Ефим Калугин был на инвалидности, на пенсии. Хотя, судя по тому, как он гонял нас по охраняемому им саду. Трудно поверить, в его инвалидность. Она, эта инвалидность, даже у нас, пацанов, вызывала сомнение. Кто знает, ставя ему диагноз, возможно, врачи ошиблись, дав ему инвалидность. Разве, что по блату, и то, вряд ли. По тем временам, а это конец пятидесятых, начало шестидесятых, блат как это происходит сейчас. Не был, даже, в зародыше, во всяком случае, я не помню. Да и в разговоре родителей это как-то не упоминалось. Какой может быть блат у человека, У которого, как это говорится, как у латыша…. Да и купить эту инвалидность тоже не мог, так как в его карманах, издревле гулял ветер. Это сейчас, при наличии денег, или высокого служебного положения, опять же, по блату, можно купить все. Полететь в космос, или нанять киллера, что бы убрать неугодного человека. Одно слово демократия. Находясь на пенсии, к тому же на инвалидности, Калугин, не упускал возможность, где нибудь подработать. И, как правило, устраивался туда, где, что ни будь, надо было, как он говорил, караулить. Вот и сейчас, охранял, караулил, коллективный сад, по сегодняшнему, дачи. Друзьями, мы с ним, ни когда не были, это произошло много позже. Да и какой он по тем временам мне был товарищ, учитывая огромную разницу в возрасте. Хотя, все это условно. Это, чем-то, как бы, напоминает. Смотришь на свою соседку, тринадцатилетнюю девчужку. Ну куда ей до тебя, ты уже. А она, продолжает играть в песочнице. И вот, тебя, посылают в штаты, в длительную командировку, чаще, выгоняют, выпроваживают, на пожизненно. А, когда возвращаешься с этой командировки, глазам своим не веришь. Она, перед твоим взором, представляется, этакой, навороченной дамой, с тремя детьми. Более того, уже думает о пенсии, где ее будет встречать. Вот так и у нас с Калугиным. Но, все это в будущем. А, сейчас, не редко, поймав меня, или одного из моих друзей, в саду, который он караулил. Безбожно, драл нам уши. Но шли годы, я взрослел, он же, больше старился. Ну, а поскольку, мы оба были заядлыми рыбаками, Это то, в конечном счете, нас и сблизило, сроднило. Рыбак, я бы сказал, он был не очень, но хитрый, и страсть как любил подшутить над другими. Тогда, как над собой этих самых шуток не терпел. И закипал, в буквальном смысле этого слова, если такое происходило в его адрес . И, если когда и приходил домой без единой рыбки, на то, у него всегда были оправдания, веские причины. Обычно, это северный ветер, хотя, в тот день, ветра не было вообще Низкое давление, не ту взял насадку, прикормку, а то, не то выбрал место для ловли. Одним словом, в то, что он пришел без рыбы, в этом, была масса уважительных причин. Зато шутник был, как это говорят от бога. Любил поучать рыбаков, где и как нужно ловить, тот или иной вид рыбы. И, всегда, где он появлялся, непременно жди от него какого ни будь подвоха, или шутки. И, этому, я нередко был свидетелем.
Однажды, а это было в Челябинске, на озере Смолино. Я рыбачил, сидя на резиновой лодке, на глубине, на зимнюю удочку. Иной раз, хорошо брал не крупный окунь и рипус. Но в этот день, клева, можно сказать, не было. Не далеко от меня расположился Калугин. Резиновой лодки у него не было, по тем времена с резиновыми лодками вообще была проблема. Чаще всего эти лодки выписывали через посыл торг. Лодку Калугину заменяла камера от больше грузной машины, которая была клеена, переклеена. Одним словом, вся в заплатах. И, в случае чего, без посторонней помочи, Калугину было бы не обойтись.
Был полдень, конца июля, было жарко. Рыбаков на озере, почти не было. Но ближе к вечеру, когда закончился рабочий день. Вокруг нас, на почтительном расстоянии, стал собираться рыбацкий люд. Побросав якоря, а это в основном были небольшие мешочки, сшитые из плотной ткани, которые рыбаки наполняли прибрежным песком. Рыбаки, опустив головы, уткнувшись взглядом в кивки зимних удочек, ждали поклевок, которых не было. Рыба не брала и все тут. Не было поклевок и у меня, с Калугиным. И я уже собрался, было сматывать удочку, поднять якорь. Но, Калугин, был бы не Калугин, не выкинь он какую ни будь, очередную шутку. И, действительно, посмотрев в сторону его, увидел, как Калугин, заработал руками, вытаскивая, перебирая леску, своей удочки. При этом громко покашливал, очевидно, привлечь к себе внимание, сидевших в лодках, невдалеке от него рыбаков. Вытащив леску, я увидел, да и другие рыбаки тоже, у него на крючке висевшего небольшого окунька. Калугин, сняв окунька с крючка. Небрежно бросил, на дно своей камеры. При этом, громко, что бы все не только видели, но и слышали, крикнул, сто первый, пожалуй, хватит, а то, не куда класть. В садке места нет. Стал, не торопясь поднимать груз-якорь. Подняв якорь, не торопясь, смотал леску на мотовильце удилища. После чего, так же, не торопясь, поплыл в сторону берега. Сам же, исподволь, посмеиваясь, стал наблюдать за сидевшими в лодках рыбаками. Некоторые из них, в спешном порядке стали поднимать свои якоря, с тем, что бы побыстрее, занять уловистое место Калугина. На нем, как сказал Калугин. Он наловил, аж за сотню окуней. А что Калугин, а ничего, остановившись, перестав грести веслами, видя, как зашевелились рыбаки, с усмешкой, наблюдал, за обманутыми им рыбаками. За их наивность, поверивших, его словам. Спешащих побыстрее занять его уловистое место, на котором он, если что и поймал, то не больше десятка, за целый день, некрупных окуньков.
