ушел в свой собственный мир и нес полную несуразицу!
– Ты кричал, что тебя похоронили живьем и прострелили тебе щеку! – подтвердил Макс. – А под конец потерял сознание, и тогда мы решили вызвать скорую помощь.
– Ага, а еще ты называл меня Тупаком Шакуром! – сказал Фабиан и захохотал. Я был ошеломлен. В голову начали закрадываться смутные подозрения. Противоречивые версии вертелись в моем уме, словно металлические лопасти миксера. Они взбивали мой мозг в однородную инертную массу.
«Так, значит, я не умер? – подумал я. – И все это было просто одним сплошным бед-трипом? Но разве такое возможно? Разве возможно, чтобы целые эпизоды из моей жизни оказались действием какого-то непонятного наркотика?»
Раздался звонок в дверь. Фабиан тут же бросился прятать свои порошочки и колбочки, засунув их по быстрому в ящик тумбочки.
– Вот, блин! Хоть бы предупреждали, что приедут так быстро, – проскрипел он, в суете запихивая пакет с марихуаной в комод. – Когда надо, этих чертовых медиков не дождешься!
Макс открыл входную дверь, и в дом вошли трое врачей – двое мужчин и женщина.
– Здравствуйте! Где больной? – сразу же с порога бросил полноватый мужчина с аптечкой в руках. Эта типичная фраза-клише, как нельзя лучше соответствовала образу «благородных рыцарей в белых халатах».
– Проходите, – сказал Макс, закрывая дверь за врачами. – Это наш больной – Эрик Альварес, – сообщил им Макс, указывая на меня. – Он уже пришел в сознание и чувствует себя довольно неплохо.
– Тогда зачем вы вызвали скорую помощь? – равнодушно поинтересовался полноватый врач. – У нас и без вас вызовов хватает.
На несколько секунд в комнате повисло тягостное молчание. Такая реакция врачей определенно ввела всех присутствующих в ступор.
– Доктор, этот человек принял большую дозу наркотика «Сатори», – с упреком в голосе, промолвила Сабрина. – У него было ужасное психическое расстройство и галлюцинации. Что, по-вашему, мы должны были делать?
– Этот ваш «Сатори» нам покоя не дает, – досадно вздохнул один из врачей. – Каждый третий вызов связан с употреблением этого наркотика.
– Ладно, сажайте больного в автомобиль, – сказал полноватый врач. – Отвезем его в больницу.
– Вы что, даже не осмотрите его? – удивленно спросила Сабрина.
– Мы отвезем его к дежурному врачу, в токсикологическое отделение, – ответил полноватый врач. – Там его обследуют.
Я сел в машину скорой помощи, и минут через 20 меня доставили в районную больницу. Это была большая многоэтажная больница, построенная пару лет назад по всем современным стандартам, и оснащенная по последнему слову техники. Несмотря на то, что был уже поздний вечер, и прием больных осуществлялся лишь дежурным персоналом, внутри здания царила суета. По коридорам носились туда-сюда доктора и медсестры, на каталках везли стонущих, корчащихся людей, а в самом помещении ощущался характерный больничный запах: смесь хлорки, лекарств и нашатырного спирта.
Работники скорой помощи привели меня к кабинету дежурного врача и, постучав в дверь, открыли ее. В кабинете за столом сидел лысый мужчина средних лет, в рабочем белом халате, и что-то писал.
– Эй, Тейлор, принимай пациента, – обратился к дежурному доктору, полноватый врач скорой помощи. – У нас еще один любитель «волшебной сказки». Вроде ведет себя адекватно. Признаков тяжелой интоксикации нет.
– Ок, пусть заходит, – не отвлекаясь от своего занятия, пробормотал доктор.
Я зашел в кабинет и закрыл за собой дверь.
– Садитесь на кушетку, – буркнул врач и отложил писанину в сторону.
Я сел на медицинскую кушетку, застеленную белой простыней. Доктор встал из-за стола и подошел ко мне.
– Как вы себя чувствуете? Ничего не беспокоит? – спросил он, пощупав мой пульс.
– Нет, – покачал я головой.
– Головокружение? Спазмы? Шум в ушах?
– Нет, доктор, ничего такого нет, – вновь заверил я его.
– Какую дозу «Сатори» вы приняли?
– Я даже не знаю... – промямлил я. – Мои друзья сказали, что я по ошибке добавил себе эту хрень в чай.
– Понятно... – неоднозначно промолвил доктор и прищурил свои серо-зеленые глаза. А затем достал из тумбочки тонометр и сказал:
– Ну, что ж, давайте тогда измерим ваше давление.
Он надел мне на запястье маленький электронный прибор и нажал на кнопку на дисплее. Послышалось жужжание, и надувающаяся манжета тонометра сжала мою руку.
– А как ваше психологическое состояние? – продолжил свой распрос доктор. – Есть ли у вас какие-нибудь навязчивые мысли?
– Вроде нет, – неуверенно ответил я.
– А никаких нарушений восприятия за собой не замечали? Может, слышите голоса?
– Да нет, доктор, я же не сумасшедший, – заявил я с некоторым недовольством по поводу его вопросов.
– Нет, конечно, нет – поспешил объясниться врач. – Просто, понимаете, мне всякое приходилось видеть. Особенно то, что связано с употреблением этого психоделического наркотика. Многие люди в буквальном смысле сходили с ума.
– Должен вас уверить, доктор, что я полностью осознаю всю опасность, которую таит в себе употребление этого вещества, – сказал я серьезным тоном. – Если бы я не пал жертвой неудачного стечения обстоятельств, то вряд ли бы оказался сейчас в вашем кабинете.
– Я рад это слышать, – пролепетал врач и как-то искусственно улыбнулся.
– Знаете, доктор, и все-таки есть кое-что, что меня немного смущает, – нерешительно выдавил я. – Не знаю, является ли это следствием употребления «Сатори» или чем-то еще... Дело в том, что я не знаю, сплю я или нет. Прямо как в фильме «Матрица»... Не могу отличить сон от реальности!
– Вы мне описываете классический побочный эффект, возникающий после приема «Сатори», – спокойно обьяснил врач. – Продолжительные психотические реакции очень часто возникают даже после однократного приема этого психоактивного вещества.
Затем он снял с моей руки тонометр и добавил:
– Давление у вас в норме. Никаких органических поражений тоже не видно. К тому же, я должен заметить, что галлюциноген «Сатори» по своей природе довольно малотоксичен и практически безвреден для организма. Но его воздействие на человеческую психику, поистине разрушительно.
Врач подошел к своему столу, отпер один из ящиков и вынул оттуда визитную карточку.
– Вот, держите, – проговорил он, всучивая мне в руки визитку. – Здесь адрес психотерапевта, который вам поможет. Его зовут доктор Гленн Аллистер. Он специализируется по посттравматическим синдромам, связанным с употреблением гиперстимуляторов, и в частности, наркотика «Сатори». Советую вам обязательно обратиться к нему.
– Хорошо, доктор. Спасибо вам. – сказал я, положив карточку себе в карман.
«Только мозгоправа мне не хватало!» – подумал я про себя.
– Что ж, я думаю, на этом осмотр закончен. Можете идти, – произнес мягким голосом врач и вновь искусственно улыбнулся.
Я попрощался с врачом и решил отправиться домой, поесть и хорошенько отоспаться. Выйдя на улицу, я остановил такси и, назвав шоферу свой адрес, сел в машину.
По дороге домой я раздумывал о том, что мне сообщили Макс с Сабриной, а также о разговоре с дежурным врачом. Если верить их словам, то вещество которое я по ошибке принял, вызвало у меня серию ярких галлюцинаций, практически не отличимых от реальности. Также оно спровоцировало у меня кратковременную амнезию, из-за чего я не помнил некоторых событий, предшествующих приему этого наркотика. Из всего этого следовало, что все мною пережитое, все, что со мной случилось, было всего-навсего очень правдоподобной игрой воображения.
«А что, если все, что сейчас со мной происходит, тоже совершенно нереально?» – не покидала меня одна и та же неотступная мысль. Что, если светящийся шар, с которым я общался в том странном мире, был прав, и я мертв, а теперь вновь оказался в очередном, проецируемом моим сознанием, эфемерном сновидении?
Мои размышления не успели сформироваться в полноценные выводы, так как, такси подъехало к дому, и я, оторвавшись от своих раздумий, заплатил за поездку и вышел из машины.
Передо мной находилось привычное здание моей двенадцатиэтажки, не претерпевшее никаких метаморфоз.
«Хорошо, хоть дом на месте!» – подумал я, и зашел в подъезд.
Я поднялся на свой этаж, зашел в квартиру и сразу же рухнул на постель, не раздеваясь. Едва я коснулся кровати, как тут же отключился. Я спал без всяких снов. Просто вырубился до самого утра.
Проснулся я рано утром. Вернее, был разбужен звонком на мобильный телефон. Я ответил на звонок, даже не посмотрев на номер абонента, а лишь пробурчал сонным голосом:
– Алло, я вас слушаю...
– Эрик, привет! – послышался из трубки голос Сабрины. – Как ты? У тебя все в порядке? Тебя вчера забрали в больницу, а мы даже не узнали как, прошло твое обследование... Что тебе сказали врачи?
– Да, все нормально, – проскрипел я в телефон. – Сказали, что я здоров как бык.
– Ну, слава богу, – с ноткой радости проговорила Сабрина. – Ты сейчас дома?
– Да, вот только проснулся... – буркнул я глухим, еще не проснувшимся голосом.
– Тогда я заскочу к тебе через часик, проведаю тебя. Смотри, не спи!
– Ок, буду ждать тебя, Сабрина.
Я встал с кровати, умылся и открыл холодильник. Достал оттуда коробку апельсинового сока и, встряхнув его, сделал два-три глотка прямо из картонной упаковки. Затем я вынул из кармана визитку психоаналитика, которого мне порекомендовал в больнице дежурный врач, и, поколебавшись несколько секунд, все же решил ему позвонить.
«Все-таки один визит к специалисту мне не помешает», – подумал я и набрал номер с визитки на своем мобильном.
– Алло, – отозвался в трубке мужской голос.
– Здравствуйте, это доктор Гленн Аллистер?
– Да, он самый. Чем могу вам помочь?
– Мне дали ваш номер в районной больнице, сказали, что вы специализируетесь на тревожных состояних, связанных с употреблением «Сатори».
– Да, конечно. Хотите записаться ко мне на прием?
– Я хотел бы записаться на сегодня, если возможно.
– Разумеется. У вас есть мой адрес?
– Да, есть.
– Тогда подходите ко мне в офис к 12-ти часам.
Назначив встречу, я положил трубку и решил зайти в интернет и поискать какую-нибудь информацию в Гугле насчет провалов в памяти и наркотика «Сатори». Покопавшись в сети около получаса, я не нашел никаких полезных мне сведений. Весь интернет пестрил лишь глупыми рассказами о провалах в памяти после пьяных попоек и всякими бредовыми идеями из американских кинофильмов. «Наверное, кто-то хранит в строжайшей секретности всю информацию об этом веществе, и удаляет невыгодные ему данные из сети, – подумал я. – Только вот кто бы это мог быть?» От бесцельного блуждания по просторам всемирной паутины меня оторвал звонок в дверь. Я сразу догадался, что это была Сабрина. Подойдя к двери и щелкнув замком, я увидел ее на пороге улыбающуюся, со свойственным ей искрящимся блеском в глазах.
– Привет, Эрик! Как самочувствие? Отоспался?
– Еще бы! Спал беспробудным сном до самого утра. – сказал я, усмехнувшись. – Проходи. Что будешь пить чай или кофе?
– Нет, спасибо, я ничего не буду. Я заехала буквально на пять минут, – сказала она, любопытно разглядывая обстановку в моих апартаментах. Вероятно, она ожидала увидеть обычную, убогую и неприбранную холостяцкую квартиру. Однако, я всегда следил за тем, чтобы мое жилище выглядело комфортным и уютным. – Виктор ждет меня на работе, – добавила она. Он уже узнал о твоем инциденте и очень переживает. Кстати, он тебе еще не звонил?
– Нет, – покачал я головой.
– Ну, значит, позвонит тебе попозже. Он хотел узнать, сможешь ли ты выйти сегодня на работу, но я сказала, что ты, скорее всего, будешь себя плохо чувствовать и возьмешь отгул.
– Это ты зря поторопилась списать меня сегодня со счетов, – саркастически произнес я, сделав ехидное выражение лица. – Подумаешь, пережил небольшой психоделический бед-трип. Это не повод весь день прохлаждаться. Я обязательно буду на работе через пару часов, только сначала заеду кое-куда ненадолго.
– Вот как? Мистер Альварес, да вы просто пример для подражания для любого сотрудника нашей фирмы! – Что ж, хорошо, тогда мы еще с тобой увидимся сегодня на работе. Виктор что-то говорил о каком-то важном уголовном деле.
– Правда? Это будет интересно! – промолвил я заинтригованным голосом.
– Конечно, тебя хлебом не корми, дай преступников отмазать! – иронично заметила Сабрина.
– Адвокат дьявола всегда в вашем распоряжении! – непринужденно парировал я ее шутку.
– Ладно, я побежала, – сказала Сабрина и вышла за дверь. – Покеда, адвокат-торчок!
Она направилась к лифту, и я проводил ее взглядом. «Бесподобное создание!» – подумал я, глядя ей вслед. Мною вновь овладело дикое, необузданное желание, догнать ее, поцеловать, а затем вернуть в дом, и окунуться с ней в неизведанные доселе пучины страстного порока. «А ведь у нас с ней уже был секс, – сказал я про себя. – Хоть и в итоге он оказался всего лишь галлюцинацией. И, тем не менее, это было так реально!»
Я посмотрел на часы. Было двадцать минут двенадцатого. Не смотря на то, что мой визит к психотерапевту был назначен на двенадцать, я решил не дожидаться этого времени и заранее поехать на встречу, надеясь, что мне повезет, и врач примет меня пораньше.
