Невероятно лестно чувствовал себя молодой адвокат в интеллигентном – с толикой вычурности – обществе Аристарха Сергеевича; а шикарный ресторан и изысканно сервированный стол – терпкой приправою услаждали потаённое страховское самолюбие. В душе Димы постепенно просыпалось чувство гордости – гордости отчасти за себя, но в большей мере оттого, что судьба послала ему Аристарха Сергеевича. Вид, манеры и разговор этого человека – умиляли правоведа. Аристократ! – и только так, определял Чевского обуянный снобизмом Страхов. А попросту: Дима был восхищен дружбой с Аристархом Сергеевичем. Именно – дружбой. Чевский становился для него тем, кого принято именовать почтенным товарищем и авторитетным наставником.
- Мой юный друг… – продолжал профессор разговор, оперируя столовыми приборами над обедом, – я так понимаю, дорогой мой, что вы и сами убеждены в том, что Виктор Долгих является истинным убийцею, – во всяком случае, у вас это проскользнуло. И если быть более откровенным, то я спрашиваю вас: разделяете ли вы мнение следствия о виновности своего подзащитного? Верны ли мои выводы о ваших убеждениях?
- Я так не думаю Аристарх Сергеевич. С чего вы это взяли? – профессорские умозаключения слегка ущипнули юриста-защитника. – Я не считаю так. Хотя в некоторых моментах вынужден соглашаться с доводами следствием. Но чтобы я полностью разделял мнение обвинения? Нет! Этого нет.
- Но позвольте. Вы указывали мне на то, что вас проклинает мать той несчастной девушки, которой Долгих, – и вы утвердительно это сказали, – перерезал горло. Именно эти слова – вы произнесли ой как однозначно. Вот поэтому я и решил лишний раз поинтересоваться. Да и помнится, при первой встречи со мною вы категорически заявили: Долгих – типичный маньяк. Помнится, вы были удивлены моему интересу к делу Виктора, утверждая, что виновность Долгих очевидна…
- Знаете, Аристарх Сергеевич – наверное, вы правы, – вдруг искренне ответил Дима. – Наверное, я верю в то, что Долгих причастен к совершению преступления, и быть может, полностью повинен в том убийстве. Но повторяю как адвокат: я не задумывался об этом серьёзно. Не было мне интереса думать о нём – о Викторе, – до недавнего конечно, времени. И я вновь повторяю то, что говорил вам ранее: «Мне нужно жить! А Долгих у меня бесплатный подзащитный». Так что откровенно признаюсь: и о самом-то Долгих я нечасто думал, а уж о степени его виновности и вовсе не задумывался.
- Люблю, когда мне говорят правду – искреннюю правду о себе. И уже за это господин адвокат вас можно уважать – за вашу прямоту, а не лицедейство. Однако давайте ещё разок, обратимся к некоторым обстоятельствам… Дима, вы очень хорошо изучили дело, – это видно из того, как вы излагал его чёрные подробности мне. На данном этапе, когда вы прояснили для себя суть обвинения, зафиксированного в материалах следствия, как вы оцениваете это уголовное дело? Есть ли перспективы для вас – как для защитника обвиняемого?
- Всё запутанно Аристарх Сергеевич. Всё как-то сложно для меня. Но чувство одно: Долгих причастен. Но если допустить, что убил именно он, но при этом учесть все обстоятельства дела, – а это и половые акты между лицами, и способ убийства каждого лица в отдельности; и то что все погибшие находились в сознательном состоянии; и обстановку в квартире учесть, и характер повреждений на телах убитых; и предположения о том, что убитые не сопротивлялись преступнику, да, наконец, присовокупить ко всему этому ту чёртову музыку, – то в голове возникает какой-то каламбур, ребус – лабиринт с запутанными ходами, откуда нельзя найти выхода. А если вспомнить факты появления Долгих на кладбище при похоронах убитых людей? Тогда возникает вопрос номер один: почему Виктор вообще не скрылся – не ухал из города, если убил он, если он повинен в смерти, да ещё и троих человек? А тем более: Долгих ведь наверняка знал, что его увидела соседка, в тот момент, когда он покидал тринадцатую квартиру. А как быть с тем, что все они – убитые и Виктор – знали друг друга? Помните Аристарх Сергеевич, я говорил вам о распечатках звонков их мобилок?
- Да-да Дима. Конечно, помню.
- Так неужели Долгих, с его высшим философским образованием и логикой, до того туп, чтобы не понят возможностей следователей вычислить его при помощи распечатки звонков с телефонов погибших – выйти на него через его же мобильник? А раз часто общались по телефону, значит: и встречались не менее часто? Верно? Парадокс, но Долгих даже не избавился от своего мобильника – парня так и задержали вместе с ним. Не знаю Аристарх Сергеевич. Вот просто не знаю, и не могу даже предположить истинную роль Виктора в том преступлении. Официальная версия следствия: убийство совершено Долгих на бытовой почве – и на все загадки, что образовались в деле, никто внимания не обращает. А если призадуматься? То очевидно: эти загадки делают мотив, и цель совершения преступления какими-то… – я бы сказал, – Дима слегка ухмыльнулся, – наверное, эзотерическими… или мистическими… – слов нужных не нахожу. Уж явно в бытовую почву, – а именно: в стандартные внезапно возникшие неприязненные отношения, которые могли привести к трагедии, – все эти обстоятельства не вписываются. Ну не может при таких обстоятельствах убийство быть бытовым. Ну не может оно быть рядовой бытовухой! Это как минимум походить на какую-то заранее спланированную и организованную расправу на почве мести – но не на внезапно возникший умысел.
