В самом начале периода "гоомании" она приехала в Гоа,чтобы найти маленький кусочек рая, устав от серой жизни, больше похожей на ад. Для многих россиян в то время Гоа было ещё малознакомым словом из трёх букв, и лишь только спустя годы увлечение этим курортом стало мейнстримом. Как только воздушный лайнер перевалил через Гималайские горы, оставляя за собой снег и холод больших городов, внутри которых бродили маленькие и одинокие замёрзшие существа, впереди засветил зелёный огонёк надежды. Впереди, утопая в зелени и шелестя листьями пальм, её ждёт неизведанный берег, манящий запахом чудес и приключений! Ещё немного переездов, и вот, наконец,океанский прибой плещется у её ног. Её кожа быстро покрылась золотистым загаром и стала благоухать на солнце, словно самый дорогой парфюм, а огненно-рыжие длинные волосы заструились вдоль тела довольными змейками, развеваясь под потоками ветра. В её зелёных миндалевидных глазах зажглись весёлые огоньки - отражения щедрого индийского солнца, и колесница незабываемо-крутых приключений завертела колёсами. Местная мужская фауна с запада завертелась вокруг, словно стая москитов, но вся проблема в том, что она не шла обычным путём по жизни: родился, учился, женился. Ей хотелось чего-то большего, только она сама не знала, чего.
Та первая ночь полнолуния в Гоа была особенной. Для начала над пальмами взошла огромная луна, посеребрив всё вокруг: море, пальмы и песок. Прилив заставил море волноваться, и оно словно кипело. Волны вгрызались в берег, словно хотели добежать до самых Западных Гат, то есть гор, отошедших на гигантский шаг от моря, и даже перескочить через них и бежать дальше, до самого восточного берега Индии, скрытого вдали туманами. Она с удивлением наблюдала за игрой лунного света на листьях шепчущих пальм вверху, и за переплетением лунных теней внизу, почти таких же густых, как солнечные.
Лохматые бекпекеры покуривали травку возле костра, но её потянуло в сторону от них, в совершенную глушь, вдоль берега, где бушевал и пенился прилив. Она пошла по направлению в югу, в сторону форта Агуада. Долго шла она следом за Луной, слушая шум прибоя и смотря на бескрайние, впавшие в вечную кому забытия звёзды. Иногда её охватывало желание искупаться, но рассудок останавливал этот порыв, напоминая, что в море водятся морские змеи, скаты и ядовитые рыбы, которые приплывают ночью. Океан поровну разделил в себе добро и зло, так же, как и космос. Половина рыб в нём хищные и злые, так же, как и звёзды: одни портят гороскоп, а другие достаточно добрые и его улучшают. Поэтому она шла только по берегу, не заходя в глубину океана. Вокруг бурлила тёмная серебристая вода, украшая песок белым кружевом пены и поблёскивая в серебристых лучах Луны восхитительным блеском. Почти дойдя до форта Агуада, она остановилась. Вокруг никого, только море, Луна и звёзды, заставляющие ум неметь от своей бескрайности и недосягаемости для смертных. Она села на холодный песок, чтобы немного посозерцать царящее вокруг ночное великолепие. В такие лунные ночи, когда всё оживает, ей всегда казалось, что разгадка жизни совсем близко, стоит только как следует прислушаться, о чём шепчут набегающие волны.
Маяк возле форта Агуада бросал тающие лучи в тёмную морскую даль, не давая далёким кораблям заблудиться. Мерцали огоньками стоящие на рейде корабли, как ей говорили, индийского военного флота. Наверное, это они, как это обычно бывает в Индии, сбрасывали за борт всякий хлам: пустые бутылки, тряпки, бытовые предметы, обвёртки от чипсов и даже шприцы. Сколько всего плавает в море… На этой мысли она вдруг заметила, что вдалеке действительно что-то плавает, и движется прямо к ней. При свете луны она разглядела человеческую голову, длинные волосы и работающие руки. Она даже вскочила и захотела убежать, но любопытство было сильнее. Она знала, что в сумке всегда во время ночных прогулок лежит пустая бутылка от пива. Стукнув её о какой-нибудь камень, можно легко сделать «розочку» и пустить кровь любому, кто сам на это напросится.
