В свою старую школу я ехал без настроения. Потратить пятничный вечер на родительское собрание не входило в мои планы: детей у меня нет, да и на родину я прилетел всего на два дня. Смотаться в школу попросил брат: у него неожиданно возникли какие-то срочные дела.
— А почему бы не сходить на собрание твоей женушке? — раздраженно спросил я.
— Выручай, потом все объясню, — буркнул Максим и бросил трубку.
Невестку я невзлюбил с самого первого дня. За вздорность, за высокомерие, а главное – она совсем не понимала шуток, и существуй экзамен по чувству юмора, Наталья с треском бы его провалила.
Из-за пробок я опоздал и опоздал серьезно – часы над школьной дверью показывали сорок минут восьмого. Ещё десять ушло на поиски нужного кабинета.
Постучав, я открыл дверь и вошел. В пустой классной комнате за учительским столом сидела молодая женщина. Обхватив лицо руками, она плакала.
— Меня уже не удивляет подобная реакция на мою персону, — произнес я, — вот только с момента знакомства должно пройти немного времени. Что стряслось?
— Я не хотела, не хотела, — незнакомка подняла на меня глаза. — Ну, как можно было согласиться на классное руководство в первый год работы?
— А что не так?
— Никакого авторитета у учеников и в результате чудовищная дисциплина, — сбиваясь, затараторила учительница. — Девчонки смеются над моими нарядами, а мальчишки так обнаглели, что за глаза называют Елизаветой Сладкой.
— Успокойтесь, мне кажется, всё не так уж плохо. Елизавета …?
— Андреевна.
— Поверьте, Елизавета Андреевна, — улыбнулся я, — вам ещё повезло, уродине завоевать у подростков авторитет намного сложнее.
У учительницы было чистое лицо, огромные глазища и крупные, словно покусанные пчелами, губы.
— Заплаканной вы выглядите пугающе обворожительной, — сказал я. — Не обижайтесь, это такой комплимент.
Классная руководительница промокнула глаза и кивнула.
— А вы кто? — спросила она.
Я назвал нашу с братом фамилию.
— Простите, вам тоже непросто, — посерьезнела учительница, — ваша дочь рассказывала о проблемах с пьющей матерью.
Так вот оно что, - подумал я про себя, - моя племянница, оказывается, поразговорчивее братца.
— У вас хорошая девочка, — продолжала Елизавета. — Усидчивая, вежливая и любознательная. Я отмечала её на собрании, оно завершилось пятнадцать минут назад.
— К счастью, это дочь брата.
— Почему к счастью?
— Дело в том, что я мечтаю о сыне.
— Я тоже, — неожиданно вырвалось у классной руководительницы.
Она смутилась и покраснела.
— Вот что, Лиза, — протянул я ей руку, — приглашаю вас поужинать.
— А разве это удобно? Вот если бы вы подбросили меня до дома.
— По дороге в школу я видел рекламу ресторана, в котором проходит фестиваль лягушачьих лапок. Давайте выпьем вина и продегустируем окорочка речных и озерных нимф. А я обещаю проконсультировать вас, как без проблем наладить отношения с учениками.
Мы вышли из школы и направились к старенькой отцовской «ауди». Из-за туч на нас с любопытством пялилась бескровная питерская луна.
А она ничего, размышлял я, осторожно разглядывая шагающую рядом учительницу. Елизавета удивительным образом смахивала на Эммануэль Сенье, сыгравшую Мими в тринадцатой полнометражке мужа-режиссера.
— Какой предмет вы преподаёте? — поинтересовался я.
— Математику, — Елизавета села в машину, захлопнув дверь со второй попытки. — Я благодарю вас за приглашение, вот только свобода разведенной женщины сильно ограничена: дома меня ждет дочь.
— Мы можем посидеть где-нибудь втроем.
Учительница одернула юбку и улыбнулась.
— Если не очень долго, то можно, — сказала она. — И если в программе вечера останется консультация.
