1
Тяжелые шторы собирали пыль с каменного пола и тут же отпускали ее в дальнее плавание. Это была особая дань сквознякам, растекавшимся по замку - не отвратное наследие обветшалых окон. А посыпавшиеся лики в тяжелых рамах, равно с пришедшими в негодность тайниками каминов - всего лишь свидетельство времени.
Я шел по длинному коридору, освещая путь карманным фонариком, вполне различая под ногами останки, некогда брошенных, а ныне истлевших знамен. Ступая по ним, оставлял следы, во свидетельство небу и себе. Так, минуя поворот за поворотом, я ожидал, что вот-вот откроется Зал Славы, но томительное путешествие только совершенствовалось, а искомое все еще оставалось в должниках. Были и хорошие моменты. Мне случалось видеть некоторые, выжившие предметы интерьера. Я отлично помню деревянное сооружение, с виду довольно уставшее, но готовое и сейчас выполнять функции буфета. Ошибиться было трудно. Вся его геометрия, цвет и необычная резьба деревянных частей в обрамлении потускневших, золотых пластин, говорило в пользу узнаваемости. Что же касается окружения, то куда ни кинь взгляд, ничто не выдавало признаков жизни. Не было слышно ни шороха, а тем более резких звуков. Отсутствовали даже следы мышей, постоянных жителей подполья. Разве что иногда, мне чудилось движение за спиной, я оборачивался, но позади, замыкалась лишь темнота и мои следы пропадали там же.
Но я упрямо шел вперед, восстанавливая сиюминутную справедливость, поиском желанного. Везде по стенам, чуть выше уровня головы, темными пятнами тускнели железные упоры. Те самые, в которые вставлялись факелы. Меня впечатлило искусство, таящееся в каждом исполнении, ибо все они были разные. По конструкции, они представляли собой металлический конус со сквозным отверстием, точно по ширине рукояти факела. Изящные, кованные прутья, словно причудливая паутина, сглаживала его рубленную эстетику. Сам же конус, крепился длинной ножкой к пластине из желтого металла с рваными краями, на которой просматривались различные изображения. В этом и было их отличие: по исполнению «паутины» и содержанию рисунка. Так скажем, на одном, красовался всадник, взвивший коня на дыбы, под копытами которого, прикрывая лицо рукой, погибал человек. На другом, напротив, история спасения. Там двое тянули из воды третьего. Встречались изображения причудливых деревьев, животных и отдельных людей. Смахивая ладонью пыль, я с трудом добирался до удивительных изображений, совершенно не подозревая о главном сюрпризе, ожидающем меня впереди. Двигаясь вперед по коридору, очень скоро я попал в небольшое фойе и наверняка прошел бы мимо, если бы мой интерес не пробудили осколки стекла на полу. Их было довольно много и самые крупные имели округлую форму. Мне пришла мысль об огромной вазе. Подняв один из них, я убедился в правильности своих предположений. Осколок был из цветного мутного стекла и имел декоративные выпуклости. Я тут же стал искать глазами место, откуда бы она смогла упасть. Но как я уже говорил, мебели почти не осталось, вот тут-то я и увидел эту бра на стене. Размер ее был ну ни как не меньше метра. И состояла она из семи, уже знакомых мне, упоров, крепившихся к одному основанию. Примечательно то, что в одном из упоров, все еще торчала рукоять факела с останками пакли. Мне вдруг подумалось, что фонарик это хорошо, но интересно как выглядят старинные стены при свете огня? Пришлось приложить немало усилий, но я все же вытащил его из упора, под облако пыли, ознаменовавшую мою победу. Затем, снял слой обветшалой пакли и поднес несколько одновременно зажженных спичек. На мое удивление, факел тут же окутался синим пламенем, а через несколько секунд, огонь вернул себе свой естественный, красный цвет. Я погасил фонарик и погрузился в иной, фантастический мир. Мир, в котором