Лукас проснулся как от толчка и сразу понял, что еще слишком рано, но больше он не заснет. Часы показывали четверть седьмого. Он встал с постели, медленно прошел по комнате, выставив руки перед собой, и наощупь отыскал ванную комнату. Только закрыв за собой дверь, он включил свет, выпил воды и посмотрел в зеркало.
«Почему Уэзер?»
Если она не ошиблась и ее действительно преследовали в ночь убийства Лакортов, то нападения не имели ничего общего с его появлением.
Лукас плеснул водой в лицо, вытерся и распахнул дверь. Свет из ванной комнаты упал на Уэзер, и она, не просыпаясь, повернулась к нему спиной. На руке отчетливо виднелись кровоподтеки. Она спала, подложив руку под подбородок, словно использовала кулак вместо подушки. Лукас прикрыл дверь, оставив лишь маленькую щелочку, чтобы можно было передвигаться по комнате, на цыпочках прошел в коридор и направился на кухню, на ходу включая свет, а потом, голый и замерзший, спустился в подвал. Он вытащил из сушилки свою одежду и перенес ее в комнату для гостей, чтобы помыться и одеться. Когда Лукас вернулся в спальню Уэзер за носками, она тихонько замычала.
— Ты проснулась? — прошептал он.
— Ммм.
— Я попрошу, чтобы за мной приехали, и уйду до того, как ты будешь готова.
В этот момент зазвонил телефон. Уэзер перекатилась на другой бок и посмотрела на Лукаса.
— Каждое утро меня будят, — пожаловалась она сонным голосом, — и сообщают о чьей-то смерти.
— Подожди минутку, — ответил он и поспешил на кухню.
В телефонной трубке раздался невнятный хриплый голос Карра:
— Фил мертв.
— Что?
— Он покончил с собой. Оставил записку, в которой признался во всем. Это он убил Лакортов.
Несколько мгновений Лукас не мог прийти в себя.
— Шелли, где ты? — спросил он, услышав в трубке другие голоса.
— В доме священника. Тело здесь.
— Сколько человек с тобой?
— Полдюжины.
— Выгони всех и опечатай дом. Вызови парней из Мэдисона.
— Они уже едут, — дрогнувшим голосом ответил шериф, окончательно потерявший уверенность в себе.
— Пусть все уйдут, — настойчиво повторил Лукас. — Возможно, Берген покончил с собой, но я не думаю, что он расправился с Лакортами. И если в записке написано, что это его рук дело, значит, мы имеем дело с убийством.
— Он покончил с собой при помощи таблеток и выпивки. И записка подписана, — сказал Карр.
Его голос звучал пронзительно, и Лукасу показалось, что шериф близок к истерике.
— Не прикасайся к записке. Нужно обработать ее.
— Ее уже трогали.
— Ради бога, немедленно положите ее! — взмолился Лукас. — И не пускайте по рукам.
Уэзер, закутанная в плед, появилась в коридоре. На ее лице застыло вопросительное выражение. Лукас жестом показал, чтобы она немного подождала.
— Как именно он это сделал? Расскажи детали.
— Выпил целую бутылку виски и пару флаконов снотворного.
— Да, этого вполне достаточно, — сказал Лукас. — Я постараюсь приехать как можно быстрее. Послушай, возможно, Берген и покончил с собой, но нужно провести расследование так, словно это насильственная смерть. Кому-то почти удалось безнаказанно убить мальчика Харпера, имитируя несчастный случай. Не исключено, что он пытается еще раз поиметь нас. Подожди минутку.
Лукас отнял трубку от уха и спросил у Уэзер:
— Ты знаешь лечащего врача Бергена?
— Если не ошибаюсь, это Лу Дэвис.
— Предположительно врачом священника был Лу Дэвис, — сказал Лукас в трубку. — Позвони ему и выясни, выписывал ли он Бергену это снотворное. Твои люди должны проверить городские аптеки, пусть даже придется зайти в каждую.
— Фил Берген мертв? — спросила Уэзер, когда Лукас повесил трубку.