— Вам, как математику, должно быть интересно, — поворачивая ключ зажигания, сообщил я, — что пятьдесят три процента американцев уверены, будто христиане, мусульмане и иудеи верят в одного бога, только по-разному ему молятся. А двадцать девять процентов - что создатель полностью управляет происходящим на земле.
Её ресницы сосчитали до двух.
— А вы знаете, — быстро нашлась Елизавета, — что шестьдесят процентов американских девушек лишаются девственности на заднем сидении автомобиля, а около сорока процентов заокеанских жен изменяет супругам?
Машина ещё не разогналась до восьмидесяти, а я уже знал, что могу безошибочно предсказать события этого вечера.
— Расскажите о дочке, — попросил я через минуту.
Елизавета посмотрела на меня с сомнением.
— Катя – обычная девочка. В этом году пойдет в школу. Она любит море и мечтает о современной кукле. Знаете, сейчас популярны такие, с большой головой и длинными ногами?
— Ну, длинные ноги всегда в моде, — невпопад бросил я.
На улице уже загорались фонари.
Всю дорогу Елизавета рассказывала о себе и о своей замечательной дочери. Банальная история матери-одиночки навевала скуку.
— Сколько времени вам нужно на сборы? — подъехав к дому Елизаветы, уточнил я.
— Около получаса.
— Тогда не спешите и выходите через сорок пять минут. Я буду ждать у подъезда. И давай перестанем друг другу выкать, а то чего доброго напугаем дочь.
— Договорились, — просто ответила Елизавета.
Я проводил её взглядом до подъезда. Когда дверь за учительницей закрылась, торопливо выехал со двора.
Все равно, вечер пропал, - размышлял я, - отчего бы не подарить праздник тем, кто в нём нуждается?
Через минут сорок я был на месте. Сидел в древнем «ауди» и злился. Злился на себя, на Максима и на его, как выяснилось, пьющую женушку.
К чему мне эти заботы? – недоумевал я. – Что за приступ нелепой благотворительности?
Когда появились Лиза с дочкой, я выбрался из машины навстречу.
— Познакомься, Катюша, — едва дрогнувшим голосом произнесла Елизавета. — Это... Это ...
Она замолчала и посмотрела на меня. Её большущие глаза потемнели.
— Георгий, — я заставил себя улыбнуться и протянул пигалице ладонь. — Не сомневаюсь, мы обязательно станем друзьями. Такими же, как с твоей матерью.
Девчонка взглянула на меня с любопытством и царственно протянула руку. На её кукольном лице, с большими как у Лизы глазами, сияла улыбка. Дочь сильно походила на мать и этот факт, непонятно почему, меня обрадовал.
— Георгий - мой хороший знакомый, — наконец пришла в себя Елизавета. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы нашли общий язык.
— Найдем, — преувеличенно бодро пообещал я матери.
— А как думаешь ты? — обняла дочь за плечи Лиза.
Девчонка не реагировала. По-видимому, не приняла еще никакого решения.
— Сколько тебе лет, Катюша? — спросил я.
— Шесть, — ответила та звонким голоском.
— Тут недалеко есть кафешка, — пожал я плечами. — Давайте попьем чаю с пирогами.
В кафе нас усадили за угловой столик, чудесным образом оказавшийся свободным.
Тихо играла музыка. На паре больших экранов транслировали бесконечное модное дефиле.
— Любишь играть в куклы? —спросил я девчонку.
Та не отвечала. Увлекшись едой, она с аппетитом кромсала ложечкой пирог с клубникой.
— Георгий только что прилетел из-за рубежа, — для чего-то сообщила дочке Елизавета. — Возможно, в будущем мы слетаем куда-нибудь втроём.
Узнав о неожиданной перспективе, затих и я. Так и молчали, уставившись каждый в свою тарелку.
Через какое-то время к нам подошла официантка.
— Не хотите чего-нибудь ещё? — плохо скрывая улыбку, спросила она.
