*Повесть "Сердце Леопарда" написана в соавторстве с Shiery
7-1.
Душная вязкая тишина спальни давила, мешая уснуть. Принца крайне редко мучила бессонница, обычно он так изматывал себя делами или развлечениями, что засыпал как убитый, едва голова касалась подушки. Но сегодня была слишком странная ночь для сна.
Адамас стиснул зубы и с шумом вдохнул чуть сладковатый кондиционированный воздух. Не стоит больше думать об этом, иначе он так и не сможет сегодня заснуть, ну же, не думать, не вспоминать, не представлять...
С отчаянием прислушиваясь к вновь убыстряющемуся пульсу, Аль Намир закусил нижнюю губу в надежде прогнать дурман, но неожиданная боль не отрезвила, а только ярче напомнила. Снова в ушах зазвучало дребезжание цимбал, а мерный перестук барабанов постепенно заполнил разум. У него больше не было сил сопротивляться. Адам вперил невидящий взгляд в потолок, отдаваясь воспоминаниям, уже не замечая, как напряглось, вытянулось в струнку тело, измученное желанием, как пальцы скомкали тонкую простыню, сбившуюся под спиной от беспокойных метаний.
Сколько восточных танцев он перевидал за свои годы? Сколько таких танур исполняли перед ним самые разные танцовщики? Хотя кого он обманывает - нет, не ТАКИХ. Этот танец вообще не предназначен для соблазнения, это завораживающий танец смертельной опасности, неминуемой победы, красоты и ловкости умелого воина! Этот танец не должен возбуждать, черт, так почему же, Джарван, почему?!.
Толчки крови в висках - в такт все ускоряющемуся ритму барабанов, и поблескивающих в ловких пальцах цимбал. Можно не закрывать глаза, перед внутренним взором все равно будет кружить вихрь тяжелого синего шелка, взмывающего вверх, повинуясь умелым рукам, и тут же покорно опадающего вниз, льнущего к стройным ногам, ласкающего бедра, обвивающегося вокруг талии. До конца дней своих не забудет Адам, как увидел острые лезвия настоящих боевых сабель в чертовых синих складках, как страх на мгновение сжал сердце, но уже скоро уступил все более нарастающему возбуждению.
Предложение Томми станцевать перед ним принц воспринял всерьез, только когда его гали действительно вышел в центр гостиной, непривычно тихий и сосредоточенный, неузнаваемый в древнем национальном костюме. Адамас до последнего был уверен, что Джарван струсит, схитрит, предложит что-то взамен - ну никак не вязался образ дворцового задиры и любителя экстремальных авантюр со сложнейшим искусством арабского танца, требующим невероятной концентрации и многолетних тренировок. Да и сама ситуация - приватный танец в личных покоях наследного принца - слишком очевидно наталкивала на мысли о том, чем обычно заканчиваются такие забавы. Томми просто не мог не задумываться об этом - хотя бы в шутку! Но Адамас недооценил своего гали - в который уже раз! - и теперь не знал, как загладить свою вину. Или уже знал?
Возбуждение витало в воздухе, нарастало с каждым оборотом Томми вокруг себя, с каждым взмахом блестящего шелка. Адама парализовал этот танец, выверенные сильные движения, обнаженная опасность. Он попался в капкан чувств с первого же такта, с первого уверенного наклона головы и движения бедрами своего личного танцора. Возбуждение бежало по венам, заполняло его целиком, утопив в себе здравый смысл и осторожность, он попался, пропал, капитулировал, готов был признать свое поражение и молить о пощаде... пока на краткий миг не встретился жадным взглядом с блестящими почти черными глазами. Темное, тугое желание било через край, выплескиваясь в музыку, во все более резкие и агрессивные движения, в жаркие, ждущие взгляды из-за полуопущенных ресниц. О нет, в этой комнате не было победителей. Томми хотел его так же сильно, если не сильнее, и Адам готов был отдать руку на отсечение, если ошибался. Оставшиеся силы ушли на то, чтобы не сорваться, не испортить танец, досмотреть до конца.
В темноте спальни виделось, как наяву: напряженное гибкое тело, изогнувшееся в агонии танца, тяжело вздымающаяся грудь, покрытая бисеринками пота шея - и капля алой крови, стекающая по гладкому лезвию. Почему-то именно эта - единственная! - ошибка виртуозного танцора окончательно убедила Леопарда в том, чем был этот танец. И когда принц потянул разгоряченного "волчонка" к себе, в его сердце уже не осталось сомнений.
Еще один судорожный вдох, разорвавший действующую на нервы тишину, и Аль Намир сдался: запрокинув голову, зажмурившись, с силой провел по своей груди вниз, к вздрагивающему животу, сжал в ладони свое возбужденное до предела достоинство, не сдерживая хриплого стона. Не в первый раз за эту ночь. С каждым движением рукой - яркими вспышками в сознании: безумный взгляд, черный как ночь, затуманившийся, когда язык принца поднялся по плечу к ключице, выставленная для поцелуев шея, торчащие соски, словно требующие внимания. Шум крови в ушах не может заглушить стоны, врезавшиеся в память, как клеймо, и неожиданно звонкий вскрик в момент разрядки...
- Аааах! Мммм... Джарван...
Пустая подушка рядом - как будто еще одно напоминание о безумии, которое сегодня одержало над ними победу. И, как бы не было Адамасу одиноко без своего "волчонка" этой ночью, он понимает его и даже благодарен за этот побег. Глупо было бы все испортить сейчас, свести к быстрому сексу, к которому, Адам уверен в этом, Томми еще не был готов. Механизм запущен, обратного пути нет, Джарван будет принадлежать ему не только душой, но и телом, так полно, как умеет только он, его "волчонок". Но это должно произойти осознанно, а не в угаре временного помрачения рассудка от страсти. Ничего, он подождет. Теперь, когда счет идет на дни, часы даже - ожидание только добавит сладости.
7-2.
Бежать. Срочно сбежать, хотя бы на время, пока мозги не станут на место, и сердце перестанет колотиться как бешеное. Томми как никогда понимал, что убежать от себя невозможно, а от Адама и не хотелось. Но когда горе-танцор слегка очухался в мокрых штанах, лежа на блаженно улыбающемся принце, то понял, что не сможет вот так запросто… продолжить, что бы ни понималось под этим словом, черт возьми!
Нужна пауза, передышка, недолго, хотя бы чуть-чуть. Чтобы протрезветь, подумать, найти свои потерявшиеся или, скорее, расплавившиеся мозги. А потом... вернуться, конечно же, вернуться к нему, куда же ещё?
Побег в ванную, в ту самую, где небрежной кучкой ещё валялась обычная одежда. Душ, почти холодный, так что спустя минут пять губы задрожали, а кожа покрылась пупырышками. Чертов соблазнитель, вашу мать! Мокрый испуганный волчонок, сбитый с толку собственным телом. Да, не ожидал от себя такого темперамента – кончить в штаны от поцелуев и пары-тройки ласк и хотеть большего, гораздо большего, чтобы кожа к коже, глаза в глаза!..
Да, это коварные синие глазищи виноваты – их гипноз, чертова секс-энергия и ещё непонятно что! И все-то они видят, все понимают про него, заигравшегося волчонка, попавшего в лапы леопарда, и, скорее всего, насовсем. Но пугает вовсе не это.
Тайными ходами добираться до лаборатории было уже настолько привычным, что Джарван почти не заметил пути, пребывая в своих мыслях и, что скрывать, в своих фантазиях. А что было бы дальше, если б Адам вышел из своей ванной чуть-чуть раньше, если бы сразу окликнул, не дал сбежать? Как это было бы? Ему понравилось бы или… нет?
«Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, детка… - своим коварным голосом отвечал любимый принц в томминой голове. – Но ты обязательно узнаешь, если не слабо…»
- Не слабо… Просто я… - «пока не готов», «ещё думаю», «надо все ещё раз взвесить» - эти отмазки настолько смешны, насколько неправдивы. Готов, что тут думать и уже решился, но… но все оказалось сложнее. Сложность не в доверии - с этим-то все как раз понятно! – и не в чувствах – тут даже копаться не надо! Трудно признать для самого себя, что, оказывается, можешь и хочешь полностью разделить ЕГО желание, отдаться ЕГО рукам, и не только рукам, черт побери, но ЕМУ, только ЕМУ…
Карточка-ключ с легким характерным звуком открыла дверь, и Томми почему-то на цыпочках пробрался в «обитель хакера». Приглушенное освещение зажглось по щелчку, так что мимо кресла не промазать. Лицо отчего-то все равно горело, особенно губы. А на шее пощипывало – там наверняка огромный засос. Совсем уж по-идиотски - улыбаться в полутемной комнате, поглаживая метки Леопарда на собственном теле и чувствовать себя… счастливым? Ого!
«Мне срочно надо в лабораторию – забрать кое-что назавтра. Скоро вернусь», - вряд ли глупая смс-ка объяснит Адамасу побег личного гали-адъютанта, недавно танцевавшего перед ним самое откровенное из возможных признаний, но Томми надеялся, что объяснения будут не нужны.
Адам ЗНАЕТ, знает его лучше, чем он сам себя. Все лучшие в своей жизни поступки Томми совершал не раздумывая, по наитию, а все его беды случались, когда он слишком долго анализировал, копался в себе и сбегал. А сейчас Томми просто вышел по делу – прийти в себя и забрать коробочку с обещанным – ещё днем! – «супердевайсом для супергенерала». Нил с подачи Айзека теперь, когда Адам не слышал, стал дразнить его «PSG» - персональный супергенерал, даже позывной такой хотел ввести для спецсвязи, засранец. Но сейчас дело было не в общей системе – с этим Томми уже разобрался и лично проверил всех людей, которые будут работать с ним в одной связке. Сейчас он поглаживал коробочку с усовершенствованными парными микронаушниками в комплекте с мощными, но компактными рациями для защищенной связи. Завтра он сам лично наденет один из пары на своего Леопарда, а второй – на себя, чтобы всегда быть на связи, начеку. Чтобы успеть, если что, и помочь в любой ситуации.
Тихий смешок вырвался невольно при мысли, как Адам среагирует на это «ярмо» - индукционную петлю провода с микрофоном - но уже решил, как отшутится: пообещает заказать ещё один комплект, но уже с бриллиантами. Айзек, кстати, успел похихикать над этим – томмин наушник был черным в противовес телесному и более изящному девайсику Адама. Но сам Томми сделал тогда морду кирпичом и занудным голосом ответил, что о вкусах не спорят.
А вкусы иногда кардинально меняются, особенно, когда кое-кто сводит тебя с ума. И теперь Томми уже почти любит танцевать, выступать на сцене, мерить «гаремные» тряпки, носить ненавистный ранее мундир и спать в обнимку. Главное, чтобы рядом был ОН, важно, чтобы вместе, а на остальные неудобства – плевать!
«Окей, волчонок. Буду ждать :)», - вот и ответ. Адам будет ждать и все понимает. А он сам? Неужели сдрейфит напоследок, мм?
- Черта с два! Вот только… Фак, нафиг тут спешка? – и правда, спешить не зачем. Только вот как объяснить это собственному телу, которое не может и не хочет забыть вкус поцелуев, силу рук и горящий взгляд. И кожа снова вспыхивает, а внизу живота начинается своя активная жизнь, которой уже мало собственной правой, мало!..
