КТО ВИНОВЕН В СМЕРТИ ПОБЕДИТЕЛЯ?
Встречи однокурсников по сложившейся традиции проходили в ресторане, расположенном в одном доме от института. Раньше этот ресторан был обычной общественной столовой, куда любили наведываться студенты, потому что здесь кормили и лучше, и дешевле, чем в институтской столовке-обрыдаловке. Сейчас этим рестораном руководит жена одного из сокурсников, а потому встречи организовываются на подобающем уровне: и стол приличный, и музыканты с певцами вживую поют и не халтурят, и ведущий вечер тамада не даёт скучать встретившимся. Сбросились чисто символически – по тысяче рублей с носа, остальное – за счёт богатеньких сокурсников, что Виктора, в общем-то, устраивало.
Виктор Хорьков сидел в парадной военной форме при регалиях во главе одного из трёх длинных столов на месте свадебного генерала, хотя и был пока не генералом, а полковником. Он уже второй раз присутствовал на подобной встрече. Прошлая встреча ему запомнилась и понравилась. Каждые пять лет его поток, состоящий из четырёх групп архитектурного института, который он очень успешно закончил двадцать пять лет тому назад, встречается в этом ресторане, но Виктор был лишь на прошлой встрече, да и то тогда его на встречу вытащила супруга, настояв на том, чтобы он явился при параде – в военной форме, с медалями и орденом «Мужества» – есть чем гордиться. Его тогда организаторы встречи также усаживали во главе стола… Многие тогда подходили к нему, с уважением чокались и выпивали. Сейчас тоже некоторые подходят – берут и дают визитки, пытаются выпить с настоящим полковником…
Правда, сам Виктор практически не употребляет спиртное. Он изредка может себе позволить лишь пропустить рюмку-другую, да и то – на службе: при получении нового звания, должности, либо при обмывании медали… или ордена. Сегодня он тоже пил лишь негазированную минералку, как и на прошлой встрече. Его жена Людмила, некогда – первая красавица на потоке, вообще-то сидела с правой стороны от него, но сейчас она о чём-то весело разговаривала с бывшим сокурсником, этим гадом, этим зэчарой позорным, этим до сих пор смазливым директором какой-то германо-французской фирмы, этим русским немцем Андреем Байером, зачем-то приехавшим на эту встречу, хотя он институт так и не закончил. Виктор глянул исподлобья на жену: «Сучка, глазки Андрюхе строит, ножки перед ним раздвигает… Тварь подзаборная!»
У Виктора внутри всё закипело. Последние полгода у них с женой резко испортились отношения: она стала как-то брезгливо или, в лучшем случае, равнодушно к нему относиться… Даже серебряную свадьбу не стали отмечать – обошлись дежурными поздравишками по СМС да букетом цветов аж за 800 рублей с его стороны… Хотя, если честно говорить, то и не полгода у них никакие отношения: с самой их свадьбы не очень-то заладилось. И фамилию его она сразу же брать не захотела, отшучивалась, мол, её фамилия Соболева звучит поцарственнее, чем Хорькова…
Детей они с Людмилой так и не нажили. Многие сокурсники уже, вон, внуками обзавелись, а у них – ни котёнка, ни собачонки… Ну и что из того, что именно Виктор не мог иметь детей?! Это ведь не его вина, что на третьем курсе осенью он сильно простудился в колхозе, куда их, студентов, посылала страна на помощь селу. Он тогда два месяца пролежал в больнице с тяжёлой пневмонией, сделавшей его бездетным, и чуть не остался тогда на второй год, но сумел правдами и неправдами сдать зимнюю сессию: комитет комсомола института вступился персонально за комсорга группы и чуть ли не лучшего по успеваемости студента потока… если не считать эту сволочь Андрея Байера…
– Витюха, привет! О чём задумался, полковник? – вывел Виктора из раздумий голос весельчака Сашки Петрова, приехавшего на встречу аж из Новосибирска. – Давай, выпьем за нашу встречу!.. – полупьяненький Сашка держал в руке полную до краёв стопку водки, не разливая ни капельки.
