Сентиментальная проза

               
                Цикл рассказов "Обычные люди"



                Предисловие

 —Вот  вы спрашиваете меня: Как выглядит богиня справедливости?— сказал однажды участковый  тихого, провинциального Жуковска, товарищ Баранкин.
 — Хотел  бы я  спросить того, кто  изобразил её с завязанными глазами и с весами в руках, будто это не высшая материя человеческого бытия, а торговка на базаре.

                Первая глава: Обо всем по порядку

По мне так Справедливость- это строгий полицейский. Вы не поверите, сколько дел, мы, участковые, решаем без  прокуроров, без весов и без всяких подобающих в этом случае повязок на глазах. Если случай пустяковый, хватаем за руку, а более сложный —бывает и затрещину хорошую дадим: но в девяноста девяти случаях— это и есть вся справедливость! Я здесь недавно изобличил одну славную парочку в краже, сам нашел для них наказание  и сам их приговорил, никому об этом даже не обмолвившись. Хотя обо всем, по порядку.
      Тринадцать лет служил  у нас в отделении Вторкредитбанка: Гавриил Карулов. Такой славный и добрый человек, его даже называли иногда  у нас в Жуковске самаритянином. И что вы думаете?  Гавриил Семенович этой весной  скоропостижно уволился; И знаете, почему он ушел?  В один из дней  из райцентра неожиданно прибыла финансовая проверка и обнаружила, что в кассе банка недостает двух тысяч рублей. Каких-то двух тысяч! Проверяющий  заявил Гавриилу Семеновичу, что обязан  доложить об куда следует, и рассматривает недостачу как вопиющую халатность. В тот же вечер,  Караулов  со стыда и уволился, внеся в кассу недостающие средства. 
      Вы, наверное, понимаете, что значит в маленьком провинциальном городке, да, наверное, в любом другом селении остаться без любимого кассира. Который в некоторых случаях не только словом поможет, но и делом выручит.
Я, буду не я, если не докажу, — говорю я себе, — что старик денег не брал, прежде всего потому, и во-вторых, незачем ему было красть: участник Корейской войны — пошел  работать в банк только из-за того что человек этот был огромной энергии. И если эти деньги исчезли, то украл их кто-то другой. Так я Гавриилу Семеновичу и сказал, что дело это так не оставлю. Ну, так вот. После его ухода из банка  прислали к нам на почту одного парня из райцентра; звали его Константином; шустрый такой, остроумный молодой человек.Стал я частенько к Косте в банк  захаживать, чтобы прояснить для себя кое-какие детали. Знаете, у нас, как и во всех банках, у окошечка — столик с выдвижным ящиком, а в нем — деньги и приходники. У служащего банка за спиной полки, где лежат всякие тарифные справочники, документы, счетные машинки, и все прочее. 
— Костя — говорю я ему, — посмотри, пожалуйста, в  бумагах своих, сколько будет стоить перевод, ну, допустим, в Рио-де-Жанейро?
— И сколько стоит срочный перевод в Тель-Авив? — опять спросил я
— Это придется посмотреть, — сказал Константин встал ко мне спиной и повернулся к полкам. А пока он перелистывал какую-то книжицу,  я просунул в окошечко руку, дотянулся до кассового аппарата с деньгами и приспокойненько без лишнего шума и пыли его открыл:
— Ну спасибо Костя , я все понял — сказал я, — вот так это и могло случиться. В то время, пока Семеныч искал что-нибудь в справочнике, кто-то мог стащить деньги из кассы. Послушай. Костя, мог бы ты мне показать, кто последнее время отсюда отправлял какие-нибудь деньги ?
Константин почесал за ухом и ответил:
— Товарищ участковый, по инструкции делать я этого не имею права, ведь как-никак существует тайна вкладов и тому подобное; вы, правда, могли бы осмотреть все  «именем закона»; но и тогда я обязан сообщить начальству, что была произведена проверка.
— Подожди, — прервал я его, — я бы не хотел этого делать. Вот если бы ты  , на досуге посмотрел, кто в последнее время отправлял что-нибудь такое, из-за чего Семеныч мог потерять  бдительность у  кассы.
— Товарищ участковый, — сказал Костя — я сделаю это без труда —но мы записываем только фамилии адресата, а не отправителя. Я перепишу фамилии, которые здесь отыщу: это не по инструкции, но для вас я график составлю- улыбнувшись сказал Константин. 
Этот паренек: принес мне что-то около двадцати фамилий — с маленького городка  ведь много не отправляют, да были какие-то переводы паренькам, отбывающим военную службу, да родственникам в столицу,  но это мне ничего не дало. И на следующий день куда бы я ни шел, только и думал, что  мучила меня совесть, что обещание данное Гавриилу Семеновичу  не выполню.

