Лукас бесшумно вошел в дом, снял обувь, остановился и прислушался. Ему показалось, что печка заработала совсем недавно: по вентиляционным каналам пошел теплый воздух, раздавалось негромкое пощелкивание. Уэзер оставила слабый свет над раковиной. Лукас на цыпочках пересек кухню, гостиную и по коридору добрался до комнаты для гостей, где сразу включил свет.
Комната эта выглядела заброшенной — едва ли сюда часто заглядывали. Пыль с комода была сметена, но на нем ничего не стояло, а ящики пустовали. На тумбочке разместились лампа и небольшой будильник, рядом Уэзер положила блокнот и ручку; было похоже, что к блокноту она больше не прикасалась. «Все готово для гостей, — подумал Лукас, — но никто так и не пришел».
Он снял парку, рубашку, брюки, термобелье и бросил на комод. Ему пришлось заехать в мотель, чтобы прихватить бритвенные принадлежности и смену нижнего белья. Лукас убрал вещи и наручные часы в тумбочку, вытащил пистолет из кобуры, дослал патрон в ствол и положил оружие рядом с будильником. Немного постояв у открытой двери в спальню, он выключил свет и забрался в постель. Она оказалась слишком упругой и плотной, словно на ней никогда не спали. Подушка отталкивала голову. Он никогда здесь не заснет.
Кровать просела.
Кто-то находился в комнате. Не понимая, где он, Лукас повернул голову и открыл глаза. Из коридора падал свет. Лукас вспомнил о просевшей постели и приподнялся на локте. В ногах у него сидела полностью одетая Уэзер. Она держала в руке чашку с кофе и пила его маленькими глотками.
— Господи, который час?
— Начало седьмого. Я давно не сплю, — сказала доктор. Вид у нее был бодрый. — Спасибо, что пришел.
— Я сейчас встану.
— Не надо. Шелли послал сюда одного из своих помощников. Я чувствую себя глупо.
— Не стоит. Все вполне логично, — резко сказал он. — А следующую ночь тебе придется провести в другом месте. Выбери методом тыка какой-нибудь мотель в Парк-Фоллзе. Сообщи нам, когда будешь уезжать, и мы проверим, нет ли за тобой слежки.
— Я подумаю, — ответила Уэзер и похлопала его по ноге. — Знаешь, а мне нравится твое длинное нижнее белье. Особенно цвет.
Лукас опустил глаза — белье было светло-розовым.
— Я постирал его вместе с красной рубашкой, — проворчал он. — Проклятье, до утра еще уйма времени. Оно наступает, когда приходит почтальон.
— Здесь его можно ждать не раньше часа дня, — ответила доктор.
— Значит, утро начинается в час, — Лукас опустился на подушку. — Что с Джоном Мюллером?
— Его не нашли. Я спросила, когда звонил помощник шерифа.
— О господи.
— Боюсь, он мертв, — сказала Уэзер и посмотрела на часы. — Мне пора. Проверь, заперты ли замки. Выйди через гараж, двери там закрываются автоматически.
— Хорошо. А ты?
— Что?
— Пообедаешь со мной вечером еще раз?
— Боже мой, ты меня торопишь, — ответила она. — Такие мужчины мне нравятся. Конечно. Но почему бы нам не сделать это здесь? Я что-нибудь приготовлю.
— Замечательно.
— В шесть часов, — сказала Уэзер и кивком показала на тумбочку. — А у тебя большая пушка.
Лукас услышал, как открылась и закрылась дверь гаража, и в доме воцарилась тишина. Он медленно погрузился в сон, чувствуя себя теперь комфортно в этой странной спальне. В восемь часов он окончательно проснулся, немного посидел на кровати, затем побрел в ванную комнату, побрился и забрался под душ. Вода была ледяной, и пришлось прятаться за пластиковой занавеской, пока вода не нагрелась. Он долго стоял под горячими струями, стекающими по шее и спине.
«Харпер. Нужно надавить на него. Пожалуй, он единственный может что-то знать».
Лукас вышел из душа и заглянул в аптечку, надеясь найти шампунь, но обнаружил лишь две пачки противозачаточных таблеток. Он перевернул пачку, чтобы найти дату. Куплены два года назад. Хм. Он рассчитывал, что Уэзер приобрела таблетки вчера. Что за тщеславие! Лукас положил их на место. Ясное дело, если она два года не предохранялась, значит, у нее не было серьезных связей.
Он заглянул под раковину, нашел бутылку «Перта», вернулся в душ и вымыл голову.
Впрочем, проблема не только в Харпере. Несоответствие во времени по-прежнему тревожило Лукаса. Что-то здесь не так. При чем здесь отец Фил? Он никак не мог быть вовлечен в секс с детьми. Да, в Миннесоте произошло несколько случаев растления малолетних священнослужителями, но там они всякий раз действовали в одиночку. Положение духовного лица в небольшом городке исключает его участие в подобной группе.
