У меня три дня назад умерла мама. Я знаю, что после смерти моего брата она потеряла всякий интерес к жизни. Только Бог знает, сколько потрачено душевных сил на разговоры с ней, чтобы ее душа приняла веру в добро.
Моя мама была очень достойным человеком – в ней не было притворства, она очень любила читать, всегда читала много и делала выписки, которые ей казались важными или интересными. Мама многим помогала с русским и литературой, никогда не лицемерила и не участвовала в «женских интригах». Она была красива благородной красотой; всегда с хорошим вкусом, была опрятна и ухожена, даже если не выходила на улицу. Очень любила внуков, каждому давала, что могла. Моя дочь была к ней привязана пуповиной - они чувствовали друг друга и любили, даже если не было возможности общаться часто.
Но всю жизнь я переживала за ее раненую душу. Трудно сказать, с чем это связано; с плохим слухом, или с обидой на родителей в детстве, но мама была не в состоянии поверить в доброе, искреннее отношение к себе, всегда искала «подводные камни». Мало того – находила, а вернее сказать, придумывала их себе сама. Что бы я ни делала для нее, я всегда это делала искренне и с любовью, но мамуля умудрялась так все истолковать, что от моих «добрых дел» оставались только пыль и недоумение. Я была вынуждена находиться пожизненно в статусе виновной, только сама не знала в чем. Повзрослев, я приняла это как данность и перестала обращать внимание на постоянные ко мне претензии. Просто любила ее и проявляла заботу, насколько это было возможно.
Когда я начала эту книгу, все думала, что смогу рассказать о маме, всвязи с моим духовным ростом и не находила…. Первых моих стихов Христу она не приняла. Мало того, когда она узнала, что я собираюсь подарить их своей любимой учительнице, ей стало за меня неловко, и она попросила этого не делать. Сказала, что лучше никому их не показывать. Я, правда, не послушалась и отдала одну книжечку своему классному руководителю, (она в то время болела раком и потихоньку угасала). Она меня спросила о Боге, я сказала, что Он есть и передала ей мои стихи. А второй экземпляр передала своей любимой преподавательнице английского языка. Спустя какое-то время, я подарила маме большую Библию, т.к. она у меня великий книгочей, она, конечно же, начала ее читать, и этот процесс ее увлек. Было заметно, что она стала менее придирчива, стала не замечать вещей, или просто пропускать их без внимания, которые еще в недавнем времени возбудили бы в ней массу подозрений и недовольств. Наступило несколько лет сравнительного затишья. Моей радости не было конца…. Затем бытовая жизнь взяла верх, и мы опять в каждый наш приезд должны были выслушать море негативной информации о наших ближних, а когда уезжали мы, точно такие же недовольства высказывались им в наш адрес. Одним словом, замкнутый круг получался. Я никогда не озвучивала маминых претензий и других просила строить с нами отношения, судя о нас по нашим делам, а не по маминым «фантазиям». Я всегда объясняла, что это просто черта ее характера, что она искренне так чувствует, а не интригует, чтобы нас поссорить. Правда, меня никто не услышал, и беспричинных разрывов со мной по жизни было много. А я могу поклясться, положа руку на сердце, что ни разу не позволила себе никого обидеть ни словом, ни делом, и кроме добра и посильной заботы они от меня ничего не видели. Но мир чувств многогранен, как и мир окружающий нас в действительности. Поэтому одну и ту же ситуацию разные люди оценивают по-разному, как и события вокруг себя. После смерти моего брата мама потеряла всякий интерес к жизни. Ее привязанность к Алексею всегда была особенной, и его уход подкосил мамины душевные силы. Она стала говорить, что жить ей неинтересно, что чувствует свою ненужность и одиночество, (и это при семи внуках, с двумя из которых она делила крышу над головой). Она ждала, видимо, от своей старости чего-то другого, чего мы не смогли ей дать. Но сколько бы я не звала маму к себе, или с собою в Крым, всегда следовал отказ. Было чувство, что она боится оставить свою квартиру. Одним словом, от моего общества мама отказывалась, а обществом семьи брата была не всегда довольна, и помочь ей здесь мы были бессильны, потому что все это было на уровне ее восприятия происходящего, а оно значительно отличалось от нашего. Я даже пыталась привозить ей интересную духовную литературу, чтобы помочь посмотреть на мир иначе, но она все отвергала, а Библию запрятывала подальше, и как я не просила ее читать хотя бы по страничке, ничего у меня не вышло. Боюсь думать, что это обида за смерть сына закрыла ее восприятие. А дальше хуже. Начались невозвратные процессы. Видения кошмаров, других измерений, обида на всех, ну а на меня в первую очередь. Хотя мои трудности, чем я живу и как справляюсь, маме никогда не были интересны. Я пишу об этом не из - за обиды, а просто знаю, что