Заалел Восток. Зазвонил будильник. Обитатели общежития медленно стекались к умывальнику. Стёпа раскрыл трясущимися руками мыльницу. Напрасно. Мыло оттуда забрал сосед дней 5 назад. Из разбитого окна дуло в ухо. "Сквозняк",- подумал Стёпа и смочил пальцы. Бросив в портфель чей-то конспект и вынув карандаш, халат и методичку из кастрюли на подоконнике, Стёпа пошёл грызть гранит науки нечищеными зубами.
На улице кричали птицы и ревели автобусы с плотно упакованными, но не уплатившими пассажирами. Дверь одного автобуса почему-то открылась - и ринувшийся туда народ делегировал в автобус человек десять. Створки двери дрогнули и натужно стали сходиться. Водитель вышел и извлёк из инъецированной массы троих неудачников. Низенькая бабушка, почётная долгожительница города Сестрорецка, ударила его немощной рукой - и упала в плотный серый снег.
Собаковод зверопитомника "Солнечный" Анна Иоанновна Бирон поняла, что опоздает на работу и излила свою досаду в таких энергичных и образных выражениях, что створки пугливо прижались друг к другу, а автобус, наконец, тронулся. За ним побежал человек без пальто.
"Надави! - советовали ему пассажиры. - За поворотом придёт второе дыхание!"
"Жаль, шиповок нет!"
"Смотри за куст не зацепись!"
"Срезай через парк, мы скоро повернём!"
"Не повернёте! - задыхаясь, выкрикнул человек без пальто. - Я ваш шофёр!"
От дружного "ОЙ!" задрожали столбы. Советы мгновенно перешли в жалобы. Автобус вильнул - и въехал в подземный переход. Пешеходы удивились.
"Товарищи! - пискнула из-под сиденья дама с авоськой, в которой до посадки были яйца. - Кто умеет править?".
Поднялась суматоха. Шофёров среди бедствующих не оказалось. В эту минуту каждый с особой силой ощутил, что автомобиль - не роскошь и что не худо бы научиться им управлять. Автобус вильнул вторично - и, ломая живую изгородь, въехал в парк. Прямо по курсу, метрах в трёхстах возник памятник писателю Н. В. Гоголю. Многие из присутствующих любили этого замечательного писателя, но в столь критическую минуту, увы, не удержались от тяжёлых и резких слов в его адрес.
Умиление охватило их, несущихся навстречу судьбе и классику. Забывались недавние обиды. Просветлённые, мужчины спешили в последний раз уступить дамам передние места. В кассу дождём сыпалась мелочь. Компостер не успевал пробивать талоны. Всем хотелось встретить Гоголя с чистой совестью.
Оставалось метров 100. "Представляете, какой из нас Гоголь моголь сделает?" - ехидно сказал кто-то. Общественность осудила его неуместный юмор. Трагизм крепчал. Пьедестал надвигался. "И какой же русский не любит быстрой езды!"
Сидячие и стоячие пассажиры стали брататься. Кепки целовались со шляпами и со шляпками.
Но вот стало ясно, что автобус не столкнётся с памятником, а пройдёт чуть левее - на киоск "Пиво-воды:. Целоваться стали реже. Зазвенели первые пощёчины. Кто-то уже просил не опускать копейку.
"Не пужайся, братцы, - киоск фанерный!" - пропел какой-то мужичонка в тулупе.
"Киоск-то фанерный. Да прилавок-то железный!" - жалобно отозвался другой знаток.
Автобус уткнулся в киоск, как щенок в блюдце с молоком, поурчал - и затих.
Стёпа, который всё это время с интересом читал методичку "Дородовый патронаж в отдаленных районах", только теперь испугался - и выпрыгнул в окно.
"Трус! - отрезала вслед дама с авоськой. - Вся она, молодёжь, такая!"
Упал Стёпа удачно - на афишу, возвещавшую о гастролях Омского хора.
"Не дай Бог, билеты будут распространять!" - мелькнула у него шальная мысль.
Через десять минут Степан уже мирно спал на лекции. День начался.
PS. 1976 год, Ленинград, Ленинградский Педиатрический Медицинский Институт. Написано в соавторстве с Леонидом Павловичем Чуриловым (моим лучшим другом). Это самый старый из моих текстов доживших до появления интернета