- Ага, давай! Будто с ним можно только по-детски целоваться и тискаться, он тебе не мальчик-школьник… - страшно, да, и в то же время страшно хочется ещё раз увидеть, почувствовать, зажечь и сгореть.
- Бля, да я как девочка-ромашка, мать её… - а чего боятся девочки-ромашки, Томми вполне представлял: что-то из серии «получит свое и отвалит», «ему-то что, а болеть будет у меня», «а если я унылое и неумелое бревно?..»
- А если я потеряю его?.. – вот теперь страшно стало по-настоящему, с холодным ознобом и трясущимися конечностями. Нет! Даже думать не смей! Но как себе не командуй, все нутро буквально скрутило от животного страха. И, конечно же, волновала не потеря собственного места рядом с Адамасом и не вероятный разрыв отношений с ним же, а куда более страшные картины замелькали перед глазами под свист пуль, взрывы и вой толпы. Отец как-то говорил, что самая жуткая в мире вещь – видеть, как навсегда уходят твои близкие люди, и не иметь никакой возможности этому помешать.
- Черт возьми, о чем я думаю? – тут же захотелось бежать обратно, и снова в тишине их спальни смотреть, как спит Леопард, как улыбается во сне или морщит лоб, на который снова упала растрепанная челка, поправлять вечно съезжающую простыню с широких плеч или усыпанной веснушками груди и засыпать самому, слушая спокойное дыхание, без которого теперь ни жить, ни дышать, ни любить.
- ****ь, да займись ты, наконец, делом, Джарван! – надо все ещё раз проверить: оперативные сводки и аналитику, распределение людей и резервы времени, запасные схемы и пути отхода в крайних случаях – нужно быть готовым ко всему, а не жевать сопли. Синхар он или кто?
Предчувствия не обманули – чего-то подобного как раз перед рассветом Томми и ждал. Вот и бессонница пригодилась, иначе Бадир бы сразу кинулся сообщать высокому начальству. А так у них есть время на перепроверку. Но все подтвердилось – присланное на официальную почту эмира сообщение грозило взорвать их утро, планы и один из самых дорогих отелей в столице. Больше всего бесило то, что чертов аноним обращался не к принцу Адамасу, а к парализованному Адилю, тем самым игнорируя реального главу страны. Вот же сука!
Сонный Айзек прибежал минут через семь и подтвердил томмины опасения: сообщение, посланное с иностранного сервера, вряд ли можно отследить – не идиоты же там в террористах? Но все равно попытаться стоит. Поднятые по тревоге «орлы» Имрана уже прочесывают отель. И у них задача не из простых: за ограниченное время, не допуская огласки, найти «то, не знаю что» и свести риск вероятных последствий к минимуму.
Через час стало ясно, что, возможно, придется применять запасной план размещения делегации Бахрейна, что не может не повлечь за собой кривотолков и инсинуаций со стороны некоторых «дорогих гостей». Пришло время будить Леопарда.
Томми дал себе пару минут слабости – полностью одетым и готовым к «бою» сел на край кровати и любовался спящим любимым другом. А потом все-таки взял его руку в свои ладони и поднес к губам.
- Просыпайся, мой Леопард… - губы легко коснулись теплой кожи с обеих сторон ладони, а взгляд не отрывался от подрагивающих ресниц ещё спящего принца. – К сожалению, вряд ли это утро можно назвать добрым. Тут нам приготовили адскую хрень на завтрак, прикинь, какие сволочи…
7-3.
Адамас заснул только под утро, измотанный размышлениями о своей странной личной жизни и яркими вспышками удовольствия. Конечно же, принц не мог не думать о том, как они с Томми встретятся, что он увидит в глазах своего «волчонка», изменится ли что-то для них. Утро немного страшило и неотвратимо приближалось, но какой бы богатой фантазией не обладал Аль Намир, вряд ли он мог предположить подобное развитие событий.
- Просыпайся, мой Леопард… - столько нежности в голосе, и эти легкие осторожные прикосновения сухих теплых губ к его ладони… ему это снится, так ведь?
- Ммм… еще чуть-чуть… иди ко мне?..
Если это прекрасный сон, значит, они могут хотя бы сейчас не играть в друзей и послать подальше условности: Адам крепко сжал узкую ладонь своего гали и потянул Томми на себя, мечтая ощутить тепло его тела. К тому же, еще ведь так рано, правда?
– К сожалению, вряд ли это утро можно назвать добрым. Тут нам приготовили адскую хрень на завтрак, прикинь, какие сволочи…
Что за… Это совсем не соответствовало идиллической картине романтического утра двух влюбленных, которую воображение принца уже нарисовало в его еще сонном мозгу. И голос Томми… теперь он был по-настоящему встревоженным, а значит, дело действительно дрянь.
- Что? Что там? Где? – Леопард так резко сел в постели, что на миг даже зашумело в голове. Остатки сна слетели вмиг, стоило увидеть полностью одетого Томми, даже не пытающегося скрыть беспокойство во взгляде.
Выслушивая донесение от своего адъютанта, одновременно пытаясь выпутаться из кровати, обмотаться простыней и сделать так, чтобы Джарван не заметил постыдные засохшие пятна на белоснежной ткани, Адамас думал о том, что неведомый террорист, сам того не зная, спас их с «волчонком» от неловкости. Но его это, конечно, не оправдывало.
- Нужно сделать все возможное, чтобы обнаружить бомбу. И невозможное тоже! Пусть Имран берет подкрепление – все, что только понадобится! И Айзек… спроси, может он сможет помочь. Нам нужны четкие планы по эвакуации людей: гостей и персонала. Но лучше бы это не понадобилось… Мы не должны допустить скандала на саммите. Я в душ, буду готов через десять минут. Завтрак… давай в конференц-зале, наладь мне связь с Имраном, пусть подключится Наиль, вызови Файруза…
Поняв, что им понемногу завладевают злость и отчаяние, Адам остановился, резко выдохнул и поймал серьезного как никогда Томми, согласно кивающего на его распоряжения, привлекая «волчонка» к своей груди.
- Спасибо тебе… - вдыхая запах фруктового шампуня и какого-то чересчур знакомого парфюма, невесомо целуя своего гали-адъютанта в макушку, Адам чувствовал, как его отпускает, а в сердце появляется уверенность: они все преодолеют. Вдвоем – точно.
Это утро могло побить все рекорды по своей напряженности. Адам поглощал что-то наверняка аппетитное, не разбирая вкуса, выслушивал донесения от всех осведомленных лиц, встречался глазами с таким же озабоченным Томми и пытался представить все возможные сценарии развития событий.
- …Нет и нет, если бомбу в отеле не найдут, будем селить там. Это мог быть блеф – как раз с целью ввергнуть нас в панику и сорвать саммит! Но мне нужны от вас гарантии, что там нет никаких взрывных устройств. Гарантии, хаджи Имран!
Он только-только взял из рук Джарвана чашку с кофе, как Бадир уже сообщил о том, что пора одеваться к встрече первых гостей. Угроза взрыва все еще была реальной, но внести хоть какие-то изменения в программу саммита значило вызвать подозрения в нестабильности политического положения Беш-Нимры, в его личной нестабильности, как будущего правителя – Адамас не мог этого допустить!
- Томми, свяжись с Нилом, пусть подготовит для гостей поездку по нашим достопримечательностям, пусть везет их куда угодно, только не сразу в отель! Надо потянуть время. Пока мы не будем уверены на сто процентов…
Его «волчонок» с первых же минут этого безумного утра показал себя настоящей «правой рукой»: все распоряжения принца подхватывались и исполнялись на лету, некоторые, казалось, считывались еще на стадии их обдумывания, а инициативы самого адъютанта были очень в тему и ко времени. К тому моменту, как Адамас был облачен в парадное одеяние для встречи дорогих гостей, у Томми уже был готов отчет о первых выполненных заданиях и кое-что еще…
- Отель чист – спецы Имрана прочесали его на три раза, не пропустив ни одного уголка. Но все же, на сто процентов риск исключить нельзя. Кстати, Айзек за что-то зацепился, просит дать ему часа два, возможно, найдет если не самого ублюдка, то какие-нибудь следы… Сможешь растянуть встречу на пару часов, Леопард? Если что, Нил готов отвести этих надутых павлинов в наш экспо-центр, это выиграет еще час. А это – тебе. Прости, что без брюлликов… к следующему разу исправлюсь.
Как бы ни была серьезна ситуация, какая бы опасность ни грозила всем им сегодня, это не помешало Адамасу зависнуть взглядом на чуть порозовевших от волнения скулах своего гали и улыбнуться в ответ на неловкую остроту. Томми собственноручно надел на него навороченную спец-гарнитуру: наушник и микрофон, скрытые от посторонних глаз, продемонстрировал такие же на себе, показал, как пользоваться всеми этими шпионскими штуками. Перед тем, как выйти из своих покоев и отправиться на официальную встречу гостей саммита, принц и его адъютант, не сговариваясь, посмотрели в глаза друг другу словно в поисках поддержки.
- Держи меня в курсе всего. И будь рядом, Джарван…
- Все будет хорошо, слышишь? Я буду рядом, все время рядом.
Встреча делегаций соседних государств и официальное открытие саммита – мероприятие хлопотное и довольно нудное. Каждый незначительный на первый взгляд нюанс должен быть выверен с аптекарской точностью, чтобы никого не обидеть, не дать почувствовать себя менее уважаемым, чем другие, не спровоцировать слухи и кривотолки. В то же время, неторопливость восточных приветствий превращала официальную встречу в однообразный нескончаемый поток улыбок, поклонов, вежливых фраз и многоэтажных комплиментов, от которых можно было рехнуться уже через час. Адамас впервые участвовал в настолько претенциозном мероприятии в качестве хозяина, лидера страны, пусть пока и некоронованного, но волноваться и раздумывать о важности своей роли в этом фарсе ему было особо некогда, как, впрочем, и скучать – благодаря постоянной связи с самым замечательным адъютантом на свете.
- Как слышишь меня, Леопард? Новости все те же, твой братец подхватил первую партию нахлебников. Кстати, половина делегации из Катара смотрит на тебя как на диковинную зверушку – чем ты им не угодил?
- Адам, у нас есть новость – «сюрприз» обнаружился в другом месте, Имран продолжает проверки на всех крупных объектах, но отель чист, уже точно. Наиль просигналил, что на подходе саудиты – готов встречать Его Величество?
Пытка нескончаемой демонстрацией вежливости и радости от встречи с соседями продолжалась около четырех часов. Уже где-то с половины этого срока Адам выдавал приветствия почти на автомате, а от улыбки сводило щеки и губы, но он хорошо помнил свою задачу: тянуть время, как только можно – поэтому не жаловался и продолжал играть роль радушного хозяина. Пожалуй, единственным действительно приятным эпизодом этой церемонии была встреча с давним институтским приятелем – султаном Омана. Умар бин Рашид Аль Фатхи был старше Адама на три года, что не мешало им довольно активно общаться во времена учебы в местном колледже, еще до того, как отец Адама отправил своего старшего сына в Лондон. Они встречались с Умаром и в Англии: неожиданно оказавшись наследником трона Омана, несмотря на отсутствие каких-либо прямых родственных связей с тогдашним султаном, молодой повеса, обладающий модельной внешностью, учился в Гилфорде, в университете Сюррей, откуда до столицы было меньше часа езды. Два будущих восточных правителя частенько зависали на одних и тех же вечеринках и обсуждали достоинство английского пива и классического рок-н-ролла, а сейчас один из них встречал другого на высшем политическом уровне, стараясь держаться с должным достоинством, хотя хотелось просто радостно обняться и вспомнить старое.
