Высокая, худая, лет шестидесяти пяти, она поднялась по лестнице и, дойдя до конца коридора, оглядев собравшуюся у процедурного кабинета толпу страждущих облегчить боль в шее, в спине, в суставах, обострившуюся с началом весны, как-то испуганно и обречённо спросила, обращаясь к двум женщинам на диванчике:
- Кто последний в шестой кабинет?
-На блокаду или на уколы? – мгновенно отреагировала одна из женщин, будто только и ждала того, чтобы ей задали этот вопрос, хотя ещё минуту тому назад казалось, что она увлечена беседой с соседкой по диванчику и ничего не слышит, никого, кроме собеседницы, не видит.
- На блокаду, - покорно согласилась «высокая, худая» и поморщилась - ли от боли, то ли от страха.
- За мной занимал мужчина, он куда-то вышел, - с интересом разглядывая спросившую и ожидая, что она дальше предпримет, ответила сидящая на диванчике женщина. Но «высокая, худая» ничего не ответила, а быстро пошла обратно по коридору, ближе к выходу. Вся очередь, от нечего делать наблюдавшая за происходящим, как по команде повернулась в сторону выхода.
- Не будет стоять, что ли? Странная! – пожала плечами сидевшая на диванчике женщина, но тут же услышала, как «высокая, худая», подскочив к мужчине лет шестидесяти, вошедшему в поликлинику, громко спросила:
- Вы на блокаду?
Тот от неожиданности остановился, как будто вспоминая цель своего визита в поликлинику. Потом неуверенно произнёс:
- Нет, не на блокаду!
Он двинулся в сторону лестницы, но «высокая, худая», забежав вперёд, встав на вторую ступеньку и мигом превратившись в каменную статую, преградила ему путь, воинственно проговорив:
- Как не на блокаду?! А мне сказали…
Мужчина в растерянности остановился и, снизу глядя на «высокую, худую», видимо, ощутил грозившую ему опасность, исходившую от этой неизвестно откуда взявшейся статуи. Растерянность длилась недолго, секунды через две он вдруг грозно крикнул:
- Я не на блокаду! Вы что, глухая?
«Высокая, худая» аж задохнулась от возмущения:
- Как не на блокаду?! А мне сказали…
- Не знаю, кто вам что сказал… - проговорил мужчина, пытаясь обойти эту преграду, - но я вовсе не на блокаду!
- А мне сказали, что…
- Разрешите пройти! – раздался вдруг голос другого мужчины, вошедшего в дверь поликлиники. - Что заняли всю лестницу?
«Высокая, худая» с удивлением посмотрела на говорившего и, забыв про первого мужчину, переключилась на второго. А первый на радостях, что о нём забыли, не по возрасту прытко, чуть ли не через ступеньку, поднялся по лестнице и, боязливо оглядываясь, засеменил по коридору в противоположную от «блокадников» сторону. «Блокадники» же не спускали глаз с «высокой, худой». Те, кто сидел в самом конце коридора и не мог видеть происходящего на лестнице, спрашивал у тех, кто находился ближе к лестнице:
- Что там происходит-то?
Кто-то отмахивался от любопытствующих, а некоторые комментировали действия странной высокой и худой дамы. Та же стояла уже на пути третьего мужчины, который пытался обойти её молча. Одна суровая старушка не выдержала и прошамкала даме громко:
- Ёк-макарёк! Да что ж ты к мужикам-то пристаёшь? Ты ж в больничке находишься, поди, а не на танцах!
Блокадники так и грохнули. Грохнули со смеха. Из процедурного выглянула недоумевающая медсестра:
- А потише можно? Не в цирке!
- Да тут настоящий цирк на конной тяге! – возразил медсестре мужчина лет сорока, стоящий около процедурного кабинета и готовящийся зайти следующим. – Пенсионеры развлекаются! Весной на улице гулять надо, а они в поликлинике тусуются!
- Ага! Доживёшь до нашего – узнаешь, как пенсионеры развлекаются, - заворчала старушка лет семидесяти пяти, державшая в левой руке прозрачный мешочек с лекарством и шприцами, а правой опираясь на самодельную палочку. – Потусуешься тогда, не дай те бог!
- А что, вон мужик с палкой, который зашёл на блокаду, вон его палка-то стоит, он её каждый раз забывает, а потом возвращается за ней. Так вот этот мужик приходит сюда на три часа раньше положенного и тусуется тут, с бабками балакает, развлекается, значит. Живёт, говорит, рядом с поликлиникой, из своего окна видит окна процедурного кабинета, - проговорила полная женщина лет пятидесяти пяти, постоянно вытирающая платочком пот с лица.
- А что ему, сердешному, дома-то не сидится? – сверкнула глазами суровая старушка.
- Дык он это, говорит, скучно ему стало из окна за нами смотреть. Ему живое общение подавай. Где же ему общаться-то? А сюда придёт – поговорит хоть о жизни-то! Вроде как клуб по интересам! – объяснила старушка с лекарством в одной руке и палочкой в другой.
- Да какие тут интересы! Уколют тебе шею или спину иголками с лекарством – вот и весь интерес!
В этот момент дверь процедурного кабинета распахнулась, из неё вывалился мужик с полотенцем на шее, тот самый тусовщик, о котором шёл разговор, и бодрым голосом произнёс, обращаясь ко всей аудитории:
- Ой, бабоньки! Желаю вам здоровья отменного, сна крепкого, женихов богатых! До завтра!
Аудитория довольно загудела, лишь одна бабуська в белой кофточке и чёрной юбочке поджала губы и заворчала:
- Какую-то ерунду долдонит, долдон чёртов… какое тут здоровье, какие женихи…
А мужик раскланялся направо-налево и пошёл по коридору. Одна старушка как закричит:
- А палку-то, палку-то, как и давеча, забыл!
Мужик, улыбаясь, вернулся за палкой, снова раскланялся и удалился, а вслед ему неслись реплики пенсионерок:
- Видно, вылечили, раз палку забыл!
- К невесте побежал – выздоровел!
-А как палку взял, снова захромал!
- А ведь этот мужик на самом деле каждый день забывает палку, и история повторяется слово в слово, - улыбается полная женщина, - я у же шестой день на блокаду хожу, и он тоже…
- Да какие энтому старику невесты… в его-то возрасте, - пробубнила суровая старушка.
- А возраст тут ни при чём! Смотрите вон на ту высокую, худую, с интеллигентным лицом пожилую женщину.
- Это которая к мужикам приставала? – спросила суровая старушка.
- Да ничего она не приставала, просто искала свою очередь!
- И нашла же!
Все посмотрели на «высокую, худую», о которой очередь забыла на время и которая уже не металась у входа, а сидела на диванчике в начале коридора, у лестницы. Сидела не одна. Рядом с ней притулился симпатичный моложавый старик. Они мило беседовали, никого не замечая.
«Блокадники» притихли. Вот тебе и странная высокая, худая дама! Когда успела?
- Кто последний в шестой кабинет? – раздался вдруг мужской голос, который и вывел всех из состояния оцепенения. Перед ними стоял молодой человек и ждал ответа.
- На блокаду или на уколы, мил человек? – поинтересовалась суровая старушка.
- На блокаду!
- А во-он за той дамочкой будете, что с мужчиной любезничает на диванчике!
Парень посмотрел в сторону «той дамочки» и только хотел было пойти к ней, как дамочка и моложавый старик встали, спустились по лестнице и вышли из поликлиники.
- Выздоровели! – выдохнула «блокадная» аудитория. – Весна!