Я вышел из дома, сел в машину и направился по адресу, указанному на визитке. На улицах города было многолюдно, все куда-то спешили, суетились. Оживленнное движение на дорогах напоминало утренний час пик, хотя и приближался полдень. Я добрался до офиса доктора только через полчаса, припарковал машину и вошел в здание. Это было офисное здание небольшого бизнес-центра с броским названием «Авантаж». Данный центр был далеко не самым крутым и престижным в городе, но и невзрачным его нельзя было назвать.
Поднявшись на лифте до нужного этажа, я вновь взглянул на часы и обнаружил, что из-за возникших пробок на дороге, я приехал на встречу практически в назначенное мне время. Было уже без пяти минут двенадцать.
Я подошел к двери офиса и нажал на кнопку звонка. За дверью послышались неторопливые шаги, и через минуту она распахнулась.
– Здравствуйте, проходите! – широко улыбаясь, с порога, произнес мужчина средних лет. – Я доктор Гленн Аллистер.
– Здравствуйте, доктор. Меня зовут Эрик Альварес, – сказал я, обменявшись с ним рукопожатием. – Мне нужно проконсультироваться с вами... это касается вещества «Сатори»...
– Конечно, конечно…, – пролепетал доктор, пропуская меня внутрь.
Он запер за мной дверь и прошел к своему рабочему столу.
– Присаживайтесь, – указал он на мягкое кожаное кресло напротив стола.
Я присел на край кресла, с любопытством осматривая кабинет психотерапевта. На первый взгляд это был стандартный офис, подходящий для любого специалиста. Помещение представляло собой небольшое вытянутое пространство с приятным, мягким освещением, небольшой библиотекой и растениями в горшках. Но присмотревшись повнимательнее, я понял, что кое-какие мелкие детали придавали офису особую специфику и могли многое поведать о его владельце.
На подоконнике стоял причудливой формы цветущий кактус. Он был круглый, мясистый, и на нем практически не было игл. На горшочке я прочитал надпись «Lophophora williamsii». Я сразу понял, что это за растение: лофофора уильямса или, как его еще называли коренные племена Американских индейцев, «Пейот». Этот кактус широко известен благодаря веществу «Мескалин», содержащемуся в его бутонах и вызываещему зрительные и звуковые галлюцинации. Туземцы используют его во время своих обрядов и магических ритуалов, поедая высушенные верхушки кактуса и впадая в состояние транса. Но, возможно, для доктора, это было всего лишь декоративное растение.
На полках я заметил книги по трансперсональной психологии, квантовой природе сознания и психофармакологии. А на письменном столе лежали таблицы с изображенными на них чернильными пятнами различной формы. Эти картинки с кляксами были ничем иным, как знаменитым «Тестом Роршаха» –психодиагностической методикой, применяемой для исследования нарушений личности человека. Я знал об этом, так как не раз присутствовал во время его проведения на моих клиентах, когда пытался добиться признания их невменяемости судебными психиатрами. Суть теста довольно проста: обследуемому предлагают ответить на вопрос о том, на что, по его мнению, похоже каждое изображение на картинке, а затем, интерпретируя его ответы, психологи делают вполне определенные выводы о психологическом состоянии испытуемого. Как правило, чернильные кляксы на таких изображениях обычно были черно-белыми, но в данном случае они представляли собой разноцветные
фантасмогорические фигурки, как бы наслоенные друг на друга. Я предположил, что это была какая-то модифицированная версия известного мне до недавнего времени теста.
Рядом с таблицами, на столе, я увидел красивый граненый кристалл размером с небольшое яблоко. Кристалл был прозрачным и переливался странным серебристо-мерцающим светом. А на самом краю стола лежала увесистая старинная книга в кожаном переплете, на обложке которой было написано «Тибетская Книга Мертвых». Никакой кушетки, на которой пациент мог бы откинуться и, закрыв глаза, поведать психологу о своем тяжелом детстве (как в типичных американских фильмах) в офисе не было.
Сам доктор опустился в кресло за столом и, соединив кончики пальцев обеих рук, вежливо проговорил:
– Итак, рассказывайте. Я так понимаю, вы пережили не очень приятный опыт приема «Сатори»?
– Еще какой! – горько усмехнулся я. – Видите ли, доктор, дело в том, что я до сих пор не могу понять, принимал ли я это вещество на самом деле, или все что со мной происходит – всего лишь один нескончаемый сон с разными сюжетами и без начала и конца...
– О, прямо таки философский вопрос, – улыбнулся доктор. – Недаром буддисты считают, что весь мир – это иллюзия. – Затем он принял серьезное выражение лица и добавил: – А если говорить по существу, то «Сатори» очень часто подводит людей к разного рода мистическим переживаниям и религиозным откровениям. Отсюда и название – «Сатори», что в переводе с японского означает «озарение» или «просветление». Но это лишь одна сторона медали. А есть и другая: действие «Сатори» вызывает сильные нарушения психики и необратимые изменения коры головного мозга. Это функциональные изменения, которые не удается обнаружить даже с помощью современной томографии. Видимо, каким-то образом меняется сама структура мозга на молекулярном уровне…
– То есть, подождите... – с ужасом перебил я психотерапевта. – Правильно ли я вас понимаю, вы хотите сказать, что мой мозг поражен на молекулярном уровне?
– Я не могу сказать определенно, но даже если и так, то скорее всего, это не органические поражения, – попытался успокоить меня психотерапевт, – а всего лишь функциональные. Проблема в том, что действие этого вещества так и не было изучено до конца, и мы не можем сказать точно, как именно оно воздействует на мозг. Одно лишь известно наверняка: с этим наркотиком шутки плохи. Его галлюцинаторный эффект во много раз превышает ЛСД, псилоцибин и все прочие психоделики. Можно сказать, что он кардинальным образом меняет все восприятие человека. А порой приводит к помешательству и паранойе.
– Что же мне делать, доктор? Может вы мне выпишите какие-нибудь таблетки? – с надеждой в голосе спросил я.
– К сожалению, на сегодняшний день не существует препаратов, которые могли бы свести на нет отрицательные последствия приема «Сатори», – покачал головой психотерапевт. – Я бы посоветовал вам заняться какой-нибудь активной деятельностью, спортом, работой, интересным хобби. Подойдет что угодно, главное, чтобы вы отвлеклись от переживаний и навязчивых мыслей, спровоцированных употреблением этого вещества.
– Значит, все мое лечение сводится к активной трудовой деятельности? – разочарованно поинтересовался я.
– Я, конечно, могу выписать вам успокоительное, – сказал психотерапевт без особого энтузиазма, – но оно всего лишь поможет вам наладить ваш сон.
– А как же мои провалы в памяти? – с горечью заметил я. – А это чувство нереальности происходящего? Доктор, я ведь уже даже не знаю, что в моей жизни было вообще реальным, а что всего лишь иллюзией, порожденной этим веществом.
– Не переживайте. Это неприятное ощущение будет вас потихоньку покидать, – спокойно заверил он меня. – Вы, главное, не фиксируйтесь на нем. –Психотерапевт откинулся на спинку кресла и сделал паузу, как бы подыскивая нужые слова. А затем он задумчиво посмотрел на меня и продолжил: –Понимаете, одно из главных побочных действии «Сатори» состоит в том, что оно основательно разрушает непрерывность нашего сознания. В отличии от других психоактивных веществ, которые лишь слегка искажают восприятие человека, «Сатори» полностью погружает его в мир галлюцинаций. Пространственно-временные координаты при этом стираются. Полчаса, проведенных под воздействием этого наркотика, могут показаться вам десятками лет, пережитыми в вашей квази-реальности. При этом ваши воспоминания могут путаться и терять свою хронологическую последовательность, прошлое может меняться местами с настоящим, а реальные события с вымышленными. И многие из этих ощущений могут сохраняться у вас даже после окончания действия наркотика. Именно в этом и заключается главная опасность данного вещества.
– И как же мне теперь быть? Как я могу, вообще, после этого быть в чем либо уверенным? – спросил я удрученно. – А, может быть, наша с вами встреча сейчас, это всего-навсего еще одна созданная мною фикция?
– О, тут вы, конечно, загнули, – засмеялся доктор. – Такие утверждения, не что иное, как чистой воды солипсизм. Хотя должен признать, что в вашем состоянии вполне закономерно прийти к подобным выводам.
Психотерапевт достал из ящика стола телефонный справочник, полистал его, а потом вырвал оттуда одну из страниц и обвел на ней ручкой какой-то адрес. Затем он протянул мне эту страницу без всяких слов.
Взяв в руки вырванный листок, я прочитал на нем обведенные доктором строчки: «Мы поможем вам справиться с вашими проблемами и обрести гармонию. “Преображение”. Частная психиатрическая клиника. Тел. 879-23-562, Адрес: ул. Независимости, д.26».
– Что это? – удивленно спросил я, догадываясь, куда клонит психотерапевт.
– Это адрес одной из лучших в городе частных психиатрических клиник. Если через несколько недель ваше психологическое состояние не улучшится, то советую вам лечь туда ненадолго. А пока я бы посоветовал вам не зацикливаться на своих ощущениях и заняться каким-нибудь делом. Это именно то, что вам сейчас нужно.
– Спасибо, доктор, – сказал я, свернув листок и положив его себе в карман. – Надеюсь все же, что мне никогда не придется воспользоваться этим адресом.
– Ну, конечно, конечно... – вновь затарахтел психотерапевт, повторяя эти два слова как какую-то мантру.
Возникла небольшая пауза. Психотерапевт провел ладонью по своей густой, с едва заметной сединой, шевелюре и пригладил ее. Его тонкий орлиный нос придавал ему образ эдакого зоркого ястреба от психологии. Он пару раз кашлянул, как бы прочищая горло, а потом взглянул на меня. Я расценил это, как знак того, что консультация подошла к концу, и встал с кресла.
– Ладно, доктор, еще раз большое вам спасибо. Надеюсь, у меня все уладится и я вас больше не побеспокою, – произнес я с легкой улыбкой.
– Вам обязательно станет лучше, – сказал психотерапевт, поднявшись из-за стола и пожав мне руку. – Вы ведь не первый, кто стал жертвой этого коварного наркотика. И почти всем без исключения удалось благополучно наладить свое психологическое состояние.
Он проводил меня до двери и напоследок добавил:
– Если что-то понадобится, то обязательно звоните. Не стесняйтесь.
Я вышел из офиса психотерапевта, сел в машину и решил направиться прямиком на работу. Его совет о необходимости заняться активной трудовой деятельностью, лишь еще больше убедил меня в том, что мне нужно срочно найти Виктора и уговорить его дать мне какое-нибудь крупное дело. Я чувствовал, что если я всецело погружусь в защиту очередного нарушителя закона, то у меня не будет времени размышлять о своем умопомрачительном опыте с «Сатори».
Я не стал ехать на работу через центр города, чтобы не собирать светофоры, а решил выехать на окружную, и двинувшись по ней, минут через 15 был у здания нашего офиса. Недалеко от нашей адвокатской конторы, которая располагалась вблизи главной площади города, находился большой городской рынок. По этой причине, рядом с нашим офисом постоянно околачивались разные колоритные личности – попрошайки всех мастей, цыгане, не в меру подвыпившие торгаши, уличные гадалки и непризнанные музыкальные гении.
Иногда это сильно раздражало. Вот и сейчас, въехав на парковку около здания, я наблюдал из автомобиля, как какая-то пожилая женщина и двое неопрятных мужчин, из-за чего-то громко ругались, размахивая руками, и обливая друг друга отборным матом. И такого рода сцены мне приходилось наблюдать как минимум, раз в неделю.
Выйдя из машины, я подошел к входной двери здания, достал ключи и уже собирался было войти внутрь, как вдруг из двери навстречу мне вылетел Виктор и чуть не сбил меня с ног.
– О, Эрик, потише... – сказал Виктор, вовремя остановив меня рукой и придерживая папку с документами. – Мы с тобой чуть лоб друг другу не расшибли! – Он удивленно посмотрел на меня, а затем добавил: – Не ожидал тебя здесь увидеть! Ты, кстати, как вообще? Я хотел тебе позвонить, но потом подумал, что ты, наверное, будешь весь день отлеживаться. – Виктор нахмурил брови и сердито сморщил лоб: – Этот сукин сын, Фабиан устроил тебе геморрой. Торчок поганый!
– Да уж, он подкинул мне проблем, – кивнул я головой. – Но ничего, со мной все в порядке. Врач сказал, что мне сейчас не помешает интенсивная трудовая деятельность. У нас есть какое-нибудь дело, где я бы мог себя проявить?
– Тебе подфартило, друг мой! – заявил Виктор и хлопнул меня по плечу. – Наша фирма как раз взялась за одно громкое уголовное дело. – Он всучил мне в руки папку с документами. – Поезжай прямо сейчас в СИЗО, тебя там будет ждать Сабрина, она расскажет тебе все подробности дела. Я бы и сам к вам присоединился, ребята, но я опаздываю на очень важную встречу.
– Не беспокойся, Виктор, я думаю, мы справимся и без тебя, – заверил я его уверенным тоном.
– Не будь таким самонадеянным, парень, – ухмыльнулся Виктор. – Ты ведь еще даже не знаешь, о чем это дело.
Его фраза показалась мне странной. Я хотел спросить Виктора о том, что он имел ввиду, но не успел, так как он поспешно двинулся к своей машине, бросив мне напоследок:
– Ну все, до связи. Не забудь держать меня в курсе дела, окей?
Он сел в свой Range Rover и уехал.