— Да. Возможно, это самоубийство — есть записка. И он признался в убийстве Лакортов.
— О нет. — Она обхватила себя руками. — Лукас, мне страшно.
Он обнял ее за плечи.
— Я уже много раз говорил тебе…
— Я никуда не уеду! — перебила его она.
— Ты можешь пожить в моем доме в Миннеаполисе.
— Я останусь здесь. Но этот тип… — Она покачала головой и нахмурилась. — Тогда получается… Я не понимаю…
— Чего?
— Выходит, именно Берген пытался застрелить меня вчера. И он же должен был преследовать меня в ночь убийства Лакортов.
— Ты оставалась в доме Лакортов, когда я и Шелли уехали в город, чтобы побеседовать с Бергеном. Так что это не он, — заверил ее Лукас.
— Может, тот парень вовсе и не преследовал меня… но после прошлой ночи я уверена, что преследовал. Уж слишком странным было его поведение.
— Одевайся, — велел Лукас. — Нам нужно поехать и посмотреть на тело.
Было семь часов утра — совсем темно, — но Грант уже проснулся и начал свой день. Люди быстро шагали по тротуарам, ежась под порывами влажного холодного ветра. Одна патрульная машина, две машины помощников шерифа и седан экспертов из Мэдисона стояли у входа в дом священника. Лукас кивнул постовому у двери и вошел, Уэзер последовала за ним. Карр сидел на диване, его лицо приобрело восковой оттенок. Эксперт возился на кухне с бутылками и стаканами, снимая с них отпечатки пальцев. Когда появились Лукас и Уэзер, шериф устало поднялся на ноги.
— Где он? — спросил Лукас.
— Там, — ответил Карр и повел их за собой по коридору.
Берген лежал лицом вверх, его голова покоилась на подушке. Глаза оставались открытыми, но уже подернулись пленкой смерти. Руки были скрещены на животе. На священнике был свитер и черные брюки с расстегнутым поясом. С ноги, свисающей с дивана, свалилась туфля. На черном носке виднелась дырочка возле мизинца. Другая нога лежала на диване.
— Кто его нашел? — спросил Лукас.
— Один из прихожан, когда Фил не появился на утренней мессе, — ответил Карр. — Передняя дверь была незаперта, в доме горел свет, но никто не ответил на звонок. Тогда они заглянули в окна гаража и увидели, что машина на месте. Наконец один из них решил войти и нашел его здесь. Они сразу поняли, что он мертв — достаточно на него посмотреть, — и тут же вызвали нас.
— Тебя или городскую полицию?
— Диспетчер передает сообщение всем. А полиция Гранта патрулирует только с семи утра до закрытия баров. Ночь контролируем мы.
— Значит, вы приехали сюда и все выглядело именно так?
— Да, если не считать того, что Джонни — помощник шерифа, который появился здесь первым, — взял записку, а потом передал ее еще одному парню. Кроме того, она побывала в руках у меня. Больше никто к ней прикасался. Возможно, мы все испортили, — признался Карр.
— Где она сейчас?
— Лежит на обеденном столе, — ответил шериф. — Но это еще не все. Пойдем.
— Я бы хотела осмотреть его, — сказала доктор, наклоняясь над телом.
Лукас бросил последний взгляд на Бергена, кивнул Уэзер и последовал за Карром через гостиную и кухню в прихожую, а оттуда в гараж. Крышка багажника «Гранд чероки» была поднята. Там лежали пистолет и странный нож, похожий на мачете. Складывалось впечатление, что нож сделан кустарным способом. У него была деревянная рукоять, обмотанная клейкой лентой, и лезвие прямоугольной формы. Лукас наклонился и увидел темные засохшие сгустки. Возможно, кровь.
— Это тесак для кукурузы, — пояснил Карр. — Теперь такие встречаются редко.
— Они так здесь и лежали?
— Да. Тесак упоминается в записке, и пистолет тоже. Господи, кто бы мог подумать…
— Дайте мне прочитать записку, — перебил его Лукас.
Записка была напечатана на фирменном бланке прихода.
— Насколько я помню, у него была электрическая пишущая машинка, — сказал Лукас.
