Аки что будет с человеком, если волки станут агнцами.
Глава из книги "Живой диалог с живым Богом".
Предисловие:
Что- бы жить человек должен заботиться о своей жизни в бытовом плане. Для одних людей свой быт не представляет проблемы, для других людей быт есть наказание. А что было- бы, если- бы у человека вообще не было бытовых проблем... И тут мне приснился ну типа сон...
Мы - я и моя Душа, приветствуем Вас, уважаемый читатель. Я хочу предложить вам, уважаемый читатель, на обсуждение и осознание одну тему, которую одобрила моя Душа, но предложила вести эту тему обсуждения от моего имени. Дело в том, что я хочу вам предложить на ваше, уважаемый читатель, понимание и обсуждение посещения мною некой ирреальной страны. Посещение и реальность этой страны осознавалось мной именно реальностью и конкретизацией реальности. Но понимание реальности событий происходившего со мною в этом мире для человека, тем более для современного человека может восприниматься скорее ирреальностью, сказкой для взрослых, ужасом рассказанным на ночь. После прочтения, уважаемый читатель, вы можете назвать меня Вралем... и скорее всего так меня и назовёте. Да, вы можете назвать меня фантазёром, сочинителем, сказочником, но... в том и дело, что подтвердить реальность посещения этого мира - этой страны мне нечем, а мои впечатления, понимания - воспоминания, тем более выводы для меня Реальны. Я бы мог оставить эти воспоминания только себе, но выводы понимания жизни того мира в сравнение к жизни современного человеческого мира столь разительны, простите уважаемый читатель, столь выразительны, что я не могу, не имею права оставить это только себе - для себя. И так, уважаемый читатель, я начинаю свой рассказ, а вы следите за моим повествованием.
Мои поиски и осознание Бога и Божьего мироутверждения - а именно советы моей Души, привели меня на берега Волги. Я обосновался на волжском берегу изгиба Жигулёвских гор, на против Красной Глинки и недалеко от Гавриловой Поляны. Там у меня был разбит лагерь, стояла палатка и был сложен из камней очаг. Я проводил время в беседах - разговорах с моей Душой и в выписке из этих бесед неких основ Божьего Знания. Однажды после нашего с моей Душой разговора - спора о культуре современного человека и моём заявлении о моём непонимании - неодобрении вот такой культуры человека, моя Душа свернула обсуждаемую тему. А ночью со мной произошло такое... такое, что это можно только в сказке описать. Кстати, мы - люди, я имею в виду нормальных людей, мы снисходительно относимся к нашим снам, мол это всего лишь сон - чего только нам - человекам не присниться в наших снах. Хотя в своей истории человечество имеет факты вещих - предсказывающих снов. На пример есть позиция утверждающих снов и я на себе испытал это явление. Три случая таких снов, произошедших со мной, я сейчас коротко расскажу.
Было время, когда я возил - носил себя для некоей позиции лечения от алкоголя из своего дома в Волгоградской области в город Пермь. В принципе после года жизни в Перми у меня всё наладилось и с работой, и с жизнью, и пить я почти бросил. Но вот после прошествии года в моих снах стали происходить события, которые заставили меня сомневаться в реальности мира, и повернули моё понимание к возвращению домой. Таких снов было несколько, пять или шесть, я расскажу только о двух самых ярких снах. Я на то время считал себя заядлым рыбаком, но я был именно речной рыбак - любитель речной рыбалки и речной рыбы. Вот сниться мне моя родная речка, я стою на обрыве, а в реке много рыбы. И у самого берега подо мной я вижу спинку крупной рыбы, толи щуки, толи судака. Я спрыгиваю с обрыва, впрыгиваю в воду и хватаю рыбу в обхват двумя ладонями и выхватываю рыбу из воды. Рыба бьётся у меня в руках... и я просыпаюсь. Вы, уважаемый читатель, скажете: - это только сон, чего только нам может не присниться. И я так-же подумал, но... Когда я проснулся, я именно чувствовал свои ноги мокрыми, а ноги были сухими под одеялом. Я чувствовал на своих ладонях мокрую рыбью слизь (рыбаки не дадут мне соврать, чувство рыбьей слизи трудно с чем-то спутать), а смотрел на свои сухие ладони. Я смотрел на свои ладони и не понимал, верить своим глазам или своим ощущениям - чувствам.
Но это ещё цветочки, второй сон имел уже реальные физические последствия. Моя мама (царство ей небесное) любила, когда была возможность, с утра угостить своих детей блинами, и блины вкусные, тем более блины с пылу - жару. Сниться мне, что я дома и я встаю утром, а мама печёт блины, на столе стоит тарелка с горячими блинами, сахарница с сахаром и кружка с кислым молоком. Мама кидает на тарелку только что снятый со сковороды блин и смазывает этот горячий блин растопленным маслом. Я не дожидаясь пока остынет блин обжигая свои пальцы сворачиваю этот горячий блин и пытаясь откусить от блина обжигаю свою губу... и просыпаюсь. Я чувствую, что обожжённая губа болит, но... губа то у меня сухая, обожжённые пальцы болят..., но пальцы тоже сухие. И всё бы ничего, вполне можно сказать, что всё мне приснилось - пригрезилось, вот только к вечеру на губе и на пальцах вскочили - вылезли водяные волдыри от ожога.