Поразмыслив пару секунд над подвернувшимся мне делом, я решил последовать указаниям Виктора и не заходить в офис, а сразу же направиться в следственный изолятор. И раз уж он намекнул, что это было довольно крупное дело, я подумал, что помощь Макса мне будет как нельзя кстати. Хотя Макс и не специализировался на уголовных делах, но его участие в них всегда было чрезвычайно эффективным. Он обладал феноменальной памятью, порой мог наизусть цитировать целые абзацы из правовых кодексов, и кроме того, имел хорошо подвешанный “адвокатский язык”. Мы с ним часто сотрудничали, подкрепляя и подстраховывая друг друга в важных делах. Он координировал все действия в гражданских процессах, а я, в свою очередь, в уголовных. Таким образом наш несравненный дуэт, неоднократно выигрывал судебные процессы, оказывая тем самым неоценимое содействие в осуществлении правосудия. Я много раз предлагал Максу перейти к нам в фирму, но он всегда отказывался, мотивируя это тем, что крупные адвокатские фирмы превращают своих сотрудников в рабов и забирают их души. Сам он вел частную практику в своем собственном небольшом офисе.
Я забрался в свою машину и набрал номер Макса. Послышались короткие гудки, и через некоторое время на другом конце линии прозвучал его бойкий голос:
– Привет, Эрик! А я как раз собирался звонить тебе.
– Ну, конечно, – ответил я с ноткой иронии. – А я вот прочитал твои мысли и опередил тебя!
– Ты как, дружище? – не обратил внимания на мой сарказм Макс. – Я смотрю тебя быстро выписали из больницы?
– Как видишь, врачам незачем было меня там держать. – сказал я с некоторой показной бравадой. – Они назначили мне трудотерапию. Так что, я сразу взялся за новое дело.
– Серьезно? А что за дело?
– Еще пока не знаю, я его только получил. Но вроде намечается что-то крупное. Нет желания поучаствовать?
– Ты еще спрашиваешь? Или хочешь, чтобы тебя еще раз отравил какой-нибудь клиент-наркоша, и меня не оказалось рядом? – с неподдельной дружеской заботой произнес Макс.
– Нет, конечно, Макс! Ты же знаешь, я с тобой хоть в разведку! – весело заявил я. А потом добавил: – Тогда договорились. Я буду ждать тебя в областном СИЗО. Сабрина уже должна быть там. Она введет нас в курс дела.
– Все, заметано, – оживленно проговорил он. – Я скоро выеду. Давай до встречи.
Я положил трубку и сунул телефон в карман брюк. Затем я завел свою машину и тронулся в путь.
СИЗО № 3 находилось за городом, недалеко от заброшенной военной части. Часть дороги туда пролегала по шоссе, вдоль железнодорожных путей, а другая часть – через трущобы, расположенные на одной из окраин города. Не имея ни малейшего желания наслаждаться зловонным пейзажем городского гетто, я вновь решил взяться за свой привычный маршрут и поехать по объездной. Таким образом, я одним выстрелом убивал сразу двух зайцев – избегал поездки по злачным районам города и избавлялся от пробок. Окружная трасса оказалась почти свободной, и, разогнавшись до 120 км/ч, я вскоре достиг пункта своего назначения.
Следственный изолятор представлял собой четырехэтажное, потемневшее от времени, кирпичное здание с облупленными стенами. Там находились под стражей обвиняемые и подозреваемые в преступлении люди в ожидании суда и приговора. Территория вокруг здания была ограждена забором с колючей проволокой. Как внутри территории, так и снаружи, росло множество деревьев. Сама тюремная площадка была поделена на маленькие прогулочные дворики, изолированные друг от друга кирпичной стеной.
Адвокаты по уголовным делам были частыми гостями этого учреждения. И хотя я только начинал “делать себе имя” в качестве защитника по уголовным процессам, но уже мог быть смело причислен к VIP-списку посетителей данного заведения. Я был хорошо знаком с порядком посещения заключенных. Кроме того, я был знаком практически со всем работающим в изоляторе персоналом.
Подъехав к железным воротам изолятора, я предъявил охраннику свое адвокатское удостоверение и заехал во внутренний двор. Автомобиль я оставил на стоянке, а сам зашел внутрь здания через контрольный пункт, где меня проверили металлоискателем. В коридоре для посетителей меня уже ждала Сабрина. К моему удивлению, там был и Макс.
«Наверное, в городе совсем не оказалось пробок, вот он и добрался раньше меня» – подумал я.
Изнутри коридор для посетителей казался серым и мрачным. Полы хоть и были вымыты, но выглядели неопрятными. Очевидно, арестанты, которые собственными силами проводили ремонт в тюрьме, не отмыли вовремя плитку пола от лишнего раствора, и затвердев, он теперь придавал помещению вид какой-то зачуханной кладовки. Даже воздух в помещении казался серым. К тому же, было довольно прохладно. И неприятно пахло потом. Родные и друзья задержанных сидели за столами напротив своих близких и старались по возможности оптимально использовать время, отведенное им на свидание с заключенными. На лицах многих из них читались радость и веселье, но были и те, чьи лица выражали неподдельную грусть, выдаваемую навернувшимися на глаза слезами.
Я подошел к Максу и Сабрине и, кивнув им в знак приветствия, сразу же перешел к делу:
– Что там у нас, ребята? Виктор передал мне папку с делом, но я еще не успел ознакомиться с материалами. Сразу же приехал сюда. Каков вообще состав преступления?
– Макс уже в курсе, поэтому теперь расскажу тебе, – приступила к объяснениям Сабрина. – Дело очень серьезное. Тройное предумышленное убийство. Обвиняемый – никто иной, как сам Жан Тайлеран, первый заместитель министра юстиции. Два дня тому назад он вдруг, ни с того ни с сего, свихнулся – взял пистолет и застрелил насмерть трех своих сотрудников, прямо в офисе. А на допросе, когда его спросили, зачем он это сделал, он ответил, что его сотрудники не были людьми, а на самом деле были инопланетянами. Прокурор, выдвинувший обвинение, считает, что это всего лишь попытка “скосить” под сумасшедшего, и Тайлеран просто притворяется. Но, разумеется, что никакого рационального мотива его поступку он дать не может. Так что, все факты на нашей стороне.
– Ну и ну! А дело-то и впрямь горячее! – воскликнул я с профессиональным адвокатским азартом. – Я так понимаю, пресса еще пока не разнюхала, что случилось?
– Репортерам уже, конечно, сообщили о преступлении, – сказала Сабрина, – но имя задержанного держат в строжайшей тайне. Никто не хочет раньше времени раздувать политический скандал.
– Политического скандала тут не избежать, – обескураженно заметил я. – СМИ как всегда выставят нас безнравственными уродами, которые пытаются отмазать мерзкого маньяка-чиновника. Не знаю, будет ли вообще такая репутация нам на руку?
– Мне кажется, шумиха вокруг нашего имени, в любом случае, окажется нам на руку, – убежденно заговорил Макс. – Жан Тайлеран является довольно видным политиком. Сам он родом из Франции. Говорят, что его корни восходят к княжескому роду времен Наполеона. Так что, пресса будет смаковать каждую новость, связанную с его процессом. А наши имена будут крутиться у всех на слуху. И не имеет значения, что именно о нас будут говорить. Главное, что мы предстанем перед публикой как специалисты высшего класса.
– Я отчасти согласна с Максом, – сказала Сабрина. – Как говорится, плохая реклама – тоже реклама!
– Да, это тоже верно, – кивнул я головой. – Так где там наш клиент? Вы уже вызвали его на свидание?
– Нет, мы пока ждали тебя, – ответила Сабрина. – Пойду скажу, чтобы его привели.
Сабрина подошла к охраннику и что-то шепнула ему на ухо. Тот отворил дверь, разделяющую коридор для посетителей с остальной частью здания, в которой располагались тюремные камеры, прошел туда, и через пять минут вышел обратно, сопровождая Жана Тайлерана, облаченного в темно-синий тюремный комбинезон. Бывший заместитель министра юстиции выглядел спокойным и уверенным. На его лице играла едва заметная улыбка.
– Здравствуйте, господин Тайлеран, – обратился я к нему, когда охранник усадил его за стол, за которым посетителям разрешалось общаться с заключенными. – Я Эрик Альварес, ваш адвокат. А это Макс Кэнди и Сабрина Палермо, мои помощники. Я надеюсь, вы осознаете всю серьезность обвинений, выдвинутых против вас?
– Я не сумасшедший, если вы намекаете на это, – невозмутимо отозвался Тайлеран. – Я отлично понимаю, что я совершил, и что за это мне теперь грозит пожизненное заключение. Но, к сожалению, у меня не было другого выбора. Я не мог поступить иначе.
– Что вы имеете ввиду, когда говорите, что у вас не было выбора? – спросил я, несколько озадаченно. – Люди, которых вы убили, угрожали вам?
– Можно сказать, что они угрожали нам всем, – все так же бесстрастно ответил Тайлеран. – Они не были людьми, господин Альварес. Это были инопланетные паразиты с планеты Центурион. Они проникли моим сотрудникам в мозг и завладели их сознанием. Их целью было постепенно и незаметно внедриться в мозги всех людей на земле и поработить их. Я знаю, что это звучит как какой-то фантастический бред, но поверьте мне, это правда.
Я взглянул на Сабрину и Макса. Выражение их лиц наверное было таким же нелепым, как и у меня. Я понял, что бывший заместитель министра юстиции не притворялся. Он, действительно, был совершенно безумен. В этом не оставалось сомнения.
– Хорошо, господин Тайлеран, тогда скажите, как вы обо всем этом узнали? –спросил я, пытаясь разговорить его и докопаться до причины его помешательства. – Как вы поняли, что инопланетяне завладели мозгом ваших работников?
– Я видел это собственными глазами! – заявил Тайлеран, и на его лице впервые отразилась эмоциональная вспышка. – Я зашел в свой офис, а эти трое стояли там и о чем-то подозрительно шептались. Они не заметили меня. Тогда я спрятался за шкафом и подслушал их разговор. Услышанное повергло меня в шок. Они собирались заразить собой весь наш офис, а затем весь город, и, в конце концов весь мир. Все население планеты должно было стать их куклами-марионетками. А потом я увидел этих тварей своими глазами. Это было отвратительно! Из ноздри одного из моих людей вылезла эта безобразная, желто-зеленая личинка, похожая на длинную липкую слизь или соплю. Она забралась прямо на мой письменный стол. Естественно, я не стал дожидаться пока эта тварь доберется до меня, а выхватил свой пистолет, на ношение которого у меня есть разрешение, и пристрелил этих уродов к чертовой матери!
– Ладно, господин Тайлеран. Нам все понятно, – сказал я, стараясь не вызвать у сидящего передо мной человека, страдающего явной манией преследования и параноей, каких-нибудь подозрений в свой адрес. – А вы случайно ничего не принимали в тот день? Алкоголь, лекарственные препараты или может быть еще какие-либо вещества?
– Да, я даже кофе не пью, о каких веществах вы говорите? – недоумевающе прогудел Тайлеран. – А выпивать на работе считаю уделом алкашей и бездельников.
Я открыл папку с его делом, и, просмотрев быстро все находящиеся в ней документы, повернулся к Сабрине и шепнул ей на ухо:
– Я не вижу отчета об экспертизе его крови. Это очень странно. Надо узнать, проводилась ли она вообще и, если да, то когда будет готов отчет?
– Хорошо, я сейчас же позвоню прокурору и узнаю, в чем дело, – сказала Сабрина, и, взяв в руки свой мобильник, отошла в другой конец коридора.
– Ну, что ж, должен признаться, что ваш рассказ выглядит весьма необычно, – как можно более деликатнее попытался я разъяснить свою позицию Тайлерану. – Я думаю, вы отлично понимаете, что идти в суд с этой историей просто глупо и бесполезно. Присяжные не станут слушать ни про каких инопланетян, а сразу же признают вас виновным. Наш единственный шанс, это заявить о вашей невменяемости.
– Заявить о невменяемости? Адвокат, вы что? – возмутился Тайлеран. – Я же уже сказал вам, что я не сумасшедший. Мне плевать, что там решат ваши присяжные. Я расскажу всем мою историю, потому что это чистая правда!
Я понял, что переубедить этого человека у меня не получится, поэтому не стал настаивать на своем. Оставалось лишь надеяться на профессионализм судебных психиатров и на благоразумие прокурора.
Макс сидел рядом со мной и с задумчивым видом слушал наш разговор. С самого начала нашей беседы с Тайлераном он не вымолвил ни слова. Казалось, что он просто наблюдает за ходом нашей встречи со стороны и мотает все себе на ус. Я предположил, что это была какая-то его новая тактика.
– Я позвонила прокурору, – сказала подошедшая Сабрина. – Он хочет обсудить все вопросы по этому делу при личной встрече, и попросил нас обязательно заехать к нему в офис.
– Он приглашает нас к себе в офис? Какая честь! – сказал я с довольной усмешкой. – Неужели наш уважаемый прокурор уже заранее понял, что это дело ему не выиграть и теперь хочет заключить с нами сделку?
– Не знаю, Эрик, – промолвила Сабрина, – но мне кажется, что будет лучше, если мы его выслушаем. Когда, пресса узнает личность убийцы, то общественное мнение обрушится на нас со всей злостью. Поверь мне, никто не захочет, чтобы знатному политику, как обычно, сошло с рук его преступление. Против нас будет настроен весь город. Так что, мы далеко не в таком выгодном положении, как может показаться.
– Ты права, Сабрина, – согласился я. – Будет разумнее, если мы начнем сотрудничать с прокурором.
– Господин, Тайлеран, нам с коллегами нужно будет посовещаться и выбрать для вас подходящую стратегию защиты, – обратился я к бывшему заместителю министра юстиции, подводя черту. – На сегодня у нас к вам больше нет вопросов. Прокурор ждет нас у себя в офисе, поэтому с вами мы встретимся завтра, чтобы обговорить все детали вашей линии защиты, договорились?
– Хорошо, господин Альварес, договорились, – по-прежнему непринужденно ответил Тайлеран. – Но знайте, что любая ваша сделка с прокурором о признании меня невменяемым будет мной отвергнута. Я не псих и не позволю людям думать так обо мне.
«На твоем месте я бы об этом уже не переживал!» – усмехнулся я про себя, а вслух произнес: – Не беспокойтесь, господин Тайлеран, мы не пойдем против вашей воли.