Или, вот еще другой случай, свидетелем которого мне тоже пришлось быть. Довольно часто, уж, как то так получалось, что на рыбалку, я попадал с Ефимом Калугиным. Вот и в этот раз, казусный случай произошел на зимней рыбалке, опять же, на озере Смолино. Было воскресение и рыбаков было великое множество. Сюда, на Смолино, съезжался, рыбацкий люд, почти со всего Челябинска. И, хотя, ярко светило солнце, но день был прохладный, к тому же мела поземка. Мы, с Калугиным сидели недалеко друг от друга. Вообще, когда я попадал с ним на рыбалку, то старался быть к нему поближе. Все дело в том, что если, даже ни чего и не поймаю, зато без настроения не останусь. Калугин просто так не даст пропасть выходному дню, что ни будь да выкинет. Вот и в этот раз, клева не было и все тут. Ближе к полудню, некоторые из рыбаков, разочарованные, отсутствием клева, стали сматывать свои удочки. И тут, я обратил внимание, что и Калугин, то же засобирался, неужели, подумал я. Но, Калугин был бы не Калугин, если бы в очередной раз не выкинул бы такое, что удержало, вселило надежду в рыбаков. И, действительно, быстро смотав леску, зацепив свой огромных размеров рыбацкий ящик ледобуром, закинув на плече. Поднявшись во весь свой гигантский под два метра рост, быстро, на сколько ему позволяли полы его тулупа побежал, (это при его то инвалидности), в сторону берега. При этом, громко, опять же, что бы все слышали, крикнул: Нечего здесь сидеть, зря время проводить, по такой ветряной погоде, весь окунь собрался в камышах. А, все дело в том, что хоть он и был в овчинном тулупе, но видно и его пронял холод. И, что бы хоть как то согреться, вот он и решил, до лучших времен, отсидеться в затишье, в камышах. Я то знал, что Калугин не тот человек, что бы делиться секретом, где, в период безклевья, поймать рыбу. Тогда, как некоторые из рыбаков, вняв словам, призыву Калугина. Где можно по такой ветряной погоде, наловить окуней. Тут же, стали сматывать свои лески, спешно засобирались. Другие же, хорошо зная Калугина, не спешили это делать, менять дислокацию. Вскоре и они, оставшись в меньшинстве, то же засобирались. Кто знает, когда они сидят тут, подставляя свои спины, под неустанные порывы ветра. Тогда, как Калугин и другие, поверившие ему, убежавшие за ним. Знай, «таскают» окуней. И, вот, на льду, я остался один. Не знаю, ловил ли что там Калугин, только было слышно, как, сбежавшие рыбаки бурили лед. Я же, хоть и то же промерз, и, что бы согреться, стал ходить, облавливать оставленные готовые лунки, сбежавших рыбаков, в поисках рыбацкого счастья. И, к своему счастью, в некоторых лунках, удалось поймать несколько не больших окуньков. А еще, через некоторое время, что то, бормоча, посылая кому то проклятья, стали выползать из камышей рыбаки, только что покинувшие свои насиженные места. Действительно, в камышах тоже не было клева. И, рыбаки, поняв, что Калугин, в очередной раз их нагрел, теперь на чем свет, его костерили. А, что Калугин, он по-прежнему сидел в камышах, сохраняя интригу. И, правда, к вечеру, окунь стал брать, и нигде, ни будь, а именно в камышах. И, теперь уже Калугин, как недавно я, обходя готовые лунки, оставленные, обманутыми им рыбаками, хорошо наловил.