- Приветствую тебя, друг! Рад видеть!
- И я рад, брат! Надеюсь, мы выкроим пару часов, чтобы поболтать не только о политике?
Искренние улыбки, чуть более теплые объятия, чем с другими правителями, даже мимолетное касание носами – все это вышло почти на автомате, и только когда Умар со своими министрами отошли на почтительное расстояние, уступая место следующей делегации, Адам почувствовал из-за спины напряженный и будто даже недовольный взгляд. К сожалению, все, на что у него хватило времени - это невзначай повернуть голову в сторону своего адъютанта, но Томми как раз в эту минуту смотрел куда-то вдаль, и принц так и не узнал, показалось ему или нет. А вскоре последняя делегация была встречена и обласкана, и Леопард поспешил переодеваться и готовиться к следующему акту этой политической пьесы.
7-4.
«Держи меня в курсе всего. И будь рядом, Джарван…» Все-таки странно устроен человек: то, от чего бежал почти двадцать лет, теперь стремительно становится если не смыслом жизни, то важнейшей её частью. Идти рядом с Леопардом, всего на шаг позади своего принца, но опережая его врагов тоже, как минимум, на шаг – так Джарван понимал суть Волка, наконец-то обнаруженную в себе вместе с преданностью тому, кого уже считал Своим.
День обещал быть адским. С самого раннего утра Томми был зол, собран и крайне подозрителен, и даже Наиль не стал шутить на тему бессонной ночи гали-адъютанта, щеголявшего почти готичными тенями под глазами. Кстати, вопреки опасениям с младшим высочеством оказалось вполне удобно работать – в серьезных вопросах его въедливость оказывалась очень полезной. Да и кто лучше Наиля знает все стрёмные подробности ожидаемых дорогих гостей? Вряд ли кто-то ещё, кроме, разве что, Имрана, но тот слишком вежлив, чтобы говорить все прямым текстом. Зато Наиль, пользуясь закрытой связью, в выражениях не стеснялся, вводя «супер-вип-генерала» в курс дела. И надо признать, что многие нюансы грядущей встречи «заклятых друзей Персидского залива» становились более понятными и даже в чем-то забавляли. «Против кого сегодня дружим, уважаемые?» - далеко не шуточный вопрос для семерки держав, каждые три из которых имели свои резоны против любой пары других. Высокая политика, мать её.
«Как все не вовремя, блин…» - несмотря на все меры безопасности и бесчисленные проверки, реальная угроза теракта в начале саммита могла свести на нет все усилия команды Аль Намира по стабилизации своих позиций и внутри страны, и за её пределами. Сводки командира опергруппы совсем не утешали - в злополучном отеле, куда вот-вот должна въехать делегация Бахрейна, обещанную бомбу так и не обнаружили, но внутреннее чутье Томми буквально вопило, что в этот раз дело не ограничится пустыми угрозами и хвастливыми заявлениями. Слишком уж вокруг попахивало дрянным душком подковерной многоходовой игры.
- «Орел-3», пошарьте ещё вокруг объекта. Радиус увеличьте на 300 метров… Да-да, и под землей тоже. Как понял?
Хорошо, что Имран заранее настоял на том, чтобы удалить всех левых гостей из этого самого «объекта», Джамиль «построил» журналистов жесткими правилами аккредитации, а само первое лицо Бахрейна оказалось весьма любознательным, и вместе с послом и всеми надлежащими почестями было спроважено Наилем на закрытую выставку эксклюзивных авто.
- «Ти-Джи-1», как слышите? «Посылку» нашли, под землей – вы как в воду глядели. «Детская хлопушка», так точно, -озабоченный новыми проблемами Томми уже привычно среагировал на свой «оригинальный» позывной –производное от новой должности*.
- Окей, вас понял, «Орел-3». Проверьте ещё раз весь левый транспорт в указанном радиусе, оставьте «эскорт» и ждем вас на «Базе-1», - странное ощущение возникло у Томми, возможно и ошибочное, словно фигуры на шахматной доске пришли в движение, и скоро их ожидает кульминация мудреной партии, начатой ещё более года назад. Тогда «шах» стоил его отцу жизни, но теперь «мат» своему «королю» Джарван просто обязан не допустить.
- Айз, слышал? То была только «хлопушка», но не похоже, чтобы эти парни так мелко шутили. Вот чую, что и «взрослая посылка» обязательно будет. Короче, посмотри там внимательнее, окей? – у Айзека есть неоценимый талант правильно тянуть за невидимые другим ниточки, брать даже старый еле заметный след, вот и пусть мониторит по всем каналам.
Томми нетерпеливо оглянулся. Наконец-то! Адам только вернулся в зал из соседнего кабинета – последние консультации с заместителем и по совместительству сыном Имрана, которому предстоит сыграть в сегодняшнем политическом действе роль очередного буфера-миротворца, заметно затянулись. А ведь первые гости уже на подходе.
- Шеф, мы вас тут заждались, чертов график трещит по швам, - улыбка уголком рта и еле слышное хулиганское «соскучился, мой генерал?» заставили ответно хмыкнуть и якобы поправить золотой аксельбант чертового белого мундира.
- А то! – а сынок-то имранов буквально светится от восхищения прекрасным принцем! – Тем более, у нас есть новость – «сюрприз» обнаружился в другом месте, орлы продолжают проверки на всех крупных объектах, но отель чист, уже точно. Наиль просигналил, что саудиты на подходе– готов встречать Его Величество?
А дальше Томми-Джарван окончательно раздвоился или даже «растроился». Одна часть, «генеральская», гордо вышагивала по нужной траектории, щелкала в нужных местах каблуками, сверкала золотом погон и эфесом сабли и блюла солидность физиономии, другая, «адъютантская», умудрялась передавать важные сообщения и отдавала не менее важные распоряжения. Ну а третья, «хулиганская», отпускала неуместные шутки и комментарии и старалась скрыть свои ещё более неуместные эмоции от окружающих, а, иногда, и от самого Аль Намира.
«Бля, нашелся тут ещё один друг-брат, мать его!» - Умар бин Рашид Аль Фатхи вживую оказался ещё более самодовольным, смазливым и здоровенным, чем на глянцевых обложках журналов, над которыми пищало огромное количество его поклонниц и поклонников. Прям звезда Голливуда, а не султан Омана. Томми уже бесило то снисходительно-приторное радушие, с которым этот «Омар» распускал свои клешни или скорее щупальца в сторону радостного Адамаса. В отличие от других именитых гостей правитель Омана слишком откровенно демонстрировал дружелюбие в сторону своих «ближайших партнеров» - наследника Беш-Нимры и шейха Абу-Даби. Но его выдавал взгляд, холодный и расчетливый, которым он быстро сканировал окружающих, словно намеревался наклеить на них ценник. Черт, и где же они так с Леопардом крепко подружились, что как родственники носиками трутся? Лааадно, узнаем…
- Ти-Джи, наш султан учился в Англии, но стал правителем внезапно и очень хитрым способом. Покойному «дяде»-султану седьмая вода на киселе, но это не помешало знойному мачо обойти все знатные кланы и других родственников-претендентов. Мистика просто! Мне он тоже мутным кажется… - дружище Айз даже не догадывался, насколько мутным султан-«кинозвезда» показался Томми спустя ещё пару часов бесконечных речей, поклонов и прочих церемоний. Причем, их канал связи с Адамасом теперь приходилось использовать очень осторожно, только при острой необходимости – голова чертового «Омара-Кракена» слишком близко склонялась к сидевшему с ним по соседству Леопарду, так что край щегольской арафатки оманца буквально лежал на плече Аль Намира. Гадство! Ну ладно…
- Адам, код «пять», брат требует переключиться направо, - вовремя Нилли прислал сообщение о размолвке между двумя министрами – катарцем и саудитом, как бы чего не вышло!
- Окей, дорогой друг, я понял, - это он кому: Томми или своему разлюбезному «Кракену»? Черт… Похоже, стоит переключиться на «генеральскую» волну, иначе он, Джарван, станет привлекать внимание, но не прекрасным белоснежным мундиром, а расфокусированным взглядом придурка, разговаривающего с самим собой и с воображаемым другом в придачу.
"Окружающие нас опасности огромны, и мы не сможем продвинуться в общем для наших стран направлении, если не проявим единства и сохраним разногласия", - распинался в своей речи шейх Кувейта. "И только единство позволит арабским странам занять достойное место в рамках международного сообщества", - вторил ему его величество король Саудии. Но Томми еле сдерживал недоверчивую ухмылку – уже первый день саммита показал, насколько мало единства у собравшихся здесь. Каждый тянет отхватить шмат повкуснее, не желая подставляться прочим, и плетет свою интригу с дальним и ближним зарубежьем. Ещё немного, и от слов «геополитика», «единство» и «величие» будет неудержимо тошнить. Называли бы вещи своими именами – «власть», «сговор» и «превосходство», или ещё проще – «ДЕНЬГИ», большие деньги большой политики, а они, как известно, не пахнут. И неважно, чем на самом деле от них несет – порохом, нефтью или героином– у кого их больше, тот и рулит. Фу!
Тем более странно и удивительно, как Адамасу удается лавировать между этими хищными тварями и не замазаться в их грязных делишках. Может, в том и причина, что слишком многие хотят поставить «мат» молодому, красивому и слишком честному для этих дел «королю»? Тем более что живой и обаятельный принц Аль Намир очень выделялся среди этих напыщенных «павлинов» и «индюков», которым не только политика Адамаса, но и он сам, и,в первую очередь, его всем известная ориентация, не давали покоя.
Даже приветственная речь Аль Намира была не нудной и шаблонной, как у других выступающих, а заставила поднять головы и внимательно слушать каждое его слово и интонацию голоса. Все по делу, без длинных цитат и ссылок на авторитеты, зато ярко, образно и очень метко. Но далеко не всем такая неординарность по вкусу. Если бы не давние родственные связи Леопардов с половиной соседей и не вмешательство США и Великобритании, которым на данном этапе было выгодно иметь такую прогрессивную страну на взрывоопасном Ближнем Востоке, то не миновать бы Беш-Нимре полной изоляции от сегодняшних гостей или, того хуже, полномасштабных военных действий по всем фронтам. Слишком лакомый кусок земли, богатый ценными ресурсами, и слишком непохожие взгляды у нимрийцев, а нынешний принц-регент своими далеко идущими планами и реформами перещеголял всех. Не такой, как все, невероятный и просто потрясающий.
«Мой Леопард» - для Томми эти два слова включали в себя все возможные дифирамбы и комплименты, даже когда они были вызваны сомнительными чувствами и эмоциями. Если бы не усиленная нагрузка на мозги и не принудительная концентрация на своих служебных обязанностях, то у «господина адъютанта» к концу пленарного заседания крыша бы съехала однозначно, а уши выросли на пару футов. Возобновившаяся беседа султана с Адамом казалась почти интимной, хотя поводов для такой лирики явно не было. Но, к растущему неудовольствию Томми, подробностей расслышать почти не удавалось – то отвлекали по другому каналу связи, то события в зале требовали пристального внимания. И все же одна мысль засела крепко – этот оманский «мега омар» требовал пристальнейшего внимания и изучения, такой экземпляр нельзя оставлять без присмотра, особенно рядом с Адамасом. В первую очередь рядом с ним!