— Да, стоит в его кабинете.
— Ясно…
В записке было написано следующее:
«Я убивал, и я лгал. Когда я совершал эти деяния, то думал, что поступаю так во славу Господа; но теперь я вижу, что меня вела рука дьявола. Я буду наказан за содеянное, но я уверен, что наказание закончится и я увижу вас всех на небесах, очищенный от грехов. А сейчас простите меня, друзья мои, если сможете, как это сделает Всевышний».
Внизу стояла подпись шариковой ручкой:
«Преподобный Филип Берген».
И еще ниже:
«Шелли, прости меня. Отчаяние делает меня слабым — тебе это известно еще с тех пор, как я выбил мяч из-под той сосны. Ты найдешь орудия убийства в багажнике моей машины».
— Это его подпись?
— Да. Я сразу узнал ее. А слова о сосне имеют для меня особый смысл.
В комнату вошел эксперт-криминалист Крейн. Он услышал вопрос Лукаса и ответ Карра и сказал:
— Мы отправляем записку в Мэдисон. Возможно, с ней возникнут проблемы.
— А в чем дело? — поинтересовался Лукас.
— Когда шериф Карр передал твои слова о том, что это может оказаться убийством, мы стали действовать с максимальной осторожностью. Если посмотреть на записку и на подпись, — он вытащил из кармана маленькую лупу и протянул ее Лукасу, — то в нескольких местах возле подписи можно увидеть маленькие следы от стержня без чернил.
— И что? — спросил Лукас, наклоняясь над запиской.
Следы были слабыми, но он заметил их.
— Когда люди хотят подделать подпись, они берут оригинал, например чек, и кладут поверх листа, на котором хотят воспроизвести его. Затем человек обводит настоящую подпись чем-то заостренным вроде шариковой ручки, сильно нажимая на нее. На бумаге остаются отпечатки, которые он и обводит. Это довольно трудно заметить, если фальсификатор делает свою работу тщательно. Новая подпись в таком случае имеет все особенности оригинала.
— Но ты считаешь, что это подделка?
— Вполне возможно, — сказал Крейн. — Есть еще пара деталей. Наш специалист по дактилоскопии собирался обработать суперклеем бутылку от виски и флакончики от лекарств. Он сразу заметил отпечатки на стекле. Но все бутылки оказались идеально чистыми, если не считать следов пальцев. Словно кто-то протер их перед тем, как их взял Берген, или оставил отпечатки священника после того, как он умер. Не осталось смазанных следов или каких-то посторонних частичек, только чистые отпечатки. Слишком четкие и аккуратные. Похоже, это сделали специально.
— Мерзавец, — пробормотал Карр, переводя взгляд с эксперта на Лукаса.
— Впрочем, это может ничего не значить, — добавил Крейн. — Я бы сказал так: вероятность того, что это самоубийство, весьма велика. Но…
— Но? — повторил шериф.
— А вы опросили соседей, не видели ли они кого-то возле дома Бергена? — поинтересовался Лукас.
— Я немедленно пошлю людей, — сказал Карр.
Он указал пальцем на одного из своих помощников, стоящих рядом. Тот кивнул и вышел.
К ним присоединилась доктор.
— Нет ни синяков, ни следов борьбы. Его брюки расстегнуты.
— Ну и что? — спросил Карр.
— Довольно часто самоубийцы стремятся хорошо выглядеть после смерти. Женщины надевают красивые платья и тщательно накладывают макияж, мужчины бреются. Мне представляется странным, что священник, который собирался покончить с жизнью, расстегнул брюки, чтобы его нашли в таком виде.
Шериф посмотрел в сторону спальни.
— Фил был склонен к соблюдению формальностей, — вспомнил он.
— В его машине лежит нож, — сказал Лукас, обращаясь к Уэзер. — Посмотри-ка на него.
Пока она ходила в гараж, Лукас вернулся в спальню. «Берген выглядит так, словно он чем-то недоволен», — подумал он.
— Мы начали опрашивать соседей, — сказал Карр, подходя к Лукасу.
