Суходольский Михаил Игоревич

     Фамилия эта только немногим позволит сказать, что они знают его не только как личность, но и те события, которые его сопровождали в начале 2012 года.
Суходольский в 2011 году – генерал-полковник  милиции, первый заместитель Министра Внутренних Дел  России. События свидетельствовали о том, что со сменой Президента России с поста Министра Внутренних Дел уйдет Рашид  Нургалиев. Началась примерка: кто же будет Министром? Эта примерка превратилась в кулуарную борьбу, скрытую от официального информирования населения страны. Эта борьба была за экранами телевизоров и компьютеров.
Суходольский значился первым кандидатом на пост Министра Внутренних Дел, но не один. И эта должность нашла другое лицо, а не его, при истечении определенных обстоятельств. Истину событий никто не изложит, и даже кто причастен к этим событиям. У каждого из них своя правда, так как был свой угол видения и свои интересы. Изложенная информация – это тоже воображение автора этик строчек, только на основании укороченной информации телевидения и Интернета, сравнение информации с разных источников и анализ иногда противоречивой и даже исключающей друг друга.
Бурные информационные потоки и о Суходольском пошли после 22 января 2012 года. Сообщения говорили, что несовершеннолетний, совершивший грабеж в Санкт-Петербурге в Невском районе, был задержан полицией, доставлен в районный отдел.
24-летний участковый Денис Иванов во время допроса избил задержанного черенком от швабры. Несовершеннолетний потерял сознание, и пока сам  Иванов вызывал  «Скорую помощь», пятнадцатилетний Никита Леонтьев умер. Давалась оценка, что в самой полиции его убили, раскрывая преступление с применением насилия.
И после этого закружились бурные события вокруг Суходольского. К этому времени он с должности первого заместителя Министра Внутренних Дел выбыл и стал начальником УВД города Санкт-Петербурга.
Появление на этой должности Суходольского можно по-разному толковать. То ли он начал свое постепенное удаление от  хозяина помещения Министерства Внутренних Дел? Но можно оценивать и по-другому. Заместитель, хотя он и первый, все же остается заместителем, не обладающим полным правом самостоятельности. Часть вопросов ему приходится согласовывать, и не всегда с полным одобрением. Уметь принимать решение самостоятельно – это высокое качество для лиц руководящих, а всякие  согласовывания, в том числе и демократическим путем, ведут к снижению эффективности управления и результатов в достижении цели.
Поэтому появление Суходольского в роли начальника УВД можно расценивать, как совершенствование в правильном принятии решений. Санкт-Петербург и Москва в своей сложности, если они освоены, соответствуют тому, чтобы занять пост первого лица в этой профессии.
Однако целью этого повествования не преследовалось изложение биографий Суходольского, Дениса Иванова, Никиты Леонтьева, а хотелось понять, как «околпачивают» простого слушателя органы массовой информации, как они держат его за «болванчика», как по-циркачески управляют истиной. А вторым аспектом повествования является то, чтобы понять действия милиции, полиции, и хотя бы в далекой перспективе улучшить условия своей жизни.
Общественное мнение было накручено на самый крайний негатив. Провели реформу, направленную на улучшение работы органа, ответственного за общественный порядок, и вот снова убивают в помещении полиции. Логичным ли было освобождение начальника УВД Санкт-Петербурга Суходольского за произошедшее в помещении районного отдела полиции?
Никаких сомнений, увольнение его произошло по другим причинам, а это был только повод. Срочное прибытие московских проверяющих для проверки работы УВД, тоже свидетельство правильности предшествующего вывода. Суходольского нужно было убрать, и это было сделано Указом Президента Медведева.
Сразу же появилась информация о злоупотреблениях Суходольского в учреждениях охраны. А много ли честных собралось на «верху»? Честность в настоящее время  ; исключение, а порочность  - системный признак лиц, находящихся «вверху».
После отправки Суходольского в отставку информация исчезла. В центре внимания стали другие события. Поставленная цель повествования обязывает еще возвратиться к событиям вокруг Суходольского, Иванова Дениса и Никиты Леонтьева.
Карьера Суходольского головокружительна. В 48 лет он отправлен в отставку в звании генерал-полковника полиции. Обстоятельства продвижения его по службе не известны. Родился в Псковской области, в сельской местности, в поселке Пушкинские Горы. Если даже предположить, что его вела сильная рука, то все равно он несет в себе незаурядные способности. И не так положительны дела в полиции, чтобы полностью распрощаться с опытом генерал-полковника.
Если же Суходольский полный негодяй и самой его выдающейся способностью его является воровство и злоупотребление, то, как он дошел до столь высоких званий и должностей? Кто-то тогда должен отвечать за бездарные действия?
Практика смерти в стенах милиции задержанных не так часта, но всегда имела место. Для искоренения столь отрицательных случаев важно объективное выяснение обстоятельств происшедшего. В случае смерти в помещении милиции обязательно кто-то отправлялся на скамью подсудимых и чрезвычайно важно выяснение причины смерти, даже при наличии необоснованного физического насилия в отношении умершего, смерть может быть не насильственной. Что известно о причине смерти Никиты Леонтьева?
Первоначально сообщали, что причиной смерти является избиение ручкой швабры. Эта причина лежала на поверхности первоначальных событий. И ничего не было,  фальсификационного характера она не носила. И она  легла под генерала официально, как причина ухода в отставку. Хотя еще не было заключения судебно-медицинской экспертизы о причине смерти Никиты Леонтьева.
Сейчас появилась информация, а насколько она истинна, кто  знает, что смерть Леонтьева не наступила в результате нанесения ему телесных повреждений? Смерть не наступила и в результате удара кулаком в висок. При этом удар кулаком в висок здоровому человеку тоже не может причинить смерть. Она явилась результатом предрасположенности самого потерпевшего к этому. Височная кость у него недоразвита, она имеет очень тонкую кость, результат наследственности, у его матери такое же состояние. Однако она в вечернее время с милицией не встречалась, и подобное с ней не происходило. Тонкая кость – результат заболевания, которое в первоначальной стадии развития обеспечил чрезмерный рост – Никита был ростом в 190 см.
В Ленинграде во времена советской власти были курсы повышения квалификации следственных работников, которые затем превратились в Институт.. Там очень просто разъясняли, как нужно во время следствия квалифицировать действия обвиняемого. Умышленного убийства здесь нет. Возможна квалификация, как неосторожное убийство, если будет установлено, кто ударил кулаком. У Дениса Иванова, кто бы ни ударил кулаком, он или нет, неизбежная ответственность в виде превышения служебным положением с применением насилия, статья с серьезными годами лишения свободы.
Освобождение генерала с занимаемой должности скорее было спешкой по иным обстоятельствам, чем попытка наведения порядка. Спешка выражалась и в том, что увольнение произведено, когда еще  была неизвестна причина смерти Никиты Леонтьева. Мать потерпевшего обратилась с жалобой к губернатору Полтавченко о том, что полицейские оклеветали сына. Он возвращался домой со спортивной школы и никакого правонарушения, грабежа не совершал. Он просто столкнулся с Денисом Ивановым, и эта встреча закончилась доставлением в районное отделение. Приведенные ею доводы могут иметь место.
Полицейские оправдание доставления задержанного могут обосновать любой «легендой». Определить истину может помочь только женщина, которую ограбили, если это соответствует действительности. Более глубокое изучение личности задержанного может дать логический ответ: мог ли Леонтьев совершить неправовые действия, в том числе и в отношении полицейского?
Доводы матери тоже нельзя принять за истину. Откуда она знает? Конечно, она больше знает сына и на что он способен. Но как часто матери ошибаются из-за своей чрезмерной материнской любви в оценке поведения своих детей.
Адвокат, обеспечивая себя за счет денег своих клиентов, тоже мог занять безответственную позицию в отношении полиции, завоевывая доверие матери пострадавшего. Подобные слухи, не основанные на реальных фактах, формируют у населения необоснованное негативное отношение к полиции. Формируется образ полицейского, как очень плохого человека, озлобленного в своих поступках. Доходят обвинения, что у полицейских, которые совершили преступления, вообще отсутствует человеческая психология, они просто звери.
Нужно правильно оценивать и плохие поступки полицейских, чем они вызваны, какая мотировка этих поступков. Милиционеры и полицейские проходят через определенное образование, а офицеры в основном высшее, они находятся под постоянным назиданием, как нужно обращаться с людьми, в том числе и с преступным элементом. У них есть полное представление своих полномочий и настроенность работать без нарушений, тем более таких, которые влекут для них наступление уголовной ответственности. У каждого их них есть своя семья, которой нужно дорожить. 
На поверхности, кажется, достаточно обстоятельств, которые бы сдерживали от плохих поступков. А какова же причина этих плохих поступков?  Нельзя соглашаться с доводами отдельных лиц, что полицейские такой звероватый народ, который беспричинно, из своего эгоистического, бескультурного, безнравственного состояния, с позиции предоставленной власти может любого человека подвергнуть разным унижениям. От этого защищает уровень предшествующей его подготовки, уровень сознания.
Но появляются причины, которые пробивают эту защиту. При совершении этих, не только плохих, но и преступных действий, полицейским руководит не рассудок, здравый смысл, уровень сознания, а отрицательные эмоции, вырвавшиеся наружу. Торможение этих отрицательных эмоций здравым рассудком не получается. Часто говорят, что должна быть культура работников полиции. Да, так можно говорить, исходя из абстрактных пожеланий всеобщего добра. И оказывается, что этого добра в обществе не хватает, чтобы формировать полицейского на таких условиях.
 Можно часто встретить такое суждение, что армия, полиция и другие органы насилия являются осколками народа, частью его.  Все пороки народа на срезе становятся пороками этих органов. Свободолюбивый российский народ к аппарату насилия всегда относился с пренебрежением, с желанием унизить представителя, охраняющего общественные порядки. Ведь он притесняет мнимую свободную личность.
Подобную оценку деятельности полицейских можно встретить в официальной политике, в средствах массовой информации. А отдельные представители искусства, призванные его нести в массы, спокойно употребляют слово «мент». Ну, а более продвинутые, готовы произносить обидные слова в ласкательном выражении «мусорочек». А ведь когда случалась настоящая беда, за защитой бежали в милицию, и будут бегать туда же. Помощь там оказывают в очень больших случаях. Поэтому размеры хамства против полицейских могут быть большими, чем размеры хамства, отданного полицейскими населению.
При неповиновении составляется обычно протокол, и здесь есть логическая последовательность доведения до конца, ибо само неповиновение угрожает общественному порядку. Словесное оскорбление полицейского, как правило, сходит с рук для нарушителя. За день полицейскому столько «натолкают» словесных оскорблений, что для судебной защиты потребуется несколько дней. Если полицейский будет проходить весь этот процесс, то душевную положительность, даже от наказания нарушителя не получит.
Слишком много надо выслушать отрицательных суждений о полиции и провокационных вопросов, ставящих под сомнение законность его поведения. Да и начальник райотдела не позволит полицейскому ходить по судам. Он разорвет раппорт и скажет: «Думай хорошенько, как защищать общественный порядок и себя в нем». Как говорят психологи – накапливается душевная боль.
В общественном месте полицейский беспричинно ни на кого не набросится. Его поведение – реакция на происходящее. Поэтому и «свободным гражданам демократического государства» нужно тоже думать, как вести себя, чтобы мирно разойтись с представителем власти в погонах.
Другим фактором раздражения работником полиции бывает огромнейшее желание раскрыть преступление. Основным критерием оценки работы является уровень раскрываемости преступлений, как бы не говорили, что нужно оценивать по состоянию общественного порядка. Под состоянием общественного порядка многие понимают уровень безопасности граждан в повседневном труде, отдыхе, отсутствие любой боязни в текущей жизни.
Специфического критерия оценки такого состояния нет. Порядок все равно опосредственен уровнем преступности. Своевременно ли раскрываются преступления? полная раскрываемость преступлений служит фактическим предупредительным явлением. Нераскрытые преступления составляют базу для совершения подобных преступлений. полная раскрываемость не дает формироваться обдуманному умыслу. Лица, склонные к совершению преступления, вынуждены руководствоваться психологией, что как бы они не были осторожны, все равно все станет явным.
