Валентин отправил смс и сразу выключил телефон. Вытащил симку, бросил ее на асфальт, детали телефона незаметно опустил в урну рядом с автобусной остановкой.
Оставалось еще с десяток симок, зарегистрированных на граждан среднеазиатских республик. Ими воспользуемся дня через три-четыре, а пока затихнем.
Алиса Андреевна смотрела на экран дорогого смартфона.
Короткое предложение, полученное по смс, ввело ее в ступор. Ее муж, Евгений Аркадьевич, не стал спрашивать в третий раз, а просто подошел и взял из ее рук телефон.
По спине пробежал холодок, когда он прочел: « в полицию не обращайтесь, и тогда он будет жить ».
Сына не было дома уже три дня, но он взрослый мальчик и не обязан отчитываться. Хотя, конечно, если живет в доме родителей, то ставить их в известность должен.
Телефон его был вне зоны действия сети. И вот сейчас такое сообщение! Боже, что делать?
Особняк на береговой линии Сестрорецка гудел как улей. Алиса Андреевна билась в истерике. Ее мать вторила дочке, при этом косо поглядывала на главу семейства.
Евгений Аркадьевич молчал. Ему нужно было время, чтобы осмыслить произошедшее.
Рука его сама тянулась к телефону, чтобы набрать номер старинного друга из МВД, но разум не давал этого сделать. Ведь было сказано, не обращаться и тогда сын будет жить.
Прошедший через горнило 90-х, участвовавший во всех приватизационных аферах, Евгений Аркадьевич не мог понять, как это случилось с ним. Кто посмел покуситься на его самое святое? Кто пожелал залезть к нему в карман?
Тревога и напряжение в доме усиливались. Даже собаки во дворе беспокойно забегали по периметру участка, покусывая друг друга и гавкая на забор.
Уже глубокой ночью Евгений Аркадьевич собрал все семейство в гостиной и плотно закрыл двери. Охрана была усилена. Всем домашним было запрещено покидать пределы особняка. На телефонные звонки не отвечать, никакой информации никому не давать.
Знакомым будет сообщено, что семья полным составом отправилась на отдых в Испанию.
Все контакты с окружающим миром Евгений Аркадьевич будет осуществлять сам.
Оставшись наедине с женой, он позволил себе слабость и запричитал.
- Что делать-то будем, Алиса?
- Женя, ты не хочешь платить?
Евгений Аркадьевич поднял на жену влажные глаза. Пару секунд он смотрел умоляюще и обреченно, потом закрыл их, дав понять, что платить хочет.
Три дня прошли в нервотрепке и ругани.
Ежесекундное ожидание указаний от похитителей накалили нервы до предела.
Готовность к выполнению всех условий преступников была очевидна.
Сигнал очередного смс прозвучал как спасительный колокольчик.
« Камера хранения на Московском вокзале. Двести тысяч долларов». Коротко и ясно.
Где-то в глубине души Евгений Аркадьевич даже порадовался профессионализму похитителей. Камер наблюдения не боятся, в себе уверены. Если что не так пойдет, понятно, сына не увидим. Лучше дело иметь с опытными и серьезными, проблем в итоге будет меньше.
Уже через пятнадцать минут тонированный Гелендваген G 65 AMG мчался по направлению к площади Восстания.
Ночью пришло очередное сообщение. « Номер ячейки, код. Жду 30 сек. ».
В ответ Евгений Аркадьевич отправил: « А где сын?»
«Это первый взнос, быстрее», получил он в ответ, скорее всего, уже заготовленную фразу.
Номер ячейки и код Евгений Аркадьевич отправил с некоторым сожалением.
Двое суток было тихо. Двое суток прошли в душевных переживаниях и алкогольном излишестве. Новые требования похитителей показались чрезмерными.
«Триста тысяч долларов. Камера хранения на Витебском вокзале».
« Таких денег нет», тут же отчеканил Евгений Аркадьевич.
« Есть. Он все рассказал». И сразу следующая: « Общая сумма – миллион. Иначе будете получать его по кусочкам».
Зная, что актер славится паузой, Евгений Аркадьевич затих.
- Ну, что ты молчишь, уже два часа прошло! – взволнованно шептала Алиса Андреевна.
- Это пробивка, они и так его отпустят. Уже столько получили.
Мизинец левой руки был туго перевязан жгутом. Безжизненно белый, он лишь на кончике темнел синим. Два укола анестезии в мякоть мизинца. Интервал пять минут. Три удара иголкой – реакции никакой. Клиент готов, будем резать. Мощный секатор одним движением отделил две фаланги. Без крови, без крика. Обрубок в пакетик со льдом. Пакетик в жестяную банку из под кофе. Плотно замотать скотчем и швырнуть через забор, чтоб прямо на крыльцо.
