Очередь продвигалась медленно. Ивушкин стоял в самом её конце, обливаясь потом и твёрдо решив скорее уйти из жизни, чем из магазина с пустыми руками. Все хватали дешёвую варёную колбасу. Смотрелась она очень аппетитно благодаря нитратам.
Перед Ивушкиным, сгорбившись, стояла сухонькая старушка с клюкой в руке. Она всё время трясла головой и беззвучно жевала губами.
«Вот времена пошли, - раздраженно подумал он, - какая-то старуха, едва передвигая ноги, легко меня опережает. И она имеет то, чего нет у меня, здорового, крепкого мужика. Здесь не нужны сила, выносливость и меткий глаз. Вся пища на прилавках. Не потому ли мужчины так измельчали и повывелись, - мрачно вздохнул он. А как раньше было, на заре человечества! Тогда мужчина мужиком себя чувствовал! Сам всё добывал, от саблезубого тигра до мамонта, сам распределял. И всегда первым при пище был! Хотел бы я видеть, как бы тогда меня эта старушенция опередила!» – не без злорадства подумал он.
И тут, вдруг, как в калейдоскопе, всё завертелось у него перед глазами и душная багровая тьма поглотила его.
Очнулся он в незнакомом месте. Яркие языки костра, отбрасывая причудливые тени, выхватывали из темноты каменные стены пещеры и множество огромных, лохматых существ. В глаза бросались их по-обезьяньи приплюснутые носы, низкие скошенные лбы и выступающие надбровные дуги, из-под которых недобро сверкали маленькие угрюмые глаза.
Ивушкин был стойким атеистом, но, цепенея от животного ужаса, лихорадочно крестился и щипал себя, надеясь досрочно проснуться под тёплым боком у жены. Проснуться, прошлёпать к холодильнику и испить из запотевшего графина холодного пивка, которое, как известно, является лучшим средством от кошмаров.
Увы, это была суровая реальность.
«Неандертальцы какие-то, - со страхом подумал он, робко рассматривая пещеру и её обитателей. Возьмут сейчас и съедят живьём. А через пару миллионов лет археологи обнаружат в этом месте мой череп и часы», - обречённо предположил он.
Существа также заметили его. Все повскакивали с мест. Многие с пронзительными криками бросились к стенам. С десяток крупных существ, похожих на косматых мужиков, подскочили к Ивушкину, сжимая в руках каменные топоры и дубины. Он понял, что это конец.
Тем временем древние люди пристально рассматривали мелкое, тщедушное существо, попавшее к ним невесть каким образом. Молчание затягивалось.
Ивушкин сообразил, что надо что-то сказать.
- Добрый вечер, господа, - хрипло выдавил он. – А я тут мимо шёл... Дай, думаю, зайду, проведаю..., - машинально, только чтобы не молчать, лепетал он. - А вообще-то я... здесь... в командировке...
Вожак запрокинул косматую голову и глухо прорычал. Все мгновенно успокоились, заняв свои обычные места. Время от времени они бросали любопытные взгляды на пришельца. Мощный вожак вплотную подошёл к чужаку, легко поднял его на ноги, ощупал. Дружелюбно положил тяжёлую руку на его плечо, отчего у Ивушкина затрещали все кости и заныла поясница.
Пещерные люди приняли его за отощавшего родственника и нашли достаточно безопасным, чтобы можно было оставить в пещере.
На ночлег его определили к женщинам и детям. Это обстоятельство, несмотря на пережитое потрясение, очень обидело Ивушкина, хотя, несколько и развлекло. Он старался не смотреть на обнажённых, в чём мать родила, первобытных женщин, покрытых густой шелковистой шерстью.
- Срам-то какой, - бормотал он, - Одним словом – дикари. Что сказала бы жена, - терзался он угрызениями совести. А интересно, можно ли здесь гаремом обзавестись?
Но мысль эта была настолько крамольна, что Ивушкин, как и любой мужчина на его месте, невольно устыдился. Хотя, конечно же, всё зависит от обстоятельств.
Несмотря на то, что у входа в пещеру стояли два дюжих охранника с дубинами и топорами, спал Ивушкин плохо. Он часто вздрагивал во сне, непрерывно отбиваясь от наседавших динозавров, которые норовили содрать с него часы.
А утром он затосковал по дому. По трёхкомнатной городской квартире, по уютному дивану и цветному телевизору. По жене, которая придя с работы, накормит его, уложит в постель и ублажит. Жизнь, как у Бога за пазухой! И никаких тебе естественных врагов. Кроме кандидата наук Пяткина. Тот всё норовит съесть его, упрекая в бездарности. Но и Ивушкин не лыком шит. У него широкие связи. А это действует получше каменного топора. А тут какая-то тварь, вроде пещерного медведя, съест и не оближется. И никакие связи не помогут.
А без телевизора какая жизнь? Даже аэробику не посмотришь! Тем более не узнаешь, что творится у твоих соседей. А у этих дикарей всё не по-человечески. Пещера коммунальная. Никакой мебели. Спят вповалку. Но, в конце-концов, могло быть и хуже. Мог ведь угодить и к более дальним сородичам, которые на деревьях жили. Попробуй тогда угнаться за ними!
Племя, приютившее Ивушкина, жило между тем своей привычной жизнью. Мужчины уходили на охоту, женщины и дети собирали съедобные растения, плоды и корни, обрабатывали шкуры. Поддерживать огонь в очаге также было их обязанностью.
