К серому зданию, что стоит в стороне от центральной улицы, подъехал автомобиль, из которого выскочил взъерошенный человек. Он быстро вбежал по ступенькам, распахнул дверь и влетел внутрь.
— Мне главного, — заявил он, приглаживая растрепанные волосы на голове, стараясь выглядеть опрятным и уравновешенным. — Мне заведующего вашим заведением, черт меня побери!
Растерянная дежурная вскочила с места и заметалась по приемной.
— Вы с какой целью прибыли? — спросила она.
— Я режиссер!
— Кто?
— Кто-кто, режиссер. У меня есть некоторые проблемы, и я их должен решить в вашем заведении.
— У вас направление с собой? Как вы добрались? Вас привезли? — сыпала вопросы перепуганная женщина, не понимая, что происходит.
— Да, меня привезли, а какое это имеет значение? Какое направление вам надо? Я любое сделаю! Я режиссер, я творческий работник, и направлений мне не надо. Я сам кого угодно направлю в любую сторону. Я договаривался с вашим главным о съемках!
— Вы собираетесь снимать наших пациентов? — удивилась дежурная.
— У меня свои пациенты. Я договорился о помещении и массовке. Вы понимаете, о чем я говорю?
Женщина ничего не поняла и, спотыкаясь, помчалась по коридору в кабинет главного врача.
Врача на месте не оказалось, и она быстро вернулась обратно в приемную, тяжело опустившись на стул.
— Ну, что скажете? Где ваш начальник?
— Его нет на месте.
— Черт побери! Я с ним разговаривал по телефону, и он мне дал добро.
— Хорошо, давайте я вас запишу и определю в карантинную палату.
— Какую палату? Вы что тут городите? Я режиссер!
— Академик у нас уже есть, — стала припоминать дежурная. — Наполеон тоже есть, даже целых три. Есть даже президенты…. Режиссеров нет.
— Что вы там бормочете? Сейчас подъедет машина с артистами, а я еще не подобрал им место. Где ваш главный?
— Мест для всех хватит, — заверила дежурная. — В этом году у нас клиентов не особенно много.
В приемную ввалилась толпа людей. Они громко разговаривали и смеялись.
— Тише, молодые люди, тише. Это вам больница, а не бульвар. Что вы все такие возбужденные? — Дежурная снова вскочила с места.
— Понимаете, я договорился с вашим главным о съемках, — стал объяснять режиссер. — У меня есть один эпизод, который мои коллеги запороли на студии, а там мест уже нет, чтобы переснять и исправить. У меня заканчиваются сроки! Вы меня понимаете?
— Нет.
Режиссер увидел изумленное лицо дежурной и понял, что об их приезде в это заведение она не знает вообще ничего.
— Хорошо, — согласился режиссер. — Пока ваш главный где-то болтается, мы начнем.
— Что начнете? — не поняла дежурная. — У нас скоро обед, но на вас не заказано. У нас режим и строгие правила.
— Нам нужна всего одна палата для съемок. Нам ваша столовая с кашей ни к чему.
— Вы, молодые люди, вообще знаете, куда пришли? — попыталась прояснить обстановку растерянная тетка.
— Конечно, в больницу, — ответили все хором.
— Это же сумасшедший дом, — предупредила она. — Какая это вам больница? Какие могут быть съемки? У нас здесь особые пациенты.
— Милая моя, мой фильм как раз об этом. У меня сюжет… Его запорол наш ненормальный оператор. — Режиссер выпрямился и строго посмотрел в сторону толпившихся в коридоре у двери артистов. — Хватит ржать, вникайте в образы, пока есть время, — воскликнул он. — С вашим главным у меня вопрос решен. Мне нужна всего одна палата и не более того. Всего одна, понимаете? Ваши сумасшедшие меня совершенно не интересуют. У меня своих куча.
В приемную ввалился человек огромных размеров с камерой в руках.
— Этот тоже с вами?
— Это мой оператор, самый невезучий в мире человек. Благодаря ему мы все оказались здесь. Вы не беспокойтесь, главный в курсе нашего приезда. Мы у вас долго не задержимся. Мне надо только переснять несколько моментов и все. Где палата?
Дежурная засуетилась, стала листать журнал и настороженно поглядывать на раздраженного режиссера.
—Вам с буйными или с персонами? — попыталась выяснить женщина. — Может, вам женщины нужны? Они тихие, и у вас с ними не будет проблем.
— Какие женщины? — возмутился режиссер. — Мне нужна палата и всего один ваш пациент любого пола. Остальные все со мной.
Дежурная снова судорожно стала водить пальцами по строчкам в журнале и остановила свое внимание на одной из них.