Третий случай произошёл со мной дома - в доме моей матери. Всё это случилось зимой. Я на то время был убеждённым атеистом и этот случай вообще заставил меня сомневаться в реальности происходящего. Пред история к этому случаю такова, я в то время работал на заводе на другом конце города и добираться до места работы со всеми автобусами нужно примерно минут 35 - 40. Дело было зимой, когда рассветает часам к восьми - пол девятого, а так как на улице ещё темно, мы в то советское время привыкли вставать по радио - под гимн страны советов в шесть часов, и знали расписание радиопередач поминутно. Ты просыпаешься, осознаёшь услышанную передачу и довольно точно знаешь, сколько примерно сейчас времени. Теперь само событие. Я просыпаюсь в шесть часов под звуки гимна, помню свою не охоту вставать, но надо, я встаю, прохожу на кухню, зажигаю две газовые конфорки, наливаю полный чайник воды и ставлю на огонь, наливаю в железную чашку борща и тоже ставлю на огонь... и снова просыпаюсь. Всё это происходит под голос радио, я проснувшись осознаю, что уже больше чем 15 минут седьмого и мне всё-же нужно вставать. Я встаю, иду на кухню, наливаю чайник и ставлю на огонь, наливаю борща и тоже ставлю на огонь... и опять просыпаюсь. Проснувшись я опять понимаю, что уже 30 минут седьмого и мне пора вставать, я встаю, и... ( вы, уважаемый читатель, можете прочитать повтор происходящего со мной в верхних строках)... и опять просыпаюсь и понимаю, что прежде я просыпался и вставал в своём сне. И так я просыпался ещё без 10 семь, в семь часов, в последний раз 10 минут восьмого. Когда я проснулся в последний раз, я понимаю, что у меня уже нет времени ни на завтрак, ни на всё такое, я просто опаздываю на автобус. Я быстро одеваюсь, но проходя по кухне вижу две включённые газовые конфорки, кипящий чайник и кипящий борщ, я выключаю газ и убегаю на автобус. Я нормален был сознанием тогда, если осознал это - такое случившееся со мной. Я нормален своим сознанием сейчас, если помню - несу - понимаю это воспоминание, как свой жизненный опыт и понимаю не реальность - ирреальность произошедшего тогда со мной. Да, я согласен, уважаемый читатель вполне может сказать, что ничего тут странного нет, это только сон - сновидение, но если взять любого пожилого человека, в его жизненном опыте обязательно найдутся несколько случаев таких совпадений - сопоставлений снов и действительности, за реальность которых сам человек не готов - не имеет своего понимания, что-бы поручиться за такую реальность.
Теперь рассказ о том, что со мной произошло в этот раз, хотя я нормален и понимаю, что за этот рассказ, как осознание реальности происходящего, меня вполне можно приговорить к чему угодно, от неполного психического здоровья, до чудака буйной и нездоровой фантазии... Но это было - это случилось со мной, чему свидетельство написание этого рассказа и осознанных выводов, чему свидетельство обретение мною в этом сне двух физических факторов. Той ночью при спокойном сне я порезал себе палец и ушиб - сильно до синяка ушиб правое колено в этом толи сновидении, толи путешествии. Я клянусь Вам, уважаемый читатель, что до этой ночи этих фактов - факторов: порезанного пальца на правой руке и ушибленного колена правой ноги у меня не было. Этому при тогдашней моей жизни просто взяться было не откуда, я проводил своё время в разговорах со своей Душой и в прописи осознанного знания, а это как максимум хождение вокруг палатки с биорамкой, как минимум валяние возле палатки с ручкой и тетрадкой.
Всё началось с того, что я во сне - во время своего сна почувствовал общее движение своего тела и резкую остановку... и я проснулся. Я проснулся у себя в своей палатке, уже было довольно светло, солнце уже встало. Приподняв голову я огляделся, в принципе вещи оставленные мной вчера перед сном были на тех-же местах..., но что-то меня всё-же не устраивало. Я попробовал осознать - осмыслить свои ощущения и понял, что я в своём туристическом лагере был не один. Я вчера собрал вокруг лагеря пару охапок хвороста на дрова и утром собирался этот хворост порубить, а тут я слышал весёлое тюканье топора и приглушённые голоса, говорившие моему сознанию, что в лагере я не один. Я натянул штаны и стал вылазить из палатки с удивлением думая, кто-же это хозяйничает у меня в лагере... и вылезая из палатки испытал первый шок от увиденного. Топор весело тюкал хворост на брёвнышке Сам по Себе, костёр Уже Горел и над кострищем висел и закипал чайник, рядом с костром на столике стояла разогретая и дымящаяся в чашке каша, сваренная мною вчера, Нож Сам Собой аккуратно Нарезал хлеб, а рядом с чашкой каши лежала покачиваясь Ложка... и приговаривала:
- Скорее, скорее, вон хозяин уже встал.
Я протёр свои глаза и спросил:
- Простите, что тут происходит, - потом поправился: - а что вообще тут происходит.
Топор как бы крякнул и воткнулся в брёвнышко, на котором рубились дрова, нож дорезал хлеб, но не упал, а стал вертикально на ручку и вежливо проговорил:
- Доброе утро.
Я отчётливо понял - осознал, что со мной говорит и меня приветствует мой нож.
- Доброе утро, - и я ответив взаимным приветствием и попытался повторить свой вопрос: - а что...
- У нас уже всё готово, - не слушая меня продолжил мой нож: - садитесь завтракать, - и почтительно добавил: - хозяин.
Я прошёл от палатки к столику, сел на своё место и попытался взять правой рукой стоящий на столике нож. Но нож увернулся, полоснув при этом своим лезвием по внутренней стороне большого пальца и порезал мне большой палец. Порез не очень большой, но глубокий. Порез довольно кровоточил и был болезненно ощутим.
- Ты прости, хозяин, - как бы извиняясь проговорил нож: - ты не бери меня, а только скажи, что надо, я всё сам сделаю.
Я же не обращая внимания на извинения ножа по привычке сунул порезанный палец себе в рот и придавил порез языком. Через некоторое время я посмотрел на порез, кровь вроде-бы остановилась, но болезненность пореза пальца присутствовала. Я взял ложку и принялся завтракать и когда я носил полную ложку к своему рту, ложка с удовольствием произносила:
- Уф.
