«Сколько же я проспала? – с тревогой подумала она. - Минуту? Полчаса? А вдруг она ушла. Я должна точно знать – ушла она или не ушла. Нет. Она не ушла. Я ее чувствую».
Женщина привстала со стула, опираясь на прилавок. Уличное освещение лилось через витрину, выхватывая отдельные предметы, которые отбрасывали причудливые тени, заканчивающиеся темнотой. Пожалуй, хорошо был виден только светлый пол перед полуоткрытой дверью.
Уже третью ночь она дежурила в магазине. Продавцы уходили, а она оставалась. Приоткрывала на улицу дверь, выключала свет и ждала…
- Крыска, - заговорила женщина, как разговаривают с кем-то очень знакомым, может, даже родным, - уходи, прошу тебя. Ты зря сюда пришла. Мы не продовольственный магазин, и есть тут совершенно нечего. Ты же умная и все понимаешь. Выходи и уходи. Не бойся. Тебя никто не хочет поймать и убить.
Женщина прислушалась. Тишина. Она села обратно на стул.
Все началось с этого проклятого кондиционера, который сломался в самый неподходящий момент, когда на улице было пекло. Пришлось держать дверь постоянно открытой. Хорошо, что посетителей не было, когда вбежала крыса. Одна из продавщиц тут же позвонила ей, и она приехала через двадцать минут. Повесила табличку, говорящую, что магазин закрыт по техническим причинам и, отчаянно труся, вооружившись шваброй, она и две продавщицы стали методично заглядывать во все места, где, по их мнению, могла спрятаться крыса. Крысу они не нашли.
«Что же делать? – лихорадочно думала она. - Наверное, есть какая-то служба, которая этим занимается. Но тогда наверняка закроют магазин, пока не поймают крысу. Потеря выручки, дурная слава. Нет. Нет. Нет. Позвонить ему? Но он такой чистоплюй. Представляю, как он сморщится. Нет. Да. Да. Марк Соломонович».
- Наденька, - говорил ей тихим вежливым голосом Марк Соломонович по телефону, - не надо никаких крысоловок. Не поможет. В крысоловку попадаются только деревенские крысы, городскую вы не поймаете. Этим вы ее только озлобите, и она вам погрызет товар.
- Что? – переспрашивала она. – Городская? Деревенская? Озлобится? Погрызет?
- Я же вам говорю русским языком, - невозмутимо продолжал Марк Соломонович. – Городская. Озлобится. Погрызет. Надо ее уговорить по-хорошему. Вы же умеете, Наденька, по-хорошему.
- Уговорить?
- Уговорить.
- По-хорошему?
- По-хорошему.
В первую ночь она не говорила с крысой ни по-хорошему, ни по-плохому. Женщина всю ночь сидела на прилавке со шваброй в руках, поставив ноги на стул, вертя головой, всматриваясь в темноту и прислушиваясь. Утром, дождавшись продавцов, она ушла домой и проспала до обеда. После обеда позвонил Марк Соломонович и спросил про крысу. Выслушав ее, он сказал:
- Никуда не забирайтесь. Сидите на стуле или стойте. Не берите в руки никакие предметы, которые можно использовать в качестве оружия. И главное – не бойтесь. Не покусает она вас. Говорите с ней по-хорошему. По-хорошему она и уйдет.
Во вторую ночь женщина сидела на стуле без швабры в руках, но язык не поворачивался разговаривать с крысой. Ей стало себя жалко. Она одна здесь наедине со своей проблемой. Но до субботы крыса должна уйти, потому что в субботу вечером к ней придет он. Он немного странный. Пьет для куража, а потом хвастается силой. Но она ценит их дружбу, а любовью это назвать нельзя. Но есть ли эта любовь вообще? Все равно, во всем приходится полагаться только на себя. Есть еще Марк Соломонович, хороший и мудрый. Пришел бы и поговорил с крысой…
Днем Марк Соломонович не позвонил и она тоже ему не позвонила.
На третью ночь она стала разговаривать с крысой. Говорила, уговаривала. Но потом на какое-то время отключилась…
«Ты еще здесь, - думала женщина, сидя на стуле. – Я тебя чувствую. Уходи. Я знаю, что ты слышишь мои мысли. Я устала, и ты голодная. Уходи. Пожалуйста, уходи».
На улице с грохотом что-то промчалось.
«Чертовы стритрейсеры, - подумала женщина. – Ну, теперь она точно не выйдет».
Она ошиблась. Крыса появилась откуда-то сбоку, скользнула по полу темным пятном и исчезла за дверью.
2014