Но вернусь в свое полуголодное детство. Как я уже говорил, Калугин иногда подрабатывал, к своей небольшой инвалидной пенсии. Особо, почему то, его тянуло, устраивался, на те, как он нередко говаривал должности, на которых где то, чего то, нужно было охранять, по Калугину, караулить. Вот и в этот раз, он предложил свои услуги по охране коллективного сада. На этот сад мы, пацаны, частенько делали набеги. И, иногда настолько наглели, что набеги делали в дневное время. Трясли яблони, собрав опавшие яблоки, набив ими запазухи, карманы, перелазили через забор. Но, как это говорится, не всегда, и не все нам сходило с рук. Как говорится не все коту масленица, будет и пост. И вот однажды, в один из таких набегов, все же были пойманы Калугиным. А дело было так. В один из вечеров, когда было еще довольно светло, мы, натреся яблонь, затарившись. Перелезли через забор, которым был огорожен сад. И вот тут началось. Нас одновременно охватил страх и удивление, перед нами, во весь свой огромный рост, стоял Калугин. От неожиданности, на некоторое время мы даже оторопели. Не знали что делать. Первое, хотели было, броситься бежать. Но Калугин предостерег нас от этого, спасительного для нас поступка. Бесполезно, вы окружены, так что. И, при этом, замахал руками, крикнув: Иван, Петро, берите их в кольцо, окружай, я их взял. Мы, поняв, что попали в окружение, остались на месте. Калугин, не дожидаясь своих «союзников» начал раздавать нам, кому шлепок, кого дернул за ухо. Правда, и здесь, я должен признать, все это, он делал чисто символически. От своей матери, за такое, я получил бы взбучку, куда солиднее. Все это, давая нам тумаки, делал беззлобно, в свое удовольствие. К тому же, своих детей у него не было, вот и стажировался он на нас. После чего, сделав нам физическое внушение, как на таможне, стал разоружать нас. Приказав нам, что бы мы все незаконно награбленные яблоки ссыпали ему, в невесть, откуда взявшийся мешок. Что мы незамедлительно и сделали. Когда же мы ссыпали в мешок содержимое наших карманов и запазух. После этого, Калугин прочитал нам коротенькую лекцию о вреде воровства. И о том, что о наших проделках сообщит нашим родителям. Довольный, взвалив на спину мешок, с конфискованными у нас яблоками, направился к себе, в сторожку. Весело напевая куплет из песенки «Смуглянка». «Как то летом на рассвете заглянул в соседский сад». Мы же, сконфуженные, происшедшим, не зная, что делать, еще какое-то время стояли в ожидании Петра и Ивана, как мы думали, хозяев, обворованных нами участков. Про себя думая, вот уж эти то, наверное, нам зададут. Наконец то, поняв, что никакого окружения и не было, Калугин нагло нас надул. Пошли, как говорится не солоно хлебавши, разрабатывая новый, более совершенный план, ограбления сада. Ну а что Калугин, конечно же, трофейные яблоки забрал себе. И, судя по его довольному веселому настроению, не особо расстраивался, за наш набег на сад. А может, даже в душе подумывал, хотел, что бы мы еще залезли в сад, что бы в очередной раз конфисковать у нас, с таким трудом, добытые нами яблоки.
Как я уже говорил, Калугин был заядлый рыбак. И мы, пацаны, долгое время не могли понять, куда Калугин ездит на рыбалку. А, все дело в том, что нет, нет, иногда, он привозил, чуть ли не половину садка рыбы. Выследив его, узнали, что он ездит на Второе озеро, которое находится не далеко от Челябинска, до которого ходит пригородная электричка. Конечно, денег у нас на проезд на электричке не было. Мы, разузнав у вокзальной обслуги, куда, в какую сторону идет товарняк. И, если он идет в нужном для нас направлении, усаживались на подножки товарных вагонов и доезжали до озера. Все дело в том, что на повороте, на насыпи, поезд сбавлял скорость. И мы, пользуясь этим замедлением, спрыгивали с подножек, скатываясь по насыпи, прямо на берег озера. Калугин же ехал на электричке до остановки, да и куда ему спрыгивать на ходу, к тому же он был на инвалидности. Мы, приготовив свои снасти, сидели и ждали, когда появится Калугин. Он же, придя на озеро, сделав подкормку, немного подождав, не спеша настраивал свои три бамбуковые удилища, почему то, поплевав на насадку, забрасывал удочки. А, уже, через какое-то время, начинал вытаскивать не крупных чебаков. Мы же, побегав по озеру, так и не поймав ни одной рыбки, рассаживались чуть выше Калугина на насыпи, с завистью глядя, как он таскает рыбу. На наши попытки, устроиться порыбачить рядом с ним, не увенчались успехом. Встав, размахивая руками, он отгонял нас. И вот один из нас, у кого было самое длинное удилище, вырубленное из сырой тяжелой березы, на бамбуковое не было денег. Размахнувшись, и, сколько было силы в детских руках, послал леску, через голову Калугина. И так как, удилище было тяжелое, а силенок, что бы удержать его на весу, не хватало. То оно, опустилось на голову Калугина, на которой была надета с широкими полями шляпа. Ну и, конечно, мало того, что Калугин получил увесистый удар по голове. Но, самым страшным и главным для него, было то, что, после приземления удилища на его голову, шляпа, теряла товарный вид. И это, еще больше раздражало его. После чего, Калугин, как потревоженный, разъяренный медведь из берлоги тут же вскакивал, во весь свой двух метровый рост. И был далеко слышен по озеру его, похожий на клич североамериканского индейца, вопль с угрозами. Пересыпанный, современными словами, которые нам еще рано было знать, тем более слышать, не доросли. Наш, незадачливый товарищ, что бы как-то оправдаться, говорил, что он всего-то хотел перебросить леску с крючком, через голову Калугина. Да я дяденька хотел…, что уж он хотел? Только Калугин, не дав ему договорить, в свою очередь кричал, я вот сейчас дам тебе, он хотел. И тут, надо же, у Калугина заклевало. И, что он хотел дать незадачливому рыболову, осталось недосказанным. Вытащив очередного чебака, положив его в садок. Он повернул голову в нашу сторону, поправив на ней шляпу, посмотрел на нас поверх своих очков так, что у нас пропадало желание не только хотеть, но даже и думать об этом. И мы, оставляли Калугина в покое. И, уж, коль заговорили, о том, тех случаях. Без которых, у Калугина, не проходила ни одна рыбалка. То, нельзя не рассказать и об этом.