- Ти Джи-1, оперативная сводка: на всех стратегических объектах на данный момент все спокойно, подозрительной активности вокруг не наблюдается. Как понял? – к работе спецгрупп Имрана у Томми не было никаких претензий – ребята сработали на уровне, но он все равно был далек от спокойствия.
- Понял вас, продолжайте наблюдение и докладывайте каждый час. До связи, «Орел-2», - до конца этого чертового дня ещё несколько адских часов, рано расслабляться, слишком рано.
Ещё утром следующего дня Томми был почти уверен, что основной мозговынос из-за чертового саммита уже позади. Но уже к обеду понял, что очень ошибался. А ведь, как бы банально не звучало, ничто не предвещало. Ну, или почти ничего.
Вчерашний вечер, конечно же, был испорчен помпезным приемом с обильным восточным угощением. Первые лица, естественно, предпочли ужинать в более узком кругу из соображений субординации и безопасности, а остальная тусовка довольствовалась гостеприимными залами шикарного ресторана Асад Паласа под бдительным оком службы безопасности.
Но неудивительно, что ни Адамас, ни тем более сам Томми о самом ужине думали меньше всего. Обстановка под кажущимся спокойствием с беседами «о погоде и природе» была довольно напряженной, и Адам после такого «приятного» времяпрепровождения выглядел более уставшим и голодным, чем до него. А сам Томми мечтал о том, чтобы содрать надоевший за день мундир и плюхнуться с разбегу в бассейн, залечь на дно и даже не булькать. Поэтому, когда они наконец-то добрались домой, то оба с одинаково печальным вздохом попадали в ближайшие кресла и потребовали принести что-нибудь перекусить. Говорить не хотелось, вернее, не было надобности. После сегодняшнего дня они вполне могли общаться без слов – взглядами, жестами или просто понимающими улыбками. Душ, домашние штаны с футболкой и легкая закуска к чаю немного примирили с жизнью, но ещё предстояло разобраться с документами на завтра в свете сегодняшних поправок и новых данных. Томми сочувствовал Бадиру, которому приходилось несладко, но груз ответственности, давивший на плечи Леопарда, был несравнимо больше. И поэтому желание включить «модус гали» и выставить всех лишних за дверь, отключив телефоны, росло с каждой минутой. Но он и сам был занят по горло разбором поступивших данных экспертиз, расчетами логистов и анализом Айзека. И лишь когда буквы на планшете начали плясать экзотические танцы, а сидящий напротив Адамас завис над последним проектом коммюнике, Томми не выдержал.
- Всё. Всем спать. Иначе завтра у нас будет Леопард-зомби с зомби-адъютантом, и ваше коммюнике не понадобится!
Вздох облегчения и тихий смех Адамаса вместе с пожеланиями спокойной ночи вслед спешно уходящему Бадиру успокоили совесть Джарвана, а на свою кровать они рухнули одновременно. Все мысли и тревоги вылетели из головы, а усталость не дала вчерашним заморочкам вылезти на поверхность, когда Адам абсолютно естественным движением подгреб ворочавшегося Томми, прижал к себе и легонько чмокнул в щеку.
- Спи, Мой Генерал… Завтра у нас новая битва… - замерший в этих уютных объятьях Томми через минуту с удивлением понял, что Адам уже спит, и поэтому мог позволить себе ласково погладить веснушки на обнимавшей его руке и расплыться в глупейшей улыбке.
- И тебе… ночи, хабиби.
А сейчас, спустя долгие и муторные полдня, их тихая домашняя идиллия казалась сном, коротким и быстротечным, ведь с самого утра суровые распланированные трудовые будни главы государства, а следом и его адъютанта, пошли с нарушением графика. А все потому, что «друзья-соседи-братья» решили срочно разобраться, кто их них круче. Первые звоночки назревавшего «политического инцидента», или, по-простому, политического ****еца, зазвенели ещё вчера, хотя благодатная почва для его вызревания была давно готова и всем известна. Даже Томми, не слишком любивший политические игрища на высшем уровне, предполагал, что этот нарыв когда-нибудь да рванет. Катар слишком заигрался со своей открытой поддержкой «борцов за веру и справедливость» в чужой стране, но в своих корыстных интересах. Саудия психанула, что у катарцев все шито белыми нитками, и позор падет на головы всех региональных партнеров, а в пылу разборок часто всплывают очень неудобные факты, способные бросить тень на многих монархов Залива. Но если у короля Аравии Абдуллы хватало опыта и авторитета действовать аккуратно, и, не роняя достоинства, высказывать свое недовольство, пытаясь приструнить зарвавшихся катарцев, то правительство Бахрейна таким дипломатическим даром не обладало, или не хотело его показывать в данном случае. Иначе как объяснить сегодняшний скандал на закрытом заседании семи министров иностранных дел? Адамасу утром передали просьбу о встрече с его величеством Абдуллой ибн Азизом, от которой Леопард даже не рискнул бы отказаться. Каким бы неудобным политиком и суровым человеком Абдулла ни был, но его уважали почти все правители, причем не только региональные. О причине встречи, естественно, не сообщалось, но Томми уже тогда заподозрил вмешательство неучтенных факторов, под которые вчерашние события тоже весьма подходили. Борьба с терроризмом – одно из базовых положений политики Абдуллы, на которых вместе с торговлей нефтью держится сотрудничество с Западом. Но, как известно, в этих играх все зависит от точки зрения и от статуса смотрящего. И кто знает, что за партия разыгрывается сейчас, и кто её главный спонсор?
Неудивительно, что этот незапланированный тет-а-тет затянулся, никто и не ждал оперативности – на Востоке это вообще дурной тон. Томми за годы своих вояжей по миру успел подзабыть, как это бывает – и шейхи, и недавние бедуины не торопятся по жизни. Несолидно, блин. И теперь из-за этих самых традиций голова несчастного адъютанта разрывалась от сразу трех активных каналов связи, по которым ему докладывали стремительно меняющуюся обстановку, а он в свою очередь шифровал все Адаму.
«Хабиби, катарский и бахрейнский коллеги Имрана устроили холивар прямо посреди «пикника» и психанули, хлопнув дверьми. Чуть до дуэли не дошло. Имран говорит, битьем посуды не ограничится. Наиль пытается разрулить. Вы скоро?»
И хотя в ответ пришел лишь подтверждающий сигнал, что Леопард все понял и владеет ситуацией, Томми будто слышал, как принц чертыхается на как минимум трех языках. Дальше время словно взбесилось - то тянулось, то неслось вскачь, давая передышки лишь в период обязательных для всех нынешних гостей молитв и трапез.
Скандал разгорелся нешуточный, потому что в пылу заявлений министров всплыли и другие нюансы. В результате уже в экономическом секторе саммита окончательно похоронили идею единой валюты, а в кулуарах витали разговоры, что не стоит саудитам так давить авторитетом в области внешней политики, мол, остальные суверенные монархии и сами могут разобраться. Ценой всего таланта Аль Намиров и опыта Имрана и их союзников удалось смягчить острые углы и немного сгладить конфликт, озвучив самое компромиссное из возможных в этой ситуации коммюнике. Но и это не помешало катарской делегации в полном составе свалить ранее положенного, а бахрейнцам и саудитам отказаться от культурной программы на вечер – домой спешат просить аллаха помочь образумить оппонентов. Дурдом, мать его!
Дурдом, в котором самыми спокойными Томми показались оманцы во главе со своим «Султаном-среди-Кракенов». Собирая информацию и следя за работой всех служб безопасности Аль Намира, Томми не мог не обращать внимания и на другие не задокументированные вещи: взгляды, жесты, обрывки фраз и даже позы. И выводы почему-то напрягали – словно он, Джарван, что-то упускал, чуя скрытую угрозу, но не в состоянии поймать её за хвост. Но одно странное обстоятельство в голове угнездилось прочно – султан Умар слишком явно опекает своего «брата и друга» Адамаса. Или даже не опекает, а затягивает своими щупальцами в чертов омут. А как иначе расценить пожелание его султанского величества именно сегодня, прямо после подписания всех бумаг посетить знаменитые Королевские бани: «… узким кругом близких друзей для снятия напряжения и просветления мыслей и чувств». Нирваны ему там захотелось, ****ь!
- Джарван, ну что ты так беспокоишься? Охрану ты сам лично проверял, разве нет? Хаммам* на территории дворцового комплекса – мышь не проскочит. А, кроме того, эта традиция заложена ещё нашими предками – отказать значит обидеть. Вон Хамран и АльСайед* тоже идут. Пусть и ненадолго - им сегодня же надо в Абу-Даби вернуться. Так что не волнуйся! – Адамас как-то слишком смущенно улыбнулся и снова повернулся к гардеробу – как же, «Кракен» уже ждет!
- Там даже связи нормальной не будет, если что… Блин… И эти террористы ***вы!.. – скрыть досаду за бранью в адрес где-то окопавшихся экстремистов было единственным выходом, иначе вся эта сцена слишком напоминала упреки ревнивой «женушки» собирающемуся весело гульнуть «муженьку». Как же бесит! Самое паскудное, что пойти и «очистить свои мысли и чувства» вместе со всей этой высокородной командой, «Джарван-генерал-адъютант» не мог из соображений субординации, а вот «гали-и-в-некотором-смысле-брат», скорее всего, мог, но только во вполне определенном статусе. Фак! Он мог бы там быть ещё и по праву рождения – у Синхар была такая привилегия. Была…
Вот именно, что была. А теперь он, наследник Синхар, проводив друга «очищаться» с не пойми кем, вынужден занять себя работой, чтобы не материть всё и всех, кто попадался ему на пути, даже несчастных морских гадов в аквариуме, особенно их! Ведь это их сородич загребает сейчас своими клешнями в шикарном намирском бассейне и демонстрирует Леопарду свои накачанные щупальца!
- Дерьмо! Какое же дерьмо! – бедному Айзеку вот уже час приходилось выслушивать подобные выражения по поводу и без. Томми бесило все: каждая рожа на добытых Айзеком фотках кандидатов в террористы, каждый нерасшифрованный символ в скрытой переписке двух вражеских агентов, каждый понимающий взгляд друга, выглядывающего из-за соседнего ноута. ****ь, да что же такое, а?!
- Ти Джи, да не бери ты в голову – все образуется. Ещё немного и…
- Да хрен там! Ещё немного и я всё к ***м собачим!.. О, фааак… гребаные бани, нах, неприступная крепость, мать его!.. – крутящийся стул грохнул на паркет – аж в ушах зазвенело! - но Томми легче не стало, о, нет.
- Ну почему же – неприступная? Очень даже доступная… для знающих людей, - хитрое подмигивание хакера взбеленило ещё больше, и кровь волной хлынула к лицу. Это он на что намекает, а?!
- Эй-эй, полегче! Хрупкая вещь, раздавишь! – чуть было не смятый девайс был срочно забран из рук взбесившегося «волка». – Давай я включу камеру, и ты сам посмотришь, что там все нормаль…
- Что?! Так включай уже, блин! – и было не до вопросов, кто и когда (и зачем!) установил чертовы камеры наблюдения в королевской бане. Главное – результат! Перед глазами плыло от нетерпения, но даже в таком состоянии картинка сразу вонзилась в мозг бедного и, возможно, уже рогатого гали: у края шикарного бассейна в интимном полумраке и клубах пара сплелись в объятьях два обнаженных тела. И даже в таких условиях не опознать в одном из них Леопарда Томми не мог.