Я поднял руку и сделал знак, стоявшему неподалеку от нас охраннику. Охранник подошел и сопроводил Тайлерана обратно в тюремную камеру. Когда дверь за ними захлопнулась, Сабрина воскликнула:
– Надо же! И этот человек не хочет, чтобы его признали невменяемым. Да он же реально чокнутый! Он, что, действительно рассчитывает, что кто-то всерьез воспримет его историю об инопланетных паразитах?
– Не знаю, – пожал я плечами. – По-моему, ему вообще все равно, поверит ему кто-то или нет. А, если честно, то все это дело пахнет очень и очень странно. Сама посуди, Тайлеран талантливый и опытный политик, уважаемый в обществе человек, и вдруг бац – и у него ни с того ни с сего срывает крышу, он берет пистолет и убивает трех человек. Слишком уж абсурдно это все выглядит. Готов поспорить, что здесь не обошлось без какого-то психоактивного вещества. И у меня даже есть подозрение, без какого именно...
Макс и Сабрина посмотрели на меня пронизывающим взглядом. Вероятно, они догадались, что за вещество я имел ввиду.
– Нам обязательно нужна экспертиза его крови, – категорически заявил я. – Думаю, она прольет свет на многие неясные моменты этого дела.
– Я поеду поговорю со следователем, – неожиданно вызвался Макс. – Узнаю, почему в ходе следственных мероприятий не провели экспертизу крови. А если провели, то почему в материалах дела о ней не предоставлен отчет.
– Очень хорошо, – обрадовался я внезапной инициативе со стороны Макса, – а мы тогда с Сабриной поедем и переговорим с прокурором. А ближе к вечеру встретимся все у меня в офисе, ок?
– Ладно, Эрик, тогда так и сделаем, – промолвил Макс и взял в руки свой кейс, мягко намекнув на то, что нам уже пора идти.
Мы вышли из здания изолятора и прошли к стояночной парковке. Макс без лишних разговоров попрощался со мной и Сабриной, сказав что поедет искать следователя, и уехал. Его необычное поведение меня немного смутило. Раньше на наших совместных встречах с клиентами, я не успевал вставлять и слова, потому что, Макс тараторил без умолку и все время задавал кучу вопросов. Но в этот раз он был как будто сам не свой. И я не мог этого не заметить.
– Ну что, поехали к прокурору, – сказал я Сабрине, когда мы остались одни. – Я поеду впереди, а ты на своей машине езжай за мной.
Сабрина на секунду замялась, будто бы раздумывая над чем-то и не решаясь это озвучить вслух. Затем она взглянула мне прямо в глаза, и в ее взгляде я увидел глубокий, необъятный страх, сковывающий и парализующий любое действие. Я понял, что она собралась сказать мне что-то серьезное, поделиться какими-то своими опасениями, но не решалась. Однако, ее напряженное лицо говорило обо всем само за себя. Наконец, она взяла себя в руки и произнесла:
– Эрик, послушай... Я должна сказать тебе что-то очень важное...
«Ну вот, моя интуиция опять меня не подвела!» – подумал я про себя.
– Эрик, это все неправда... экспертиза крови, это дело, твое случайное употребление «Сатори»... это все подстроено! – голос Сабрины дрожал.
– В смысле? – ошеломленно спросил я ее. – Сабрина, о чем ты говоришь?
– Виктор... он все подстроил, чтобы сбить тебя с толку! А нам с Максом пригрозил, что если мы не будем подыгрывать ему, то он расправится с нами и с нашими близкими! Но я так больше не могу, Эрик! Я не могу в этом больше участвовать!
Тихий, всепроникающий ужас охватил меня, выдавив собой все остальные мысли и чувства. Я понял, что необъяснимая череда событий, преследовавашая меня на протяжении нескольких последних дней, так и не выстроилась в какую нибудь логическую цепочку, продолжая стирать границы между правдой и вымыслом... между реальностью и иллюзией...
– Расскажи мне... Расскажи мне все, Сабрина! – проговорил я, обуреваемый смешанными чувствами смятения и неопределенности.
– Экспертизу крови никогда не проводили и не проведут! А если следователь и предоставит тебе какой-нибудь отчет, то он будет поддельным. Тайлерана подставили, точно так же как и тебя, Эрик!
– Кто его подставил? Виктор? Каким образом? – нервно выпалил я крутящиеся в моей голосе вопросы.
– Тайлеран был инициатором масштабной кампании против наркотиков. Благодаря его усилиям количество людей, употребляющих наркотические вещества в городе резко сократилось. Естественно, такое развитие событий не понравилось некоторым влиятельным людям. Тайлеран собирался внести изменения в региональный закон о торговле и сбыте наркотиков, и ужесточить наказания по этим преступлениям. Но не успел. Виктор и Самуил позаботились о том, чтобы он принял хорошую дозу “волшебной сказки” и съехал с катушек.
– Какой Самуил? Самуил Барко? Так значит он реально существует?
– Он не только существует, но еще является и руководителем самой крупной преступной группы города, – пояснила Сабрина. – Вместе с Виктором они промышляют распространением наркотиков по всему округу. Виктор использует свои связи в прокуратуре и в правоохранительных органах, чтобы покрывать деятельность Самуила. Когда они поняли, что им не удастся подкупить Тайлерана, они решили уничтожить его, лишив его политической власти. С помощью наркотика «Сатори» они, в итоге, добились своего. Так что, все это дело, вся наша защита, которую мы готовим – не более чем фарс, потому что, на самом деле, Виктор не заинтересован в опрадании Тайлерана.
– Охренеть! – произнес я в полной растерянности. – Но, что ты имела ввиду, когда сказала, что меня тоже подставили?
Что-то щелкнуло в моей голове, и страшная догадка тут же блеснула в моем уме. Мне не было необходимости задавать Сабрине этот вопрос. Ответ на него был прямо передо мной.
– Та доза Сатори, которую я принял в доме Фабиана... Это ведь был не несчастный случай, не так ли? – с неотвратимой и тяжкой уверенностью в голосе, спросил я.
– Нет, Эрик. Это была не случайность..., – покачала головой Сабрина.
– Значит, это дело рук Виктора, да? – горько выдавил я. – Но зачем? Зачем он это сделал со мной?
– Эрик, твоя память после трипа сильно пострадала. Это был как раз тот эффект, на который рассчитывал Виктор. Теперь тебе можно было втюхнуть любую фигню, и ты бы в нее поверил, так как уже не отличал реальные события от вымышленных, а многих событий и вообще не помнил.
– Сабрина, пожалуйста расскажи мне... что случилось на самом деле? – мучительно спросил я ее.
– Все началось с того, что Самуил был аррестован с крупной партией наркотиков и арсеналом боевого оружия, когда ехал за городом на своем джипе. Виктор назначил тебя его адвокатом, и ты с энтузиазмом взялся за защиту Самуила, но по мере того, как ты изучал порученное тебе дело, ты узнавал все больше информации об их совместной деятельности и о тех грязных делах, что они проворачивали вместе. Я помню, как ты сказал мне, что очень сильно разочаровался в нашей профессии и решил дать показания против них обоих, по делу, которое прокуратура готовила против них уже несколько лет. Однако, Самуил с Виктором каким-то образом оказались в курсе твоих намерений.
– Я хотел дать против них показания? Я совсем не помню этого... – промолвил я, сморщив свой лоб в тщетных стараниях восстановить в памяти эпизоды, которые мне описывала Сабрина.
– Твои показания в письменном виде хранились у тебя в портфеле, но в тот день, когда на тебя совершили покушение, ты пришел ко мне и сказал, что никак не мог их найти. Кто-то добрался до этой информации. Я сразу поняла, что это сделал Виктор, и что он знает о твоих планах. А потом они с Самуилом попытались убрать тебя. Сначала послали к тебе киллеров, но те по ошибке перепутали номер квартиры, и убили твоего соседа. Следующая попытка оказалась более удачной, и вечером того же дня один из убийц напал на тебя в подворотне с ножом и чуть не перерезал тебе горло. Подозреваю, что на этот раз они хотели, чтобы твое убийство выглядело просто, как обычное уличное ограбление. Но тебе вновь повезло, убийцу спугнул какой-то охранник по имени Людвиг...
– Людвиг... Мне кажется я помню это имя... – усиленно напряг я свою память, –Это все так странно... Очень похоже на дежавю...
Сабрина продолжила:
– Эрик, как ты, наверное, понимаешь, после всего, что произошло, Самуил с Виктором не решались совершить на тебя еще одно покушение, поэтому в конце концов, они просто решили свести тебя с ума или стереть тебе память, чтобы ты не смог им навредить. Вы с Максом в тот день тусили в «Гадком Койоте». С вами вместе были две блондинки. Так вот, эти блондинки были подосланы Самуилом. Одна из них подсыпала тебе в бокал «Сатори», а затем, когда наркотик на тебя подействовал и ты начал бредить, люди Самуила привезли тебя в дом к Фабиану. Ну, а Виктор заставил нас с Максом поехать туда и ждать, пока ты не придешь в себя. А потом, когда ты очнулся, и твоя память оказалась нарушена, мы должны были рассказать тебе выдуманную историю, и таким образом, проделать тебе фактическую “промывку мозгов”, чтобы ты никогда не смог докопаться до правды.
– Боже мой! Это все просто уму непостижимо! – воскликнул я, окончательно ошалев от захлестнувшего меня потока сведений. – Я не знаю, что и думать!
Глаза Сабрины покраснели, а губы подрагивали. Она смотрела на меня своим ясным, прозрачным взглядом, в котором светилось глубокое сожаление. По ее бледному лицу покатилась слеза.
– Эрик, прости меня пожалуйста! Мне так жаль! – всхлипнула Сабрина и обняла меня, уткнувшись мне в плечо.
– Ничего страшного, Сабрина! Ты не в чем не виновата! – попытался утешить я ее.
– Что же нам теперь делать?
Вопрос Сабрины был настолько же уместным, насколько и бесполезным. А что нам оставалось делать? Несмотря на ощущение абсолютной иррациональности и нелепости происходящего, оставалось лишь попытаться не поддаться этому ощущению и сохранить хоть толику самообладания, вот и все. Однако, где-то в глубине души, я изо всех сил старался не поверить тому, о чем мне только что рассказала Сабрина. Какая-то часть меня, полностью отрицала, что все сказанное ей, могло быть правдой.
«А может быть Сабрина сама попробовала “волшебную сказку”, и у нее теперь развился психоз?» – вспыхнула в голове мысль.
Одно оставалось несомненным: если я больше не мог доверять своим собственным ощущениям, то, уж тем более, я не мог доверять никому другому. В том числе и Сабрине. И каковы бы ни были мотивы, побудившие ее рассказать мне все это, стопроцентной уверенности в ее истории у меня быть не могло. И тем не менее… я все равно верил ей.
ГЛАВА 7
Чем обладает человек в своей жизни? Деньгами, властью, свободой? Но как человек может обладать властью, если он не властен даже над собственной жизнью, которая в любой момент может прерваться независимо от его воли. А свобода? В чем она заключается? В выборе телеканалов для просмотра на своей спутниковой тарелке? Или это свобода: выбрать любой курорт себе по душе и ни в чем себе не отказывать? Но тут есть одна проблема. На такого рода свободу нам приходиться зарабатывать. А если так, то чем такая свобода отличается от добровольного рабства?
Отдающие веянием некоего экзистенциализма, размышления, всколыхали в моем уме, пока я вел машину, направляясь в офис к прокурору. Мне нужно было переговорить с ним о деле Тайлерана, а также уточнить некоторые факты, о которых мне поведала Сабрина. Надо было удостовериться в правдивости ее информации, прежде чем предпринимать какие-либо шаги.
Прокурора звали Фердинанд Кофман. Это был довольно жесткий и бескомпромиссный человек, за которым, среди его коллег в прокуратуре, закрепилось прозвище «Экзекутор». Он всегда требовал для подсудимых наиболее суровые меры наказания и никогда не стремился достичь соглашения со стороной защиты. У него была репутация прямого и честного человека, «строгого законника», свято чтившего букву закона, и неуклонно ей следовавшего.
Ходили слухи, что Кофман люто ненавидел Виктора и мечтал засадить его за решетку. Причиной такой острой ненависти было то, что Виктор водил дружбу со многими криминальными элементами города, и Кофман догадывался, что Виктор наверняка нечист на руку. Хотя версия самого Виктора, знавшего об антипатии к нему со стороны прокурора, была куда более заковыристой. Он утверждал, что Кофман завидовал ему еще с Юрфака, на котором они вместе учились. Виктор был намного более способным студентом, и намного более популярным парнем среди женской аудитории учащихся, а Кофман в то время был обычным серым недоучкой. В итоге, как-то раз они не поделили какую-то девушку и подрались. Правда, по словам Виктора, прокурор в той драке как следует получил по заднице. С тех пор между ними началась непримиримая вражда.
Версия Виктора, конечно же, казалась мне откровенной выдумкой. Слишком много в ней было показного пафоса, присущего этому человеку. Но никогда нельзя ничего знать наверняка. А поэтому, вполне возможно, что неприязнь прокурора основывалась вовсе не на объективных причинах, связанных с нарушением закона, а всего лишь на личных чувствах обиды и мести.
Я подъехал к зданию городской прокуратуры, величаво возвышавшемуся над кварталами двух и трехэтажных старомодных домов, зашел внутрь, и представившись дежурившим у входа охранникам, поднялся на второй этаж в кабинет Кофмана. Дверь в кабинет была открыта. Прокурор сидел за своим столом и о чем-то беседовал со своей помощницей. Это была молодая девушка, лет 25-26, довольно смазливая и симпатичная. Я видел ее раньше на нескольких судебных заседаниях. Склонившись над столом Кофмана она держала в руках какой-то документ и мило улыбаясь, что-то объясняла ему. Естественно, Кофман в этот момент вряд-ли был способен что-нибудь усвоить из ее подробных объяснений, так как его глаза были уставлены на содержимое блузки молоденькой помощницы, выглядывавшее во всей своей красе из под ее глубокого декольте.
