Описывать Израиль смысла нет. Его нужно видеть, слышать и чувствовать. Понять его, особенно сегодня, я думаю, невозможно. Израиль нужно прожить. Им надо быть!
Безусловно, словами можно описать исток Иордана, берущий своё начало где-то глубоко под скалой. Или берущий своё начало в недрах храма, раскопки которого ведутся в этой скале. Наверное, это глупо, но мне показалось, что в начале был источник и храм. А потом выросла скала, спрятав их от посторонних.
Реликтовые эвкалиптовые рощи. Как можно описать эту вековую непоколебимую красоту совершенно ровных стволов, уходящих в небо? Аромат опавших листьев, лежащих на земле сплошным ковром, переплетается с ароматом живой зелени, и всё это напоено золотом раскалённого солнца. Ты теряешь течение времени. Оно для тебя перестаёт существовать. Или не началось ещё.
Когда-то я видела картинку. На ней были нарисованы три черепахи, три кита и три слона, держащие Землю. Мне показалось, что это место находится здесь, у истока Иордана. Мне показалось, что здесь присутствует то, что было до начала течения времён. Потом я подумала, что это навеяно историей. Совсем недалеко, ниже по течению, в этих водах Иоанн крестил Иисуса Назарянина. И летоисчисление разделилось на “нашу эру” и “до нашей эры.”
Красное море. Странное чувство незавершенности. Как будто, кто-то выдохнул, а вдохнуть забыл. Теперь этот вдох звенит от напряженного ожидания над громкоголосыми отдыхающими со всего мира и ждёт. Ждёт, кто примет его в себя и понесёт дальше. Может быть, это из-за Моисея? Когда он со своим народом проходил по песчаному дну моря... Они не донесли, потеряли что-то? И часть этого в воздухе стало вдохом, а в море -потрясающей флорой и фауной. Не знаю...
Мёртвое море. Тишина, спокойствие, стабильность. Монолит солёной воды и величие окружающих его скал. После водных процедур, закутавшись в полотенце, я легла на свободный лежак и через несколько минут уснула.
Мне приснился сон. Мне приснилось, что из середины моря, очень медленно, начинает расти дерево. Оно поднимается над водой, взрослое и большое, удивительно симметричное и красивое, похожее на абрикосовое. Но без цветов и без плодов. Когда оно поднялось над водой, корни остались в ней, словно в земле.
Проснувшись, я вспомнила что это место -самая низкая точка на планете, а Эверест -самая высокая. Также подумала, что эти точки, как и другие, мёртвыми быть не могут. Поэтому мне и приснился такой сон.
Иерусалим... Это уже не вода, это воздух. Очень концентрированный воздух. Другими словами -небеса. Небеса чистые, высокие и величественные. Мы стояли на смотровой площадке, весь город -как на ладони. А мне казалось, что здесь ты как на ладони перед кем -то. От этих мыслей, мне стало холодно. По всему телу побежали мурашки.
Я была влюблена в эту землю, в эту противоречивую страну. Была влюблена в своё состояние свободы. Я была благодарна, что за восемь месяцев пребывания здесь чувство счастья вернулось ко мне. Только мама... После каждого её письма, после каждого разговора по телефону тревога сжимала моё сердце. Только мама...
ХАНА
Ещё одно событие, которое произвело на меня сильное впечатление. Моя сестра и её муж получили приглашение на интервью. Их пригласили в канадское консульство в столице Греции Афинах. Там, где они родились, из иностранных языков они учили немецкий. Здесь они учили иврит. А в стране, в которую собирались эмигрировать, говорили на английском и французском. Собеседование, после которого решится их дальнейшая судьба, будет проходить на английском языке.
Так что днём они работали, а вечером учили английский. Расписание дня, да и ночи тоже, было довольно плотным, а время -сложным и волнующим. Как раз в это время нам дали номер телефона женщины, которая хорошо гадала на картах, со словами: “Если она скажет благоприятные вещи -то, что вы предполагаете -это вас немного успокоит. Вы не будете тратить столько сил на подавление волнения. А если неблагоприятные -тоже хорошо. У вас возникнет чувство противоречия, что поможет ещё больше сконцентрироваться на достижении цели.”