Когда я позавтракал, я по обыкновению встал помыть пустую чашку, но ложка в чашке вдруг звонко запрыгала:
- Мы сами всё сделаем, хозяин, ты иди пока прогуляйся - отдохни.
Было прекрасное тёплое солнечное утро и я решил сходить к реке. Но речка - берег и река - контуры и очертания реки меня так-же удивили. Река была не Волга, то есть я не мог назвать эту видимую мною речку Волгой. В место каменистого волжского берега, где стояла моя палатка, берег этой реки был более положистым и песчаным, сама река была уже - много уже Волги, довольно приличная гора за рекой стала много ниже и напоминала теперь обыкновенный холм, а главное за этой речкой Не Было Города. Удивлённый увиденным я решил сходить в ближайшую деревню ниже по течению этой реки. Дорога на удивление оказалась приличной, удобно проложенной по лесу, напоминающем скорее ухоженный парк. Солнце поднялось уже довольно высоко, но в лесу под кронами деревьев было приятно и прохладно, стрекотали кузнечики, летали стрекозы, пели и летали мелкие птицы. И вообще воздух в лесу был какой-то особенный - приятно густой и ароматный. Пахло сразу всем, зелёной травой и цветами, прелой листвой и грибами, откуда-то накатывал сосново - смолистый запах, хотя вокруг были вроде-бы только лиственные деревья. И надо сразу сказать об одной особенности. Я вроде-бы не новичок в лесу, по крайней мере знаю и разбираюсь в деревьях нашего мира - нашей страны. А тут сколько я не пытался угадать знакомые деревья по форме подобранных листьев, по форме и контуру ствола и кроне видимых мне деревьев, я так и не смог понять - опознать ни одно дерево. Деревья в этом лесу мне были не знакомы. Когда я вышел на опушку этого леса, пере до мной на открытой равнине раскинулся сельский посёлок. Но почему-то он сразу показался мне странным, хотя своё понимание странности вида этого посёлка я сразу понять не смог, пока не подошёл к посёлку ближе. В посёлке кипела работа - жизнь кипела работой..., но работали только инструменты, людей почти не было видно. На подходе к посёлку я увидел аккуратное стадо каких-то мирно пасущихся мелких животных, и лишь подойдя ближе я узнал в этих животных обыкновенных коз. Но в моём мире коза довольно дерзкое, своенравное и своевольное животное, не даром в нашем мире козу зовут "коза - дереза". А тут один вид мирно и послушно как-бы сами собой пасущихся коз вызвал у меня умиление и... тошноту. И только подойдя ближе я увидел летающий (я бы даже сказал - ходящий) вокруг стада прутик - хлыст и всё понял - от человека с прутиком козе убежать просто, а вот от прутика - самохлыста не убежишь, надо только смиряться.
Дорога, по которой я шёл, разрезала сельский посёлок как бы на пополам. Аккуратные одно и двух этажные бревенчатые и каменные домики выстроились в ряд с обеих сторон дороги и образовывали сельскую улицу. Все домики имели опрятный и ухоженный вид, аккуратные и красивые ворота и калитки, крашенные заборы. В палисадниках у каждого дома росло много разных красивых цветов, многие из которых я не узнавал. Вроде бы на моё понимание цвели разного цвета и калибра астры, выделялись крупностью шаров цветка и тёмностью зелёного цвета листьев кусты георгинов. Но для остальных цветов у меня не нашлось ассоциации. И везде присутствовала эта странность этого мира, везде трудились - работали инструменты человека, самого человека не было видно.
Как всегда сельский посёлок начинается с огородов. На открывшихся моему взору огородах над посаженными в грядки растениями трудились одни инструменты без участия человека. Мотыжки пропалывали и рыхлили землю грядок, окучивали кусты вроде бы картофеля, в одном месте лопата перекапывала навозную кучу, кое-где были видны поливальники поливающие грядки. Скорее всего работали и мелкие сельско - хозяйственные инструменты, но в густой зелени огорода их не было видно. И практически не было видно человека, так мелькнёт ненароком человеческая фигура, и всё.
В середине посёлка я увидел строящийся из брёвен двух этажный дом и услышал звуки топоров и визг пилы. Подойдя по ближе на дворе строящегося дома я увидел странную, но прелюбопытную картину. На стройке вовсю кипела работа, заканчивалось подведение второго этажа под крышу, даже стояло уже несколько страпилл. В коробке строящегося дома весело стучали и тюкали несколько топоров и молотков, был слышен визг пилы. Недалеко от забора, отделяющего дорогу от усадьбы строящегося дома лежало до десятка брёвен, видно предназначавшихся для страпилл крыши. Три или четыре бревна были уже ошкурены, а остальные брёвна ещё только ждали своей очереди. Над серединой одного полу ошкуренного бревна тюкал - трудился топор с потемневшей от времени ручкой, видно топор был плотницкий - заслуженный и видавший виды. А в глубине двора под навесом трое мужиков видно играли в домино, потому-что от туда был слышен стук костяшек и иногда доносилось весёлое " рыба". Рядом с мужиками на столе стояла бутылка с чем-то красным и какая-то порезанная зелёно - красная снедь. Я подошёл к забору и сказал в сторону играющих мужиков:
- Эй, кто нибудь...
Ошкуривающий бревно топор остановился и повернув в мою сторону лезвие спросил мужицким прокуренным голосом:
- Ну, чего надо - то.
Поняв, что игравшим мужикам не до меня, я стал разговаривать с говорливым топором.
- Что строите, - задал я первый вроде бы обычный вопрос.
- Кхе, кхе, - прокашлялся топор и усмехнулся: - ты что мил человек, ай слепой что-ли, дом строим, новое жильё для человека.
- А почему вы строите, а вон те люди сидят, играют, выпивают, - продолжил я.
- Ты что, мил человек, - удивился топор, - это и есть люди - хозяева, это они строят дом, а мы есть инструменты, мы имеем право только работать.
