- Спрашиваете, какое именно дело меня интересует? Ну-с…– причмокнул Чевский губами. – В частности, меня интересует уголовное дело по обвинению Виктора Андреевича Долгих…
- Что-что? – услышанный ответ, ошарашил адвоката. – Вас интересует дело Вити Долгих? Этого отмороженного мокрушника? Он примитивный убийца… – однозначно заключил адвокат. – Таких как Долгих и в Соединенных штатах Америки хоть отбавляй.
- Да, да, да… Именно… Именно дело этого – как вы Дима изволили выразиться: примитивного убийцы – меня и интересует. Но не стоит быть столь категоричным относительно Долгих. Суть уголовного дела я в принципе знаю – поверхностно знакомился с его обстоятельствами. Но неужели дорогой мой коллега у вас оно не вызывает удивления? Разве не удивляют вас смущением те обстоятельства, при которых было совершено известное преступление?
- В целом нет. Ничего особенного я не увидел в его материалах; да и в самом преступлении тоже, – не задумывался правовед с ответами. – Но в принципе есть, конечно, определённые вопросы, на которые трудно ответить. Да, что там скрывать: практически невозможно ответить – учитывая, что сам обвиняемый наотрез отказался говорить: молчит с самого момента его задержания. Молчит как рыба в воде; молчит как немой. Представляете Аристарх Сергеевич: его днями, сутками наши доблестные сотрудники милиции избивали в подвале с целью получения от него признательных показаний, а он словно боли не чувствует – молчит, молчит, и всё тут. И вот это мне кажется самым странным. Хотя с другой стороны: что тут может быть странного? Надеется этот самый Долгих, таким вот образом, затянуть следствие и уйти от ответственности – примитивная, а главное давно известная среди преступников позиция. Да и, так называемые «трудные вопросы для следствия» имеют сугубо процессуальный характер, и по большей степени не затрагивают обстоятельств совершения Долгих преступления. Проблемные вопросы связаны – как правило, связаны – с доказыванием вины преступника…
- Проблемы доказывания вины? Как адвокату вам это должно быть на руку. Дмитрий, а вы полностью знакомы с материалами уголовного дела? Вам полностью известна та картина преступления, которую на сегодня удалось установить следствию?
- Скажу честно Аристарх Сергеевич: нет – не полностью. Я не сильно углублялся в подробности, так как я там защитник по назначению. У Виктора нет денег для оплаты адвоката, вот меня, как самого молодого служаку, – улыбнулся Дима, – на которого можно сливать неимущих подзащитных, и направили защищать обвиняемого – в общем, работаю я бесплатно. Но дело не только в этом, – продолжал адвокат, – дело ещё и в самом Викторе. Повторяю: он на контакт не только с операми и следователем не пошёл, но и со мной не заговорил. Ноль ответов на все мои вопросы. Я его десятки раз пытался переубедить, но он взял себе на ум молчание – и молчит; и плевал он на всё. Вот и сложилось у меня мнение о Долгих, как о полном отморозке.
- Интересное конечно мнение ваше о подзащитном. Говорите: молчит Виктор? Ну а, психиатры или психологи с ним работали?
- Аристарх Сергеевич… – Дима саркастично усмехнулся вопросу Чевского. – Работа психологов – конкретно психологов, – подчеркнул он, – с подследственными у нас не в моде; да и фактически не предусмотрена. А вот судебно-психиатрическая экспертиза проведена была. Парадокс весь в том, что по заключению этой самой экспертизы, Виктор Андреевич Долгих признан полностью вменяемым – то есть на момент совершения преступления мог руководить своими действиями и контролировать их; ну и, конечно же, осознавал характер своего деяния и отдавал отчёт в своих действиях. Добавлю: согласно заключению наркологической экспертизы, Виктор человек не пьющий, ну а о наркотиках и говорить не приходиться – не употребляет. На учёте, как в наркологическом, так и психоневрологическом диспансере не состоял. Вот так вот Аристарх Сергеевич… – Дима было закончил излагать данные экспертиз, но вдруг с озарёнными глазами добавил: – Кстати – и это вообще парадоксально – психиатры даже склонности к агрессии у Виктора Долгих не выявили. Вот такой себе человек этот Долгих – почти один позитив, если не считать самого факта убийства.
