(1894—1958)
Георгия Владимировича Иванова называют последним поэтом Серебряного века Великой русской литературы.
Он родился 29 октября (10 ноября по новому стилю) 1894 года в имении Пуки* (Пуке) Сядской волости Тельшевского уезда Ковенской губернии. Отец его, Владимир Иванов, был подполковником-артиллеристом. Мать, урождённая Вера Бир-Браурэр ван Бренштейн, по происхождению голландка, была баронессой. Старшие сестра и брат были значительно старше Георгия — Наталья 1879 года рождения, брат Владимир 1880 года рождения. Так что мальчик стал в семье взрослых всеобщим любимцем и баловнем.
В маленьком мирке поместья Студёнки, среди озёр и островов, прошло его раннее детств. На самом большом острове, который так и назывался — Юрочкин остров, отец построил сыну крепость Юрочкин Форт. У баловня были собственное потешное войско из дворовых мальчишек и даже собственный флот — большой игрушечный крейсер, плававший по пруду. Был у мальчика и шотландский пони, на котором он, вооруженный пикой и с картонным щитом, гарцевал по парку, воображая себя рыцарем.
* Место рождения Георгия Иванова выяснено недавно. До этого называли поместье Студёнки Ковенской губернии — на него указывала вторая супруга Иванова — Ирина Владимировна Одоевцева (урожденная Ираида Густавовна Гейнике) (1895—1990).
Поскольку все предки Георгия и по отцовской, и по материнской линии были военными, хлопотами Иванова-старшего мальчика определили в Кадетский корпус (сначала в 1905 году в Ярославский, а после гибели отца в 1907 году перевели во Второй Петербургский).
Счастливая жизнь продолжалось недолго. Отец неудачно распорядился своим капиталом. Чтобы не пустить по миру семью, в конце 1906 года он застраховался на большую сумму, а в самом начале января 1907 года покончил жизнь самоубийством. Потрясённый случившимся, Георгий морозной ночью открыл окно в своей спальне и просидел перед ним до утра. В результате он заболел воспалением лёгких — почти смертельной по тем временам болезнью. Мальчика выходили.
По складу характера и физическим данным (Георгий сильно шепелявил) он явно не подходил для военной службы. И всё-таки мать категорически запретила сыну уходить из училища. То ли сам Георгий, то ли его сестра Наталья (в целом не одобрявшая настроения юноши, но понимавшая его неприспособленность для военной службы), но кто-то из них всё же добились в октябре 1911 года увольнения парня из кадетов. После этого Иванов поступил на романо-германское отделение историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета.
Накануне, в 1910 году в журнале «Все новости литературы, искусства, театра, техники и промышленности» были опубликованы первые два стихотворения шестнадцатилетнего Георгия Иванова — «Осенний брат» («Он — инок, он — Божий…») и «Икар».
А Наталья Владимировна (в замужестве Мышевская) продолжала помогать младшему брату. Будучи далёкой от профессиональной литературы, она взяла на себя инициативу знакомить Георгия с мэтрами русской поэзии. Начала с Брюсова, затем были Кузмин, Городецкий, Северянин, Блок.
Через год вышла первая книга Георгия Иванова — «Отплытие на остров Цитеру». По принятой в те годы традиции вступать в различные группы и общества, Иванов присоединился к поэтической группе Игоря Северянина. Участники её называли себя эгофутуристами, характерной чертой этого сообщества было чрезмерное восхваление творчества друг друга.
Эгофутуристы обычно брали себе звучные яркие псевдонимы. Игорь Северянин (настоящая фамилия его Лотарев) посоветовал Георгию взять литературный псевдоним Цитерский, но молодой человек предпочёл остаться Ивановым.
Первый сборник поэта вызвал множество положительных откликов от серьёзных литературных журналов. Погрузившись в мир поэзии, Георгий окончательно забросил учёбу и ушёл из университета. С того времени и до конца дней Иванов занимался только литературным творчеством.
В 1912 году Георгий оставил эгофутуристов и перешёл к акмеистам, под присмотр к Николаю Гумилёву, с которым познакомился в знаменитом кафе «Бродячая собака». В «Цехе поэтов» юноша был немного младше остальных участников, и они любовно называли весёлого забавного паренька Жоржиком.
До 1917 года у Иванова вышли ещё три книги стихов — «Горница», «Памятник Славы» и «Вереск» (последний был посвящён первой жене поэта Габриэль Эводовне Тернизьен). Впоследствии автор сам признавал, что его дореволюционная поэзия слаба и недостойна упоминания. Но все сборники сопровождало напутственное слово Николая Гумилёва.
Габриэль Тернизьен (1892—1971) была близкой подругой сестры Георгия Викторовича Адамовича (1892—1972), друга Иванова. Дочь француза, преподавателя французского языка в балетной школе, она работала танцовщицей и актрисой театра Всеволода Мейерхольда. В 1915 году Георгий и Габриэль бракосочетались, как отмечала Одоевцева, скорее всего по глупости. Пожениться их уговорил Георгий Адамович. Тернизьен больше времени проводила с его сестрой, чем с мужем, даже когда у них родилась в 1917 году дочь Елена. В 1918 году супруги окончательно рассорились, и Габриэла, забрав ребёнка, уехала на историческую родину.
