"ВЫ ВСЕГДА УСПЕВАЕТЕ ВОВРЕМЯ, ЭТЬЕН ДЕ ПИРУ?"...
…К толпе медленно подъехало несколько всадников, среди которых выгодно
выделялся богато одетый мужчина средних лет. Небрежно и подбоченившись,
восседая на черном, как ночь, тонконогом жеребце, нетерпеливо взбрыкиваю-
щим, и приседающим, под своим тяжелым седоком, он внимательно смотрел по
сторонам.
- Интересно, - вдруг подумала девушка, - такое впечатление, что этому вороному красавцу не нравится свой хозяин…И если к нему подошел бы Этьен, я была бы просто уверена, что эта лошадка была бы не против такого хозяина…
И тут Маринка увидела Марту, которая, подойдя к своему господину, что-то
показывала ему, держа на ладони.
…И тут в ее памяти неожиданно всплыла сцена разговора с Золотой Королевой
о специях… - А что, если…- страшная мысль вдруг пришла ей в голову, и она, не
помня себя, выбежала вон из дома, успев крикнуть ошарашенной такой прытью
Юльке, чтобы та не высовывала из дома даже носа.
С трудом пробившись через плотно стоящих людей, она оказалась недалеко от
черного жеребца барона, вглядываясь в лицо уже немолодого, но все еще очень
сильного человека, судя по его мощной, развитой рыцарскими упражнениями,
фигуре. Барон был в черной, бархатной тунике, изящно вышитой затейливо пере-
плетенной серебряной нитью, складывающейся в довольно красивый орнамент.
Тунику перепоясывал толстый, серебристого цвета, пояс, к которому был прицеп
лен длинный кинжал, усыпанный сверкающими при свете заходящего солнца, -
камнями. На груди, переливаясь кроваво-красными искрами, пламенел огромный
рубин, оправленный в золотой медальон, украшенный россыпью драгоценных
камней.
Нахмурив еще черные, но уже с серебряными нитями, брови, барон присталь-
но рассматривал предложенный товар.
- Так,так... Интересно…Но твой товар запечатан, крестьянка… Кстати, - откуда он у тебя?
- Это подарок одного купца, господин, - с поклоном ответила Марта.
- Хм, хм…Но как бы то ни было, я не вижу товар и не чувствую его запаха. И
чтобы купить то, что ты предлагаешь, я должен узнать его настоящую цену!
И с этими словами барон надорвал пакетик, высыпав несколько крупинок себе на ладонь. Девушка разглядела красочную этикетку и похолодела от ужаса. На ладони барона фон Гирце лежал злополучный пакетик с молотым черным перцем, в свое время раскритикованный Золотой Королевой. И как только они умудрились засунуть точно такой же пакетик к другим специям и не заметить этого!..
Но все это было теперь уже не важно, так как невозможно было ничего изменить…
Понюхав и лизнув крупинки, барон некоторое время молчал, как вдруг, резко повернувшись к женщине, - грозно вскричал:
- Клянусь милосердным Богом! Это – корень аира!.. Негодяйка! Хватайте эту женщину, - она продает фальшивку!..
- Заковать ее в кандалы, - грозно распоряжался разозленный не на шутку рыцарь, - мы решим, что с ней делать, в замке…
Вся эта сцена произошла настолько быстро, что девушка, просто оцепенела от ужаса, - все это время теша себя тщетной мыслью, что все, как- нибудь, обойдется.
А когда несчастную Марту грубо схватили, бросив на землю, девушка, не помня
себя, выбежала на поляну и, сквозь мутную пелену слез, громко закричала:
- Нет! Не трогайте ее! Она не виновата! Это – мои пряности! Отпустите ее!– прошептала она, опускаясь на траву и, с болью глядя на молодую женщину, чье лицо уже было изуродовано огромным, уже начинающем багроветь, страшным кро-
воподтеком. Марина бережно приподняла голову Марты, чьи спутавшиеся золо-
тые волосы облепили, испачканное кровью лицо, и положила к себе на колени…
Не осознавая, что вокруг кричат о чем-то люди, что ее куда-то волокут и зачем-то делают больно, девушка не видела никого и ничего вокруг. Все предметы окружающие ее, сливались в какую-то дрожащую и мутную пелену..