А произошло это, зимой, на озере Смолино, то, что находится, как я уже говорил на краю города Челябинска. Был выходной день, на озере собралось столько рыбаков, что как говорится яблоку не где, было упасть, почитай со всего Челябинска. В этот день клев был неважный. И рыбаки, часто подходили друг к другу, спрашивали, ну, как? Тот в ответ только разводил руками, дескать, не берет и все тут. И тут, вдруг, как гром среди ясного неба. Раздался громкий, стонущий, просящий голос, у кого есть пешня, быстрей сюда. Все сразу повернули головы в сторону кричащего. И, уж, через какое-то время, Калугин был окружен плотным кольцом любопытных рыбаков. Калугин же манипулируя руками, то давал слабину леске, то подтягивал ее. Все спрашивали, что попало, какая рыба? Калугин же отвечал, пока не знаю, но что-то крупное. При этом, все время требовал пешню, которой ни у кого не было. Стоявшие рыбаки, если и могли помочь чем-то Калугину, то разве что советом. Кто говорил, сильно не дергай, другой наоборот, не давай слабину, некоторые даже говорили, просунь руку в лунку, попробуй схватить за жабры. И это при метровой глубине льда и холодной воде. Калугин же, молча, выслушивал их советы, пот градом струился по его напряженному лицу. Он смахивал его рукавицей, сшитой из собачьей шкуры. После этого протирания, грязной рукавицей, его лицо стало походить, на лицо шахтера, только что вышедшего из забоя. Но на это ни сам Калугин, не окружавшие его рыбаки не обращали ни какого внимания. Все внимание сейчас было приковано к лунке, счастливчику, которому страшно повезло. И это, в то время, как ни у кого не было да же поклевки. Тогда, как Калугину попала такая крупная рыбина, что не проходила в лунку. Тем временем, весть о том, что одному из рыбаков попала крупная рыба, что даже не проходила в лунку, облетело все озеро. Подходило все больше и больше любопытных. Образовалась толпа, что, кто-то даже проронил, высказал предостережение, как бы, не проломился лед. Но это сказанное, не возымело ни какого действия. Рыбаки все подходили и подходили. Вот только пешни ни у кого не было. И вот, И! О!, счастье, наконец то, появилась пешня, а точнее самый настоящий лом, таким ломом, после войны военнопленные немцы, в Челябинске, долбили помойки. Кто то, из близ проживающих, сбегал домой и принес этот самый спасительный лом. И, его, этот лом бережно, словно стеклянный сосуд, в срочном порядке, передали по толпе рыбаков, Калугину. Работа закипела, уставшего рыбака сменял другой. В это ответственное время, стояла гробовая тишина. Разве, что, были слышны, далеко разносившиеся увесистые удары пешни, (все таки, лома). И, как под этими ударами рушился лед. Все настолько увлеклись ожиданием, что, казалось, забыли обо всем. Нет, ну везет же людям. И, если бы кто ни будь, сейчас обратил внимание на Калугина, на его изменившееся лицо. Которое уже не было таким озабоченным, как в начале, когда он ощутил, как, что-то крупное, тяжелое, село на его крючок. Теперь он уже не манипулировал руками, не подтягивал, не давал слабину леске. Сейчас, он из-под воль, поверх очков, украдкой, поглядывал на окружающих его рыбаков. И тех, тяжело дышащих, вспотевших, долбивших лед, которые должны первыми увидеть, то, что попало Калугину. В это время его лицо ухмылялось, на нем появилась лукавинка. Оно как бы говорило, как в том анекдоте: Работай, работай, товарищ нацмен, а получать придешь, куда лезешь, татарин? Иногда, с задних рядов, стоявших в ожидании нетерпеливых рыбаков, раздавался крик, ну что, скоро там. На него тут же, недовольно ворчали, мол, тише, погоди, как будь то, что сидело на крючке, под метровой толщей льда. Могло услышать и сорваться с крючка. Калугин же, давно смекнул, понял, что ему попала