- А у меня сегодня День рождения!- сказал Петька Назаров.
Мы сидели кто на заборе, кто на лавочке, играть ни во что не охота было. Конец августа, впереди школа.
- А почему ты не празднуешь? - спросил Серёга Анпилов, которому по наследству от старшего брата досталась кличка Чита.
- Как это? - удивился Петька
- На мой День рождения мы собираемся всей семьёй, пьём лимонад и едим конфеты.
- Счастливый, - вздохнул Петька, - у меня два дня рождения в году, и мы никогда не едим конфет.
- Ты никогда в жизни не ел конфет, - ахнул Серёга
- Почему-то я не ел, поболе твоего ел, у тебя и отнимал, у девчонок, у малышей...
- Теперь мне понятно, почему ты хулиган, тебе просто никто не покупает конфет, - умозаключила Любашка, дочка учителки, - я теперь тебя всегда буду угощать конфетами.
- Всегда - это хорошо, - вздохнул Петька,- а День рождения сегодня. Обидно, у меня два дня рождения, один в марте, другой в августе, а подарков никто никогда не дарит. Я родился в августе где-то в Казахстане, а записали меня только в марте.
- Поэтому он и дурачок, - подумала я, но всё равно стало жалко Петьку, хотя мне тоже никто не дарил подарков на День рождения. Я слезла потихоньку с забора и пошла домой, чтобы найти какую-нибудь вкусняшку и подарить Петьке. Нигде ничего вкусного не было. На столе лежал кошелёк мамы, а её нигде не было. Я открыла, там лежали бумажки - 3х и 5рублёвые.
Всё лето я ходила и облизывалась около конфет "Орешки в шоколаде", умоляла маму купить хоть немного, но она всё твердила, что у нас нет денег. Вчера эти конфеты наконец-то завезли в наш магазин, до этого видела я их только на рынке. И магазин рядом, и деньги оказывается есть, и у Петьки День рождения, надо же ему что-то подарить. Без спроса брать ничего нельзя - это я знала. Но знала я и другое, что это наши деньги, то есть мамины, брата и мои. Мне мама так сказала, когда я задала вопрос, кому принадлежат деньги в её кошельке. " Нашей семье, - убедительно сказала мама,- то есть мне, тебе и Юрику". Если эти деньги принадлежали и мне тоже - значит я могу их взять. Конфеты стоили 3 рубля 80 копеек. Значит 3 рубля мало на килограмм конфет, (то, что можно было купить 100 грамм, мне в голову не пришло). "Раз написано кг, значит и покупать нужно кг",- думала я.Я перешла во 2 класс и хотя по арифметике у меня были одни пятёрки, но части от целого мы ещё не изучали. Взяв 5 рублей, я побежала в магазин. На моё несчастье орешки в шоколаде закончились, пришлось купить кг ирисок.
Вся улица отмечала День рождения Петьки ирисками. Сдачу я положила маме в карман и, умывшись, улеглась довольная спать. Разбудил меня шум в доме. Мама искала деньги, я пыталась ей рассказать, как устроила праздник для всей улицы, но она меня не слушала и только бормотала: " Ты 5 рублей не видела?" Тут я поняла, что происходит что-то страшное, на маме не было лица. Я взяла сдачу, ириски стоили 1 руб 40 коп и положила ей в кошелёк." Завтра утром увидит, обрадуется",- подумала и заснула.
Утром я поняла, что вчерашняя история не закончилась, вечерний страх не исчез, а наоборот вырос до невероятных размеров. Семья собралась за столом, все ждали, когда я проснусь. Семья - это мама с братом, тётка с дядькой и бабка. Орали очень громко, хором и поодиночке, сначала я хотела объяснить свой поступок, но кому?