— Это палата почти свободная, — сказала она. — Там одна бабка, правда, королева Англии, но вас она, наверное, устроит. Я вижу, что среди вас тоже есть женщины. Я их сейчас там и пристрою. Давайте паспорта.
— Милая моя, какие паспорта? Какие женщины? Это мой ассистент и гримерша. Мы же артисты. Бабка пойдет. Она у меня по сценарию проходит. Кровати свободные еще в номере есть?
— В палате,— поправила дежурная.
— Ну, в палате, какая мне разница.
— Есть. Хотите, еще добавим.
— Надо смотреть, но добавлять ничего пока не надо, — решил режиссер. — Ведите к вашей королеве Англии. Я думаю, она не в короне и не восседает на троне?
— Она лежачая, но бойкая и со своей придурью.
— Слава богу, что хоть не на престоле, — вздохнул режиссер.
Веселая компания двинулась по коридору, привлекая своими громкими разговорами больных. Те высовывались из палат, улыбались, показывали языки и корчили рожи.
Режиссер шел за дежурной, осматриваясь по сторонам.
«Да, — подумал он, — массовки здесь предостаточно, зачем же я брал с собой столько народа? Тут своих придурков хватает».
Женщина остановилась перед последней дверью и огляделась по сторонам.
— Прошу только не шуметь, — предупредила она. — Бабушка у нас из спокойных и любит тишину, но лучше ее не волновать.
— Понятное дело, — согласился режиссер. — Королева все же.
В палату за дежурной вошел режиссер и все остальные.
Бабка подскочила на кровати, увидев такое количество народа, и закричала, размахивая своими худыми руками:
— Я буду на вас жаловаться! Что это такое? Спокойно сойти с ума невозможно. Я буду звонить в английское посольство, чтобы меня немедленно забрали в столицу! Где моя карета?
— Спокойно, бабуля, мы не на постоянку, — успокаивал ее режиссер. — Займем около часа вашего драгоценного королевского времени, а там продолжайте тихо сходить с ума. — Оператор в этот угол, — стал он раздавать команды. — Вы, молодой человек, займете вот эту кровать. А вы будете играть посетителя. Наденьте только халат и снимите с головы свою ушанку. Это же больница, а точнее, дурдом, но никак не лыжная база.
— Мне ложиться можно? — спросил артист, которому определили место на кровати.
— Можно, ложитесь, только снимите обувь, — стал еще больше раздражаться режиссер.
Бабка с испугом наблюдала за происходящим из-под одеяла.
Режиссер заметил ее поведение и обратился к старушке:
— А вы чего спрятались? Вы нам тоже будете нужны для съемок. Мне нужны реальные образы. Немедленно вылезьте из-под одеяла. Снимаем эпизод с посетителем, — объявил режиссер. — Бабуля, я понимаю, что вы сумасшедшая, но должны будете сказать несколько слов в камеру. Ты как улегся на кровати? — заорал режиссер. — Подушка в другой стороне! Что ж ты на нее сложил свои ноги с вонючими носками? Так, бабуля, сейчас в палату зайдет человек, и вы должны его встретить радостной улыбкой.
— Милый мой, с тех пор, как я сошла с ума и оставила Англию, улыбка не сходит с моего лица уже несколько лет, — предупредила старушка.— Теперь я улыбаюсь всегда.
— Это плохо. Вы можете немного побыть нормальным человеком и не улыбаться без повода?
— Нет, не могу. Это мое хобби.
— Это уже печально. Так, оператор, приготовились.… А ты чего до сих пор здесь торчишь? Ты должен быть за дверями и ждать мою команду. Быстро в коридор, — набросился режиссер на другого артиста, которому была определена роль посетителя. — Так, приготовились… Бабуля, возьмите себя в руки, вылезьте из-под одеяла немедленно. Нельзя же так улыбаться. На вашем лице не улыбка, а какой-то ужас. Оператор, готов?
— Готов.
— Поехали, мотор! Стоп, стоп, стоп! Что ты лежишь, как бревно? Сними немедленно носки — дышать уже невозможно и прикройся одеялом. Это же тебе не вокзал! Понимаешь меня? Приготовились, поехали. Входит посетитель… Посетитель, твою мать, входи же, наконец!
Дверь с треском распахнулась, и в палату ввалился артист.
— Стоп! Так не пойдет. Где же вы видели, что в палату так врываются? Это же больница…
— А мне, сынок, когда улыбаться? — спросила старушка, откидывая одеяло. — Я готова.