Муж моей сестры сказал, что всё это чепуха, он в это не верит. Мы в это не верили тоже, так как никогда не обращались за подобного рода консультацией. Но любопытство подтолкнуло нас позвонить и договориться о встрече. Её имя было Хана.
Дверь открыла женщина лет сорока или пятидесяти, определить было сложно. Среднего роста, не худая и не полная. Длинные и густые вьющиеся чёрные волосы заплетены в косу. Красивое овальное лицо. Открытый лоб, чёрные глаза, небольшой прямой нос. Губы без помады -цвета спеющей вишни. Хана улыбнулась.
-Сестрички, значит, заходите!
Мы переступили порог её дома. Длинный коридор. Вход в комнату был закрыт тяжёлой бархатной занавесью. Она распахнула её, приглашая нас войти. В центре квадратной комнаты стоял круглый стол, покрытый скатертью, вокруг -стулья.
-Садитесь лицом к окну, пожалуйста.
Мы сели, она расположилась напротив. Спросила, что нас интересует. Моя сестра рассказала о предстоящем интервью. Я -о недавнем разводе. А в общем интересует будущее. Хана взяла со стола прямоугольный свёрток и развернула его. Это оказались карты, самые обыкновенные карты, завёрнутые в чёрную ткань. Не отрывая взгляда от карт, медленно перетасовывая их, она спросила: “С кого начать?” И сама же ответила: “А начнём мы с отъезжающих! Так, как твоё имя, год рождения? Имя твоей мамы, год её рождения... “
Она записывала ответы сестры, a у меня было странное чувство. Чувство завершения. Как будто это не комната, а распределительный участок. Зайти можно в одну дверь, а выйти в совершенно другую.
Тем временем Хана раскладывала карты и говорила: “Теперь посмотрим, что у нас здесь. Чудесно! Уедете, обязательно уедете, дорога открыта. Интервью хорошо пройдёте; вы им понравитесь. Теперь, что у нас вокруг...”
Я восприняла эти слова как предложение посмотреть, что нас окружает. Мы сидели лицом к окну. Оно было огромным, почти во всю стену, немного приоткрытым. Прозрачная светло-бежевая гардина, плавно шевелилась, создавая видимость медленно бегущих волн. С двух сторон окна -тяжёлые бархатные шторы цвета чёрного шоколада, как и занавес при входе в комнату. С правой стороны -стена, на которой две такие же занавеси на расстоянии трёх-четырёх метров друг от друга. Наверное, они закрывали вход в другие комнаты.
Я оглянулась. Позади, у стены стоял диван и два кресла. Перед ними -маленький, журнальный стол. Стены и потолок были покрашены в песочный цвет. Такого же цвета был низкий абажур над столом и скатерть. Я подумала, что песочный и коричневый -хорошее сочетание, но мне не нравилось. Хотя всё в этой комнате было тщательно подобрано и одно дополняло другое, мне было не комфортно -темно и глухо. А чувство, что за моей спиной кто-то ходит, не покидало меня. Обернувшись через левое плечо, я замерла...
На стене, от потолка до пола, висел гобелен. Это была репродукция картины Врубеля “Пляска Тамары.” Но вместо Тамары была изображена Хана. От гобелена меня оторвал голос хозяйки дома: “Все говорят, что я на нее похожа. Неправда! Это она на меня похожа. Она ведь в моём доме, значит, она есть моё производное! Тем более, что гобелен ручной работы, выполнен по моему заказу и в единственном экземпляре. Нравится?” Она звонко засмеялась, а я опять повернула голову к картине.
-Да ты не стесняйся, не стесняйся! Можешь встать со стула, подойти и потрогать гобелен руками, пройтись по комнате, заглянуть в другие. Только мне интересно, что ты хочешь найти? Все люди, которые сюда приходят, смотрят на карты или на меня, когда я им рассказываю, что их ожидает.
Сестра смотрела на меня с удивлением, Хана -с превосходством. Я чувствовала себя человеком, которого застали на месте преступления, которого он не совершал, и ощутила яростное внутреннее сопротивление. Очень яростное. Не раздумывая, я ответила:
-Спасибо за предложение, но я уже нашла то, что искала.
Хана перестала улыбаться, её прямая спина стала ещё прямее. Её большие круглые глаза сузились.
-Позволь узнать, что ты нашла?
-Нашла что, откуда и куда идёт.
Превосходство Ханы перетекло в непонимание, а я была в восторге от своего изобретения.