— О нет, — пробормотал Лукас.
Следовало бы понять это раньше. Он вышел из душа, вытер лицо, прошел по коридору на кухню и отыскал телефон. Его звонок застал шерифа в кабинете.
— Тебе удалось немного поспать? — спросил Лукас.
— Пару часов на диване в кабинете, — ответил Карр. — Мы получили ордер на обыск в доме Джуди Шонекер. Ты можешь подъехать туда.
— Я бы хотел взять с собой Джина. Он отлично проявил себя во время допроса Харпера.
— Насколько я понял, у Расса сегодня утром будет болеть нос, — заметил шериф.
— Все дело в холодной погоде, — ответил Лукас. — Послушай, сколько людей живет возле озера Сторм, за Лакортами? Сколько там домов?
— Хм. Двадцать или тридцать. И еще пара пансионатов, но сейчас все они, естественно, закрыты. Там живут только владельцы.
— Ты можешь составить для меня список?
— Конечно. Налоговый инспектор должен быть в курсе. Мы возьмем у него документы. Что ты ищешь?
— Я пойму, когда получу список. Через двадцать минут буду на месте, — сказал Лукас.
Он повесил трубку, понял, что замерзает, и поспешно вернулся в ванную комнату, под душ. Постояв пару минут под струями горячей воды, он вытерся, оделся и вышел из дома.
Карр доедал пончик с сахарной пудрой, когда вошел Лукас.
— Угощайся, — предложил шериф, указывая на бумажный пакет. — Почему тебя интересуют имена людей, живущих возле дороги?
— Просто я хотел выяснить, что там находится, — ответил Лукас, выуживая из пакета сладкий пончик. — У тебя уже есть список?
— Я поручил Джорджу, нашему налоговому инспектору, составить его и сказал, что это срочно. Думаю, скоро он будет готов. Пойдем, я тебя отведу.
Джордж оказался высоким и смуглым лысеющим мужчиной с остроконечными, как вороньи перья, пальцами. Он достал карту озера и прилегающей территории и острым ногтем указательного пальца провел по дороге, называя живущих там людей, вплоть до младенцев. В трех домах обосновались одинокие мужчины.
— Ты знаешь этих парней? — спросил Лукас у шерифа, указывая на дома одиночек.
— Да, — кивнул Карр. — Но хорошо знаком только с одним, его зовут Донни Райли, он живет между Оджибве-род и «Ган клаб». Очень хороший человек. Был почтальоном, сейчас на пенсии. Боб Делл работает на лесопилке, а Даррелл Андерсон содержит пансионат «Каменный ястреб».
— Они женаты? Разведены? Вдовцы? Что ты о них знаешь?
— Райли был женат много лет. Его супруга умерла. У Даррелла была длительная связь с одной из больничных медсестер, но о нем мне известно совсем немного. Ну а Боб настоящий фермер-холостяк.
— Среди них есть католики? — спросил Лукас.
— Ну… — Карр переглянулся с Джорджем, а потом оба посмотрели на Лукаса. — Насколько мне известно, Боб ходит на воскресную мессу.
— Он родился здесь?
— Нет, приехал из Милуоки, — ответил шериф. — Что мы ищем?
— Ничего определенного. Давай поднимемся наверх. — Лукас повернулся к налоговому инспектору. — Благодарю.
Лейси сидел в кабинете шерифа, положив ноги на угол письменного стола. Когда они вошли, он тут же опустил их.
— Если ты испортишь мой стол, я вычту его стоимость из твоей зарплаты, — проворчал Карр.
— Извини, — сказал Лейси.
— А теперь скажи, за каким дьяволом мы ходили к Джорджу? — спросил шериф у Лукаса, усаживаясь в свое вращающееся кресло.
— До меня дошел слух — ничего более, — что Фил Берген голубой. Вот почему я вчера спросил, были ли у него гомосексуальные связи.
— Ужасное оскорбление! — выпалил Карр. — Откуда ты это взял?
— Я пытаюсь понять, почему он сказал, что находился у Лакортов, когда они уже были мертвы, — ответил Лукас. — Почему он так и не отказался от своих слов. И тогда я спросил себя: а где еще мог быть священник, если он не хочет говорить об этом?
— Проклятье, — пробормотал Карр. Он повернулся вместе с креслом и посмотрел в окно сквозь приоткрытые жалюзи. — У тебя грязные мысли, Дэвенпорт.
— Ты думаешь о ком-то конкретном? — спросил помощник шерифа.
Лукас повторил три имени. Лейси смотрел на него несколько мгновений, затем откашлялся, подался вперед и взглянул на своего шефа.
— Шелли, послушай. Моя жена знает Боба Делла. Однажды я сказал, что он симпатичный парень, просто дразнил ее, а она ответила: «Боб не из тех, кого интересуют женщины, так мне кажется».
— Она сказала, что Боб голубой? — спросил Карр, мрачно глядя на своего помощника.