Через пару минут плывущий из бездны человек приблизился, и она с облегчением поняла, что это какой-то мальчишка, хотя и немного странный. Когда серебристая волна выбросила его на берег, она заметила, что у него длинные, почти до бёдер, волосы, красивое лицо с большими раскосыми глазами, и что-то ещё… Сначала она не поверила глазам, но потом всё же убедилась: да, у него был длинный, совсем как у русалки, блестящий хвост с плавником на конце! Сначала она испугалась и стала шептать про себя молитвы, но потом русал – назовём его так, заметил её и помахал ей рукой. При этом он улыбнулся белозубой улыбкой, чем её обезоружил. Дальше они разговаривали мысленно. Русал лёг на песок и раскинул руки, словно собирался загорать под Луной. Улыбка по-прежнему не сходила с его лица, длинные волосы разметались по серебристому песку. Было видно, что он совсем ещё молод: худые руки, узкие плечи, красивое, но почти детское лицо. На всякий случай держа руку поближе к оборонительной бутылке она подошла ближе и улыбнулась ему в ответ.
Насколько это можно было разглядеть при луне, она заметила, что у него большие голубые глаза и длинные каштановые волосы с долей тины на голове, какая-то серо-голубая кожа, слегка фосфорицирующая. Ниже тонкой талии начинался длинный серебристый хвост, гибкий и покрытый рыбьей чешуёй. Она села поближе к нему и хотела задать много вопросов, но русал только улыбался, поблёскивая белоснежными зубами. В одно мгновение ей показалось, что в нём есть что-то от дельфина: эта же «улыбочка», эти же хитрые сверкающие глазки... Одно только удалось выяснить: его зовут МармИно, почти по-итальянски. Также он добавил, что ему пока 12 лет, и что он сын Царя Морского. «И чем ты занимаешься?» - спросила она. Вряд ли он посещал колледж и прочее… «Я должен изучить все морские течения, - ответил он. – На это уйдёт 8 лет, и когда мне исполнится 20, я стану морским царём вместо своего отца». «Значит, ты принц?» - спросила она. «Да, я принц, - ответил Мармино и, рассмеявшись, стал перекатываться по песку, словно кошка, когда у неё есть свободное время и настроение покайфовать.
«Маленький рыбий принц», - промелькнуло у неё в голове. Мысленно он ответил: «Не такой уж я и маленький, 12 лет для нас - это не то что 12 лет для людей!» Она посмотрела на него повнимательней и заметила, что Мармино прямо на глазах как будто вырос и превратился в прекрасного юношу. Потом произошло нечто. Наверное, это был гипноз и наваждение. Непреодолимая сила потянула её к Мармино, когда он протянул ей руку и привлёк её к себе. Она запустила руки в его длинные волосы, а он нежно обвил её ноги хвостом. И, желая стать поскорее взрослым, Мармино целовался в эту ночь в первый раз, забыв про своё море и морские течения. И она целовалась тоже словно в первый раз, забыв про свою землю и про всю земную флору и фауну. И, как ни странно, в её тело с каждой секундой проникала любовь. Она наполняла каждую клетку, словно сошедшая с гор лавина, и каждая клетка кричала: «Я люблю тебя, Мармино!»
Они разомкнули объятия только в воде, когда поплыли вместе в сторону чернеющего океана. Мармино порою забывал, что она не рыба и не русалка, кружа её в воде и под водой. Да и она сама забывала, что ей нужно дышать, ныряя с Мармино всё глубже и глубже. Его голубоватая кожа слегка светилась в воде, а длинные волосы развивались в воде, словно змеи. Здесь, в воде, она была безоружна: бутылка осталась на берегу, до берега было далеко, а под ними зияла чёрной дырой глубина. Вспышки разума заставляли её изумиться: что она делает здесь, в воде рядом с 12-летним "сыном морского царя", но любовь уносила за горизонт последние вспышки разума. Всю ночь они были то на берегу, то в море – если говорить о теле, но душой они были в открытом космосе, там, где нет преград. Маяк форта Агуада порой выхватывал из чёрной бездны их сияющие лица, и всё же под утро, когда загалдели первые вороны, его дыхание ей сказало, что он должен уйти. Уйти надолго, на целых 8 лет, чтобы потом возвратиться к ней царём морских глубин.
