Они поехали назад в город. Климпт сел в машину к Лукасу.
— Знаешь, мне понравилось, как ты себя там вел, — сказал следователь.
— Спасибо, я над этим много работал, — ответил Лукас.
Включилась рация, и они услышали голос Карра:
— Вы мне нужны в участке.
— Мальчика нашли? — спросил Лукас.
— Пока нет, — ответил шериф.
Выключив приемник, Лукас сказал Климпту:
— Это моя вина. Директору школы не понравилось, что копы разговаривают с учениками без разрешения родителей. Я отвез мальчика домой, чтобы объяснить его отцу, что произошло. Проклятье!
— Ты ни в чем не виноват, — возразил следователь. Он выудил сигарету из мятой пачки и прикурил от спички. — Такие вещи невозможно предвидеть. Мы имеем дело с сумасшедшим. Твоя репутация известна всем. У нас тут думают, что ты Шерлок Холмс.
— Я не Шерлок Холмс. И мне уже приходилось сталкиваться с психами. Я должен был учесть, что нельзя показывать интерес к какому-то определенному свидетелю. Я… О черт!
— Что?
— Ты знаешь, где живет доктор? Уэзер Каркиннен?
— Конечно. На озере Линкольн.
Уэзер жила в старом доме, отделанном белым сайдингом, с остроконечной крышей, засыпанной снегом. С одной стороны виднелась труба из плитняка, увитая голыми стеблями плюща, с другой пристроился двойной гараж. Рощица дугласовых пихт защищала его от ветра. Две огромные белые канадские сосны, с нижней ветки одной из которых свисала веревка, росли за коттеджем, на берегу замерзшего озера. Соседние дома были такими же или даже больше, чем у Уэзер, почти все со старыми лодочными сараями на берегу.
Когда Лукас и Климпт въехали на подъездную дорожку, мимо по озеру промчалась группа снегоходов. Они направлялись к бару с ярко освещенной вывеской, расположенному на той стороне озера.
В доме Уэзер было темно.
— Я на пару минут, — сказал Лукас, чувствуя, как внутри разливается холод, который становился все пронзительнее по мере того, как Лукас выбирался из машины, а потом быстро шел к дому.
Он позвонил, а когда ему не открыли, постучал в дверь и подергал ручку. Заперто. Он спустился с крыльца и пошел по тропинке, решив попробовать дверь гаража, но тут внутри дома зажегся свет.
Лукас почувствовал, что с его плеч свалилась огромная тяжесть. Он повернулся, поспешил назад, к двери, и еще раз нажал на звонок. Неожиданно он снова занервничал, испугавшись, что она решит, будто он пришел, чтобы приставать к ней.
Через пару мгновений доктор открыла внутреннюю дверь, посмотрела в окошко внешней и распахнула ее. Уэзер была в теплом длинном клетчатом халате. Стянув воротник у горла, она выглянула наружу, посмотрела мимо Лукаса на машину, которая стояла со включенным мотором на дорожке, и спросила:
— Так, и что случилось?
Ему сразу стало легче. Она не подумала ничего такого…
— Пропал ребенок. После того, как я поговорил с ним сегодня в школе, — выпалил Лукас. — Он мог просто уйти из дома, но никто в это не верит. Возможно, его захватил тот, кто убил Лакортов. Поскольку мы провели вместе какое-то время, ты и я… понимаешь…
— Кто там с тобой? — спросила Уэзер.
— Джин Климпт.
Она махнула рукой в сторону машины, а потом сказала:
— Зайди на минутку, расскажешь, что произошло.
Лукас стряхнул снег с сапог и вошел в дом, где едва различимо пахло травами и выпечкой. Современная акварель, изображающая вазу с цветами, висела на белоснежной стене прямо напротив входа. Лукас почти совсем не разбирался в современном искусстве, но картина ему понравилась.
— Кто пропал? — спросила доктор.
— Джон Мюллер, — ответил Лукас. — Ты его знаешь?
— О господи! Его мать работает в пекарне?
— Кажется…
— О боже! Я видела его там, он делал уроки. Господи…
Она скрестила на груди руки, вцепившись в ткань халата с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Если убийца захватил мальчика, значит, он не контролирует себя. Он псих, — сказал Лукас. Он чувствовал себя огромным и неуклюжим в парке, сапогах, шапке и перчатках, когда смотрел на нее, одетую только в халат. — Будет лучше, если ты отсюда уедешь. Хотя бы до тех пор, пока мы не организуем охрану.
Уэзер покачала головой.
— Только не сегодня. У меня операция через… — Она посмотрела на часы. — Через семь часов. Мне нужно встать в пять.
— А ты не можешь отменить ее?