– А!.. Привет, Саня! Рад видеть!.. Ты знаешь, мне спиртное нельзя – сердечко пошаливает… А вот минералочки с тобой за компанию – с удовольствием!.. – Виктор натянуто улыбнулся. Он разглядывал и не очень узнавал того кудрявого и тощего студента, которого знал во время учёбы… Сейчас перед Виктором стоял лысоватый и пузатенький Александр Батькович, но всё с той же неисчезающей с красного лица улыбкой. Генеральный директор какой-то фирмы, далёкой от архитектурной деятельности… Часто бывает за границей по служебным делам… На прошлой встрече Саньки не было, но жена Людмила показывала фотографии с прошлых встреч, и Виктор видел, как меняются однокурсники, хотя на фотографиях они – совершенно иные, чем в реальной жизни. Да и сам Виктор – уже не тот, что был когда-то…
– Витюх, ну ты когда генералом-то станешь?
– Скоро, Саня, скоро уже! – усмехнулся Виктор: – Вот, уже на должности генеральской с полгода горбатюсь… Глядишь, к 23 февраля и повесят тяжёлые лампасы…
– Молодчуха ты, Витюха! Я горжусь тобой! Ты один с нашего курса до полковника дослужился… Есть капитаны… Ещё, говорят, есть подполковник какой-то – в ФСБ служит, но он – не с нашего потока. Но полковник – один у нас! Да ещё и боевой настоящий полковник с «Крестом» на груди! Уважаю! Это – в Чечне заслужил? Тяжко было?.. – Саня чуть ли не в глаза заглядывал Виктору…
– Саш, в двух словах об этом не расскажешь! Сам знаешь: орден «Мужества» не дают за халам-балам, – скромно перебил Виктор сокурсника Петрова, и вновь глянул на то место в середине стола, где должны были сидеть его жена и этот… Но их на месте не оказалось… «Это что ещё за фокусы?!.. Ага!.. Вот они!.. Танцуют, голубки, мать их – в прорубь!..» Виктора злило, что его законная жена Людмила чуть ли не повисла на партнёре по танцу: «Висит, как стерва на этом недобитом фашисте!.. Шлюха!.. Подстилка немецкая!.. Падла паскудная!.. Будто меня здесь совсем нет!.. Будто я – использованный и ненужный больше трамвайный талон», – в груди Виктора уже кипел пар, требующий выхода…
– Сань, а давай хлопнем по-настоящему?! Как по молодости…
– Ну, вот, а то всё: «маманя, да – маманя!», – сострил Санька, приведя цитату из какого-то фильма. Виктор не смог вспомнить, из какого она конкретно фильма, но на всякий случай он улыбнулся:
– Классика! Сейчас так шутить не умеют!
Плеснув себе полстопки водки, Виктор тюкнул стопку о пустую собеседника, и залпом вылил в горло… Обожгло… Давно уже не пил так…
– А мне-то чего не налил? – удивился Саня Петров.
– Да… я думал… у тебя осталось ещё в рюмке, – с одышкой и досадой ответил Виктор. – Но я больше пить не буду! Сердце… Служба военная, сам понимаешь, Саня, даёт уже знать!..
– Понимаю, – огорчился Саня. – Витюх, а ты не знаешь, какой сюрприз тут готовят? Говорят, минут через десять-пятнадцать что-то будет невероятно интересное и необычное… Но никто толком даже намекнуть не может…
– Да шут их знает!.. Мне жена тоже про какие-то сюрпризы говорила… Сказала, что меня тоже будет касаться. Хотя я, Саня, не люблю сюрпризов!
– А я – люблю! Будет, что вспомнить до следующей встречи. Но жена, у тебя, Витюх, – молодчинка! Как девочка тридцатилетняя ещё выглядит! Везёт тебе! Не ревнуй только ко мне! Я сам недавно на молоденькой повторно женился – на десять лет она меня младше. В прошлом году сын у нас родился. Это – четвёртый у меня ребёнок… Старшие уже – сами родители… Жена-то первая у меня умерла пять лет назад. Потому я и на встречу не смог приехать… Но Людка у тебя, Витюха, – шикарно выглядит! У тебя не зря имя переводится – как «Победитель»! Я не верил сначала, что вы с ней поженились, но мне несколько человек написали, как гуляли на вашей свадьбе… Я думал, что она Андрюху будет ждать из зоны… Ты их сейчас не ревнуешь? – Саня задал дурацкий вопрос и полупьяно уставился на Виктора, ожидая ответа.