Большую группу совершаемых преступлений будут составлять, так называемые аффектированные преступления, по внезапно возникшему умыслу, когда отрицательные эмоции не в состоянии затормозиться умом.
В системе деятельности полиции, в оценке их деятельности существуют два вида показателей, которые в своей сути являются противоположными. Для одного вида преступлений желательным является их постоянное уменьшение, а для другого вида преступлений рост их является положительной оценкой деятельности полиции. Перед обществом стоит задача долговременного искоренения преступности вообще. Для нынешнего времени и существующей формы власти она преждевременна, но признаки ее сути могут проявляться.
Новая демократия в России не демонстрирует тенденции улучшения общественного порядка ; углубляющееся социальное неравенство при  рыночных отношениях усугубляет состояние преступности. Казалось бы, провозглашенные принципы демократии, должны в появившейся свободе говорить, что думаешь, а такое состояние приводит к взаимопониманию, к миру и согласию людей. Однако это не так. В ряде направлений человеческой деятельности происходит озлобление, ставящее под сомнение сохранение надлежащего общественного порядка и спокойствия граждан.
Можно ли этим уровнем преступности правоохранительным органам, в первую очередь полиции, обеспечить надлежащую раскрываемость преступлений, снизить количество преступлений, совершаемых самими работниками правопорядка, и как можно меньше самим страдать, жертвовать собой?
Со слов министра Внутренних Дел было убито работников полиции 310 человек и 2882 ранены. Цифры внушительные. Работники полиции, пожертвовав своей жизнью, спасли большое количество людей. Они заслуживают самого высокого уважения.
Для улучшения положения дел в борьбе с преступностью стоит задача повышения профессионального мастерства работников полиции и создание более благоприятной окружающей среды, как внешней, так и внутренней среды в самой полиции. Насколько она способствует раскрытию преступлений, то есть благоприятна, и в чем ее отрицательность и не способность избежать, предупредить совершение преступления самими работниками полиции, которые причиняют огромные неприятности населению и понижают авторитет самих органов. В таких случаях высокое начальство очень резко критикует о плохо отзывается о лицах, которые, пытаясь раскрыть преступление, применяют непозволительные приемы.
 Какими только унизительными словами не называли «высокие» лица, в том числе и бывший Министр Внутренних Дел Рашид Нургалиев. Звучали такие слова, как вандалы, каннибалисты, но они не плод истины. Побочными выражениями подчеркивалась случайность нахождения этих нарушителей в стенах полиции. Обвиняется кадровая служба, но даже освобождением от должностей кадровых работников не решает искоренение подобного впредь. Как бы не наказывали виновных и сколько бы не увольняли, все равно внутренняя полицейская среда не изменима и служит почвой для совершения повторных подобных преступлений.
Приведу пример из собственной практики. В прокуратуре работал следователь. Особо выдающимся он не был, по работе характеризовался вполне нормально. В последние два года своей работы он овладел возможностью заканчивать все дела, возбужденные по линии борьбы с экономическими преступлениями, так называемые хозяйственные дела, с судебной перспективой. Отдел ОБХСС и следственный отдел подобное положение очень удовлетворяло. Деятельность ОБХСС оценивалась по количественным показателям, по количеству возбужденных дел. Поэтому отдел ОБХСС всегда стремился возбуждать дела, и всегда на повестку дня вставали вопросы, а обоснованно ли возбуждено дело или преждевременно?
В своих решениях следователи райотдела иногда делали выводы, что в действиях лиц, против которых возбуждено дело, отсутствует состав преступления. При подобном положении действия работника, возбудившего дело, были противозаконными. А если предполагаемому преступнику предъявлялось обвинение, то у него появлялось основание для обращения в суд с исковым заявлением о возмещении материального ущерба.  На выводы следствия, о прекращении дела по основаниям отсутствия состава преступления, работники отдела по борьбе с экономическими преступлениями отвечают своими  доводами, что следователи «гробят дело» и виновных в совершении преступления освобождают от уголовной ответственности, возникают взаимные претензии, ведомственный конфликт.
При реализации  дел органа борьбы с экономическими преступлениями следователем прокуратуры разрешались всевозможные перечисленные вопросы на основании взаимного согласия. Такой подход очень устраивал руководство райотдела и они сманили следователя прокуратуры следователем милиции. Предполагаемые расчеты не сбылись, став следователем милиции, он не смог сделать то, что было в момент нахождения следователем прокуратуры.. Повторились те же самые проблемы, что были и раньше. В течение трех лет пытался сделать то, что сделал в прокуратуре, но не получилось.  Обычно беглецов не принимают обратно, но с трудом ему удалось возвратиться на прежнее место в прокуратуру, и вновь начал реализовывать хозяйственные  с судебной перспективой. В причинах разных способностей одного и того же следователя особо мудрствовать не стоит, разная атмосфера, обстановка в стенах милиции и прокуратуре.
В прошлое время у следователя прокуратуры фактически был единственный начальник – прокурор. Это обеспечивало творческую работу. в настоящее время и у следователя прокуратуры появилось больше. Он уже член следственного комитета, и его непосредственный начальник следственного комитета, следователь находится в организационном подчинении начальника. Однако следователю приходится ряд основных следственных действий согласовывать и с прокурором и с судом. Изменения сделаны с целью большей гарантии в отношении свободы человека и избежание незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного физического воздействия. Но способствует ли нововведение более  полной раскрываемости, это еще вопрос?
В стенах полиции следователь, как бы и не был самостоятельным в процессуальных вопросах, но в организационных он зависит от руководства отдела и подчиняется ему. у начальника отдела первейшей задачей является тоже раскрытие преступлений, но у него в подчинении несколько служб, тоже занимающихся раскрытием преступлений: участковые, уголовный розыск, должностные лица, ответственные за связь с общественностью и организации предупреждения преступности общественностью, при этом у них разные формы своего участия. Поэтому, поведение начальника отдела разнонаправлено в соответствии с полномочиями служб, и должное ли понимание он оказывает службе следствия?
В сегодняшней обстановке для всех работников полиции, службой № 1, в раскрытии преступлений является уголовный розыск. Это стало уже непререкаемой аксиомой, не требующей никакого доказательства и не подлежащей разбору, так или нет. Должен идти процесс совершенства, и более глубокое понимание этих вопросов приведет к тому, что в одних случаях выяснение обстоятельств совершенного преступления более эффективными мерами будут действия уголовного розыска, а в других случаях и на разных стадиях выяснения обстоятельств следствием. Следовательно, стоит вопрос о возможных формах взаимодействия уголовного розыска и следствия.
В городе Санкт-Петербурге, когда он еще назывался Ленинградом, на Литейном проспекте, в дореволюционном здании, для высоких господ размещались курсы повышения квалификации следственных работников, и рядом, за другой дверью, находились курсы повышения квалификации для лётного состава. Затем эти курсы повзрослели и превратились в институты. Заслуженно или нет, это второй вопрос. Сейчас нужно спросить у демократической власти – почему их нет, кому они мешали? современность убедила, что потребность в них очень велика. Летчики уже не знают, как и какую педаль нужно нажимать в разных марках самолетов? Полиция могла бы избежать громких нарушений законности, связанных с потерей авторитета, если бы обладала той суммой знаний, которую давал Институт.
О следователе – кто он такой? Это прежде всего творческий человек, но не настолько, насколько свойственно выдающимся музыкантам, художникам. Следователями могут быть большинство людей, желающими ими быть и стремиться овладеть специальными знаниями.
Юридическая наука в определении творческих способностей выделила наличие так называемой  «поисковой доминанты». Это, в первую очередь, наличие логического мышления, из нескольких факторов позволяющее делать вывод о следующем и последующем факторе, в нужном направлении к истине.
Очень ответственным и нужным действием, которое. как правило, осуществляется с начала следствия – это осмотр места происшествия. Сложность этого действия заключается в том, что потребность в нем возникает в любое время суток, вне зависимости от физиологического состояния, подготовлен ли он к этому или нет, выезжать нужно и осматривать. Подобная ситуация может повлечь сниженную эффективность следственного действия.
Хорошо в Санкт-Петербурге и в других несколько подобных городах – у входа в райотдел дежурит машина со всеми специалистами, готовыми выехать в любую минуту. Другое дело в многочисленных территориальных административных единицах, нужно поднимать следователя с постели, а судебно-медицинского эксперта может и не быть. Такая самая же картина и с транспортом для выезда. Осмотр места происшествия требует определенной опытности и знаний. На месте происшествия следователь должен собрать соответствующие характеру преступления доказательства, а это любые объекты материального мира, вплоть до мельчайших частиц, которые даже невидимы. Однако, по характеру совершения преступления следователь должен определить, что они должны быть, и где они находятся?
Многие ответы должен дать осмотр места происшествия. Место обнаружения трупа является ли местом убийства, оказывала ли жертва сопротивление преступнику, направление произведенного выстрела, могла ли быть на месте преступления гильза от огнестрельного оружия и многое другое. По отдельным следам биологического происхождения при проведении дополнительных экспертиз можно идентифицировать преступника. При судебно-медицинском исследовании трупа желательно присутствие следователя – он  еще более обогатится ответами, в том числе и о времени наступления смерти.
Особенность осмотра места происшествия состоит в том, что оно невосполнимо, его нельзя осмотреть повторно, в том же первоначальном объеме. Следы своевременно незафиксированные теряются, как на открытой местности, так и в помещении, упущения, допускаемые при осмотре места происшествия, бывают причиной, когда преступления не раскрываются.
Вторым характерным признаком творчества следователя является умение производить без нарушения процессуального законодательства и применения физического воздействия допросы лиц, совершивших преступление, признаваться в совершении преступления и давать правдивые показания. К этому приводит созданное допрашиваемым определенное психическое состояние, в котором преступник частично возвращается в сознание совести, в понимание плохого и хорошего, в осуждение себя после совершения плохих поступков.
При этом со стороны допрашиваемого производится давление уличительными фактами. Предъявление следователем имеющихся доказательств фактически является искусством.. Производится торг, обмен, что знает следователь передается подозреваемому, а что знает подозреваемый в форме объяснения по затронутым следователем фактам, передается следователю. Уровень профессиональности следователя определяется тем, что он на основании знания небольших фактов обстоятельств преступления, обменивает их на все события, то есть вынуждает подозреваемого признаться во всем.
Каковы основные признаки успешных допросов и в каких условиях они достигаются? К такому допросу нужно готовиться. Исходить нужно из того, что как бы долго он не длился, участники его, как подозреваемый, так и следователь, никуда не должны спешить, пока не закончится допрос, и на нем следователю нечего экономить время. Допросу должно предшествовать изучение личности насколько это возможно. При этом служба участковых и уголовного розыска эффективнее следователя может получить сведения об изучаемой личности, они и могут быть у них по событиям, предшествующим совершению преступления. Эти сведения о личности, даже не относящиеся к совершению преступления, могут серьезно помочь следователю в установлении истины. Психологически они формируют ответ, а могло ли это указанное лицо совершить подобное действие, каков его нравственный уровень? Кроме того, ответы на многочисленные факторы предварительной жизни, укрепляют позиции следователю. Ответы, в которых подозреваемый находит оправдательные мотивы совершенных неблаговидных поступков и сглаживание событий в свою пользу, позволяют следователю утверждать, что так подозреваемый ведет себя и по событиям, связанным с совершением преступления.
При резонансном убийстве продуктивен допрос, совершаемый в течение 5-7 часов, при этом наедине. Для этого нужно заранее определиться, в каком помещении нужно допрашивать, чтобы никто не беспокоил, была бы гарантия, что в это помещение никто не войдет, лучше, чтобы наружный телефон был отключен. Внутренняя связь срабатывала бы только на следователя. Если допрашиваемый уже задержан, то охрана должна находиться снаружи комнаты. Такая обстановка более всего способствует откровенному разговору, при котором все ложное  становится обнаженным. Следователь никогда не должен унижать достоинство допрашиваемого, называть его убийцей или другим оскорбительным словом.
При свободном разговоре следует коснуться сторон личной жизни. Это обезоруживает подозреваемого. Он все больше проникается тем, что следователю все известно, он уже изобличен и отказываться – просто усугублять свое положение и без того не лучшее уже не может.