совсем не рыбина, что, пока и сам не знал, кто, скорее всего что. И, если его сейчас, что и беспокоило, так, что бы, не оборвать блесну, которую он недавно купил. И вот, наконец, лунка была расширена, да, такая, что в нее можно было протащить целое ведро. Наступил долгожданный, торжественный момент. Все, и все замерло, в томительном ожидании. Калугин, осторожно стал подтягивать. Но, не тут-то было, то, что находилось под метровой толщей льда, упорно сопротивлялось. И, как ни старался Калугин, все было бесполезно. Калугин же, как было сказано раньше, давно понял, что то, что сейчас сидело у него на крючке. Рыбиной, уж точно не было. И он, что бы не вызвать подозрения, снова надел на свое лицо озабоченное выражение. Продолжая делать вид, что рыба сопротивляется, несколько раз подтягивал ее к нижней кромке льда, но все безрезультатно. Наконец, видимо ему надоело манипулировать руками, он срочно потребовал багор, к счастью, таковой у одного из рыбаков был. Взяв багор, повертев его в руках, словно проверяя его на прочность. Наконец, к удивлению находившихся, сгрудившихся, вокруг него рыбаков. Обведя их взглядом, неожиданно, отдал багор, рядом стоявшему рыбаку. При этом сказал: Тащи ты, я что то боюсь, не ровен час, сдадут нервы. С нервами у Калугина было все в порядке, просто, то, что должно было показаться сейчас из лунки. И, что это уж точно не рыба, Калугин давно понял. Сейчас, когда все обнаружится, насмешки и ярость рыбаков, особо тех, кто долбил метровой толщины лед. Разделит и тот, кто вытащит эту несуразицу, отнявшую столько времени не только у Калугина, но и всего рыбацкого люда. Осторожно, опустив багор в лунку, тот, долго не мог, поймать рыбу за жабры. В этот момент, стояла гробовая тишина, такая тишина, в летнее время бывает разве что, перед грозой. Какая должна разразиться, когда рыбак вытащит то, что так долго все ожидали. Наконец, после долгих мучений, это ему удалось. Осторожно, орудуя багром, подтягивая, выбирая леску. И тут, произошло чудо, леска ослабла. Все бросились смотреть, не обломился ли крючок, однако нет, крючок был цел, правда, немного отогнут. Интрига усилилась, вот это рыба, подумали они, что разогнула крючок. Забагривший рыбу, напрягшись, наконец-то, вытащил то, что повергло стоявших рыбаков в шок и разочарование. Багор вытащил полуметровую, ржавую, шести миллиметровую изогнутую полумесяцем проволоку. Как она попала сюда, на середину озера, и как ее мог зацепить Калугин, одному богу известно. И тут конечно не обошлось без того, что обычно происходит в таких случаях с незадачливым рыбаком. В адрес Калугина посыпались издевательские, разного калибра неприятные, оскорбительные насмешки. Дескать, какой он рыбак, что не мог отличить проволоку, от толчков, ударов рыбы и все такое. Особенно буйствовали те, кто в поте лица долбил ломом метровый лед. Эти не стесняясь преклонных лет Калугина, обложили его, откровенным, заборным, несколько этажей матом. Некоторые даже хотели поколотить. И, действительно, многие из этих рыбаков, приехали сюда, на рыбалку, издалека, из самых дальних районов города. Потеряли массу времени, и все это только, потому, что какому-то Калугину, села на крючок проволока. А что же виновник торжества, а ни чего, не обращая внимания, на не лестные в его адрес высказывания. Он, как ни в чем не бывало, собрав все свое рыбацкое хозяйство. Повесив ящик на бур, закинув его на плечо, зашагал в сторону берега. И, хоть в этот раз он ни чего не поймал. Кроме злополучной проволоки, тем не менее, он был доволен, день у него не пропал даром, по крайней мере, есть, что рассказать домашним. Как он, вначале, сам попал на удочку, подумав, что ему попала крупная рыба. А уж потом, надул других, таких же, как он.
