Сегодня в нашей комплексной бригаде
Прошел слушок о бале-маскараде.
Раздали маски кроликов,
Слонов и алкоголиков,
Назначили все это в зоосаде....(с)
В.Высоцкий
Все герои, имена, события - вымышленные, все совпадения являются случайностью.
...В нашей конторе московская проверка. Все бегают, трясутся, печатают позабытые Богом должностные инструкции, графики, аналитические справки.
Мой отдел выполняет весьма специфические функции, и форма сиротливо пылится в шкафах. Все ходят по гражданке. Вчера всем велено было одеть форму. До особого распоряжения. И всем ждать утреннего подъема по тревоге.
О тревоге я узнала "неожиданно", как и полагается в нормальном подразделении. Мне позвонила напарница около десяти вечера и предупредила, что позвонил шеф, велел водку не пить, до утра не гулять, пописать и спать всем лечь рано. Поднимут в пять утра.
Я прекрасно понимала, что надо встать не помятой, но болтовня с соседкой на скамейке во дворе закончилась около двух ночи. Тем более, лето заканчивается, и так не хочется его отпускать. А у соседки страшная проблема - возможна беременность от очередного сожителя, которого безумно любит. Год назад это был Сережа. Сейчас Виталик.
Утром я уже не спала от ожидания чуда, когда "неожиданно" мой телефон запел:
"Мой номер двести сорок пять,
На телогреечке печать,
А раньше жил я на Таганке,
Учил босоту воровать..."
Хотелось дослушать веселую песенку о приключениях идущих на этап, но пришлось ответить напарнице:
- Лиза, я уже на унитазе, через пять минут выбегаю!
Я помыла голову, уложила волосы, нарисовала лицо, сделала на нем серьезное выражение, и вышла из квартиры.
Мой "Логан" радостно пискнул, сделал дрррр...., и мы с моей бибикой помчались на службу.
Когда я въехала в карман у конторы, мне замахал жезлом ГАИшник в каске и бронежилете. Типа, близко не подпустим, паркуйся, где хочешь. Я припарковалась метрах в ста от входа, промчалась мимо дальнего КПП, где из-за забора очень хорошо виден плац. Больше всего меня пугало, что народ там уже выстроен. На плацу было пусто, я облегченно вздохнула, и побежала к центральному входу.
Постовой на вертушке записал время моего прибытия, фамилию и название отдела. Порадовало, что на листочке из моего отдела была только фамилия начальника.
Около лифта уже скапливался народ. Лифт гулял по этажам.
Наконец, кто был, загрузились, и вот я гремлю ключами у своего кабинета.
Промчался по коридору Михалыч. Он был зол. Шеф зол. Это плохо.
- Здравия желаю, Михалыч!
- Нюра, у тебя есть туалетная бумага???? Я, б..., скоро буду вместо бумаги использовать стены этого заведения! Куда она девается???!!!
- Михалыч, у меня есть все!
Я открыла кабинет, достала из шкафа рулон, вручила его шефу. Радостный, он умчался в сторону сортира.
"Медвежья болезнь у нашего полководца..." - подумалось мне. Хотя, странно, он ездил в командировки на Кавказ столько раз, сколько, наверное, обычные люди в отпуск не ходят. Он контужен (контужен - в прямом смысле), в первую чеченскую его собирали по запчастям, у него невнятная речь, очень оперативно варящая голова, и когда он одевает парадный мундир, глаза слепит от наград. А перед такими дурацкими играми в войнушку волнуется, как курсант перед экзаменом по теории государства и права.
Шеф принес мне туалетную бумагу. Лицо его не было уже таким напряженным.
- Одевай быстро форму и беги вооружайся!- это вместо "спасибо"....
- Бегу!
Я одела рубашку и долго размышляла, в чем я буду лучше смотреться на плацу? В брюках или в юбке?
По коридору пробежал слоник. Зазвенели ключи. Это Лиза.
- Лиза, недоброе утро!
- И тебе!
- Переодевайся и пошли вооружаться!
- Пять секунд!
Лиза при своем огромном весе очень шустрая и делает все быстрее меня.
По коридору раздался топот бегемотика. Это Галя.
Обменявшись такими же дежурными фразами, все начали утренний стриптиз. Я остановила свой выбор на юбке. Сидит она лучше. Эротичнее...
Слышим голос шефа из его кабинета.
- Команда "Голубые котята"! Быстро, б..., в оружейку!
Чтобы не злить Михалыча, мы ничего не ответили ему, а молча, гуськом, пошлепали к лифту.
Мимо нас промчался белый медвежонок. Это Лёля. Она живет дальше всех, и ей простительно. Тем более, до построения еще полчаса.
Когда мы вернулись из оружейной с пистолетами, обнаружили нашу мужскую половину отдела. Вернее, только половину половины. Остальные два в отпусках.
