3. Счастливого Хэллоуина, Роджер
- Ей должно пойти на пользу общение с кем-то из семьи, но будьте с ней осторожнее, - предупредила меня приветливая медсестра у дверей в больничную палату.
Она снова улыбнулась мне и ушла вдоль по коридору. И почему люди улыбаются, когда это совсем не к месту? Это действует мне на нервы.
Я вошла в палату, легко толкнув дверь плечом. Внутри оказалось светло и очень тихо. Каждый мой шаг, эхом разносило по палате.
- Мам, - я еле слышно позвала ее, боясь нарушить тишину. Она мне не ответила, только слабо приоткрыла глаза.
- Я открою окно, ладно? Тебе нужен свежий воздух.
Я одернула шторы и впустила еще больше света в палату. Моя мама все так же лежала, не произнося ни слова, будто находилась сейчас не рядом со мной, а где-то очень далеко.
Ей все-таки сообщили о трагедии, рассказали, что Роджер мертв, когда решили, что эта информация будет для нее безопасна. С тех пор она ни с кем не разговаривала.
- Знаешь, завтра Хэллоуин. Наш самый любимый праздник, - я села на диванчик у ее кровати, пытаясь поймать безжизненный взгляд самого дорого мне человека, - ты всегда умела вырезать самые красивые узоры на тыквах, поэтому дом у нас был украшен лучше всех. В этом празднике есть что-то мрачное, мне это нравится. Я ждала 31 октября каждый год с самого детства, просто чтобы окунуться в эту атмосферу. Здорово,, что ты любишь Хэллоуин не меньше меня. К сожалению, в этом году мне придется отмечать одной..
Слезы стали комом в горле, и я запнулась, пытаясь поймать воздух и собраться. Отмечать Хэллоуин? Сейчас? Нелепая шутка.
Мама в больнице, Джим в больнице, ребята с ГрандДжой мертвы из-за меня. Я уже не знаю что будет дальше, но от одной мысли мне становится невыносимо больно. Что если я не смогу защитить ее, защитить Бет, если Джим так и не оправится? Что если у меня уже никогда не будет семьи? И я больше никогда не вернусь к нормальной жизни?
- Неужели ты меня не слышишь? Мне так тяжело! – прокричала я сжимая пальцы в кулаки.
Она все так же молчала, не проронив в ответ ни слова.
Из больницы я вылетела пулей, сбивая на своем пути все, что мне попадалось. Поймав такси на бегу, я приказала отвезти меня к дому и замерзшими пальцами набрала до боли знакомый номер.
- Привет, Эмили, - проговорил грубый голос Николаса в трубке, - я уже думал, ты не позвонишь.
- Ты просил набрать тебя, когда я освобожусь. Я не в настроении болтать, так что говори быстрее, что тебе нужно!
- Не нужно разговаривать таким тоном с тем, благодаря кому ты и твои близкие еще живы, - усмехнулся он.
- Просто скажи, что хотел, - в уголках глаз собираются новые слезы, которые я поспешно вытираю платком.
- Я лишь хотел узнать, правда ли это?
- О чем ты?
- Твой замечательный отчим чертовски грамотно инсценировал свою смерть, а теперь продолжает угрожать, из могилы. Это так?
- Тебе-то откуда знать?
- Забыла? Я все знаю, Эм. Абсолютно все.
- Тогда зачем спрашиваешь у меня?
- Что именно он тебе говорил? – нетерпеливо переспрашивает Ник.
- Он прислал СМС, - отвечаю я после недолгого замешательства, - объявил мне, что жив, и что счет в нашей игре уже открыт.
Я замолкаю, не желая говорить дальше.
- Это ведь не все, верно?
Конечно же он знает, что это не все. Это же Ник. Сегодня на завтрак я съем хлопья, а к полудню он уже будет знать об этих хлопьях все. Глупая метафора, но правда в том, что от него действительно не утаишь ни одной детали.
- Этим утром он прислал еще одно сообщение, в нем было сказано, что он будет ждать меня на Хэллоуин в баре напротив моего дома. Конечно же он уточнил, что если я не приду или возьму с собой охрану, у меня будут неприятности.
- Даже не думай!
- Прости, но у меня нет выбора, Ник.
- Эмили, нет! Твои близкие в безопасности, мои люди охраняют каждого…
- В прошлый раз ты говорил то же самое, а теперь Джим в коме. Прости, но сейчас я не могу допустить этого.
- Эм..
Он все еще неразборчиво кричит что-то по ту строну трубки, но я сбрасываю вызов и отключаю телефон.