Суть допроса в характеристике методологии следует правильно разделять на две части: описательная и уличительная. В описательной части следователь должен как можно подробно зафиксировать все то, о чем рассказывает подозреваемый. Зафиксированные мелочи в изобличительной части допроса уже становятся элементами доказательной базы. Если подозреваемый указывает, что он в определенное время был в конкретном месте, а по информации следователя он находился в это время в другом месте, первоначально нет смысла стирать эти противоречия. Пусть завирается дальше, легче потом будет уличать его.
Упрекать и стыдить преступника бесполезно, хотя нужно обращать к сознанию и совести, даже вызывая сожаление, что наказание за содеянное неизбежно и с окружающим миром придется общаться через  решетку, и во многих приятных моментах жизнь будет ограничена. Подозреваемому нельзя врать и обещать, это не в полномочиях следователя или влечет нарушение процессуального законодательства. Обещание свидания  с близкими людьми, разрешение передачи не могут ложиться под условия выдачи подозреваемым информации, это озлобит его. Однако эти обещания могут служить расположением к определенному доверию и продуктивному допросу.
Работникам полиции характерно пренебрежение к описательной части допроса, своевременной фиксации незначительных противоречий. Их часто проявляемое нетерпение гонит преждевременно к конечной цели, к раскрытию преступления, о котором будет свидетельствовать признание в совершении преступления. В этой ситуации во время изобличительного активного допроса происходит переход его в непозволительные формы воздействия на подозреваемого, применения физического насилия. в первую очередь это характерно для работников уголовного розыска, участковые, по мере возможности, стараются уходить от этого, а следователи полиции выше уровнем профессиональной подготовки этих ситуаций не допускают, либо избегают, перекладывая эту работу на уголовный розыск.
В состязательности между допрашиваемым и допрашивающим выигрывает тот, у кого крепче нервы. Причиной физического насилия в отношении подозреваемого является нервный срыв у допрашивающего и вызывающее поведение допрашиваемого. Бывают случаи, когда оперативный работник имеет полные объективные сведения о  совершении преступления этим лицом, но тот настойчиво это отрицает. Допрашивающего это выводит из терпения, и он применяет незаконное физическое насилие. Как правило, физическое насилие, связанное с членовредительством, становится достоянием руководства райотдела и общественности. Руководство райотдела обычно правильно реагирует на эти позиции с целью  предупреждения подобного, пока они только предмет его реагирования. Но как только реагирование возможно за пределами полиции, другими органами, то руководство отдела становится на путь необъективности с целью защитить своего работника, искажая в своих выводах произошедшее.
В тех случаях, когда физическое насилие состоит без членовредительства и видимых следов, то эти события остаются, как правило, без реагирования. Если даже подозреваемый проявит настойчивость и будет постоянно жаловаться, то вряд и будут собраны материалы, свидетельствующие о вине оперативного работника. А если окажется, что он все же виновен в совершении преступления, то и его собственная психология заставит замолчать, и он вынужден будет принимать обстоятельства, как они есть, составляющие полицейскую среду.
Можно гарантировать, что в настоящее время, с учетом принципов гласности, наличия самого механизма самосовершенствования внутри полиции, что заранее выношенного умысла на применение  обдуманного насилия в отношении конкретного лица нет. Случающиеся факты – это издержки недостаточной подготовки, уровня профессионального мастерства. Однако в общем количестве полицейских есть очень малое количество тех, которые понимают так, что первоначально дать «зубочистку» для осознания «кто есть кто и кому задавать вопросы».
Среди бродяг, находящихся в постоянном опьянении, наркотического состояния, как считают многие, кулак является наиболее ценным средством, призывом для вхождения в человеческое достоинство. Работников внутренних дел специально обучают приемам подавления человека, совершающего агрессию. И он это делает умело не только в интересах борьбы с преступностью, но и для сохранения своей жизни.
310 погибших работников полиции – нельзя ли расценить так, что можно было бы сохранить жизнь, если бы полицейские применили эти приемы эффективнее? Нет ли инструкций, которые бы сдерживали их действия? Ведь  надо вспомнить высказывание Петра  І: «Ответного удара может и не быть». Поэтому нужно ориентироваться не на ответный удар, а на предупредительный, и бить первым. Приобретенная способность подавлять человека первым, должна применяться только в соответствующих условиях, но не в тех случаях, когда угроза в отношении работников полиции отсутствует.
Коснемся оценки действий работников районного отделения «Дальний»г.Казань. Причины их поступков известна – в основу положена незрелость ряда работников, которым не место в полиции, их уровень интеллекта не позволяет соответствующим образом обращаться с людьми. Частичная причина – проявление чрезмерного усердия и желание раскрыть преступление. Но все ли причины вскрыты?
Попробуем разобрать иную версию следующих фактических обстоятельств. Информация по этому случаю по телевидению была ограниченной и неполной. Поэтому, можно предположить, что работник полиции получил достоверные сведения о совершении ранее судимым преступления, и при допросе которого наступила смерть в результате физического насилия.
 Институтом усовершенствования следственных работников, находившимся на проспекте Литейном, были разработаны всевозможные методики расследования преступлений. Характерной особенностью допроса ранее судимых является их откровенность. Ранее судимый может сказать: «Да, я совершил это преступление, гражданин начальник, но у вас нет никаких доказательств. Подумайте сами, почему я должен признаваться, сам себе усугублять положение. Да кто так делает? Будут у вас какие-либо доказательства – будем толковать».
Работник полиции должен был понимать, что только одной наводкой, доносом одного из  друзей подозреваемого, он не приведет допрашиваемого в раскаянное состояние. Он не мог существующим внегласным законом, связывающим преступный мир и полицейских расшифровать своего доносчика. В таком случае и доносчик, и работник  внутренних органов создают для себя самую сложнейшую ситуацию. Расшифровать официально имя доносчика возможно только с разрешения министра внутренних дел по особо важнейшим делам с целью допроса в качестве свидетеля и получения, таким образом, дополнительного официального доказательства, добытого с соблюдением процессуальных норм. Расшифрованного доносчика в любой момент может ожидать расправа со стороны своих единомышленников. Склонить к доносу могут сами работники полиции, простив ему совершение более мелкого преступления, или могут быть использованы разные человеческие слабости.
Поэтому, 24-летний полицейский мог быть еще не обучен этой премудрости работы с преступниками, и, впав в первое свое раздражение, применил силовое воздействие, забравшее жизнь. Действовал он с момента раскрытия преступления для исполнения требований руководства. Возможно, у него до этого времени положительная характеристика и истинное стремление к овладению профессией. И если бы он  был в соответствующих руках контроля и профессионального руководства, то ход событий развивался бы по-другому. Он стал убийцей в определенной полицейской среде, которая сформирована не ним, а, в первую очередь, более высокими должностными лицами, с участием министра внутренних дел. Они не делают указаний об укрытии преступлений, применении незаконного физического насилия и других сомнительных действий. Однако высшее руководство своим желанием показать проделанную работу органами полиции с более лучшей стороны, проявляют чрезмерно строгие требования и, используя возможность, что показатели работы находятся в собственных руках, уступают соблазну проявления негативности и беспринципности, толкают весь низший состав к искажению действительного положения.
Создается видимость временного благополучия, а затем, по истечению некоторого времени, происходит взрыв негативных обстоятельств, причиненных подобной практикой.
Надо забирать все оскорбительные выражения в отношении работника райотдела «Дальний», ведь он преследовал благородную цель, но профессионального мастерства не было достаточно, чтобы выйти победителем из этой ситуации. Возможно ли было обратить ранее судимого в расположительное состояние? Да. А затем в ближайшее время его признание обставить подтверждающими фактами и не зависеть от того, будет ли он их потом менять.
Причиной негативных последствий можно считать неправильную ориентацию высокого начальства на раскрытие преступлений, отсутствие должной профессиональной обстановки. Поэтому жертвами стали не только избитые, а и избивавшие. С честных, умеющих добросовестно трудиться, превратились в преступников. Иной оценки быть не может. Невыправленная внутренняя полицейская среда приведет к подобным обстоятельствам.
Проведенная Президентом Медведевым реформа, фактически решила два момента - повышение зарплаты работникам внутренней службы. Повышение зарплаты людям, охраняющим правопорядок, нужно приветствовать, как и любому гражданину страны, занимающегося общественно-полезным трудом. Хотя милиция не относится к самому малообеспеченному слою населения.
Отдельные представители оппозиции повышение зарплаты расценивали, как укрепление властями своего положения путем увеличения своей возможности опоры на указанную прослойку населения.
Второй момент – переименование милиции в полицию, скорее всего политический момент. Стремление Медведева отгородиться от всего социалистического, в виде даже отдельных элементов, в пользу капиталистического образа жизни, при неизменности уклада жизни. Правоохранительные органы всегда для народа были механизмом насилия.
Объявленная буржуазная демократия требует показа, что реформа будет служить и интересам народа. Понятие сути полномочий полицейского сводится, в первую очередь, к защите интересов государства. Об этом свидетельствует и экипировка полицейской службы – слезоточивый газ, водометы, все это против народа. Очень легковесно оценивается возможность внедрения новшеств и опыта на повышение профессионального мастерства. Сколько бы раз не повышалась зарплата, но если оперативный работник не обучен профессиональным приемам, зарплата его не научит.
Кроме направлений творчества следователя, умения осматривать место происшествия, владеть методиками допросов, нужно уметь производить соответствующую оценку материалов дела. Вновь разговор идет о «поисковой доминанте» – из двух известных величин уметь вычислить третью величину, из двух известных явлений – получить ответ и на третий вопрос.
Данные осмотра места происшествия и первоначальные следственные действия составляли определенный объем информации  и позволяли из этого объема  запланировать версии происшедшего и работать над ними. Каждое поступление новой информации расширяет выявленный объем и обязывает корректировать и дополнять план следственных действий, поскольку в расширенном объеме возможны и другие многоходовые варианты действий преступника. Такой подход обеспечивает движение следствия к истине.
Пример из практики. В плавнях Днепра областного центра были обнаружены трупы девушки и молодого человека. Перед смертью девушка была изнасилована. События получили огромный общественный резонанс. Плавни были местом отдыха для всего города. Прокуратура и милиция прилагали все усилия, но раскрыть преступление не удавалось. После  двух месяцев безрезультатного следствия дело к своему производству от следователя городской прокуратуры принял следователь областной прокуратуры, который внимательно, за несколько дней, изучил уже многотомное дело, попросил прежнего следователя провести по месту происшествия. Затем он сообщил, что убийство  совершено понятым, который по делу уже был допрошен в качестве свидетеля.
Ажиотаж населения еще усилило то, что когда после раскрытия преступления и заключения убийцы под стражу, стало известно, что начальник лодочной станции, имевший криминальное прошлое, был в особом доверии секретарей обкома и прокуратуры области. Он занимался организацией отдыха и угощением лиц, прибывавших на проверку  области из центральных органов государства. Контакт  прокуратуры области с убийцей был более скромным, а действия секретарей обкома сопровождались исполнением всего того, что пожелала бы их душа. Суд первой инстанции приговорил убийцу к высшей мере наказания, а его сообщника к лишению свободы  предельным сроком лишения свободы
Умелая оценка собранных доказательств ведет к осуществлению поисковой доминанты, к избранию правильного пути к истине. системная оценка доказательств неразрывно связана с системным, неоднократным перечитыванием собранного материала с оценкой основания существования каждой версии.
Четвертое направление мастерства следователя воспринималось с иронией. Следователи прокуратуры так в своей критичности характеризовали качество следствия милицейскими следователями. Они утверждали, что тремя указанными качествами оно не характеризуется, а отличительным качеством его, фактически, является способность оформления собранных материалов в законченное уголовное дело, которое соответствует нормам процессуального законодательства, и дело можно направлять в суд. Этой критикой подчеркивалось, что следователь не проявляет никаких творческих способностей к раскрытию преступления, к постепенному движению в ходе расследования к истине, а ждет пока уголовный розыск своими приемами оперативной деятельности не раскроет преступление, которое, казалось бы, не  требует особых навыков и усилий, а следователь оформит его для направления в суд. При такой постановке вопроса уголовный розыск и является основной службой по борьбе с преступностью.