Накануне катастрофы Георгий Иванов возглавил вместе с Георгием Адамовичем второй «Цех поэтов», объединивший «постакмеистическую молодежь».
Революции 1917 года и Гражданская война потрясли поэта. Внешне жизнь его шла без изменений, но в душе Георгия Владимировича произошёл коренной духовный перелом. На жизнь Иванов зарабатывал литературным трудом — переводил для издательства «Всемирная литература», организовал третий «Цех поэтов», являлся секретарём Союза поэтов. Итогом всего, что было написано поэтом в России, стал сборник «Лампада». Очень трудным выдался для Иванова 1921 год. В марте, в дни знаменитого Кронштадтского мятежа, Георгий Владимирович был арестован как подозрительное лицо и просидел в тюрьме на Шпалерной больше недели. В этом нет ничего удивительного — его брат Владимир был офицером Добровольческой армии Колчака и славился необычайной жестокостью. Правда, его следы в военной неразберихе затерялись, и где он и что с ним никто не знал. Однако Георгий в связи с этим вызывал сильные подозрения. А в августе того же года арестовали Гумилёва, через четыре дня после его ареста умер Александр Блок. 1 сентября пришло официальное сообщение о расстреле Гумилёва. 10 сентября 1921 года, после официального оформления развода с Габриэль, Иванов женился на Ирине Одоевцевой. Накануне эмиграции они вынуждены были формально развестись, но вновь поженились в Риге в 1931 году
Осенью 1922 года Иванов отплыл* на пароходе в Германию — поэта направили за границу в командировку для составления репертуара государственных театров.
Одновременно через Латвию уехала в Европу Ирина Одоевцева. Встретились супруги в Берлине. В Германии они жили год, и Иванов организовал там четвёртый «Цех поэтов». Затем Ивановы перебрались во Францию, где и бедствовали всю оставшуюся жизнь.
* Любопытно, что в тот же день, 26 сентября 1922 года, был отправлен за рубеж первый т.н. «философский» пароход, на котором высылались из России неудобные властям мыслители.
Поначалу Георгий попытался восстановить отношения с Габриэлой Тернизьен и дочерью, но женщина быстренько пресекла все попытки бывшего мужа.
В первые же годы эмиграции Иванов наладил отношения с русской диаспорой. С 1927 года он стал активным участником общества «Зеленая лампа», сложившегося вокруг четы Мережковский—Гиппиус, был даже его бессменным председателем. Печатался поэт в разных эмигрантских изданиях — «Новый дом», «Числа», «Круг» и других. В Париже Георгий Иванов организовал пятый «Цех поэтов».
Необходимо сказать о глубочайшей мудрости Георгия Иванова — поэта-философа. Единицы интеллектуалов, не только в его время, но и ныне, смогли определить истинные глубинные корни трагедии России. Но никто не сказал об этом столь точно, столь просто и столь глубоко:
Я за войну, за интервенцию,
Я за царя, хоть мертвеца,
Российскую интеллигенцию
Я презираю до конца.
В 1931 году вышел его сборник «Розы», который произвел фурор в эмигрантcкой среде. Кто-то был в экзальтированном восторге, кто-то возмущался и клеймил автора. С появлением «Роз» Георгия Иванова стали называть «первым поэтом русской эмиграции».
В 1937 году во Франции вышло его «Избранное» — «Отплытие на остров Цитеру». Далее последовала книга прозы «Распад атома». И вновь на целых десять лет наступило молчание.
В 1938 году они с Одоевцевой купили квартиру в небольшом городке Биарице на атлантическом побережье Франции. Покупка была сделана на деньги, полученные Одоевцевой в наследство от родителей. К сожалению, квартира погибла в годы фашистской оккупации. С 1943 по 1946 год поэт жил в Биаррице, нищенствовал, голодал. По признанию самого Иванова, он всю жизнь оставался «стопроцентным белогвардейцем», но весной 1945 года у него возникла иллюзия, будто наступило время тождества СССР и России. Однако уже через полгода Иванов разочаровался и более никогда не думал о возвращении на родину.
В 1950 году в Париже вышел сборник новых стихов Георгия Владимировича «Портрет без сходства». Как говорили соотечественники, удивляясь изяществу его поэтического слова, «он ухитрялся подниматься высоко-высоко над унизительной зависимостью от вина, над нищетой, невзгодами. Личное затушевывалось перед всеобщим».
В 1953 году Иванов и Одоевцева поселились в доме для престарелых в Йер-ле-Пальме, на юге Франции, и жили там до последних дней поэта.
Умер Георгий Владимирович Иванов во Франции в Йер-ле-Пальмье в 1958 году. Там же он был похоронен, но 23 ноября 1963 года его прах перезахоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Оплата за участок была сделана Ириной Одоевцевой, которая позже вернулась в Россию, где и умерла в 1990 году. Оплата участка окончилась в 2013 году.
Прямых родных у поэта не осталось. Следы его дочери Елены затерялись в военные годы, и отыскать её уже вряд ли удастся.
Через несколько месяцев после смерти поэта в Нью-Йорке вышла последняя, самая большая книга Георгия Иванова «1943—1958. Стихи».