- Из ваших слов я понял, что с экспертами он всё-таки разговаривал?
- Частично. Во всяком случае на достаточное количество вопросов ответил. Но ответил сухо.
- Вот как? Ну а сами вы, что можете сказать о Долгих? Быть может, личные свои впечатления выскажете о нём? Вы же сами упомянули, что общались с ним неоднократно. Каково ваше мнение о подзащитном – сугубо как о человеке и без приставки «преступник»? Я почему-то уверен, что оно у вас не сводится исключительно к понятиям «отморозок» и «примитивный маньяк» - ведь это же поверхностное заключение о Долгих? Не правда ли?
- Вы знаете, Аристарх Сергеевич, мнения у меня о нём однозначного нет. Да – действительно несколько раз я общался с ним наедине в следственном изоляторе. Но на контакт как я уже говорил он не идёт. Могу сразу сказать: понять этого человека, раскусить его, очень трудно. По-моему он очень странный человек – словно не от мира сего…
- Ну так вы попытайтесь… Попытайтесь мне его охарактеризовать. В чём его странность? – настойчиво спрашивал Чевский.
- Ну, хорошо… – лицо Димы приняло задумчивое выражение, – попытаюсь… Давайте для начала я вам его опишу – внешность Виктора я имею в виду. Это молодой человек двадцати пяти лет, рост примерно метр восемьдесят пять – ну может быть чуть-чуть ниже, но не на много. Светлые прямые волосы, прямые черты лица, среднего размера губы; прямой нос слега с горбиной. Скулы – они очень выделяются; и шея – она достаточно массивная. Вообще у парня спортивное телосложение, точнее атлетическое телосложение. Сейчас конечно он выглядит очень измученно – сами понимаете, где он находится. Длительные часы избиений со стороны наших стражей порядка, голодный тюремный паёк и сырая камера сделали своё дело – вид у него прямо скажу: не из лучших – напоминает живого мертвеца, зомби. Кстати, голос у Долгих грубый – и грубый, по-моему, от природы. Причём даже, – ну мне, во всяком случае так кажется, – если сам Виктор захочет говорить ласково, то у него этого не получится – просто-напросто его голосовые связки работают в другой тональности.
- Достаточно господин адвокат – облик подозреваемого я уже представил. Теперь меня интересует манера его поведения и общения. Всё-таки, что-то он говорит?
- Да вот в том-то и дело Аристарх Сергеевич, что Долгих ничего не говорит – или почти ничего. Сухие фразы, короткие ответы по типу «да-нет». Ведёт себя сдержанно, смотрит зачастую в пол; хотя в последнюю мою встречу с ним, смотрел прямо на меня – в мои глаза. И знаете, что я заметил? Я заметил то, что его чёрные глазища – это не глаза двадцатипятилетнего человека, а глаза столетнего старика. Взгляд Долгих – с одной стороны – казался мне каким-то каменно-холодным, мраморным; но с другой стороны… Он в один миг мог так смотреть… – просто резать меня свои взглядом – как будто видел меня насквозь, как будто, что-то пытался мне внушить. Я признаюсь вам: я не мог выдержать такого взгляда. Мне даже стало как-то не по себе. Всё это произошло в последнюю нашу с ним встречу в следственном изоляторе. И одно мне запомнилось очень хорошо – его слова: людям я не верю – потому, что нет в жизни справедливости, и правды тоже почти нет. Когда он это говорил, в нём слышалось сильное чувство злости, хотя в целом своих эмоций Долгих не показывает; либо старается не показывать. Всё в ту же последнюю нашу встречу, он даже пытался кричать на меня, язвить. Да прямо скажу: издеваться пытался. Но такое было впервые – во все предыдущие мои с ним встречи Долгих был абсолютно замкнут…
- Да уж, – как бы поддерживая молодого человека с его выводами, соглашался Чевский, – экземпляр ещё тот. Действительно однозначных выводов об этом экземпляре сделать невозможно. Дима, как вы полагаете: Долгих мог, совершить известное нам преступление – или нет? Ваше личное, субъективное мнение об этом?