Буквально понимать не стоит, что все перечисленные четыре направления творчества следователя существуют в отдельности, в чистом своем виде, они все взаимосвязаны и дополняют друг друга. Но основная их характеристика вполне справедлива. Характеристика и открытие этих фактов необходимы для правильного понимания происходящих производственных процессов правоохранительных органов для совершенствования этого процесса, для устранения недостатков, которые могут привести к нарушению конституционных прав граждан и к не раскрытию преступлений, в том числе и самых тяжких.
Подобная характеристика произведена еще во времена начала передачи следствия из органов прокуратуры в органы милиции. К настоящему времени подследственность органов полиции увеличилась.  Преступления против личности полностью переданы полиции, в том числе и самые опасные убийства. Профессиональное мастерство следствия органов полиции тоже, без сомнений, резко возросло.
Однако приведенные принципы  фактически свойственны в определенной части к настоящему времени. И здесь дело не только в профессиональном мастерстве отдельных личностей полиции. Качество индивидуумов, работающих в полиции, в состоянии обеспечить и более результативную работу. Но складываясь вместе, в определенный.общий механизм, издают ведомственную систему, обусловленную требованиям и директивам вышестоящих органов, которые являются часто причинами негативного поведения полиции. Недостатки, которые несет личность, можно устранять постоянным совершенствованием учебой, правильной кадровой политикой, сохранением на работе опытных работников. А отрицательная внутренняя полицейская среда разламывается по истечению только долгих лет, при появлении особо продвинутых деятелей на посту министра внутренних дел, обладающего способностью внушать это руководителям государства.
Проведенная Президентом России Медведевым реформа свидетельствует и будет впредь обнаруживать, что внутренних глубоких причин она не достигла. Характерной ее особенностью является то, что она проведена сверху, без полного понимания, что делается на низу. Можно возразить, ведь она подвергалась всеобщему обсуждению. Одно дело, если реформа и закон о полиции рождается в стенах канцелярии Президента, с последующим обсуждением в среде полицейских, это не то, что ведет к истине мнений и получения истины путем  общественных обсуждений. Мнение рядового участкового будет поглощено мнением начальника райотдела, а мнение последнего будет поглощено мнением начальника УВД, и так далее. Да удобно ли и уместно ли вносить дополнения в проект Президента?
Другое дело, если бы свой раздел положения о полиции составил рядовой участковый, а затем инспектор уголовного розыска, следователь, начальник милиции, и так каждая ступень до верха. Тогда бы президент услышал мнение рядового полицейского, а так он глух к проблемам низа. Наиболее правильное положение, соответствующее интересам борьбы с преступностью, может составить только тот, кто знает все обстоятельства.
Автор  этих строк на основании почти 30-летнего опыта знания работы милиции может выразить свое соображение по отдельным вопросам, но он в стенах милиции не работал, его взгляд извне, внутри он не был. Приведенный пример со следователем прокуратуры, перешедшего в милицию, свидетельствует о том, что оценка позиций производится по-разному, с разных мест нахождения.
В чем суть основного негатива внутренней среды органов внутренних дел? Каждая отрасль человеческой деятельности имеет свои оценки эффективности. Наиболее часто оценка эффективности подвержена наружному фактору, то есть эта оценка становится достоянием объективным и всесторонним, потому что она связана не только с лицами, работающими в этой отрасли, но и с другими. В органах полиции в какой-то степени показатели об эффективности работы формируются внутри этого органа.
Если в городе уменьшат выход печеного хлеба, то на следующий день об этом узнают все, хлеба не будет хватать и образуются очереди. А все ли знают, какая раскрываемость в городе, и сколько и каких? Об этом узнают тогда, когда сами органы внутренних дел или органы власти об этом информируют.
Такая же ситуация и с раскрытием преступлений. Оба этих показателя определяет внутри себя сам орган власти, а затем уже доводит в государственную отчетность, а затем, ограничено, информирует общественность. И вот эта особенность при условии того, что  одни показатели демонстрируют повышенную эффективность работы  их субъективно завышают, а те показатели, которые характеризуют деятельность полиции с позиций негативности их занижают.
Самым отрицательным явлением в работе милиции в послевоенные годы, вплоть до настоящего времени, являлось укрытие от регистрации преступлений путем не регистрации определенного количества заявлений граждан и сообщений организаций о совершении в отношении к ним преступлений.  Регистрация преступлений производилась выборочно. Часть сообщений и заявлений, которые свидетельствовали, что перспектива их раскрытия затруднительна, попадали не в книгу регистрации заявлений дежурного, а в планшетку участкового или в сейф инспектора уголовного розыска, и они уже решали, каков будет дан толк этому заявлению.
Фактически на протяжении больше десяти лет работы автора прокурором шла ведомственная борьба между органами прокуратуры и внутренних дел за своевременность регистрации всех заявлений о преступлениях. Внутренняя среда системы МВД весьма крепка. В прокурорский отчет временно был введен раздел о привлечении к уголовной ответственности работников милиции, допустивших укрытие от регистрации преступлений. Высшее руководство МВД быстро сообразило, что раз в отчете появилась строчка, то она будет «накормлена», и появятся там галочки.
Авторитет за добрые дела позволил добиться за три года, чтобы этот раздел исчез из отчетности. Да разве дело двум основным органам по борьбе с преступностью, которыми являются милиция и прокуратура, заниматься уничтожением себя?
В момент проведения реформы в органах внутренних дел, проведения аттестаций и переименование милиции в полицию запомнилось выступление замминистра, ответственного за кадровую политику, в котором он рассыпался в убеждениях, что все кадры прониклись сознанием о необходимости регистрации всех заявлений. Надо признать, что он прав. После того огромного прессинга работников милиции за укрытие от регистрации преступлений: привлечение к уголовной и дисциплинарной ответственности, увольнение из органов, внутренняя система МВД уступила, прекратила то внутреннее давление на рядовых работников и позволила регистрировать все сообщения, поступающие в милицию, прекратила в этой части деятельности психотравмировать свой личный состав противоправными побуждениями.
Этому способствовала и прокурорская деятельность – были разработаны методики поиска укрытых преступлений. В обязанности лечебных учреждений входило доведение сведений до райотделов о характере поступивших телесных повреждений и об обстоятельствах их получения. Действительно, все это привело к полной регистрации сообщений о преступлениях.
Но нельзя так прямолинейно воспринимать, что за словами заместителя министра искоренилась практика искажения показателей и наступила полного объективного отражения происходящего. Конечно, принятые меры сказались на показателях раскрываемости преступлений. Они уже не стали составлять 99% с десятыми. А в отдельных районах раскрываемость на бумаге могла составлять и 100%, а сейчас 55%.
Однако, если объективно всмотреться в положение деятельности современной полиции, то придется констатировать, что болезнь манипулирования показателями оценки деятельности полиции с позиции более благоприятного показа себя не искоренена и продолжает системно присутствовать и негативно составлять негативную среду в самой полиции, которая обеспечит время от времени совершение работниками полиции преступлений, причиной которых будет также негативная среда.
Исключение данные о преступности происходит уже в другой форме. Прежнюю возможность отняли и нанесен удар по раскрываемости, она понизилась, но только до объективных показателей, а новые формы позволяют довольно широко еще ее формировать. А можно ли нанести сокрушительный удар по желанию регулировать? Да, можно. И  вышестоящие это понимают, но их не устраивает другой подход. Если сама полиция не хочет правильно считать преступность, то учет ее можно передать в другие руки, например, в органы статистики. Мировая практика знает такие решения, и системная закоренелая болезнь будет безболезненно изжита. Манипуляции переселились в стадию принятия решений.
Многие полицейские дела не являются гласными и прозрачными, но могут быть ими. Но часть деятельности с целью более эффективной борьбы с преступностью нужно правильно определить, что подлежит гласности, а что нет. Когда за секретностью скрывают, что должно подлежать гласности, то невольно возникает вопрос, а зачем и что скрывается, нужно ли это делать?
Система учета преступности, состояния уголовных дел о расследовании преступлений основаны на выставляемых карточках. Они заполняются при регистрации преступления с указанием вида, при предъявлении обвинения по эпизодам преступления, при прекращении дела, при направлении в суд. Карточки заполняются лицами, производящими следствие, дознание, в отдельных случаях, специально назначенным человеком, работником милиции на основании предоставленных документов.
Отмена о выставленных карточках производится в специальном журнале, который и служит первичным  документом учета о состоянии преступности по райотделу. Подписанные карточки направляются в первый спецотдел УВД, называемый также информационным центром. Здесь же производится машинная обработка с обобщением всех данных, что были заложены в карточках. Эти обработанные данные становились официальной статистикой. Возражать против них кому бы либо было невозможно, в том числе и прокурору.
В семидесятые годы несколько лет был иной порядок, когда преступность определялась по справке, подписанной начальником райотдела и прокурором. Она составляла данные по видам преступлений и общего итога, и становилась официальной статистикой. Информационный центр давал только расшифровки.
Обычно, данные УВД и справки прокурора и начальника милиции расходились, иногда на несущественные цифры, а иногда и на серьезные. Информационный отдел с некоторых времен стал непререкаемым властелином в вопросах определения состояния преступности. Полномочия прокурора позволяли проверить данные по его территории. Но это скорее были попытки  уличения милиции в нечестности и попытки с негодными средствами. Самым верным критерием могла быть только принципиальная  честность работника милиции, полиции, а ее полностью и сейчас нет, а обстоятельства содержат обстановку для ее проявления.
С позиций интересов граждан, состояние статистики для них безразлична, и их не беспокоит, сколько процентов составляет раскрываемость – 70 или 80. Простой гражданин оценивает профессиональную деятельность полиции по своему сложившемуся впечатлению. Один благодарен, что раскрыли кражу прошлых лет и обеспечили возмещение причиненного ущерба, другой, разошелся во мнениях с полицией. Последние утверждают, что в райотдел человек поступил со сломанными ребрами, а тот утверждает, что в пьянке ребра не ломались, а в стенах полиции сломались. Истина наверх не всплыла и приходится оставаться при своих мнениях. Однако опыт необходимости улучшения взаимоотношений с полицией приобретен.
Фактически, статистика о состоянии преступности согревала только милицию, но будет согревать и полицию, но она в основном своем объеме не прозрачна и не гласна. Что можно ожидать, если область полицейских порядков вдруг может быть читаема многими гражданами? Гадать, конечно, бессмысленно, для правильных выводов нужно критически его посмотреть специалистам, а потом делать выводы. Однако опыт прокурора, нажитый в совместной работе, кое что можно предположить и довольно конкретную общую тенденцию. Она лежит на поверхности. Уже неоднократно упоминалось, что стремление улучшить показатели, а не фактическую обстановку, и определенными манипулированиями. Какими они могут быть?
Переход в массиве карточек с более тяжких преступлений на менее тяжкие. Простое убийство  может быть необоснованно переквалифицировано на причинение тяжких телесных повреждений,  повлекших смерть. Кража автомобиля может быть переквалифицирована на угон.
Итоги о состоянии преступности могут не совпадать с данными по карточкам. Карточки на нераскрытые преступления могут быть выставлены, как раскрытые,  повешены на ранее судимых, мертвых, убитых. Широкое поле для подобной деятельности представляется сейчас в Чечне, Ингушетию. По информациям кажется, что уже все террористы либо переловлены, либо убиты, и пора уже закончиться всем преступлениям, а они все растут и растут.
Несовершеннолетние под психическим воздействием могут брать на себя кражи, которые не совершали. Если подросток совершил 5 краж, то при определенных условиях возьмет на себя и шестую. При этом это происходит не обязательно с применением незаконного физического воздействия. Ранее судимые, заключенные под стражу за совершение последнего преступления, охотно соглашаются признаться в совершенных ранее преступлениях. Мотив у них к этому следующий. Мысленно они приходят к выводу, что нужно покончить с тюремной жизнью, и что это последняя «ходка», и чтобы полиция не имела возможности в прошлом найти факты совершения преступления, и возможно нового суда, решают развязаться и выдать все. Эти дополнительные преступления фактически не увеличивают ему срок, и только в отдельных случаях им могут незначительно увеличить срок. Это определяется нормами Кодекса по юридическим понятиям – санкции по совокупным преступлениям. А по совокупности приговоров увеличивается срок.