— Ну, не совсем, — ответил Лейси. — Только то, что его не интересуют женщины.
— Это ужасно, — пробормотал Карр, вновь переводя взгляд на Лукаса.
— И это очень многое объясняет, — заметил тот. — Если местные жители знают, что Боб Делл голубой… может быть, Берген был у него, попался на лжи, а теперь у него нет возможности взять свои слова обратно. Примите во внимание его пьянство. Если он невиновен, что на него так давит?
— Люди из моего офиса, — ответил шериф, встал и прошелся по кабинету, покусывая костяшки пальцев. — Нам нужно проверить Делла, — наконец сказал он.
— Постарайтесь узнать дату его рождения. Пошлите запрос в Национальный информационно-криминалистический центр и в Милуоки, если он приехал оттуда, — предложил Лукас. — И подумай вот о чем: если проблема Бергена состоит именно в этом, то с него снимается подозрение в убийстве.
— Да. — Карр повернулся и посмотрел в окно на сугроб и занесенную снегом ограду, за которой виднелись задние дворики нескольких домов. — Но обвинение в гомосексуализме останется. Это убьет его.
Они все довольно долго молчали, а потом шериф добавил:
— Джин Климпт встретится с тобой в ресторане «Мельница» в полдень.
Он протянул Лукасу ордер на обыск. Лукас посмотрел на него и положил в карман куртки.
— Есть что-то новое по Джону Мюллеру?
Карр покачал головой.
— Ничего. Теперь мы ищем тело.
Утро Лукас провел в доме Лакортов. Электрический обогреватель не мог поддерживать в гараже комфортную температуру из-за отсутствия изоляции и из-за того, что дверь постоянно открывалась. Все оставались в расстегнутых парках или свитерах; тепла едва хватало, чтобы обходиться без перчаток. Из досок два на четыре дюйма сколотили длинный временный стол, который был завален бумагами и электронным оборудованием. Здесь также поставили компьютер и принтер.
Экспертам удалось найти в стене кухни сильно деформированную пулю. Судя по ее донцу и весу, с учетом потери части оболочки, они пришли к выводу, что, скорее всего, она выпущена из «магнума» сорок четвертого калибра. И это точно не триста пятьдесят седьмой калибр. Из пистолета, найденного Лукасом в ночь убийства, не стреляли.
— Когда девочке отрезали ухо и нос, она была жива, — сказал эксперт, читая присланное по факсу сообщение. — Вскрытие уже провели, но предстоит еще множество тестов.
Эксперт начал монотонно перечислять список других находок. Лукас слушал, но каждые несколько секунд отвлекался, мыслями возвращаясь к Уэзер. Его всегда привлекали умные женщины, но лишь немногие из его романов с ними оказались долгими. У него была дочь от женщины, которую он никогда не любил, хотя она очень нравилась ему. Она работала репортером, и их объединяла тяга к опасному и динамичному образу жизни. Лукас любил другую, во всяком случае, так ему казалось. Впрочем, та полностью отдавалась своей полицейской карьере. Уэзер вполне могла бы стать копом: серьезная, с жестким характером и чувством юмора.
«Я не должен упустить свой шанс, — подумал он. — Нет, не должен».
В облаке пара в гараж вошел Крейн, отряхнул снег и сразу направился к кофейнику, стоящему за спиной Лукаса.
— Убийца устроил пожар при помощи водогрея, — сказал он.
Лукас повернулся на стуле.
— Что?
Крейн, не снимая парки, наливал себе кофе.
— Он открыл кран с горячей водой и разбрызгал топливо вокруг водогрея. Конечно, от него мало что осталось, но нам удалось обнаружить следы обгоревшего хлопка в отверстии вспомогательного клапана.
— Говори яснее, — попросил Лукас.
Крейн усмехнулся.
— Преступник разлил горючую смесь вокруг дома, намочил в ней тряпку и положил ее поверх водогрея. Он должен был сохранять осторожность, чтобы тряпка не попала на запальник. Затем убийца открыл кран с горячей водой, пустив ее тонкой струйкой, и ушел. Через несколько минут уровень воды в баке уменьшился, и он стал наполняться холодной водой.
— Тогда загорелся запальник.
— Бум! — сказал Крейн.
— Зачем он это сделал?
— Чтобы успеть выбраться из дома. По нашим подсчетам, преступник разлил тут пятнадцать галлонов горючей смеси. Вероятно, он побоялся бросить горящую спичку. Можно предположить, что он заранее планировал сжечь дом. Подобные вещи едва ли приходят в голову, когда ты просто стоишь рядом. Если такое вообще случается.
— Но раз пожар имел место, то должно было пройти какое-то время между уходом убийцы и началом возгорания?
— Верно.
— И сколько?
— Неизвестно, — сказал Крейн. — Открывая кран, он не мог знать, сколько воды в баке и насколько она горячая. И он лишь слегка повернул вентиль, чтобы текла тонкая струйка. Могло пройти от четырех-пяти минут до двадцати.