Виктор глянул на свою танцующую «с этим» не рожавшую жену. В свои сорок шесть она, действительно, выглядела как тридцатилетняя девушка. Она сейчас стала ещё красивее, чем в молодости. Её фигуре многие сверстницы завидовали. … И Виктору завидовали почти все мужики…
– Да чё их ревновать-то!.. Потанцуют, да разойдутся-разъедутся… Пусть молодость вспомнят… Он ведь за ней ухлёстывал, но… не получилось…
– Да уж!.. Если бы его не посадили тогда, то и ты не был бы полковником, – спьяну ляпнул Саня Петров и осёкся…
Виктор побагровел. Правда в словах этого залившего за воротник балагура Петрова была самая что ни на есть настоящая: если бы не отец Людмилы, служивший в то время в Главном Управлении кадров Министерства Обороны СССР, то Виктор пошёл бы работать архитектором в какое-нибудь заурядное НИИ, а не пристроился бы на военную службу, да ещё на тёпленькое местечко в ближайшем Подмосковье, а не в какой-нибудь точке на Севере страны или в Забайкалье…
– А кто ему виноват, что его посадили? Не ты же?!.. Сам он и виноват… Ты ведь не совершал преступлений? – Саня на это вопрос отрицательно замотал головой. – И я не нарушал… и другие не преступали закон… А он хотел жить лучше всех… Лучше тебя, меня и других… Вот и поплатился… Богу – богово, а кесарю – кесарево… Согласен?
Саня утвердительно мотнул головой.
– Он ведь на зоне убил человека и ему ещё пять лет дали. Одно дело – на войне убивать, Саня, а другое дело – не на войне! Андрей всегда был насмешливым над другими, задирал людей… Помнишь?
Саня как-то неопределённо пожал плечами, из чего было непонятно – помнит он или не помнит.
– А моя служба военная, Саня, – далеко не мёд! Чего только видеть не пришлось, в каких только переделках не побывал!.. Давай, за это и тяпнем! – Виктор энергично мотнул головой, будто отбрасывая от себя воспоминание о нечто одному ему известном и тяжёлом, и разлил по стопкам водку.
– За тебя, Витюха, за Победителя! За твои боевые подвиги! – радостно протрезвел Саня. Они чокнулись и выпили…
– Хорошо пошла!.. – крякнул Виктор, потянувшись за селёдочкой. Медали на кителе при наклоне мелодично зазвенели.
– Мальчики, а вы нас не узнаёте?
Виктор с Александром обернулись. Перед ними стояли две улыбающиеся слегка полноватые женщины. Виктор их не узнавал. Саня, похоже, тоже не мог вспомнить. Оба мужчины дружно замотали головами. Женщины засмеялись. Одна, с глубоким декольте, из которого заманчиво выпирали две аппетитные полусферы, прихватив Виктора за руку, прижалась к нему одной из полусфер:
– Не узнаёшь свою одногруппницу? Валя я… Шмакова в девичестве… Мы с тобой, Витенька, на первом курсе на 8-е марта даже целовались в общаге… – Она лукаво подмигнула ему, как бы намекая на продолжение давней истории. – А это – моя закадычная подруга Света Римская… Ну, вспомнили?
– Э-э-э!.. – хором заблеяли Виктор с Александром, улыбаясь, что наконец-то узнали своих сокурсниц. Валентина потянулась к уху, обдав его ароматом парфюмерии:
– Товарищ полковник, а Вы не пригласите даму на танец? – игриво попросила Валентина. – Дама хочет почувствовать, как её сжимают сильные мужские руки… Надеюсь, Людка не сильно заревнует?