Отбывая в местах лишения свободы, ранее судимый, за льготы при отбывании наказания, за водку, личное свидание охотно идет на соглашение с органами полиции по месту вынесения последнего приговора, взятия одного эпизода преступления того вида, за которое осужден, при одном условии, что дело не будет направляться в суд. Мотивировка для прекращения уголовного дела преследования по статье освобождения от уголовной ответственности вследствие изменения обстановки. Заключенный находится в местах лишения свободы на длительный срок, в случае суда по совокупности приговоров ему возможно теоретически увеличение срока до 1 года, а повысит ли суд – еще не известно. Поэтому следует прекратить, с точки зрения общественной опасности, совершения новых преступлений, он за все время отбывания наказания лишен возможности их совершать.
Мотивировка полиции оказывалась весомой и для других органов, утверждающих постановление о прекращении дела. Нераскрытое преступление обретало форму законности, а неизвестный преступник готовился к другим преступлениям и фактически он уже имел опыт быть ловчее тех, кто на него охотится.
Учет состояния преступности неразделимая ни с кем вотчина органов внутренних дел. Передача ее в руки органа не ответственного за состояние преступности, оздоровила бы полицию, лишила бы возможности «подрисовывать», вынудило бы  более старательно и профессионально работать по поиску истины.
Выступающий по телевидению замминистра по кадрам убеждал, что заявления и сообщения все регистрируются, но он скромно умолчал, что продолжает иметь место укрытие преступлений путем незаконного отказа в возбуждении уголовных дел, когда по отказным материалам очевиден факт совершения преступления, но ему дается направленная оценка об отсутствии состава преступления по разным направлениям.
В прокурорской практике борьбы с незаконными отказами в возбуждении уголовных дел мотивы, вкладываемые в основание отказа, называются «надуманными обстоятельствами». Изобретательству работников милиции нужно отдать должное. Если эти мотивы коллекционировать, ознакомление с ними можно будет назвать развлекательной программой.
В чем выражается негативная внутренняя милицейская среда, и в чем отрицательные ее последствия? Новым уголовно-процессуальным законодательством предусмотрен определенный срок принятия по заявлению решения, по старому законодательству он составлял 10 дней, в течение которых процессуальное лицо обязано было принять решение, либо отказать в возбуждении уголовного дела, при понимании того, что по разбираемому заявлению отсутствует состав преступления, либо возбудить уголовное дело по признакам статей совершенного преступления.
Есть преступления, наличие которых очевидно с самого начального момента. Закон обязывает не дожидаться истечения определенного срока, а немедленно возбудить уголовное дело. Самым эффективным способом установления истины, то есть раскрытия преступления, является следствие. Поэтому, если не следовать этому правилу, то обедняется возможность раскрытия преступления.
В ряде случаев поданное заявление о совершении в отношении заявителя преступления в достаточной и полной мере может не свидетельствовать о совершении преступления, и нужно проведение некоторых до следственных действий, которые должны привести к категорическому выводу о наличии или отсутствии события преступления.
Негативизм  внутренней милицейской среды состоит в том, что при очевидности современного преступления, с согласия начальника райотдела в форме письменного утверждения, отказывается в возбуждении дела с выводами, что отсутствует состав преступления в действиях  конкретного, либо нет факта события преступления. Подобными действиями наносится существенный вред выяснению истины, интересам граждан, лицо, совершившее преступление, не предстает перед законом. Никто за это не отвечает. Происходит оправдание действий начальника райотдела и его подчиненных.
Вышестоящее начальство, вплоть до министра внутренних дел, занимают странную философию, что начальник отдела не может иметь самостоятельное мнение. По всем вопросам начальник райотдела может иметь собственное мнение, но при очевидности преступления его собственная позиция – есть особая форма фальсификации действительности, наносящая существенный вред обществу, фактическое укрытие преступника. После подобных действий начальник райотдела сказать: «Честь имею» - уже не может.
Если по отказным материалам появлялось лицо, совершившее преступление, начальник ГРОВД сам прибегал с материалами к прокурору и просил срочно отменить постановление об отказе в возбуждении, и возбудить уголовное дело.
Пагубность подобного поведения начальника отдела выражается в том,  как его могут воспринимать деловые лица, в первую очередь судьи и прокуроры?  Для них фальшивое его состояние создает неуверенность, а когда он серьезный, деловой деятель, когда ему можно верить, а когда нет, и создается частичная тенденция, что полиция малонадежный орган.
К настоящему времени начальники райотделов очень продвинутые люди, их подготавливают серьезные учебные заведения. Многие сложнейшие задачи в борьбе с преступностью решаются начальниками отделов.
А в незаконной практике отказных материалов словами Путина «под дудочку играют» и словами автора этих строчек – стремиться представить «бараний полушубок». И таким образом в бочку меда добавляется ложка дегтя.
Автор еще образно представляет, как начальник снимает с себя полковничий мундир, бросает его на дорогу, топчет сапогами, а затем, в присутствии всего райотдела чистит его и одевает. Вероятнее всего, горе-герои полицейские Санкт-Петербурга и Казани перенимали опыт чищенья мундира и старших товарищей и привыкали к бесчестию, к беззаконности.
Способ укрытия от регистрации преступлений путем незаконного вынесения постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел далеко не единственный. Разберем их возможности и обстоятельства их появления.
Теория уголовного права определяет суть понятия преступления, и его характеристика знает такое понятие, как малозначительность. Преступление – это деяние (действие или бездействие) опасное для общества.  Малозначительность этих деяний, имеющих все характеристики преступления – объект, объективная сторона, но причиняемый этими действиями ущерб малозначителен.
Например, кража одной спички – кто может назвать это преступлением опасным для общества? Для кражи и хищений государственного и общественного имущества уголовным законодательством предусматривалось мелким хищением. Оно характеризовалось определенным количеством, выраженным в стоимости. Мелкое хищение не предусматривало уголовной ответственности, кроме совершения его рецидивистом,  поэтому оно не считалось преступлением, подлежащим регистрации. За мелкое хищение предусматривалась только административная ответственность.
Для решения вопроса, как расценивать эти действия – мелкое хищение или хищение, подлежащее регистрации, нужна была всегда справка о стоимости похищенных объектов материального мира.  Милиция вполне  искренне настроена на раскрытие, кто совершил эти действия, но если не получается, то истинным намерениям ее является подвести эти события под малозначительность.
Справка о стоимости похищенного истребовалась у собственника похищенного имущества работниками милиции, разрешавшей материал – участковым инспектором, инспектором уголовного розыска, и он, буквально, выпрашивал справку о стоимости, удовлетворявшей его, то есть стоимости, немного меньшей малого хищения.
В справке старались указать, что имущество старое, неисправное, фактически не используемое в производстве. Подобная справка служила в ряде обстоятельств основанием для вынесения незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела.
Подобные манипуляции производятся с преступлениями определенной степени опасными, в первую очередь, не самыми тяжкими и до определенной суммы ущерба, но таких преступлений вполне достаточно, чтобы вызвать негативное отношение части населения.
В народе есть мудрость – семь раз отмерь, один раз отрежь. Но очень часто в жизни сначала отрезается, а потом отмеривается, и господствующим в жизни становится первоначальное решение, хотя и оно не совсем подходит, и не всегда оно переделывается.
После и больших усилий раскрыть преступление, работник милиции приходит  к выводу, что лучший вопрос его деятельности ускользает от него, занятие более худшим вариантом, но ведущим к достижению цели, не повысит раскрываемость преступления. Это переход на психологическое влияние на потерпевших, на заявителей.
Следственная практика судебной реализацией уголовных дел говорит о том, что нужно определить, достаточно ли будет настойчив потерпевший в своих действиях, не изменит ли свои первоначальные показания, не подастся ли на уговоры со стороны родственников, и, как модно сейчас говорить, за изменение первичных показаний получают деньги.
Для понимания этого опытные начинают следствие с определенного давления на потерпевшего,  чтобы потом быть уверенным в судьбе дела. По подобной практике начинают действовать  участковый и инспектор, умышленно «раскачивая» потерпевшего. В этих случаях не все процессуальные действия будут благочестивы, а будет проявляться злонамеренность.
Пример. На Новый год музыкант  и его жена, певица веселили людей в разных коллективах, и водку употребляли, не вместе и домой возвращались. Ее , уже возле дома, встретили двое пьяных, сняли золотишко и морду набили. Дома, на следующий день, хмель вышел, а синяки появились. По приостановленному делу об ограблении ее на протяжении 4-х лет вызывали по два раза в год на допросы с целью устранения противоречий: в чем преступники были одеты? Девица была шумной, а одежда обнаженно-вызывающей. В связи с такими обстоятельствами, версии оперативников становились чрезвычайно разнообразными. Другие следственные действия не производились, здесь воображение оперативников было ограниченным.
Однажды на вызов она явилась с небольшим опозданием. милиционеры разыграли ситуацию: на четыре часа поместили ее в комнату доставленных, а по простонародному, «в обезьянник». Четыре часа проведения в обществе трех бродяг привели ее в разгневанное состояние. Начальнику райотдела закатила длительный скандал с криками и угрозами поехать на прием к министру.
Милиционерам в находчивости нельзя отказать – через день она помирилась с ними. Написала под их диктовку заявление, в котором подвергала факт события преступления сомнению, под условием, что  по поводу ее заявления в райотдел приглашать не будут. Что стоило милиционерам такое поведение, чем они ее  задабривали, осталось неизвестным.
Диалектическое понимание этих проблем будет свидетельствовать, что раскрыть все преступления невозможно, главнейшая задача – постепенное уменьшение их количества, если не фальсифицировать.
Правоохранительная деятельность очень сложна, и как бы добросовестны не были бы действия полиции, но при определенных обстоятельствах это буде не под силу. Слишком огромны размеры труда при раскрытии преступления и не могут быть предсказуемыми. Можно просчитать в материальных затратах и сроках строительства плотины, атомного ледокола, но рассчитать срок следствия для раскрытия преступления объективно фактически во многих случаях не возможно.
Статистика, выдаваемая информационными отделами УВД, свидетельствует о сроках, в которые наиболее высок процент раскрываемости преступлений. Наиболее характерными сроками являются от 10 дней до 20 дней. По истечению месяца со дня совершения преступления раскрываемость резко падает и становится эпизодической. К этому времени размеры следственной работы сокращаются. В первоначальный момент, фактически, весь райотдел мог бы работать над раскрытием. Постепенно количество работников, принимающих участие в раскрытии преступления, сокращается, захлестывают новые текущие преступления. Затем овладевает психология, что преступление может быть не раскрыто, и производством следственных оперативных действий занимаются только следователь и оперативный работник, и уже не в той степени активности.
По истечению текущего года нераскрытое преступление в соответствии с отчетностью переходит в категорию нераскрытых прошлых лет. Перспектива раскрытия их очень мала. Наиболее лучшая перспектива их раскрытия, если их совершили лица, оставившие свои биологические следы, закрепленные следствием, и эти лица совершили новые преступления и оказались в поле зрения, особенно, если зафиксированы следы отпечатков пальцев. Идентичность в таких случаях подтверждается в категорической форме.  Над раскрытием этих преступлений производятся работы среди судимых, в местах лишения свободы. Если следствие не имеет поисковой доминанты, которая бы вела к истине, то производство следствия приостанавливается в связи с отсутствием лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности.
Рост нераскрытых преступлений для полиции всегда являлся отрицательным показателем, и он всегда имеет намерение сокращать их. На практике случается, что их уменьшение достигается не только путем раскрытия и списания их с отчетности путем манипуляции.