— Хотим ли мы чего-то ещё? — вслух повторил я. — Подождите, мне надо посоветоваться со знакомым Дедом Морозом.
Достав из кармана мобильный, я притворился, будто набираю номер.
— Алло, добрый вечер, — произнес я в трубку. — Мы здесь с Катей и её мамой едим пироги. Спасибо, Дедушка, у нас всё замечательно. Что? Вас плохо слышно, повторите!
Краем глаз я отметил, как напряглась дочь Елизаветы. Уставившись на меня, она ловила каждое моё слово.
— О какой кукле ты мечтаешь? — зная ответ, спросил я девчонку. — Мороз хочет сделать тебе подарок.
— Братц, — выдавила та из себя.
Я продублировал по телефону название бренда.
— Дед сообщил, — пряча трубку в карман, обратился я к официантке, — что передал для нас посылку. Он оставил её на кухне, принесите, пожалуйста.
Девушка согласно кивнула и отошла.
— Сейчас узнаем, — вздохнул я, — что нам отправил старик.
Возвратившаяся официантка поставила на стол яркую коробку.
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, — открыл я её. — По всей видимости, это маме.
Достав флакончик духов, я вручил его Елизавете.
— А вот эта красотка тебе! — протянул я девчонке куклу. — Её зовут Хлоя. Взгляни, как она похожа на твою маму.
Мать с дочерью затихли. Рассматривали подарки и переглядывались между собой.
— Идите в машину, — сказал я им. — А я рассчитаюсь и поедем домой.
— Всё в порядке? — спросила официантка, едва мы остались вдвоем.
Я протянул девушке несколько купюр.
— Сдачу оставьте себе, — кивнул я ей. — Большое спасибо. И за придержанный столик, и за участие в спектакле.
— Благодарю, — улыбнулась официантка. — У вас замечательные жена и дочь.
Я не стал разубеждать девушку. Насчет себя же никаких сомнений не оставалось: серьезные отношения с Елизаветой стали бы для меня обузой.
Мать с дочкой ожидали меня в машине. Первым делом Лиза попросила поблагодарить дарителя.
— А педагогической консультации я так и не дождалась, — с улыбкой добавила она. — Может, в следующий раз?
— Завтра улетаю, — ответил я, на день сократив продолжительность своего визита. — Буду через полгода, тогда и проконсультирую.
За все остальное время никто не промолвил и слова.
— Всего хорошего, Катюша, — улыбнулся я девчонке, когда мы приехали к дому. — Слушайся маму и не болей. Тебе тоже успехов! — кивнул я Елизавете.
Она стояла у машины и не уходила, словно ждала от меня каких-то слов. Только что я мог ей сказать?
В кармане моего пиджака зазвонил телефон.
— Ладно, — встряхнула волосами Елизавета, — мы побежали.
Она взяла дочь за руку и направилась к подъезду.
— Удачи! — торопливо бросил я вслед.
По дороге Катюша несколько раз обернулась в мою сторону.
— Спасибо за поход в школу, — прогремел в трубке бас Максима. — Я теперь твой должник.
— Не за что, — перебил я брата. — Ты тоже выручил - вовремя позвонил. Колись теперь насчет Наташки, крепко бухает?
— Лучше бы бухала.
— Не пугай меня.
Максим немного помолчал.
— Крыша у неё поехала, — вздохнул он.
— Белая горячка?
— Бери выше, — хмыкнул брат. — Прикладная философия. Подсела на всяких там аквинских, розановых, ильиных. Теперь мучается дилеммой, кто могущественней, Бог или смерть.
— Бить пробовал?
Брат, однако, не оценил моего юмора.
— Приезжай, — тихо попросил он. — Посидим, поболтаем, как раньше. Или снова уедешь, не повидавшись?
— А ты знаешь, — спросил я Максима, — что Василий Розанов хотел подписывать свои журнальные статьи, как Елизавета Сладкая?
— Нет, — промямлил Максим. — И что же?
— Ему не разрешили.