Девушка, словно не замечая его прожорливого взгляда, красноречиво излагала свою позицию относительно какого-то уголовного дела, жонглируя юридическими терминами и как бы невзначай демонстрируя свои прелести. А прокурор только кивал головой и поддакивал, сверкая своей довольной и похотливой ухмылкой.
«А эта девка далеко пойдет! – подумал я, глядя на не замечаюших меня, и увлеченно беседующих, гос. обвинителей. – Готов поспорить, что не пройдет и пол года, как она станет первым заместителем прокурора!»
– Кхе-кхе.., – демонстративно кашлянул я, чтобы привлечь к себе внимание. Кофман и его помощница тут же повернулись в мою сторону. Вид у них был слегка смущенный, словно они не ожидали, что кто-то все это время стоял у открытой двери и наблюдал за их беседой. Я вежливо улыбнулся и шагнул в кабинет.
– Господин, Кофман, меня зовут Эрик Альварес. Я адвокат Жана Тайлерана. Мы с вами договаривались о встрече.
– А господин Альварес! Очень рад вас видеть! – встав из-за стола, протянул мне руку прокурор. – Проходите, присаживайтесь.
Он взял документ, который они с помощницей до этого обсуждали, и положил в папку, тем самым намекнув молодой обвинительнице, что их задушевный разговор ненадолго откладывается.
– Я много о вас наслышан, – продолжил прокурор, после того, как я уселся за стол напротив него. – Говорят, вы очень способный уголовный адвокат. Среди ваших коллег по цеху не так уж и много хороших молодых специалистов.
– Ну, вы преувеличиваете, я еще далеко не специалист! – отмахнулся я, чувствуя, как лестные слова прокурора все же заставили меня возгордиться, и тут же расплылся в довольной улыбке. – Не знаю откуда у вас обо мне такая информация, но на самом деле, мой опыт в уголовной адвокатуре довольно скромный – всего пара серьезных дел и разные мелкие правонарушения. Вот и все, с чем мне довелось столкнуться.
– О, я вижу вы большой скромняга, адвокат, – шутливо произнес прокурор, вероятно, заметив по моим зарумянившимся щекам и гордо выпяченной груди, что его похвала в мой адрес резко вознесла мою самооценку на пьедестал.
– Ферди, я тогда наверное, пойду к себе в кабинет, – обратилась к прокурору стоявшая возле его стола помощница. – Мне еще надо составить обвинительное заключение по тем материалам, которые мы получили сегодня утром от старшего следователя.
«Ферди? Ха-Ха! Это что, она так уменьшительно-ласкательно называет своего начальника? – подумал я, пытаясь не дать волю накатившей на меня волне смеха. – А девка то и впрям с яйцами!»
– Да, конечно, моя хорошая, иди. Мы с тобой продолжим наш разговор чуть позже, – ответил ей Кофман, по всей видимости совершенно не заботясь о том, что его последняя фраза звучала как-то двусмысленно. – Кстати, ты знакома с господином Альваресом?
– Нет, не знакома, – улыбнулась помощница и протянула мне руку. – Но буду рада познакомиться. Старший помощник прокурора Мелисса Скарлатти.
– Эрик Альварес, – представился я в свою очередь, пожав ей руку. – Я видел вас на нескольких процессах. У вас довольно неплохой стиль. Такой хладнокровный, спокойный, усыпляющий бдительность адвокатов противной стороны.
– Может перейдем сразу на ты, Эрик? – не церемонясь и без лишней скромности, бросила Мелисса. – Все-таки мы практически одногодки. А эти глупые формальности лучше оставим для всяких там бюрократов. А, что касается моего стиля: ты намекаешь на то, что мои судебные речи заставляют всех в суде засыпать?
Я был сбит с толку таким внезапным и беспардонным выпадом в мою сторону. Девушка, явно, умела взять инициативу в свои руки. К тому же бросалась колкостями, не успев даже как следует познакомиться. Я почувствовал себя не в своей тарелке.
– Нет, я всего лишь имел в виду, что мне нравится твой стиль.., – попытался я оправдаться. – Ты выступаешь в суде очень спокойно и уравновешенно...
– Да, ладно, Эрик, расслабься, – перебила меня Мелисса. – Я просто подшучиваю над тобой. Запомни, нам, как органам судебного правосудия, категорически нельзя вестись на троллинг.
1:0 в ее пользу. Эта девчонка уделала меня, застав врасплох. Мое самолюбие было уязвлено до крайности. Но какая-то часть меня одновременно восхищалась этим непредсказуемым и ловким стилем молодой прокурорши.
Ее блузка с глубоким декольте и юбка чуть выше колен, говорили о том, что ее вероятно совершенно не волнует мнение остальных людей по поводу того, как подобает одеваться молодой работнице гос. службы. В то же время она держалась с таким достоинством и самоуверенностью, что вряд ли кто-нибудь из служащих мог позволить себе какое нибудь нахальное действие или высказывание по оношению к ней. Разве что, только похабно распускать слюни за ее спиной.
«Интересно трахнул ее уже Кофман или нет? – возник в моем уме закономерный вопрос. – Наверно она его дразнит, но не дает. Ждет, пока не получит от него заслуженного повышения».
– Ладно, я покидаю вас, мальчики, – сказала Мелисса, направившись к входной двери. – Чао-какао!
Она закрыла за собой дверь, и мы с прокурором остались наедине. Настала небольшая пауза, и я решил, что можно было переходить к сути дела.
– Господин Кофман, как я уже сказал, целью моего визита сюда является обсуждение с вами дела Жана Тайлерана, – начал я деловитым тоном, исключающим любые намеки на светскую беседу. – Есть кое-какие моменты в этом деле, которые меня смущают...
– Что ж, тогда я вас слушаю, господин Альварес, – сказал прокурор с едва заметным любопытством. – Скажите, что же вас смущает?
– Для начала я хотел бы узнать, почему не была проведена экспертиза крови Тайлерана? А, если она была проведена, то почему в материалах дела об этом не указано?
– Тут все очень просто, господин Альварес, – флегматично произнес Кофман, – экспертиза крови в действительности проводилась. Однако, ввиду неудачного стечения обстоятельств, в лаборатории, где хранился анализ крови Тайлерана, недавно произошел несчастный случай. Возник пожар, и многие образцы крови были уничтожены огнем. Среди них, к сожалению, оказался и образец крови Тайлерана. Следственное управление было вынуждено назначить новую экспертизу крови господина Тайлерана, результаты которой должны быть получены со дня на день.
– Но ведь это абсурд! – возмущенно нахмурился я. – Новая экспертиза крови совершенно бесполезна! Любые следы веществ в его крови, за это время должны были исчезнуть, и их наличие уже все равно не будет обнаружено.
– Очень сожалею, но это единственное, что мы можем сделать, – все также спокойно сказал прокурор. – Но почему вас так интересует экспертиза его крови? У вас есть основания полагать, что господин Тайлеран употреблял какие-либо сильнодействующие вещества?
– У меня есть весьма веские поводы подозревать, что Жан Тайлеран был отравлен одним небезызвестным наркотиком, который многие торчки на улицах зовут «Волшебной сказкой».
– Даже так? – удивленно поднял брови Кофман, и его лоб прорезали зигзагообразные морщины. – И что именно навело вас на подобные подозрения?
– Скажем так, у меня есть личный опыт довольно печального знакомства с этим злополучным веществом, и я могу представить, какое ужасное воздействие оно оказывает на человеческую психику. А, если исходить из того факта, что никаких серьезных предпосылок для внезапного умопомешательства у господина Тайлерана не было, и психическими расстройствами он никогда не страдал, то мы приходим к совершенно очевидному выводу – помрачение рассудка заместителя Юстиции вызвано употреблением какого-то психоативного вещества.
– Весьма интересная версия, господин Альварес, – ухмыльнулся прокурор. – Не слишком убедительная для жюри присяжных, но все же довольно забавная. Я полагаю, у вас есть и настоящие виновники этой трагедии, которых вы предлагаете обвинить?
– Вы совершенно правы, – кивнул я головой. – Буквально пару часов назад до меня дошла крайне шокирующая информация. Я думаю, вы будете удивлены тому, что я вам скажу, но за этим громким преступлением стоит никто иной, как мой многоуважаемый партнер и учредитель нашей фирмы Виктор Вельманд, а также его близкий друг и главный бандит этого города – Самуил Барко.
Выражение лица Кофмана оказалось даже более ошеломленным, чем я ожидал. Его челюсть в буквальном смысле отвисла, а глаза готовы были выкатиться из орбит.
– Это очень серьезное заявление, – напряженно промолвил Кофман и отвел от меня свой бегающий взгляд. – Я надеюсь, вы собираетесь его чем-нибудь подкрепить?
– Я не могу назвать вам имя информатора, предоставившего мне данную информацию, но уверяю вас, что информатор этот весьма надежный, – стараясь говорить как можно убедительнее, заверил я прокурора. – Думаю, что если бы вы могли дать моему информатору какие-нибудь гарантии безопасности, то он согласился бы дать показания против этих двух преступников.
– Хм..интересно, и в чем именно обвиняет ваш информатор этих двоих? – поинтересовался прокурор. – Предполагаю, что он приписывает им отравление господина Тайлерана?
– Вы опять угадали, – усмехнулся я. – Но это далеко не все. За ними числится еще множество преступлений, в том числе, распространение наркотиков. А кроме того, я сам стал жертвой их преступных действий, и подвергся многочисленным покушениям на свою жизнь с их стороны. Когда же этим бандюгам не удалось убить меня, то они подсыпали мне этот наркотик, который чуть было не свел меня с ума. Этот же самый наркотик, по моим подозрениям, они подсыпали и Жану Тайлерану, чтобы лишить его политической власти и продолжить беспрепятственно распространять наркотики в городе.
– О, да я вижу у вас тут готовый сценарий для Голливуда! – иронически засмеялся Кофман. – Насколько я понимаю, вы теперь хотите попросить прокуратуру о проведении полного расследования? Будете подавать заявление о преступлении?
– Тут как раз и кроется главная загвоздка, – взволнованно заметил я. – Дело в том, что это вещество «Сатори», которым я был одурманен, отрицательно сказалось на моей памяти. Я лишился многих своих воспоминаний. Так, что ни подтвердить, ни опровергнуть причастность Виктора и Самуила к этим преступлениям я не могу. Я просто напросто не помню, что произошло на самом деле. Всю информацию об их деятельности мне предоставил мой информатор, который и сможет все подтвердить.
– Вот как? – задумчиво произнес прокурор. – А я вас, оказывается, недооценивал, господин Альварес. Значит, вот так вы собираетесь выступать в суде? Вашей тактикой будет обвинить других людей в преступном заговоре, а самому заявить о потере памяти? И все для того, чтобы отмазать Жана Тайлерана?
– Вы, наверное, неправильно меня поняли, прокурор, – попытался я объяснить свою позицию. – То, что я вам рассказал, не какой-то там тактический прием для выигрыша в суде, и тем более, не плод моих фантазий. Я рассчитывал, что вы отнесетесь более серьезно к этой информации.
– Как же я должен к ней отнестись, когда вы говорите, что ничего не помните, а имени своего информатора раскрывать не хотите?
– Ну, хорошо, тогда я расскажу вам о том, что вы уже и сами знаете, – сказал я, начиная заметно нервничать. – Мой информатор сообщил мне, что ранее я уже сотрудничал с прокуратурой по делу, которое вы, ребята, хотели состряпать против Виктора Вельманда. Я должен был дать показания против Виктора, и рассказать в суде о его незаконной деятельности, которую он вел, прикрываясь своей юридической фирмой. Вы, господин Кофман, как прокурор, должны быть в курсе того дела. Проблема в том, что из-за возникших у меня нарушений памяти, я совершенно не помню ни своего сотрудничества с прокуратурой, ни того дела, которое вы готовили против Виктора.
– Тогда я вас успокою, господин Альварес, – с резким воодушевлением проговорил Кофман и разгладил рукой свои щетинистые усы. – Вы не помните своего сотрудничества с прокуратурой не из-за ваших нарушений памяти, а просто потому, что такого сотрудничества никогда не было. Прокуратура никогда не готовила дело против Виктора Вельманда. Если бы это было так, то я был бы первым, кто взялся вести это дело под личным контролем.
– Но этого не может быть! – встревоженно воскликнул я. – Мой информатор не мог меня обмануть!
– Как видите, ваш информатор не такой уж и надежный источник, – с ноткой энтузиазма в голосе заметил прокурор. – Поверьте мне, я как никто другой, горю желанием засадить за решетку этого негодяя Виктора и его дружка Мафиози Самуила. Но к сожалению, на данный момент, у меня нет никаких оснований полагать, что они каким-либо образом причастны к делу Тайлерана.
– Но мой информатор...
– Очевидно, что ваш информатор что-то путает, – прервал меня Кофман. – Вы до этого упоминали о психотропном веществе «Волшебная сказка». Если я не ошибаюсь, это вещество вызывает галлюцинации, бред, а также путанное мышление. Вы уверены, что ваш информатор сам не употреблял этот наркотик? Может быть, было бы лучше, если бы сначала вы сделали анализ крови ему?
Я промолчал. Довод прокурора звучал довольно убедительно и лишь еще раз доказывал верность моих суждений. 100%-ой гарантии того, что Сабрина не принимала «Сатори», у меня быть не могло. А ведь вполне возможно, что Сабрина сама была одурманена этим проклятым зельем, и даже не знала об этом. Следовательно, все, о чем она мне рассказала, было всего лишь продуктом ее буйной фантазии.
– А, что касается нашего с вами дела о Жане Тайлеране, – продолжил прокурор, не дождавшись от меня ответа на свою предыдущую реплику, – то будучи с вами откровенным, скажу, что я не верю в его невменяемость. Я уже говорил с одним судебным психиатром, который проводил предварительную экспертизу психического состояния Тайлерана, и этот эксперт со мной согласен. Жан Тайлеран совершил это ужасное преступление будучи вменяемым, убил двух человек по каким-то личным мотивам, и теперь пытается сымитировать признаки умопомешательства.