По-разному, в разное время, толковалось законодательство о прекращении этих дел по истечению определенного срока давности привлечения виновного к уголовной ответственности, называлось прекращение дела за сроком давности. Но имелись возражения, что срок давности истек, но преступник не установлен, срок давности может применить только суд. Если эта теория становилась господствующей, то прекращение нераскрытых преступлений по мотиву давности прекращалось. Однако работники милиции всегда пытались, изыскивая и другие мотивы, прекращать их. В действительности бессмысленно постоянное их увеличение, возможно, по преступлениям, не отнесенным к категории тяжких, есть смысл их прекращать. С целью более успешной борьбы с преступностью, по мнению автора, целесообразно изменить свое отношение к тому, что раз действия не являются преступлением, но все же они несут общественную безопасность, то нет ли необходимости проведения с ними определенной работы с целью установления лиц, совершающих эти действия, и необходимой работы с этой категорией лиц. Но для этого нужно изменить существующую систему организации борьбы с преступностью.
Одним из мотивов правоохранительных органов  - не перегружать их деятельностью в сфере малозначительных преступлений. Эти доводы привели их к реорганизации. В милиции в самостоятельный орган выделился отдел по борьбе с организованной преступностью, тоже приносящей отрицательные последствия. По мнению автора, совершается одна из ошибок в организации борьбы с преступностью. Милиция начинает заниматься ее раскрытием, когда преступник постепенно совершенствуется в своей деятельности.
В начальной стадии своих общественно-опасных поступков общество не предъявляет своих требований. Фактически, не получая отпора со стороны общества, в первую очередь со стороны полиции, укрепляется психологическая наклонность лиц, склонных к совершению преступлений, к образованию твердого  убеждения в мировоззрении, что свет не справедлив, и это дает им жизненное право на содержание себя с постоянным совершением преступлений. К последующему его разоблачению в совершении преступления, обращение их на честный путь жизни уже затруднен и требует больших усилий общества.
Подобному положению способствует теоретическое обоснование положения о малозначительности ряда общественно-неприемлемых явлений. Хотя они и не признаются преступлениями, а правоохранительные органы борются с преступлениями, но они многочисленным членам общества приносят неприятности.
В этом повествовании четко изложено, что милиция и полиция на путь полной искренности и честности не вступили, но эти обстоятельства позволяют ей в разряд малозначительных явлений относить далеко не малозначительные общественные факты. Это производная в форме придавливания, регулирования своей предоставленной властью, с которой вынуждено считаться общество.
В деятельности полиции имеются разные составляющие, которые и по-разному оцениваются населением. Успешная деятельность вызывает уважение, благодарность. Деятельность, связанная с незаконным привлечением к уголовной ответственности, причинением насильственных повреждений, причинением смерти, вызывает негодование, озлобление на полицию. Именно эти последствия должны быть искоренены из деятельности полиции. Но это не так просто, и одновременному реформированию не поддается.
Эти отрицательные последствия нужно считать издержками производства, производственным браком. Причина, образно можно сказать, устаревающий технологический процесс не успевает за изменяющимися обстоятельствами развития человеческих отношений.
Медведевская реформа потребной сути не отвечает. Главнейшим вариантом улучшения работы будет совершенствование технологии работы и стремительное овладение ее работниками полиции. До настоящего времени она разрешалась чехардой кадров. Делалось признание, что у власти в милиции оказались не те люди и их либо привлекали к уголовной ответственности, либо просто увольняли. На их место  приходил набор новых, с положительными характеристиками, но и они не были гарантированы, что в эту ловушку не попадут.
Однако, по мнению автора, соответствующие выводы обходили основную причину – недостаточную квалификацию кадров, необходимость более глубокой подготовки. И за это ответственность должно нести государство в лице высших полицейских органов. Предрасположенность субъектов этих действий действительно есть, но она могла бы и не проявляться, если бы было создано иное внутреннее состояние среды, в первую очередь, уменьшение  психологического давления обязательной необходимости раскрытия преступления.
Фактически уже год длится следствие об убийстве Никиты Леонтьева 24-летним участковым Денисом Ивановым. На начало января 2013 года идет ознакомление двух обвиняемых и их адвокатов с материалами дела. Фактические обстоятельства в предъявленных обвинениях претерпели очередные изменения. Утончения костей черепа  у потерпевшего уже нет. Но нет и прямого убийства. Есть в обвинении причинение тяжкого вреда, повлекшего смерть. Еще доводы адвокатов будут рассматриваться, а затем будет наступать последняя стадия, составление обвинительного заключения и его утверждение. До окончательного вывода суда многие факторы могут меняться.
В каждом преступлении, его составляющим, является мотив, имеющий существенное значение, как для квалификации состава преступления по статьям уголовного кодекса, на степень тяжести.
Если сравнивать девицу из Министерства Обороны (ее боятся называть обвиняемой, и она фигурирует по делу, которая мучается сейчас под домашним арестом в 13-комнатной квартире, с предоставлением ей пользоваться услугами домработницы, повара и прачки) с Денисом Ивановым по мотиву совершения преступления, то девица, делая вид, что заботится о государстве (заботилась, в первую очередь о себе) мотивом совершения преступления ею стала наисильнейшая жадность обогащения в мере, превышающей ее личные потребности. А участковый инспектор Денис Иванов руководствовался в своих преступных  действиях мотивом желания работать лучше, мотивом государственных и общественных интересов.
Разница между девицей из министерства обороны и полицейским велика. И поэтому, как бы по глупости, влетел Иванов Денис в эти обстоятельства, но весь общественный гнев выльется на него, переложит его биографию, а ведь часть его должна выливаться на внутреннюю среду полицейской организации, облегчив участь Иванова и, сработав, будет предупредительным моментом для других с целью избежания подобных ошибок.
Диалектический подход к происходящим жизненным обстоятельствам  будет утверждать эти отрицательные явления, как бы они малы не были, но все равно будут иметь место, их не избежать. Но задачей общества есть снижение их до предельно минимальных величин.
Третья разновидность деятельности полиции и реакции на ее насилие будет являться довольно обширная область, когда действия полиции не совпадают с интересами населения. Однако полиция, в результате своей властности и неправильной организацией борьбы с преступностью, игнорирует интересы населения и поступает в угоду своей деятельности. Речь идет не только о формировании ее мнения о малозначительности наступившего вреда, а и о тех, вред от которых известен и понятен, однако милиция, полиция отнесет это к не тяжким преступлениям. Занимаются они ими короткое время, и если оно не раскрывается, то они уже сами представляют его, как действие, не являющееся обще опасное.
Все неприятные издержки полиции ложатся на трудящихся, не обеспечиваются конституционные права на отдых, на право личной собственности. Это выражается в том, что по кражам велосипедов, мопедов полиция предметно не занимается. Фактически беззащитными остаются сады, огороды, дачи. А для граждан эти действия против них не так уж безболезненны. У них вырабатывается уже стереотип – в полицию нечего обращаться, все равно не найдут.
Для более глубокого понимания этих процессов необходимо ознакомиться с полицейским отчетом по территориальной единице о нераскрытых преступлениях и увидим, что число нераскрытых преступлений, как прошлых лет,  так и текущего года буду числиться в основном тяжкие преступления: убийства, тяжкие телесные повреждения, разбои, грабежи, кражи. Нераскрытых краж птицы у граждан, краж с огородов и дач тоже нет. О велосипедах не может быть и речи. Ни одному начальнику отдела полиции не будет позволено ввести в государственную отчетность нераскрытую кражу велосипеда. А если посмотреть в прокурорский отчет о делах, направленных в суд по классификации состава преступлений, и ознакомиться с содержанием обвинительных заключений, то можно убедиться, что раскрытые кражи птицы, домашних животных, велосипедов имеются в отчете, как совершенные преступления, и суд назначает по ним соответствующую меру наказания.
Предположить, что к раскрытию краж велосипедов у полиции особое призвание – полный абсурд. Раскрыть убийство у них больше желания, над этим они работают и ночами. А велосипеды – сколько раскрылось, учли, как преступление, а остальные «смахнули со стола», как «мало заслуживающие внимание».
Полиция – жизненно важный орган в деятельности общества, и в интересах всех ее совершенствовать. Нынешнее ее состояние требует прихода глубокого реформатора, так как различных противоречий очень много.  Но юриспруденции в 20-м веке мало повезло на выдающихся лиц.  В 19 веке и в начале 20 века, то есть на юриспруденцию Царской России, свою выдающуюся роль сыграл Анатолий Федорович Кони, в 20 веке Генеральный прокурор, а затем  министр иностранных дел СССР Вышинский Андрей (Анджей) Януарьевич.
Кони родился в 1844 году. С 1907 по 1917 годы – член Государственного Совета. С 1918 года по 1922 год, профессор Петербургского университета. Ко всему прогрессивному, что сделано в Царской России на пути от неограниченного самодержавия и огромного самовластия господствующего класса на местах причастен Кони. Его передовые приемы с желанием добиваться справедливости и истины нашли свое прогрессивное влияние во всех общественных укладах, как советского периода, так и новой демократической России при строительстве судопроизводства.
Кони был яркой, многосторонней личностью, его участие не только в формировании норм уголовного, гражданского правового законодательства, а и в области литературы, словесности, этики актуальны для общества и сейчас.
Личность Вышинского более сложна. Потомок польского кардинала был в социальных противоречиях. С момента обвинения Сталина в культе личности и репрессиях, Вышинский охарактеризован как апологет Сталина, как идейный правовой обоснователь жестокой расправы путем репрессий с неугодными лицами. Этого было достаточно, чтобы признать его отрицательной личностью, свалить его на мусорник истории и забыть.
Современным демократам следует понять, что у истории будет время произвести проверку оценки ценностей произведенных демократами. Кроме факта преступного приведения к власти Ельцина на второй срок, разыгранной, как проведение демократии, будут и другие факты, с иной оценкой  деятельности Вышинского. Таким может быть иной подход и иная оценка, не оправдывая его в непосредственном участии в процессах обвинителем по расправам с политическими деятелями Сталинской оппозиции.
Дело в том, что исследования Вышинского в области права и теоретического обоснования судопроизводства наиболее глубоки по отношению к другим лицам. Многие затронутые ими вопросы стоят на повестке сегодняшнего времени. Насколько они правильны или нет,  можно спорить и искать истину, с учетом оценки демократов с периода Хрущевского времени.
Теоретические обоснования Вышинского и его ответственную практическую действенность на посту Генерального прокурора, вероятно, следует разделить на два варианта. Основной вариант – самостоятельный взгляд на теорию социалистического строительства судебной системы.  Второй вариант – приспособление теории судебной оценки доказательств к требованиям политической борьбы с «классовыми врагами», с политическими оппонентами Сталина. В этой ситуации Вышинским прочувствована судьба двух министров внутренних дел Ягоды и Ежова. Поэтому здесь он выполняет Сталинский заказ на уничтожение оппозиции. В противном случае он может разделить судьбу Ягоды и Ежова.
Его книга «Теория судебных доказательств в советском праве» в отношении первого варианта ценна и сегодня, она научна. Но в этой же книге он оправдывает практику проведения политических процессов, находит специфическое подтверждение особенности борьбы с классовыми врагами. Эту часть нельзя назвать научным подходом, это фактически политическое ренегатство, политическое предательство. Однако, полагаться, что Солженицын и многие ему подобные открывают истину. Их доводы нельзя принять за истину – они страшно злы и не знают от чего. Это грубейшая ошибка, политическая глупость. Злопыхательство не дает им объективно дать оценку, довольно отрицательным явлениям жизни, но они ими многократно гипертрофированы. Наличие хотя бы чуточку любви к своей родине, к пониманию происходящего, избавило бы их от чрезмерной злобы, и несколько по-другому посмотреть на эти недостатки. Они истинные враги социализма, а отсюда и ненависть, и искажение оценки фактов.
История еще не ответила в объеме возможной истины. Эти дела потребуют доказательств того времени, а без документов бессмысленно философствовать или поддерживать одну или другую лживую версию, построенную  по политической заинтересованности отдельных лиц и объединенных  корпоративной деятельностью.
Многочисленная общественность России возмущается малым преподаванием именно русской литературы. А произведения Солженицына очень активно навязываются изучению в школе. Демократические принципы развития общества предусматривают возможность любого идеологического воззрения. Но оно не должно быть односторонним, насильно навязанным за счет других возможных мнений, не нужно производить одностороннее зомбирование. Для понимания  клеветнической деятельности Солженицына, отсутствия любви к России, к его произведениям нужно прилагать отзывы Джона Рида, Шолохова и местного писателя Колымского края.