-Понимаете, мне казалось, что у меня за спиной кто -то ходит. Мне было некомфортно до тех пор, пока я не увидела картину. А после вашего разъяснения, всё стало на свои места. На этой картине -не одно, а целых три производных! Это Тамара, танцующий с ней шут, и демон, который за ними наблюдает. А самое главное, что цветовая гамма картины и этой комнаты совершенно одинаковы! Это даёт возможность производным покидать пределы картины и ходить за нашими спинами.
Сестра больно ударила меня ногой под столом. Глаза Ханы опять стали круглыми.
-Кто? Что ходит за нашими спинами?
Она посмотрела на гобелен.
-Правильно... Совершенно правильно, их трое! Я никогда не думала в таком ключе. Значит, шут -моё производное тоже? В некоторых ситуациях вполне возможно! А вот демон... Вы мне льстите.
Смысл мною сказанного только сейчас дошёл до моего понимания. Как я могла? Кто меня за язык тянул?
-Хана, простите. Глупо получилось.
Она продолжала, не обращая внимания на мои слова:
-Цветовая гамма... Я люблю эти цвета. Гобелен появился после того, как сделали ремонт, и я купила мебель. Ты права: всё в одной тональности! А насчёт того, что они покидают пределы картины и ходят за нашими спинами... Не извиняйся, хорошо придумала! Хотя я не знаю, как такое вообще в голову прийти могло.
Знаешь, некоторые люди уходить не хотят, сидят и сидят. Ты им уже всё рассказала, а они вопросы по новой задавать начинают. Так я их пугать буду: ваше время истекло, если вы сейчас не уйдёте, производные покинут пределы картины и будут ходить за вашими спинами...
Договорить она не смогла, она засмеялась. Громко засмеялась. Когда успокоилась, посмотрела на меня и спросила:
-Ты филолог?
-Нет, что вы, я технолог. Технологический закончила. Технолог по производству изделий из кожи.
-Значит, одежды кожаные шьёшь?
-Я не по одежде, я обувщик. Сейчас в обувном цехе работаю, заготовки делаю.
Хана засмеялась опять. Достав платочек из карманчика, промокнула глаза и улыбнулась.
-Девоньки, давайте всё -таки догадаем. Посмотрим, что у нас во внешнем круге.
Открыв ряд карт, она перестала улыбаться. Посмотрела на нас, потасовала карты, достала ещё три. Долго их рассматривала, а потом мы услышали:
-Девочки, а у вас в доме гроб.
Стало тихо. Мы смотрели на Хану; Хана смотрела в карты. Она взяла три карты -те, которые достала последними, положила их в колоду и медленно перетасовывая её сказала:
-Попробуем ещё раз.
После того, как пятая карта легла на стол, глубоко вздохнув, произнесла:
-Да. У вас в доме гроб.
Несколько минут мы молчали, а потом почти одновременно заговорили. Сказали, что у нас живы и мамины родители, и папины. Им всем уже за семьдесят, чувствуют они себя, относительно неплохо.
Хана грустно улыбнулась.
-Я сожалею, так карты выпали. Это только карты. Всего этого может и не быть.
Собрав карты, она завернула их в чёрную ткань и положила на край стола. Пристально посмотрела в мои глаза и пояснила:
-Пусть они отдохнут пять минут, а потом тебе погадаем. Пока запишем число, месяц и год твоего рождения.
После услышанного, мой интерес к гаданию полностью испарился.
-Спасибо, не надо мне гадать!
-Как не надо? Ты ведь хотела, может испугалась?
-Нет, не испугалась. Это я раньше хотела, а теперь -нет. Я к вам в другой раз приду, обязательно приду. Они уедут в свою Канаду, тогда и приду, а за ваше время и несостоявшееся гадание я заплачу.
Хана не стала настаивать. Немного отодвинувшись от стола и глядя мне в лоб, она опять улыбнулась.
-Хорошо, как знаешь. И ещё, я у тебя спросить хотела, ты встречаешься с кем-нибудь? Давай, я тебя с парнем познакомлю! Хороший парень -высокий, красивый, самостоятельный. Я его хорошо знаю, это двоюродный брат моей невестки.
-Спасибо, не сейчас.
-Тоже нет! Хорошо. Только запомни, хорошо запомни! От судьбы не уйдёшь, но убежать можно!
