13. СЛУЧАИ С ЧАСОВЫМ ИЗ «ШКЕНТЕЛЕЙ»
«Шкентеля» (последний в строю) это особый рассказ. Кроме воровства горбушек они выделялись и своими фамилиями. Один из них, сухумский парень имел очень удобную для дразниловок фамилию Гольцкенер.
Фамилия легко трансформировалась в Гольцкекер, Гольцчмукер, Гольцкакер и просто Чмукер. Паренек был шустрый черноглазый и очень хитрый. Обладая маленьким ростом и чудной фамилией, он искал любые способы, чтобы как-то компенсировать дразниловку.
Попытался завоевать наше уважение через гимнастику. Но все его экзерсисы перечеркивались его выходками. Курсанты из высокорослых помнили, как последний раз проходя мимо их хлебниц, он «стырил» все их горбушки.
С гимнастикой не получилось. Тогда Чмукер, для привлечения к себе внимание, стал стрелять из автомата, в карауле. Первая его стрельба, в простенок между картофельным овощехранилищем и забором, подняло по тревоге весь караул и дежурного по училищу.
В соответствии со всеми наставлениями и уставами, караул окружил Гольцкенера. Дежурный по училищу, капитан третьего ранга, после того, как Чмукер умудрился командой: «Стой, кто идет! Стой стрелять буду!» уложил его в грязь лицом, Гольцкакера с поста снял, отобрал автомат и, на всякий случай, арестовал.
Его обещание Гольцчмукеру, посадить его на «губу» суток на десять, было отменено начальником училища. Дело в том, что Чмукер на разборе всего происшедшего доложил ему, что в темноте пытался задержать воришку, потому и стрелял. Капитана третьего ранга, он уложил в грязь, так как тот не сказал пароль.
Результатом всей этой кутерьмы было общее построение училища, на котором курсанту Гольцкенеру за бдительность, проявленную на посту возле важного военного объекта – картофелехранилища, приказом по училищу, была объявлена благодарность.
По общему мнению, Чмукеру благодарность досталась из-за низкого роста нашего адмирала. Начальник училища адмирал Рамишвили имел рост «метр с кепкой», потому отчитывая курсантов, как правило, вынужден был смотреть на них задрав голову. От этого он комплексовал и ярился. Чтобы сбить спесь с провинившегося дылды, адмирал придумал игру «Почему я вас спрашиваю?!».
Вся эта игра была им тщательно отработана и проходила по следующему сценарию:
Не давая очухаться бедному курсанту, который и так балдел от вида начальственного кабинета, адмирал набрасывался на него с вопросом:
- Почему вы товарищ курсант спали на посту?
- Да я товарищ адмирал …! Разморило меня после бани…
- Я вас не спрашиваю почему – кричал адмирал, притопывая для убедительности ножкой – Почему я вас спрашиваю?
- Да я …в бане..- лепетал, окончательно струсивший молодец.
- Я вас не спрашиваю почему? Почему, я вас спрашиваю?
Количество «почему» было в прямой зависимости от того, насколько высоко адмиралу, надо было задирать голову.
Загордившийся от благодарности «шкентель» Гольцкенер, ходил героем ровно месяц. Через месяц, его назначили в караул.
С учетом героизма и проявляемой им бдительности, назначили на самый дальний пост, до которого надо было идти полчаса.
Пост этот был на горе, и охранять там надо было огромную бадью с питьевой водой. С учетом удаленности, и чтобы сократить хождение разводящего туда – сюда, смена караула на нём происходила через восемь часов.
Стоять на этом посту в карауле было самым последним делом и традиционно на этот пост, назначали молодняк или кого не любил начальник караула.
Начальником караула в тот раз был Дубинин. Он навсегда обиделся на Гольцкакера за кражу горбушек, да и благодарность рассматривал как не заслуженную. До него дошло, что Чмукер по секрету рассказывал в курилке, о стрельбе из автомата просто так со скуки. Этот «секрет» стал тут же известен и «шкентель» был покрыт молчаливым и брезгливым курсантским позором.