- Не знаю, не знаю, – уклончиво покачал головой адвокат, – очень трудно ответить. Но следователь и прокурор уверены на все сто процентов в том, что именно Долгих совершил злодеяние – он в нём виновен. Знаете, Аристарх Сергеевич, не буду я лукавить и скажу прямо: я в чём-то склонен соглашаться с мнением о Викторе Долгих и прокурора и следователя… Хотя свой адвокатский долг буду выполнять до конца, и просто так им Витю не отдам…
- Ох! – с улыбкой восхитился адвокатом заокеанский профессор. – Максимализм профессиональный – уважаю, уважаю молодой человек…
- К тому же, – продолжил Страхов, – это дело резонансное – и не только в масштабе района, но и в масштабе города, наверное. Да если хотите вся жёлтая и бульварная пресса шумела о нём. В программе «Милицейский патруль» был сюжет о Вите. Правда в течении последующей недели интерес к Долгих и его поступку пропал, но я думаю с передачей дела в суд внимание к этому уголовному процессу вновь появиться.
- Ага..! Вот оно что… – Аристарх Сергеевич словно раскусил адвоката. – Вы попадёте в поле внимания общественности, прежде всего как профессиональный правозащитник; и у вас появится возможность приобрести маленькую публичность и разрекламировать себя? Верно, предвижу?
- Ну… не знаю… – смущённо, улыбнулся Дима, – можно сказать и так. Ведь вся наша жизнь игра и все мы в ней актеры. Хотя хочется не только засветиться, но и показать свой действительный профессионализм…
- Вот-вот… Вы совершенно правильно подходите к делу молодой человек. А чтобы показать свой профессионализм, нужно хорошо потрудиться. А поэтому, перво-наперво вы должны досконально и немедленно ознакомиться с материалами следствия. И прошу вас обратить особое внимание на то, что там следственным органам удалось установить, доказывая вину вашего подзащитного? Особо изучите характеристику Долгих – вы должны выудить все данные, которые касаются жизни подозреваемого и его биографии. Ну и в целом: всё то, что собрало следствие по факту самого преступления – улики, улики и ещё раз улики. А уже после этого будем дальше решать, что нам делать. Я так понимаю медлить нельзя – сроки следствия, как и сроки моего пребывания в России, весьма ограничены. За работу необходимо браться немедленно! Итак, Дмитрий: сколько вам понадобится времени, чтобы выполнить первый пункт нашей программы действий?
- Только с понедельника, – ответил защитник. – Завтра уже выходные. Следователь наверняка будет отдыхать – хотя может быть и заглянет на работе на пару часов, но…
- Никаких понедельников, – возразил ему Чевский. – Завтра же вы должны располагать указанной мною информацией – это вам понятно? – в сей момент Чевский достал строгий портмоне, откуда интеллигентно вынул две зеленые купюры: – Вот вам на непредвиденные и предвиденные расходы, – улыбнулся он, и протянул деньги собеседнику. – Завтра же встретьтесь со следователем и сделайте так, чтобы тот предоставил вам возможность ознакомиться с материалами дела. Договорились?
- Я ничего не могу обещать… – уклончиво откликнулся молодой правовед. Но прервавшись на пару секунд – лицезря банковские билеты, что находились в руках Аристарха Сергеевича – не без корысти согласился: – Ну, хорошо… Я постараюсь… Хотя опять же: стопроцентной гарантии не даю.
- Вот и прекрасно. И ненужно давать гарантий… – отвечал Чевский, отдавая Диме ценные бумажки с водяными знаками. – Но вы постарайтесь. Да, да – постарайтесь Дима. Номер телефона мой вы знает – обо всём ставьте меня в известность. А я думаю, что на сегодня наша встреча закончена. Что ж Дмитрий: желаю удачи в начинании нашего совместного предприятия.
- Благодарю вас Аристарх Сергеевич! – лицо молодого человека светилось нескрываемым воодушевлением, вызванным получением от Аристарха Сергеевича финансовых средств, для реализации первых намеченных планов их совместных трудов.
Перед тем же как окончательно проститься, Дмитрий Аркадьевич Страхов и Аристарх Сергеевич Чевский ещё некоторое время поговорили о разных мелочах быта, небольшими глотками допивая вино из своих бокалов. Точку же в их сегодняшней встрече поставили крепкие дружеские рукопожатия.
Дима покинул увеселительное заведение первым.