Неумолимо быстро летит время, кто-то все больше старится, а кто то, будучи, казалось еще совсем маленьким, только что бегающим под стол, вырос. Так, наверно получилось и у меня с Ефимом Калугиным. Я, недавний юнец, подросток, отслужил армию, которая прошла у меня, как это поется в песне, на самых дальних наших островах (Курильских). В письмах своим родным, сообщал, что служба проходит нормально. И, что на Курилах произрастает очень много, сплошные заросли бамбука. И, Калугин, узнав от моих родителей. Что там, где я прохожу службу, растет бамбук. При встрече с ними, просил их. Что бы я, по окончанию службы, привез ему бамбуковых удилищ. Конечно же, привести их Калугину, при всем моем желании, я не мог. И не потому, что не хотел уважить своего друга. А потому, что это был, всего лишь, двухметровый, бамбуковый тростник. Который, на удилищя не годился. За что, Калугин на меня сильно обиделся. Но эта обида вскоре прошла. Дело в том, спустя время, я закончил Иркутский пушно-меховой техникум. По окончанию, которого, челябинской госохотинспекцией, был направлен работать охотоведом в один из горнолесных районов, город Сатку. Тот, что недалеко, от границы с Башкирией. В окрестностях которой, находится одно из красивейших, богатое рыбой, высокогорное озеро, Зюраткуль. Не знаю, как сейчас, а тогда, это конец шестидесятых начало семидесятых годов, на нем была прекрасная рыбалка. Приезжая с отчетами в челябинскую госохотинспекцию, навещал тогда еще здравствующих своих родных. Где, опять же, и рассказал Калугину, какая на этом озере богатая рыбалка. Разговор у нас, как правило, начинался с рыбалки, с воспоминаний. Калугину нравилось напоминать мне, как тогда он поймал нас в саду с яблоками. При этом мы оба, не зная удержу смеялись. Узнав об этом, Калугин весь как то сразу преобразился. Спросил, может ли он ко мне приехать порыбачить на этом самом Зюраткуле Конечно же, разве мог я отказать человеку, дравшему мне уши, за кражу яблок, которые он охранял. Рассказал, как, каким транспортом можно будет ко мне доехать, кроме поезда, туда ходил еще и автобус. И вот, в один из вечеров, в начале апреля, в мою дверь, раздался стук. Я открыл дверь, в коридоре, почему то не горела лампочка. И я не сразу узнал, кто передо мной стоит. Толи снежный человек, толи огромных размеров медведь. Как уже было выше сказано, Калугин был под два метра ростом. Что, не узнал, пробасила стоявшая передо мной глыба, одетая в старый, видавший виды овчинный тулуп. И, только услышав голос стоявшего передо мной человека, узнал Калугина. Посторонившись, пустил его в прихожую. Где во всех подробностях смог разглядеть, старого знакомого. Кроме тулупа, на его голове, красовалась и тоже видавшие виды, собачья шапка, которая ни как не соответствовала размеру его головы, на ногах валенки с галошами. Завершал всю эту экипировку, висевший на груди Калугина наполовину обрезанный, серый валенок, наполненный доверху мормышем. В таких обрезанных валенках хранили при транспортировке и в процессе рыбалки, рачка, бокоплава, мормыша, который в больших количествах водился в озерах Челябинской области. Кстати сказать, одна из лучших прикормок и насадок на окуня. Вместе с вошедшим в прихожую Калугина. Я почувствовал терпкий запах овчины, разбавленный дешевым запахом вермута. Посмотрев на меня, видя, что я поморщился, Калугин поспешил объяснить мне, бутылку он взял еще в Челябинске. А, выпил в автобусе, что бы, не проспать остановку. При том, что проспать остановку, даже, при всем своем желании. Он ни как бы, не мог, так как Сатка, была конечной. Ну да бог с ним, с вермутом, главное, что доехал благополучно. Снимая свое рыбацкое обмундирование, Калугин сразу заявил, что на рыбалку едем завтра. На что я нисколько не возражал, завтра, значит завтра, к тому же, был выходной день, да и мормыш сохранится живым. На другой день, утром, мы уже были на озере, приехав автобусом. Там уже много было рыбаков, некоторые, прибыли загодя, переночевав, в так называемых домах отдыха, сдаваемых в аренду местными жителями. Должен сказать, что в нашем арсенале, какой только не было насадки-приманки. И, все это привез с собой дальновидный запасливый Калугин. Кроме мормыша, который нужно отметить, в Саткинских водоемах не водится, его привозят из других водоемов Челябинской области. Так вот, кроме мормыша, у нас был мотыль, или, как его еще зовут местные малинка, личинка комара, за его, ярко красный цвет. Тесто, приправленное пахучими всевозможными пряностями, пареная пшеница, горох, кукуруза, даже опарыш, где его взял Калугин, все-таки зима. О блеснах и мормышках и говорить не приходится, их был набор всех цветов и оттенков, разных размеров и форм. Одним словом, как это говорят, «гроб был в полной, боевой готовности». При таком нашем оснащении не позавидуешь рыбе, однако, туго ей будет. Здесь нужно заметить, был у Калугина один не то, что бы недостаток. Вообще, иногда, уж очень любил он поучать, воспитывать рыбаков, когда и на что ловить ту или иную рыбу. Вот и в этот раз, как только мы вышли на лед озера. Калугин первым делом подошел к одному из сидевших рыбаков, спросил: Ну, как, берет? Сидевший