Зато смог вырубить хакерский монитор, почти не сломав его, смог вполне членораздельно приказать Айзеку забыть этот канал для собственной же безопасности, смог выпереть друга из лаборатории и послать спать. Он даже был в состоянии вспомнить тот чертов потайной ход в гребаную баню, чтобы домчаться туда за семь минут. А вот чего он совсем не смог, так это не представлять в своем извращенном увиденным мозгу, что ОНИ там могут успеть сделать за эти хреновы семь минут! И воспоминания о недавнем «танцевальном вечере» и его последствиях всплыли очень некстати. Гребаный Кракен, скрутивший ЕГО Леопарда. Чертов Умар, который, как выяснилось, ОЧЕНЬ даже по мальчикам, и его, Джарвана, Адам, попавший в руки этому красавчику-монстру… ****ь, как же теперь не хватает хоть одной сабли в руках – укоротить чертовы щупальца!
- Мой… мой Леопард тебе не по зубам, смазливая сука! –гулкое эхо полетело впереди бегущего адъютанта, даже оно боится сейчас Томми. И какая-то охрана ему точно не указ.
- Господа!.. Ваше величество… Ваше высочество… Прошу прощения, что помешал!.. - в темноте и в пару сходу разглядеть почти ничего не удалось. Только сверкнувшие две пары глаз. - Но дело не терпит отлагательств… Вопрос жизненно важный, мой принц!..
7-5.
"Политика на Востоке, сынок, это вечно кипящий котел со змеями, которые никогда не устанут шипеть друг на друга и плеваться ядом. И даже когда они сплетаются в клубок, то только затем, чтобы вонзить в шею соседа свои зубы".
Не раз и не два вспоминал принц-регент за эти дни мудрые слова своего отца Адиля Аль Намира, сказанные ему в не такой уж и далекой юности. Семь государств, семь правителей, каждый из которых хочет добиться своего, откусить побольше от общего пирога, не считаясь с нуждами соседей. Адаму казалось, что он постарел лет на десять только за первый день саммита, а с таким трудом составленная программа этого важного для всех восточных стран мероприятия полетела к чертям уже следующим утром.
- Его величество, король Саудовской Аравии, Абдулла ибн Азиз просит о срочной и чрезвычайно важной встрече тет-а-тет.
У Адамаса от этой новости засосало под ложечкой. Король Абдулла был тем еще закостенелым самодуром, смотрящим на все попытки соседей перенять опыт Запада с презрением и негодованием. Надо ли говорить, что Беш-Нимра была ему словно кость поперек горла, а "выскочка" наследный принц, волею случая оказавшийся у власти раньше срока и посмевший узаконить свои мерзкие содомитские наклонности, вероятно, стоял первым в очереди на сожжение, если бы только у Абдуллы была на то власть. И все же правитель Саудии был в первую очередь политиком и заботился о безопасности - собственной, своей семьи и своего народа.
- …Вы знаете, принц, как я отношусь ко многим нововведениям, за которые ратуете вы и вам подобные… но хотел бы сейчас повести речь не об этом.
С начала встречи прошло около получаса, и Адамас не мог поверить, что после всех положенных витиеватых приветствий, разговоров о здоровье родных и прогнозов на ближайшие верблюжьи скачки король, наконец-то, перешел к главному.
- Когда-то ваш отец, досточтимый эмир Адиль Аль Намир, да пошлет Аллах ему исцеление и долгие годы жизни, а врагам его справедливое возмездие, оказал мне услугу. Пророк наш Мухаммед учит всегда воздавать за добро и платить долги. И потому мой священный долг предупредить вас, принц…
Все, что происходило с Адамом в этот последний год и, особенно, в последний месяц, очень часто напоминало какой-то больной сон, от которого хотелось очнуться, снова почувствовать себя живым, свободным, хозяином своей судьбы. Слушая о готовящемся покушении на себя и своих близких, пытаясь осознать, насколько близко на этот раз смерть подошла к его семье, Леопард ощущал не страх даже – обреченность. Мозг, уже не затуманенный паникой, подмечал и запоминал каждый нюанс, видя гораздо больше, чем его величество король Абдулла хотел показать.
«А ведь тебе страшно, непримиримый воин Аллаха. Похоже, твой избалованный сынок, и правда, влип по самые яйца. И никакой долг тут совершенно ни при чем. Просто ты знаешь, что если не предупредить меня сейчас, потом всех собак повесят на тебя, сделают твое королевство крайним во всех политических раздорах на Востоке. Ну что же, попробуем помочь друг другу… пока я еще жив…»
Ближе к концу этого, действительно, важного разговора от Томми стали поступать тревожные новости. Пока неизвестные враги Беш-Нимры планировали посеять смуту между восточными государствами руками саудитов, некоторые правители Аравийского полуострова неплохо справлялись и без посторонней помощи.
- …Короче, Катар и Бахрейн мы можем вычеркивать из списка гостей на завтрашние мероприятия, - посеревший от злости и напряжения последних часов Нил докладывал о разразившемся утром скандале лично, пока Адамас переодевался для следующего политического раунда. – Эти упертые бараны наговорили друг другу столько… что если бы Имран не выдворил накануне всех представителей прессы, сейчас мы бы уже разгребали дерьмо на мировом уровне. Приплели всех – и нас, и оманцев, и саудитов, а заодно и про Америку с Великобританией вспомнили. Насилу растащил их по разным комнатам. Катарцы уже свалили – тебе переданы глубочайшие извинения и бла-бла-бла. Бахрейнцы отчалят после заключительного заседания. Прости, брат, я сделал все, что мог, но…
Принц и не собирался винить Наиля в чем-либо, он слишком хорошо понимал, на что способны его коллеги, особенно, когда личные амбиции и обиды затуманивают им мозги. Больше всего сейчас Адам хотел, чтобы чертов саммит поскорее закончился, и его оставили в покое в его дворце. А еще жизненно необходимо было увидеть Томми, остаться с ним наедине хотя бы на пять минут, просто прикоснуться, прижать к груди. Но его адъютант сейчас решал с Имраном какие-то важные вопросы безопасности, а Леопарда уже ждали в зале заседаний оставшиеся соседи-правители для подведения итогов этих двух непростых дней.
К вечеру, на который была запланирована культурная программа для гостей, Адамас чувствовал себя настолько выжатым морально и физически, что всерьез опасался сорваться и испортить свой имидж учтивого и радушного хозяина. Неожиданное спасение пришло оттуда, откуда Леопард вряд ли мог его ожидать.
- Послушай, друг, на тебе лица нет. Неужели эти упрямцы, наши досточтимые соседи, так испортили тебе настроение? Надеюсь, со всеми твоими домочадцами все хорошо?
Умар, который эти два дня почти не отходил от Адама и, сказать по правде, оказывал ему немалую поддержку своим участием и согласием со многими выдвинутыми правителем Беш-Нимры проектами, выглядел искренне озабоченным и участливым. Приятно было иметь хоть одного союзника в этом змеином клубке, кого-то, кому можно было доверять.
- Нет, слава Аллаху, у моей семьи все в порядке. Тяжелые дни… много непредвиденных обстоятельств… Я просто устал, пройдет.
Но отделаться от султана Омана и бывшего университетского собутыльника оказалось не так-то просто, да и предложение расслабиться и снять стресс в знаменитых дворцовых банях было более чем своевременным: любители традиций отметят почтение к законам Востока со стороны молодого прогрессивного принца-регента, а остальные, как минимум, подобреют и забудут половину сегодняшних острых углов, о которые оцарапались все без исключения участники саммита.
Только один человек во дворце воспринял идею глав государств посетить хаммам резко отрицательно.
- Там даже связи нормальной не будет, если что… Блин… И эти террористы ***вы!..
Джарван выглядел расстроенным, обиженным и не на шутку встревоженным, и если бы Адам не был так уверен, что друг беспокоится только о его личной безопасности, подумал бы, что «волчонок» ревнует…
- Не волнуйся за меня. Я еще не слышал, чтобы на кого-то покушались в банях. И со мной там будет Умар, он занимался единоборствами в студенческой юности, он меня защитит, если что. Ну же, не вешай нос!
Образ потемневшего, как туча, Джарвана преследовал принца до самых бань. А потом неспешное традиционное омовение, чередование термальных комнат с разной температурой и прохладных бассейнов, сдобренное ароматным чаем и сладостями, вытеснили из головы Леопарда все тревожные мысли. Ну, или почти все.
- Зря ты отказался от массажа, мой друг. Я же вижу, что ты не можешь расслабиться до конца – у тебя на лице все написано. – Умар продолжал заботиться о своем старом приятеле и здесь, иногда, довольно часто, весьма беспардонно нарушая личное пространство принца. Не то, чтобы это раздражало, просто… казалось странным и не совсем уместным, в конце концов, не настолько уж близко они дружили в бытность студентами. Но на фоне остальных проблем саммита это повышенное стремление султана Омана к некой интимности было такой мелочью, что Адамас решил не придавать ему значения.
- Мне и не положено расслабляться до конца, во всяком случае, до конца саммита точно, - попробовал отшутиться принц. – Ох, не думал, что мантия отца покажется мне настолько тяжелой. И как ты справляешься со всем этим уже два года?
- Стараюсь не нервничать по пустякам. Но поначалу тоже приходилось несладко. Ты привыкнешь, вот увидишь. Хочешь, помассирую тебе виски? Правда, Адам, я не могу смотреть на эту складку между твоими прекрасными бровями, я уже и забыл, каким веселым и улыбчивым ты можешь быть!
Это все больше походило на флирт. Адам, как мог, старался переводить темы на нейтральные или рабочие, улыбался и демонстрировал благодарность и дружелюбие, но внутренний радар зашкаливало от чувства опасности… в данном случае, за собственный зад. Черт побери, неужели эти намеки на «сексуальную всеядность», которые Умар позволял себе в Лондоне, на самом деле, правда?!
Отвертеться от массажа головы принцу не удалось. Надо отдать должное султану, у него действительно были умелые и сильные пальцы, если бы они еще и не опускались с каждым разом все ниже на шею, плечи и спину Леопарда, было бы идеально. Разогретое хаммамом тело начало потихоньку реагировать на эти вполне конкретные поползновения, и его трудно было винить, учитывая, сколько уже времени оно не получало нормальной сексуальной разрядки, вот только сердце и мозг противились всему происходящему все сильнее с каждой минутой.
«Что бы подумал мой Джарван, если бы увидел это?! Черт, надо срочно выбираться из лап Умара, пока еще можно обойтись без политического скандала!»
Но сделать что-либо для спасения своей чести принц просто не успел.
- Господа!.. Ваше величество… Ваше высочество… Прошу прощения, что помешал. - Голос Томми разорвал тишину и заставил Адамаса вздрогнуть всем телом, инстинктивно отодвигаясь от султана. - Дело не терпит отлагательств… Вопрос жизненно важный, мой принц!..
Глупее Адам себя еще не чувствовал. В один миг перед глазами пронеслись все возможные реакции на данный вопиющий инцидент. Постороннее лицо проникло в святая святых, королевский хаммам, нарушив уединение глав государств – это раз, и именно так ситуация выглядит для султана. Двое правителей соседних стран застуканы чуть ли не за интимом посреди важного политического саммита – это два! Если бы об этом пронюхали газетчики или шпионы любого из соседей, Беш-Нимру завтра же стерли бы с лица земли. Но хуже всего было то, что Томми увидел, как Умар обхаживает его Леопарда, и Адаму не нужно было спрашивать, что именно «волчонок» успел подумать – все было прекрасно видно по его взгляду.