Машина медленно причаливает к дому, который уже фактически стал моим. Я в спешке расплачиваюсь с таксистом и выхожу на улицу, где мне в лицо ударяет холодный ветер, а капли дождя иглами впиваются в кожу. На пороге замечаю силуэт, едва различимый в стене ливня.
- Бет! – я бросаюсь к ней, и укрываю своим пальто дрожащие худые плечи.
Не знаю сколько она просидела в этом холоде в одной только футболке. Но холод не слабо сковал ее тело, она молчит и почти не дышит. Растрепанные светлые кудри сбились в сосульки, по лицу растекается тушь.
Прикладывая все силы, чтобы помочь Бет встать, я тащу ее в дом. Там, в ванной, под напором горячей воды, ей становится легче. Я осторожно поливаю ее из душа, а затем укутываю в мягкое махровое полотенце.
Такое происходит уже не в первый раз. После того, что случилось с Джимом Бет стало совсем плохо. Иногда она не спит несколько ночей подряд, выпивая снатворное пачками, мучается от панических атак. Или вот так выбегает на улицу, под ливень, истязает себя.
- Прости меня, - произносит она осипшим голосом.
- За что?
- Я ненавидела тебя. Я думала, ты его у меня заберешь, и я больше не буду ему нужна, - на ее красных глазах проступают слезы, - а теперь его больше нет.
Я крепко обнимаю ее, изо всех сил стараясь не разрыдаться сама. «Его больше нет» эхом звучит у меня в голове, доводя до отчаяния. Тот самый случай, когда слова оказываются больнее всего на свете.
Она успокаивается, сама наливает себе чай в кружку и включает старенькое радио на кухне.
Сквозь голос диктора я слышу чьи-то шаги на втором этаже.
- Разве твоя мама уже пришла с работы?
- Это не она.
- Тогда кто?
Бет закатила глаза и нахмурилась.
- Это я хотела спросить у тебя. Он пришел, пока тебя не было.
Пришел в мой дом так, как привык приходить всюду, где его не ждут. Без звонка, и сразу же закидывая ноги на стол, даже не думая снимать обувь у порога.
Я застаю Ника в гостиной, где тот уже расселся в кресле и лениво переключал каналы на телевизоре.
- Зачем ты сюда приехал?
Николас ворчит что-то в адрес телевизора и подходит к окну.
- Мы не договорили, Эмм. Я все улажу, но ты никуда не поедешь.
- Я решу сама, что мне делать! Сказала же, в этот раз я не допущу, чтобы хоть кто-то из моих родных оказался в опасности!
Я чувствую, что его разрывает от злости, и это заставляет меня улыбнуться.
Ну и что же ты теперь сделаешь Ник? Какого это, понимать, что ты не сможешь управлять всем в этом мире?
Происходит то, чего я никак не могла ожидать - он замахивается кулаком, направляя его в мою строну и резко ударяет. Я громко вскрикиваю от испуга, когда кулак врезается в сену, в миллиметре от моей головы.
- ТЫ НИКУДА НЕ ПОЕДЕШЬ! – кричит он, так громко, что от его голоса, даже слегка качается лампа на потолке.
- И как же ты мне помешаешь? Привяжешь к батарее? Неужели ты опустишься до этого, Ник? – я с усмешкой качаю головой. – Когда же ты поймешь, что я не твоя собственность?
Его лицо, горящее от злости и негодования, оказывается так близко ко мне, что я кожей могу чувствовать его дыхание.
- Хочешь защитить близких? Знаешь что, я сам убью их! Я убью всех, если с твой головы упадет хоть волос, ясно?
Он снова ударяет в стену и отходит в противоположный угол комнаты, нервно размахивая руками.
- И это любовь по-твоему? Когда ты причиняешь столько боли? Ты все время мне врал, Ник. Ты относишься ко мне так же, как ко всему и всем в этом мире, как к своей собственности. Но это не так. Никто не принадлежит тебе, ты не хозяин этого мира. И я не верю тебе.
Направляясь к выходу из комнаты, я на секунду задерживаюсь в дверях.
- Постой, - останавливает меня Николас.
Оборачиваюсь и на лету хватаю пистолет, который он кидает мне в руки.
- Мне не нужна твоя помощь! – вздыхаю я, осматривая оружие.
- Ты права, и я не буду вмешиваться. Надеюсь, после этой ночи, все закончится.
- Обещай, что ты не пришлешь своих людей, и не будешь вмешиваться.
- Обещаю. Очень надеюсь, что у тебя есть план.
Я улыбаюсь.
- А ты как думал?