– Конечно, приглашаю! – Виктор полуобнял Валю, но она вывернулась и шёпотом произнесла, чтобы слышал только он:
– На следующий танец. А то этот – уже заканчивается… Хочу подольше с мужчиной побыть! Соскучилась я уже по мужчине, Витя. Мой муж тоже был военным – майором, да с первой Чеченской компании не вернулся… Тоже орден «Мужества», как у тебя, но лишь посмертно военком нам с сыном вручил… Так вдовой и живу… – Её глаза играли в свете мелькающей цветомузыки… Александр о чём-то балагурил со Светланой, стоя к ним с Валентиной спиной. – Вижу, с Людмилой у вас – не очень жизнь сложилась… А я теперь, Витенька, в Москве проживаю. Переехала из родного Нижнего Новгорода год назад – там продала трёхкомнатную, здесь однушку купила… Одна живу. У сына – своя семья… Так что…
Игривый взгляд и недосказанность Валентины подняли дух боевого полковника, обещая нечто необычное в его скучной семейной жизни. Да и не только в семейной… Других женщин, кроме Людмилы, он пока что не знал, но и с супругой уже давно не было близости… По службе у него тоже не важно складывались взаимоотношения с сослуживцами: его не любили коллеги и не уважали подчинённые. Он догадывался – почему, но даже сам себе не хотел признаться, что в причине этого неуважения есть прямая его вина. «А жизнь-то – не так уж и плоха! А жить-то, оказывается, можно и по-другому!» – замелькали мысли в голове Виктора от близости стоящей рядом Валентины с заманчивым вырезом на груди.
Смолкла музыка. Ведущий вечер тамада объявил в микрофон:
– Леди и джентльмены, дамы и господа, судари и сударыни, товарищи сокурсники и сокурсницы. А сейчас вас всех ожидает необычный, как мне сказали, сюрприз. В чём он заключается, я пока и сам не знаю, но передаю микрофон вашему однокурснику Андрею Байеру, приехавшему на эту встречу аж из столицы Баварии – Мюнхена.
Смолкший народ радостно захлопал в ладоши, предвкушая сюрприз. Раздались крики: «Привет, Андрюха!..» Андрей махал рукой в зал кричащим приветствия, взобрался на сцену, поставил стул и наклонил стойку микрофона. «Спой песню, Андрюша, как раньше!..» – раздалось несколько мужских и женских голосов. «Только на русском спой, а не на немецком», – кто-то пошутил, и все рассмеялись шутке. Андрей тоже красиво улыбнулся белозубой улыбкой и поднял руку, успокаивая аудиторию в зале: «Я попрошу подняться на сцену Люсю Соболеву!» Его жена, приветливо махая руками столпившимся у сцены, торопливо взбежала на сцену и встала рядом с Андреем.
У Виктора в голове возмутились молоточки: «Сука! Мне она запретила называть её Люсей, а тут – нате вам!..» Людмила в первые же дни их тесных встреч попросила не называть её так, потому что это имя будет напоминать ей Андрея, который единственный в институте её Люсей называл, и Виктор согласился тогда с таким доводом, хотя это имя ему нравилось… «Что они там ещё придумали?» От какого-то нехорошего предчувствия рука полковника сама потянулась к бутылке с водкой, и он плеснул в стопку до краёв, но пить пока не стал. Валентина как-то странно на него посмотрела и чуть отодвинулась, нахмурив брови.
– Друзья! Сюрприз такой: мы с Люсей через месяц женимся и уезжаем жить ко мне! Так что, приглашаем всех желающих на нашу свадьбу!
– Андрей, так Людмила же – замужем! Вон, муж её стоит… – раздался чей-то мужской голос из толпы, собравшейся вокруг сцены.
Людмила картинно присела на колени к Андрею, обняла его за плечи, и спокойно сказала в микрофон. Её слова кувалдами били в мозг Виктора:
– Друзья, справедливость рано или поздно должна восторжествовать! Мы с моим бывшим мужем Виктором разводимся послезавтра. Виктор, дома на кухне ты увидишь в конверте повестку из суда. Она уже давно пришла. А о причине такого моего поступка вам всем сейчас лучше расскажет Андрей. – Она посмотрела на «этого» и поцеловала его прямо на глазах у всего онемевшего зала. Тамада тоже стоял с выпученными глазами. Музыканты перестали копаться со своими инструментами и тоже замерли.