Они, оказывается, уже успели получить оружие, и перебирали свои тревожные мешки.
А потом начался театр идиотизма. На бирочке, которая крепится к мешку с противогазом должен быть указан размер лямок. Ни у кого этого не было. Скажу больше - бирочка была приделана только у Лизы и Эмина.
Мы собрали консилиум, кому какие размеры писать. Эмин сказал, что он написал 4-6-4. Лиза сказала, что напишет себе 5-7-5. Я не стала обижать Лизу, сравнивая ее личико и личико Эмина. Тимоха включил, как всегда, знатока всего на свете, и начал называть совершенно другие параметры.
Потом появился Михалыч и всем, на глаз, продиктовал размеры этих гребаных лямок.
Эмин не мог найти свисток. У меня оказалось два свистка. Один висел на цепочке с ксивой в нагрудном кармане, второй почему-то лежал на столе. Я отдала Эмину красненький, себе оставила черненький. Он поблагодарил меня, а я попросила не пускать туда слюни при любых обстоятельствах. Напомнила, что полицейский нового формата, да без свистка - дерьмовый полицейский. Преступность будет на высоте, если мы встанем на ее пути без свистков
Потом Лёлик потеряла пилотку. Мы недавно переехали с другого этажа, и странно, что вообще нашли себя после этого переезда.
Пилотку нашли под столом у Тима. Странно.
Когда уже начали спускаться вниз, после объявления по громкой связи о построении, у Гали отвалилась бирочка от сумки с противогазом, она вернулась в кабинет и стала приделывать ее степлером.
Эмин сдвинул фуражку на лоб, почесал затылок, и сказал в потолок:
- С такими сборами войну мы прое...м...
Потом Лёлик вспомнила, что забыла прицепить нагрудный жетон, и уже у лифта, сбросив туфли, побежала в кабинет. Туфли она сбросила, чтобы не упасть на кафеле. Форменные туфли, видимо и изготавливались для того, чтобы сотрудницы падали, получали травмы и оформляли страховки.
Вся наша гопкомпания спустилась, наконец-то, вниз, и построилась. Михалыч был на переднем фланге. Как главный.
Прозвучали команды "Равнясь!" и "Смирно!". Зам Главного отрапортовал Главному, что личный состав построен. Главный толкнул суровую речь о том, кто мы, что должны делать, помня, кто мы! Затем перешел на нелегкое положение в мире в целом и в преступном мире в частности.
И началась проверка тревожных мешков. Особое внимание уделялось носовым платкам, служебным удостоверениям, паспортам и парафиновым свечам.
Потом прозвучала команда "Газы!". Сзади меня стоял ироничный Эмин. Он издал ртом соответствующий звук. Почему-то, рядом стоящий отдел дознания посмотрел на меня...Я пнула Эмина ногой. Он ехидно захихикал.
"Газы!" - команда прозвучала повторно, народ проснулся, а из отряда уголовного розыска все услышали голос вечно похмеленного старшего опера Гришаева:
- А у нас сиеста!
Народ на заднем фланге засмеялся уже в голос. Хвала небесам, что руководство не услышало про сиесту...
Мне повезло, я стояла на задворках. Противогазы было приказано одеть первой шеренге.
Все с ехидными улыбками наблюдали, как начальник отдела общественной безопасности натягивает противогаз на руководительницу кадрового аппарата. Она красивая, ухоженная блондинка с идеально уложенными волосами. Наверное, понятно, что осталось после противогаза от ее прически...
Потом прозвучала заключительная речь Главного и приказ отправляться по рабочим местам. До особого распоряжения.
Поднимаясь в лифте, я увидела, что на часах еще нет семи утра!
- Коллективный сон в рабочее время полезен для здоровья. А коллективный сон очень поднимает корпоративный дух. Поэтому предлагаю немного поспать, - предложила я. Хорошо, что этого не слышал Михалыч. Он побежал на утренний сходняк. Все молча меня поддержали.
Но поспать нам не удалось. Пришел наш руководитель стрельб, он же по совместительству начальник участковых, и сказал, чтобы мы готовились к зачету по сборке и разборке табельного оружия.
Я разобрала пистолет. И призадумалась. Как собирать - забыла. Пришлось призвать на помощь деловитого Эмина. Мы потренировались, я вспомнила молодость и стадион "Динамо". Единственное, чем я удивила коллег, как это я, правша, когда вожусь с пистолетом, все делаю левой рукой?... Так вот это загадка моей жизни. В далекой юности, когда я первый раз увидела это чудо - пистолет Макарова, я взяла его в левую руку. И ни один инструктор не смог меня переломать. С левой руки я попадала более менее, а с правой палила в чужую мишень.
Потом нас погнали в подвал, в тир. У входа стояла нетерпеливая толпа детских инспекторов. Девочки очень переживали. Одна из них возмущалась, что у нее неправильный пистолет. И она никогда из него не попадает.
