Дорога в школу
Зимой и осенью темнеет рано. После второй смены приходили к 10-ти часам. В поселке снимали квартиры. Домой ходили на выходные, иногда, в середине недели. Ходили группой, в одиночку боялись. В осенние темные ночи брали с собой фонари или делали факелы, чтобы как-то различать дорогу. Зимой легче — светло от луны или от снега. Боялись волков, особенно когда слышали вой волчьей стаи вблизи. Мы знали, что волки редко нападают на людей, но все равно страшно. Для самозащиты делали большие ножи из старых пилок, но в школе их у нас отбирали. Ножи были больше для самоуспокоения, чем для борьбы с волками.
Трудно было ходить в школу весной, когда рушилась зимняя дорога. Овраги и лога заполнялись потоками бушующей воды и талого снега. Их надо было переходить вброд, да еще в темноте. Родители переживали за нас, предостерегали, но помочь чем-либо не могли. В весеннюю распутицу на лошадях ездили только в пределах колхоза, да возили почту верхом. Главная забота была, когда переходили вброд лога, чтобы не попасть в промоину или, чтобы не сбил поток воды. Конечно вымокали и простывали.
Зимой было установлено, что при морозе 40 градусов и выше занятия в школе отменялись. В день отменны занятий утром заводским гудком давались условные сигналы. Морозным утром эти сигналы были слышны до 10 км. Сложно было после выходных, когда мы шли в школу из деревни. Если ветер дул от нас к поселку, мы сигнала не слышали,. Несмотря на мороз шли в школу, и только там выяснялось, что занятия отменены.
Часы в доме
В деревне редко кто имел часы в доме. По дороге из школы в деревню на выходные мы проходили две деревни. В первой деревне говорили: «салтыковские идут - значит уже девять часов», во второй: «салтыковские идут - значит уже десятый час».
БГТО
В школе мы сдавали нормы на оборонные значки — БГТО, ГСО, ПВХО и Ворошиловский стрелок. БГТО — это будь готов к труду и обороне; ГСО — готов к санитарной обороне; ПВХО — готов к противохимической и противовоздушной обороне. Сдавали спортивный комплекс, изучали противогаз и учились им пользоваться. Изучали отравляющие вещества. Учились делать перевязки и оказывать первую помощь при ранениях, отравлениях, травмах, спасать утопающих, делать искусственное дыхание. Изучали боевую винтовку и стреляли из мелкокалиберки. Изучали ручную гранату и бросали болванки на заданное расстояние по цели. Сдавали нормы по бегу на лыжах, по плаванию, кроссы. К значкам выдавались удостоверения. Мы с гордостью носили значки. На парня без оборонных значков смотрели, как на ущербного, который не готовится служить в армии и защищать Родину. По желанию, девочки тоже сдавали нормы. Как все это пригодилось впоследствии! Был такой девиз призывников: «Мою грудь украшают четыре оборонных значка, историю партии я знаю «на отлично», чтобы друзья сказали: «Вот какого мы подготовили призывника!» Я до этого девиза не дотягивал. Историю партии изучали только в 10 классе.
Не помню, как в первом классе, но со второго класса мы занимались по пятидневкам. Так было и на производстве. В конце 30-х перешли на семидневную рабочую неделю и в школе, и на производстве.
Выпускники
После окончания семилетки, опять же впервые, в школе организовали выпускной вечер с чаем. Мы — выпускники, собрали деньги на два подарка. Флакон духов классному руководителю, она вела нас три года. Второй подарок учителю математики, мы его уважали за справедливость, корректность, но и строгость. Ему подарили набор патефонных пластинок с речью Сталина на восьмом Чрезвычайном съезде Советов о новой Конституции.
Из трех параллельных пятых классов до выпуска дошел один объединенный. В ходе учебы многие ученики убыли по разным причинам. Для работы в колхозе, для создания семьи большого образования не требовалось. А уезжать из деревни мало кто рассчитывал. В первом классе из нашей деревни училось 12 ребят. Из них в 5-й класс пошли семеро, а в 8-м-10-м учились двое. Некоторые ребята, после окончания 7-го, пошли в ФЗО. С образованием ремесленных училищ, на учебу в них принимали с 4-мя классами. Так что, мои одногодки постепенно как-то устраивались, а кто-то оставался работать в колхозе.