- Джарван? Прошу прощения, султан, это мой личный адъютант… и мой гали, у него есть особый доступ к моей персоне в любых обстоятельствах.
Умар задрал бровь и демонстративно медленно убрал руки от спины принца, даже не скрывая усмешку и любопытные взгляды в сторону нарушителя их покоя. А Адам шестым чувством понял, что сейчас его очередь спасать Томми – любой ценой.
- По всей видимости, у тебя действительно что-то невероятно важное, так? Прошу меня простить, ваше величество, я должен выслушать донесение, а затем… надеюсь, что смогу снова присоединиться к вам.
Жестом указав Джарвану на дверь в комнату отдыха, Адамас вылез из бассейна, обернул бедра простыней и последовал за своим адъютантом, совершенно не зная, чего ему ждать. Что сейчас будет – сцена ревности? Или у Томми, и правда, есть какие-то важные вести? Черт возьми, неужели что-то еще произошло за эти два часа?!
- Томми? Что-то случилось? На тебе лица нет! Что?! Отец… с ним что-то?
Глаза Джарвана изумленно округлились и он энергично замотал головой, наконец, подняв взгляд от мокрой груди своего принца и посмотрев ему в лицо.
- Нет, нет, что ты! Все в порядке! В смысле… со всеми нашими… твоими все в порядке!
- Слава богу! Но что тогда? Что такого срочного произошло?
Кажется, в театре это называется «немая сцена». Адам напряженно всматривался в глаза своего гали, тот в свою очередь, не мигая, смотрел на принца. Молчание затягивалось и начинало тяготить обоих, Адамас уже чувствовал, что теряет терпение, как вдруг его осенило.
«Жизненно важный вопрос, Джарван?»
- Томми? Так что ты хотел мне сказать?
- А… Ну…
Принц изо всех сил сдерживался, чтобы не расплыться в понимающей улыбке, но это бы добило Томми окончательно, он и так уже был готов провалиться сквозь пол, судя по выражению его стремительно краснеющего лица. Хотя, по-видимому, он еще не намерен был сдаваться.
- Камеры! Айзек выяснил, что здесь установлены камеры слежения, и… Кто-то мог подсмотреть или даже подслушать, о чем вы тут… в общем…
«Кто-то явно насмотрелся того, чем мы тут занимаемся, да, Томми? Ох, волчонок…»
- Ясно. Иди в наши покои, Джарван. Я скоро приду.
Судя по тому, как горе-гали беспрекословно выполнил приказ, он и сам понял, в какую ловушку себя загнал. Ситуация была настолько глупой и очевидной, что Адамас очень бы удивился, если его адъютант все же сумел бы выкрутиться и придумать правдоподобную причину своего вторжения.
«Нет, хабиби, теперь ты попал. Как бы мне не пришлось благодарить Умара за его настойчивость…»
Кстати об Умаре. Чертыхнувшись про себя, Адам набрал в грудь воздуха, изобразил на лице крайнюю озабоченность и вернулся в зал с бассейном. Пара фраз, которые должны были убедить султана в серьезности полученного донесения, предложение в ближайшем будущем встретиться только вдвоем и обсудить взаимовыгодные для обоих государств проекты сотрудничества, несколько искренних обезоруживающих улыбок… Адамас надеялся, что Умар поймет и не станет использовать произошедший инцидент в качестве предлога для охлаждения их отношений, в том числе и политических. А пока у принца-регента были другие, более насущные заботы.
Томми нашелся в спальне – с торчащей во все стороны челкой, которую явно нещадно лохматили в течение последних десяти минут, с потерянным настороженным взглядом затравленного волка, не видящего путей к отступлению. И в этот раз Адам не собирался ему помогать.
- Ну вот, теперь я полностью в ТВОЕМ распоряжении, хабиби. Так что на самом деле произошло настолько важного, что позволило тебе нарушить все правила дворца и ворваться в королевские бани? Ммм?
Чувствуя, что сейчас именно он владеет ситуацией, принц неспешно подошел к столику с напитками, налил в бокал вина и сделал пару глотков, после чего вернулся к кровати и картинно разлегся на ней, наблюдая за хаотичными метаниями своего гали: от двери к окну, от окна к диванчику для отдыха, оттуда снова на середину комнаты.
- Томми… Иди сюда, присядь.
То, с какой осторожностью Джарван подошел к кровати, наводило на мысли, что она, по меньшей мере, заминирована. Но может, он не так уж неправ? Сейчас это выяснится…
- Молчишь? Хочешь, я расскажу за тебя?
Адам старался говорить как можно мягче, без давления, но в то же время настойчиво, заранее обрубая все попытки сопротивляться. Получалось нечто среднее между приказом и соблазнением, но Томми слушался, а значит, принц все делал правильно. И сейчас Адамас осторожно взял своего адъютанта за руку, погладил ее кончиками пальцев и придвинулся ближе, почти вплотную, отлично замечая, как взволнованно дышит его «волчонок».
- У тебя ведь нет ничего важного для донесения мне, так? Ничего такого, что не подождало бы пару часов? – Адам говорил все тише, приближая губы к порозовевшему уху Джарвана, не торопясь и боясь спугнуть кажущуюся покорность псевдо-гали.
- Ты увидел, что мы с Умаром остались вдвоем? Ты… ты приревновал меня, Томми?
Джарван резко повернул голову в его сторону, судорожно вдохнул сквозь зубы. Темное пламя в глазах друга окатило принца волной жара.
7-6.
«Идиот! Томас Аль Джаун, ты конченый идиот! Черт, это же надо так лохануться, Отелло гребаный! И что теперь, а?!»
Как сильно отличался его настрой сейчас, на обратном пути из чертовых бань – не сравнить с тем, что кипело в крови ещё полчаса назад. Также как не сравнить разозленного волка-собственника с нашкодившим щенком, поджавшим хвост – разница била по мозгам и разливалась очередным стыдливым румянцем по щекам.
Каких-то полчаса, но за это ничтожное время в голове и теле Джарвана произошел вероломный заговор с переворотом, сексуальная революция, ****ь! Оказывается, вот чего не хватало для полной капитуляции – всего лишь увидеть своего Леопарда в руках чужого матерого самца, который и не думал скрывать насмешки, глядя на ворвавшегося расхристанного гали.
Капец! Томми словно видел себя со стороны – глазами этого Кракена, уже успевшего опутать своими загребущими щупальцами разомлевшего принца – и снова горел от стыда и злости… Но только от злости ли?
Да, сначала Томми готов был кинуться прямо в бассейн, вырвать обалдевшего Леопарда из клешней этого «членистоногого» и навешать ****юлей коварному соблазнителю чужих принцев. Но ещё больше Томми психовал от одной мысли, что самому Адамасу могло нравиться в жарких объятьях «распрекрасного» султана - вот кто, не стесняясь, проявлял инициативу и точно уж не терзался проблемами своей ориентации или угрозами многолетней дружбе! Хотя… Кто знает, как они там с Аль Намиром дружили в своем чертовом Лондоне? Фак!
Удача в последний момент ухмыльнулась незадачливому гали-адъютанту, и он, слава яйцам, никого не встретил во время своей перебежки в покои. И это бегство можно было бы назвать удавшимся, если бы не муки проснувшейся совести: Адамасу наверняка долго придется расхлебывать дурацкую выходку горе-гали. Вряд ли Умар будет предавать огласке подробности этого досадного инцидента со своим участием, но вот охрана теперь почти в курсе томминых «дипломатических успехов»: как подгадил отдых монархам и каким придурком себя выставил. Ревнивым придурком. Ревнивым и жалким, блин.
Джарван метался по комнатам, пиная по пути мебель, сбивая ковры, выпил залпом какой-то напиток, налитый из первого попавшегося графина, и не почувствовал вкуса, умылся холодной водой, чуть было не сунув всю голову под кран, но так и не смог успокоиться. Сбежать от собственных мыслей и чувств нереально, особенно если внутри роится что-то странное, но очень голодное – клубок подавляемых ранее желаний, которые успели созреть и вот-вот рванут, и тогда, возможно, вряд ли удастся выжить тому прежнему «волчонку», каким он был до этого дня.
Ощущение надвигающейся грозы, именно настоящей «взрослой» грозы посреди пустыни, когда все замерло, застыло, прежде чем грохнуть с небес наповал. Растерянность, почти на грани паники – нет сил бежать и нет желания смыться, но страшно, как же, ****ь, страшно!
Томми сполз по стенке их огромной спальни, назначение которой наконец осознал всерьез – чем ещё кроме сна в ней может заниматься Леопард. Чем он мог бы заниматься с гали, если бы тот был настоящим, а не поджавшим хвост напуганным щеночком.
«А ведь хочется, тебе же очень хотелось быть там, в том чертовом бассейне рядом с ним, обнимая его, прикасаясь к бесстыжим веснушкам… везде, собирая губами капельки воды или пота, спутать своими руками, ногами и не отпускать, черт возьми, никогда не отпускать!..»
Скорее бы все решилось, сколько же можно терпеть? Ещё немного, и его разорвет на кучу маленьких дрожащих от страха «волчат». Невозможно вот так сидеть на полу и ждать гнева Леопарда или чего похлеще в его же исполнении. Страшно, мать его, но пусть быстрее!..
Ха, мечты сбываются, да? Тихий шорох шагов подкрадывающегося хищника моментом вызвал толпу мурашек по спине, волосы встали дыбом… по всему телу! Дьявол!
- Ну вот, теперь я полностью в ТВОЕМ распоряжении, хабиби. Так что на самом деле произошло настолько важного, что позволило тебе нарушить все правила дворца и ворваться в бани? Ммм?
В Леопарда точно вселился демон, очень обольстительный и настойчивый демон. Даже слишком, как на бедного, заблудившегося в своих желаниях «волка». Хищная грация, уверенный, будто все знающий взгляд заворожили ещё до того, как персональный хищник заговорил. А когда это случилось, несчастный испуганный зверек в Томми заметался по комнате, не находя себе места. Зато Адам быстро определил то самое томмино место на чертовом сексодроме рядом с ним. Очень близко, на расстоянии одного вздоха…
- Ты увидел, что мы с Умаром остались вдвоем? Ты… ты приревновал меня, Томми? – все волосы на всем гребаном теле встали дыбом от провокационного шепота в ухо, а Томми, до этого пялившийся на свою мелко дрожащую ладонь в руках Леопарда, подавился воздухом.
Синие колдовские глазищи сверкали в интимном полумраке спальни, и Томми хотел бы утонуть в них нафиг, лишь бы не понимать убийственно правдивого смысла слов, медленно срывающихся с секси губ. Патока с перцем, ****ь! Наркотик с сиропом, афродизиак с нейропаралитиком, мать его! Вишенка на тротиловом тортике, и свечки уже горят!
- … ну же, хабиби, скажи мне… - но Томми завис, как никогда понимая, что сбежать не получится, отвертеться не выйдет, да и шутить теперь не стоит. Какие тут шутки? Все по-взрослому, детка! Собственное тело со всеми потрохами мысленно уже там, в крепких объятьях любимого соблазнителя, сгорает от желания поскорее облизать золотистую кожу, прикусить пухлые губы, не стесняясь самых пошлых стонов…
Бля, так в чем же дело? Разве ты сам не хочешь того же, Томас Аль Джаун? Не об этом ли ты запрещал себе думать, но все равно мечтал? И ведь уже смирился, сдался единственному, кого признавал над собой. Чтобы всегда рядом, пока ОН будет с тобой, пока будет также держать за руку и так смотреть, прямо в чертово сердце…
Адамас терпеливо ждал, не собираясь облегчать Томми жизнь, предоставляя выбор, свободу уйти или остаться. Ох, Леопард, выбора-то нет, он давно уже сделан – целую жизнь и пару дней назад, во время того самого «волчьего» танца.