«Снова задержка, — подумал Лукас. — Еще больше времени между убийствами и тем моментом, когда джип проехал мимо пожарной станции». Теперь уже не оставалось надежды на то, что наблюдатели ошиблись. Священник не мог находиться у Лакортов.
— …среди уцелевших документов… — говорил тем временем Крейн о поисках фотографии.
— Она не должна была находиться среди документов, — перебил его Лукас. — Скорее всего, они положили снимок туда, где до него можно быстро добраться. Где-то под рукой, но не на виду. Чтобы в случае необходимости тут же достать его.
— Хорошо. И где же его искать?
— В кастрюлях, например.
— Мы очень тщательно осмотрели кухню и спальню, все вещи, которые уцелели, но не нашли ничего похожего.
— Ладно.
— Мы продолжим поиски и приложим все силы, — обещал Крейн. — Но это займет немало времени.
Лукас сделал два телефонных звонка, а один раз позвонили ему. Сначала он поговорил с монахиней из Миннеаполиса, своим старым другом, профессором психологии из колледжа. Ее звали Элла Крюгер или сестра Мэри Джозеф.
— Элла, это Лукас. Как у тебя дела?
— Отлично, — сразу ответила она. — Мне удалось раздобыть бета-версию новой «Лесной рощи». На выходных мы попробовали ее вместе с сестрой Луизой, и почти сразу она зависла из-за переполнения памяти.
— Проклятье, все должны были исправить.
«Лесная роща» была сложной симуляцией Геттисбергского сражения, над которой Лукас работал уже несколько лет. Элла Крюгер обожала такие игры.
— Мы пробовали на «радио-шэк», портативном компьютере сестры Луизы, — продолжала она. — Он какой-то странный, потому что я пробовала тот же диск на моем «компаке» и он там прекрасно работал.
— Хорошо, я решу этот вопрос. Наши игры должны идти на любых компьютерах. Послушай, — сказал Лукас, — у меня возникла одна проблема, связанная с церковью. Не знаю, сможешь ли ты мне помочь, но здесь убиты люди.
— Это, увы, не редкость, — посетовала монахиня. — Что случилось? И какое отношение это имеет к церкви?
Он быстро обрисовал ей проблему: священник, несоответствие во времени, вопрос о мужчине, живущем на той же улице, что и жертвы.
— Лукас, тебе следует войти в контакт с архиепископом в Милуоки.
— Элла, у меня нет времени болтать с церковными бюрократами. Ты ведь знаешь, как они себя ведут, когда возникает опасность скандала. С тем же успехом можно пытаться получить информацию из швейцарского банка. Этот Берген — я имею в виду священника — примерно нашего возраста, и я уверен, что ты знакома с людьми, которые знают его. Я лишь прошу тебя сделать несколько звонков и отыскать его друзей. Насколько мне известно, он учился в университете Маркетт. Проведи маленькое расследование. Ничего официального, пара пустяков.
— Лукас, у меня могут быть проблемы с церковью. Я связана определенного рода обязательствами.
— Элла… — настойчиво повторил Лукас.
— Дай мне немного подумать.
— Конечно. И постарайся связаться со мной сегодня же. Убиты люди, в том числе подросток, возможно, даже двое. Речь идет о совращении малолетних. В подпольных журналах были напечатаны фотографии гомосексуалистов.
— Я поняла, — резко ответила монахиня. — Мне нужно помолиться. Я должна побыть наедине с собой.
Когда Лукас повесил трубку, вошел помощник шерифа.
— Шелли связался со мной по рации. Он едет сюда и хочет, чтобы ты дождался его.
— Хорошо.
Второй звонок Лукас сделал в департамент полиции Миннеаполиса, специалисту по ограблениям Карлу Снайдеру.
— Если бы ты был женщиной и в течение нескольких дней прятал в своем доме непристойную фотографию так, чтобы ее не увидели соседи, но при этом ее можно было бы легко достать, — куда бы ты положил ее?
— Ммм… у тебя есть карандаш? — спросил Снайдер.
Этот человек столько знал об ограблениях, что мог бы и сам промышлять в этой области. В Городах-близнецах на протяжении двенадцати лет проходила серия чрезвычайно изящных краж — монеты и драгоценности. Однако найти что-либо так и не удалось.
— Расскажи не мне, — ответил Лукас. — Я передаю трубку парню по имени Крейн, который работает экспертом в висконсинской лаборатории.
Крейн поговорил со Снайдером, много раз повторил «да», кивая головой, а когда закончил разговор, натянул парку и сказал:
— Пойдешь со мной?
— Почему бы и нет? Где будем искать? — спросил Лукас.
— Возле холодильника. А потом под ящиками шкафа. Хотя, конечно, там почти ничего не осталось.