– А правда жизни, друзья, такова. Вы все знаете, что на пятом курсе в 1986 году, перед самой защитой диплома, я был арестован прямо на лекции и обвинён по статье 88 Уголовного кодекса РСФСР за, якобы, нарушение правил валютной операции. У меня в портфеле и куртке были при свидетелях обнаружены американские доллары, что строго каралось по действующему тогда законодательству. Мне присудили четыре года лишения колонии с конфискацией имущества. Хотя я был не виновен и не имел никакого отношения к этим долларам. Мне их подкинули. Точнее, как стало недавно известно, мне их подсунул бывший муж Людмилы Виктор Хорьков. Эти сведения имеются в архиве КГБ СССР в моём деле. Там же можно найти и документы к уголовному делу, выделенные в особую папку: протокол допроса Виктора Хорькова, в котором он признался, что купил у гостиницы «Космос» 50 долларов у одного из спекулянтов и вложил их мне в портфель и куртку; справки оперативных работников, подтверждающих, что на камерах видеонаблюдения у гостиницы изображён именно Хорьков Виктор, покупавший доллары у продавалы, и что телефонное сообщение в дежурную часть КГБ о том, что у меня находятся доллары, принадлежит именно голосу Хорькова; вещественными доказательствами являются меченые кругляшками одно- и пяти долларовые купюры, предназначавшиеся подставным сбытчиком валюты для других покупателей…
В голове Виктора моментально пролетели кадры этого давнишнего допроса, когда он под давлением улик вынужден был признаться, как скупал доллары, чтобы подставить сокурсника-соперника, как рассовывал их незаметно в вещи Андрея. Он ведь, Виктор, с первого курса обожал Людмилу, и единственным препятствием на его пути был лишь этот везунчик Андрюха – любимец всего курса. Но у оперативников на Андрея, оказывается уже был зуб за откровенные антисоветские разговоры, и потому уголовному делу дали ход, а Виктору посоветовали молиться, чтобы о случившемся никто не узнал… Вот те и не узнали!.. Уж не тот ли подполковник фээсбэшник подсуропил, про которого Саня упоминал?!..
– На зоне, уже после трёхлетней отсидки, я вступился за одного человека и меня решили за это убить, но мои приятели подсказали, когда должна будет произойти расправа, и я был ночью готов отразить удар. Так получилось, что он сам себя во время борьбы заколол пиковиной. Мне за прямую причастность к этому делу добавили ещё пять лет. («Надо было пятнашку дать!» – зло подумал Виктор и машинально выпил стопку водки). Таким образом, благодаря зависти одного из наших сокурсников, часть моей судьбы оказалась исковеркана, впрочем, как и судьба Людмилы, ничего тогда не знавшей об этом. Но она может рассказать, как наш доблестный полковник отлынивал от отправки в Афганистан. Расскажешь?
– Нет, сам расскажи! А я уточню, если что будет не так.
– Хорошо, я сам расскажу, что мне известно с твоих слов, а что – со слов действующих сослуживцев бравого полковника Хорькова. В начале 1987 года лейтенант Хорьков должен был вылететь в Афганистан на замену, но, надо же так: он неожиданно ломает ногу на спортивных занятиях, и его командировка накрывается медным тазом… Вместо него в Афганистан улетел другой человек, которому не суждено было вернуться на родину. Хорьков, надо сказать ради справедливости, в 1988 году вновь писал рапорт на отправку в Афганистан, точно зная, что туда уже не посылают новичков в связи с выводом войск…
Мысли в голове Виктора прокрутились кадрами кинохроники давно минувших лет: за неделю перед отправкой в Афганистан за ужином дома жена рассказала про одного офицера из соседней части, что тот сломал себе какую-то конечность, из-за чего не может теперь лететь в Афган, и его командировка отложили на полгода… Виктор намотал эту ситуацию себе на ус…
Со сцены перед притихшим залом продолжалось разоблачение:
– В первую чеченскую компанию капитан Хорьков перед самой отправкой опять, надо же так – случайно, ломает руку, неудачно прыгая с БТРа на учебных занятиях… От второй чеченской компании ему было уже не отвертеться, но подполковник Хорьков, занимая весомую должность в Генеральном Штабе, в январе 2000 года отправляется на полгода в пригород города Грозного – Ханкалу, где, по словам сослуживцев, за 4 месяца службы, практически ни разу не покидал территорию хорошо защищённой территории штаба группировки. При этом, к 9 мая, его фамилия неожиданно оказывается в списке награждённых орденом «Мужества», который он сам же и готовил для прибывшего в Грозный заместителя Министра Обороны, на вручение наград участникам боевых действий. Все сослуживцы тогда очень удивились такому награждению Хорькова… Сразу же после 9 мая подполковник Хорьков скоропостижно с подозрением на язву был госпитализирован в госпиталь Бурденко в Москве, где диагноз совершенно не подтвердился. Даже гастрита не было обнаружено внутри этого мужественного человека. Да и откуда ему взяться, если служба у него была – как сыр в масле, благодаря связям покойного отца Людмилы.