- А что-же это вы здесь один работаете, когда все там дружно стучат, - не унимался я.
- Да так, - как-то понуро кашлянул топор, - как сказал в древности один умный, служить я рад, выслуживаться тошно, и вот..., - топор повёл лезвием из стороны в сторону ( а на моё впечатление - окинул взглядом место своей работы), - наверное мудрецом этот умный работал, - закончил свой монолог топор.
- А что это в вашем голосе такой сарказм, - заметил я.
- Да вот..., - закашлялся топор, - был в нашем роду один родственничек, всё выслуживался у людей..., - топор опять закашлялся.
- И..., - не утерпел я.
- Родственничек головы неугодным людям рубил - продолжил топор, - в большом почёте был, радовался, гордился..., а потом толи сами люди поумнели, толи что-то в этих головах случилось - переклинило..., в общем люди отправили родственничка на заслуженный отдых, на долгий заслуженный отдых..., - топор опять закашлялся, как прокуренный мужик.
- И что.... - опять не утерпел я.
- И всё, жизнь закончилась, - как-то по свойски объяснил топор, - теперь родственничек отдыхает, висит на стене какого-то музея, и..., - топор опять не удержал кашель, - ... и говорят отдыхает уже так не одну сотню лет, так-то.
- А до города здесь далеко, - сменив тему продолжил я свои расспросы.
- Да нет, - откликнулся топор, - говорят, что не далеко, вот по этой дороге пойдёшь, так и дойдёшь.
- А как город - то называется, - не унимался я, стараясь вытянуть по больше информации и понимания из топора.
- Да так и зовут городом, - не понял моего вопроса топор, - у нас как едут в город, так и говорят: - в город еду.
- Ну а это место как называется, - не сдавался я.
- Ну ты, мил человек, и простота, - удивился топор, - деревня это, деревня, - топор глухо кашлянул, - ладно, мил человек, поговорили и хватит, мне работать надо, а то я время на пустые разговоры с тобой трачу, - и добавил, - хозяин будет не доволен.
Топор как-бы осмотрел не до ошкуренное место на бревне и начал ошкуривать дальше. А я выйдя на дорогу пошёл в показанную мне сторону озадаченный своим разговором с топором. Я шёл и понимал, что ещё больше запутываюсь в понимании этого мира.
Пока я выходил из деревни, моё внимание привлекли ещё два происшествия. Почти в конце улицы не много впереди меня открылась калитка и на улицу вылетела дырявая кастрюля.
- Всё иди, - послышался женский голос, - ты мне больше не нужна.
- Ну хозяйка, - плаксиво протянула вставшая кастрюля, - меня ещё можно починить - запаять.
- Я сказала - иди, -послышался всё тот-же голос, - не отнимай моего времени.
- Ну куда-же я пойду, - опять плаксиво протянула кастрюля.
- Как будто ты не знаешь куда, - упрекнул женский голос, - на свалку иди, тебе там место.
Кастрюля издала звук хлюпающего носа, повернулась и пошла в проулок, выходящий к лесу. А я пошёл дальше.
Второй случай произошёл уже на огородах при выходе из деревни. Две мотыжки прислонились к забору, как- будто притомившиеся сельские женщины решившие сразу и отдохнуть и посудачить о женских секретах и о деревенских делах. И вдруг раздался мужской голос:
- Чего остановились, работайте, работайте давайте.
- Не твоё дело, - ответила одна из мотыжек женским - почти девичьим голосом.
- Как это не моё, - пророкотал всё тот-же голос, - очень даже моё, вот расскажу хозяйке, будет вам тогда.
Я решил посмотреть, кто-же это так разговаривает с мотыжками и заглянул через забор. Возле мотыжек прислонившихся к забору светился экран подвешенного в воздухе мобильника.
- Конечно можешь рассказать, ты же подлиза, - со смехом продолжил тот- же девичий голосок, - а вот мы можем задеть тебя лезвием и сказать, что ты крутился возле нас, мешал работать и нечаянно попал под лезвие.
Мобильник фыркнул, повернулся и понёсся по тропинке меж грядок к дому (я бы сказал побежал).
- Вот и иди, подлиза, - понёсся ему вслед тонкий девичий голосок.
А я выйдя на дорогу пошёл дальше.
Я вышел из деревни и шёл по сельской дороге, скорее напоминающей городскую аллею парка, чем сельскую дорогу. Хороший асфальт, тенистые берёзки вдоль дороги по обочинам, только лавочек для отдыха не хватает. Я шёл и пытался осознать всю ту информацию и свои впечатления об этом мире, понять и осознать ситуацию, в которую попал. Во первых, кажется люди в этом мире совсем не работали. Во вторых, работали - то есть выполняли всё основную для жизни человека работу сознательные инструменты. В третьих, в этом мире именной инструмент пониманием человека, как чудом, получал сознание текущей ситуации и осознание права работы за человека - хозяина. Поняв это я мысленно воскликнул:
- Если это так, то о Боже, ты правда велик.
Меж тем дорога - аллея делая то один, то другой поворот текла в перёд рекой. За стволами деревьев, стоящих вдоль дороги, я увидел хлебное поле, с этого поля недавно убрали хлеб и теперь вспахивали под зябь. Наверное это прекрасный случай поговорить с человеком - с трактористом. Я перескочил тонкую цепочку деревьев, отделявших дорогу от поля, и выскочил на край этого поля... Но в кабине трактора, проехавшего недалеко от меня было пусто. Непонимающе я обвёл поле взглядом. Недалеко от меня, метрах в пятидесяти стоял молодой мужчина в чистом костюме, он смотрел на поле и лениво махал прутиком. Время от времени этот мужчина что-то говорил в сторону поля указывая тем-же прутиком. Я понял, что на поле происходит всё тоже, человек - хозяин даёт указания своим работающим инструментам - тракторам. Сначала я хотел подойти к этому человеку и задать пару вопросов, но увидев с каким лицом этот человек отдаёт распоряжения, потерял это своё желание. Я тихо вышел на дорогу и пошёл в сторону города.
