ОРИГИНАЛЬНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ.
Звонок в дверь.
Я пошел открывать. На пороге стоял Боря Сошкин, мой хороший приятель, а по работе - начальник следственного отдела города Чистополя.
Я ждал его.
- Проходи, раздевайся, будь, как дома.
Боря разделся, прошёл в зал и стал разглядывать стены, на которых висели офорты и картины.
- Красивые рисунки. Это ты рисовал?
- Ну, что ты. Это не рисунки, а офорты, и, конечно, же, не мои, а очень хорошего художника и директора краеведческого музея Нестерова Ивана Александровича.
Продолжая рассматривать, Боря узнавал знакомые места:
- Это Берсут, это Сухой Берсут, а это Змеёво. Ух, ты, как здорово! Это же Черепашье. Слушай, а это что, я этого не знаю?
- Ты и не можешь этого знать. Это Север, места не столь отдаленные. Коми АССР. И картина выполнена в манере монотипии. А написал её прекрасный художник, бывший главный художник Малого Театра в Москве, Дадулад Виктор Гаврилович.
- Он за что сидел?
- За анекдот…
- А что такое монотипия?
- Монотипия – это нанесение красок от руки на гладкую поверхность доски, с последующим печатанием на станке. Полученный оттиск всегда единственный и неповторимый.
- И как ты всё это знаешь? Ты же инженер, а не художник.
- Ты прав, я не художник, но всё прекрасное мне не чуждо. Это тоже хобби.
- Я знаю, что основное твоё хобби-марки. Я когда-то в детстве тоже собирал марки. Но, глядя на твои кляссеры, как-то неловко об этом говорить. Я слышал, как ты говорил кому-то о цельных вещах и о новых марках. Что это за цельные вещи?
- Цельные вещи – это конверты с напечатанными марками, конверты первого дня, открытки с оригинальной маркой, почтовые марки на письмах. Кроме цельных вещей и марок есть блоки, малые листы, картмаксимумы, чернодруки и др. Могу показать.
- Да, мудрено, но и интересно.
- Прошу к столу,- в комнату вошла моя жена Лорочка, и пока мы беседовали, она накрывала на стол.
- Лариса Михайловна, здравствуйте, я не думал, что Вы дома.
- Здравствуйте, Боря. Разве я могла оставить своего мужа одного, когда Вы впервые у нас в гостях. Прошу.
Уже сидя за столом, мы продолжили разговор.
- Слушай, Боря,- обратился я к приятелю.- А почему бы тебе не возобновить коллекционирование марок? Ты же видел, как красиво сейчас они делаются?
- Нет, марки это прошлое и давно забытое.
- Ну, не обязательно марки. Можно собирать монеты, картины, фарфор, гжель, наконец, старые книги.
- Нет. Давайте лучше выпьем за хозяйку этого дома.
Смотри, какой стол она накрыла!
Боря поднял рюмку с коньяком. Мы выпили, и вдруг меня осенило.
- Слушай, Сошкин! А почему бы тебе не собирать коньяки?
Боря, призадумался, посмотрев на меня, а потом изрёк:
- А знаешь, неплохая мысль.
И с того времени Боря стал коллекционировать коньяки.
Куда бы он ни ехал, или мы, его друзья, привозились обязательно две бутылки нового коньяка. Одна бутылка отправлялась в коллекцию, а другая шла на дегустацию.
Теперь коньяки ему привозили все друзья и знакомые. Но на дегустацию собирались только члены коньячного клуба. Нас было четверо. Поскольку родоначальником этой коллекции считался я, то кресло председателя всегда было за мной. Меня это нисколько не смущало, а было приятно вдвойне, если учесть, что кресло было единственным в двухкомнатной холостяцкой квартире. Но стулья тоже были, правда, целых два.
Обычно Боря звонил ближе к вечеру и говорил только одну фразу:
- Сегодня дегустация, приезжай в шесть.
К шести часам все члены клуба сидели у него за столом и, закусывая, лимоном или конфетами, смаковали новый коньяк. Конец дегустации означал начало игры в преферанс.
Боря жил один, его жена Люда, в ожидании получения квартиры, проживала в городе Горьком ( ныне Нижний Новгород) у мамы. .
Каких только коньяков мы не попробовали в те времена. Были среди них армянские, дагестанские, грузинские и молдавские коньяки. Был коньяк из Грузии, единственный , который получил Сталинскую премию – « Двин».
Потом пошла череда французских коньяков, благо в то время ими были заставлены полки московских гастрономов.
Это были дорогие коньяки « Камю» и « Наполеоны» разных степеней.
Среди этого разнообразия коньяков в коллекции мне запомнился корейский коньяк, привезенный Боре Михаилом Филлиповичем Плинером, моим тестем. Это была бутылка довольно причудливой формы: основание квадратное, а верхняя часть цилиндрическая, закрученная по всей длине в спираль.
Как-то прихожу к Боре и вижу, что вдоль стены большой комнаты висят пять новых книжных полок и три из них занавешены шторками.
Чувствую, что ситуация меняется, и теперь в роли знатока своей коллекции выступает Боря:
- Чтобы ты знал, я уже давно читаю литературу о коньяках.
Оказывается, коньяки усыхают и их надо заливать сургучом. Они выгорают и, чтобы не менялся их цвет, я закрываю коньяки шторками.
Уже, будучи приличным коллекционером, Боря поехал в отпуск, в Москву.
Там он познакомился с полковником МВД, любителем коньяка и последний повел его в подвалы ГУМа. В подвалах ему показали такие коньяки, что он не удержался и накупил их на двести рублей.
А, это по тому времени были большие деньги.
