СЕМНАДЦАТЫЙ
Я, очевидно, настолько сблизился с книгой, что касания руки уже не требовалось — достаточно было мысли — и новое ощущение полета.
Картина прояснилась великолепным пейзажем на берегу живописной реки. Метрах в двадцати от меня неспешной походкой прогуливался… Варфоломей Родионов. Из прошлой жизни в Душе остались самые теплые воспоминания об этом человеке, но в роли Хозяина Аркана он выглядел требовательно и серьезно. Очевидно, предстоящее не было приятной прогулкой.
— Ты часто оказываешься прав, не ошибся и сейчас, — глубоким голосом проговорил он. — Предстоящее испытание будет не менее серьезным, чем предыдущие, и потребует от тебя использования всего имеющегося багажа. Мой Аркан — Звезда Надежды, но светит она только тем, кто чист душой и пробужден сердцем. Надеюсь, скоро встретимся!
После этих слов повеяло резким холодом, река начала проваливаться куда-то вглубь, образовав берега в виде стен бездонного ущелья. Картина стала мрачной. Посмотрев на противоположный край пропасти, я увидел несколько поднявшихся из бездны круглых площадок. Их было около двух десятков. Но, чтобы перебраться на противоположную сторону, достаточно трех, остальные казались лишними. В этот самый момент с противоположной стороны почувствовалась явная угроза. Резко обернувшись, я с ужасом увидел огромную стену огня, довольно быстро двигавшуюся прямо на меня. Спасение было на противоположном берегу, но вот площадки, по которым можно было туда добраться, очень сильно смущали меня. В голове тут же раздался голос Варфоломея: “Настоящих — три; постарайся не ошибиться”.
Спрашивается — каким же это образом!?
Сразу стало понятно — логические доводы здесь бессильны; все площадки были одинаковы, и ум никогда не сможет остановиться на трех из них. Любой выбор породит массу сомнений, а значит, будет изначально неверным. В голове возник образ первых Арканов, где пришлось идти над пропастью по канату — но канат-то был настоящий.
И тут произошло нечто во мне самом. Огонь уже обдавал своим нестерпимым жаром, когда вдруг пропал страх. Время словно замедлило свой ход — причем относилось это только к событиям внешним. Внутренние, наоборот, чрезвычайно ускорились. И когда я посмотрел на площадки, во мне не осталось ни одной мысли, и тут же три из них явно выделились неким светом, видимым мне в этом необычайном состоянии. Так же, не раздумывая, я прыгнул на ближайшую из этих трех. Очевидно, выбор был сделан правильно, потому что тут же остальные лже-площадки провалились со странным звуком в глубину бездны. Теперь уже без особого труда я преодолел пропасть и оказался на другом берегу, чтобы вплотную столкнуться с Хозяином.
— Вот так работает интуиция, — произнес Варфоломей. — Задатки были у тебя очень давно, но ты совершенно не умел управлять ею. Теперь ты уловил механизм — он состоит в отключении ума — и можешь овладевать этим. Сейчас тебе предстоит испытание, пожалуй, самое сложное из всего пройденного тобой. И сложность как раз в том, что придется решать судьбу другого человека. Будь внимателен — это действительно важно!
На месте Варфоломея начали формироваться очертания, и было в них что-то неуловимо знакомое. Комната. В этой комнате — мои близкие, а главное — я сам, прижимающий к груди пышущее жаром тело своего маленького сына и безотчетно шепчущий слова неумелой молитвы. Увиденное настолько поразило меня, что лишило не только дара речи, но и всяческих мыслей. Внутри зазвучал голос Варфоломея.
— Я предупреждал, что это будет непросто. Тогда ребенок выздоровел, потому что ты не понимал, что творишь. На самом деле, ты обращался к Высшей Сущности, которую сейчас представляешь. Ты многое прошел, и многое видел — теперь пришло время либо подтвердить свое решение, либо отпустить ситуацию. Если произойдет последнее — тело сына умрет, но останется жив он сам и, возможно, избежит чего-то страшного в этой жизни. Парадоксы времени пусть тебя не смущают — это проказы ученых; на самом деле, все проще и одновременно сложнее. Проще потому, что любые осознанные решения принимаются, а механизмов их воплощения в жизнь достаточно; сложнее — потому что придется РЕШАТЬ!
Времени особо не было — сын явно умирал, но и торопиться было нельзя. Как только я подумал об этом, время в комнате резко замедлило свой ход, и у меня появился резерв для принятия решения. Конечно, первым и очевидным порывом было подтвердить выздоровление. Но, имея опыт Арканов, я уже понимал, что самое простое — не самое правильное. Что-то невероятно смущало меня в самой создавшейся ситуации, и никак невозможно было уловить это. Мысли проносились с лихорадочной быстротой, и, если бы их можно было взвесить на чашах весов, то “за” и “против” уравновесили друг друга. ТУПИК. От такого простого вывода ум вдруг резко остановился, и наступил внутренний покой… ТИШИНА. И в этой тишине отчетливо показалось то, что так меня смущало — ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Ведь явно не я дал жизнь своему сыну — хотя она и пришла через меня как приглашение в мир — так почему и на каком основании я могу решать его судьбу! Постепенно, совершенно интуитивно, в абсолютной внутренней тишине, я начал сначала тихо, а потом все громче, повторять четыре волшебных и всесильных слова — “ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ!” Когда в них вложилась вся моя сила и желание покориться Бытию, стало абсолютным, движение в комнате возобновилось. Я-прошлый в растерянности смотрел на приходившего в себя сына, а я нынешний в неменьшей растерянности смотрел на себя прошлого. Увлажнившиеся от слез облегчения глаза снова различили силуэт Хозяина.
— Много о тебе наслышан — и все правда. Чудесным образом тебе удается интуитивно отдаваться единственно приемлемому варианту поведения. Прими ты решение на себя — и такое началось бы! Но основное в том, что ты уловил работу интуиции — четвертого уровня разума, и теперь это добавится в твой и без того немалый багаж опыта. Теперь вижу, что мы обязательно встретимся — ты имеешь шанс с первой попытки пройти всю панораму Великих Арканов. Но это ничто по сравнению с ожидающим тебя по завершении. До встречи, Путник!
Когда только начал меркнуть свет, я подумал — “а нельзя ли без библиотеки?” — и оказался в мрачном месте.