рыбак, только развел руками, дескать, не берет. Калугин, в свою очередь спросил, на что ловишь, тот сказал, на мотыля. Тогда Калугин, сняв свою собачью мохнатую рукавицу и поднеся большой указательный палец к лицу рыбака, при этом, зачем то, тряся им. Назидательно говорил, вот если бы он рыбачил на мормыша, дело пошло бы куда лучше. Как будь то, у рыбака клев был, но вот если бы он ловил на мормыша, то клев был бы еще лучше. И так, Калугин подходил к каждому из сидевших рыбаков и интересовался клевом, получив отрицательный ответ, поучал каждого, на что надо ловить. Мне же, приходилось только отмечать, на какую насадку ловил тот или другой рыбак, во всяком случае, все перечисленные насадки, в нашем арсенале были. Слушая разговор Калугина и его нравоучительную речь, на что нужно ловить. На память пришла басня Крылова, про то, как обокрали одного из сельчан. И, как другие, пытаясь хоть как то помочь ему, давали советы, один даже дал ему щенка, держи мол, на будущее. Нет, что бы, помочь ему материально. Так и мой Калугин, вместо поучений, дал бы незадачливому рыбаку насадку, при которой у того дело пошло бы лучше, так нет же. Когда же я понял, что на все, перечисленные приманки, которые у нас были, и которых, не было у других рыбаков, не клюет. Мы, наконец-то, подобрав место, пробурив лунки, уселись, подкормив мормышем, стали ждать поклевок. Я, перепробовав все насадки, какие у нас были. И, не увидев ни одной поклевки, понял, что насадки тут не причем. Просто, очевидно, выдался такой день, что рыба не брала и все тут. А день на самом деле был удивительно теплым. Ярко, по-весеннему светило солнце, абсолютно не ощущалось какого либо движения воздушных масс. Многие рыбаки, сняв с себя теплую верхнюю одежду, разомлев, сидели на своих рыбацких ящиках. Потеряв надежду на клев, некоторые, собравшись кучкой, играли в прихваченные из дома карты. И, только мой Калугин, перед которым, откровенно говоря, мне было неудобно. Ведь я, обещал ему хорошую рыбалку, а тут, ни одной поклевки. И он, путаясь в своем длинном тулупе, продолжал ходить по озеру, буря лунки. Поняв, что все безрезультатно. Наконец-то, и он угомонился, да, очевидно и устал таскаться с ящиком и буром по озеру. Пробурив очередную лунку, сел. Так, сидя склонившись над удочкой , он нет, нет, да и отрывал голову и, глядя поверх очков, посматривал на других рыбаков. Я же, по-прежнему терзал себя тем, что нахвалил здешнюю рыбалку, сдернул человека с места. Заставил тащиться его в такую даль. И тут, я обратил внимание, на троицу рыбаков, которые сидели недалеко от меня. Приглядевшись, всех троих я узнал. Двое, из них были блюстителями порядка, то бишь, милиционеры, местного УВД. Эти, время даром не теряли. Разливая водку по стаканам, закусывали копченой селедкой. Покончив с выпивкой, как говорится, приняв на грудь. Разомлев от выпитого, раскинув на льду свои форменные милицейские полушубки, улеглись на них. Тогда, как третий, Виталька Выломов, решил позабавить рыбаков и проверить их на бдительность. Насадив на крючок, оставшуюся закуску, копченую селедку, усевшись на свой ящик. И, распахнув, как наседка крылья, собирая цыплят, полы своей шубы. Манипулируя руками, опускал леску с насаженной на ней селедкой, и, подержав, так какое-то время, вытаскивал. При этом, делал такие движения. Как будто сняв рыбину, бросал ее в ящик. Те, которые сидели недалеко от него, сразу поняли его шутку, тогда как дальние, видя его такие движения руками, действительно засомневались. Кто знает, может и правда у него клюет? Одним из таких, сомневающимся, оказался и Калугин. Сам же Выломов, этот стервец, нет, нет. Да и украдкой поглядывал, по сторонам, на сидевших рыбаков. Не клюнул ли кто на его приманку. И, вот тут, честно говоря, я бы не позавидовал Калугину. Когда то, он сам, подшучивая, разыгрывал рыбаков, теперь сам попал, клюнул. Бумеранг, как говорят в таких случаях, вернулся к его хозяину. Калугин не сразу направился к удачливому рыбаку, что бы подойдя, пробурить рядом с ним лунку. Собрав снасти, при этом он бурил лунку за лункой, так потихоньку, с завистью поглядывая на удачливого рыбака, приближался к нему. А Выломов, знай, таскал свою селедку туда и обратно, при этом, делая вид, что бросает рыбу в ящик. И, только тогда, когда Калугин не вытерпев, подошел к обманщику. Поняв, что с ним сыграли злую шутку. В это время, нужно было видеть Калугина. Стоя во весь свой огромный рост, в шубе, похожий на разъяренного медведя, он не кричал, он орал, рамахивая руками. Я вот покажу тебе, как издеваться над пожилым человеком. Я, старый дурак, тут он на какое-то время замолчал, очевидно, сообразив, что не то сказал. Назвал себя старым дураком. Помолчав, снова зашумел, приговаривая, я, старый, хотел опять же, сказать дурак. Во время остановился, пробурил столько лунок, затратил столько времени и сил, что бы какой-то там щенок разыграл меня. Он еще долго возмущался, наконец, устав от своих, вполне справедливых эмоций, упреков, угомонился. А, что Выломов, тихо посмеивался, уткнувшись головой в отворот своего полушубка. Правда, свои шутки, сразу прекратил, подумав, мало ли чего, можно и схлопотать. Я