— Бабуля, прекратите постоянно кривить рожу. Вы мне все запорете. Это не зоопарк. Значит так, дверь тихо открывается, и медленно входит посетитель. Он направляется к больному и присаживается к нему на кровать. Бабуля в это время встает и подходит к окну со словами: «Он вас уже давно дожидается и очень скучает. Что же вы так редко к нему приходите?» Бабуля, вы все поняли?
— А чего тут понимать. К нам вообще никто не приходит, — ответила старушка.
— Это к вам никто не приходит, а к нему уже пришли, — возразил режиссер. — Вы слова запомнили?
— Какие слова?
— Те, которые я только что вам говорил!
— Запомнила, милок, а ко мне кто-нибудь сегодня придет?
— К вам потом придут, — пообещал режиссер. — Санитары в халатах. Сейчас пока к нему пришли. Приготовились, начали.… Входим тихо, медленно, не забываем, что это больница… Посетитель! Куда пропал посетитель? Почему дверь открылась, а вас до сих пор нет?
— Да иду же я, — послышался голос за дверями. — Иду.
— Нет, так не пойдет, — взорвался режиссер. — Бабуля, займите немедленно свое место и отстаньте от оператора. Где в этот момент вы должны находиться? Что вы болтаетесь по палате, как неугомонная? Идите немедленно к окну в угол. Черт возьми, то из-под одеяла не вылезет, то бродит без дела. К оператору, прошу, не приставать. Он женат.
— Иду, сынок, иду. Никогда не подумала, что под старость, да еще и в дурдоме, мне придется стать звездой, — бурчала она. — Вот что значит королевский титул.
— Ну, до звезды вам еще далеко, — ответил режиссер. — Вы слова запомнили?
— Какие еще слова?
— Те, что я вам недавно говорил!
— Не беспокойся, милок, я знаю, что мне надо говорить.
— Вот и отлично! Приготовились. Все сначала… Медленно открывается дверь и входит… Мужчина, вы кто такой? — заорал режиссер.
— Я главный врач, — представился человек в белом халате.
— Мы здесь снимаем эпизод, как с вами договаривались, — затараторил режиссер. — Вас не было, поэтому мы начали без вас. Все заняли свои места и приступили к съемкам. Сейчас вы нам будете мешать. Я зайду к вам в кабинет позже, а сейчас прошу к выходу!
— Вы эту бабку не трогайте, — предупредил врач. — Она у нас из буйных, поэтому находится в отдельной палате.
Режиссер покосился на старушку.
— Что-то незаметно, дежурная говорила обратное. Но ничего, я ее упросил тоже сняться. Натуральный сумасшедший образ. Такую роль ни один артист не сыграет.
— Что вы, что вы, — замахал руками врач. — Если она разойдется, то вам всем придется туго. Она дочь Сталина и Берии одновременно, но сейчас находится в образе королевы Англии. Может, вам сменить палату?
— Меня и здесь устраивает, тем более мы все уже расположились и готовы к съемкам. Бабка предупреждена.
Режиссер снова покосился на старушку и попятился в сторону.
— Ну, чего, милок, медлишь? — повысила голос бабка. — Я уже в образе и из всех моих дырок плещет талант. Начинай, не томи королеву.
— Начинаем, начинаем, — замахал руками режиссер и взглянул на врача. — У меня другого выхода уже нет. Может, не успеет взбеситься? Нам надо всего-то немного. Начали! Открывается медленно дверь, и входит посетитель. Входите же вы наконец-то, где вас все носит?
Режиссер выглянул в коридор и увидел своего персонажа, окруженного сумасшедшими больными. Тот лихо раздавал автографы пациентам, которые не отпускали его от себя ни на шаг.
— Что это такое? — кричал режиссер. — Когда все это закончится? Немедленно приступайте к своей роли и гоните от себя эту толпу!
— Я никогда не видел такое скопище великих личностей, — восхищался артист. — Здесь только три Наполеона и большая часть президентов. Каждый желает взять у меня автограф. Вот это поклонники!
— Немедленно прекратите общение с сомнительными личностями! Просто какой-то сумасшедший дом. — Режиссер вернулся в палату и обрушился на артиста в кровати. — Вы что тут развалились? Такое впечатление, что вы на курорте. Это же больница, а не номера. Примите соответствующую позу. Бабуля, идите сюда и встаньте перед камерой. Руками ее лапать не надо, все равно вы не знаете, что это такое. Улыбайтесь и говорите, только громко, те слова, что я вам говорил.
— Что говорить-то?
— Я же вам говорил, что говорить! Я уже и сам забыл. Говорите что-нибудь и улыбайтесь. Ну и рожа! Разве так нормальные люди улыбаются? Не раскрывайте широко свой беззубый рот. Вот так… теперь говорите же что-нибудь.