И, только рассыпавшиеся по зеленой траве чудесные золотистые волосы, облеп-
ленные кровью - стояли у нее перед глазами…
Она не знала, что Юлька видела все, прошмыгнув вслед за сестрой, и таща на
руках легонького, как пушинка, Клауса. А когда девушка закричала и рванулась
к Марте, девочка, закусив губу, сунула Клауса на руки какой-то доброй на лицо старушке, изо всех сил рванулась к сестре, но не смогла пробиться сквозь плотно стоящую и что-то выкрикивающую толпу людей. Тогда от бессилия и от отчаяния, она громко закричала, и кричала до тех пор, пока на нее не обратили внимание и тоже не схватили.
Внезапно наступила тишина. Девочки, со связанными, и скрученными позади
руками, словно, в жутком сне, стояли перед грозным бароном, который, изредка
посматривая на пленниц, о чем- то, тихо переговаривался со своими спутниками.
Эти люди, одетые менее богато, были по-видимому, рыцарского звания, судя
по их доспехам. Толпясь возле своего сюзерена на своих разноцветных лошадках,
они кивали головами, словно марионетки, по-видимому, соглашаясь с его мнением.
Пока рыцари спорили, вернее, - соглашались, девочки услышали поднявшийся
шепоток, долетающий до их ушей, благодаря поднявшемуся маленькому ветерку.
- Мне они сразу не понравились, - бойко тараторила молодая, какая-то, неряшли
во одетая женщина, то и дело, кокетливо поправляя сваливающийся с головы
чепец, - они и одеты не по-нашему, как-то странно. Может, они вообще – колду-
ньи! – визгливо выкрикнула она в толпу, но ее голос потонул в поднявшемся люд
ском гуле голосов.
- А тебе кто-нибудь и когда-нибудь, нравился, Эльза? – неприязненно оглядев
женщину, спросила ее соседка, пожилая, степенная женщина, в белом, опрятном
чепце и темно-зеленой пышной юбке.
- Никто! – со смехом подхватил какой-то молодой парень, в бледно-зеленой, по
хваченной длинным вышитым пояском, рубахе, с круглой шапочкой на голове.
- Эльза уважает только мужской пол, - и – посмазливей! – хохоча, продолжал он, посылая Эльзе страстный воздушный поцелуй.
Люди засмеялись, и даже измученные девочки слабо улыбнулись. А Эльза,
бранясь и посылая всем окружающим проклятия, скрылась в толпе.
- Тихо! – потеряв терпение, вскричал грозный барон, - и люди тут же замолчали, кто с ехидством, а кто и с сочувствием, глядя на двух отважных чужеземок, не побоявшихся вступиться, за несчастную женщину.
- Я не буду спрашивать, кто эти дети, и откуда у них взялся этот фальшивый товар. Они признались, что привезли его с целью продажи, и – этого достаточно!
Как вам известно, следуя приказу императора, я - как хозяин и сеньор этой земли,волен наказывать пойманных преступников и выносить им соответствующий
приговор. Вначале я хотел приговорить их к сожжению на костре, но, памятуя,
что сегодня – день Остары, и это все-таки – дети, отменяю этот приговор…
Девочки только успели перевести дух от облегчения, как барон вскричал:
- Они будут закопаны – живыми!...
Люди тут же дружно подхватили крик барона, хвалебными здравицами, в честь
их такого добросердечного, и милостивого сеньора.