                Глава вторая: Скорая развязка

   И вот однажды, примерно неделю спустя, иду я опять на почту. Костя мне улыбается и говорит:
— Господин участковый, играйте теперь в покер под красным абажуром один, я перевожусь в Константиновку. Завтра сюда приезжает девушка с Ленинского отделения.
— Интересно, — за какие такие проступки, переводят ее из крупного города в глубокую провинциальную местность?
— Да нет, товарищ участковый, сама она   —   отвечает Костя—по собственному желанию сюда приехала!
— Удивительные эти существа женщины — говорю я. 
— Да, — соглашается Костя и все смотрит так на меня странно, — а самое удивительное в том, что анонимка насчет внезапной  финансовой проверки тоже была послана из Ленинска. Я, аж, вздрогнул и думаю, что посмотрел на Костю так же странно, как и он на меня. И  тут в разговор вмешалась ветеран нашего почтового отделения Ольга Петровна, она как раз тщательно раскладывала корреспонденцию:
— А, Ленинск, да наш глава администрации каждый день пишет какой-то мадаме. Наверно, это его любовь сердечная?
 — Послушайте, уважаемая  — обратился к ней Константин, — не знаете ли вы, как зовут эту женщину?
— Вроде Галина Прокофьева?
— Прокофьева — говорит Константин — так это та самая, что должна сюда приехать на днях в банк.
 — Глава то наш Скородумов, — продолжает Ольга Петровна— тоже нередко получает письма из Ленинска. Товарищ глава, говорю я ему при встрече, — вам опять письмецо от суженной.
Тем же вечером пошел я к городскому  главе. И при встрече так прямо и сказал,
— Товарищ глава, — говорю я. — Вот что, — вы погубили моего друга Гавриила Семеныча. Не так давно вы пришли в банк и  принесли перевод с вымышленным адресом на крупную сумму, а Гавриил Семеныч  должен был пересчитать на счетной машинке деньги. Пока он отлучился, вы просунули руку через окошко и украли из кассы две тысячи. Из-за этих несчастных двух тысяч Караулов уволился с почты и чуть не довел себя до инфаркта.
— Вот как! Это ложь, — завопил он, — зачем мне было красть эти деньги?
— Затем, что вы хотели, чтобы вашу избранницу  Галину Прокофьеву перевести в наш банк, и продолжать отмывать свои делишки в нем. Женщина из Ленинска  сообщила  в письме, что у Гавриила Семеныча есть проблемы с финансовой отчетностью. У вас на совести преступление, да не одно! Несколько раз для убедительности повторил я.
      Глава сделал несколько кругов вокруг стола, затем спрятал  голову в пиджак; за всю свою жизнь я не видел, чтобы мужчина так стонал.
Всю следующую ночь, я просидел под звездами и осуждал по своему эту пару; я спрашивал небеса, как их следует наказать, и понял всю ту горечь и радость, которая есть в наказании. Если бы я на них донес в прокуратуру, Скородумов получил бы несколько недель условного заключения или того пуще  исправительные работы, и еще поди докажи  его виновность. Любое наказание, которое ему могли бы дать, казалось мне и слишком большим, и слишком незначительным. Поэтому решил наказать их сам.
  После той ночи рано утром я пришел в банк. Там у окошечка сидела бледная высокая девушка с колючими как у кактуса  глазами.
— Галина Прокофьева — обратился я к ней, — мне надо сделать перевод. Она взяла реквизиты. Подождите, девушка, остановил я ее, сколько будет стоить перевод— в этом письме донос на того, кто
 — Тринадцать рублей —сказала она.
Отсчитал я деньги  и говорю:
— Вот, пожалуйста, но если бы эти две тысячи, — говорю я и кладу на стол украденные банкноты, — если бы эти две тысячи нашлись — ведь они могли завалиться куда-нибудь, понимаете, или где-то были заложены — и будет видно, что Гавриил Семенович, деньги не воровал— тогда, девушка, ничего никому не скажу.Она не произнесла  ни слова, только, оцепенев, уставилась куда-то своими острыми глазами.
— Через пять минут, я буду в прокуратуре. Так что же мне делать?
Она быстро кивнула. Я вышел  из отделения и стал расхаживать перед входом.
Такое напряжение я испытываю в редкие минуты. Через полчаса на улицу выбежала ветеранша почты Ольга Петровна с воплями:
— Товарищ участковый представьте себе, нашлись две тысячи, что исчезли в кассе у Семеныча ! Галина, новая женщина из банка обнаружила их среди отчетных бумаг. Вот так событие!
— Дорогая моя, — сказал я ей, — бегите и кричите об это на весь наш город, что эти две тысячи нашлись. Чтобы все знали, что Семеныч не последний вор, и слава богу.
 Через неделю барышня из Ленинска уволилась по собственному желанию. А дорогой нашему  сердцу Гавриил Семеныч Караулов торжественно вернулся к нам во Вторкредитбанк.
    На этом все. И если вы по надобности зайдете в банк  в каком-нибудь городе, и увидите  бледную женщину. Не говорите с ней. Она зла, зла на весь мир, и на лице у нее давно появились злые старческие морщинки а глаза стали наверное еще колючее. Не знаю, как у неё обстоят дела с главой города? Он ведь тоже исчез. А я смотрю на них и твержу про себя: справедливость все-таки злая тетка с завязанными глазами, торгующая на базаре.

                Послесловие

  Я только участковый, но вот что я думаю: есть на свете справедливость, или же её нет — для меня это в корне ничего не меняет. Скажу лишь одно она быть должна. Это просто необходимо! Мы можем только наказывать, но должен быть еще некто, кто бы прощал. Знаете, настоящая, высшая справедливость так же сложна  и непредсказуема, как и сама жизнь.