— Я королева Англии… — медленно заговорила старушка.
— Стоп, стоп! Какая еще королева? Здесь нет королев и королей. Вы больной человек, жалуйтесь на свою судьбу и это все говорите посетителю, который сейчас войдет, что он так редко приходит к этому больному. Больше от вас ничего не требуется.
— Ко мне вообще никто не приходит, — еще раз приметила старушка.
— И слава богу, — махнул рукой режиссер. — Ну, говорите же, жалуйтесь.
— Нас кормят хорошо, — начала старушка. — У меня отдельная палата, но по ночам являются приведения и хотят меня украсть.… За свой трон я любой сволочи оторву голову. Вы только покажите мне его, и я накажу его своей королевской властью.
Старуха схватила оператора за воротник и стала трясти.
— Негодяй, это ты собрался забраться на мой трон?
— Оставьте мужика в покое, — уже орал режиссер. — Какие приведения? — Неожиданно распахнулась дверь, и вошел «посетитель» с пакетом в руках.
— Товарищ режиссер, эти сумасшедшие хотят меня принять в свою гильдию. Как быть?
— Потом вступишь, а сейчас работаем. Выйди и без команды не появляйся. Бабуля, спрячьте вообще свою откровенную улыбку, она меня пугает. Говорите слова.
— Ты почему, подлец, не приходишь ко мне в больницу?! — стала закипать бабка, оскалив свои редкие зубы. — Я королева Англии, а не какая-то там служанка.
Режиссер опустился на кровать и вздохнул.
— Я с ума с вами сейчас сойду, — признался он, но дверь приоткрылась, и просунулась голова «посетителя».
— Входить, или еще рано? — спросил он.
— Ты чего здесь развалился? — набросился режиссер на артиста в кровати. — Подвинься.
— Вы лечь хотите? — не понял тот.
— Я с вами точно лягу в это заведение. Оператор, прекратите снимать бабку. Вы разве не слышите, что она несет? Ее бред никак не вписывается в наш сценарий. — Режиссер решительно встал и оттащил бабку в сторону. — Больше ее не снимать, — приказал он. — Мне королевы не нужны, тем более английские.
— Я могу и принцессой побыть, — обиделась бабка.
— Принцессой ни в коем случае. Мне нужен обычный простой сумасшедший образ из народа и без всяких титулов.
— У нас в больнице таких нет. Мы все при деле и должностях. В соседней палате лежит моя подруга, жена президента Рузвельта, может, она вам сможет подыграть, но у меня получится лучше. Я уверена.
— Все, начали съемку. — Режиссер вскочил с места. — Открывается дверь и входит посетитель. Так, молодец. Он смотрит сначала на бабулю. Так, правильно, но только смотри без испуга. Почему у тебя глаза шире лица?.. Теперь подсаживается к больному. Подсаживается, а не ложится… Мило улыбается… Что ты все пялишься на эту старуху? Тебе королем все равно не быть. Смотри на того, к кому пришел.
— А она чего на меня уставилась?
— Не твое дело. Бабка в образе. Оставь королеву.… Тьфу ты, совсем мне голову заморочили. Оставь соседку по палате в покое. Она позже к тебе подойдет, не беспокойся.
— Может, не надо?
— По сценарию надо. Теперь бабушка медленно подходит к посетителю и обращается к нему со словами: «что же вы так редко приходите к нему». Пошла, бабушка…
Старуха в два прыжка оказалась рядом и схватила теперь уже «посетителя» за ворот.
— Ах ты, гад, — зашипела старуха. — Ты что же, стервец, наш санаторий обходишь стороной и не заходишь к нам? — Она так трясла артиста, что у того слетел с головы парик и упал на пол пакет. — Я тебе покажу забывать те места, куда и сам можешь попасть. Немедленно кайся за свои поступки, гаденыш!
— Стоп! Что вы творите, бабуля? Этого я вам не говорил говорить! Вы совсем с ума сошли?
— Снято, — прохрипел ошарашенный оператор.
— Что снято? Вы это все засняли? Кто вам давал на это указание?
— А неплохо получилось. Сумасшедший дом все же.
— Это точно, и я в скором времени окажусь его клиентом. — Режиссер оперся на стенку. — На сегодня хватит, — сказал он, вытирая вспотевший лоб.
— Вы еще приедете? — спросила старушка, выпуская из рук «посетителя», который тут же рухнул на пол.
— Я не приеду,— предупредил режиссер. — Меня сюда привезут.
— Вот и хорошо! Я вам здесь местечко придержу.