Снег во дворе возле дома был так утоптан работающими там людьми, что превратился в лед. Лукас и Крейн прошли по замерзшей земле, отодвинули в сторону тяжелый брезентовый полог и оказались в доме, освещенном прожекторами на треногах; два больших электрических обогревателя поддерживали внутри относительное тепло. Большую часть мусора уже убрали. Сквозь распахнутую дверь в прихожую Лукас увидел белый меловой круг, начерченный вокруг того места, где нашли пулю сорок четвертого калибра.
— Так, возле холодильника и кухонной стойки, — пробормотал Крейн.
Он натянул резиновые перчатки и начал тщательно перебирать вещи на кухонной стойке. Она сильно пожелтела от жара; лишь те места, которые были чем-то закрыты, сохранили первоначальный цвет. От миски, банки с ореховым маслом, солонки и перечницы остались белые круги.
— Бумаги нет. А как насчет холодильника?
Крейн нашел остатки фотографии за магнитом, прижимавшим ее к дверце холодильника. Он оторвал магнит от дверцы и хотел уже вернуть его на место, как вдруг…
— Ничего себе!
— Что там? — спросил Лукас, чувствуя, как внутри у него все сжимается.
Крейн подошел к окну и поднес бумагу к свету. Прямоугольник сложенного листка из журнала прижарился к магниту, часть обгорела дочерна и практически стала единым целым с пластиком. Вторая половина была коричневой.
— Даже не знаю, может, надо отправить это в Мэдисон, пусть они попытаются отделить одно от другого, — подумал вслух Крейн.
Но, говоря это, он подцепил пальцем уголок бумаги и осторожно приподнял его. Листок обломился вдоль черной линии, и коричневая часть высвободилась. Крейн перевернул обрывок страницы у себя на ладони.
— Тут все испорчено, — сказал он, осматривая склеившуюся с пластиком часть бумаги. — Нужно попробовать спасти то, что осталось.
Коричневая часть была левой половинкой фотографии, на ней виднелись ягодицы обнаженного мужчины. Под снимком осталась часть подписи: «Посмотрите на этого большого мальчика. Он настоящая конфетка».
Ниже были напечатаны несколько анекдотов.
Парень с головой размером с бейсбольный мяч[13] входит в бар и говорит: «Дайте мне пива». Бармен толкает ему бокал «Бада» и спрашивает: «Послушай, приятель, это, конечно, не мое дело, но почему у такого большого парня, как ты, такая маленькая голова?» Тот отвечает: «Как-то раз иду я по пляжу на Ямайке и вижу бутылку. Вытаскиваю пробку, и — боже мой! — из бутылки выскакивает джинн, потрясающая девчонка: великолепное тело, замечательная попка, титьки размером с арбуз. И говорит, что я могу загадать желание. „Ну, ясное дело, я бы хотел заняться с тобой любовью“, — говорю я. А девчонка отвечает: „Извини, это единственное, что я не могу делать“. И тогда я говорю: „Ладно, а как насчет маленькой головки?“»
— Кто выпускает подобную чушь? — спросил Лукас.
Он держал страничку на ладонях, внимательно изучая шрифт. Никаких подсказок на происхождение журнала не было.
— Всякий, кто имеет доступ к компьютеру «макинтош», лазерному принтеру и черно-белому сканеру. Можно выпустить целый журнал, владея оборудованием за несколько тысяч долларов. Я говорю не о типографском тираже, а о макете.
— А есть способ как-то отследить его?
Крейн пожал плечами.
— Мы попробуем. Сделаем хорошую копию, покажем разным людям. Посмотрим, что получится.
— Давайте, — сказал Лукас. — Нам необходимо увидеть эту фотографию.
Крейн положил фотографию в конверт, и все направились обратно в гараж. Они увидели, что от машины к ним идет Карр, и подождали его у двери. Когда они вошли внутрь, глава экспертов показал ему остатки фотографии.
— Проклятье, — сказал шериф. — Если бы мы получили ее целиком, то могли бы решить все вопросы.
— Мы постараемся отследить ее, но я ничего не обещаю, — ответил Крейн.
Карр посмотрел на Лукаса.
— Давай выйдем на минутку.
Тот надел парку, застегнул молнию и вышел вслед за шерифом.
— Мы узнали дату рождения Боба Делла в отделе транспортных средств штата и проверили его данные по базе Национального информационно-криминалистического центра, — сказал Карр. — Его несколько раз арестовывали в Мэдисоне. Кажется, тогда он еще ходил в школу. Пару раз за нарушение общественного порядка — он принимал участие в демонстрациях, и один раз за хулиганство — драка в баре. Обвинения были сняты еще до того, как дело передали в суд, видимо, там не произошло ничего существенного. Я позвонил в Мэдисон и выяснил, что речь идет о самом обычном баре, который не имеет к голубым никакого отношения. Демонстрации носили политический характер и не были связаны с гомосексуализмом.
— Для нас ничего интересного, — заметил Лукас.