Виктор не заметил, как его рука сама налила ещё стопку и влила содержимое в горло. Закуски не требовалось. Валентина брезгливо на него взглянула и демонстративно отошла к Александру со Светланой. Александр обнял обеих женщин за талию и произнёс довольно громко и весело:
– Пойдём, девчонки, за другой стол, а то тут почему-то дерьмецом завоняло!
– Действительно, как-то некомфортно здесь стало! – поддержала его Валентина! – и они отошли.
– Суки! Все суки продажные! – процедил Виктор, не поднимая головы. Он хотел выйти из зала, но не мог ступить и шагу. Ставшие чугунными ноги держали его на месте. Он даже присесть не мог. Лицо его пылало. В ушах стоял звон – там били в колокола какие-то черти. Виктор уже не слышал голосов в зале… А со сцены продолжалось:
– Я всё верно рассказал, Люся?
– Всё верно. Многое мы ещё не знаем, но и этого достаточно!
Санька Петров выкрикнул:
– Ну, что, молодые, тогда – «горько» вам!
Зал подхватил: «Горько, горько!..» Андрей и Людмила с удовольствием стали целоваться прямо сидя на сцене, а зал дружно считал: «раз, дав, три… двадцать пять».
Виктор тоже горько усмехнулся. Он достал из внутреннего кармана авторучку и стал что-то писать на салфетке, не присаживаясь на стул. Потом медленно отстегнул верхнюю колодку, на которой был прицеплен орден «Мужества» и положил её на салфетку! Каким-то просветлённым весёлым взглядом он оглядел зал и со злорадством процедил сквозь плотно сжатые зубы:
– Будет вам тут праздник! Устрою я вам всем! Меня, боевого полковника… (тут он даже мысленно осёкся) защитника Отечества… Победителя – ниже плинтуса опустить?!.. Вы повеселитесь у меня сегодня!.. Ещё не так горько вам будет! Устрою я вам сюрприз!.. Чтоб вы все сдохли, крысы вонючие! Всех вас потяну за собой!.. Плохо вы меня ещё знаете!.. Ненавижу!.. Всех ненавижу!..
Кто-то мимо него прошёл, и Виктору то ли показалось, то ли послышалось ёмкое, но хлёсткое:
– Чмо!..
Голова Виктора втянулась в плечи. Он вновь почувствовал себя оплёванным, опозоренным и презираемым даже самим собой. Но тут же укрепилось желание отомстить и напакостить всей этой собравшейся здесь весёлой компании ублюдков. Он принял твёрдое решение и на его душе полегчало. Он глянул на снятую колодку с орденом и медалями и подумал: «Не надо было снимать… Но нацеплять опять на китель – это долго! Ладно, и так сойдёт!.. Пусть подавятся, гниды!..» Виктор пошёл тяжёлым шагом к выходу. По дороге он приостановился возле пустого стула за их столом, где до этого сидел Андрей Байер, взял со стола чистую салфетку и ею прихватил столовый нож Андрея, который сунул прямо с салфеткой в карман своих брюк. В курилке возле туалетов курили трое парней-музыкантов и Виктор, хотя и не курил, попросил сигаретку у одного из них. Музыкант брезгливо протянул пачку:
– Забирай всю! У меня ещё есть!..
– Да мне вся больше не пригодится, – Виктор вытащил одну сигаретку и показал пальцами, чтобы ему дали прикурить. Парень протянул зажигалку:
– Оставь себе! У меня ещё есть!..
Полковник, неумело прикурив, усмехнулся, попытался вернуть и пачку и зажигалку хозяину, но тот повернулся к нему спиной. Виктор бросил пачку и зажигалку в урну и пошёл с дымящейся сигаретой в мужской туалет.
