Солнце садилось за горизонт быстро. Очень быстро, как для начала осени. Легкий ветер шелестел верхушками деревьев, а на недавно взошедшую луну навевал с кончика сигареты серебристый дымок. Сигарету в руке держал человек, все время прятавшийся под деревьями в тени, одетый в длинный светло – серый плащ (несмотря на то, что было еще совсем тепло), старомодную шляпу - котелок и большие черные очки, скрывавшие его блестящие глаза. Незнакомец не был стар, хотя сказать, сколько ему лет было слишком затруднительно. По всей видимости, ему было никак не больше тридцати, а красивая точеная трость с рукояткой серебристого цвета ему была нужна не потому, что было трудно ходить, а всего лишь для поддержания статуса. Он курил не спеша, с улыбкой наблюдая за тем, как по земле бегут последние на сегодня лучики света, а луна поднимается все выше и выше, заливая белым и мягким светом все вокруг.
Наконец, золотая колесница исчезла за горизонтом. Окурок полетел на землю и тут же был растоптан тяжелым сапогом с красивыми серебристыми пряжками. Незнакомец решительным шагом направился вниз по склону холма, туда, где горел огнями дом. Один их немногих домов на самой окраине городка Темпл, в восточной части Мичигана и двухстах милях от Детройта. Рядом текла река, через которую был переброшен маленький бревенчатый мост, а за ним уже начинался сам город. Дом Митчелов был небольшим, но тем не менее, компактно вмешал в себя целых три поколения. Многочисленные дяди и тети, дедушки и бабушки, орава малышей, вечно бегающая по дому, как ни странно – не создавали сложностей, и Митчелы любили их так же, как и своих собственных детей…
Следом за незнакомцем, медленно, неясными тенями потянулись силуэты, напоминавшие человеческие, но уж слишком неуклюже ступавшие, так, словно готовы были, в любую секунду бросится назад, под тень деревьев.
Шаги по направлению к дому быстро нарастали, но на садовой дорожке появился только один человек в светло – сером плаще. Он шел этой дорогой точно так же, как и сотни и тысячи лет назад. Люди рождались и умирали, дома рушились и восставали из руин, а это место всегда притягивало его взгляд. Он медленно поднял руку и двумя негромкими ударами постучался в дверь. В голове пронеслось множество мыслей и образов. Он заводил такой разговор уже множество раз, и каждый раз просил одно и то же. Редко кто успевал выполнить его небольшую, и по детски наивную просьбу, а те, кому удавалось, приобретали другую, ужасную, но все же лучшую судьбу. Дверь приоткрылась, и незнакомец немного растерялся. Из – за двери выглянул ребенок-девочка, лет пяти, не больше. С двумя белыми бантами и футболкой в черно – желтую полоску, она напоминала маленькую пчелу. Незнакомец улыбнулся, хотя никогда раньше не улыбался к людям.
- Ты можешь позвать кого-нибудь постарше?, - спросил он, забыв о том, что совсем недавно дышал сигаретным дымом. Дым вреден для детей.
Девочка кивнула головой и убежала. Незнакомец так и остался стоять на пороге, ни на дюйм не продвинувшись внутрь. Кто же сейчас выйдет : мужчина или женщина. Будет ли у кого-то из них шанс?
Двери быстро открылись, и на пороге возникло чудное создание – красивая молодая девушка, с белыми как снег полярной ночи, волосами. Испуганными глазами она взглянула на незнакомца, что продолжал улыбаться. Сквозь открытую дверь было слышно музыку и песни, видимо люди праздновали какой-то свой праздник. Громкий смех почти рядом с дверью вернул его в чувство.
- У вас какой-то праздник, - спросил незнакомец, с любопытством взглянув на девушку.
- Самайн, - ответила та, немного громче, чем хотела, и словно извиняясь, добавила – Старый Новый год. Мы ирландцы.
- Ирландцы? Стало быть Oiche Samhna? Завтра день всех святых. А ты не боишься, ведь в эти дни мертвые гуляют по улицах?
- Нет, мама говорила, что мертвых бояться не надо, - ответила девушка.
- Правильно, - поддержал ее незнакомец, - а сейчас, если нетрудно, принеси мне стакан воды, очень хочется пить.
Девушка кивнула, смешно тряхнув своими белоснежными волосами, и исчезла за дверью.