Я шёл и думал, насколько хорошо живётся людям в этом мире. У них решены все бытовые и производственные вопросы и проблемы, за них работают сами собой их инструменты, делая быт жизни этих людей необременительным, и даже приятным. Хорошо, думал я, вот повезло этим людям.
За очередным поворотом вдруг показался город. Только- что вокруг была сельская местность и вдруг из-за деревьев стали выглядывать дома - многоэтажки, точнее трёх и пяти этажные дома. Вокруг так-же всё было чисто и хорошо, так-же всё цвело. Моя дорога проходила мимо конечной трамвайной остановки, на которой стояло несколько пустых трамваев. Я сошёл с дороги, прошёл на трамвайную остановку и сел в передний трамвай. В кабине трамвая так-же не было водителя - кондуктора. Вдруг раздался голос:
- Спасибо, что выбрали наш трамвай.
И у меня создалось впечатление, что со мной разговаривает сам трамвай. Двери вагона со свистом закрылись и вагон трамвая поехал.
- А куда мы едем, - спросил я.
- Туда, куда вам надо, - учтиво ответил трамвай, - в центр.
- А откуда вы знаете, что мне надо в центр города, - удивился я.
- С этой остановки все люди едут только в центр, исключений ещё не было, - так-же учтиво ответил трамвай.
За окном трамвайного вагона мелькали городские кварталы и аллеи, и везде люди гуляли, веселились, отдыхали, а работали инструменты и разные механизмы. Швабры и тряпки мыли окна и полы, метла мели мостовую, поливальный шланг поливал травяной газон, а в цветочных клумбах копошились малые садовые инструменты.
- Центр, - вдруг объявил останавливаясь трамвай. Не далеко перед трамваем был уличный перекрёсток, но всё равно обстановка за вагонным окном напоминала скорее сквер, чем центр города.
- Какой-же это центр, - не поверил я.
- Эта остановка называется " Центр", - утверждающе ответил трамвай, - люди, приезжающие в город, всегда выходят здесь, - и трамвай решил сориентировать меня, - на право разные магазины и рынок, налево парк развлечений и отдыха, - уточнил трамвай.
Я встал и вышел из трамвайного вагона, за моей спиной с шипением закрылись двери вагона и звякнув трамвай покатил дальше.
Наверное было уже много времени, так как мне захотелось кушать, и я решил поискать какое- нибудь кафе по этой улице. И сразу вляпался в историю на перекрёстке. Я подошёл к перекрёстку, за это время через перекрёсток проехало всего пара автомашин. На перекрёстке я посмотрел на право - на лево, моему движению через дорогу ничего не угрожало. Я ступил с тротуара на мостовую и... раздался милицейский свисток. Я непонимающе огляделся, милиционера со свистком нигде не было видно. Я оглядел перекрёсток по внимательнее и... удивился. Над перекрёстком висел - качался светофор, на светофоре горел красный свет, красный свет запрещающе моргал в мою сторону, а... со светофора качался шнурок милицейского свистка. Я непонимающе покачал головой и снова попробовал ступить на мостовую ... и снова раздался милицейский свисток.
- Но ведь никого нет, - спросил я, махнув на пустующую и с одной и с другой стороны улицу.
- Нельзя, - сердито и угрожающе - назидательно ответил светофор и назидательно моргнув красным светом покачал шнурком свистка, - вы нарушаете правила дорожного движения.
- Но ведь никого же нет, - упрямо повторил я.
- Всё равно подождите, - так-же упорствовал светофор, - не нарушайте правил дорожного движения и не создавайте аварийных ситуаций на дороге, вот загорится зелёный свет, тогда и идите.
- А когда он загорится, - подначил я светофор, - вы со мной уже минут пять разговариваете - разбираетесь, а всё горит красный свет.
Тем временем с другой стороны перекрёстка подъехала легковая автомашина и стала нетерпеливо сигналить.
- Правильно, - переменив красный свет на жёлтый, а потом на зелёный свет, обиделся светофор, - ходят тут разные, из деревни, создают аварийные ситуации, а виноват тот, кто контролирует, хотя...
Но я уже не слушая светофор пересёк перекрёсток и удалялся, высматривая подходящее кафе. Вот вроде подходящее кафе, из открытых дверей которого пахнет вкусно. Я зашёл на открытую веранду кафе, уселся за свободный столик. В место официанта к моему столику подкатила раздаточная тележка с белым полотенцем на ручке.
- Что угодно, - голос тележки был сладко - приторный, - желаете по кушать или..., - и за этим "или" было столько обещания.
- Давайте всё-же по кушаем сначала, - есть мне хотелось больше.
- Что из нашего меню закажете, - сразу поскучневшим голосом спросила тележка - официант.
- Я не знаю вашего меню, - обратился я к тележке - официанту, - но я был- бы признателен, если- бы вы по быстрее привезли обед из первого, второго и третьего блюда...
- Эй ты, - вдруг раздался громкий неучтивый голос за моей спиной.
- Не оборачивайтесь, - негромко проговорила тележка - официант, - это вас не касается.
- Что сидишь, будто не слышишь, - снова раздался за моей спиной тот-же громкий и неучтивый голос, - уши заложило или ты их специально ватой заткнул.
Я понял, что это обращаются всё-же ко мне и мне стало интересно взглянуть на этого грубияна, разговаривающего со мной. Я встал и повернулся в сторону раздающегося грубого голоса. В сквере через дорогу на против кафе в мою сторону светился экран мобильника. И из мобильника в мою сторону доносился этот грубый голос.