- Вот-вот, – поддержал Чевский адвоката, – мне так тоже кажется. Хотя… это всего лишь наши домыслы. Но если очень захотеть и старательно потрудиться, то их можно проверить.
- Как? Как вы их проверите? Параллельное официальному следствию, частное расследование начнёте производить? Так сильно много работы и сильно много людей для этого необходимо. Это нереально.
- Ну, допустим, всё перепроверять нам незачем, уважаемый господин адвокат, – последними словами Аристарх Сергеевич делал искренний комплемент в адрес Димы. – Но что-то вроде этого – вроде частного, а точнее независимого расследования мы можно попытаться провести. Да и много людей привлекать, надобности для нас нет. Нам необходимо изучить, – но очень скрупулёзно изучить, – личности, как самого Долгих, так и убитых. Требуется попытаться прояснить их жизнь – выяснить их интересы, увлечения, круг общения, и всё остальное, что с этим связано, – вот тогда-то, может быть, что-то и прояснится. Хотя никаких гарантий нет… – учтиво заметил профессор. – Вы, верно, мой друг указали: все обстоятельства говорят о нестандартности мотива и цели преступления, – но опять же… если предположить, да и признать, что убийство совершил Долгих, а ни некий иной субъект, а тем более не группа лиц…
- А вы Аристарх Сергеевич сомневаетесь в причастности Виктора к содеянному? – вдруг полюбопытствовал Страхов.
- Всё может быть… ой как всё может быть… мой милый друг. Выводов я сделать никаких не могу. Да и рано выводы делать. Необходимо углубиться в личностное изучение – как субъекта преступления, так и жертв преступления. Эффект должен от этого быть. И что-то мне в глубине души подсказывает, что эффект будет. Пусть не на все, но наверняка на многие вопросы нам удастся получить ответы. План наших действий я разработаю самостоятельно, а осуществлять его будем совместными усилиями. И помните Дима: всё то, что я говорил вам о материальной стороне нашей работы – всё это в силе.
- Да-да… конечно, – уверенным голосом ответил адвокат, хотя где-то в глубине души почувствовал неловкость.
- Да и вот ещё что… – продолжил Аристарх Сергеевич. – Мне, быть может, станет необходимо лично повидать Виктора Долгих и наедине пообщаться с ним. Возможен ли таковой вариант?
- Ну, в принципе нет – невозможен, – с сомнение ответил Дима. – Долгих находится в следственном изоляторе, и доступ к нему ограничен. Хотя… если поразмыслить… – вдруг парень на минуточку задумался, – Возможно… Трудно – но возможно. Я могу сделать вас своим сотрудником – то есть официальным помощником адвоката. И тогда вы сможете вместе со мной посещать Виктора в следственном изоляторе. Да и вообще: у вас появиться официальный статус в рамках нашей работы…
- Вот и прекрасно молодой человек. Делайте меня своим помощником. Но как быстро это можно сделать? Сколько займёт времени процедура оформления необходимых документов?
- Не ранее понедельника наступающей недели. Да и спешить некуда – в следственном изоляторе не всегда приёмные дни.
- Хорошо, хорошо мой друг – я согласен. Да и понедельник уже очень близок. Что ж Дмитрий: на сегодня не буду вас больше утомлять; но не надейтесь, что завтрашний воскресный день проведёте в моё отсутствие, – добродушно предупреждал Чевский. – А сегодня будем прощаться. Завтра же во второй половине дня я вам позвоню, и мы дай Бог увидимся. За сегодня я обдумаю кое-какие детали плана наших действий, и при очередной встрече изложу их вам, Необходимо внимательно разработать все те мероприятия, которые нам необходимо будет проделать по столь загадочному уголовному делу. Кстати: возьмите вот это, – Аристарх Сергеевич протянул своему компаньону зелёную заокеанскую купюру, – это вам на карманные расходы…
Увидев деньги, Дима смущённо отвёл от них взгляд, почувствовав себя совершено неловко. Он даже удивился самому себе – удивился нахлынувшему на него чувству неловкости, да ещё и по отношению к получению денег. Ранее аналогичные чувства не были свойственны этому парню.
- Да нет… ну что вы… Аристарх Сергеевич… – с робостью отказывался он от денежного подарка, – у меня пока с этим все хорошо… не стоит… не стоит. Я не возьму этих денег. Я привык их получать за работу, а не за просто так…
- Дмитрий Аркадьевич! – настойчивым голосом, и с располагающей улыбкой, видя смущение своего молодого друга, заговорил Чевский. – Немедленно взять! К тому же из-за меня… именно из-за моего прихода, ваша Юля убежала. Следовательно: я виновник расстройства ваших отношений с весьма красивой девицею. И подпорченные отношения, я так понимаю, вам придётся налаживать. А ответьте мне Дима: как эти самые отношения, необходимо налаживать с дамой? Конечно же! Это цветы, конфеты, шампанское, а быть может и уютное, тихое заведение. Так что это вам – на вашу Юлю и налаживания отношений с нею – подарок от невольного виновника расстройства любовного романа. Но помните мой друг, – Аристарх Сергеевич шутливо поднял указательный палец вверх, символизируя этим жестом особую важность грядущих слов, – весь слабый пол любит ещё и ушами! Так что позаботьтесь о своём словарном запасе из красивых и изысканных слов; можете даже стихотворение заучить или серенаду… – Чевский рассмеялся. – Но деньги немедленно возьмите – пока я щедр.