же, по-прежнему сидел на одном месте, с сочувствием поглядывая на Калугина. Нет, нет, да и посматривая по сторонам на сидевших в полудреме рыбаков, клева не было ни у кого. И тут, я обратил внимание, на две чернеющие вдалеке, точки. Они, как бы отделились от общей массы рыбаков. Они находились, там, где в озеро впадает небольшая, бегущая с хребта речушка, с Башкирским названием Черный Кул. Эти двое, сколько я не смотрел в их сторону, сидели не двигаясь. И, из-за дальности расстояние, трудно было, что - то узнать, берет у них, или нет. И, как нередко бывает на Урале, в его горной части, в хребтах, где и расположено это озеро. Неожиданно, с восточной стороны, набирая силу, подул «японец». Так здешний люд, называют ветер, дующий с востока. Каждый рыбак, хорошо знает, что при смене погоды, да еще при северном и восточном ветре, как правило, клев ухудшается. Тогда как сегодня его вообще не было. Кое-кто из рыбаков, стал собираться, готовиться покинуть озеро. И, действительно, через какое -то время, озеро опустело, как будь то, на нем ни кого и не было. И, только двое рыбаков, по-прежнему сидели на одном месте, как привороженные. Меня эти двое заинтриговали. И я предложил Калугину, пойти к ним, узнать, в чем дело. Почему они сидят на одном месте, что их там приворожило. Тогда как, все уже ушли, озеро опустело. Отчаявшийся было Калугин, все же согласился. И, хотя время клонилось к вечеру, быстро собрав снасти, пошли в сторону сидевших рыбаков. Когда же мы, были уже не далеко от сидевших рыбаков. Странно, они почти одновременно поднялись со своих ящиков, и пошли навстречу друг к другу. Подойдя, сойдясь, один из них достал из своего полушубка пачку папирос, чиркнув спичкой, они, как ни в чем не бывало, закурили. При этом было заметно, что они о чем-то разговаривали. Я обратил внимание, что рядом с их ящиками, лежали, самые что ни наесть настоящие мешки. И, как мне показалось, в этих мешках, что-то шевелилось. Не далеко от тех мест, где сидели эти двое, было пробурено еще несколько лунок, присыпанных снегом. И, это, их такое поведение и лежащие мешки, явно наполненные чем-то живым, меня еще больше заинтересовало. Я решил не подходить к ним близко, поинтересоваться, как у них дела. Поставив свои ящики, взялись за бурение лунок. Неожиданно один из рыбаков, видя, что мы намереваемся бурить, быстро подошел к нам. Увидев на груди у нас висевшие на половину обрезанные валенки, с шевелящимся в них живым мормышем, торопливо и в то же время спокойно сказал: Не надо, не бурите, здесь мелко, лучше дайте нам немного мормыша. И занимайте наши, готовые, присыпанные снегом лунки. Угостив их своим живым мормышем, сели на указанные нам лунки. Эти двое, как, оказалось, были приезжие, со Златоуста, уже в годах, люди. Они, еще с вечера хорошо подкормив свои лунки мормышем, утром, обеспечили для себя хорошую рыбалку. Здесь нужно отметить, что как раз в этом месте, в озеро впадала речушка, снабжающая кислородом воду озера. И, конечно же, окунь, подкормленный, да еще, с таким количеством наносного кислорода, такой подпиткой, который принесли воды, впадающей с гор речушки. Не могли не создать для него благоприятных условий. Быстро разобрав свои снасти, заняв сданные нам в аренду лунки, подкормив. И тут началось, мормышка, не успев коснуться дна, как на нее сразу садился окунь. И хоть ловить нам пришлось не долго, ввиду, надвигающихся сумерек. И все же, мы успели набить наши ящики, чуть ли не доверху. Эти двое, хотя и были не местные, но часто посещали Зюраткуль и хорошо изучили его , его особенности, да и рыбаки они были со стажем. А то, что они рыбу складывали не в ящик, а в мешки, оказалось все довольно просто. Дело в том, что пойманный живой окунь, положенный в ящик. Довольно сильно и долго тарабанит, по стенкам ящика. И, подошедший рыбак этот стук сразу услышит, конечно, заинтересуется, захочет подсесть ближе, хорошо если один, а то и соберет остальных. А так, положенный в мешок окунь, не издававл ни какого шума, к тому же, быстро засыпала. И, действительно, в этом была своя логика. Когда же мы, закончив рыбалку, собрались уходить. Я спросил у этих двоих, почему они, когда увидели, что мы направляемся в их сторону, перестали ловить и пошли навстречу друг к другу, якобы покурить. На что один из них ответил: Мы хотели, что бы вы подумали, что и у нас не берет, и повернули обратно. Но вы, оказались дотошные. А, то, что отдали Вам свои лунки, так только потому, что здесь мелко. И начни вы бурить распугали бы рыбу, окунь мог отойти.Да, к тому же, Вы поделились с нами мормышем.Слушая их, я не мог не восхищаться, столь логичному и в то же время такому мудрому выводу. А, ведь они были приезжие, тогда как многие из нас, только что покинувших озеро, были местные. И на фоне их, выглядели новичками. На другой день, мы с Калугиным, продолжили ловить на тех же местах. И, хотя клев был похуже, нежели вчера, все равно, мы остались довольны. Уезжая, Калугин сказал, что, если я не буду возражать. То он еще приедет ко мне, на это озеро порыбачить. Конечно же, я не возражал. И Калугин, еще несколько раз, приезжал ко мне. Светлая память ему….
Б. Бабкин.