Выйдя на улицу, мы зашли в первое попавшееся кафе. Сели за столик, нам принесли кофе. Я подумала, что она действительно хорошо гадает.
-А она действительно хорошо гадает! Как правильно сказала, что у тебя было в прошлом. Насчёт будущего, наверное, тоже права. Вы уедете, и всё у вас получится!
-Если тебе понравилось, почему сама отказалась? И зачем человека обозвала?
-Я обозвала?
-А кто сказал, что шут и демон её производные? Я думала, что она попросит нас уйти.
-Да... Странно получилось. У меня, на самом деле было впечатление, что за моей спиной кто-то ходит. А когда мы их поймали и посадили на место -хождение прекратилось!
Я очень серьёзно посмотрела на сестру и... Подмигнула ей. Мы громко и долго смеялись.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Это был мой первый день рождения на новой земле. Первые числа июля. Я пригласила семейную пару с работы, ещё несколько знакомых. Так же были мой сын и семья сестры. Подняли бокалы за моё здоровье, за родителей, за семью, за присутствующих и отсутствующих.
После того, как на стол подали сладкое и фрукты, предложили выпить за будущее. Будущее... Через два месяца семья сестры улетала в Канаду. В этой большой четырёхкомнатной квартире я оставалась одна с сыном. Одни советовали переехать в Тель-Авив и снять маленькую квартиру в “промзоне” недалеко от места работы. В этом случае я экономлю около трёх часов, что трачу на дорогу. Но тогда мой сын должен будет перейти в другую школу, что нежелательно. Другие советовали оставаться здесь, искать другую работу, а в освободившиеся комнаты найти кого-то на подселение.
Моя сотрудница посмотрела на часы, потом на меня. Её большие голубые глаза прищурились, на тонких губах появилась странная улыбка. Она подняла свой бокал и заговорила:
-Уже поздно, всем пора домой. Спасибо, всё было хорошо. На прощание хочу пожелать тебе принять правильное решение! Думаю, что все присоединятся. Откровенно говоря, вообще не понимаю, что ты будешь здесь делать. Твой отец уплыл, сестра улетает. Ты одна в стране остаёшься, причём с ребёнком. А если с тобой что-то случится, что с ним будет? Что ждёт твоего сына, ты подумала? Моё мнение -нужно вернуться! У тебя там родители, родственники, отец твоего сына. Одно дело, если бы ты по убеждениям уезжала, а так как я поняла, ты свои личные вопросы решала или доказать кому-то что-то хотела. Я думаю, что решила и доказала -иврит выучила, на работе к тебе хорошо относятся. Ты неплохо зарабатываешь, содержишь семью. У тебя появились новые знакомые. Но это только знакомые! По большому счёту, у тебя здесь никого и ничего нет. А там есть всё! Всё, что необходимо для нормальной жизни!
В комнате стало тихо. Она поднялась, с высоты своего роста оглядела всех присутствующих.
-Ну, что вы притихли? Скажете, я не права?
Допив вино, она поставила бокал на стол. А у меня от ладони к локтю тоненьким ручейком потекла какая-то жидкость. Мандарин. Я его почистила и хотела съесть, но забыла. Когда она стала говорить, я забыла, что у меня день рождения. Забыла, что в руке мандарин. Я посмотрела на свою руку, сжатую в кулак и медленно её открыла. Посмотрела на остатки мандарина, перевела взгляд на говорившую тост женщину и поднялась тоже. Присутствующие быстро встали, заговорили все сразу, перебивая друг друга. Говорили, что каждый должен делать то, что считает нужным, что уже поздно, и пора домой. В этот момент громко зазвонил телефон. Я положила то, что осталось от мандарина на тарелку, салфеткой вытерла руку и сняла трубку.
-Алло, я слушаю.
-Привет, это Сергей. Зашёл к твоей маме. Мы договорились с ней раньше, что я зайду, и мы поздравим тебя с днём рождения. Так что, поздравляем с днём рождения! Все цветы города к твоим ногам.
-Спасибо, Сергей! Ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать. Как вовремя ты позвонил и огромное спасибо за маму! На сердце сразу так тепло стало, спасибо.
