Художник по-иному видит мир.
Художник по-иному видит мир.
Я не нашёл свой угол обозрения,
Но кровь кипит и ударяет в мозг.
Так хочется нестись навстречу ветру,
Но сумасшествие сие диагнозом назвать нельзя.
А из груди моей растёт лоза,
Но ягоды горьки – в них желчь.
Глаза закрыты – полотно чисто.
Рука вольна – песком пишу картину:
Поэт жмёт на курок – свинец вскрывает череп;
Писатель пьян, он заблевал паркет,
Горит роман – Булгаков был не прав;
Вот музыкант, печален его взор,
Струна вокруг руки – игла вонзилась в вену.
Он станет знаменитым, но потом,
Когда придёт рассвет, и труп его найдут.
Художник по-иному видит мир.
Вновь, как и прежде я один.
Голодным волком вою на луну.
Себе и раб и господин,
Титаником сквозь жизнь иду ко дну.
Мне всё равно как смотрят на меня,
О чём судачат злые языки.
Я умираю с наступленьем дня.
Тоска псом душу разрывает на куски.
Лежу пластом на белой простыне;
Настырно молотком похмелье бьёт в виски.
Увы, уже не радуюсь весне,
Опять наружу вышли гнойники -
Душевных ран густая череда.
Омоет раны чистая слеза.
Мой крест – моя судьба, моя беда.
Где отыскать заветные глаза,
Что мне подарят сущую слезу?
Я так хотел – желание сбылось.
Мне хватит сил пересидеть грозу.
Но одиночество в меня вжилось –
Голодным волком вою на луну.
Нащупывая кием путь
Идёт слепой.
Не ведает бедняга,
Что впереди обрыв
И некуда свернуть.
Внутри нарыв взорвался
Фонтаном гнойным,
Требуя конца страданьям.
Остались сны, воспоминанья,
Тупая боль и непомерный страх,
Душа, погрязшая в грехах
И искалеченное тело,
Уставшее терпеть,
Болеть и смерти ждать.
И сколько путников слепых
Бредут своей тропой
И терпят страх,
И борются с собой.
Идут они и имя им Судьба;
И путь их – Жизнь:
Невидимый и трудный.
Он может быть весёлый
Или нудный.
Но завершается концом –
Обрывом, что есть Смерть.
Таким же неожиданным, нежданным,
Как ливень в знойный день;
Он приближается как тень;
Неслышимо, исподтишка,
Крадётся словно барс.
И когти выпустит тогда,
Когда пробьет твой час.
Когда пробьёт? Ответа нет,
Не мучайся, не жди.
Иди вперёд своей тропой,
Уверено иди.
Когда я плыл на белом корабле,
Моё лицо ласкал восточный ветер.
Все беды я покинул на земле:
Огонь их сжёг – остался только пепел.
Тоска прошла, и я смотрел вперёд.
Я был свободен, молод и беспечен.
Горел фонарь, покой казался вечен:
В согласии с собой мне было хорошо.
Но я скучал по грешной той земле,
Где жизнь кипит как масло на огне,
По тем неописуемым страстям,
Что нервы щекотали мне.
И в этом я нашёл и пряности и соль,
Познал себя и понял чем живу.
Обратно развернув корабль свой,
Я начал жизни новую главу
Где лежит угрюмый Аю-Даг,
Где морской простор перед очами
Я бродил июльскими ночами
В поисках спокойствия и благ.
Шум прибоя стал мне райской песней,
Гладь камней мне стала как постель;
И звучала тонкая свирель –
Я не помню времени чудесней.
Я курил кальян по вечерам
И вкушал массандровские вина,
Но сработала заложенная мина –
Уничтожен мой душевный храм.
До свидания, угрюмый Аю-Даг,
И морской простор перед очами;
Не бродить мне тёплыми ночами
В поисках спокойствия и благ.
Темно и одиноко – в сердце пусто;
Закрыта дверь на крепкие засовы;
Я вырезать в себе пытаюсь чувства;
Надеть на душу тяжкие оковы.
Свеча сгорела. Карта моя бита;
Я в поисках последнего патрона;
Погоны сорваны и армия разбита,
Но устояли стены бастиона.
И я в плену – сижу в сыром подвале;
Позор что плед накрыл худые плечи;
Я вспоминаю как в хмельном угаре
Произносил перед войсками речи.
Я предвещал несметные богатства,
Красивых женщин, царские покои;
Но всё что дал – могилы общей братство
И кровь излил бурлящею рекою.
Темно и одиноко – в сердце пусто;
Я виноват – не будет мне прощенья;
И тщетно вырезать пытаюсь чувства;
И не найти мне в жизни исцеленья.
Рука дрожит, но всё же сталь сжимает.
Патрон в стволе – последние мгновенья.
Я чувствую, что пуля вылетает
И дар с собой несёт освобожденья.
Оп… уронили –
Посеяли семя в промерзшую землю.
Вчера хоронили имя моё – не поверил.
Шаг за шагом по тонкому льду –
Ух, упаду, пропаду,…
Сгину в свинцовом тумане.
Небо пригожими снами
Наполнит юность мою.
Вот только допью – запою,
Завою, захнычу, заплачу,…
Хотелось поверить в удачу, но
Оп… уронили – посеяли семя…
Лихое пропащее племя –
Огонь на могиле отцов.
Семя колосом станет,
Но не будет жнецов.
Труды пропадут понапрасну –
Наивно, нечетко, неясно…
Смотрю на тупые улыбки –
Маски, костюмы, ошибки…
Кончилось лето – прерванный сон.
Пустая петля, последний патрон –
Всё это было, поверь мне.
Та сказка о мертвой царевне,
Тобой воплощенная в быль –
В глаза летящая пыль.
И смысла искать не надо
Меж этих потрепанных строк –
В них я зеркальным взглядом
Свой отражаю порок.
Но оп…уронили – посеяли семя…