Рапсодия рассвета от эллинских времён
звучит, плывёт над Понтом, и неба бледен шёлк;
на диком пляже, юный, стою, как Аполлон,
я в гости к Посейдону, непрошенный, пришёл.
Когда в его владенья заныриваю я,
я выхожу к глубинам – мне скучно на мели,
у дна воды хрустальной холодная струя,
а выше, как парная, в ней ходят горбыли.
Я изучил повадки и жизнь различных рыб,
я хваткий в этом деле – охочусь я давно:
когда лежишь в засаде среди подводных глыб,
то ожидаешь чуда, и веришь – есть оно.
Вот сингили сверкают жемчужной чешуёй,
вот зубари маячат, (о, боже – запою!),
порою забываешь, что пришлый ты, чужой,
так слился с миром этим, так в роль вошёл свою.
Катран плывёт по кромке, правее – пиленгас,
мне краб грозит клешнёю, что кулаком, – бандит!
И черноморский сейнер меняет круто галс,
наверно, эхолоты нашли косяк ставрид.
Я выйду на закате: – Спасибо, Посейдон!.. –
Всё, что узнал, увидел – не раз лишало сна:
наверно, тяга к морю от эллинских времён
в крови у нас, иначе, откуда бы она?
Кефаль, сингиль, скорпена – от древних греков лад;
калкан* – здесь корень тюркский, но этим не смущён,
я, даже без трофеев, так несказанно рад,
что в царство Посейдона мне вход не воспрещён…
* Калкан – щит, (тюркск.) - черноморская шипастая камбала.