Как в тумане слыша лишь обрывки беспорядочных и громких криков людей,
Маринка крепко прижимала к себе смертельно испуганную сестренку и, с ужаса
щим спокойствием все повторяла и повторяла про себя одни и те же слова:
- Вот и все, вот и все… Вспомнилась милая, добрая Королева Эсмеральда, кото
рая предупреждала сестер, что за подделку специй у них жестоко карают…
Но разве подумать наивная и простодушная девушка, что в двадцать первом ве-
ке, - специи могут быть – бессовестной фальшивкой!
- Ничего не успели, ничего… Вспомнились мама, отец,- но девушка знала, что
ни в коем случае, нельзя показывать этим, смотрящим на нее, с разными чувства
ми, людям, - своего страха, и что он только добавит азарта к начинающемуся бесплатному, кровавому представлению.
- Везде одно и то же, - думала девушка, спокойно глядя на беснующуюся толпу - хлеба и зрелищ! Всегда – хлеба и зрелищ!
Тут же нашлись желающие выслужиться перед сеньором, - и уже вовсю копа-
ли, не дожидаясь знака с его стороны, отчаянно спеша и смахивая едкий пот с
раскрасневшихся лиц.
Их длинные, какие-то одинаковые, впалые лица, унылые и безрадостные, с плот
но прилегающими к головам шапочками, со смешными, свисающими ушками, -
вдруг напомнили ей гротескные, и страшные в своей неприкрытой правде, кар-
тины средневекового художника Питера Брейгеля. И ей стало жаль этих людей,
лишенных одного из самых замечательных людских качеств – сострадания.
Все притихли, ожидая самого страшного, и, даже дети заплакали, вцепившись в
юбки своих матерей. А те стояли и, смотря на обеих, не потерявших мужества
перед лицом смерти, девчушек, потихоньку смахивали льющиеся со щек слезы.
Как вдруг, в предсмертную тишину ворвался гулкий топот копыт и, чей-то
знакомый до боли голос, громко и высокомерно спросил:
- Я хотел бы знать, барон фон Гирце, что здесь происходит, - и по какому праву вы схватили этих детей, находящихся под защитой и охраной Ордена Храма?
Неприязненно взглянув на человека, принадлежность коего к могущественно-
му Ордену Храма было просто невозможно проигнорировать, - без неприятных
для себя последствий, - барон неохотно произнес:
- Они осуждены, - согласно указу короля Конрада III , - о пряностях, - за подделку продаваемого ими товара. И, как пойманных с поличным в моем владении -осуждены на казнь, - а именно: быть закопанными в землю - живыми!
Юноша взглянул на своих маленьких, - так неожиданно свалившихся ему на го
лову, попутчиц, бледных, и еле живых от ужаса, - и у него невольно сжалось
сердце. Несмотря на безобразные выкрики в свой адрес, и даже – проклятия, -
девчонки держались на редкость – мужественно, и – даже попытались слабо
улыбнуться своему спасителю.
Подъехав к девочкам совсем близко, и, как бы, загораживая их корпусом своего
коня от беснующейся толпы, рыцарь Храма громко и раздельно, - чеканя каждое
слово, произнес:
- Я знаю, что произошло с этими детьми. Их отец был похищен разбойниками,
и увезен неизвестно куда. Орден взял их под свою защиту и покровительство.
Девочки будут отданы на воспитание в монастырь Святого Лазаря и, будут
обучены монахинями секретам врачевания, чтобы впоследствии, облегчать муки
несчастных прокаженных.
-Но они виновны, и должны за это ответить! – упорствовал барон, не желая сдаваться и выпускать из своих рук уже затравленную жертву.
-Но, дети не могут отвечать за поступки своего отца, - согласно указу короля,- и вам это хорошо известно, барон фон Гирце! – спокойно ответил рыцарь, пристально глядя в глаза, кусающему губы от бессильной ярости барону, совершенно не ожидавшего, такого неожиданного поворота дела.
- И еще: Орден берет под свою защиту и покровительство семью Марты Ван-
дерштайн, - добавил рыцарь. А сына ее - Клауса - наделяет плащом тамплиера.
