- Разумеется. Что происходит?
- А Вы не знаете?
- Знаю. Думаешь, мне легко? А Елене Юрьевне? Вытри сопли, немедленно! Из двух зол нужно выбрать меньшую. Пусть лучше думают, что у нас роман, чем задают вопросы, которые не нужны ни тебе, ни мне. Люди всегда будут придумывать что-то и болтать. Учись не просто жить с этим, а использовать это. От того, что ты орешь и пугаешь людей, тебе не станет легче. Включи уже мозги! Ты только создаешь дополнительные проблемы, себе же! Плохо? Стисни зубы! Хочешь напиться? Напейся, но так, чтобы никто не видел твоей слабости!
Ту ночь Павел Константинович провел с Ольгой. Он долго объяснял правила, по которым живут люди, заслуживающие его уважения. Предложил Ольге заниматься не только врачами и тренерами, но получить какое-нибудь образование. С 9 классами школьной программы далеко не прыгнешь. К тому же, он полагал, что это поможет ей пережить все…
В ту ночь Павлу Константиновичу стало действительно жалко эту девочку. А может быть, ему стало жаль себя. Его сын уже 3 месяца находился в глубокой коме. Лучшие врачи разводили руками и советовали не ждать чудес. Вопрос не стоял, когда он очнется. Вопрос был только в том, когда отключится мозг его сына. Павел Константинович не собирался мириться с таким вердиктом и уже нашел отличного нейрохирурга в Израиле. На следующей неделе все семейство уезжает в Израиль. Шансов на полное восстановление сына практически не было, но врач обнадеживал, что Константин выживет и выйдет из комы после череды операций.
Конечно, Ольга об этом не знала.
Не знала о том, как начинал привязываться к ней Павел Константинович.
Никто, даже Елена Юрьевна, не знал о той трагедии, которую довелось пережить Павлу Константиновичу.
Когда-то, у него были сестра и мать. Отца своего он не помнил. Жили они не плохо, но источник обеспечения Павел узнал только на похоронах своих любимых женщин. Его мать и сестру сбил пьяный водитель. Обе погибли на месте, моментально. Вот тогда. Павел узнал о своем отце, у которого была другая семья. 12 –летнего Павла отправили в Москву, к каким-то дальним родственникам. Спустя 20 лет, Павел Константинович вернулся в свой родной город уже весьма состоятельным и зрелым человеком, нашел того водителя. Он жаждал отомстить за своих родных, но не смог. Он не смог убить человека. Злой, взбешенный разговором с убийцей его матери и сестры, злой на собственную «слабость», Павел летел в новеньких Жигулях по пригородной трассе. Видимость была отличной, дорога, конечно, ухабистой и раздолбанной.
Откуда взялась девушка, прилетевшая в лобое стекло его авто? Он так и не узнал до конца своей жизни. Он сам стал убийцей по неосторожности. Никого на трассе не было, только Павел и девушка, отлетевшая в придорожные кусты и лежавшая там, как сломанная чья-то кукла. Павел брал с собой лопату, чтобы похоронить убийцу своих близких. Но, вместо этого, вырыл могилу для «сломанной куколки», отогнал свое красное Жигули глубже в лес, облил бензином и поджег. На попутках мужчина добрался до города, сообщил в ближайшее отделение милиции о разбойном нападении на него и угоне его авто. Конечно, авто так и не нашли. Должно быть, обгоревший остов, до сих пор, «украшает» лесную полянку.
Когда первого июня в 3 часа 44 минуты ему позвонили и сообщили о том, что его сын попал в аварию, Павел готов был разрушить весь город со всеми его дорогами и дебилами, нарушающими правила дорожного движения.
Костик был долгожданным поздним ребенком. Он ни в чем не знал отказа. Павел Константинович слышал о дурном поведении своего сына, об увлечении им наркотиками, но всегда был уверен, что это просто молодые игры, что все это пройдет с возрастом.
Костик дождался отца и рассказал обо всем, что произошло в ту ночь. Константин был уверен, что умирает.
«Пап, она там… Она здесь… Она смотрит на меня. Пап, похорони ее. Я не хочу, чтобы она всегда ходила за мной! Папочка, пожалуйста, спаси меня!»
- Подонок! – процедил, сквозь сжатые зубы, отец.
- Паша… Он же умирает… Он бредит… Пашенька, это галлюцинации… - плакала Елена Юрьевна.
Павел Юрьевич лично поехал по адресу, сказанным сыном. Он очень скоро нашел ту мусорку, о которой говорил сын. Мусорный бак был перевернут. Через детскую площадку, посыпанную песком, тянулась полоса из мелкого мусора, редких капель крови. Уже светало. Павел Константинович второй раз в жизни увидел «чью-то сломанную куклу в кустах». Только эта кукла была голой, едва прикрытой каким-то мусором. Мысли Павла лихорадочно кружились, пытаясь найти разумное решение в данной ситуации и, одновременно принять факт, что это зверство сделал его сын. Второе, Павел Константинович смог принять только в первую совместную ночь с Ольгой, в «откупной» квартире.
А первым показалось весьма разумным решение скорее забрать тело и похоронить в еще одной неизвестной могиле, подальше от города.
Все планы рухнули, когда Павел Константинович наклонился к «сломанной кукле» и услышал, как она шепотом просит о помощи. Кукла была жива!!!
А это все меняло!!! Павел должен выбрать между своим сыном и куклой. Ответ казался очевидным. Но он выбрал куклу. Павел Константинович бережно перенес ее на заднее сидение своего авто и отвез в больницу скорой помощи. Он решил, что если кукла и умрет, то не по его вине.