— Помнишь, что жена Лейси сказала про Делла? Он не любит женщин. Я позвонил ей и спросил, что она имела в виду. Она всячески увиливала от ответа, но в конце концов сказала: «Да, среди незамужних женщин в городе ходят слухи, что тратить время на Делла бесполезно».
— Насколько эти слухи справедливы? Есть что-то определенное? — спросил Лукас.
— Она ничего больше не знает.
— А где он работает?
— На лесопилке, тут десять минут пешком, — ответил Карр.
— Тогда пошли.
Шериф показал дорогу к лесопилке — желтому металлическому ангару на бетонном основании. На пандусе у входа высился тридцатифутовый штабель дубовых бревен.
Внутри здания сохранялась температура около нуля. Полдюжины мужчин управляли распиловочными станками. Лукас остался снаружи, а Карр заглянул в офис, чтобы задать несколько вопросов владельцу.
— Нет, нет и нет, — послышался оттуда его голос. — Честное слово, мы постараемся…
Затем раздался визг пилы, и Лукасу ничего больше не оставалось, как ждать возвращения шерифа.
— Парень в жилете — Боб, — сказал Карр. — Я позову его, когда они освободятся.
Делл оказался высоким мужчиной в джинсах и безрукавке, толстых перчатках и желтой каске. Он подготавливал бревна к обработке. Когда Делл закончил, они вышли наружу, чтобы не мешал шум. Боб закурил сигарету и спросил:
— Чем могу быть полезен, шериф?
— У тебя были гости в тот вечер, когда убили Лакортов? Быть может, ты видел кого-нибудь возле своего дома?
Делл покачал головой.
— Нет. Я никого не видел. Вернувшись домой, я пообедал, посмотрел телевизор, а потом сработал мой пейджер, и мне пришлось тащиться туда.
Карр щелкнул пальцами.
— Верно. Ты же входишь в пожарную бригаду.
Делл кивнул.
— Да. Я понимал, что вы обязательно появитесь, если никого не поймаете. Ведь я живу один, а мой дом рядом.
— Мы не хотим, чтобы у тебя были неприятности, — сказал шериф.
— Но они у меня уже появились, — проворчал Делл, глядя на лесопилку.
— Значит, той ночью вы никого не видели — с того момента, как ушли с работы, и до приезда на место пожара? — уточнил Лукас.
— Никого.
— А отец Берген к вам не заходил?
— Нет, — удивленно ответил Делл. — А почему он должен был ко мне заходить?
— Разве вы не являетесь одним из его прихожан?
— Ну да, — сказал мужчина. — Но он у меня не бывает.
— Значит, нельзя сказать, что вы близки?
— Что все это значит, шериф? — спросил Делл, глядя на Карра.
— Я хочу кое-что спросить у тебя, Боб. Клянусь, дальше нас ничего не пойдет, — сказал Карр. — Я вынужден это сделать, у меня нет выбора.
— Давайте.
Делл заметно напрягся. Он уже понял, что сейчас будет.
— До нас дошли слухи, что ты голубой, — вот мой вопрос.
Делл отвернулся и посмотрел в сторону леса.
— Значит, вот оно как? — Он надолго замолчал. — А какое это имеет отношение ко всему остальному?
Шериф с минуту смотрел на него, а потом повернулся к Лукасу.
— Дьявольщина!
— Я не видел отца Фила, — сказал Делл. — Думайте что хотите, но я его не видел. Мы не встречались три недели, и все это не имеет ни малейшего отношения к моим сексуальным предпочтениям.
Продолжая смотреть на Лукаса, Карр обратился к Деллу:
— Если ты лжешь, то отправишься в тюрьму. Эта информация очень важна.
— Я не лгу. Могу дать показания в суде, — твердо сказал Делл. — И даже поклясться в церкви, если уж на то пошло.
Шериф взглянул ему в глаза.
— Ладно. Лукас, у тебя есть еще вопросы?
— Пока нет.
— Благодарю тебя, Боб.
— Моя жизнь здесь будет невыносима, — тихо сказал Делл. — Мне придется уехать.
— Боб, ты не должен…
— У меня нет выбора, — перебил тот. — Но я не хочу это делать — мне здесь нравится. Очень. У меня есть друзья, они не голубые, просто друзья. А теперь все кончено.
Он повернулся и зашагал назад на лесопилку.
— Ну что? — спросил Карр, глядя вслед Деллу.
— Похоже, он сказал правду, — сказал Лукас. — Но я уже не раз верил людям, которые мне лгали.
— Хочешь поговорить с Филом?
Лукас покачал головой.
— Пока нет. Сейчас оба все отрицают, а у нас нет возможности опровергнуть их слова. Подождем, что скажет моя подруга-монахиня. Я жду ее звонка сегодня вечером или завтра.
— У нас нет времени… — начал шериф.
