В саду школы (бывшая гимназия фон Дервиз), что в Гороховском переулке, уч. № 10 ещё недавно можно было увидеть старые яблони. Одни из них дугой согнулись, другие развалились туда и сюда, изломами. Сучья внизу оголены, а вверху метлятся живыми ветками. Целыми ворохами, одетых зелёными листьями, веток.
А в молодости деревья были высоки, и кроны, словно облака, плыли над двором, наблюдая за людскими делами.
- Припомните, яблони-старушки, какой девочкой Рина Зелёная была.
Расшумелись.
- Всего не упомнишь! Но Катеньку не забыть.
В первые дни учёбы Кате и гимназия фон Дервиз, и девочки не нравились. Пока семья закончила переезд из Ташкента в Москву. Пока устроились. Девочка к началу занятий опоздала. Пришла в гимназию, а там все уже передружились. Скучно, когда сама по себе. Мало того, что "богатенькие" перед провинциалкой часиками и экипажами кичились, ещё и девочки из "кружка вредоносных" её доводили. Хоть и не аристократки, из обычных семей чиновников, учителей, офицеров, а, видно, мнилось им, что всех умнее. "Туркестанку" изводили насмешками, натравливали на неё грубую девчонку по фамилии Полугарова. Зато Катя - такая нерешительная прежде, сейчас огрызаться научилась.
Нос вздёрнет перед долговязыми гимназистками, что обступили её. Задор Катю берёт, а ростом – не вышла.
Произнесёт нараспев, с расстановкой и растяжками. Только не злится уже Катя, а забавляется. Потому и глаза по-кошачьи блестят, что – потеха!
- Я не "незрелая"! Фамилия моя - Зелёная. И хорошо, что Зелёная, а не Зелёненькая и не Зеленчак - Конопельная!
Под "зелёненькой" подразумевалась дочка пьяницы-рабочего Полугарова (некоторым гимназисткам учёбу оплачивал Попечительский совет), а под "конопельными" - барышни-пансионерки, покуривающие по вечерам в саду гимназии, несмотря на бдительных триумвиров: классную даму, начальницу и священника.
Раз и другой выставила перед всеми обидчиц забавными. Очень их этим обескуражила. Насмешница! И впредь, если кто с ней вредничал, то смешно его представляла. Дылды от неё отступились.
Обычно после стычки, Катя убегала в сад. Было у неё потайное местечко - в трёх яблоньках. Названия им дала, пребывая в плохом духе: Шумиха, Задериха и Неуступиха. Домой не спешила. Не было там тепла. Беспокойные люди - родители всё время выясняли между собой, кто из них пострадал больше от семьи, кто принёс в жертву долга свои таланты. До детей ли?!
Катя залезала на толстую ветку яблони и, попереживав недолго, начинала читать рассказы Чарской о бедных сиротках. Бывало, зачитавшись, замурлычит себе под нос что-то жалостливое.
Ветки ветром раскачивались, яблоня потрескивала. А казалось, будто кто руками размахивает и охает, удивляясь, как можно Катю обижать.
Время пролетело... Яблони в цвету. Ветер лепестки сбивает. И они блёстками мельтешат в воздухе.
Под яблонями Шумихой, Задерихой, Неуступихой Катя и её одноклассницы репетируют роли спектакля. Художественная самодеятельность гимназии процветает. И всё Катя Зелёная! За что не возьмётся: за декламацию ли, вокал, музыку, балет, всё - с успехом.
Певучим голосом артистка Рина Зелёная рассказывала нашим мамам по радио сказки. Их-повзрослевших, а потом и нас, Великая Потешница смешила своими сценами в советских кинокомедиях.
Я, вот, подумала… Это для здоровья нации полезными признаются (мудрецами-сентами) сарказм Сухово-Кобылина, сатира Салтыкова-Щедрина, антология насмешек бравого солдата Швейка и Козьмы Пруткова, а для отдельного человека – оздоровительная пилюля при неудачах и неуспехах – смех задушевный! Слушайте рассказ работницы о пропаже пианино! Ну, смех, да и только!