Около 11 часов утра того же дня Костик впал в кому. А чуть позже, Елена Юрьевна узнала от мужа, что ее сын не бредил.
2 дня чета Порошенко были растеряны и не представляли, что же им делать со всем, что на них обрушилось. Непросто было принять, что они вырастили такое чудовище. Похороны друзей Костика прошли весьма помпезно. Порошенко прекрасно знали, что произошло, но не представляли, как, да и нужно ли, убитым горем, влиятельным семействам знать о том, что сотворили их дети перед смертью. Они не смогли им об этом сказать.
Через 3 суток, кукла пришла в себя и ее перевели из реанимации в общую палату. Кукла уверенно шла на поправку. И даже огрызалась и рычала. Еще немного и кукла начнет кусаться. Кто знает, что тогда будет?
- Если ты не сможешь закрыть ей рот, я сама это сделаю! – кричала Елена Юрьевна Павлу Константиновичу в библиотеке их дома, - Она должна замолчать! Костик умирает! Не смейте поливать его грязью! Он не мог это сделать! Это дружки его…. Но он не виноват!
Павел понимал, как тяжело его жене. Невозможно поверить, что твой ребенок – чудовище. Понимал, как именно Лена собирается «закрыть рот» кукле.
- Я решу эту проблему сам! Не лезь! Это мое последнее слово! Больше к этой теме мы не вернемся! Не зли меня! Беспокойся о здоровье сына! Куклой я займусь сам!
Павел Константинович не был уверен, что кукла примет его предложение, боялся, что им не удастся избежать шума и огласки. Однако, у него получилось. На протяжении 3 месяцев он наблюдал за тем, как кукла выздоравливает, как она хочет жить. Ему показалось, что именно такой могла бы быть дочь, которой у него никогда не было.
В ночь с субботы на воскресенье, проговорив с пьяной Ольгой до рассвета, Павел вдруг почувствовал себя ее отцом. Вообще, впервые жизни, он почувствовал себя отцом. Это было удивительно! Ведь у него был сын, желанный и любимый. И Павлу казалось, что он хороший отец. Но с Ольгой все было иначе. Ему не хотелось ее защищать и оберегать, как это делают большинство родителей. Ему хотелось просто помочь этой кукле стать кукловодом, стать такой, каким он ощущал себя. И он поверил, что она сможет стать дочерью, которой не стыдятся, а гордятся.
Павел сомневался, что Константин выживет. А если это ему и удастся, то весьма сомнительно, что он сможет управлять трастовой империей Порошенко. А Ольга… Возможно… «Или это бред разочарованного отца?»- подумал Павел Константинович, покидая «откупную» квартиру солнечным утром.
Каждое воскресенье Ольга наводила порядок в 4-комнатной «откупной» квартире. В одно из воскресений она закончила уже после 10 вечера. Бессонная, эмоциональная ночь и насыщенный день уже валили ее с ног от усталости. Водитель «трех девяток» уже заждался ее на улице, чтобы отвезти в родительский дом.
Стены родного подъезда были густо расписаны матами и свежими оскорблениями Ольги. Но Ольгу это уже не задело. Ей было уже наплевать.
Однако, не ее родителям.
Измученная и уставшая Ольга сидела на маленькой, шатающейся табуретке на кухне, разглядывала мелкие зеленые цветочки на клеенке стола, дышала едким дымом отцовских папирос и слушала «серьезный разговор» матери.
«Серьезным разговором» мать называла, обычно, свою 2-3 часовую нравоучительную тираду.
- Ты слышишь, что я говорю?!
- Да, мам, слышу…
- Это, не лезет уже ни в какие ворота! Если ты не заботишься о собственной чести, то хотя бы подумай о чести семьи! Ты, итак, уже довольно вываляла наше имя в грязи! Ты видела стены подъезда?! Как тебе не стыдно?!
- Это не я писала.
- А я и не сомневаюсь! Но написано-то о тебе!!! Он женат, он тебе в отцы годится, а ты вертишь перед ним бесстыжим задом!!!
- Не верчу. Мам, я устала… я пойду спать?
- Я не закончила!!! В общем, мы подумали с отцом и решили, что ты должна порвать с этим мужчиной! И пока ты живешь в этом доме, ты будешь отчитываться за каждый свой шаг! Вот так!
- Теперь я могу пойти спать?
- Сидеть! Звони сейчас же, при нас, своему мужику и скажи ему, что между вами все кончено!
- А если я этого сделаю?
- Не груби матери! – вмешался отец, - Если тебе так хорошо с ним, то иди и живи с ним! Полюбуюсь, когда его жена выщипает тебе все волосенки!
- Вы меня выгоняете?
- Ты сможешь остаться, если немедленно ему позвонишь и порвешь с ним!
- Хорошо, - Ольга встала с табуретки и попыталась выйти с кухни.
- Куда это ты собралась? Вот телефон! Звони!
- Не буду. Я вещи соберу и уйду.
- Нет уж! Здесь ни одной ниточки твоей нет!!! Все это заработано и куплено твоими родителями! Собралась идти? Иди, как есть!
- Серьезно? Вами заработано? – Ольга смеялась, - Оставьте все себе!!!
Ольга подняла, валяющийся на полу, видавший многое, любимый рюкзак с личными документами и ключами от «откупной» квартиры и быстро сбежала по подъездной лестнице между размалеванных стен.