Витенька Лосев, тридцатилетний ассистент режиссера телепрограммы о чрезвычайных происшествиях, считал себя креативным человекам, а проще говоря, любил пошутить.
В вечной кепочке, накинутой на лысеющий затылок мосластой головы, он входил в студийный буфет, вставал в конец немалой очереди за свежайшей выпечкой и спрашивал оттуда громогласно:
- Маша, у тебя седня румяные пироги с котятами али с ребятами?!
- С котятами! – шуткой на шутку традиционно отвечала буфетчица Маша.
Особо впечатлительным такой юмор в горло не лез, а Витька и рад - очередь короче.
Или вот еще.
Встанет Лосев у стены, руками в нее упрется, пыхтит, стонет – будто стена падает, и только он один катастрофы не допускает.
-Лосев, ты чего? – спрашивают пробегающие мимо коллеги. – Заболел?
-Работаю, - отвечает Витька, - давайте проходите, бездельники, не отвлекайте.
А впрочем, сослуживцы ответа и не дожидались. И Витя, как угодно мог обьяснять себе свои креативные действия.
А однажды, когда дневная сьемка отменилась, и Витеньке до следующего выезда отчаянно делать было нечего, он пошел в производственный отдел, лег там с ногами на длинный совещательный стол, кепочку с головы снял, на грудь примомстил, глаза закрыл, и лежит себе со сложенными на кепочке руками, стараясь, чтоб живот не сильно колыхался.
- Девоньки, если я сейчас помру, красиво я в гробу смотреться буду? Зацените обьективно.
И совсем дышать перестал.
Потом он глаза открыл и увидел, что весь женский коллектив стоит оторопело, а некоторые просто пальцем у виска крутят. И только секретарь редакции осеняет стол крестом, причем сразу с двух рук.
-Эх, что с вас взять, некреативные вы, - обидел Лосев коллектив и сполз со стола
-Поищи свой креатив у себя в заднице, паразит ты журналюжный! А у нас плановое хозяйство, - вышла из ступора Маргарита Нестеровна, старейший работник отдела. -Теперь у тебя креативные дежурства с семи утра всегда будут. И без заезда машины по адресу.Правильно я говорю, девочки?
-Правильно! – грянули молодые голоса.
-Кто рано встает, тому бог подает, - не захотел обострять ситуацию Лосев и пошел на выход.
«Они добрые, смеяться еще будут, как я у них на столе лежал.»
Потом он пошел в ньюс-рум, новостную комнату, если по-русски. Там, ближе к концу дня, всегда кучковались приехавшие со сьемок репортеры, и с каждым можно было переброситься парой слов тет-а-тет. То есть приватно.
На подходе Витя встретил Старшинова, с которым ездил на сьемки раз,наверное, сто.
- Слушай, старик, а напиши-ка ты на меня некролог, - сказал Витенька Старшинову.
- Чего? Некролог? На тебя?
- Ну хоть коротенький, - заканючил Лосев. - Ну хоть пару строк. Ты мастер слова, что тебе стоит.
Старшинов неожиданно дал ему полпачки сигарет, предложил за один присест выкурить все, и тогда с некрологом не заржавеет.
- Так и напишу, что я делился с тобой последней сигаретой, и это будет правдой жизни, - крикнул он в спину уходящему Лосеву. - Пожалуй, даже с перебором.
А в соседней комнате операторы играли в домино при полном отсутствии болельщиков.Что было странно.
-На что заруба? – спросил Витенька.
-Кому за куревом бежать, - обьяснили доминошники.
Витенька достал старшиновскую пачку, показал одну сигарету и стал обьяснять про некролог. А в заключение сказал:
- Одно слово – одна сигарета. Их здесь десять. Но только чур! по правде жизни..
Операторы были ребята профессионально плечистые, малоразговорчивые, пачку отобрали, а Лосева взашей вытолкали из операторской.
Потом репортер Венька Суханов Витю от скуки спас, пригласил его, бесхозного, на срочный вызов, и они понеслись снимать третье за этот день большое ДТП с трупами.
Лосев ехал и думал: «Вот если мне, пока живому, никто доброго слова не сказал, хотя я специально просил… что же будет, когда я и в самом деле отдам концы на каком-нибудь пожаре или в горячей точке? И чего они тогда стоить будут, эти слова? Нет, завтра надо как-то по-другому".
...Завтра в буфете опять продавали свежую выпечку.