Чтобы было понятнее, скажу, что среднемесячная зарплата старшего мастера механического цеха на часовом заводе составляла 160-180 рублей.
- Жене ты что-нибудь купил-спросил я.
- Конечно, купил. Две пары чулок.
Время шло, дегустации продолжались, и все члены нашего клуба пришли к единому выводу: лучшим коньяком, считать «армянский».
Ведь не зря же такой известный ценитель этого напитка, лорд Уинстон Черчилль, отдавая предпочтение армянским коньякам, ежегодно заказывал по два пульмана лучшего армянского – марки КВВК.
Прошёл ещё один год. Цены на коньяк поднялись и поднялись довольно значительно, в три-пять раз.
Если раньше коньяк стоил немногим большим чем водка, (водка стоила 2р.4О копеек, а коньяк три звёздочки-3 руб.), то теперь армянский три звёздочки меньше чем за 9-1О руб. купить было нельзя.
К этому времени майора Сошкина ( в начале нашего знакомства он был капитаном) повысили в звании до подполковника и перевели в город Горький.
Перед свежим подполковником встал острый вопрос, как быть с коньяками?
А коньяков к тому времени, было не так уж и мало, всего где-то около восьми десятков бутылок.
Как понимаете, везти такое количество бутылок было весьма и весьма хлопотно.
Много не рассуждая, Сошкин решил сдать всю свою коллекцию в единственный чистопольский ресторан, где ему страшно обрадовались.
Я думаю, и читатель со мной согласится, что в крупном денежном выигрыше оказался бывший коллекционер и настоящий подполковник.
Вот так закончилась коньячная история Бори Сошкина. Но не закончилась наша с ним дружба.
Как-то приехав в Чистополь по делам службы, Боря пришёл к нам.
Сидя за столом, он поведал нам, как тогдашние правители страны, издевались над великим сыном России, академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым.
Как известно, Сахарова выслали в Горький из Москвы, чтобы лишить его общения с прессой, преимущественно западной.
Поселили его на первом этаже многоэтажного дома. В доме напротив находился милицейский участок, в котором была установлена аппаратура для круглосуточной слежки. В подъезде Сахарова были установлены телекамеры, чтобы отслеживать, кто к нему приходит. Телефоны его прослушивались.
У Сахарова была машина « Жигули», которую специально угнали, чтобы поставить в ней ограничитель езды.
Собирается Андрей Дмитриевич поехать куда-нибудь из Горького, в Москву, например, выезжает, а через пятьдесят километров машина останавливается и ни с места. Приходится её бросать, прося потом доставить обратно.
Попытки попасть в Москву поездом или самолётом всегда заканчивались неудачей. Буквально, за несколько человек до кассы, если в очереди стояли Сахаров или его жена Елена Бонер, билеты заканчивались.
Вот так неустанно власти опекали трижды Героя Социалистического Труда, лауреата
Сталинских премий, создателя советской водородной бомбы и лауреата Нобелевской премии за мир между народами.
Слушая Сошкина, моя жена вспомнила свою встречу в Москве с академиком А.Д.Сахаровым.
Приезжая в Москву в начале восьмидесятых годов, мы останавливались у своих московских знакомых Ульяновых. Они проживали на улице Чкалова, недалеко от Курского вокзала, в доме ответственных работников.
В квартире из пяти комнат проживали сын бывшего директора часового завода, Володя с женой Катей и их два сына Веня и Толя с жёнами. Веня и Толя, совершенно разные по характеру ребята, трудно ладили между собой.
К нам же все обитатели квартиры относились хорошо и уважительно.
В этот раз мы с женой остановились у них проездом в Донецк.
Накупив московских деликатесов, мы вечером сидели за общим столом, выпивая и закусывая.
Призванная везде нести добро и мир , Лорочка, как всегда , выступила:
- Какая у вас замечательная квартира. Я хочу выпить за то, чтоб в вашем доме всегда процветала дружба!
А потом продолжила:
- Интересно, а кто ваши соседи?
- Над нами живёт академик Сахаров,- сказал Веня.
- Ну, да! Вот бы поглядеть на него хоть одним глазом.
- Зачем одним, - сказал Толя,- можно и двумя. Бери солонку и вперёд за солью.
Я не думал, что моя жена осмелится, и выжидательно на неё посмотрел.
А она так рванула с места, что я слова не успел сказать.
- Только оденься поприличнее,- вдогонку крикнула Катя.
- А то, я не знаю. Чай, к академику иду, а не мусор выносить.
Лорочка скинула домашний халат, оделась комильфо и выскочила из квартиры.
Из рассказа Лорочки:
- Звоню. За дверью собачий лай. Дверь открывается, на пороге А.Д.Сахаров. В коротком, тёплом, стёганом халате с отложным воротником, на поводке огромный серый дог с белыми пятнами .Видя на моём лице испуг, при виде собаки, говорит:
- Да, Вы не бойтесь, она хороших людей не трогает. Проходите.
Я вхожу.
- Здравствуйте. Ради бога, извините. Мы приехали к Ульяновым, их никого нет, а нам нужно немножко соли.
И протягиваю солонку.
- Лена,- кричит Андрей Дмитриевич – принесите соль.
Вышла домработница, неся пачку соли.
- Нет, нет мне столько не надо.
- Глупости, берите. Скажете Ульяновым, что это безвозмездно.
- Спасибо.
Возвращается к Ульяновым и молчит.
- Ну, рассказывай – все в один голос.
- Меня чуть собака не сожрала.
От лёгкого потрясения у неё гиперболизм. Лорочка, как всегда в своём репертуаре.