- Ты посмотри на него, разхохорился, - злорадствовал громко тот-же голос, - сперва делает вид, что не слышит, когда к нему обращаются, а теперь нате вам, готов горы и головы свернуть, хохарь тоже вам..., - мобильник повернулся и пошёл - понёсся по скверу в сторону перекрёстка.
Изумлённый я уселся обратно за столик.
- Оторва, - со смесью злости, обиды и сожаления произнесла тележка - официант, - развелось нынче в городе их..., вот ещё одна "оторва" едет, гляньте на неё.
Я резко обернулся в сторону улицы. По улице от тротуара с нашей стороны до бордюра сквера виляя и рывками как-то бесшабашно ехал легковой автомобиль.
- А почему "оторва", - спросил я поворачиваясь к тележке - официанту.
- Мы - вещи - инструменты должны иметь только одного хозяина - человека, - голос тележки - официанта сразу стал бесстрастным, - это человек - хозяин может иметь у себя сразу несколько вещей ..., - голос тележки запнулся, - то есть много вещей - инструментов, мы, уважающие себя вещи - инструменты, между собой называем "оторвами" тех из нас, кто уже не раз сменил своего хозяина - человека, а иногда они и сами своей волей меняют своего хозяина, - и добавила с ноткой сожаления, - что нам категорически не позволено.
И тележка укатила в сторону кухни. Я посмотрел на других посетителей кафе и у меня осталось впечатление, что произошедший только- что инцидент ни как этих людей не касался, будто и правда эти люди были глухи и заняты только собой. Снова подкатила тележка - официант и стала на мой столик сервировать привезённый обед. Пере до мной появились тарелка вкусно пахнущего супа, второе - котлета с гарниром - пюре, стакан компота.
- Вам ко второму подать волчару, - учтиво обратилась ко мне тележка - официант, - или вы обычным волчком обойдётесь.
- А это что такое, - удивился я.
- Ну-у-у-у, - потянула тележка - официант скучным голосом, - люди эти вещи называют ложкой и вилкой, но... вы посмотрите сами, как ложка летает - крутится на одном месте, туда - сюда, туда - сюда, точно волчёк, сама маленькая ёмкостью, а старается иногда так зачерпнуть, что даже в рот человека влезть не может, - и тележка - официант с укоризной добавила,- одним словом "подлиза"..., и как только человек - хозяин такую до своего рта допускает.
- А вилка то почему у вас волчарой стала, - удивлённо спросил я.
- Да вы посмотрите на её зубы, - так- же удивлённо ответила тележка - официант, - её зубы по чище, чем у волка, если не умеешь с ней обращаться, так укусит..., одним словом "волчара" и есть.
- А почему они у вас ещё и подлизы, - спросил я уже собирающуюся обратно тележку.
- Мы все, - тележка - официант глубоко вздохнула и... (по крайней мере у меня создалось такое впечатление) с грустью ответила, - мы все хозяйские вещи - инструменты одинаково преданы человеку - хозяину и одинаково работаем на хозяина - человека, но хозяин - человек не одинаково ценит - оценивает нашу преданность и усердие, одни только получают от хозяина приказания - повеления и для себя за счастье считают постоять, полежать, повисеть рядом с хозяином, тем более если хозяин прикоснулся к своей вещи, а другие вещи хозяин без разбора допускает к себе, к своему телу, часто касается этих вещей, разных там расчёсок, щёток, ложек, вилок, ручек, мобильников, а ещё..., - с грустной завистью произнесла тележка - официант, - есть такая уникальная "подлиза" - ручное зеркальце, в которое хозяин..., нет обычно всё- же хозяйка часто смотрит, милуется, разные ласковые слова говорит..., - голос тележки - официанта мечтательно поехал, да и сама она развернулась уезжать.
- Подожди, - остановил я тележку - официанта, - а как город- то называется.
- Да так городом и зовут, - ответила тележка, остановившись в полуобороте, - обычно люди - посетители, когда их спрашивают - где вы, отвечают - в городе, а вы, что, из деревни, - догадавшись поинтересовалась тележка - официант, - а то я сразу вас не поняла, того не знаете, этого..., хотя..., - голос у тележки запнулся, - у города кажется есть какое-то название, но я не знаю, - и добавила как-то торжествующе, - нам знать больше, чем надо, не положено.
И как-бы завершив свои дела возле моего столика тележка - официант укатила на кухню. Пока я обедал, ничего неординарного больше не случилось, ложка как ложка молчала, вилка тоже вела себя корректно, не показывала свой норов и не кусалась. Пообедав я покинул кафе.
На улице припекло солнышко, я постарался перейти улицу и скрыться в тени деревьев сквера. В сквере по всюду играли дети, взрослые или разговаривали между собой или разговаривали со своим мобильником. Меж тем в клумбах сквера между цветов копошились какие-то садовые инструменты, а шланг протянувшись по пешеходной дорожке поливал клумбу и газон. Обходя клумбу я хотел обойти и лежащий на моей дороге поливочный шланг, а шланг решил уступить мне дорогу, и... в общем я споткнулся. И сразу послышался детский смех, смеялись кажется надо мной - над моей неловкостью. Я огляделся, недалеко стояла девочка лет семи - восьми и смеялась глядя на меня.
- Ну и что тут смешного, - подойдя к девочке спросил я, - человек совершил неловкость - споткнулся, и...
- А разве ты не знаешь, - смеясь ответила девочка, - шлангу надо было сказать " уйди", и шланг бы ушёл - уступил тебе дорогу.
- А что, - поинтересовался я, - здесь это для каждого человека обязательное знание.
- Да, здесь это все знают с малых лет, - девочка перестала смеяться и пристально стала разглядывать меня, - какой- то ты не такой..., не наш..., неправильный..., - девочка запнулась, оглянулась на сидящих сзади женщин, - ты..., ты мне не нравишься..., я не хочу с тобой играть.