Чувствуя всеобщее неодобрение, Чмукер крутился как уж на сковородке и ожидал от нахмурившего брови коллектива, разборки за все свои «штучки». Началом такой разборки и стало его назначение часовым перед бадьёй с водой.
14. ЧАСОВОЙ КУРСАНТ ГОЛЬЦКЕНЕР И КОРОВА
В разгар самого сладкого ночного сна, караул был разбужен длинными автоматными очередями. Бой разгорался возле бадьи, с часовым Гольцкенером.
Срочно объявили «полундру», караул был поднят в ружьё и возглавляемый, уже другим капитаном третьего ранга дежурным по училищу, ринулся на выручку товарища. Все горбушки Чмукеру на бегу к посту простили, жалели, думали только об одном – «Жив ли?».
В смутных сумерках рассвета, караул залег в цепь, защелкали затворы автоматов, все чутко вслушивались в тишину. Бледный каптри, вскинув над собой пистолет макарова по пластунски пополз на животе к посту часового. Гольцкенера нигде не было видно. Подобравшись как можно ближе, каптри дрожащим голосом крикнул:
- Часовой! Вы живы?
В ответ раздалось всхлипывание, а потом всполошенный крик:
- Братцы спасите, я тут! Я здесь! Я вот он!
Крик потонул в громком коровьем мычании, а за этим раздалась неразборчивая азербайджанская речь, перемежающаяся русскими матерными словами.
Картина была такой. Гольцкенер лежал в яме, возле него стояла мычащая корова с огромными ветвистыми рогами, а рядом на земле сидел её хозяин азербайджанец. Корова пыталась Гольцкакера боднуть, а он от неё отмахивался автоматом. Азербайджанец, местный житель, увидев толпу вооруженных людей, заканючил:
- Эй, командир! Убери этого сумасшедшего часового, совсем нас чуть с коровой не убил! – при этом азербайджанец руками растирал задницу – Стрелял в нас, ишак, понимаешь! Корову перепугал! Ау балам, совсем ненормальный! Я вот упал, ногу сломал! – горестно жаловался местный житель и почему-то на этой ноге попрыгал.
Часовой Гольцкенер, размазывая по лицу грязь и слезы страха, успевая уворачиваться от рогов коровы, доложил совсем не по военному:
- Ночь, темно, страшно. Вдруг шуршание. Я – Стой, кто идет? – а он все равно идет. Я - Стой, стрелять буду! – а он руки поднял и прет на меня. Я и не выдержал, пальнул. Весь магазин расстрелял. Видите, как она бодается? – канючил часовой.
Курсантские сердца отходчивые. Каждый представил себя на месте этого пацана, когда ночью на тебя прет неизвестный враг, да ещё с поднятыми руками.
В этом месте, все внимательно рассмат
ривали ветвистые и огромные коровьи рога. После нескольких затяжек махоркой, испуг прошел, напряжение спало. Спасенный Гольцкенер, размякнув от дружеского внимания, попросил прощения за все утащенные в столовой горбушки!
Отныне и до конца учебы в училище наш бачок, получал от Гольцкенера сувенирные горбушки, а Дубинин с Чаговцом уплетали свой чеснок и сало, благодарно поглядывая в сторону шкентелей.
15. КАК ПРИДАТЬ ЛИХОЙ ВИД МОРЯКУ
Вернёмся к морским шкарам. Натянутые на «торпеды» штаны должны были сохнуть неделю в укромном, от глаз старшины роты, уголке. Старшина роты, в случае
обнаружения «торпеды», мог её и изничтожить, а штаны, сильно помочить под краном, в результате все старательная предыдущая работа, шла насмарку – брючины съеживались до размеров «дудочки».