Из 30-ти выпускников школы в 8-м классе учебу продолжили двое — я и еще одна девочка из поселка. До ближайшей десятилетки в селе Вознесенск от поселка Зюкайка 10 км, а для меня - 18 км. Остальные ученики ограничились семилеткой или пошли учиться в сельхозтехникум в поселке.
В нашем районе было три средних школы. Вознесенск - большое село на реке Лысьва. Есть километровая плотина, большой пруд, мелькомбинат с вальцовкой и крупорушкой. Три церкви, из них две каменные. Две большие церкви в это время были уже закрыты, но деревянная работала постоянно. В одной из пятиглавых каменных церквей - широко почитаемая икона Божьей Матери. В 38-м году ее переносили в деревянную церковь при большом стечении народа. Мы — ученики, за всем этим могли наблюдать только издали.
В Вознесенской школе со мной учился еще один парень, но уже в 10-м классе. Авторитет и организатор наших деревенских ребят (погиб в войну.)
Старшие классы учились во вторую смену. Осенью и весной на выходные дни мы ходили напрямую, через лес и горы, сокращая дорогу на 4 км, а в остальное время через п. Зюкайку. Дорога занимала 4,5-5 часов. Страшновато было когда шел один, ночью. Из с. Вознесенска до п. Зюкайки все 10 км без деревень. По середине пути дорогу пересекал овраг. Около него - поляна между лесами. Она называлась «цыганская». На этом месте мужики соседних деревень за кражу лошадей перебили цыганский табор. Когда минуешь эту поляну, становилось легче, самое страшное позади. Остальные переходы между населенными пунктами были короче.
В средней школе была кабинетная система. Школа большая. В каждом классе, за исключением десятого, по три параллельных. В восьмом я учился уверенно.
За все годы моей учебы школьные конфликты разрешались на уровне учитель — ученик или учитель - класс, редко, когда подключался директор школы. С родителями организованных связей школа не имела. Я не помню, чтобы когда-то созывалось родительское собрание. Даже, когда нужно было решать школьные хозяйственные вопросы, они, опять же, решались на уровне учитель — коллектив учеников. Или привлекали только пионерскую или комсомольскую организации. Редко, когда к решению хозяйственных вопросов подключался Сельсовет или колхоз.
Я не припомню случая, чтобы ученика исключали из школы, хотя иногда и угрожали исключением. Были случаи, когда ученик в ходе учебного года бросал школу по какой-то своей причине.
И в учебе, и на производстве царил дух соревнования, дух критики. В колхозе у правления висели доски: красная и черная. Каждую неделю бригадир по итогам работы определял кандидатов для записи фамилий на ту или иную доску для всеобщего обозрения. Перед началом кинокартины демонстрировалась «светогазета» критического содержания: на чистой пленке тушью писался текст и рисунки на наиболее важные события колхоза за месяц.
В школе между классами тоже царил дух соревнования. За каждую четверть определялось место на стенде в зависимости от успеваемости и дисциплины, какой класс и на каком транспорте передвигается: на ракете, самолете, паровозе, лошади, пешком, на змее и, последний, на черепахе.
Я с малых лет пристрастился к чтению книг и на всю жизнь. До 4-го класса читал все подряд, какие книги были в семье и какие удавалось где-то достать. Многое не понимал. С 5-го класса начал посещать поселковую библиотеку. Опять же, читал бессистемно. Где-то, в 6-м - 7-м классах мне попался Чарльз Диккенс («Оливер Твист» и «Записки Пиквикского клуба»). Много не понял. И с тех пор сложилось отрицательное отношение к этому писателю. В те же годы познакомился с Н. Островским и М. Шолоховым. Очень хотелось читать В. Скотта, М. Рида и других зарубежных писателей. Таких книг в библиотеках не было, они в те годы не издавались,. Можно было достать только «с рук» дореволюционные издания. Я считал, что лучшее место на земле — это библиотеки и лучшие люди — библиотекари. Любовь к чтению книг помогла в госпиталях. Отвлекала от боли, и быстрее проходило время. Наверное, многое теряют те, кто не любит читать книги. Для чтения, при желании, всегда можно найти время.