Люди изумленно зашумели. Такого на их памяти еще не бывало, чтобы мало-
летнего ребенка записывали в тамплиеры, да еще и простолюдина.
Спрыгнув с лошади, юноша развязал руки обеим сестрам, пребывающим в
полуобморочном состоянии и, вцепившихся в своего спасителя, словно в спус-
тившегося к ним с небес божьего ангела. Пряча прорвавшиеся потоком слезы
в складки его белоснежного плаща, они словно прилипли к ним намертво, и в
этот момент не существовало такой силы, чтобы попробовать разорвать эти ста-
льные объятия. Не предпринимая даже попытки оторвать от себя эти дрожащие
детские ручки, взволнованный юноша, тяжело вздохнув, ласково прижал к себе
обеих страдалиц, и повел их прочь от чуть было не состоявшегося страшного
аутодафе к домику Марты.
Обернувшись напоследок к все еще ошарашенному барону, юноша прищурил-
ся и ехидно произнес:
- Впрочем, никто не отнимает у вас права судить отца этих девочек, если он когда-нибудь появится на этой земле. Его имя… Тут рыцарь взглянул на девочек и, чему-то улыбнувшись, весело сказал:
- Его имя – Сагир де Мозекис!
И, пока барон со свитой переваривали услышанное, пребывая в состоянии соля-
ных столпов, вся четверка спокойно отправилась восвояси.
Около домика их поджидала целая толпа людей, искренне обрадованных таким
хорошим концом этой невероятной истории. И не успел рыцарь даже открыть ро
чтобы справиться о здоровье Марты, как женщины, наперебой тараторя и кланяя
сь, ему рассказали, что с Мартой все в порядке, и она уже вполне оправилась от пережитого потрясения. Посмотрев на бледную, как смерть, девочку, Этьен с тру дом оторвал ее от себя и поднял на руки. Внеся ее в дом, он поручил ее заботам молодой женщины, бледной и слегка прихрамывающей, тут же захлопотавшей над ней, словно заботливая наседка над своим цыпленком. Маринка дошла сама,и только у порога споткнулась, тут же подхваченная вездесущим рыцарем.
- Вы всегда успеваете вовремя, Этьен де Пиру? – слабо улыбаясь, спросила она
у молодого рыцаря, падая к нему на руки.
- Стараюсь, - серьезно ответил юноша, заботливо поддерживая обессилевшую де-
вушку.
Увидев прихрамывающую, без кровинки на лице, Марту, Маринка горько рас-
плакалась и бросилась к ней на шею. Молодая женщина нежно обняла плачущую
девушку и стала гладить по волосам, тихо шепча ей на ухо успокаивающие слова
и думая о странностях судьбы, неожиданно столкнувшую ее с этими детьми,кото
рые, невольно, чуть не стали причиной ее смерти, но тут, же встали на ее защиту,не жалея собственной жизни. И еще о том, что они стали ей так дороги, словно ее собственные дети.
Что-то пискнула с кровати Юлька, и они тут же поспешили к ней…
Молодой рыцарь Храма разнуздывал усталого Алмаза, которого уже робко кор-
мила целая стайка мальчишек, иногда поглядывающая на юношу – не сердится ли
он, и ласково гладили белоснежного красавца коня. А юноша вспоминал о проис-
шедших событиях, и об этой троице, вновь переживающей все, что с ними прои-
зошло. И еще он знал, точно знал в эту минуту, что эта троица, находящихся в
этом доме людей, полностью разделяет и его мысли и его чувства…
Немного успокоившись, Марина, сев около Марты, и глядя ей в глаза, тихо про
шептала:
- Простите меня, Марта… Я не знала…Это потом…
- Не надо, девочка, - женщина накрыла своей ладонью руку девушки, - ты ни в
чем не виновата. Не казни себя, просто так сложилось…Значит, этому суждено
было случиться, - это было испытание не только для нас, но и для всех людей,
присутствующих там. И люди теперь знают цену каждому из нас…
- А барон, - он не обидит вас больше? – с тревогой спросила Маринка, боясь
за судьбу остающихся в его полной воле дорогих ей людей.
