Сижу в аэропорту, со мной внучка Маша, возрастом пяти лет, ее мама и папа. Рейс отменен, и мы сутки ждем своего рейса. Скука полнейшая. Мухи на лету засыпают. На соседних сиденьях расположилась семья из Тамбова. Они очень хотят в Тамбов и у них есть мальчик. Возрастом примерно лет четырех. Дети быстро нашли общий язык, бегают по залу аэропорта, пугая сонных ожидающих громогласными воплями. За не имением игрушек, они используют для игр то, что имеют. В данном случае – это коробки из под сока. Те, которые с трубочкой. Они у них – домики, машины и все остальное.
После того как коробки поработали тракторами в вазонах с цветами, они приобрели потрепанный вид и обросли грязью.
А водители этих тракторов, сильно уставшие, решают подкрепиться, выпросив у родителей конфету или очередную пачку сока.
Мальчик подбегает к своей бабушке, этакой интеллигентной даме, из тех, что все знает и всегда права.
Говорит – Ба, дай конфетку.
Та, узрев у него в руке предмет непристойного вида, изрекает:
- Зачем ты приволок сюда эту шнягу?
Маша, внимательно наблюдающая за процессом добычи пищи, мгновенно реагирует на новое для нее слово.
- Шняга, шняга, шняга. – поворачивается ко мне и громогласно спрашивает.
- Деда, шняга это что?
Я, считая это слово непубличным, судорожно пытаюсь подобрать синоним.
-Это, я думаю – какашка.
Ребенок пытается сообразить, какашкой мы зовем то, что оставил котик на своем лотке в туалете. А тут игрушка. Не связав эти понятия, она срывается с места, оббегая ряд кресел, чтобы посмотреть. А вдруг мальчик и правду принес бабушке какашку.
Вернувшись она снова начинает меня пытать.
- Деда, деда, не какашка. Шняга это как? – перефразирует она вопрос, чтобы мне понятней было. Начинаю объяснять, так разговаривают в тюрьме, чтобы другим непонятней было. Ну откуда, скажите, я могу знать, что обозначает эта шняга.
Похоже, я только подливаю масла в огонь. Из всей моей фразы она поняла только слово тюрьма. Маша, как то посмотрела сериал вместе с потерявшей бдительностью бабушкой, и твердо уяснила – в тюрьме сидят только бандиты и невиновные девушки.
Маша объявляет на весь зал ожидания:
- Тетя сидела в тюрьме!
Надо сказать, что к тому времени половина зала проснулась и с интересом слушала наш разговор. Даже бормотавшие все время динамики справочного бюро и те как назло замолкли. Бабушка мальчика постепенно меняла окраску, из розовой становилась бордовой.
Пытаюсь сгладить ситуацию:
- Может тетя и не сидела в тюрьме, может у нее муж сидел или сын. Вот она и запомнила это слово.
Не успеваю поймать Машу, громко топая, она мчится к бабушке мальчика и выпаливает вопрос:
- Тетя , муж в тюрьме?
Та выдавливает из себя невнятное бормотание что-то вроде : - Вот зараза.
Это она зря. Теперь заткнуть этот лингвистический вулкан будет еще трудней. Внучка мчится ко мне, задавать очередной вопрос, приговаривая: - Зараза, зараза, заразочка. Приходится прибегнуть к крайним мерам. Ныряю в свой саквояж и достаю оттуда очередную коробку сока. Это позволит на пару минут посидеть в тишине.
На мое счастье, ожили динамики, сообщив о посадке на долгожданный рейс на Тамбов. Все задвигались, пошли на посадку и, только проходя мимо Маши, улыбались. И правда зараза, как прилипнет какое нибудь глупое слово на язык, не отвяжется. Так и насмешишь людей.