Основные события в начальной школе запомнились хорошо. В 5-м - 8-м классах - только некоторые моменты. Хорошо запомнились те ученики, с которыми сталкивался в необычных ситуациях.
Несмотря на трудное житье, мы чувствовали себя бодрее, живее, чем школьники нынешних дней. И физически были более развиты. Удивляет, что в наши дни школьник, студент, молодой солдат не может пробежать километровку.
Война в Испании, бои у озера Хасан, бои на реке Халхин-Гол, захват Гитлером Австрии — все это вело к неизбежной большой войне и для нашей страны. Это порождало у меня мечту после десятого класса поступить в военное училище и остаться в кадрах армии. Но дома изменились обстоятельства. Старший брат призван в армию. Хотя он жил отдельно от нас, но кое чем помогал. Старшая сестра уехала к мужу с детьми в с. Карагай, куда он получил назначение после окончания сельхозинститута. Мать в колхозе уже не работала по состоянию здоровья, управлялась только дома по хозяйству и на огороде.
После окончания восьмого класса, мне пришлось вместе с младшей сестрой полностью перейти на работу в колхозе.
9-й - 10-й классы заканчивал уже в армии, в вечерней школе. Но здесь уровень знаний не тот, что в обычной дневной школе, в детстве. Так что, среднее образование получил в восьми школах на протяжении 23-х лет. За время учебы в разных школах и в разное время многое не доучил, в том числе, основательную грамматику родного языка.
В последнее время стало правилом хорошего тона ругать все прошлое, советское. И, чем хлеще, тем считается лучше. Как будто, мы жили в беспросветной ночи, в страшное время, где кишели одни кошмары. Одним взмахом перечеркивают жизнь целых поколений.
Да, прежний режим не принес счастье нашей стране. Но разве можно, разве нравственно, человечно исходить из этого факта и ставить под сомнение жизнь поколений на том основании, что людям довелось родиться не в лучшее для них время? Даже в самый размах репрессий, о которых стало известно абсолютному большинству населения спустя многие годы, так же светило Солнце над землей, и текли реки, и шумели леса, и зеленели поля, и звенели мячи на спортивных площадках. Смеялись и пели песни намного больше, чем сейчас. И дети любили родителей, и родители переживали за своих чад, и парни встречались с девушками. И меньше всего думали о том, как там в верхах происходит передел кресел, мест, должностей. Но гордились своей страной, достижениями первого государства Советов, Победой в Великой Отечественной войне, первым космонавтом, первенством в Олимпиадах, мощью супердержавы.
Мы не считали себя обиженными судьбой, чем-то обделенными в жизни. Было и голодно, и трудно с одеждой, обувью, но жизнь била ключом и жить было интересно.
В конце 20-х в деревне была создана комсомольская организация. Молодежи было еще много. Мои брат и сестра были комсомольцами. Летом с ними раз в неделю занимался военно-спортивной подготовкой. Как мы, младшие, им завидовали! Зимой работал кружок политграмоты. Работали курсы ликбеза. Все твердо знали лозунг: «В стране неграмотной нельзя построить социализм». В деревне большинство взрослых были неграмотны. Перед войной я два года занимался с группой в 12 человек. Наверное, качество моих занятий было невысокое. Но всех в деревне научили читать и писать. Никто крестиками не расписывался.
После закрытия нашей деревенской школы в освободившемся доме устроили клуб, где проходили занятия кружков. Люди шли охотно на занятия, особенно молодежь. После занятий устраивались танцы, игры, хоровые песни. Пели новые песни и не забывали старых. Организовывались самодеятельные концерты, ставились спектакли. И мне случалось участвовать в двух постановках. Приезжали художественные коллективы со стороны. Это было начало ознакомления с культурой. На эти концерты, спектакли, пусть слабые, и может быть, наивные потянулись люди. В переполненном зале, в духоте в шубах (представления давались в основном зимой) люди с жадностью следили за действиями на сцене, переживали, вставляли свои реплики.