Последний поцелуй был долгим, словно вечность, и она отдала бы всё, чтобы только Мармино остался. Но ей пришлось проводить его в светлеющее море, и, стоя по пояс в воде, они простились. После разум твердил: «Забудь его, ведь не собираешься же ты стать владычицей морскою? Или тебе не терпится оказаться у разбитого корыта?» Но сердце повторяло только одно имя: «Мармино, Мармино, Мармино…»
Придя домой, она заперлась у себя в комнате, не выходя даже за едой, и
целый день вспоминало Мармино. Едва наступила полночь, она опять побежала к форту Агуада. Волны немного утихли, ночь была тёплой и звёздной, но Мармино больше нигде не было. Напрасно она ждала его, сидя на песке, и только под утро она побрела обратно домой. Так продолжалось несколько ночей, но Мармино больше не появился. Она видела его только во сне, они смеялись и плавали вместе, дыша под водой. Потом где-то она прочитала, что дельфины порой очаровывают молодых девушек, являясь к ним в виде прекрасных юношей, чтобы соблазнить их. Но ведь секса как такового между ними не было, зачем тогда дельфину нужно было превращаться в русала?
Так или иначе, но Мармино исчез из её жизни на целых 8 лет. С одной стороны, она поверила в его любовь, с другой стороны, разум говорил, что это нелепо и бессмысленно. Через 8 лет ему будет только 20, а ей будет уже за 30. Он станет потрясающе красивым, а вот она лучше уже не станет. Хотя, может быть, для русала 20 лет это всё равно что 30 по человеческому счёту. Стало быть, они будут ровесниками, а потом как карта ляжет. Итак, Мармино отправился изучать морские течения, а их в океана так много… Она хотела бы уплыть вместе с ним, но ей оставалось только ждать его на суше.
И вот прошло 8 лет, она снова в Гоа. С тех пор многое изменилось: и Гоа, ставший многолюдным и опопсевший, и местная жизнь, и она сама. Теперь ей за 30, пора бы уже повзрослеть и выбрать себе какого-нибудь мужчину, но она могла думать только о Мармино. И как только наступило первое полнолуние, она надела своё лучшее платье и пошла по ночному песку к форту Агуада. Бешено стучало сердце от разных добрых и недобрых предчувствий. Жив ли ещё Мармино? Любит ли он её? Стал ли он морским царём, как обещал?
Она идёт быстро, почти бежит, и вдруг останавливается, как вкопанная. Мармино приплыл, но он не один. Он сжимает в объятиях… земного мужчину! Мармино обнимает его сзади, целуя его в плечи, и мужчина, по-видимому, в трансе. 20-летний Мармино в лунном свете и вправду был хорош: на земле не было ему подобных (если не считать покойного Фредди Меркюри, да и тот, видимо, был из породы дельфинов). Теперь у него были короткие волосы, на широких плечах - несколько наколок, голубые глаза закрыты… Голубые…
Двое мужчин перекатывались по песку, поглощённые любовью. Теперь она окончательно поверила, что на самом деле Мармино был дельфином, умеющим обращаться в человека. Интересно, кто же был в его объятиях: итальянец, швед, англичанин, русский? Кто бы это ни был, теперь он долго не забудет Мармино, потому что равных среди земных существ ему не было.
«Проклятый голубой дельфин! – прошептала она, последний раз взглянула на Мармино и пошла прочь, утирая слёзы. Зачем она ждала его все 8 лет? Видимо, в ту ночь восьмилетней давности дельфин превратился в человека в первый раз, у него вспыхнули какие-то чувства, но теперь он стал совсем другим. Просто грязное морское животное, умеющее разбивать человеческие сердца…
С тех пор, когда она видит дельфинов, она мысленно говорит им: «Эй вы, похотливые морские млекопитающие, скажите своему царю, что…(дальше следует непереводимая игра слов, понятная только представителям морской фауны Индийского океана).
Порой в шуме морских волн она слышит знакомое имя: «Мармино, Мармино…» Но больше они никогда не встречались, и она сумела убедить себя, что он был только сном, приснившемся ей в Гоа под шелест морского прибоя.
Ну а вы, читатели, когда-нибудь встречались с Мармино? Попробуйте позвать его в полночь, при полной Луне, на пике морского прилива. Но остерегайтесь: чары его неотразимы, и сам он прекраснее всех земных существ. Но сердце Мармино никому не принадлежит, в то время как ваше собственное сердце он унесёт с собой и спрячет в тёмной глубине океана, где его не найдёт никто и никогда…