Появился руководитель стрельб, он же начальник участковых, и велел всем заткнуться.
Потом появилась тетенька-фельдшер с заметно пропитым лицом. Это на случай, если кому-то поплохеет. Как бы ей не поплохело от пальбы...Но тетенька просидела в уголке во время стрельбы очень спокойно. Она дремала. Вот это выдержка!
У нас самое продвинутое управление в городе. Даже фельдшера притащили... Первый раз я такое увидела. Вообще, наша контора напоминает огромный муравейник. Или НИИ НУиНУ.
Попав в мишень один раз из четырех, я, довольная собой, очень хотела в свой кабинет, на свой диванчик. Все хотели в свои каморки, на свои диванчики-креслица, и даже просто на сдвинутые стульчики.
Но дальше началось еще хуже. Только мы расползлись по норам, заорала сирена. Это началась операция "ЗАмок". На самом деле, эта игра имеет другое название, но я не буду выдавать читателю служебную тайну.
Смысл в том, что это, как будто, здание захватывают негодяи-террористы. Мы должны запереться в кабинетах, закрыть стеклопакеты, задвинуть решетки, выключить свет. Из кабинета нельзя выходить даже по нужде. Если уж что-то экстраординарное, и тебе надо в кабинет к коллеге, стучишься в дверь особым, заранее оговоренным стуком, и называешь пароль. Мобильными телефонами тоже пользоваться нельзя.
Мы позакрывались. И вот тут бы поспать! Да сон как рукой сняло! Я торчала у окна, и наблюдала, как постовые рассредоточились по периметру здания в касках, в бронежилетах, с автоматами Калашникова.
Очень забавно выглядели комбатушка-батяня и начальник дежурной части, которые бегали между ними, и переставляли их, как пастухи баранов.
Мне стало скучно. Позволила Лизке, она за стенкой. Трубку она не сняла. Она правильная. Я - не очень. Позвонила Димке, своему другу детства, а ныне - начальнику отдела общественной безопасности, который и перетащил меня в эту контору. Не знаю теперь, благодарить его или яйцом тухлым в него запустить?... Это тот, который на начальницу кадров противогаз одевал. Он трубку снял.
- Ты ох...ла? - спросил он.
- Да, - ответила я и отключилась.
Прошло минут сорок. Работать не хотелось. Спать тоже.
Я выглянула в окно. По движухе во дворе стало понятно, что игра закончилась, ГАИШники курили толпой, патрульные сняли каски, кинологи вывели собак на площадку. Служебным овчаркам плевать на наши учения. Им писать-какать надо.
Я открыла дверь, постучалась в кабинет к Лизке. За дверью раздался шорох. Шепотом Лизка спросила:
- Кто? Пароль!
- Лиза, ты мыла поела? Открывай! Все закончилось!
- Нет, еще не закончилось...
- Блин, в окно глянь!
Лиза тихонько открыла. В ее кабинете, как курицы на жердочках сидели на стульях Галя и Лёлик. Вот жабы! Значит, я одна у себя, а они тут тусовочку устроили... Когда у нас в коллективе кого-то не приглашают куда-то, значит, обиделись... На что - я не поняла. Выясню позже.
- Вот дурынды! И сидят! Жалюзи откройте, уже вся контора во дворе дымит...
Лиза осторожно посмотрела в окно.
- Точно...
- Пойдемте покурим.
... В кладовке, в которой мы тайно курим, уже дымили Михалыч, Тимоха и Эмин.
- Вот как, значит, мы там сидим, как дуры, а вы тут уже балдеете?
- Вы должны нести все тяготы и лишения, - прошепелявил Михалыч. Теперь задача такая. Парни - бегом в спортзал, а "Голубые котята" - за работу. "Голубыми котятами" он называет нас, девочек.
Мальчики натянули спортивные костюмы, и почесывая свои пивные животы спустились в спортзал.
Я включила, наконец-то, компьютер, посмотрела на кучу бумаг из других городов и районов, и стала писать ответы "майору Корзинкину".
Во дворе надрывались сирены патрульных машин. Я выглянула. Из ворот выезжал, по ходу, весь автопарк конторы...Опять что-то придумали..
В кабинет зашел Заместитель Главного. За глаза мы нежно называли его дядей Витей.
- Здравия желаю! - я приветствовала его превосходительство вставанием.
Он внимательно смотрел мне в ту область туловища, на которую я одеваю бюстгалтер.
- Нюра, ты бы под рубашку маечку бы одевала...
Я не поняла, поправила очки на носу...
- Что-что, стесняюсь спросить?
- Маечку...
- А может, сразу тельняшечку, Виктор Дмитрич? Что выросло, то выросло...А что опять случилось? Куда все рванули?