- Тоооммиии?.. – какие-то особые обертона в тихом голосе заставили Томми вдруг отвести взгляд, пряча лицо за вспотевшими ладонями. Затем, почти сразу, шумно выдохнув, вскочить и схватить недопитый принцем бокал. Пофиг, что рубиновые капли скатились за воротник, плевать, что сердце снова как бешеное бьется о ребра. К черту опустевший бокал, к дьяволу дурацкие пуговицы на рубашке, что не дают свободно вздохнуть. Осталось только облизать липкие от вина губы и сделать последний шаг.
- Д-да, Адамас. Я. Тебя. Ревную! Ревную к твоему гребаному Кракену и половине чертового мира! И вообще!..
Что там «вообще» осталось за кадром, да и неважно – все слова и мысли смыло адское цунами, стоило только увидеть дикий победный блеск в глазах Аль Намира, на которого Джарван совершенно по-звериному запрыгнул, наваливаясь всем своим неловким телом. Ни одной лишней секунды на раздумья, никаких предупреждений больше – только схватить, притянуть к себе и с силой прижаться губами, вломиться языком и захватить целиком так долго дразнивший его рот.
Безумие. Но как же классно!..
- Ммм-мо-ой!..
7-7.
Что такого произошло со звездами в этот странный вечер?! Цепь событий, приведших к этому моменту настоящей правды между ними двумя, была настолько витиеватой и запутанной, что вряд ли кто-нибудь смог бы ее разобрать, разложить «по полочкам», увидеть в ней логику. Но так ли это важно, если вот прямо сейчас, в этот самый миг, в руках Леопарда самое дорогое, что есть для него в этом мире – его непокорный Джарван, весь, целиком, от кончиков пальцев на ногах до торчащей светлой прядки на макушке. Адамас уже знал, что когда-нибудь это произойдет. Он был уверен, что рано или поздно «волчонок» упадет в его объятия, и их отношения перестанут быть только дружескими. Правда, вряд ли принц мог предугадать, что это произойдет именно так.
Соблазнять девственников, да еще таких, которыми дорожишь больше собственной жизни, положено мягко, никуда не торопясь, заставляя терять голову от поцелуя к поцелую, от прикосновения к прикосновению… Но как быть, если пресловутый девственник сам набрасывается на тебя с жаркими поцелуями, напрочь взрывая твой мозг и лишая самообладания?!
Их первый настоящий поцелуй напоминал схватку двух диких зверей: тот же пыл, то же напряжение и стремление не уступать другому ни на секунду. Жар сильного гибкого тела, навалившегося сверху, запах чужого возбуждения, вкус близкой победы – все это могло свести с ума еще до самой кульминации сегодняшнего вечера, но не имело права закончиться слишком быстро. Джарван оказался куда более решительным и страстным, чем принц мог предположить даже в самых смелых своих мечтаниях. Адаму пришлось приложить немало усилий, чтобы окончательно перехватить инициативу и утвердить свою ведущую позицию, но как только «волчонок» оказался на спине, прижатый к кровати, выгнувшись навстречу и запрокинув голову, принц осознал, что вот сейчас – наконец – победил.
- Томми… Хабиби… Мой… Джарван…
Он шептал срывающимся голосом, пытаясь одновременно вжаться в покорное теперь тело любимого «волчонка» и насладиться зрелищем, которым грезил последние ночи: возбужденный, растрепанный, не просто желанный, но желающий того же, что и сам Адам, его гали был дьявольски красив в эти минуты. Огонь нетерпения и страсти делали глаза Томми практически черными – растопленный темный шоколад в обрамлении чуть слипшихся длинных ресниц, это завораживало и могло бы даже испугать, но не в этой ситуации.
- Хочу… Хочу тебя всего… Сейчас, Томми… Хочу тебя…
Адамас видел по реакции Джарвана, что сегодня ему можно не спрашивать разрешения. «Волчонка» вело от каждого прикосновения, прошивало разрядом удовольствия, которое принц чувствовал своей кожей даже через плотную ткань длинной рубахи, сейчас с ним можно было делать все, что захочется, но… Вероятно, это было маленькой местью за все те дни и ночи рядом, случайные касания, игривые взгляды и «дружеские» объятия. Леопард хотел получить согласие – право – на полное обладание этим человеком, со всеми потрохами, без страха, что утром придется оправдываться или видеть, как Джарван прячет глаза. Черт знает, почему это стало навязчивой идеей в такой момент, когда мозг уже должен был уступить и капитулировать перед желанием.
- Томми… Скажи мне… Скажи «да», только одно слово…
Ладони Адама ловили дрожь любимого тела, пробравшись под рубашку, лаская вздымающуюся от рваного дыхания грудь и плоский живот, их бедра терлись друг о друга, не дожидаясь, когда там хозяева закончат свои странные игры, а приоткрытый рот «волчонка» манил, обещал райское наслаждение. Принц даже почти сдался, сам потянулся к пересохшим от желания губам, но был остановлен на полпути сильными пальцами, вцепившимися в его шевелюру.
- Да. Твою мать, Адамас, ДА!.. Сейчас…
Все, больше никаких преград. И поцелуй, заглушивший стоны и дальнейшие проклятья, заставил их обоих забыть про время, условности, все бывшие сомнения. Избавляя Томми от одежды, принц наслаждался прикосновениями к каждому оголяющемуся участку бледной кожи своего гали, лаская его пальцами, а затем губами и языком. Изучать заново, теперь уже не только взглядами исподтишка, слушать, как музыку, глухие стоны и звонкие вскрики, руководствоваться ими, запоминая, где у «волчонка» находятся самые чувствительные местечки.
Впрочем, совсем скоро Адам убедился, что его Джарван весь состоит из эрогенных зон. Аллах свидетель, что принц не имел недостатка в опыте подобных отношений, но вряд ли в постели наследника когда-то был кто-либо настолько страстный, так неудержимо жаждущий ласк. Томми был ненасытным и нетерпеливым одновременно. Задыхаясь от собственного возбуждения и еле сдерживаемого желания, Адамас то и дело оказывался перед тяжелейшим выбором: продолжать доводить своего горячего гали до безумия, наслаждаясь его искренними стонами и хриплыми выдохами, или поддаться на недвусмысленные движения бедрами, содрать с гнусного провокатора штаны и дать ему, наконец, все то и так полно, как он хочет.
Пытка ласками и поцелуями продолжалась не так уж и долго, как бы принцу ни хотелось изучить и пометить своими прикосновениями каждый сантиметр давно желанного тела. Они оба слишком сильно и давно хотели этого, жаждали соединиться по-настоящему, слиться в одно, почувствовать друг друга частью себя. Адам метался по спальне в поисках презервативов и заветного тюбика с гелем и старательно отгонял от себя вновь возникшие страхи и мысли о том, сможет ли он доставить Джарвану удовольствие, уменьшить боль, оправдать, наконец, его ожидания. Но стоило принцу увидеть раскинувшегося на кровати Томми, с широко расставленными бедрами, заведенными за голову руками и нетерпеливым темным взглядом, как все сомнения разлетелись вдребезги, оставив после себя лишь дрожь предвкушения.
Медленно подойти к кровати и, не сводя глаз с раскрасневшегося лица «волчонка», неспешно раскатать презерватив по своему внушительному достоинству – на это у Адамаса хватило выдержки. Но после того как Томми взглядом облизал торчащий член принца, вздернул вверх бровь и хрипло выдохнул: «О, фак…», Леопард пропал. Он сам не понял, как оказался между разведенных бедер Джарвана, с рычанием впиваясь губами в основание его шеи, стискивая в ладонях горячие ягодицы, вжимая Томми животом в свой пах. Разбросанные по постели подушки оказались как нельзя кстати, гель с охлаждающим эффектом даже не растекся по сбитым в ком простыням, зато обильно покрыл задницу «волчонка» и монаршее достоинство, Адам почти гордился собой, но черт возьми, как же страшно было чувствовать чужой испуг, осторожно протискивая внутрь разгоряченного тела один, а затем и второй пальцы, мысленно уговаривая любимого расслабиться, потерпеть, поверить. Говорят, любой мужчина испытывает первобытную радость, обнаруживая под собой девственницу – или девственника, не большая разница. Черта с два! Адам сейчас был бы счастлив, если бы внутри Томми не было бы настолько тесно, а сам «волчонок» не сжимался бы так судорожно на каждое движение пальцев в нем. Принц проявлял чудеса выдержки и терпения, покрывая поцелуями шею и грудь своего гали, поворачивая пальцы в жаркой тесноте его тела, массируя изнутри, подготавливая к неизбежной боли. Он почти отчаялся что-то изменить, когда Томми вдруг вздрогнул всем телом, распахнув глаза и судорожно вдохнув, после чего осторожно насадился на пальцы Адама сам, всхлипывая от новых ощущений.
- О фак… Адам, боже… ааааххх!..
- О, дааа… да, хабиби, я знаю… Тебе нравится? А вот так?
Еще через пару минут Джарван был более чем готов к основному блюду, принцу даже казалось, что его личный генерал-адъютант просто убьет своего господина, если последний помедлит еще хотя бы мгновение. Нервно облизывая губы, Адамас поправил подушки под мокрой поясницей «волчонка», закинул его ноги себе на плечи и, не сводя взгляд с лихорадочно блестящих черных глаз, сделал первое осторожное движение бедрами, чувствуя, как от сдавливающей жаркой тесноты тела Томми у обоих зашкаливает пульс.
Это было именно так безумно и прекрасно, как Адам представлял себе в своих снах. Это было сильнее и ярче всего, что он когда-либо испытывал с другими. Это было…
Жаркие толчки, созвучные гулкому пульсу, одно дыхание на двоих, кожа к коже, глаза в глаза. Остались далеко позади все мысли о том, как и что нужно делать, в чем проявить осторожность, с чем повременить для первого раза. Всполохи желания и удовольствия в глазах Томми – как янтарные брызги, рваные хриплые выдохи прямо в губы своего принца вместо криков и протяжных стонов. Абсолютная власть над чужим телом и такая же полная капитуляция чужому желанию.
Адамас не мог определить, сколько продолжалось это сладкое сумасшествие, его разрывало надвое от счастья, нежности, гордости, любви, где-то глубоко внутри дрожали победный вопль и недостойные правителя слезы, а сейчас нужно было наслаждаться каждым моментом, отчаянно желая и оттягивая неизбежный финал, к которому оба они были уже так близко.
- О да… да, черт!.. Джарван, дааа!..
Замечтавшись, засмотревшись, позволив себе отдаться удовольствию с головой, принц пропустил момент, когда еще можно было сдержать подступающий оргазм, и теперь тонул в расширившихся зрачках Томми, содрогаясь от последствий «сладкой смерти», из последних сил держась на немеющих руках, чтобы не рухнуть на тяжело дышащего гали всем своим весом. И только осознание того, что «волчонок» все еще не дошел до финала, вернуло Адама на землю, заставив действовать.