— Нет. — Уэзер покачала головой. — Мой пациент уже в больнице, он голодает перед операцией, и ему дали лекарства. Это невозможно.
— Мне нужно поехать в центр. Но потом я могу вернуться и поспать у тебя на диване.
— Иными словами, снова меня разбудить, — сказала она, улыбнувшись.
— Послушай, дело принимает паршивый оборот, — ответил Лукас так серьезно, что Уэзер положила руку ему на грудь, чтобы удержать там, где он стоял.
— Подожди.
Она ушла в темную часть дома и зажгла там свет. Послышался какой-то звон, затем она вернулась с ключом от гаража.
— Иди за мной. Не волнуйся из-за снега на сапогах, это всего лишь вода. — Она провела его через гостиную в коридор и открыла первую дверь. — Комната для гостей. В гараже справа есть свободное место. Ты пройдешь из гаража на кухню, а потом сюда. Я оставлю пару лампочек включенными.
Лукас взял ключ, кивнул и сказал:
— Я обойду твой дом, посмотрю, что там за ним. А ты оставайся внутри и запри дверь. У тебя есть засовы?
— Да.
— Задвинь их. На двери спальни есть замок?
— Только стопор для ручки. Не думаю, что он поможет.
— Зато задержит того, кто попытается забраться к тебе. Защелкни его. Как насчет пистолета? У тебя есть оружие?
— Ружье двадцать второго калибра. Мой отец стрелял из него в белок, которые забирались на крышу.
— Умеешь им пользоваться? Патроны есть?
— Умею, и у меня целая коробка патронов.
— Заряди ружье и положи под кровать, — велел ей Лукас. — Завтра утром поговорим. Разбуди меня, когда встанешь.
— Лукас, будь осторожен.
— Это ты будь осторожна. Запрись.
Он направился к выходу и открыл внутреннюю дверь. Внезапно Уэзер схватила его за рукав, затащила назад, встала на цыпочки, поцеловала и толкнула к внешней двери, так что он мгновенно оказался на улице.
— Увидимся утром, — сказала она и закрыла за ним.
Лукас дождался, пока щелкнет замок, а затем зашагал по дорожке к машине, продолжая чувствовать мимолетное прикосновение ее губ.
— Она в порядке? — спросил Климпт.
— Да. Дай фонарик. Он в бардачке.
Следователь что-то проворчал, порылся в бардачке и протянул ему фонарик.
— Я сейчас вернусь, — сказал Лукас.
Снег вокруг дома оставался нетронутым, насколько хватал глаз. Сзади, перед широкой раздвижной дверью из стекла, была маленькая веранда с перильцами. Около кормушки виднелось множество птичьих следов. Похоже, сюда наведывались и белки, но никого крупнее не было. Когда Лукас задумчиво шел по снегу к машине, еще одна стая снегоходов промчалась по озеру, и он вспомнил снегоход, которым воспользовался убийца во время нападения на Лакортов.
Климпт стоял рядом с внедорожником и курил «Кэмел» без фильтра. Увидев Лукаса, он бросил окурок на дорожку, затоптал его и забрался на пассажирское сиденье.
— Нашел что-нибудь? — спросил он, когда Лукас сел за руль.
— Нет.
— Мы могли бы вызвать сюда человека, чтобы за ней присмотрели.
— Я собираюсь вернуться и устроиться в гостевой комнате, — сказал Лукас. — А завтра, может, придумаем что-нибудь более надежное.
Он задним ходом выехал с подъездной дорожки. Несколько минут они молчали, затем Климпт медленно проговорил, прислонившись к пассажирской двери:
— А эта Уэзер симпатичная, очень даже. И попка у нее что надо. — Он едва заметно улыбался. — Она одинокая, и я одинокий. Конечно, я немного старше, но весной я становлюсь довольно резвым. Может, позвонить ей? Как по-твоему, согласится она пойти на свидание с таким стариком, как я? Я еще могу показать ей пару интересных штучек.
— Не думаю, что она согласится, Джин, — ответил Лукас, глядя прямо перед собой в ветровое стекло.
Следователь, продолжая улыбаться в темноте, сказал:
— Ты так думаешь? Какая жалость. Мне кажется, с ней можно неплохо провести время. И это вовсе не значит, что, если она меня порадует, от нее убудет. Думаю, ты понимаешь, о чем я.
— Заткнись, Джин.
Климпт то ли расхохотался, то ли закашлялся, и через минуту Лукас тоже рассмеялся.
— Глядя на тебя, когда ты шел к ее двери, я подумал, что ты уже почти угодил в ее сети, дружище, — сказал Климпт. — Если в твои планы не входит совсем в них запутаться, будь осторожен. Если ты, конечно, хочешь быть осторожным.