— Шелли, не следует забывать о пятидесятниках. Я не хочу никого обидеть, но существует множество фанатиков, помешанных на религиозных противоречиях. Я постоянно сталкивался с ними в Миннеаполисе. Здесь достаточно ненормальных, и все как-то связаны друг с другом. Возможно, один из них окажется убийцей. Тебе следует подумать об этом.
— Я так и сделаю, — пообещал Карр. — Значит, ты считаешь, что Фила убили?
Лукас кивнул.
— Это возможно. Впрочем, нет никаких следов борьбы.
— Фил сопротивлялся бы. И я не могу забыть историю с сосной. Однажды мы играли в гольф…
— Я знаю, — кивнул Лукас. — Он выбросил мяч из-под сосны.
— Откуда тебе это известно?
— Ты сам рассказывал, — ответил Лукас, почесав в затылке. — Не помню, когда именно, но ты говорил мне.
— Однако никто больше об этом не знает.
Они немного постояли, молча глядя на тело. Вскоре к ним подошла Уэзер.
— Это нож с места преступления.
— Ты уверена?
— Для меня это очевидно.
— Теперь весь город будет думать, что он убийца, — с горечью сказал шериф.
Они отвернулись от тела и двинулись по коридору в гостиную. Когда они проходили мимо кабинета Бергена, Лукас увидел зеленую электрическую пишущую машинку. Правее стояли компьютер и принтер.
— Подождите минутку.
Лукас посмотрел на компьютер, а потом перевел взгляд на шкаф, в котором стояли книги по Windows, WordPerfect, MS-DOS, электронные комментарии к Библии, множество пособий по работе с компьютерами и программным обеспечением. У компьютера было два дисковода. Дисковод 5,25 дюйма был пуст, но дискета в 3,5 дюйма оставалась внутри. Лукас высунулся в коридор и крикнул:
— Крейн, ты собираешься снимать отпечатки с клавиатуры компьютера?
— Снимем, если нужно, — крикнул в ответ эксперт. — Но мы не нашли ничего связанного с компьютером.
— Ладно, тогда я взгляну. — Лукас повернулся к Карру. — Я тоже использую такой текстовый редактор.
Шериф и Уэзер смотрели через плечо Лукаса, когда он набрал WP, чтобы активировать WordPerfect, а потом F5, чтобы получить перечень файлов. Он выбрал диск В. Над дисководом с дискетой загорелся огонек, а на экране появился список.
— Смотрите, — сказал Лукас и показал на строчку с надписью:
Проп1-9. 5.213 01–08 00:38
— Что это?
— Вечером он работал на компьютере, точнее, ночью, в тридцать восемь минут первого. Именно в это время он закрыл документ. Интересно, почему он не написал посмертную записку именно там? Это намного удобнее и проще, чем на пишущей машинке.
Лукас нажал на клавишу, чтобы открыть последний файл.
— Похоже, это проповедь. Да. Проповедь один-девять. Судя по сокращениям, он готовил ее на завтрашнее утро. — Лукас вернулся к списку файлов и провел пальцем по экрану. — Видишь? Вот прошлое воскресенье. «Проп1-2». Ты ходил на мессу?
— Конечно.
— Давай посмотрим. — Он открыл второй документ. — Это воскресная проповедь?
Шериф пробежал взглядом несколько строк и кивнул.
— Да, слово в слово, насколько я помню.
— Хорошо, значит, я прав.
Лукас дважды нажал на клавишу выхода, вернулся к первому файлу и начал читать его.
— Взгляните, — показал он на монитор, — Берген все отрицает. В тридцать восемь минут первого он пишет, что не совершал убийств.
Карр, шевеля губами, прочитал черновик проповеди, и от его лица отхлынула кровь.
— Его убили? Или он не выдержал, столкнувшись лицом к лицу с собственной ложью?
— Я считаю, что его убили, — сказал Лукас и почувствовал, как Уэзер сжала его плечо. — Следует исходить из этого предположения. Если мы ошиблись, вреда не будет. Но если мы правы, то убийца до сих пор на свободе.