«Последний очаг любви».
1.
Мы живём в век победившей сексуальной революции. Неолиберальные ценности восторжествовали. Мы отменили такое понятия: брак, любовь, семья. Брак мешает свободному Сексу. Любовь — это психическое заболевание. Семья — пустая трата времени и денег.
Наших детей рожают суррогатные матери от достойных (выбранных Конгрессом) мужчин. Евгеника — основа нашего общества. Каждый имеет право Секс с кем угодно (мужчина и женщина, мужчина и мужчина, женщина и женщина, взрослые люди и дети, дети между собой). Отказ — очень тяжелое преступление. Это нарушение Сексуальной Хартии. Все мы сестры и братья друг другу, потому что не знаем своих биологических родителей.
Участие в оргиях по праздникам обязательно и неотвратимо.
Люди делают роботов. Роботы делают всё остальное. С роботами совокупятся тоже не возбраняется.
2.
Здравствуйте, меня зовут Владимир Кошкин. Я болен любовью. Люблю Манон, она делает роботов для приёма родов. Я пишу нехитрые программы для видеоигр.
Со мной беседует психолог (специалист по Сексу) Вольдемар Петров. Он как-то позвал меня и сказал:
Что тебе нужно от Манон?
Не знаю.
А я тебе скажу: тебе хочется с ней Секса. Возьми её на ночь, ты имеешь на неё право, как и все мы.
Но это грязно.
Что ты сказал? «Грязно»? То есть не уважаешь Секс и века борьбы за его освобождения?
Нет, но.
Ты — психически болен. У тебя любовь. Я направляю тебя на принудительное лечение в психиатрическую больницу № 5 имени Зигмунда Фрейда.
3.
Так я оказался в этой психушке. Нас там пичкают виагрой и заставляют смотреть порнофильмы. Кругом фаллические образы.
Снами занимается психолог:
В Сексе нет ничего плохого! Как приятно прикасаться в своим гениталиям. Оголите их. Больно не будет
Все оголили... все, кроме меня.
Вам что-то не ясно... Я Вам приказываю стань штаны!
Нет!
Неподчинение?! В острое отделение его.
В остром отделении с нами работали массажистки. Мой детородный орган отреагировал, но мой сознание было против, так что у девушки ничего не получилось. Меня опять напичкали виагрой и отправили на массаж. Результат тот же. Я думал только о моей Манон, о её красоте и видимой чистоте.
Они привязали меня к койке, зафиксировали голову на экран потолкла и правую руку на пенисе. «See and masturbate!» Но я не рукоблудил, старался не смотреть на экран. «Манон, милая Манон, меня выпустят отсюда и мы уедем далеко, где нет разврата, где сесть любовь. Только бы пройти все испытания!»
4.
«Если Вы не будете исполнять свои сексуальные обязанности перед обществом, Вас снимут с довольствия, лишат работы. Подумайте! Вы живёт идеалами пошлого, вы впали в ересь. Любая из существующих церквей и религий на нашей стороне. Бог любит Секс! Чёрт возьми! Кто Вас только воспитывал? Королева Виктория?.. Не плачьте. Любите Манон? Так возьмите её!»
Но я любил Манон и дорожил её образом. Да, может, Государство и принуждало её к Сексу, но в душе она чиста, она — девственница.
Однажды ночью я решил бежать. Санитары спали. Дежурные сидели в столовой и над чем-то ржали. Первая дверь открывалась простой ложкой. Далее была лестница, по которой я легко выбрался из корпуса на территорию клиники. Охранник спал при включённом телевизоре. Я перелез через невысокий забор недалеко от дерево, за которое я и уцепился.
Я решил бежать к Манон. Я выписал себе талон на неё. Мне дали её адрес. Через час был у неё. «Володя? Так поздно? А я давно тебя ждала? Ты мне нравишься, но я ждала когда ты первый меня захочешь».
Я люблю тебя, Манон, давно люблю! — у парня наворачивались слёзы — Пойми, мне нужно не только твоё тело, а твоя душа, сердце. Я хочу быть с тобой. Ты самое моё большое сокровище, которое я ищу всю жизнь. Пойми...
Ты что из психушки сбежал: у тебя же любовь! Любовь твоя мне не нужна, давно хотел Секса с тобой, но теперь как-то не хочется, потому что ты любишь меня!..
Сейчас я сижу дома. У меня в руках пистолет Макарова и эта сырая повесть. Я взвёл курок...
23 августа 2014 года. Москва.