— Даже если мы сумеем разобраться в неувязках, присутствующих в показаниях священника, это вряд ли поможет нам в поисках убийцы, — перебил его Лукас. — Ведь в этом случае только Берген окажется вне подозрений.
— Сегодня печальный день, — сказал Карр и посмотрел на лесопилку. Делл уже скрылся внутри. — Боб неплохой парень.
— В таком случае он может остаться — если у него есть настоящие друзья.
— Нет, он прав, — вздохнул шериф. — Если учесть все факторы, то рано или поздно он будет вынужден уехать.
Лукас встретился с Климптом в «Мельнице», ресторане при мотеле, построенном на берегу замерзшей речки. Старый пруд за окнами ресторана был превращен в каток при помощи ледозаливочной машины. Несколько мужчин сидели за обеденной стойкой, и еще дюжина устроилась в зале, за столиками на два или три человека. Климпт стоял у окна с кружкой куриного бульона в руках и смотрел на пруд, где пожилой человек в серой русской шинели выписывал круги на льду.
— Он катается с тех пор, как я сюда пришел, — сказал следователь, когда Лукас встал рядом с ним. — В этом году ему исполняется восемьдесят пять лет.
— И он приходит ровно на час каждый день, какой бы холодной ни была погода, — добавила официантка, остановившись у них за спиной.
Пожилой мужчина выписывал восьмерки, сложив руки за спиной и обратив лицо к небу. Он спокойно и радостно улыбался, двигаясь в постоянном ритме, пришедшем из далекого прошлого. Официантка некоторое время вместе с ними наблюдала за стариком, а потом спросила:
— Вы будете есть или…
— Я бы выпил чашку бульона, — ответил Лукас.
— Он пытается вспомнить время, когда был ребенком, — сказала официантка, продолжая смотреть на скользящего по льду мужчину. — Во всяком случае, так он говорит. Мне кажется, он готовится к смерти.
Она ушла.
— Ты получил ордер? — тихо спросил Климпт.
— Да.
— Я прихватил ломик и молоток на случай, если у нас возникнут проблемы.
— Отлично, — ответил Лукас.
Официантка вернулась с чашкой куриного бульона.
— Вы ведь тот детектив, которого Шелли привлек к расследованию?
— Да, — кивнул Лукас.
— Мы молимся за вас.
— Так оно и есть, — сказал мужчина за стойкой.
Он был грузным, и складки жира свешивались на воротник фланелевой рубашки. Все посетители смотрели на них.
— Постарайтесь найти этого сукина сына. А мы уж сами разберемся с ним.
Они поехали к дому Шонекеров на машине Лукаса, рассчитывая, что частный автомобиль привлечет меньше внимания, чем фургон шерифа.
— Так что тебе известно о них? — спросил по дороге Лукас.
— Они держатся особняком, стараются не привлекать внимания, — ответил следователь. — Энди работает в городе бухгалтером. Джуди домохозяйка. Они прожили здесь около двадцати лет. Кажется, приехали из Виласа. Энди можно увидеть только в те моменты, когда он входит или выходит из своего офиса. Насколько мне известно, они не любят гостей. Не знаю, верующие ли они, но в церкви их не встречали. Ну вот, мы приехали.
— Да и дом у них стоит особняком, — заметил Лукас.
Шонекеры жили в северной части города, в аккуратном желтом одноэтажном доме с синей отделкой. Участок был ухоженный. Голубые ели защищали дом не только от ветра, но и от любопытных глаз.
Лукас припарковался у гаража. Подъездная дорожка была покрыта нетронутым снегом толщиной в дюйм.
— У меня дурное предчувствие, — признался Климпт. — Никто не входил и не выходил.
Лукас пнул сапогом снег.
— После бурана здесь все почистили. А это просто намело.
— Да. Но где же они?
Они подошли к двери, и Лукас позвонил. Он нажал на кнопку еще дважды, но дом казался пустым.
— У них хорошие замки, — сказал следователь, глядя сквозь стекло наружной двери.
— Давай посмотрим, что сзади, — предложил Лукас. — Может быть, у них есть вход в гараж. Обычно там стоят простые замки.
Они обошли дом по засыпанной снегом дорожке. Но замки на задней двери оказались такими же. Климпт подергал за ручку и нажал на дверь плечом. Она не поддалась.
— Придется взламывать, — сказал Климпт. — Схожу за ломиком.
— Подожди секунду, — остановил его Лукас.
На стене гаража был электрический разъем, накрытый стальным колпаком. Лукас открыл его и заглянул внутрь. Ничего. На задней террасе стоял столбик с фонарем, отбрасывающим конус желтого света. Проваливаясь по бедра в снег, Лукас подошел к четырехстороннему фонарю, осмотрел его, приподнял стекло и вытащил ключ.
— Ох уж эти сельские хитрецы, — с усмешкой сказал он следователю.
Ключ подошел к гаражу. Дверь между ним и домом была не заперта. Лукас вошел первым. Внутри дома Шонекеров оказалось почти так же холодно, как снаружи. Они быстро осмотрели все комнаты.