Как человек с высшим образованием, Ивушкин за неделю освоил сложную методику сохранения огня в очаге. В своё время он не корпел так над диссертацией. Это было целое искусство!
А вскоре ему доверили сбор трав и кореньев. В начале своей карьеры он едва не погубил ядовитыми корнями себя и трёх воинов, но шаман откачал. Пришлось только глотать глину и золу от костра. Заболей он дома – тотчас врачи, профессора понаехали бы. Сам Шеф навестил бы его на служебной «Волге»! Положили бы в лучшую столичную клинику и полгода держали в реанимации. А шаман управился за пару дней. Урок этот пошёл Ивушкину впрок. Разбираться в растениях он стал виртуозно.
Только однажды племя усомнилось в здравом уме гостя. Когда он первый раз свежевал добычу. Будучи от природы человеком наблюдательным, Ивушкин видел как его жена ощипывала кур. Сначала замочит, потом перья выдёргивает. Так он и поступил. Прежде облил водой крупного зверя, похожего на рысь, а затем начал выщипывать шерсть. Всё племя сбежалось поглазеть.
«Смотрите, смотрите, несчастные! Вот как работают цивилизованные люди!», - с гордостью думал Ивушкин, с усилием выдёргивая шерсть.
Но другое событие отвлекло внимание от чужака. На целых три часа с предсказанием грозы ошибся шаман. Из-за неверного прогноза намокла большая кипа шкур. Ошибись он на большее время, его, по неписаным законам, казнили бы. А в этом случае, всего - навсего, прогнали восвояси. Так сказать, освободили от занимаемой должности.
- Хорошо же наши синоптики живут, - хмыкнул Ивушкин, провожая беднягу сочуственным взглядом.
Шло время. Он научился в совершенстве обрабатывать и выделывать шкуры. И неожиданно открыл в себе недюжинный талант портного. Всё племя щеголяло в сшитых им одеждах. А местные модницы, особенно дочь вожака, не чаяли в нём души. К изумлению Ивушкина они достаточно хорошо разбирались в косметике, умело подкрашивая губы и ресницы соком растений.
Чуствуя себя гением, Ивушкин уже подумывал о создании колеса и приручении животных, как охотники впервые взяли его на дело. В глухих зарослях папоротника их группа напоролась на засаду. Ивушкин никогда не видел настоящего тигра. Разве что, иной раз, по телевизору, мельком. Но там он был не более как жалкой полосатой кошкой, внесённой в «Красную книгу». И нуждался в защите. А сейчас перед ним стоял могучий, величиной с хорошую лошадь, саблезубый тигр. Глаза его с фосфорическим жёлтым блеском, не мигая, впились в Ивушкина. Гибкое тело изготовилось к прыжку. Ивушкин чуствовал, что ему что-то мешает. Это было копьё. Он отбросил его в сторону, едва не проткнув главного охотника и бросился наутёк. Вообще-то он привык пользоваться общественным транспортом, но бежал, поджав брюшко, довольно резво. Ворвавшись в родное племя, он произвёл там немалый переполох.
На целую неделю его отлучили от охоты, а по положению вновь приравняли к женщинам и детям. Чтобы избавиться от немыслимого для мужчины унижения, ему пришлось напрячь все свои творческие способности. Он взял упругую длинную ветку и связал её концы туго натянутым сухожилием. Так на свет появился лук. Охотники по достоинству оценили изобретение пришельца и опала была снята. Одно огорчало изобретателя – негде было запатентовать открытие.
С этих пор Ивушкин стал завсегдатаем на охотe и нередко служил образцом для остальных охотников. Внешне он преобразился до неузнаваемости. Вырос, раздался в плечах, под кожей перекатывались литыте мышцы. Не стало пухлого брюшка.
Всему прочему он предпочитал охоту на мамонтов. Охотники загоняли гигантов в ловушки, а потом добивали. Ивушкин, как инженер, усовершенствовал ловушку, что позволило намного быстрее расправляться с этими громадными, но неуклюжими животными.
В племени он имел уже большой авторитет. В особенности после того, как зная хорошо астрономию, предсказал солнечное затмение. У костра он всегда восседал по правую руку от вождя. Глава племени, похоже, имел на него свои виды в отношении дочери. Длинные, до колен, иссиня-чёрные волосы девушки и лицо её, заросшее короткой шелковистой шерстью, приводили Ивушкина в восторг. Вожак, конечно, не вечен. Пришелец это прекрасно понимал. Жена на безопасном расстоянии. Алименты взыскиваться не будут. Да и гарем не за горами. Но мысли эти почему-то не согревали ему душу.
На утреннюю охоту он отправился с плохими предчуствиями. Им удалось отделить от стада одного зазевавшегося мамонта и загнать его в ловушку. Но остальные, вопреки ожиданиям, бросились к нему на помощь. Дикий оглушительный рёв взбешённых гигантов сотрясал воздух. Под ногами дрожала земля. В панике метались охотники. Над Ивушикным внезапно выросла, заслонив солнце, косматая тёмная гора. Он увидел занесённую над ним ногу исполина. Несчастный закрыл глаза в преддверии неминуемой кончины.
А когда открыл, оказалось, что он стоит в очереди. Тело его было облачено в шкуру пещерного медведя, а рука сжимала увесистую дубину. С прилавка магазина остро несло чем-то отвратительным. Ивушкин повёл носом и понял, что запах этот исходит от колбасы. Он плюнул с досады, круто развернулся и, смяв окаменевшую от страха очередь, вышел прочь.