– Мне так совсем не кажется, господин Кофман, – покачал я головой. – По-моему, этот человек действительно безумен.
– Безумен? – повторил за мной Кофман. – Почему? Потому, что он совершает нелепые поступки и ведет себя, как псих? Но ведь это как раз-таки и есть та модель поведения, которую выбрал бы для себя человек, желающий выставить себя невменяемым.
– Но ведь это еще не значит, что он притворяется, – настаивал я на своем.
Прокурор, казалось, меня не услышал, а говорил о чем-то своем, при этом раздраженно поморщиваясь:
– Представляете, один из охранников следственного изолятора недавно был свидетелем того, как Тайлеран поймал в своей камере крысу. Охранник велел ему не трогать крысу, так как она может быть источником всякой заразы. На что Тайлеран ему ответил, что это не крыса, а киви – его любимый фрукт, и после этого, поднес ее ко рту и перекусил пополам живого грызуна. Представляете, какая мерзость! Охранник сказал, что после того зрелища не мог уснуть три ночи подряд. А этот урод думает, что таким образом сможет обмануть экспертов и сойти за сумасшедшего. Пусть даже не надеется на это!
Я понял, что дальнейший спор с прокурором, ни к чему хорошему не приведет, и встал из-за стола, решив, что наша с ним дискуссия себя исчерпала.
– Что ж, господин Кофман, мне ясна ваша позиция, – сказал я, пожимая ему руку на прощание. – Вы все ясно и слаженно аргументировали, но упустили одну важную вещь: – Жан Тайлеран никогда не хотел, чтобы его признали душевнобольным. Он лично велел мне отказаться от подобного заявления в суде. Так что, в вашей замечательной теории, есть кое-какая неувязочка.
Прокурор удивленно посмотрел на меня, но не проронил ни слова. Я вышел из его кабинета и закрыл за собой дверь.
Все сказанное Кофманом вновь сильно обеспокоило меня, так как ставило меня в тупик неопределенности. Информация, которую мне поведала Сабрина, сразу же теряла всякую надежность. А сам я вновь погружался в хаос какого-то театра абсурда, столь характерного для «кафкианских» произведений.
Я прошел вдоль коридора по направлению к лестнице, и буквально в нескольких шагах от нее увидел кабинет Мелиссы. На двери кабинета висела табличка: «Мелисса Скарлатти – Старший помощник прокурора». Какая-то неведомая сила заставила меня остановиться у входа в ее кабинет и постучаться в дверь. Из кабинета раздался голос Мелиссы:
– Войдите.
Я вошел и остановился у порога. Мелисса сидела за компьютером и что-то печатала. Увидев меня, она удивленно хлопнула глазами и отодвинулась от экрана, как бы ожидая услышать от меня цель моего визита. А я, не сказав ни слова, продолжал глазеть на нее, словно передо мной сидел не человек, а экспонат в музее эротического искуства. Девушка была действительно хороша собой. Ее упругие формы были заметны даже сквозь одежду. Но по правде говоря, я и сам не знал, зачем зашел к ней в кабинет. Какое-то странное, жгучее чувство обжигало меня изнутри. Как будто я съел банку красного, острого перца чили. Мне хотелось отомстить Мелиссе за ее недавнее подтрунивание надо мной. И я придумал как это сделать.
– Ну..., – не выдержала Мелисса, когда пауза затянулась слишком долго. – Ты что-то хотел?
Я вновь не произнес ни слова, а только подошел к ней и пристально взглянул в глаза, сократив меджду нами дистанцию до интимной. Так я простоял возле нее еще несколько секнуд.
– Ты что, язык проглотил? – спросила она, уже слегка обеспокоенным голосом.
Быстрым движением, я развернул ее крутящийся стул в свою сторону и схватил ее за запястье.
– Совсем охренел? – рассерженным тоном рявкнула Мелисса. – Че тебе надо?
Продолжая сохранять невозмутимое молчание, я дернул ее за руку, поднял со стула и повалил на письменный стол. Все это я провернул так молниеносно, что Мелиссе лишь оставалось наблюдать за моими непозволительными действиями, с выражением полного недоумения и растерянности.
– Эй ты козел, хочешь чтобы я тебя кастрировала? – закричала она, когда пришла в себя и поняла, что именно я затеял. – Отпусти меня, или я сейчас позову на помощь!
Я зажал своей правой рукой обе ее руки у нее за головой, а левой начал потихоньку гладить ее под блузкой. На лице моем при этом зияла наглая ухмылка, без всякой тени страха.
– Ты больной извращенец! – злобно выпалила Мелисса. – Ты что, собрался насиловать помощницу прокурора? Я же тебя заставлю гнить в тюрьме!
Я расстегнул лямки ее бюстгальтера прямо у нее под блузкой, заведя свою свободную руку ей за спину, и наклонившись поближе, провел языком по ее щеке. Этот жест, кажется, еще больше вывел ее из себя, так как на меня тут же посыпались самые грубые оскорбления, которым бы позавидовал даже пьяный в стельку слесарь.
Естественно, что та беспомощность, в которой оказалась Мелисса, ужасно ее бесила. Эта девченка привыкла всегда все контролировать вокруг себя. А неожиданная внезапность, с которой я ее обезоружил, и тот факт, что я собирался поиметь ее, даже не спросив на это разрешение, наверное сводили ее с ума. Она бы никогда себе не позволила позвать на помощь. И я это отлично знал. Слишком гипертрофированной была ее гордость.
Своими коленями, я раздвинул ее ноги в разные стороны и запустил свою руку ей под юбку. Как я и ожидал, ее трусики были уже насквозь влажными. «А девченка то уже завелась!» – подумал я про себя.
Что бы там Мелисса ни говорила, и как бы она не кричала и не ругалась – вся эта ситуация невероятно возбуждала ее. И я отлично понимал, что такие девушки как Мелисса втайне мечтают, чтобы их взяли силой. Красивые, слегка заносчивые и чрезмерно уверенные в себе, они быстро пресыщаются лаской и романтикой, особенно когда все мужчины вокруг ходят за ними попятам с цветами. И поэтому когда какой-то чокнутый бесстыдник, прямо посредине дня, собирался нагло отделать одну из таких девушек в ее собственном офисе, то для нее это был как глоток свежего воздуха в душной комнате, как капля воды в палящей пустыне.
Медленно и аккуратно, вновь пользуясь только одной рукой, я стянул с нее промокшие трусики вниз по ногам, пока те не повисли, зацепившись о каблук на левой ножке. Затем я расстегнул ширинку и вынул на волю своего жеребца, который к тому времени уже стоял в полной боевой готовности.
– Урод! Ты не посмеешь! – бросила мне Мелисса, когда мой прибор оказался всего в нескольких сантиметрах от ее лона. Тем не менее, в ее интонации я распознал вожделение. И это вожделение не возможно было скрыть. Она знала, что сейчас я ее трахну. Трахну не смотря ни на какие угрозы и оскорбления. Не смотря даже на то, что ближайший десяток лет могу провести за решеткой. И ее это дико возбуждало.
Я решил не дразнить ее дальше, и одним мощным толчком вошел в нее. Мелисса дернулась, тихонько вскрикнув. Сначала я почувствовал как она напряглась, но потом когда я начал двигаться внутри нее, она понемногу расслабилась и застонала. Изогнувшись на письменном столе, она закатила глаза, и подмахивала своим тазом мне навстречу. А по мере того, как я начал ускорять свои толчки, проникая в нее все глубже и глубже, она издавала все более громкие стоны от невероятного наслаждения.
– О боже! Подлец..! – задыхаясь говорила она, в промежутке между моими движениями.
Я нежно обнял ее, и взяв за волосы страстно поцеловал. А когда я понял, что она вот-вот окажется на пике блаженства, то еще больше ускорился, словно кролик на батарейках Energizer. Наконец я почувствовал, как ее тело начало судорожно вздрагивать и Мелиссу накрыла волна оргазма. Ее стоны перешли в еле сдерживаемые крики, и затрепетав она оказалась на вершине. Не медля больше ни секунды, я вынул из Мелиссы свой инструмент и бурно кончил ей на живот.
Протерев со лба капли выступившего пота, я отошел от стола и натянул брюки. Мелисса все еще лежала на столе. Она была почти в полуобморочном состоянии. На ее удовлетворенном лице проглядывала упоенная улыбка.
– О господи! Как же это было классно! – все еще тяжело дыша, промолвила Мелисса.
Я застегнул пряжку ремня и оскалисто ухмыльнулся. «Ну а теперь пусть она пишет на меня заявление, если захочет!» – подумал я и подмигнул ей левым глазом.
Мне показалось, что Мелисса хотела сказать что-то еще, но прежде чем она успела что-либо произнести, я открыл дверь ее кабинета и вышел оттуда, так и не обмолвивишись с ней ни единым словом.
Этот неожиданный секс придал мне драйву. Я как будто заново обновился и ощутил прилив свежих сил. Самуил, Виктор, дело Тайлерана – все эти проблемы теперь представлялись мне вполне решаемыми.
Я спустился вниз по лестнице и вышел из здания прокуратуры. Зазвонил мой мобильник. Номер был засекречен, но я все же решил ответить на звонок.
– Алло, я вас слушаю.
– Господин, Альварес?
– Да, он самый. Кто говорит?
– Мы с вами незнакомы. Но несмотря на это, я хотел бы предостеречь вас от одной большой ошибки – довериться тому, что сказал вам прокурор Кофман.
Слова незнакомца привели меня в замешательство. Неужели кто-то за мной следил?
– Кто вы такой? Откуда вам известно о моем разговоре с прокурором? – прогудел я сдавленным голосом.
– Если хотите узнать больше, то через 20 минут подходите в кафе «Старбакс», около городской администрации, – твердо произнес незнакомец.
– Я не знаю, как вы выглядите..., – попытался возразить я.
– Не беспокойтесь, я знаю, как выглядите вы, – заверил меня он и положил трубку.
Словно лавина на мою голову тут же обрушился поток вопросов и догадок. Кто этот аноним? Что ему от меня нужно? Быть может он подслушал наш разговор с Кофманом?
Не теряя даром времени, я залез в свой автомобиль и направился к месту назначенной встречи.
Кафе «Старбакс» было довольно людным местом. Там всегда толпилось много народу. Основной контингент составляли студенты, старательно зубрившие свои учебники перед сессией, и всякая разношерстная молодежь. Всемирно известный бренд, достаточно просторные залы и доступ в интернет – все это делало его весьма притягательным заведением. Большинство посетителей не смущал даже тот факт, что кофейня работает по принципу самообслуживания, а цены там, мягко говоря, кусачие. Кафе находилось напротив здания городской администрации, на одной из самых оживленных улиц города, так что, за свою безопасность я не переживал.
Спустя 10 минут, я «причалил» к месту своего назначения и припарковал автомобиль около «Старбакса». Я встал в нескольких метрах от входа в кофейню, спрятался за киоск с газетами, расположенный неподалеку от нее, и под видом обычного покупателя решил понаблюдать за слоняющимися у заведения лицами в надежде вычислить таинственного незнакомца прежде, чем я сам попаду в поле его зрения. Я специально приехал пораньше в условленное место, чтобы обнаружить его там первым. Само собой разумеется, незнакомец мог уже давно сидеть внутри «Старбакса», попивая за столиком чашечку кофе, и ждать, пока я не войду в кафе. Но у меня было в запасе еще несколько минут, и я не спешил переступать порог кафе.
Так и не заметив никого подозрительного, я начал рассматривать заголовки газет, лежавших на прилавке киоска. Неожиданно я почувствовал, как что-то твердое уткнулось мне в спину. Сомнений быть не могло. Это было дуло пистолета.
– Стой тихо! Не дергайся.... – приказал мне голос за моей спиной.
Я сразу узнал знакомые нотки в этой угрожающей интонации. «Жан Тайлеран! – пронеслась в голове мысль. – Но как такое могло быть? Он же только недавно сидел в камере заключения!»
– Не поворачивайся, адвокат! – вновь грозно велел мне человек с пистолетом. – Я уверен, ты сможешь распознать своего подзащитного и по голосу.
– Господин Тайлеран? Но разве вы не должны быть в следственном изоляторе? – ошарашенно спросил я.
– По-моему, мне лучше знать, где я должен быть, – с оттенком раздражения откликнулся Тайлеран. – Никакие стены не смогут удержать меня, когда людям грозит опасность инопланетного порабощения!
«Неужто этому психу удалось сбежать из областного СИЗО?» – поразила меня пришедшая в голову догадка.
– Это вы мне звонили, да? – спросил я, все еще находясь в некотором шоке от происходящего.
– Эрик, ты мой адвокат, а у меня нет даже твоего номера, чтобы позвонить тебе! – досадно произнес Тайлеран. – Мне пришлось проследить за тобой, и ехать по пятам от самой прокуратуры.
«Получается, что это не он, тот странный незнакомец, с которым мне предстояло здесь встретиться» – логично заключил я.
– Мне нужна твоя помощь! – пробормотал Тайлеран возбужденным голосом. – Эти твари, они повсюду! Они уже заполонили собой полгорода! Если мы не остановим их, то всему человечеству скоро настанет конец!
– Господин, Тайлеран, буду с вами откровенен, – осторожно начал я, опасаясь неадекватной реакции Тайлерана на мои слова, – ваше психическое состояние оставляет желать лучшего. Вам срочно нужна квалифицированная помощь специалиста. Обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы вы не попали в тюрьму, а легли в учреждение, где вам обязательно станет лучше.
– Адвокат, вы меня совершенно не слышите! – недовольно рявкнул Тайлеран. –Нам всем грозит ужасная опасность! Эти твари вселяются в людей и превращают их в безмозглых зомби!
– Я отлично понимаю вас, господин Тайлеран, – заявил я в тщетной попытке найти хоть какие-нибудь дипломатические рычаги на этого одержимого параноика. – Я и сам долгое время не мог отличить свои иллюзии от реальности. Все дело в этом проклятом наркотике, которым нас с вами напичкали. Это вещество искажает восприятие действительности. Постарайтесь успокоиться и не поддаваться влиянию этих чертовых галлюцинаций. Я уверяю вас, мы найдем тех виновников, которые хотели лишить нас с вами рассудка.