- Это что, кусок пальца? – закричала Алиса Андреевна.
- Не знаю, сейчас разверну.
- Это что его мизинец?
- Да, не голоси ты!
- Сволочь, ты этого хотел подождать?
- Не его это палец, - притворно произнес Евгений Аркадьевич.
- Дай, - брезгливо протянула руку Алиса Андреевна, - вот видишь, он здесь плоский и ноготь криво растет. Он молотком себе разбил его. Это его палец!
- Не ори, сейчас поедем на вокзал.
И опять тишина на три дня. Рыдания, стоны и непрекращающиеся упреки.
Очередное сообщение было освежающе бодрым: «Пятьсот тысяч долларов. Камера хранения на Балтийском вокзале» и за ним сразу, « Это последние, потом отпустим. Ищите новую банку».
Очередная «посылка» принесла мочку уха с бриллиантовой серьгой.
Сомнений никаких. Это его ухо и его серьга. Алиса Андреевна выплакала все слезы.
Евгений Аркадьевич потянулся к телефону, чтобы набрать номер друга из МВД и заложить ему Гелендваген и недавно купленный Лексус.
Потом отправил смс: «дайте доказательства, что он жив» и неожиданно быстро получил ответ.
На фото сын держал свежий номер газеты. Отчетливо был виден обрубок мизинца и огромное распухшее ухо без мочки.
- Что эти изверги сделали с ним? – Алиса Андреевна почти лишилась чувств.
- Спокойно, милая, все будет хорошо, они его отпустят, - успокаивал ее неуверенно Евгений Аркадьевич.
Последняя сумма была помещена в ячейку.
Евгений Аркадьевич отправил номер и код. На душе у него стало совсем мерзко.
Он захотел поделиться с женой своими переживаниями, но не нашел ее в соседней комнате. Он обошел весь дом, но Алиса Андреевна исчезла.
Балтийский вокзал шумел и волновался как Балтийское море в непогоду.
На перрон выкатывали волны областных жителей, направляющихся в Псков, Лугу, Ломоносов и Сосновый Бор. Электропоезда местных направлений заполнялись до отказа.
Рядом с камерой хранения было пусто. Алиса Андреевна прижалась спиной к мраморной колонне и ждала затаив дыхание.
Трое таджиков, громко разговаривая, поместили в ячейку коробку, перевязанную скотчем.
Алиса Андреевна вздрогнула.
Совсем старый дед достал из соседней ячейки потрепанный чемодан и устремился к электричке. Пресыщенный жизнью полицейский со сдвинутой на затылок фуражкой и ремнем, болтающимся ниже округлого животика пинал пустую пачку из под сигарет.
Кто же подойдет к ячейке? Сколько еще ждать?
Час ожиданий тянулся мучительно долго. Алиса Андреевна достала зеркальце, чтобы проверить макияж. Когда она подняла глаза, то увидела мужскую фигуру рядом с ячейкой. Человек действовал быстро и уверенно. Через секунду он повернулся, и Алиса Андреевна увидела знакомые черты. Левая рука его была забинтована, длинный парик до плеч скрывал уши.
- Валя, сынок, это ты?
- Стой на месте и не двигайся, - произнес Валентин. От неожиданности он чуть не выронил из рук спортивную сумку, - они держат меня на прицеле и тебя убьют!
- Бежим быстрее, мы скроемся в толпе, - крикнула она вслед убегающему Валентину.
Валентин стоял на Троицком мосту и улыбался. Солнечные зайчики отражались от темных вод Невы и слепили глаза. Настроение было приподнятым и торжественным.
Наконец-то он свободен! Сколько унижений и издевательств он вытерпел!
Его постоянно упрекали в безделии, в непомерных запросах. Давали на карманные расходы ничтожные суммы. Он как беспризорник протягивал руку к родителям, а они его не замечали. Отец постоянно твердил, что нужно трудиться и тогда увидишь результаты своего труда. Может через год, через пять, через десять лет. Но я не хочу ждать десять лет! Я хочу жить сейчас! В свои двадцать пять я хочу наслаждаться жизнью, а не горбатиться, как этот нудный папаша. Он же не может уже жить по-другому. С утра и до вечера суетиться, кого-то гоняет, что-то решает. Я так не могу и не хочу!
В Питере пять миллионов официально проживающих, еще три неофициально. Вероятность встретиться ничтожно мала. Каждый месяц буду менять квартиру. Отращу длинные волосы, бородку. Буду носить перчатки. Иди, найди иголку в стоге сена.
Валентин отправил последнее сообщение: «Он не вернется». Телефон бросил с моста в воду и зашагал в сторону Марсова поля.