Еще несколько впечатлений о той деятельности Вышинского, которую нельзя обращать в заклинание, но повторяю, что это не обоснование политических процессов, о них особый разговор.
После 20-го съезда КПСС  труды Вышинского были изъяты из широкого обращения и все преданы забвению. Поэтому о нем сложено множество небылиц и истинное мировоззрение настолько искалечено, что в широких кругах читатель доходит до противоположного.  Ему приписывают чуть ли ни авторство введения в следственную практику такого понятия, как признание вины царицей доказательств. Такое понятие было еще в Римской империи, широко т трактовалось в средние века «святой религией», когда правду вытаскивали из обвиняемого раскаленными клещами.
Вышинский в своей книге о доказательствах в судебном процессе, дает оценку показаниям обвиняемого, которое в разных конкретных обстоятельствах по-разному оценивается. Могут быть случаи, когда показания обвиняемого не признаются доказательством, а в других случаях могут быть основной доказательственной базой.
Вышинский считал процесс доказывания искусством. Совершенное преступление оставляет в материальном мире много следов, и искусство доказывания заключается в изъятии их. Об истинности признания своей вины должны свидетельствовать эти объективные в материальном мире следы.
В своей работе Вышинский сводил показания обвиняемого до рядовых доказательств. Став Генеральным прокурором СССР в марте 1935 года, Вышинский добился пересмотра решений о высылке из Ленинграда после убийства Кирова бывших дворян, интеллигенции, сенаторов, генералов, лишенных гражданских и политических прав. Значительная часть  граждан этой категории была оправдана и возвратилась в Ленинград. По его инициативе были отменены приговоры, вынесенные на основании так называемого «закона о трех колосках», закон от 7 августа 1932 года.
4 февраля 1936 года Вышинский А.Я. направил письмо председателю Совнаркома СССР Молотову В.М., в котором изложил свои личные доводы о том, что действия Особого совещания противоречат законодательству. Через год в марте 1937 года Вышинский на Пленуме ЦК ВКП(б) выступил с резкой критикой действий органов НКВД, возглавляемого Ягодой, по расследованию политических дел. Он считал, что действия, направленные на принуждение к признанию обвиняемых в результате незаконных методов следствия, не могут обеспечить в судах установление истины.
«Наши следователи очень мало заботятся об объективных доказательствах, о вещественных доказательствах, не говоря уже об экспертизе. Между тем, центр тяжести расследования должен лежать именно в этих объективных доказательствах. Ведь только при этом условии можно рассчитывать на успешность судебного процесса, на то, что следствие установило истину».
Выступление Вышинского на Пленуме ЦК ВКП(б) формально было поддержано, однако практически на дела заведенного механизма подавления «врагов народа» не имело. Его выступления легли в основу обвинений исполнителей репрессий, Ягода сам стал субъектом политического дела и был приговорен к расстрелу. Тем самым была создана видимость, что виновники  репрессий покараны, и устранена причина и условия беззакония. Но это не соответствовало действительности.
История всегда будет стремиться к установлению истины, каждому явлению будет своя оценка. К сожалению, подавляющее большинство исторических личностей, которые вели ее вперед, были носителями как положительных, так и отрицательных явлений. Общество выясняло, какие количества были преобладающими. В случае положительности для будущих поколений этот деятель уже становился богочеловеком, подлежащим только подражанию. Положительный его образ становился непоколебимым.   В тех случаях, когда общество давало отрицательную оценку деятельности современников, то оно старалось не видеть его положительных сторон, которые бы двигали общество вперед.
Именно такая ситуация сложилась и в отношении Вышинского, так как был он причислен к активным помощникам преступного Сталина, то и его учение должно было быть забытым во всех аспектах. Однако оно было глубоким по ряду вопросов юридической деятельности, что позволило многим лицам, взявшим на себя ответственность двигать юридическую науку вперед, заняться плагиатом учения Вышинского. Для этого пришлось во многих понятиях государства, права и других институтов юридической науки слова его «диктатура пролетариата» заменить на слова «общенародное государство», «волеизъявление всего народа». Это позволило многочисленным лицам Хрущевского периода выдать изменения за собственные разработки и защитить докторские диссертации и занять профессорские должности. Своими учениями они уже подготавливали демократическую базу для последующей демократической контрреволюции по свержению советской власти и ее социалистической ориентации.
Современная организация работы полиции и ее существующая численность не в состоянии решать проблемы установления лиц по многочисленным действиям, приносящим вред населению страны, и не поднимаются вопросы в этом направлении. Сама постановка этих вопросов была бы дорогой поиска для решения проблем.
Не могу судить о ценности последнего законодательства, кодексов уголовного права и уголовно-процессуального, возможно, они сделали шаг вперед по сравнению со старым. Не могу судить потому, что по этому законодательству не имею никакой практики. Однако современное состояние свидетельствует, что в юриспруденции и сейчас требуется глубокий реформатор. Факт переименования милиции в полицию нельзя односторонне воспринимать, как простое переименование, а как усовершенствование защиты существующей государственности.
Интересы населения в конституционной защите прав граждан ослаблены в пользу усиливающейся системы в охране прав господствующего класса. Освобождение Суходольского никаким образом не могло влиять на улучшение работы в полиции Санкт-Петербурга, а просто была борьба кланов за влиятельных должностных лиц.
О некоторых аспектах давления общественного мнения на следствие и судебную систему, которое осуществляется через средства массовой информации. Перед профессией журналиста и практическими делами, как и перед полицейскими, следует склонить голову, когда они гибнут за интересы общественного дела. Но в деятельности представителей массовой информации бывает многочисленная информация, которая не соответствует истине. Журналисты в демократическом государстве, получив полную свободу на информацию происходящего, также не полностью подготовлены ко всем тонкостям и сложностям работы. Кроме того, их толкают к недозволительному субъективный фактор – прославиться в получении фактов, обрести собственную значимость. С этой целью они необоснованно и досрочно лезут в профессиональную деятельность других, где им не предоставлено никаких полномочий.
В частности, затрагиваемые вопросы  касаются комментариев средств массовой информации о работе правоохранительных органов. Средства массовой информации, прежде всего, должны адекватно отражать все стороны общественной жизни, при этом с определенной тенденцией влияния на граждан страны в проявлении положительных, созидательных качеств. То есть, информация должна содержать патриотическое направление и призывать к внутреннему осознанию поведения каждого гражданина.
Без сомнений, средства массовой информации не могут избежать и всего отрицательного, что делается в стране. Предъявлять требования к этой рубрике, чтобы она имела большой воспитательный процесс. Однако смысл информирования о негативном должен сводиться к определенной цели, которая предусмотрена вводной  частью уголовного и уголовно-процессуального кодексов, избираемая мера наказания, должна быть адекватной возможности перевоспитания преступника и профилактическим воздействием на других, чтобы им было понятно, что в случае совершения ими преступления их ожидает определенное возмездие, мало приятное для них.
Недостатки современного информирования связаны в первую очередь с неадекватным отражением всех аспектов жизни, а с преобладающим отражением уголовной хроники, без надлежащей ее общественно-политической оценки, простой подачей статистических данных об уголовщине. При этом, как правило, эта уголовная хроника подается в известиях, что делается в мире,  первой.
В передачах уголовной информации комментаторы центрального телевидения, канал «Россия 24» ведут себя абсолютно неправильно, не соответственно журналистской этике. Они заявляют, что преступнику «угрожает» (примерно) 7 лет лишения свободы. Кто такие журналисты, что они заранее начинают формировать меру наказания, которую должен вынести суд? Это необоснованное вмешательство в правомочие суда. При этом комментаторы не называют нижнюю часть санкции  по обсуждаемой статье. Например, нижний размер статьи определяется по Кодексу с трех лет до семи лет, то ориентирование комментатором на 7 лет, а суд приговорит к 3 годам, и это создает видимость, что приговор суда был не правосудным. А потом домыслы, а почему суд проявил особую лояльность к преступнику? Журналистам следовало бы почитать уголовный и уголовно-процессуальный кодекс, об их целях и задачах. Терминология «угрожает» - это, прежде всего, терминология действий бандитов, и не к лицу журналистам  солидаризироваться с бандитами.
С экрана телевизора широко употребляется понятие «признательные показания». Автор этих строчек категорически против употребления приведенного выражения. Россия изобилует юристами, но можно сказать, что качество подготовки страдает только по этому выражению.
Если предположить, что есть признательные показания и их дал подозреваемый, то придется дать тоже особое название показаниям, которые противоположны, возможно, «не признательные показания». Такой квалификации юридическая наука не знает. Русский язык очень широк и объемен и произвольное обращение с ним журналистами не позволительно. Если у полицейских полоса встречного движения, то у журналиста «встречка». А юридические понятия формулировки должны быть очень точны и ясны.
Если говорить о подозреваемом, который уже задержан и водворен под стражу, то можно говорить, что он признался  в совершении такого-то преступления. Если же он стал обвиняемым, то в протоколе допроса обвиняемого указывается, что он признал вину полностью, частично или он не признал вину в предъявленном (инкриминируемом) обвинении. Журналисты могут считать, что это игра слов и безразлично, как это выражено. Нет, здесь есть очень серьезные юридические последствия этих слов.
В понятии «признательные показания» нет никакого намека являются ли они истиной. «Признательные показания» далеко не всегда являются истиной, и когда сам преступник выдает малое преступление, а совершил большое и много, и под влиянием следственных органов, в том числе и из-за насилия, дает показания, не соответствующие истине. Поэтому и нужно четко  выражаться, в чем он признал свою вину. А сама классификация показаний «признавательные» не может быть. Доказательства могут быть как обвинительные, так и оправдательные. Правильное отношение к показаниям, когда они уравнены со всеми другими.
Комментируя направление дела в суд об убийстве Буданова, комментатор «Россия 24» отпустила собственную «язвочку»: «А обвиняемый не сознался». Здесь нужно вспомнить слова из песни  «важно не что сказал, а как» и «народ не весь дурак». В этом словесном сопровождении было иносказательно высказано, что судить обвиняемого не возможно, нет доказательств. А ведь перед следователем вообще не стоит задача к склонению обвиняемого к признанию своей вины. Задача следователя – собрать объективные доказательства.
Занимая подобную позицию, журналисты скатываются на позиции 1937 года, когда признание своей вины в предъявленном обвинении становились «царицей доказательств», без дальнейшего сбора доказательства. Это положение известно еще с времен Римской империи. Правосудность приговоров, при такой системе сбора доказательств, станет сомнительной, будут осуждаться невиновные, а виновные будут уходить от ответственности.
Отсутствие у журналистов полной осведомленности о действиях полиции приводит иногда к таким обстоятельствам, когда журналисты начинают нахваливать полицию фактически либо за деятельность, в которой усердия нет, либо даже за негативную деятельность. После совершения тяжких, резонансных преступлений комментаторы с особым жаром информировать о возбуждении уголовного дела по нескольким статьям уголовного кодекса. Вообще населению не нужна информация в этой стадии о статьях уголовного кодекса, ибо огромное количество их в кодексе не позволяет их запомнить.
Информацией пытаются породить впечатление, что если дело возбуждено по нескольким статьям, то оно скорее раскроется. Мнение, не соответствующее действительности. Возбуждение дела по одной статье предоставляет все возможности для раскрытия преступления, весь набор средств и обстоятельств. Вторая статья его не увеличивает и не уменьшает возможности.
Общественное мнение далеко не всегда обладает истиной по возникающим проблемам. Используя свое право на свободу слова, совести. Они как бы формируют какую-то обязательную норму, и она будет давить на сознание следователя и судьи. Если их решения не совпадают с общественным мнением, то происходит столкновение, которое порождает вектор любого направления и, как правило, отрицательного.
Взаимоотношение истины и несоответствующего общественного мнения первоначально ищут возможности видоизменения друг друга и понимание. Что это значит и какие порождает последствия?
Дела об убийстве в Санкт-Петербурге Никиты Леонтьева, и в Москве Ивана Агафонова в расследовании и установлении всех обстоятельств случившегося и определения виновных не представляют особой сложности, они относятся к обычным рядовым делам, и могли быть расследованы в короткие сроки, и также по нормам рассмотрены в суде. Но, состоявшаяся их резонансность, всевозможные общественные мнения, самым непосредственным влиянием ведут к удлинению срока следствия, к волоките, прикрываемой законом.