- Мертвых бояться не надо, - обращаясь к самому себе, прошептал незнакомец и поправил очки, - бояться надо живых мертвецов, тех, которым не лежится в своих могилах. Очки отправились в карман, и незнакомец поднял на дверь глаза. Ничем особым они не отличались, но если присмотреться, то поневоле можно было запаниковать, так как казалось, что там далеко, за серыми таятся еще одни, более страшные глаза. Впрочем, это могли быть лишь блики от лампы над головой незнакомца. Он с интересом оглядел дверь сверху донизу и только отвел довольный взгляд, как вернулась девушка со стаканом воды.
- Благодарю, - приподняв шляпу, сказал незнакомец, - но я что – то ….
Он зашелся таким кашлем, что любой доктор мысленно записал бы его одним из первых кандидатов на тот свет. Немного согнувшись, он сделал едва уловимое движение рукой и уперся в стену возле двери.
- Мистер, Вам плохо? - испугалась девушка, - может, пройдете в дом, присядете. Вид у Вас совсем неважный.
«Как это просто приходит», - пронеслось в голове у незнакомца, - «как просто. Люди никогда не поменяются. В этом их главная проблема».
- Ну, - сдавив кашель, сказал он, - если ты не против, я действительно присяду. Мой доктор говорит…., - и он снова зашелся глубоким кашлем.
- Вам надо присесть, идем те же в дом, - и девушка нетерпеливо схватив за руку незнакомца, повела его в дом. При первом же прикосновении, она была поражена небывалым холодом его рук, словно окунулась в прорубь со льдом. Хотя и о льде она слышала только из рассказов дедушки да книжек. Здесь, даже в самые суровые зимы было относительно тепло, а тот редкий год, когда все же выпадало немножко снега, оставался в памяти на долгие годы.
- Вот, - она усадила незнакомца на кресло рядом с дверью и наклонилась над ним, - Вам чего-нибудь принести, мистер? Праздник же все-таки….
- Можно, - откашлявшись, сказал тот, - если здесь можно курить, то принеси мне пепельницу.
- Фи, какая мерзкая привычка, - сморщилась девушка, - вот как раз из-за такого и бывают вот такие болезни. Но раз уж так…, - и она снова юркнула за дверь, как кролик.
«Кролик, что бежит сквозь кроличью нору», - подумал незнакомец и принялся искать по карманам свою помятую пачку «Dunhill».
Вскоре она объявилась, держа перед собой, словно ядовитую змею, ярко зеленую квадратную пепельницу, забитую окурками, ровно наполовину.
- Еще что то? - спросила девушка, с интересом глядя, как незнакомец поджег сигарету, просто проведя по ее кончику рукой, - Вы что, фокусник?
- Ну, в некоторой мере можно сказать и так, - улыбнулся незнакомец, - как же зовут такую прелестную девочку?
- Мери, Мери Шелли.
- Спасибо Мери, я .., - он снова закашлялся, дымящая сигарета упала в пепельницу.
Девушка наклонилась, и он, подняв на нее серые, как сталь, глаза легонько припал губами к ее шее…
- Алекс, - нечто очень похожее на человека, но с длинными угловыми клыками и глазами, напоминавшими глаза полярной совы, отбросило кресло в сторону, как пушинку.
- Я здесь, Дориан, - Алекс (в котором мы видим нашего недавнего незнакомца) сидел на паркете, рядом с диваном, на котором лежала девушка. Ее белоснежные волосы были немного растрепаны, а небольшая прядь лежала на шее, прикрывая две маленькие, едва заметные даже опытному хирургу красные точечки. Впрочем, дышала она ровно, о чем можно было судить по тому, как поднимался и опускался ее корсет.
- Эй, Ал, да брось ты, - Дориан, увидев картину, рассмеялся, - неужели ты думаешь, что …. Ты зря только тратишь время. Люди слабеют. Сколько прошло времени с того дня, когда обратился последний из них? Шестьсот лет? Или шесть тысяч? Или …
- Хватит, - так же спокойно оборвал его Алекс, закурив очередную сигарету, - беги и веселись, пока есть возможность, а меня оставь.