Надо сказать, что такой же эффект наступал, если в торпедированных штанах попасть под дождь. К счастью, дождь в городе Баку событие редкое. Ещё одна неприятность с такими штанами, ожидала курсантов перед строевым осмотром за час до «схода на берег». Командир роты и старшина, прохаживаясь перед строем бравых моряков, внимательно оглядывают одежду.
Торпедированные штаны, вместе с хозяином из строя выводили и отправляли мочить их под кран с водой.
Для избежания этой процедуры существовала два способа маскировки.
В первом случае, надо было, встав по стойке смирно, отдернуть штанину над ботинком назад. Брючины зажимались коленками, и надо было невинно и преданно «есть» глазами командиров. Командиры и сами были в свое время курсантами, потому смотрели на это сквозь пальцы.
Но были и вредные.
Для них, существовал способ номер два. На момент построения у товарища занимаются не «торпедированные» штаны. После смотра, под предлогом посещения гальюна, быстро производится обмен штанов с одолжившим. Для скорости обмена, он должен стоять за углом в трусах.
Следующим украшением моряка является гюйс. Гюйс это широкий синий воротник с тремя белыми полосками. Воротники приходили к нам в руки с интендантских складов безобразно темно синего цвета. В таких гюйсах, ходят только «салаги» первокурсники.
Старшекурсник после получения у баталера нового гюйса, немедленно отправлялся с ним в гальюн, где в укромном месте спрятана коробочка с хлоркой.
До приемлемого вида, новенький гюйс, погруженный в крепкий раствор хлорки, доходил в течение десяти минут.
Быстро намыленный и ополоснутый водой, гюйс после глажки, являл собой бледно голубым доказательством того, что хозяин за время его ношения, прошел как минимум Бискайский залив и Тихий океан.
Экзекуции подвергается и тельняшка – тельник. Тельник в вырезе форменки, должен выглядывать только на три полоски. Эффект трех полосок придает квадратная тряпочка, прикрепленная на четырех английских булавках.
После всех этих мероприятий, форменная одежда на курсанте выглядит хорошо пригнанной, выглаженной и опрятной, с ослепительно блестящим якорем на бляхе украшающей ремень.
Клеш на штанах, три полоски тельника в вырезе нежно голубого гюйса, сдвинутая на правую бровь бескозырка, надраенные якоря на погонах и на бляхе пояса, золотые нашивки на левом рукаве.
Всё! Дело сделано - курсант готов к сходу на берег для покорения женских сердец.
Ослепленные этим блеском и великолепием, женщины со слабым стоном «ах», сыпались в мускулистые ладони моряков. Только успевай подставлять!
Да, а палаш на левом боку! Как же я забыл! Морской палаш это прямая сабля, или в простонародье – «селедка». Цепляясь на ходу между ног, и мешая бегу от опасности, в то же время, является прекрасным холодным оружием в ближнем бою с врагами.
Палаш, повешенный на курсанта, отпугивает хулиганов и притягивает испуганных девушек, нуждающихся в защите.
Если дело доходило до уличных «разборок», курсант с намотанным на руку ремнем с бляхой и палашом в руке, подбадривая себя кличем «полундра» являл собой надежно защищенную крепость.
Проорав «полундра», можно было быть уверенным, что из ближайших кустов, бросив женщину, даже не успев застегнуть клапана на штанах, на помощь выбегут верные товарищи.
Именно этот морской кличь, приводил в ужас бакинских хулиганов и на субботу и воскресенье, город чувствовал себя спокойно.
Читатель! Если тебе надоели подробности хлопот с подготовкой формы одежды у морского курсанта, посочувствуй хотя бы. Представляешь сколько житейских проблем у военного человека с этими «экзерсисами». Следующий ниже рассказ тебя уже не удивит.
Кроме военных действий адмиралов флота всегда беспокоило, как выглядят морячки во время атаки. Это подтверждается войной 1941-45 годов, когда перед атакой моряки, сбросив каски, одевали на голову бескозырки. Уже одно это деморализовывало фашистов в окопах.
Создано
Юрий Елистратов
Москва
24 августа 2014г.