МЕЛОДИИ СТАРОЙ САМАРЫ
Андрей и Ирина Демидовы
(книга для любителей российской истории)
Художник А. Кудрин
«Народ без истории, как ребенок без родителей
и из него можно вылепить все, что необходимо,
вложить в него свое миропонимание, свой образ мыслей»
(Древняя мудрость).
"РАДУЙСЯ ВСЯКИЙ, КТО УВИДИТ ТЕБЯ..."
(Аллилуйя Самаре)
"Всю ночь обливался слезами о Шахматове». Это Александр Блок в своем дневнике. «Снилось Шахматово». С ним у поэта было столько связано. И все это сгорело в огне октябрьского переворота.
Церковь Пантелеймона-целителя на ул. Полевой около Земской больницы. Мое Шахматово — это Самара. Здесь — мой корень. Здесь — мое все. От славных предков моих узнал я, каким был мой город в старые времена. По семейным преданиям знаю самарскую историю иную, чем в учебниках. Поэтому и мне — хотя и не очевидцу той, славной Самары, тоже было над чем обливаться слезами. Да и не только мне.
Как-то на руинах одного самарского домика познакомился я со стариком. «Вот, не спас»,— сказал он мне — «Уж куда ни писал, куда ни ходил. Все-таки сломали». Звали старика Олег Сергеевич Струков. Бонзы краеведения считали Струкова чудаком и не понимали, зачем близорукий старик стучится во все инстанции, спасая
самарскую старину. А старик Струков смерть каждого дома переживал как личную трагедию. Вот с ним-то, с Олегом Сергеевичем, я с юности и ходил по старым кварталам. А он рассказывал, рассказывал, как все было. Какая была Самара великолепная. Это был фанатик и Святой.
С той поры мы частенько ходили с ним по старой Самаре. А когда Олега Сергеевича не стало, я написал стихи:
Вы куда, Олег Сергеич? Что-то рано собрались... Кто без Вас сумеет склеить Переломанную жизнь. Вы ушли. Осталась песня Недопета над рекой. Уж не спеть ее нам вместе На Дворянской и Панской. А душа летит над Волгой, Исчезая в сизой мгле. Что-то Вы не очень долго Погостили на земле.
Для Олега Сергеевича каждый дом имел свою душу. Он считал, что когда дома умирают, их души остаются в пространстве, создавая неповторимую ауру. Самарский воздух пропитан разговорами умерших домов. Надо только научиться слушать. Идешь вечерком и чувствуешь—поют колокола Единоверческой церкви на Предтечеиской, а ей отвечает Троицкая, плачет, нашептывает... И вдруг все затихло. Колокола Собора заговорили, а с Алексеевской улицы горячая волна пошла. Какая мощь, воля пошла, сила... Что-то во мне пробуждается, вспоминаю дедушку моего мещанина Евгения Васильевича Авдеева и супругу его, мою бабушку Марию Порфирьевну, уроженную дворянку Катанскую. Они здесь в Самаре навсегда. А колокола все бьют и бьют, и я слышу неземную музыку.
Эта музыка пришла И так долго не уходит. Дивным звукам несть числа, Как рябинам малых родив. И как пиршество рябин, Их пурпурное прощанье. Я навеки полюбил Этой музыки звучанье.