Ощущение приставленного к спине пистолета наделяет любого человека моментальным ораторским мастерством. Но Тайлерана мои слова ни сколько не убедили. Охваченный своими бредовыми переживаниями, он кажется слышал лишь самого себя.
– Идиот! – заорал он. – Как ты не понимаешь? Я нахожусь полностью в здравом уме! А если ты не хочешь мне помогать, то я найду того, кто захочет. Только знай, рано или поздно эти твари до тебя доберутся! И тогда ты вспомнишь мои слова!
Сказав это, он убрал дуло пистолета с моей спины и со всех ног бросился прочь. Я обернулся и лишь успел заметить быстро удаляющуюся фигуру Тайлерана. На нем была черная спортивная куртка и кепка на голове. Через несколько секунд он уже растворился в толпе.
«Глазам не верю! Этот лунатик оказался на свободе! – подумал я, глядя на проходящих мимо прохожих, среди которых теперь спокойно разгуливал Тайлеран. – Его нужно срочно госпитализировать. Он же опасен для окружающих!»
Однако, у меня не было времени выяснять обстоятельства побега Тайлерана из СИЗО. Встреча со звонившим мне незнакомцем была для меня сейчас приоритетнее. Какое-то странное предчувствие подсказывало мне, что на этой встрече я получу очень важную информацию.
Отбросив прочь на время мысли о Тайлеране, я устремился к дверям «Старбакса». Войдя внутрь, я заказал у кассы апельсиновый сок и внимательно осмотрелся вокруг. Незнакомец, скорее всего, должен был сам подозвать меня, поскольку сказал по телефону, что знает меня в лицо. Я решил сделать небольшую прогулку по помещению, чтобы поставить в известность о своем присутствии всех посетителей кафетерия. Медленно прохаживаясь между столиками, я сделал вид, что разглядываю интерьер. И, честно говоря, прекрасно выполненный интерьер мог быть единственным, ради чего собственно и стоило посетить это кафе. Дизайнеры постарались на ура, создав действительно красочное и уютное место для отдыха. И, конечно, они не виноваты в том, что в заведении готовят настолько отвратительный кофе.
– Господин Альварес, – услышал я слева от себя чей-то голос.
Я повернул голову и увидел за столиком сидящего мужчину с газетой в руках. На вид ему было лет сорок пять. На нем был черный костюм, белая рубашка, и черный, тонкий как полоска, галстук. Голову его покрывала черная, старомодная, шляпа. Весь его облик напоминал мне персонажа детективных фильмов сорокалетней давности. «Ну и прикид! – подумал я, как следует расссмотрев незнакомца. – Не хватает только темных очков, и ему можно смело идти на сьемки нового фильма “Люди в Черном’’!»
– Присаживайтесь, – предложил незнакомец. – Вы курите?
– Нет, – покачал я головой.
– Ну, и правильно делаете. Уважаю.
Он достал из кармана пиджака пачку сигарет, вытащил одну и вставил в зубы.
– А вот я курю, – пробубнил незнакомец с зажатой в зубах сигаретой. – Знаете, как сказал какой-то мудрый человек: «В наше время столько пишут о вреде курения, что я твердо решил бросить читать».
– Кто вы такой? Зачем вы звонили мне? – сразу же направил я тему разговора в нужное русло.
– Меня зовут Эд Харрис. Я агент национальной безопасности, – ответил незнакомец, закуривая сигарету. – Наша служба уже давно ведет наблюдение за прокурором Кофманом. А сегодня, на вашей с ним встрече, под нашим наблюдением оказались и вы.
– Зачем вы ведете наблюдение за Кофманом? – изумленно спросил я. – Неужели у вас есть причины подозревать его в каком-то преступлении?
– Господин Альварес, может вам это покажется удивительным, но прокурор Кофман, самый настоящий преступник с большой буквы. Нам удалось собрать против него неопровержимые доказательства его причастности к более чем 10-ти уголовным преступлениям. Наша служба около года ведет прослушивание его кабинета. Единственная причина, по которой он все еще остается на свободе, это наше желание выйти с его помощью на его сообщников.
Ярко-зеленые глаза незнакомца блеснули. Он слегка прищурил их, выпуская изо рта струйку сигаретного дыма.
– Это в самом деле шокирующая информация, – сказал я, озадаченно потирая подбородок. – За Фердинандом Кофманом закрепилась репутация яростного борца с преступностью.
– Да-да, это как пчелы борются против меда, – засмеялся агент спецслужбы.
– Но вы ведь не за этим меня сюда позвали, – вопросительно взглянул я на агента, – чтобы просто рассказать мне информацию о прокуроре?
– Нет, конечно, нет. У нас есть для вас задание.
– Задание? – переспросил я.
– Да, – кивнул головой агент Харрис. – Дело в том, что сообщниками Кофмана являются хорошо знакомые вам люди. Это Виктор Вельманд и Самуил Барко.
– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал я. – Я думал Кофман и Виктор категорически не переносят друг друга.
– Когда дело касается денег и власти, многие наши личные неприязни остаются в стороне, – рассудительно заметил агент Харрис.
– И что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил я.
– Дело в том, что у нас нет доступа в офис вашей юридической фирмы. По нашей информации, буквально через полчаса, там состоится важная встреча, на которой будет пристутствовать вся верхушка этой банды, в том числе, прокурор Кофман и Самуил Барко. Скорее всего, будет обсуждаться вопрос о ввозе большой партии наркотиков на территорию нашего города. Нам нужно чтобы вы были на этой встрече и записали весь разговор на пленку. Мы наденем на вас микрофон.
– Ничего не выйдет, – возразил я. – Виктор никогда не пустит меня на эту встречу. А если и пустит, то в моем присутствии никто не станет обсуждать ничего противозаконного. Эти люди далеко не дураки.
– Ну тогда вам придется каким-то образом вынудить их на чистосередечное признание, – пожал плечами агент Харрис. – В любом случае вам надо будет постараться записать все, что только сможете.
– А если я откажусь с вами сотрудничать? – спросил я, пытаясь мысленно представить себе возможные последствия того, во что меня хотел ввязать этот незнакомец.
– Что ж, вы имеете полное право отказаться от сотрудничества с нами, – непринужденно ответил агент безопасности. – Только не забывайте, что эти люди уже пытались вас убить. И чем дольше они будут гулять на свободе, тем меньше у вас шансов остаться в живых.
Аргументы агента безопасности звучали вполне весомо. Мне нужно было первым нанести удар по этой шайке. И это был самый подходящий момент. Имея за своей спиной агентов спецслужб, я мог бы, наконец, разобраться с Виктором и Самуилом раз и навсегда.
– Хорошо, я согласен, – сказал я, подводя черту. – Скажите, что я должен сделать?
– Отлично, – сказал агент довольным тоном и затушил сигарету в пепельнице. – Следуйте за мной.
Он встал из-за столика и резвым шагом направился к выходу. Я последовал за ним.
Выйдя из кафе, мы свернули за угол и прошли вверх по улице. Агент Харрис подошел к припаркованнной у тротуара машине. Это был черный Mitsubishi Lancer.
– Садись, – сухо проговорил он.
Я открыл дверцу заднего сидения и залез внутрь. На переднем сидении, возле водительского кресла, сидел еще кто-то.
– Господин Альварес, познакомьтесь, это агент Смит, – сказал агент Харрис, усевшись на водительское место. – Он сейчас подключит вам микрофон и даст указания по поводу вашего задания.
Агент Харрис снял свою шляпу и положил ее на приборную панель. Его могучая, блестящая лысина тотчас предстала моему взору. Высокий круглый лоб агента безопасности как бы невзначай напомнил мне, что человек все-таки произошел от неандертальца.
– Господин Альварес, рад с вами познакомиться, – повернувшись ко мне, автоматически, ради формальности произнес агент Смит.
Почему-то, даже сидя внутри автомобиля, агент Смит не снимал свои черные зеркальные очки. «Этот уникум, наверное, пожаловал к нам прямиком из самой Матрицы, – забавно отметил я про себя. – Воочию агент Смит, собственной персоной!»
– Я прикреплю вам этот прослушивающий жучок к лацкану пиджака, – обратился ко мне агент Смит, держа в руках миниатюрное, похожее на значок, круглое устройство. – Он будет передавать нам весь ваш разговор по GSM-связи.
С этими словами Агент Смит прицепил мне свой шпионский девайс и аккуратно выправил отворот моего пиджака.
– Теперь отправляйтесь прямиком в офис вашей фирмы, – бойким, армейским тоном велел мне агент Смит. – Очень скоро там должны будут появиться все члены преступной группировки – прокурор Кофман, Самуил Барко, а также еще один член их банды – Антуан Лемарк.
«Анутан Лемарк?» – чуть слышно переспросил я.
Обрывки сумбурных, блеклых воспоминаний вновь калейдоскопом пронеслись в моей голове.
«Анутан Лемарк.... Я ведь, кажется, помню это имя...» – сказал я сам себе.
– Во время разговора постарайтесь задавать им прямые, недвусмысленные вопросы, и по возможности, провоцировать их на откровенность, – разъяснил агент Смит. – Помните, что нам нужно получить как можно более четкие и неопровержимые доказательства их вины. Поэтому, сделайте так, чтобы их слова на записи звучали так, как если бы они рассказывали все это на исповеди у священника!
«Ага, конечно! – подумал я про себя. – Может, мне еще рясу надеть!»
– Хорошо, господа, – сказал я, отворив дверцу автомобиля. – Я постараюсь сделать все, что в моих силах.
– Желаю вам удачи, господин Альварес, – сказал агент Харрис мне напоследок. – И не переживайте по поводу своей безопасности. Знайте, что наше боевое подразделение уже находится возле офиса вашей фирмы, и в случае опасности мы непременно придем к вам на помощь.
– Спасибо, ценю вашу заботу, – фальшиво произнес я. – Надеюсь, еще увидимся.
Я вышел из машины агентов и направился к своему автомобилю, который я припарковал у «Старбакса». Несмотря на теплую погоду, меня слегка знобило.
Разумеется, этих людей нисколько не заботила моя безопасность. Хоть и звались эти парни “агенты национальной безопасности”. Все, что им нужно было, так это получить необходимые доказательства. И, если ценой этих доказательств вдруг оказалась бы моя жизнь, они, не колеблясь заплатили бы эту цену.
Дойдя до своего автомобиля, я решил позвонить Сабрине. «Кто знает, может мне никогда не удастся больше с ней поговорить» – угнетенно подумал я.
– Алло, – отозвался в трубке голос Сабрины.
– Привет, Сабрина. Как ты? Все в порядке?
– Эрик, я как раз собиралась тебе позвонить, – голос Сабрины звучал очень взволнованно. – Ты не поверишь! Жан Тайлеран... Оказывается, он сегодня сбежал из областного СИЗО. Это произошло сразу после нашего к нему визита.
– Я в курсе, Сабрина. Не волнуйся, – спокойно сказал я ей. – Думаю, здесь не обошлось без чьей-то “легкой” руки. Тайлеран никогда бы не смог сбежать в одиночку.
– Думаешь, это опять дело рук Виктора?
– А кого же еще, – ухмыльнулся я в трубку. – Тайлеран больше не заместитель министра юстиции. За пределами тюрьмы он теперь всего лишь опасный и умалишенный беглец. Отныне полиция не станет брать его живьем. Именно на это Виктор и надеется.
– Черт бы побрал этого Виктора! – злобно проговорила Сабрина. – Я знаю, он никого из нас не оставит в покое!
– Сабрина, скажи мне, где ты сейчас находишься? – спросил я, зная, что у меня нет времени на долгий телефонный разговор.
– Я сейчас недалеко от нашего офиса. Хочу заехать туда, забрать кое-какие вещи.
– Ни в коем случае не заезжай к нам в офис! – сказал я, стараясь скрыть зазвеневшее в голосе напряжение. – Поезжай прямиком домой и не выходи оттуда, ок?!
– Эрик, что-то случилось? – встревоженно спросила Сабрина.
– Я пока не могу тебе ничего сказать, – ответил я, зная что наш телефонный разговор сейчас прослушивается агентами безопасности. – Отправляйся домой и жди пока все не уляжется. Очень скоро все закончится.
– Но Эрик...
– Прощай, Сабрина.
Я повесил трубку и сел в машину. Какое-то странное равнодушное чувство овладело мной. Я знал, что как только перешагну порог нашего офиса, я уже вряд ли выберусь оттуда живым. Стоит только Виктору и Самуилу почувствовать себя прижатыми к стенке, и они уже не позволят мне уйти оттуда. Они наверняка предпочтут отправить меня в тартарары. И тем не менее, эта мысль не вызывала у меня страха или паники. Волна холодного безразличия накрыла меня плотным покрывалом. Мне было все равно, останусь я жив или нет. А самое главное, мне было наплевать, как вообще будут дальше развиваться события. Это не было апатией или пассивностью. Скорее, это было какой-то приятной отрешенностью. Как будто любое развитие ситуации устраивало меня равнозначным образом. Ведь я уже столько раз умирал, и каждый раз это оказывалось только иллюзией смерти. Так кто мне мог гарантировать, что умерев в этот раз, я опять не окажусь разбуженным от очередного сна?
«Чертова “Волшебная сказка”, – подумал я, включив зажигание автомобиля. –Чем я лучше Тайлерана, если рассуждаю подобным образом!»
Я резко надавил на педаль газа и сорвал машину с места, понесясь стрелой вдоль центральной улицы, которая к тому времени освободилась от пробок. Не прошло и десяти минут, как я оказался у здания нашего офиса.