- Кровь у людей портится с каждым поколением, ритм сердца слабеет, они никогда не станут прежними. Это бесполезно Ал…
Алекс только выпустил серебристое облачко в ответ. Дориан пожал плечами и бросился наверх, где все еще звучали крики ужаса. Мимо него по лестнице спустился молодой вампир. Алекс не помнил, как его зовут, хотя и видел его уже давно. Тог глянул на сидящий, на полу силуэт, затем перевел его на молодую девушку, лежавшую на диване, и радостно оскалился. Алекс сидел спиной к нему, хотя давним давно видел и знал все его замыслы. Он рванул вперед очень быстро. Настолько быстро, что человеческий глаз не успел бы различить даже удара молнии в землю, а между шеей девушки и его ногтями можно было с трудом протянуть лист бумаги. Однако в следующее мгновение он с воем побитой собаки вылетел из комнаты, выломав собой окно и еще неплохой кусок стены рядом с ним. Алекс выбросил окурок ему вслед и повернулся. Мери спала, по крайней мере, так казалось со стороны, но он знал, что внутри, в глубине ее души идет борьба не на жизнь, а насмерть и тут он не в силах ничем помочь. Впрочем, рано или поздно все сдаются, и посмотреть на результат – всего лишь вопрос времени. Внутри каждого человека идет борьба добра со злом, страха с уверенностью, благодеяния и ненависти. В каждом ведут борьбу между собой два волка – белый и черный, и побеждает тот волк, которого кормит сам человек.
Девушка вздрогнула и снова затихла. Алекс ощутил, что в комнату зашел кто–то еще. Несмотря на беспорядок, разбросанную мебель, тела и части тел, этот кто-то двигался очень и очень осторожно. Алекс узнал ее, это была Кали. Высокая, худая и бледная, она отлично смотрелась бы в фильмах ужасов, даже не нанося грима. К тому же она очень гордилась своим именем, впрочем, не упускала возможности каждый раз подчеркнуть, что ее назвали не в честь индийской богини и гордится она не поэтому.
- Алекс, - сказала она таким тоном, каким обычно мамы обращаются к непослушным детям, - а ты почему не принимаешь участия во всеобщем веселье? Неизвестно, когда нам выпадет еще такая возможность.
- Тот же вопрос я мог бы задать и тебе, - вздохнул Алекс, не отрывая глаз от белых локонов на подушке.
Кали скривилась. Она ненавидела, когда ей напоминали о болезни. Редкой болезни, когда каждый глоток крови оказывался тем же, что глоток кипящего масла для человека. И только Алекс мог напоминать ей об этом бесконечно.
- Не хочу, - буркнула она, - одно и то же надоедает. Подожду, пока она немного не свернется, тогда вкуснее будет.
Она украдкой глянула на Алекса, не заметил ли он, как ее взбесили напоминания. Но Алекс не повернулся даже на дюйм. Он был полностью и целиком вовлечен в свои мысли.
- Ну что с тобой? - Кали обошла его с другой стороны и с интересом взглянула на маленькое хрупкое тело на диване, - Ал, неужели ты хоть на секунду допускаешь…?
- Да, допускаю, - отрезал тот, - пока луна восходит и заходит, до тех пор я буду допускать.
- Да не кипятись ты, - сразу отгородилась Кали, - я просто спросила. И долго ты собрался с ней сидеть здесь? Уж не до рассвета?
- Если нужно будет, то и целую вечность.
Кали притихла. Часы на стене, которые хоть и были заляпаны кровью, но неизвестным чудом уцелели, показывали без двадцати полночь. Почти все вампиры уже спустились вниз и радостно обсуждали сегодняшнюю удачную вылазку. Многие из них не ели по пять – шесть месяцев до этого. Скоро комната заполнилась сигаретным дымом и Алекс, не спуская с Кали глаз, встал и плотно прикрыл дверь. Кали уселась в просторное кресло и с интересом продолжала наблюдать за девушкой.
- Зачем она тебе, Ал? Ну, допустим, случится чудо, впервые за много лет появится новый вампир. Ты же только сам себе создаешь возню. Она погибнет без поддержки, а мы погибнем без тебя. В любом случае придется чем – то жертвовать. Ну, или кем – то. А если и так. Уж не хочешь ли ты сказать, что влюбился?...
Кали рассмеялась. Алекс шутливо запустил по ней одной из многих книжек, что валялись на забрызганном кровью паркете.