— Уехали, — сказал Лукас из хозяйской спальни.
Шкафы и туалетный столик были полупусты. На огромной кровати валялась груда проволочных вешалок для одежды.
— Даже успели собрать вещи.
— Они не скоро вернутся, — послышался из коридора голос Климпта. — Иди сюда.
Следователь был в ванной комнате. Он указал на унитаз, и Лукас заглянул туда. Вода была спущена, остались розовые следы антифриза.
— Они подготовились к холодам.
— Да, их долго не будет.
— Что ж, попробуем отыскать что-нибудь, — предложил Лукас.
Они начали со спальни родителей, но ничего там не нашли. Во второй спальне жили дочери Шонекеров. И вновь пусто. Полицейские осмотрели ванную комнату, гостиную, столовую, тщательно обыскали кухню и полчаса провели в подвале.
— Проклятье, ни малейшей зацепки, — проворчал Климпт, почесывая в затылке, когда они вернулись в гостиную. — Никогда не видел, чтобы в доме не нашлось никаких улик.
— Ни одной видеозаписи, — отметил Лукас и снова направился по коридору в спальню родителей, чтобы еще раз осмотреть видеодвойку.
В гостиной большой телевизор был подсоединен к отдельному плееру.
— Два видеомагнитофона и ни одной пленки.
— Они могли брать их напрокат, — предположил следователь.
— И все равно…
— Но коробки в подвале… Подожди минутку, — неожиданно сказал Климпт и быстро спустился по ступенькам.
Лукас прошелся по тихому холодному дому, потом заглянул в гараж. Между тем Климпт поднялся из подвала с коробками в руках.
— У них две машины. Следы колес с двух сторон.
— Да, насколько я помню, так и есть.
— Какая семья уезжает в отпуск на двух машинах, если их всего четверо? — спросил Лукас.
— Посмотри сюда, — указал Климпт на принесенные коробки. Одна была от видеокамеры, вторая от фотоаппарата «Полароид спектра». — Есть камера, но нет никаких записей. А Генри Лейси вчера сказал, что найденный нами снимок сделан «Полароидом».
— Господи, — Лукас провел ладонью по волосам. — Ладно, вот что я тебе скажу. Посмотри папку с квитанциями, выпиши все номера кредитных карточек, какие сможешь найти. В особенности обрати внимание на расчеты за бензин, но и остальные могут представлять интерес. А я еще раз зайду в комнату девочек. Не верю, чтобы у подростков ничего не нашлось.
Лукас обыскал комнату дюйм за дюймом: вытаскивал все ящики шкафов, заглядывал под них, проверял бутылочки и коробки, перелистывал тетради с домашними заданиями, собранные со времен начальной школы. Он посмотрел, нет ли чего-нибудь в туфлях, приподнял матрасы на кроватях.
— Я переписал номера всех кредиток, — сказал Климпт, входя в комнату. — Для покупки бензина они пользовались картами «Саноко» и «Амоко». Кроме того, они часто покупали бензин у Расса Харпера — довольно странно, если учесть, что его колонка находится в пятнадцати милях отсюда.
— Сохрани выписки, — сказал Лукас, опуская матрас на место. — И проверь, есть ли мусор рядом с домом.
— Хорошо.
На комоде стояло с полдюжины книг, втиснутых между малахитовыми держателями в форме шахматных слонов. Лукас посмотрел на книги, пролистал каждую и перевернул страницами вниз. Из Библии на пол выпала фольга — обертка от жвачки. Он поднял ее, развернул и обнаружил телефонный номер и имя Бетти, написанные оранжевым фломастером.
Лукас поставил книги на место и перешел в гостиную как раз в тот момент, когда с улицы вернулся Климпт.
— Мусора нет. Они все забрали с собой.
— Ясно, — сказал Лукас и набрал номер с обертки для жвачки.
Трубку сняли после первого гудка.
— Центр помощи округа Оджибве. Чем мы можем быть вам полезны?
В голосе женщины звучала профессиональная бодрость.
— Что такое «Центр помощи округа Оджибве»? — спросил Лукас.
— А с кем я говорю? — В голосе появилась настороженность.
— С помощником окружного шерифа.
— Вы помощник шерифа и не знаете Центр помощи округа Оджибве?
— Я здесь недавно.
— Как вас зовут?
— Лукас Дэвенпорт. Джин Климпт рядом, если вы хотите поговорить с ним.
— О нет, все в порядке. Я слышала о вас. Кроме того, тут нет никакой тайны — это телефон доверия округа. Наш номер можно найти в начале любого телефонного справочника.
— Хорошо. Могу я поговорить с Бетти?
После короткого молчания женщина ответила:
— У нас нет Бетти, мистер Дэвенпорт. Это кодовое имя нашего консультанта по работе с людьми, которые подвергались сексуальным домогательствам.