-Не надо меня благодарить. Я с удовольствием прихожу сюда. Это тебе спасибо. Твой муж тоже заходил. Такой красивый букет тёмно-красных роз принёс. Минут пятнадцать, как ушёл. Сказал, что он тебе позже позвонит.
-Да, тёмно-красные розы -это его любимые цветы. Он мне такие всегда дарил, хотя знал, что я люблю светлые оттенки. Да это и неважно сейчас, спасибо ему за всё. Серёж, дай трубку маме, пожалуйста, а потом мы с тобой ещё поговорим.
-Хорошо... поговорим потом. Пока.
Прошло несколько минут. Мне показалось, что на том конце провода шепчутся. Ожидая, я улыбалась. Это было не томительное ожидание -ожидание было радостное. Я услышу родной голос, который скажет, что любит меня, понимает и во всём поддерживает. Который скажет, что всё будет хорошо и ничего плохого не случится. Мои мысли прервало раздавшееся в трубке:
-Алло.
-Мама! Мама, здравствуй! Я поздравляю тебя с моим днём рождения! Если бы вы не позвонили, через полчаса позвонила бы я. Мама? Ты меня слышишь?
-Да, слышу, но это не мама. Это я.
Слова выговаривались медленно и чётко. Я уже поняла, что это не мама, а её сестра. Я уже узнала голос своей тёти. Лёгкий холодок прошёл по позвоночнику.
-Здравствуй, тётя. А где мама? Дай ей, пожалуйста, трубку.
-Она не может подойти к телефону... Она лежит. Сегодня утром у нее был инсульт. Вам нужно срочно приехать.
Холод из позвоночника заполнил мою голову. В ней звучало: Инсульт... Мама лежит... Лежит дома, а не в больнице... Значит, инсульт в лёгкой форме... Она скоро поправится! Но мы говорили с ней неделю назад... Неделя... Как такое могло произойти?
-Тётя, как такое могло произойти? Мы говорили с ней неделю назад! Всего неделю назад, а теперь она лежит... Пожалуйста, отнеси ей телефон.
-Я отнесу телефон, только она не сможет говорить. Она не может есть, не может открыть глаза. Но она в полном сознании и прекрасно слышит. Я поднесу трубку к её уху. Ты можешь говорить, она тебя услышит. Только ответить ничего не сможет. И… Постарайся говорить спокойно, не волнуясь. Ей и так тяжело.
Я услышала и одновременно мысленно увидела, как тётя из гостиной перешла в спальню. Я увидела, как она подошла к постели, наклонилась над ней и что-то тихо объясняет. Мама лежит совершенно ровно и неподвижно, накрытая до подбородка своим любимым пледом. В моих глазах стало темнеть. Тётин голос произнёс:
-Можешь говорить. Она знает, что это ты.
Через секунду я услышала поверхностное, учащённое дыхание. Очень лёгкий вдох, вместо выдоха -слабый стон. Я слышала. Я слышала это дыхание всё громче и громче. Я почувствовала, как эти звуки зашли в центр моего головного мозга. Секунда тишины, и. там, что-то треснуло. Треснуло со звуком раскалывающегося хряща. В глазах стало совсем темно, а оттуда, где треснуло, раздался мой голос:
-Мама... Мама, я знаю -ты меня слышишь. Я тебя очень люблю. Не волнуйся, у нас всё в порядке. Через несколько дней мы увидимся. Держись, пожалуйста, держись! Всё будет хорошо! Мама...
Я перестала слышать её дыхание. Тётя говорила маме:
-Не плачь. Давай вытрем слёзы, а то подушка мокрая будет. Они скоро прилетят. Узнают, какие рейсы и позвонят нам, скажут. Успокойся, отдохни немного. Они позвонят, и мы ещё поговорим. Отдохни...
Шаги, удаляющиеся от постели; тётин голос:
-Вам нужно срочно прилететь!
-Я поняла. Сейчас же узнаем насчёт билетов и перезвоним. Тётя, если она дома, значит инсульт в лёгкой форме? Я уверена, несколько дней, и она будет говорить. Помнишь, у бабушкиного брата после инсульта речь на третий день восстанавливаться стала? Помнишь?
-Да. Да, я помню. Но вам всё равно нужно срочно прилететь. Срочно! Узнаете насчёт билетов -сразу звоните!
-Хорошо. Тётя, ты не волнуйся. Мама, она очень сильная, она восстановится!