Общественное мнение идет всегда волнами, следствие ждет смягчения общественного мнения в отношении его выводов. А у судей есть очень оригинальное высказывание ; «дело еще не вылежалось для рассмотрения». Если же в общественном мнении присутствуют и мнения ответственных государственных лиц, то расследование и рассмотрение этих дел в суде и составляет особую сложность, а не обстоятельства дела.
Уделим более детальное внимание убийству Ивана Агафонова.
Первоначальная завязка такова, что будь две столкнувшиеся стороны, потерпевший Агафонов и обвиняемый Расул Мирзоев, благоразумнее, можно еще сказать, культурнее, восп;таннее, то они могли бы избежать случившейся ситуации.
И до настоящего времени противоборствующие стороны не могут проникнуться состоянием совместной вины и пытаются во всей полноте всю вину свалить на противоборствующую сторону. Это болезненное состояние общества, которое не  ведет к предупреждению происшедшего.
Представители нации, которые на территории Москвы не являются титульными, очень ранимы к проявленной в отношении к ним несправедливости, по обвинению в выраженной постоянной злобы к русским, поэтому требуется полная справедливость приговора. И общественное мнение русских необоснованно сваливало на лиц, прибывших из Кавказа, всевозможные обвинения. Они должны отвечать за то, что они сделали без всяких поблажек.


Из мнения блогера:
«Горячая, резкая реакция на ту ситуацию, которая доводит до убийства, не имела никаких оснований и поддержки этой реакции со стороны окружающих».
Еще 16 декабря 2012 года звучало мнение: «За убийство Ивана Агафонова спортсмену грозит 15 лет».
Нужно утверждать, объявленный приговор является правосудным, ибо по российскому уголовному кодексу оно и должно так квалифицироваться. Судья проявил определенную ситуацию мужества, несмотря на давление со стороны общества, и звучавшие, еще до рассмотрения дела, намеки на особую любовь  к «кавказцам». Эти намеки можно было понять, как получение взятки.
Здесь нужно сказать, действительно, об особой, болезненной любви не к «кавказцам». Этими пристрастиями болеет большинство российской элиты, и судьи не исключение. Такие намеки  опасны для общества и ничего хорошего не несут.
Успел этим отличиться и лидер ЛДПР Жириновский В.В., обладающий большим и глубоким природным умом с временной социальной «придурью». Его образование и ум позволяют разобраться, где истина, и не находиться под влиянием временных эмоций. Но он ловил какой-то момент особой значимости, успеха и авторитетности у широких масс, и «подложился» под мнение общественности и ряда правительственных лиц. Это временное положение, вероятно, лучше удовлетворяло Владимира Вольфовича, чем истина.
Несправедливое общественное мнение, всевозможные предположения фактически являются обстоятельствами, способными вызвать национальную рознь.
Однако, общественное мнение по такой категории дел, правильно чувствует, что здесь что-то не так, а что именно, определить не может, и необоснованно винят и следствие, и суд.
Попробую выразить собственное субъективное мнение в определении редакции законодателям умышленного убийства и по неосторожности. Законодатель, разрабатывая новую редакцию уголовного кодекса, стремился сделать лучше редакции старого кодекса, но получилось и не как всегда, а хуже, чем вчера.
В прежнем уголовном кодексе квалификация умышленного убийства находилась в определенной взаимосвязи в пограничной зоне с квалификацией другого преступления, которым лишался жизни – причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть. Санкция по этой квалификации была меньшей, чем за убийство, потому что этот вид преступления считался менее тяжким. Однако эта статья на практике вызывала трудности для квалификации. Неоднократные постановления Пленума Верховного Суда давали руководящие разъяснения, как нужно квалифицировать, но судебная практика никак не могла окончательно уяснить разницу.
Прежняя редакция уголовного кодекса знала лишь одну квалификацию неосторожного убийства. В новом кодексе в подобие статьи причинения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть, внесено новшество – причинение смерти по неосторожности в двух диспозициях. Проблемы квалификации составов преступления, в которых лишается жизни человек, еще более усложнила квалификацию, понимание всевозможных комментариев и руководящих указаний отдалилось.
Теория квалификации преступления по умыслу очень сложна, трудна и туманна, ее разграничения не имеют четких границ. Фактически, это теоретические изменения, родившиеся в кабинетной тиши, они смонтированы в определенные замкнутые рамки, и ими определяют квалификацию преступления через конкретные определения, которые фактически являются формулами.
В этой замкнутой сфере определений все признаки квалификации ; по умыслу преступника, теоретически все хорошо, только наизусть нужно вложить в себя эти признаки. Но когда нужно их применение и определение в практическую плоскость, то возведенная теорией конструкция рушится, все может перемешаться.
Теория обязывает разобраться, что такое интеллектуальный и волевой признаки, соотношение их с преступными действиями и наступившим последствием. В результате такой технологии вырисовываются совершения убийств – с прямым умыслом, косвенным умыслом, легкомыслием, преступной небрежностью и преступной халатностью. А затем, по каждому виду умысла идет примерка – желал, не желал, не желал, но сознательно допустил, не предвидел, а должен был предвидеть, мог предвидеть. В этой сложной системе трудно уловить логическую связь, и ошибка всегда будет предостерегать следствие и судью.
Совершенствование судоприменительной практики должно преследовать новое законодательство, не уменьшая возможности истины и правосудия. Но, представляется, ни то, ни другое не наступило.
Статью 109 уголовного кодекса России комментировал известный юрист Бородин С.В., характерный своими длинными писаниями. В этом комментарии идет ссылка на три руководящих указания: Бюллетени Верховного Суда, № 3. 1975 год, сборник постановлений Верховного Суда, 1974 год, постановление Верховного Суда, 1988 год.
А после этого утверждение, что «судебная практика свидетельствует о том,  что суды не всегда разграничивают умышленное убийство и причинение смерти по неосторожности. Чаще других необоснованно признается умышленным убийством причинение смерти по неосторожности, причем сознание виновности фактической стороны своих действий ошибочно признается свидетельством предвидения смерти потерпевшего. Эти выводы делаются без глубокого анализа субъективной стороны взаимоотношений потерпевшего и виновного, их намерений и всей обстановки происшедшего».
Не так просто понять эту фразу, претендующую на науку. Смысл этого комментария свидетельствует о том, что ошибки в этой квалификации у судей происходят часто. При этом рождается психология, что в случае сомнений в квалификации, а при такой постановке дела всегда бывают разные мнения,  то следователь и суд стараются квалифицировать по более тяжелой статье. Мотив понятен – на более легкую статью может перейти высшая инстанция. А в том случае, если более высокая инстанция приходит к выводу, что нужно квалифицировать по более тяжкой статье, а квалификация проведена по меньшей, то должен отмениться приговор или дело должно быть направлено на досудебное следствие.
Если выбросить статьи о причинении смерти из-под умышленного убийства и убийства по неосторожности ч.1 ст.109 УК, то истина правосудия не пострадает. В этих двух статьях законодатель как бы защищает определенную категорию лиц, причинивших смерть, предусмотрев в верхнем пределе санкции незначительное снижение меры наказания. Во имя чего?
По ст.105 ч.1 суду предоставлена возможность самостоятельно распоряжаться, варьировать мерой наказания в размере 9 лет.  Шесть лет ; минимальное наказание, 15 лет ; максимальное наказание, разница 9 лет. И судьи правильно ею пользуются с учетом обстоятельств выясненного.
Во второй части ст.105 УК разница между минимальным сроком в 8 лет и максимальным в 20 лет уже составляет 12 лет. Так почему же законодателю не дать судье самостоятельно распоряжаться этими пятью годами на все случаи преступных действий по неосторожности? Законодатель борется за разницу в два года от 3 лет по ч.1 ст.109 до 5 лет по второй.
Судьи сами разобрались – лучше в конкретных случаях и наиболее удачно реагировать с учетом общественной опасности. Подобное поведение судьи скорее было бы понято общественным мнением и меньше было бы необоснованных обвинений друг друга.
Преступление, совершенное Расулом Мирзоевым и другими ему подобными, довольно часто совершаемых в категории преступлений по неосторожности, представляет довольно значимую общественную опасность. Однако по вине законодателя не придано ему соответствующего значения, а не по вине судьи, осудившего Расула Мирзоева на два года лишения свободы.
Целесообразно законодателю подобные действия относить по санкции на 5 лет. Российская распущенность, аморальность слишком велика, просто протягивать кулак в лицо другого. На примере с Расулом Мирзоевым, последний, находясь в общественном месте, не пытался принимать другие меры, заставить извиниться, высказать упрек.
 Почему сразу нужно бить в лицо? Это нужно отметить, как повышенную общественную опасность преступных действий Расула Мирзоева. Ведь с самых начальных действий преступность его действий ясна всем и ему. Сам удар в голову образует самый минимальный состав преступления – побои. А, возможно, прямым умыслом могут охватываться и более тяжкие, как причинение телесных повреждений, но не самой смерти.
 Тогда можно предусмотреть идеальную совокупность двух составов преступления – убийство по неосторожности и причинение последствиям, охватываемым прямым умыслом и по идеальной совокупности определить меру наказания большую, чем предусмотрено санкцией одной статьи – убийство по неосторожности.
Автор полагает, что мотивировка статьи 109 УК России изложена ошибочно.
Пример: Тракторист подключает вал отбора мощности, который скрывают вращающиеся части специальным кожухом. Другой рабочий приступил на простейшем механизме к размолу зерна кукурузы на дерть на корм скоту. В процессе работы часть защитного кожуха отвалилась. Тракторист не прекратил  вращение вала, кардан захватил одежду рабочего и последний погиб.
По содержанию нынешней редакции ст.109 УК  тракторист должен быть привлечен по статье, где мера наказания 5 лет, а Мирзоев по статье, где мера наказания з года. И это абсолютно неправильно.
Автор считает неправильным заголовки обеих частей 1 и 2 ст. 105 УК, фразы – причинение смерти, которые уводят от подлинного понимания преступного действия – убийство. В чем суть возражения? Со смертью, в первую очередь, представляется естественная смерть, наступление которой не регулируется человеком. А те, часто совершаемые в обществе убийства, есть по логике диалектики не причинение смерти, а насильственное лишение жизни. В приговоре наказание за совершение преступления    действия оглашались, как 7 лет лишения свободы, а сейчас – ограничение свободы. Надо понимать, что подсудимый лишил потерпевшего высшей ценности – жизни.
Древний греческий мудрец сказал: «Там, где мы, нет смерти, а там, где смерть, нет нас».
С позиции диалектики человек первоначально лишается  жизни, а затем наступает смерть. Считается, что день и ночь никогда не встречаются. Так можно ли считать, что лишение жизни тоже не встречается со смертью?
Статья 105  могла бы быть изложена в такой редакции: «Насильственное лишение жизни – умышленное убийство».
Статья 109 УК: «Насильственное лишение жизни по неосторожности».
Исключение понятия из прежнего кодекса: «Убийство по неосторожности» и замена его понятием: «Причинение смерти по неосторожности»,  полагаю – есть лицемерное решение.
Критикой понимания, будет более четкая статистика – насильственного лишения жизни людей. Известный педагог Макаренко говорил, что для потерпевшего, когда ему наступают на ногу, умышленно или по неосторожности, для ноги не так важно, а главное, что болит нога.
Для общества первой статистической цифрой должны быть сведения, сколько путем насилия было лишено жизни людей, а затем вытекающие из этой цифры другие сведения.
Заумные философствования ученого правового «бомонда» России  с формами умыслов и возможностью постоянно править практику, и постоянно защищать на этом ученые степени, свидетельствует о том, что их багаж положительного влияния на развитие правовых отношений бедноват и претендента на великого реформатора нет.
Мы живем в мире проявления еще большего количества злобы, ненависти, жадности, зазнайства. Однако матери Ивана Агафонова следует напомнить, что сына никто не воскресит, но постоянно поливать злобой белый свет не стоит.

19 января 2013г.