подобные ситуации складываются во многих семьях, и хочу заметить, что главное наше испытание на этой земле – это межличностные отношения. И очень важно научиться принимать и понимать людей такими, какие они есть, а не ожидать от них одинакового с вами понимания происходящего. Самое важное в этой жизни научиться прощать и хранить мир между собой. Есть такая мудрость: «Лучше плохой мир, чем хорошая война». Ведь в жизни мамы, как женщины было много хорошего и интересного: любящий муж, трое детей, учеба, работа, путешествия, но она, к сожалению, могла вспоминать только плохое и бередить этими воспоминаниями свою истерзанную душу. В каждый свой приезд я пыталась направить ее мысли в позитивное русло, я тратила столько душевных сил, что после каждой такой поездки приезжала домой разбитой и больной и не могла восстановиться по нескольку дней. Но все усилия были напрасны…. Знаете, если человек не хочет, ему помочь невозможно. Каждый год я звала ее пожить к себе, но весной она говорила, что приедет осенью, а наступала осень, она откладывала свой приезд до весны; и так до самой болезни, пока не стала «невыездной». А мне просто хотелось с ней пообщаться, развеять ее, настроить на позитивное мышление…. Но, увы…. Ответ был один: «Я нужна здесь». И так было всю жизнь – мама понимала, что нужна братьям, но почему-то решила, что я могу без нее обойтись. Вся наша связь держалась только на моей инициативе, сама мама не проявляла к моей жизни интереса. А вот решение «не жить» - она приняла самостоятельно, сгорела очень быстро, но страдания ее были невыносимыми. И я благодарю Бога, что Он не дал ей долго мучиться в том состоянии, в котором она находилась пару последних месяцев. Его милость безгранична, ведь с такими проблемами люди мучаются годами и мучают других. Мама уже не вставала, не говорила, есть отказывалась, когда я смотрела ей в глаза, я уже ее не видела. Правда, мне все же удалось один раз до нее докричаться, и я увидела блеск и радость в ее глазах, я целовала ее и кричала, что очень ее люблю и что она самая лучшая мама на свете.
Когда-то, когда я еще училась в школе, мама спросила меня (сознательную комсомолку): «Как считаешь, Бог есть, нужно в Него верить?» Можете сами додумать, что на том этапе своей жизни, я ей ответила…. А вот за три месяца до ее смерти, чтобы хоть как-то повернуть ее мысли к Богу, я попросила ее прочитать черновик этой книги, как филолога, с позиции восприятия текста. Мама прочитала, порадовалась, что я упомянула Александра Меня и сказала: «Ты молодец, что посвятила этому свою жизнь». Это громко, конечно, но было приятно, что на этот раз она восприняла мое «творчество» всерьез. На тот момент ее сознание уже было не стабильным: она видела и тот мир и этот; иногда поступки оказывались неодыкватными, а в какой-то момент сознание было совершенно ясным и с ней можно было пообщаться. Как же я рада, что тот день, когда я приехала к ней с черновиком своей книги, был как раз таким.
Теперь ее нет с нами – моей голубушки, нашей красавицы, нашей «мабушки» - так Света моя ее называла. Душа ее там, куда она стремилась – возле Алеши и папы. Я знаю, что ей там лучше, и она испытывает там ту любовь и заботу, которой ей так не хватало с нами здесь. А мы здесь всегда будем любить ее и помнить, и благодарить Бога, что по нашим молитвам сократил ей дни физических страданий, ибо два последних месяца ее жизни иначе назвать было нельзя.
Есть еще один необъяснимый факт в моей жизни:
Папа умер 27.10.93, хоронили его 31.10 93.
Мама умерла 30.10 11; хоронили 01.11.11.
А мой день рождения: 31.10. .
Вот таких два подарка уготовлены мне судьбой к моему дню рождения….
Интересно: что бы это значило?
Ж И З Н Е Н Н Ы Й К Р У Г
Мама – волшебное слово,
Оно всем понятно, оно и не ново.
Две буквы в том слове – совсем ничего…
Но можно ли в жизни прожить без него?
Что значат те буквы, так мягко звуча,
Как шелест листвы, или песня ручья?
Кому предназначено Свыше судьбой
Душою делиться, утратив покой?
В маме столько заботы, столько тепла,
Она, как небесный луч Света светла!
Как много души мама нам отдает,
И сердце в тревоге ее устает.
О, милая мама, тебя кто поймет?
Кто пожалеет? На помощь придет?
Любовь безвозвратно твоя отдана,
Исчерпана чаша терпенья до дна….
Как хочется видеть, что это не зря,
Что в жизни детей тоже будет заря!
Любовь через них дальше пойдет,
И каждый свою судьбу обретет.
Бесценен сей замкнутый жизненный круг,
И он нам понятен становится вдруг,
Любовь движет жизнью – в ней смысл сокрыт,
А без любви даже птица молчит.
Любовью мы жизненный путь продлеваем,
Летящую вечность себе покоряем.
И кто знает, где же будет конец?
Да там, где забудут любовный венец!
Бог силы нам дал любить и рожать,
И Он же в праве все это отнять.
И если в сердцах погаснет любовь,
На Землю прольется безвинная кровь.
03.02.97.
продолжение: http://www.proza.ru/2014/07/08/1808