- Ты же знаешь, что это невозможно, - ответил он, - я никогда и никого не любил, и тем более не полюблю. Это все земные шуточки смертных, а настоящие бессмертные таким не страдают, - он нарочно сделал ударение на слове «настоящие», что означало природных вампиров, которых осталось очень мало, а не обращенных, которые сейчас и представляли их основную популяцию.
- Я настоящая, - вскрикнула Кали, - если ты об этом, к тому же намного больше настоящая, чем некоторые из этих…. твоих «дружков». Да и вообще…, - она обиженно отвернулась.
Голоса в соседней комнате становились все тише и тише, а Алекс погружался в раздумья все дальше и дальше. Девушка, которую он сейчас оберегал, занимала в его голове далеко не первое место... пока. Он думал о том, что человек, как и сказал Дориан, действительно самое слабое и жалкое существо, тем не менее, успевшее заселить и изуродовать всю планету. Открыли пару законов мироздания и считают, что этим можно гордиться? Наивные. А как же жажда крови, когда попробовав один раз - и уже невозможно остановится. Они называют это порфирий, и обрекают несчастных на медленную смерть муки, изредка давая им пару инъекций с обогащенным железом, тем самым только продлевая их мучения. А ведь всего несколько грамм крови их успокоило на недели, если не на месяцы…. А как же закон хозяина, когда кусая, ты не выпиваешь всю кровь, но и не оставляешь ее больше, чем нужно для того, чтобы получился миньон, прислужник, раб, что будет бегать за тобою, и исполнять все твои прихоти, потеряв не только все эмоции, но и способность мыслить и действовать самостоятельно. А хозяин может делать с ним все что захочет, даже убить. Эх…
Алекс закашлялся и повернул голову к креслу. Кали исчезла, а открытое настежь окно, в которое дул холодный ветер, не оставляло никаких сомнений о том, каким путем она ушла.
Он бросил беглый взгляд на Мери, но ничего в ее состоянии не говорило, что что-то скоро изменится. В соседней комнате стало совсем тихо, и он снова задумался. Впрочем, у людей все эти законы тоже существуют, только выглядят. Начинаю войны, они уже не могут становиться, чтобы больше не убивать, а вкусив власти, не могут и подумать, чтобы перестать командовать себе подобными. А как же Бог? Их Бог. Что, если на самом деле весь наш мир – лишь часть атома, какой либо травинки? И что будет если кто – то ее сорвет? Мир начнет жолкнуть, засыхать и умирать. А может он уже умирает? Различает ли глаз Его воробья, если этот воробушек меньше атома водорода, что миллиардами лет блуждает по Вселенной? А если да – то что же это за бог такой? И зачем…
Скрипнула дверь.
- Эй, Ал, - он узнал голос Дориана, - парень, ты что, собрался всю ночь тут сидеть. Не иначе, как через пару часов тут будет полным полно света и копов с их этими смешными жужжащими штуками. Я не против составить тебе компанию, но вот полюбуйся…
Алекс нехотя отвернулся от дивана. Дориан прямо сиял от радости, потрясая перед самим носом новенькой коричневой кожаной курткой.
- Стащил с одного паренька в Детройте. Бедняга на ногах не стоял, аж кусать противно было. Да и не люблю я алкоголь в крови, от него потом глаза на лоб лезут. Прямо как у Кали, - он оглянулся, чтобы проверить, не стоит ли она у него за спиной, - вот, он так и остался лежать прямо под выходом на парковку, а я, не помня себя от радости, бежал к лесу, как малое дитя.
- Да, - безразличным тоном одобрил обновку Алекс, - слушай, ты, если что – иди, а я до рассвета подожду. Когда луна будет в третьей четверти с востока, свидимся в Небраске, в одном из тихих городков. Если не выйдет, то я тебя потом сам отыщу, скоро ведь зима. Я не хочу бегать от чердака до чердака, как бездомный кот.