- Он не посмеет, даже если бы захотел, - улыбнулась Марта, - если Орден бе-
рет кого-то под свою защиту, - нет такой силы, которая посмела бы этому вос-
противиться. Даже император не смог бы нас лучше защитить…
Будущий тамплиер Клаус Вандерштайн уже давно спал, тихонько посапывая и
подняв вверх стиснутые кулачки, словно, и сейчас, защищая свою маму.
Спала и Юлька, то, хмуря брови и кусая губы, то - счастливо улыбаясь. Вновь и вновь - спасаемая, добрым ангелом в белоснежных одеждах, носящего чудесное имя – Этьен де Пиру…
… Маленький домик всю ночь мирно спал, не слыша шумных и веселых криков
гуляющей до самого утра нарядно одетой молодежи, водящей хороводы, и пою-
щей веселые песни вокруг разожженных костров. Юноши и девушки держали в
руках большие охапки ландышей и нежно шептали друг другу в ночной тиши
заветные слова. А когда белоснежные, источающие дивный аромат, цветы, - уми
рали, их тут же бросали их в огонь, принося в жертву богине весны – Остаре…
… Наутро, едва солнечные лучи осветили долину, маленькая кавалькада трону-
лась в путь. Рядом с грациозно гарцующим Алмазом, бережно несущем своего
дорогого хозяина, медленно и степенно вышагивал белый мул, c сидящими на
нем сестрами.
Мул был куплен вместо ослика по трем, весьма и весьма серьезным соображе-
ниям. Ну, во-первых: мул был менее упрям, чем осел, ну, а во-вторых: ослик просто наотрез отказался покидать родной кров, намертво прирастив копыта к родимой земле и истошно голося во все горло. Ну, а в-третьих: безуспешно дергающему за веревку с лопоухим упрямцем, тамплиеру, вдруг пришло в голову, что на муле девчонкам будет гораздо удобнее, и неожиданных и долгих остановок
будет тоже гораздо меньше.
Тут же с облегчением всунув веревку в руки оторопевшему хозяину, он допла-
тил ему гульден, и увел со двора добродушное и спокойное животное.
Девочки тепло простились с Мартой, напоследок обцеловав и залив слезами и
ее, и маленького Клауса. Им хотелось оставить о себе какую-нибудь память и,
посовещавшись, сестры подарили Марте зеленый термос, объяснив его назначе-
ние и применение. Марта тоже не осталась в долгу: в торбе, притороченном к
седлу, уже давно лежал большой кусок окорока и головка сыра. Рыцарь еле-еле
вручил энергично протестовавшей хозяйке деньги, и ушедшая с ними Марта вс-
коре вернулась с одеждой для девочек и парой грубых сабо. И теперь девчонки
красовались в белых, вышитых разноцветными цветочками, блузках, стянутых
на груди шнуровкой, и длинных, почти закрывающих желтые сабо, юбках.
Женщина долго стояла на пороге, глядя вслед удаляющимся фигуркам, то и
дело оборачивающимся и махающим ей руками, пока они не превратились в две
точки, вскоре слившиеся с чертой горизонта.
Взяв на руки, уже успевшего измазать свой носик сажей, будущего тамплиера,
женщина крепко прижала его к себе и, вытерев набежавшие слезы, ушла с ним
в дом.
На дощатом столе блестел зеленый пузатый термос – подарок двух удивитель-
ных детей. Когда Марта, закипятив молоко, хотела влить его в термос, - она ахнула. Внутри блестящего полого цилиндра, яркими, разноцветными красками пестря в глазах, ароматно и пряно благоухали, маленькие пакетики драгоценных пряностей, или «Нечто, достойное восхищения» , выражаясь словами золотой Королевы Эсмеральды…