«Как тут красиво! А я вам испорчу эту красоту – надолго запомните! Брезгуют они!.. Вы ещё не видели настоящих мужских поступков!.. Жаль, нету с собой пистолета!.. Я бы!..» Он повертел головой по сторонам… Одна кабинка была занята… «Сидит там, говнюк какой-то!.. Все тут говнюки собрались!.. Дерьмецо, говорите?!.. Будет вам дерьмецо!.. Много дерьмеца будет, что даже захлебнётесь! Мать только жалко!.. А что – мать? Чем я ей помог за всю жизнь? Ни разу даже рубля ей не перечислил после того, как она уехала жить к своей сестре». Взглянул на себя в зеркало; ему не понравилось отражение полковника: галстук – на бок, китель расстёгнут, капля кетчупа на белой рубахе (когда успел посадить?!), выражение лица – неприятное… Виктор бросил сигарету в умывальник, отвернулся от зеркала и зашёл в дальнюю кабинку, где снял брючный ремень, скинул китель и потоптался на нём. Вытащив из кармана нож в салфетке, в ярости нанёс себе несколько неглубоких ранений прямо в живот и грудь – рубаха во многих местах обильно пропиталась кровью… Ноздри Виктора раздулись, глаза сузились, губы сжались… Ни единого стона не было слышно…
Хлопнула дверка соседней кабины. «Говнюк вышел…» Виктор смыл салфетку с кровью в унитаз, а ножом кое-как проковырял большую дырку в начале ремня, после чего бросил нож на кафельный пол: «Отпечатки на ноже этого зэка-убийцы принесут ему много неприятностей!» – пролетела в голове Виктора злорадная мысль. Эта мысль была последней. Дальше он не осознавал, что делал. Через несколько секунд конец ремня в проделанную ножом дырку был зацеплен на крепкую вешалку для одежды, закреплённую на кафельной стене кабинки, а петля из ремня была накинута на шею. В туалете гулко раздалось: «Подстилка фашистская…», после чего раздался хрип… Ноги полковника засучили по полу, и одна из них неестественно высунулась под дверкой наружу и замерла…
Тело Виктора обнаружили через десять минут… Прибывшая на место происшествия дежурная оперативная группа зафиксировала смерть от асфиксии в результате суицида. От трупа попахивало дерьмецом, и следователь с криминалистом морщились от неприятного запаха. Если бы полковник Хорьков знал, что при удушении человеческий организм самопроизвольно выделяет обильные фекалии, то он бы ещё подумал, как уйти подостойнее из этой уже давно ставшей ему ненавистной жизни… О том, что ножом пользовался именно Виктор, а не Андрей Байер, было сразу же определено с записей видеонаблюдения, установленных в зале ресторана, на которых чётко было видно, как Виктор взял этот нож со стола. Никогда Виктор не узнает, что ни у кого из присутствующих на встрече выпускников не было в дальнейшем никаких неприятностей, как не было и никакой жалости к бывшему сокурснику, пожелавшему свести счёты таким странным способом.
В камеры видеонаблюдения не попал момент, когда Валентина, в девичестве Шмакова, подошла к столу, где сидел Виктор, и вытащила из-под колодки с орденом «Мужества» салфетку с предсмертной запиской, в которой было написано буквально следующее:
«В моей готовящейся смерти подозреваю и обвиняю:
1. Соболеву Людмилу – мою жену, изменяющую мне;
2. Байера Андрея, сделавшего всё, чтобы меня не было на этом свете;
3. Петрова Александра, пьяницу, любящего сюрпризы;
4. Шмакову Валентину, пытавшуюся меня соблазнить;
5. Римскую Светлану – тоже ещё ту змею подколодную;
6. Сволочей организаторов сегодняшней встречи однокурсников;
7. Всех, находящихся на этой встрече;
8. КГБ СССР и ФСБ России;
9. Своих сослуживцев и Министерство Обороны РФ в целом.
Всем тут перечисленным – скоро гореть в огненной гиене! (Валентина, прочитав слово «гиене», грустно улыбнулась и покачала головой). До встречи на том свете! Остаюсь Победителем. Полковник Хорьков В.Д. 01.07.2011г.»
Валентина незаметно бросила салфетку с предсмертной запиской в свою сумочку. Об этой записке она никому не рассказала, даже подруге Светлане Римской, лишь тихо попросила Александра сходить в мужской туалет посмотреть, что там делает Виктор-Победитель…
27.08.2014 г.