Тётка с бабкой меня почему-то ненавидели всегда, дядьке до меня не было дела, он так всегда проходил мимо, как будто я тень, мне казалось, что он меня просто не видит, я для него не существую, и если не посторониться, то он меня собьёт с ног и пройдёт по мне, даже не заметив. Из всего гвалта, я разобрала только одно слово - "воровка". Даже не сразу поняла, что это относится ко мне. Ведь вор, это тот, кто взял чужое, а мне мама сама сказала, что деньги в её кошельке наши общие. Я чувствовала только одну вину, я взяла без спроса, это плохо. Меня обвиняли не в проступке, а в преступлении, и все требовали казни. Бабке и тётке очень хотелось меня побить, желательно до крови. Зачем им нужна была моя кровь, я никогда понять не могла, может, они были вампирами?
Мама бить не стала, она считала, что это не метод. Позор, стыд- вот наказание достойное такого проступка. Сначала она притащила меня в магазин, где я должна была вернуть остаток конфет и взять деньги, но это были уже такие копейки, что продавщица со страхом и жалостью смотрела на меня. Потом мама отвела меня к своей начальнице. Та должна была меня вразумить, что я совершила преступление. Начальница рада была безмерно, что у мамы дочь - воровка. В её глазах было столько счастья, что мне стало жалко маму, которая не понимала, что в эту минуту позорят не меня, а её. Потом я стояла перед всем коллективом и там тоже все подхихикивали, был концерт без заявки, всем было приятно, что мама такая красивая, правильная попала в такую глупую ситуацию. Всем было приятно, что я воровка. Слишком уж мы были с братом послушными детьми, что всех раздражало. Коллеги не понимали, как маме удаётся воспитывать детей, которые слушаются её с одного взгляда. И вдруг наконец-то долгожданный позор. Но мама почему-то этого не понимала и продолжала водить меня по городу и всем говорить встречным и поперечным, что у неё дочь- воровка. "По улицам слона водили" - это было про меня.
Вечером экзекуция не закончилась, меня решили провести ещё и по нашей улице. В голове стучала лишь одна мысль, как мне сбежать из дома? Хотя мама и держала меня за шиворот, но я уже придумала, где вырвусь, через забор, на другую улицу и в лес, а там видно будет, как жить дальше. Все планы нарушила тётя Настя, Серёгина мать, она ворвалась в дом и чуть ли не с кулаками набросилась на маму, объясняя ей, что нельзя унижать своих детей, что я не воровка и поступок мой был благородным. Мама оставила меня в покое и до 1 сентября мы с ней уже ни о чём не разговаривали. Слушать моих оправданий она не хотела, а я тоже знала, что была не права, без спроса нельзя брать никакие вещи.
В школе я забыла о своём позоре, там была своя жизнь, свои отношения, но через неделю мама появилась и там, позвала меня, сердце у меня упало, я могла перенести любой позор в её мире, но она хотела вторгнуться в мой. Там, где я была одной из первых, и эта ступенька давалась не просто так, а с потом и кровью, нужно всё было делать лучше других, чуть не успел, не получилось и всё ... затопчут. Здесь позора я не перенесла бы, лучше с обрыва в речку. Пока я шла, мама эмоционально рассказывала нашей учительнице эту историю так, как видела её она, неожиданно для себя я вдруг решила биться за свою правду, буду кричать доказывать, пока она не услышит меня.
Тамара Михайловна Монакова - так звали мою учительницу, великая женщина и педагог - не дала моей маме высказаться до конца и не позволила ей унижать меня. Она тихо, но твёрдо сказала: " Ваша дочь никогда не возьмёт ничего чужого, вы что-то неправильно поняли" Готовая к войне, такого поворота событий я не ожидала и горько заплакала, впервые в жизни.
"Иди отдыхай", - обняла меня за плечи моя учительница. "Я сейчас всё объясню, - пыталась я сказать что-то сквозь слёзы.
- Не нужно ничего объяснять, я верю тебе.
Моя мама залилась краской, ей вдруг стало стыдно, что чужой человек поверил мне просто так, даже не вникая в суть проблемы, а она, родная мать, увидела во мне лишь преступницу.