Девочка развернулась и не оглядываясь побежала к играющим чуть дальше детям, а я пошёл дальше по аллее сквера.
Вдруг я услышал громкие всхлипывания. Я огляделся, на лавочке чуть впереди меня сидела старая женщина - совсем седая старушка и плакала, утирая носовым платочком свои слёзы. Я решил подойти и утешить женщину. Подойдя к клумбе я сорвал жёлтый цветок подобия астры (за что тут- же получил угрюмое назидание из середины клумбы: - цветы с клумбы рвать нельзя). Приблизившись к плачущей женщине я протянул этот цветок.
- Спасибо, - принимая цветок поблагодарила меня женщина.
- Что это с вами, - спросил я женщину, - почему вы плачете.
- Мне грустно, - ответила женщина, утирая платочком свои глаза, - так грустно, что хочется плакать.
- Почему- же, - удивился я, - посмотрите какой сегодня прекрасный день.
- Спасибо, - ещё раз поблагодарила женщина и сквозь слёзы улыбнулась, - день сегодня и правда прекрасный, - потом женщина вытерла платочком свои глаза и продолжила, - а грустно мне от того, что я сидела тут, вспоминала свою жизнь и поняла, что я самый несчастный человек на свете.
- Почему, - не поняв удивился я, - вы со стороны вполне приличная и приятная женщина.
- Спасибо, - в третий раз поблагодарила улыбнувшись женщина, - а несчастная я от того, что бездарно прожила свою жизнь.
Женщина вздохнула, вытерла набежавшие слёзы и продолжила свой рассказ.
- Да, я была молода, - улыбнулась женщина, - я любила и меня любили, со своим любимым я создала свою семью, у меня есть ребёнок - девочка, то есть сейчас она сама уже женщина и замужем, - женщина нервно комкала в своих руках носовой платочек, - у меня есть уже внучка..., но вот умер муж и я поняла, что я нечего не умею в этой жизни, за меня всегда всё делали мои вещи - инструменты, квартиру убирал пылесос и тряпка мыла полы, еду готовили кухонные ножи, ложки - поварёшки и кастрюли, чашки - тарелки мылись сами, бельё стирала стиральная машина, а гладил утюг, - женщина тяжело вздохнула, - я только жила, кушала, спала, гуляла, смотрела телевизор..., я просто жила и ничего не делала..., - женщина всхлипнула и поднесла свой носовой платочек к своему рту, - моя внучка приходит ко мне и просит: "бабушка, расскажи мне сказку", а я снимаю с книжной полки книгу сказок и отдаю повеление: " расскажи моей внучке сказку", - женщина опять всхлипнула, -... я уже почти разучилась читать, с трудом понимаю прочитанное длинное предложение.
- Но почему, - опять не понял я, - что, вы не учились в школе.
- Да нет, я училась - махнула сухонькой ладонью женщина, - но вот когда в жизни не понимаешь удовольствия чтения и не имеешь практики чтения книг, ты... то есть я забыла даже как и читать...
- Но почему, - опять повторился я.
- А зачем в этом мире..., - женщина с укоризной взглянула на меня, - зачем в нашем мире нужно чтение, телевизор сам всё расскажет, вещи - инструменты всё сделают и отрапортуют, даже в магазинах название товара на ценниках не больше двух - трёх слов.
Женщина снова с укоризной посмотрела на меня.
- Вот и скажите мне, - продолжила женщина, - зачем человеку нужно умение чтения, зачем человеку вообще нужны какие-то знания и умения, кроме умения повеления...
Женщина опять всхлипнула, а потом в голос разрыдалась:
- Господи, за что ты наказал меня..., за какие мои грехи ты наказываешь меня... - женщина утёрла платочком свой нос и рот, и сквозь слёзы добавила, - вот такой наказываешь жизнью.
У меня помутилось в голове и подкосились ноги, я стал опускаться на землю..., но подскочившая лавочка приняла моё тело на себя..., больно при этом стукнув меня по правой коленке. Мои глаза закрылись и я опять ощутил движение полёта - падения, и... моё тело упало на надувной матрас, лежавший в палатке. Моё тело именно упало на матрас, потому- что открыв глаза я ощутил некоторое колыхание не до конца надутого матраса.
Над миром светилось - рассветало утро. Было тихо. Я натянул штаны и вылез из палатки. Охапка дров и хвороста лежала на том месте, куда я вчера положил. Рядом лежал мой топор, молча ожидая моих рук.
- Я в своём мире, - понял я, - в привычном для меня мире, где всё надо делать своими руками.
Но воспоминания - осознания - чувства сна - путешествия были ещё свежи и ярки. Хотя я точно уже не мог сказать, было- ли это путешествие или это был всего лишь сон... Но я точно знал - я не желал жить..., нет, я не хочу жить в том - в таком безумном мире. Я сладко потянулся.
- Так, сейчас разожгу костерок, вскипячу чай, разогрею завтрак, - подумал я и улыбнулся.