- Согласен, - весело кивнул Дориан, - только ты это… не переусердствуй. Последний раз о тебе даже в газетах писали. Правда, заснять тебя так и не смогли, - и тут он весело рассмеялся, и, хлопнув дверью, растворился в бархате ночи…
Алекс подогнул колени под себя и склонил голову на грудь. Вампиры не спят, так как обычные люди, а их сны – не человеческие сны, и все же время тянулось мучительно долго…
Резкий луч света ударил в лицо так, словно плеснули кислотой. Алекс тут же откатился назад, ища противника. Им оказался старенький музыкальный будильник с яркой подсветкой, который дядя Грегори Митчелл заводил по вторникам, чтобы в три часа отправится на ночную рыбалку (Кстати, сам дядя Георг так и не успел спуститься из чердака, где как раз развешивал вчерашнюю рыбу). Броском второй книги Алекс сбил его на пол, где свет погас, а мелодия, пару раз дернувшись, замолчала. Он глянул на диван, где лежала Мери и, невольно залюбовавшись ее лицом, успокоился. Мери Шелли. Что – то очень знакомое. Ему на мгновение показалось, что он уже где – то слышал раньше это имя…
Протяжный крик совы за окном вернул его в чувство. Три часа ночи. До рассвета было немногим больше трех часов. Алекс поднялся и распрямил спину. Послышался глухой хруст – старые кости побаливали. Решив пройтись по дому, он первым делом наглухо закрыл входную дверь и подтянул к ней антикварный шкаф, видимо сохранившийся еще со времен первых переселенцев, зацепив его всего лишь двумя пальцами. Алекс неплохо видел и в абсолютной темноте, но все же предпочитал свет, единственный свет доступный его роду. Конечно на дворе была эра новых технологий (иногда, прячась по чердаках в Нью – Йорке, он краем уха слышал, что люди пользуются новыми телефонами, которые даже не требовали кабеля для соединения), но он то знал, что те, кто живут на окраинах больших городов или в сельской местности постоянно держат эти предметы. Может даже и в этом шкафу. Точно! В шкафу! Легким движением он распахнул его и почти сразу увидел их. Спичек он не нашел, но может и к лучшему, ведь они могли запросто отсыреть в тяжелом дубовом шкафу. Зато в уголку, между чайным сервизом и великолепным викторианским подсвечником лежала зажигалка Zippo (В доме курили много, но зажигалка, на удивление, была одна)…
Стараясь не поджечь занавески, отделявшие комнаты на втором этаже, одну от другой, он с интересом рассматривал, как изменился быт людей за последнее время. Правда, приходилось часто смотреть под ноги, поскольку большинство его «коллег» не отличалось теми манерами, которыми в совершенстве владели древние вампиры, и оставляли своих жертв на том месте, где и лишали их столь драгоценной янтарной жидкости.
Семья была не из богатых, хотя изредка попадались поистине удивительные вещи. Но большинство все же было сделано собственноручно. Различные шкатулки и рамки для фотографий, корзинки и подсвечники. В зале Алекса встретил целый набор антикварной мебели – стол и шесть кресел, обтянутых красивой изумрудной тканью. Возле двери, идеально вписанный в интерьер, размещался камин, а на полке над ним, в застекленных коробках, стояла большая коллекция бабочек.
Сквозь люк, ведущий на чердак Алекс, вместе со свежим холодным ветром, ощутил новый запах – запах дыма. Он был еле уловимым, но хорошо давал понять, что это значит – пожар! Алекс знал, что такие старинные дома, хоть и обложены камнем и плиткой, внутри все равно остаются построенными из дубовых колод, а современная быстрогорящая синтетика не давала и шанса на то, что его удасться предотвратить. Скорее всего, пожар начался через сигарету, что выпала от удивления или ужаса у одного из жильцов. Это было хорошо – не надо заметать следы, ведь огонь сделает это сам. Но вот девушка, как быть с ней?
Парой прыжков Алекс оказался внизу. Диван был пуст. И когда это она успела? Странно….
Впрочем, шум из кухни подсказал, что искать нужно именно там. Он с интересом подкрался к двери и взглянул. Девушка стояла босыми ногами на ледяном полу и приоткрыв холодильник (благо, больше на кухне никого не было) настойчиво вглядывалась внутрь. Алекс тихонько взял ее за плечо, и она повернулась. Два глаза вспыхнули как рубины, на миг, но и одного мгновения было достаточно. Она улыбнулась простой, совершенно искренней улыбкой, а ее угловые белоснежные зубки были совсем нормальные….Алекс уже знал, что она сейчас скажет….