Мигом забежав внутрь, я сразу же подскочил к комнате для совещаний, и не удостоившись постучаться, разом распахнул дверь и влетел туда, как торпеда. Просторное помещение конференц-зала явило предо мной картину а-ля “Крестный отец на деловой встрече”. За широким и длинным столом переговоров, практически в полном составе, сидела вся преступная шайка. Во главе стола сидел Виктор. Перед ним лежали какие-то бумаги и чертежи. Слева от Виктора сидели Самуил и Лемарк, а справа – никто иной как мой дружбан Макс. «И ты туда же, Брут! – подумал я, глядя на него. – Вот бесстыжий фраер!» Окинув взглядом человека, сидящего рядом с Максом, я был удивлен, узнав в нем самого Министра Внутренних Дел. «А щупальца-то у спрута совсем не короткие!» – сказал я сам себе, пытаясь представить сколько еще корумпированных чиновников могут находиться под крылом этой организации. За столом не хватало только прокурора Кофмана, который, вероятно, опаздывал.
– Эрик, что ты тут делаешь? – изумленно спросил Виктор, глядя на мой запыхавшийся вид.
– Я... Я..., – не зная что ответить, я, в конце концов, выдал: – Я пришел сообщить очень важную новость. Из областного СИЗО пару часов назад сбежал Жан Тайлеран. Я подумал, что ты захочешь узнать об этом, Виктор.
– Ясно, – задумчиво произнес Виктор. – В таком случае могу тебя успокоить – меня уже проинформировали об этом. – Он недоумевающе вздернул бровь, а затем добавил: – Но ты ведь мог позвонить мне на мобильник, зачем надо было врываться сюда вот так?
– Мой телефон... он сломался, – не найдя ничего более оригинального, ответил я ему.
– Понятно, – кивнул Виктор. – Просто, у нас тут сейчас очень важное совещание и ты зашел не в самый подходящий момент. – Виктор на секунду замешкался, очевидно, поняв, что ему все-таки придется дать мне какое-нибудь объяснение их тайному сборищу. – Мы с коллегами обсуждаем кое-какие вопросы о реформировании рынка юридических услуг. Кстати, как ты, наверное, заметил, мы пригласили на встречу и твоего друга Макса.
– Да, я заметил его, – не подавая виду, сказал я, и, улыбнувшись, помахал рукой в сторону Макса.
Макс растерянно отвел глаза, делая вид, что о чем-то сосредоточенно думает.
– Мы хотели пригласить и тебя, – продолжил объясняться Виктор, – но на тебя сейчас столько всего навалилось – это наркотическое отравление, да еще и дело Тайлерана. Я подумал, что не стоит тебя лишний раз нагружать всякой чепухой.
– Да, конечно, Виктор. Я все понимаю, – кивнул я головой в знак понимания. – Но раз уж я здесь, а дела у меня все равно уже нет, то почему бы мне не присоединиться к вам?
– Что ж, тогда, присаживайся, – буркнул Виктор, еле скрывая свое недовольство.
Остальные участники собрания одарили меня холодным взглядом. Они не могли продолжить при мне обсуждение своего незаконного бизнеса. И мне не терпелось узнать, как теперь Виктор будет выкручиваться из этой ситуации.
На пару мгновений в помещении воцарилось вязкое и напряженное молчание. Затем послышался звук распахнувшейся двери, и в комнату вошел прокурор Кофман.
– Прошу прощения за опоздание, – сразу выпалил он с порога.
Увидев меня, он поморщился и покосился на Виктора, очевидно, заподозрив что-то неладное.
– Господин Кофман, проходите, садитесь, – обратился Виктор к выглядевшему слегка огорошенным прокурору. – Мы тут как раз говорили о том какие преобразования можно внести в работу прокуратуры. Сейчас мои коллеги введут вас в курс дела.
Прокурор сел за стол, заняв место рядом с Министром Внутренних Дел.
– Макс, будь любезен, расскажи прокурору, что именно мы тут успели обсудить без него? – неожиданно попросил Виктор Макса.
– Да, конечно, – нехотя кивнул головой Макс. – Ну так вот... мы обсуждали работу прокуратуры.... и то, насколько эффективна ее работа... и пришли к выводу, что она не достаточно эффективна...
Макс выгдядел беспомощным и не мог внятно сформулировать свою мысль. Он затруднялся придумать что-нибудь убедительное. Я впервые видел его таким растерянным.
– Эрик, я тут сейчас кое-что вспомнил, – обратился ко мне Виктор, видимо сообразив, что дальше весь этот бред разыгрывать невозможно. – У меня для тебя есть очень важное поручение, которое не терпит отлагательств. Мне нужно, чтобы ты прямо сейчас поехал во «Дворец Правосудия» и нашел там одного служащего канцелярии. Он должен будет передать тебе материалы по одному делу. Я бы не просил тебя об этом, но поверь мне, это очень срочно!
Я понял, что Виктор решил сплавить меня самым простым и предсказуемым способом. Прямо, как в той детской сказке: «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Отказаться от поручения, и при этом не навести на себя подозрения, было невозможно. Следовательно, у меня не оставалось другого выбора, как только раскрыть все свои карты.
– Хорошо, Виктор, я обязательно выполню твое поручение, – спокойно сказал я. – Только сначала расскажи мне, как вашей организации удается провозить в город такое большое количество наркотиков и при этом не привлекать к себе внимание правоохранительных органов? У вас во всех инстанциях есть свои люди?
В воздухе повисло физически ощутимое напряжение. Казалось, мои слова привели всех в оцепенение. Круглые глаза участников собрания таращились на меня немигающим взглядом.
– Эрик, что ты такое говоришь? Какие наркотики? – спросил Виктор.
– Да, ладно тебе, Виктор! Брось строить из себя дурачка! – с наглой ухмылкой на лице заявил я. – Я же знаю, чем вы тут таким, ребята, занимаетесь. Обидно только, что вы оставляете меня за бортом! Я ведь никакой-нибудь там законопослушный простофиля! Я тоже могу помочь вам с этим бизнесом.
– Эрик, ты что совсем рехнулся! – нахмурив брови, прошипел Виктор.
– Эй, я всего лишь хочу немного заработать, – с наивной непосредственностью бросил я. – Чего вы боитесь? На мне ведь нет подслушивающего микрофона!
– Господин Альварес, я полагаю вы что-то перепутали, – резким и серьезным тоном сказал Министр Внутренних Дел . – Мы не имеем никакого отношения к торговле наркотиками или какой-либо другой нелегальной деятельности!
«Вот мерзавцы! Не хотят сознаваться! – подумал я. – Делают вид, что они крепкие орешки!»
– По-моему, этот парень нездоров, – прошептал на ухо прокурору Министр Внутренних Дел. Он сделал это достаточно громко, так, чтобы все присутствующие могли его услышать. – Я слышал, у него недавно был неудачный инцидент с каким-то опасным для мозга веществом?
Я хотел продолжить свой спектакль и еще немного надавить на них, но внезапно за дверью комнаты послышались крики, и в следующий момент, ко всеобщему остолбенению, в комнату ворвался Тайлеран, прижимая к себе испуганную до полусмерти Сабрину, и держа ее под прицелом пистолета.
– О боже! Тайлеран? Сабрина? Что происходит? – в диком потрясении спросил я.
– Проклятые твари! Я не позволю вам поработить нашу планету! – заорал Тайлеран обезумевшим голосом. Его лицо было перекошено гримасой бешенства.
– Сабрина? Ты в порядке? Ты не ранена? – дрожащим голосом спросил я ее.
Ответа не последовало. Обуянная ужасом от приставленного к виску пистолета, Сабрина находилась в полной прострации. С мокрыми от слез глазами, и с размазанной тушью на лице, она лишь тихонько всхлипывала.
– Не дури! Брось пушку, Жан! – поднявшись со своего места, обратился к Тайлерану Виктор.
– Молчать! Инопланетное отродье! – рявкнул Тайлеран. – Я не позволю вам проникнуть в мой мозг! Всех поубиваю, вонючие слизняки!
– Господин Тайлеран, не делайте глупостей! Оставьте девушку в покое! – сказал я, подняв руки и выставив ладони вперед. – Никто вас не тронет! Просто бросьте оружие.
– Эрик, ты не понимаешь! – прохрипел Тайлеран. – Эта девушка заражена! А источники инопланетного заражения находятся в этой комнате! Эти люди, которые тебя окружают, вовсе не люди! Они паразиты! Пришельцы с планеты Центурион!
– Да, что здесь творится, к чертовой матери?! – закричал Министр Внутренних Дел. – Это же просто сумасшедший дом какой-то!
– Господин, Тайлеран! Успокойтесь! – сказал я, пытаясь сдержать в голосе нарастающий страх. – Эти люди – не инопланетяне. Подумайте, если бы это было так, то я бы уже давно заразился. Но посмотрите на меня – я ведь не пришелец. Я обычный человек.
– Нет, Эрик, – категорично отмахнулся Тайлеран. – Ты просто не понимаешь... У тебя к этим паразитам есть иммунитет. Так же, как и у меня. Эти твари заражают людей при помощи своего наркотика, который они привезли к нам со своей планеты. В этом наркотическом веществе живут их личинки. И теперь они распространяют эту дрянь по всему городу, превращая несчастных людей в безмозглых слизняков.
– О боже! Он... Он совершенно не-н-н-ормальный! – с ужасом воскликнул Самуил Барко.
Легкий холодок пробежал по моей спине. Я понял, что Тайлеран не уйдет отсюда, пока не прикончит всех этих людей. И сказать по правде, такой исход событий меня нисколько не расстраивал. Если бы не одно но... Я должен был спасти Сабрину.
– Жан, убери пистолет, – хладнокровным голосом сказал Виктор. – Ты болен. Ты не осознаешь, что творишь. Убери оружие. Я обещаю, что мы поможем тебе.
– Заткнись, поганый паразит! – заревел Тайлеран. – Все, я не намерен вас больше слушать! Я вышибу тебе моз...
Неожиданный грохот и звон разбитого стекла не дали Тайлерану закончить фразу. Из развороченных вдребезги окон в комнату с ходу залетели бойцы группы захвата. Они были в черных масках и в темной боевой униформе. В руках они держали штурмовые винтовки.
– Всем лежать! Руки за голову! – закричали бойцы спецподразделения, направив стволы своих винтовок на всех присутсвующих.
«Наверно, это и есть боевой отряд национальной безопасности, о котором говорил агент Харрис», – подумал я.
Без лишних слов, я послушно лег на пол. То же самое сделал Виктор и остальные участники собрания. Только Тайлеран продолжал стоять, как вкопанный, еще сильнее прижав к себе Сабрину, и прикрываясь ею как щитом.
– Бросай оружие! – закричали люди в униформе, развернув дула своих винтовок на Тайлерана.
– Нет, вы не понимете! Я должен спасти людей! – хрипло выпалил Тайлеран, оскалив зубы, словно в него вселился бес.
– На счет «ТРИ» открываем огонь на поражение! – закричал командир подразделения.
– Вы не рискнете! У меня заложница! – усмехнулся Тайлеран.
– РАЗ!.... ДВА!... – начал отсчитывать командир.
– ТРИ! – выкрикнул Тайлеран и первым выстрелил в сторону бойцов спецподразделения. Пуля угодила в бронежилет одного из спецназовцев.
Я с ужасом ожидал, что командир тут же отдаст приказ стрелять на поражение. Это бы лишило Сабрину всяких шансов на спасение. Но командир только поднял правую руку, будто подавал пальцами какой-то знак. В следующий момент в воздухе послышался свист, а за ним глухой хлопок. Меткий снайперский выстрел попал Тайлерану прямо в голову. Сраженный пулей Тайлеран рухнул навзничь.
Словно ошпаренный, я тотчас же вскочил с пола и подбежал к Сабрине. Ее лицо было заляпано брызгами крови. А тело дрожало, как осиновый лист.
– Все хорошо, Сабрина! Все закончилось! – тихо промолвил я, пытаясь ее успокоить. Она ничего не сказала, а лишь приникла к моему плечу и зарыдала.
Бойцы спецназа тем временем подлетели к распростертому телу Тайлерана.
– Командир, он все еще жив, – громко сказал один из бойцов, указав на подрагивающее тело Тайлерана.
Я повернул голову, чтобы взглянуть на испускавшего дух, но все еще живого, бывшего заместителя министра юстиции. Из его раны на голове сочилась кровь. Но хриплое и прерывистое дыхание говорило о том, что жизнь все еще теплилась в этом человеке. Он шевелил побелевшими, окровавленными губами, как будто хотел что-то сказать.
– Командир, смотрите, он что-то держит в правой руке! – удивленно заметил, наклонившийся над телом Тайлерана спецназовец.
Боец разжал руку Тайлерана и достал из его ладони какое-то маленькое устройство.
– Что это? – с изумлением спросил командир.
– Не знаю, но похоже на таймер, – ответил боец, передав устройство в руки командира. – По-моему на экране, отсчитывается какое-то время...
– Мать твою! – с ужасом вскрикнул командир, взяв в руки устройство. Он молниесно кинулся к лежащему телу Тайлерана и расстегнул его спортивную куртку. То, что он обнаружил под ней, повергло его в неописуемый ужас.
– Господи! На нем бомба! – заорал командир во все горло.
Я испуганно отодвинул от себя Сабрину и подскочил к умирающему Тайлерану. Ледяной комок страха подкатил к моему горлу, когда я увидел, что у него на груди действительно закреплено взрывное устройство.
– Чего мы ждем? Надо убираться отсюда! – закричал Виктор, резко приподнявшись с пола вместе с остальными участниками заседания.
– Можете помолиться, господа! – обреченно произнес командир, глядя на дисплей таймера. – У вас на это есть три секун...
Последнее, что промелькнуло в моем сознании, перед тем, как взрывная волна разнесла мое тело в клочья, были слова Бодхидхармы – светящегося шара, который говорил мне: – Эрик, только правда откроет тебе выход из лабиринта иллюзий...
ГЛАВА 8
Я проснулся в холодном поту. В комнате стояла тишина. Лишь удары моего сердца, которое колотилось в бешеном ритме, нарушали ее. «Боже, что это было? Опять мне приснился кошмар!», – подумал я, пытаясь успокоить свое дыхание...