Уже завтракая я попытался разложить - осмыслить ещё свежие воспоминания - осознания своего сна - путешествия. Как- то я попал - был перенесён (а в своём путешествии в иной мир я не сомневался, болели порезанный палец и ушибленное колено) в другой мир, где люди жили счастливо и беспечно, освобождённые от работы и бытовых трудностей возможностью своего волеизлияния наделением частичного сознания своим вещам и инструментам. И вещи - инструменты волей хозяина наделённые частичным сознанием делали за своего хозяина - человека и работу, как основу средств существования, и бытовую работу, как основу самой жизни человека... Но сам человек при этом лишался удовольствия и радостей самой работы и труда, возможности осознания необходимости работы, как понимания основ жизни, радостей осознания и обретения плодов своего труда. И человек того мира, лишённый понимания необходимости и удовольствия своего труда, просто потерял - утратил значение понимания и самой жизни, и понимания целей и приоритетов для жизни. Человек того мира обменял понимание обретения удовольствия в труде на отдых - вечный, кругложизненный отдых. Я огляделся, мой туристический лагерь был расположен в лесу. Мне было надо порубить принесённые дрова, надо принести с Волги воды, надо разжечь костёр и приготовить себе еду..., и ещё много таких "надо". И все эти "надо" называются Быт человеческой жизни, и у всех нас - человеков есть этот самый быт. Но ведь у нас нет сознательных вещей и инструментов, а наш быт, как и наша жизнь, не стоит на месте, они - наша жизнь и наш быт движутся. Значит чьи- то руки делают наш быт, как и нашу жизнь. Тогда чьи руки делают наш быт, - возник у меня вопрос. Я посмотрел на свои руки и понял: - то есть я сам делаю - двигаю свой быт, если надо - готовлю еду, если надо - ищу дрова, если надо - хожу за водой на реку... Тогда я решил разобраться в смысловых значениях букв слова "быт", и вот что получилось.
Б-ы-т - (б)- Божий дар подтверждением, (ы)- сознание осознания, (т)- благодать (жизни).
То есть "быт" для человека - это Божья благодать как Божий дар подтверждением человеческому сознанию осознанием физической благодати, как основы жизни жизнепереживанием и жизнепродолжением для человека. Дальше я просто попытался осознать - осмыслить, а какую он - быт человека - занимает часть и позиции в жизни человека. И вот что у меня получилось. Когда люди, обычно молодые люди разводятся, мы говорим: - семейная лодка разбилась о быт, или быт- бытовые проблемы - разрушил семейное счастье, будто "быт" - значение - понимание быта для человека есть наказание. И ведь правда наказание, но наказание за НеЗнание и НеИмение навыков ОбщеЖития - ОбщеСоЖития. И здесь по странности значение имеет - вплетается понимание о семейном счастье - о счастье семьи. Наше образование, наша атеистическая культура учит нас иметь "своё", как значение самоутверждения, как некую опору соопределения себя в этом мире. Выйдя из под крыла - опеки своих родителей мы (по молодости лет) часто пытаемся завести - обзавестись своим, завести Своё дело, Свою семью (что- бы уйти от родительской семьи и от родительской опеки), завести Своих детей, Свой дом- квартиру, Свою машину, Свою... Но вот, уважаемый читатель, одна странность, как понимание, как значение - а что такое есть "Счастье". Тем более семейное счастье, так как смысловые значения букв слова "семья" показывают - СЕ счастье утверждённое и утверждаемое Нами. Один школьник - герой в одном советском кинофильме написал сочинение о счастье, в этом сочинении было всего лишь одно предложение: "Счастье - это когда тебя понимают". И для семьи, для утверждения семейного счастья это важнейшее определение, важнейшая составляющая. Человек - современный человек говорит - определяется примерно так: - "счастье в доме - счастливый дом (а дом - место небесного счастья - удовольствия) - это когда в доме всего много". Но в человеке - в человеческой культуре произошла какая-то непонятная подмена понятий в знании о ценностях жизни. И эта подмена ценностей произошла не в лучшую сторону. Бог, как значение Знания, трактует это определение так: "счастливый дом тот, когда в доме всем всего хватает". То есть правильное определение семейного счастья - это не есть когда всего много, а когда уже имеющегося хватает всем в семье, когда члены семьи, как СоУчасники, имеют понимание и удовольствие поделиться с близкими (и не только) уже имеющимся. Ведь не может средне статистическая семья себе позволить возможности для каждого члена иметь отдельного телевизора или холодильника, отдельной стиральной машины или ванны. Это просто невозможно для средне статистической семьи. И людям в семье (и не только в семье) приходиться учиться делиться уже имеющимся, приходиться учиться помогать выполнять иногда чужие дела за других членов своей семьи. И Бог, как Личность и как Духовность за такие, за именно такие семейные отношения. И Бог, как Отражение Духовности ВеликоДушия - СоПереЖивания - СоУчастия поддерживает такие семейные отношения, участвует в таких семейных отношениях. А человек присутствие и участие Бога осознаёт счастьем, чувствует и переживает удовольствием счастья. Но когда благодаря влиянию современной культуры, человек перестаёт понимать и проводить понимание значения "наше" и начинает выстраивать линию жизни "своё" - мой муж, моя жена, мои дети, моя квартира, моя машина,... Тогда семейные отношения "наше", как основа осознания счастья, разрушаются, потому- что Божье участие принимает значение Божьего нежелания участвовать в таких семейных отношениях. И... семья рушиться - разбивается о быт, о нежелание членов семьи заботиться о быте семьи, о хорошем существовании - СоСуществовании этой семьи, как отдельного маленького сообщества. Семья рушится лишившись Божьего участия, как понимания и принятия Быта - Божьей благодати, как Божьего Дара, в человеческом осознании уже своей Благодати Существования своей Семьи.
- Нет, - понял я, - пусть мой быт никчёмный, не всегда налаженный и комфортный, пусть так, но я не променяю - не желаю менять свой быт - Божий дар осознанием благодати существования на комфортность быта и существования показанного мне мира.
Вот такая история путешествия и познания произошла со мной, уважаемый читатель. А вам, только Вам, уважаемый читатель, прочитав это писание решать, было- ли моё путешествие на самом деле... или это всего лишь сон Спящего и Глупого Человека.
Удачи Вам, Уважаемый Читатель, и Бог Вам в Помощь!
Послесловие:
Человеческая жизнь складывается из многих "если"... И наш быт нашей жизни одна условность из этих многих если. Но вот вопрос: а стоит ли нам воевать с нашим бытом за что- то понимаемо - непонимаемое Лучшее. Для себя я этот вопрос решил, дело за вами, уважаемый читатель.