с трех сторон меня обнимала тьма. Она давила спину, с боков сжимала ребра, затрудняя дыхание, а спереди, глаза ослеплял непривычный свет. И только поднявши его над головой, я освободился от этого чувства и мог видеть на три-четыре шага вперед. Желтые блики огня, танцевали на стенах. Это была настоящая борьба света и тьмы, имевшей свои последствия. Благодаря им, я и обратил внимание на желтое основание этого бра, оставшееся в нищете по моей вине. Слетевшая, пыль и паутина, а ее здесь было больше обычного, обнажила часть рисунка. И что бы добраться до всего замысла неизвестного художника, мне пришлось, насколько хватало руки, смахнуть остальное. Открывшаяся картина изображала группу людей, возлежащих на полу по восточной традиции, вокруг импровизированного стола. Голова одного находилась на уровне груди другого и так по очереди, а их ноги были обращены вовне. Возлежащие, были одеты в длинные одежды, толи туники, толи халаты, на головах небольшие шапочки. Одни подносили чаши рту, у других в руках был хлеб в виде лепешек. Все это чем-то напоминало «Тайную вечерю», но мне хотелось идти дальше и не просто хотелось. Поднявшаяся пыль, разожгла страшный зуд в носу и горле. Мне просто крайне необходимо было куда-нибудь скрыться. К счастью, справа от меня, показался дверной проем с темной дверью. Я тут же нажал на нее и почувствовав ее податливость, сделал шаг в темноту. Очень хорошо помню свое первое ощущение: не с чем несравнимое чувство пространства. Как я уже говорил, свет факела ограничивал мои зрительные возможности осмотреть помещение, но царившая здесь прохлада свидетельствовала о его немалых размерах. По этому, я воткнул факел в один из упоров, а сам снова включил фонарик. На мое удивление, пол был деревянный и даже сохранил свой цвет. Тут был камин, в прочем, как и в других комнатах. У очага, кто-то в свое время, аккуратно сложил поленья. Рядом, в специальной стойке, стояли букетом, щипцы, кочерга и непонятно каким образом оказавшаяся там сломанная, с продавленным ефесом, шпага. Напротив камина, крадя пространство, находились резные кресла с высокими спинками, причем абсолютно целые. Чуть поодаль, большой овальный стол с придвинутыми стульями. Они, как и стол были укрыты холщовым полотном красного цвета, выполнявшее роль чехлов. Вообще, весь интерьер комнаты сохранился, ну просто таки удивительным образом. Я стянул полотно с главного стула, стоявшего во главе стола, отличающегося более высокой спинкой и сел на чистое дерево. На удивление, стул даже не скрипнул, а резная спинка, приняла мою, уже нуждавшуюся в отдыхе. Я быстро нашел удобное положение на столь твердом основании. Да, наши предки понимали в этом толк. Совсем не то, что нынешние «надувные» кресла, в которых как не вертись, все одно не отдохнешь. Мне было хорошо и я стал представлять себе тех, которые разные времена бывали за этим столом. Возможно по левую сторону от меня, сидел человек, приобрётший состояние и титул, сомнительными подвигами в Святой Земле. И на его мече до сих пор, спорится кровь «неверных» с истинно верующими. А вот там поодаль, сидела знатная дама, не особо красивая, но поражавшая всех своим шармом. И уж поверьте, ее интриги испытал на себе каждый, мало-мальски выделяющийся из серой толпы. Кто знает, сколько таких "счастливчиков" оставили мир по своей воле? И по сей день, их кости можно найти на перекрестках старинных дорог, стоит лишь поглубже копнуть. Но прошу, не тревожьте их. Они достаточно пережили, осушив кубок страсти до дна. В этом их священный выбор.
Но овал был велик и количество стульев за ним, говорило в пользу благосклонности Судьбы, в великом множестве вариаций. А по сему, главным украшением стола, как тогда, так и сейчас, являются чистые сердца ценителей эстетики, истины и правосудия.