Мне часто кажется, я не тот, каким знают меня остальные, чужой, почти никто.
Родители считают меня неким уродцем в семье, нарушающим устои и правила,
которые никто еще не переделывал под себя. У меня нет медицинской
страховки, за последний год я сменил три места работы, из двух меня уволили
со скандалом, моя квартирка похожа на жилище для тараканов. Машина, и та
досталась от отца. Семьи нет, потому что слишком требователен и не имею
за душой ничего, кроме непомерных амбиций. Требователен больше к себе, чем
к другим. Не могу представить себя в окружении парочки ребятишек и жены.
Мои счета пусты, как и карманы. В холодильнике из еды банка колы и кусок
старого сыра, на нем растет плесень. И после всего перечисленного, я часто
думаю, моя жизнь - неоконченная картина. Художник умер, но остались
недорисованными важные детали. Никто не может помочь нарисовать их на холсте.
Я-Марк Ноулс, тридцатилетний ребенок и старый невростеник. Моя странная
жизнь, движущаяся внекуда, не способна меняться. А может я опять
запутался в иллюзиях?! Да, прошел почти месяц после истории на шоссе.
За это время я успел побывать в кабинете адвоката, выслушать много
гневных речей и не очень, попасть в шкуру обвиняемого, да так и остаться
в ней. Она подошла идеально, словно я родился в ней, как с родной кожей.
Я сам не желал снимать с себя обвинения. Потому что по ночам я убивал
человека по фамилии Купер своей старой машиной на пустынном шоссе. Каждую
ночь. Перестал спать и заработал новый невроз. Пожалуй, стоит найти
психолога, побеседовать об этом. Его тело подверглось экспертизе. В нем не
нашли и капли алкоголя. Кстати, в моем тоже. Адвокат с собачьей физиономией
сказал, у мистера Купера осталась жена. Я не встречал ее. И даже
представив на минуту ситуацию, мне нечего сказать ей. Слова жалости и
сострадания прозвучат от меня грязными издевательствами. Хотя тот же
господин адвокат настаивал на встрече. Он утверждал, станет легче от
прощения. Я не понял, кто кого должен простить? Может я ее за то, что
мало любила мужа, изменяла ему. Вот он и прыгнул под колеса первой
попавшейся машины. Оказалось, моя машина. Простить за то, что сломал
мою неоконченную картину , тем самым сделав ее еще ужаснее. Или я должен
просить у вдовы прощения, что лишил мужа возможности обладать ею всегда.
Процесс затянулся, а поездка в дом деда стала навязчивой идеей.
Да и зачем туда ехать? Я попытался вспомнить дом. Закрыл глаза и
представил. Ветхий великан, старый и слепой черными окнами. Как и сам дед
перед смертью. В нем было около двух метров роста, не меньше. Он подходил
дому, как идут людям любимые вещи. И сидел дед в плетеном кресле на террасе.
Смотрел молча на кукурузное поле, шелестящее под дуновением ветра. Я
помню его, мое детство в этом доме. Дед любил меня. Приносил откуда - то
леденцы на палочке и по субботам водил на центральную площадь городка, куда
приезжали карусели, тир с плюшевым медведями за меткий выстрел, клоуны и
тележки со сладостями и шипучей водой. Дед брал меня за руку, я и теперь
почувствовал его длинные пальцы бывшего пианиста из местного бара. Он
крепко сжимал мою ладонь и, наклонившись к голове, спрашивал:
- Хочешь пострелять?
От него пахло табаком и еще чем - то приятным для меня. Я киваю головой.
Дед вел меня в тир, и я делал кривой выстрел тяжелым ружьем. Ни разу
плюшевый медведь или заяц с розовыми ушами не достались мне. Потом карусели,
сахарная вата и мороженое. Да, он любил меня, по - своему.
Почему - то стали дороги детские воспоминания. Я не отличался особой
чувствительностью души раньше. Дом все еще стоит среди поля, полуразвалившийся
и мертвый. Теперь он похож на меня. Вдруг захотелось попасть туда немедленно.
Уеду точно, здесь ничего не держит, я снова без работы и денег, родители
подкармливают по выходным за семейными обедами. Отец зол, мать в тайне от него
пытается всучить деньги. Я не беру, и она расстраивается.
Дело Купера не закрыто. Он остается в папках суда и адвоката, и в моих папках
памяти. Может в доме деда я закрою это дело окончательно. Потому я плюю на
запреты и в ночь уезжаю, не предупредив никого. Мой мобильный телефон я
выбросил в мусорный контейнер. Пусть бомжи отвечают на звонки адвоката. Даже
забавно стало.
- Что ж, Марк, пора выпутываться из проблем! -Говорю сам себе.
В моей дорожной сумке пара футболок и трусов, теплый свитер и носки. Хватит на
первое время.
Я оставляю убогую квартирку на окраине и еду сквозь ночь на юг штата.
Меня ждет дом. Я был уверен в этом,но не мог представить и доли того, что ждало
там, помимо дома и воспоминаний.