У Карра от усталости посерело лицо. Стало заметно, что он уже совсем не молод.
— Мне нужно вернуться туда, где проводятся поиски, — сказал он, когда Климпт и Лукас вошли в его кабинет, где уже находился Лейси. — Полный бардак. К нам обращаются люди, которые хотят помочь, но у них нет необходимой экипировки для такого мороза. Они замерзнут, пока будут искать Мюллера.
— Мальчик уже мертв, если он не в чьем-нибудь доме, — не скрывая своих мыслей, сказал Климпт. — А если он у кого-то в доме, то бессмысленно искать его на улице.
— Мы об этом подумали, но нельзя же прекращать поиски, когда еще остаются шансы, — ответил шериф. — Где фотография, о которой мне рассказал Генри?
Лукас достал снимок из кармана и бросил на стол Карра. Тот минуту смотрел на него, а потом выдохнул:
— Матерь божья, — и, повернувшись к одному из своих помощников, спросил: — Тони еще здесь?
— По-моему, да.
Шериф взял телефонную трубку, набрал четыре цифры, и в дальнем конце коридора раздался звонок.
— Тони? Зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет.
Когда он повесил трубку, Лукас сказал:
— Я обедал с Уэзер Каркиннен, и многие видели, как мы разговаривали. Мы с Джином навестили ее. Сейчас с ней все в порядке.
— Я пошлю туда кого-нибудь, — пообещал Карр.
Лукас покачал головой.
— Сегодня вечером я ее прикрою. А завтра попытаюсь уговорить перебраться в более безопасное место, может быть, уехать, пока все не закончится. Я надеюсь, что это не станет причиной разговоров в городе.
Шериф пожал плечами.
— Скорее всего, слухи появятся, и что? Правда выяснится, и все снова встанет на свои места.
— Есть еще одна проблема, — продолжал Лукас. — Все, что мы делаем, мгновенно становится известно в городе. Ты должен строго засекретить расследование. Если Джон Мюллер пропал из-за того, что поговорил со мной, существует вероятность, что убийца узнал об этом от кого-то из учителей или другого ребенка. Но не следует исключать возможность, что утечка произошла из твоего департамента. Господи, все, что мы сделали…
Карр кивнул и наставил палец на Лейси.
— Генри, составь официальный приказ. Каждый, кто станет болтать об этом деле с лицами, не имеющими к нему отношения, будет мгновенно уволен. В ту же минуту, как только мне станет об этом известно. И я не хочу, чтобы детали расследования обсуждались по радио. Ты понял? В городе около сотни приемников, настроенных на полицейскую волну, и их владельцы слышат каждое наше слово.
Лейси кивнул и открыл рот, собираясь что-то ответить, но в этот момент в дверь просунул голову темноволосый мужчина.
— Шериф?
Карр взглянул на него, кивнул и сказал:
— Мне нужно с тобой поговорить, Тони, всего минуту. Я бы хотел, чтобы все вышли, кроме Лукаса и Генри. Джин, ты тоже останься. Спасибо.
Когда остальные ушли, шериф велел темноволосому:
— Закрой дверь. — И объяснил Лукасу: — Тони у меня по политической части. Тони, взгляни-ка на этот снимок.
Тони взял его, рассмотрел, затем перевернул и буркнул:
— Хм. — Он принялся грызть ноготь большого пальца, потом поднял голову и спросил: — И что?
— Ты знаешь эту женщину?
— Подходящих около полудюжины, — ответил Тони. — Но что-то в линии челюсти…
— Имя?
— Джуди Шонекер.
— Проклятье! — взорвался Карр. — Я тоже так подумал, когда увидел фотографию. Джин?
Климпт взял снимок, посмотрел на него и покачал головой.
— Может быть, но я не настолько хорошо знаком с ней.
— Давайте проверим, — предложил шериф. — Лукас, что ты собираешься делать? Тебе лучше не участвовать в поисках сына Мюллера, по крайней мере некоторое время.
Лукас взглянул на часы.
— Я возвращаюсь к Уэзер. Все равно я валюсь с ног от усталости. — Он потянулся через стол и постучал пальцем по фотографии. — А почему бы не назвать это предварительной идентификацией и не попытаться получить ордер на обыск?
— Послушай, я очень не хочу… — начал было шериф. — Проклятье, я получу его, как только судья проснется завтра утром.
— Пусть мне кто-нибудь позвонит, — попросил Лукас.
— Хорошо. Знаешь, ты не виноват в том, что случилось с Джоном Мюллером, — сказал Карр. — Я имею в виду, если он погиб.
— Ты действительно не виноват, — повторил за ним Лейси.
— Я ценю то, что вы говорите, — ровным голосом ответил Лукас. — Но не надо меня утешать.