- Выросло все у тебя замечательно, но - маечку, только маечку...А что случилось? Да, ерунда, дом рядом заминировали... - и вышел.
Я подошла к висящему на стене зеркалу. И ужаснулась. Не от мыслей о заминированном доме, учебное, стопудово, заминирование. Я ужаснулась от себя. Рубашка села после стирки, и расстояния между пуговицами нагло обнажали мой лифчик телесного цвета. Создавалось впечатление, что просто видна голая грудь. Это была жесть... И, что интересно, что никто не сказал. Простительно, все просто спали на ходу.
Все остальное время я сидела за столом, одной рукой печатала ответы майору Корзинкину, второй стягивала рубашку на груди. Самое обидное, что на складе рубашек с коротким рукавом не было, и я купила ее в военторге за восемьсот рублей! И первый раз постирала перед тревогой. И она просто внаглую села! Теперь - либо худеть, либо - покупать новую!!! Летнюю форму пока не отменили приказом Самого Главного...
Прошел час. Опять зашел дядя Витя.
- Нюра, теперь ты можешь поразить своими формами Главного. Он не доволен, что в спортзале полтора землекопа и три туберкулезника. Вперед.
- Я??? Так Михалыч сказал, что только мальчики!
- А я сказал, что теперь девочки. И подружкам своим передай.
- Есть...
Я прошлась по норам, девочки оторвали сонные очи от бумаг и стали переодеваться.
В коридоре мы друг друга не узнали.
Лёлик в белом костюме выглядела как очаровательный сугробик.Галя, она, примерно, моих размеров, в желтом, затмевала солнце, светящее из окна. Лизка в розовом и плюшевом одеянии была прекрасна, и напоминала мне медведицу-маму из фильма про волка и козлят. Где в главной роли Гурченко.
Довершала образ я - в черных лосинах и в красной футболке, на груди растянулись буквы, которые при внимательном прочтении складывались в слово "СОЛОВКИ".
Из кабинета Михалыча вышел дядя Витя.
- Вот! Совсем другое де..., - слог "ло" он не договорил, потому что стал ржать. Не смеяться, а ржать. Из своих кабинетов вылезли Эмин и Тимоха, уже переодетые в гражданку. У них выезд намечался. Потом показался Михалыч. А потом все прочитали надпись на моей груди и орали смехом уже всем отделом.
- Откуда такая футболка? - первым успокоился дядя Витя.
- Свекровь привезла с экскурсии по Соловкам. А что смешного-то?
- Вперед, "Голубые котята!"
... В спортзале Главный стоял на входе и вместе с начальником штаба считал всех по головам. Начальник штаба записывал.
По всему периметру происходило какое-то странное движение, напоминающее сбор людей, больных рассеянным склерозом. Это личный состав сдавал приемы самообороны.
Но движение на какое-то время прекратилось, когда мы вчетвером зашли в зал.
Главный обвел всех суровым взглядом, улыбнулся в нашу сторону, и продолжал наблюдать. Начальник штаба следил за направлением взгляда главного. Мы сиротливо встали у стеночки, и ждали, что будет дальше.
Загнали нескольких девчонок участковых. Их вытащили прямо из опорников, в форме, многие были на каблуках.
Все тихо возмущались, что их ждут граждане и заявления. Потом кто-то рассказал, что двух оперов уже повезли в травмпункт. Они сломали друг другу руки. Увлеклись...
- Вот ушел бы сейчас Главный... - прошептала Лизка.
И он ушел! Фантастика!
- Еще начальник штаба ушел бы... - это опять пророчица-Лизка.
И этот тут же ушел!
Я удивленно посмотрела на коллегу. Она в этой конторе - самый старый работник. Знает все наперед.
Как только руководство покинуло спортзал, раздался голос руководителя по физподготовке:
- Зачеты приняты, все свободны!
Мы, потирая руки, пошли через двор в курилку на улице.
- Главное, что нас записали, - радовалась Галя.
- А вдруг не прокатит? - переживала я.
- Прокатит, - заключила Лизка, - я в прошлом году так же нарисовалась в своем розовом костюме, постояла, и ушла. И вся контора говорила потом, что видели, как я бегала челночным бегом и боролась.
.... Остаток дня мы не работали, мы пили кофе, курили и вспоминали этот ненормальный день. Чаще смеялись. Причем, до слез.
А завтра намечается общегородская тревога. Время уже позднее, а я тут сижу, глупости пишу. Надеюсь, рассказа "Тревога-2" не родится уже. Или, родится в том случае, если я просплю из-за рассказа "Тревога", который сейчас строчу. Я просплю, и Михалыч заставит меня разбирать завалы бумаг на моем столе в противогазе, под прицелом его табельного оружия. Он у нас такой, шеф наш...
А отпуск только в конце сентября. Дожить бы с такими игрищами....