- Иди… иди ко мне…
Плавно выскользнув из жаркого тела, Леопард перекатился на бок, укладывая Томми рядом, потянулся к распухшим от поцелуев губам, обхватил ладонью твердый длинный член. Всего нескольких движений по скользкому от естественной смазки стволу хватило, чтобы Джарван забился в руках своего принца, выгнулся, откидывая назад голову, и излился на свой живот с звонким криком, оглушившим их обоих на какое-то время.
7-8.
Если бы Томми был нервной барышней и сохранил возможность адекватно мыслить, то наверняка бы краснел и смущался от каждого прикосновения. Но к счастью - своему и Адама - на невинную девственницу на брачном ложе Джарван походил ещё меньше, чем пустынный волк на пекинеса. Мысли судорожно носились по охваченному любовной лихорадкой мозгу, не поспевая за нахлынувшими ощущениями. Горячо и чувственно, властно и, в то же время, очень бережно Леопард обрушил лавину удовольствия на бедного гали. Впрочем, нет - бедным Томми себя категорически не ощущал. Наоборот, с каждой минутой чувствовал себя если не королем, то, как минимум, счастливчиком-миллиардером, на которого внезапно свалилась удача. Его персональное счастье не желало довольствоваться малым – сумасшедшими поцелуями и крепкими объятьями – ему нужно было всё, весь Томми, со всеми потрохами. Это чувствовалось не только в словах и взглядах, буквально всей кожей Джарван впитывал дикое желание, исходящее от принца. Будто ему своего желания мало, ха!
- Томми… Скажи мне… Скажи «да», только одно слово… - о, фак, какие слова могут быть, когда от странно приятной тяжести тела и слишком умелых всезнающих рук едет крыша, и последний мозг утекает куда-то вниз живота? Но даже последних капель одурманенного желанием разума хватило, чтобы вспомнить, что все решено, и ничего уже не изменится, баста!
- Да. Твою мать, Адамас, ДА!.. Сейчас… - вероятно, когда-нибудь у них будет время романтики, найдутся правильные, нужные слова и возможность ощутить всю прелесть момента. Но не сейчас, черт возьми, не сейчас…
Время теперь измерялось прерывистыми вздохами, хриплым шепотом и бесконечными поцелуями. Одежда стала лишней, и она ушла вместе с остатками смущения и неловкости – свое обнаженное тело не вызывало желания прикрыться от жарких взглядов Леопарда. Вопреки предыдущему опыту и всем существующим комплексам, нетерпеливому томминому телу сейчас хотелось подольше насладиться тем восторгом, что горел в глазах принца. Адаму нравилось все – и бледная кожа, и куча пестрых тату, и далеко не атлетическое сложение. Даже лохматая шевелюра и покусанные губы… О, кажется губы особенно!
Томми не хотел и не мог просто лежать бревном, принимая ласки своего суперсекси-принца. Он не стал удерживать собственные руки, вцепившиеся в чертову рубашку в попытке на фиг сорвать её с Леопарда, с удивительным рвением подставлялся под поцелуи, неистово целовал сам, неловко шарил по телу Адама, стараясь добраться до голой кожи, и почти забыл о каких-то там страхах – не до того было!
А в момент краткой передышки, пока принц носился по спальне, Томми нетерпеливо ерзал на кровати и пожирал глазами мелькавшие перед ним охуительные ноги, задницу. На самом деле, Адам во всей красе и без единого клочка одежды на шикарном теле притягивал не только жадный взгляд – о, его хотелось немедленно потрогать руками и даже облизать языком. Но вздыбленное достоинство истинно королевских размеров будило разные чувства: от восхищения с нотками вполне понятной мужской зависти до очень своевременных опасений. О!..
- Фааак!.. – совсем скоро, все эти великолепные дюймы пристроятся именно к томминой заднице! Холодок страха пробежал по позвоночнику вниз и неслабой волной адреналина ворвался в кровь. Совершенно новое по своей сути возбуждение заставило томмин, тоже не маленький, между прочим, член прижаться к животу, когда без малого два метра грации и желания наконец-то накрыли Томми.
Расслабиться и получать удовольствие? Куда там! Хотелось буквально хватать это удовольствие руками, прижимать к себе, впускать все глубже, жадно хватая густо пропахший сексом и Адамом воздух. Ирреальное стремление вобрать в себя ещё больше Адама напрочь заглушило неприятные ощущения в предоставленной в полное владение скользким пальцам заднице. О, эти пальцы! Они знали о Томми то, чего не знал он сам, нашли в нем «кнопку», выключившую любые сомнения. Так что он даже сам начал совершенно бесстыдно насаживаться в попытке повторить мозговыносящий эффект, торопя события и надеясь на ещё большее удовольствие.
Бояться боли Джарван разучился ещё в детстве, так что она его почти не отвлекала. Он завис на другом, вглядываясь в разгоряченное лицо Леопарда, шалея от сверкающих синих глаз, тихого срывающегося шепота и млея под сильным телом, за которое хотелось ухватиться всеми конечностями. Избыток эмоций выливался хриплыми стонами, неприличными выкриками и многочисленными засосами, расцветившими шею и плечи принца. Они оба словно решили срочно пометить свою территорию, своего человека, чтобы не осталось ни малейших сомнений, кто кому принадлежит. С каждым толчком все глубже друг в друга, с каждым вздохом все ближе. Так правильно, только так и надо!
Томми хотел запомнить, навеки вбить в свою память эту ночь. Но его так быстро повело, что ничего связного в голове не осталось – только Леопард, везде один он, словно они уже срослись кожей, нервами, всем телом. Не секс, а светопреставление какое-то с кучей откровений, в том числе о себе самом: оказывается, он, Джарван, умеет так пошло стонать, всхлипывать, требовать, и подставляться, чувствуя совершенно не свойственные обычному парню вещи. Способен выгибаться навстречу Адаму, мечтая, чтобы член, в рваном ритме вбивающийся в него, ещё раз проехался по тому самому месту, чтоб искры из глаз и током по всему телу. О, да, именно так!
Адам даже кончает феерично, хотя для Томми ещё рано. Горячая пульсация внутри до чертиков приятна, но её все же мало. И Томми бесстыдно трется своим твердым членом о любимого принца, ловя последние волны его оргазма.
- Хабиби… Пожалуйста!.. Адам!..
Жаркий поцелуй и крепкая ладонь на изнывающем органе вырывают из охрипшего горла какие-то совсем кошачьи звуки, но Томми все равно. Жадным языком и распухшими губами он ловит улыбку Адама и атакует его рот.
- Да!.. Так!.. Ещё!.. О, да! - между укусами и поцелуями промежуток все меньше, пальцы запутались в темной гриве, а ногти скользят по мокрым от пота веснушкам – ну давай же, давай!
- ЕЩЁ! Йуманни*, ещё!.. ДА! – оргазм накрывает пьяной волной, сперма толчками заливает живот, а Томми все ещё дрожит и выгибается в крепких объятьях своего йуманни, своей лучшей половинки.
Адам тихо смеётся и целует мокрый лоб и закрытые глаза Томми, а потом, причмокивая, смачно облизывается. И вот на губах прибалдевшего гали странный солоноватый поцелуй.
- Ты очень вкусный, мой волчонок! Самый лучший и… мой! – проникновенный голос окончательно растрогал, и Томми не рискнул отрыть глаза, вздумавшие вдруг развести сырость.
- Ты мне льстишь, хабиби. Самый лучший у нас ты, мой принц, - Джарван улыбнулся, все ещё не открывая глаз, и потянулся всем телом. Ой! Дискомфорт в пятой точке четко дал понять, что именно изменилось в их отношениях с принцем. Но, как ни странно, это не шокировало, а лишь давало повод посмеиваться над самим собой.
- Ты вообще как?.. – тревога в любимом голосе наконец-то заставила посмотреть на обеспокоенного принца, ласково наглаживающего поясницу Томми.
- Вообще… чуть не умер… хм, от оргазма, да… - легкий шлепок по голой заднице в ответ только раззадорил. – Ха, драгоценный, ты просто СЕКСБОГ! – хихикающий рот божество снова заткнуло самым приятным образом, хоть губы обоих уже распухли до неприличных размеров. Конечно, такой прекрасный способ не вызвал никаких возражений. Наоборот, в этот поцелуй Томми и сам постарался вложить все, что чувствовал, и гораздо больше, чем мог сказать.
Слова… Что они по сравнению с тем, что живет, бурлит и восторженно кричит в его сердце? Вот именно - все слова бессильны. Как, впрочем, и усталое тело сейчас.
- Ты как хочешь, Леопард, а я с места не двинусь до утра и тебя не пущу. Вот так. И вообще… - видимо, любимый принц с этим полностью солидарен, ибо легонько чмокнул в ухо и крепко прижал спиной к своей груди – не сбежишь. То, что надо!
- Снов, мой волчонок, утром продолжим, да? – ответное «угу» снова повеселило принца, который своим теплым дыханием навеял быстрый сон.
Ночь в пустыне для хищников самое активное время суток, особенно летом, когда дневное светило так раскаляет песок, что лапы буквально жжет огнем. Но сейчас темно, солнце не слепит глаза, и гораздо легче бежать, вдыхая уже не такой жаркий воздух.
Волчонок Джарван был доволен. Охота! Первая удачная охота в паре с леопардом! И это было круто - стаду парнокопытных нечего было противопоставить двум хищникам: загонщику-волку и охотнику-леопарду. Молодой волк не мог не восхищаться ловкими бросками и сильным захватом своего пятнистого вожака, хотя и он сам был весьма удачлив – вовремя засек добычу, отбил её от стада, уворачиваясь от копыт и рогов, и погнал в нужную сторону. О! А как они дружно отстояли свой трофей у конкурентов! Проклятым шакалам пришлось смыться, поджав хвосты, хотя у пары-тройки после схватки хвостов-ушей-то явно поубавилось.
Конечно, леопарду причиталась большая и лучшая доля, но пятнистый король пустыни снова удивил друга-волка, разделив поровну все самые вкусные кусочки. Им хватило наесться досыта, и ещё осталось на потом! Можно не жадничать и припрятать кое-что на завтра – разумная мысль. Хотя, конечно, есть риск, что снова придется отваживать незваных гостей от своего угощения. Но Джарван теперь был уверен – вдвоем они справятся. Глядя, как сытый леопард тщательно вылизывает свою потрясающую шкуру, довольный волчонок и заснул – скоро снова взойдет пекучее солнце, надо набраться сил.
Но сон вышел неспокойным – словно назойливое насекомое над ухом, его вдруг встревожило неприятное ощущение. Что-то не так. Опасность?
Джарван открыл глаза и повел носом – пусто! Леопарда тут нет! Может, пошел проверить припрятанную еду? Но запах вел не вглубь пещеры, а наружу. Что могло заставить сытого хищника покинуть безопасное логово и выйти в раскаленное пекло до заката? Враги?
Ноги сами понесли по следу. И вскоре волк готов был взвыть от беспокойства – к знакомому и уже ставшему родным запаху примешивался совершенно чужой и опасный! Джарван уже не шел, а бежал по следу, не жалея лап – жгучее солнце и раскаленный песок уже не могли остановить, ведь друг, скорее всего, попал в беду! Чужих следов, от которых пахло ожиданием легкой добычи, стало очень много, и они петляли среди барханов и скал, окружая следы леопарда. О, нет, нет!
Джарван застыл на вершине очередного бархана – внизу, под ним зияла дыра в земле, вокруг которой столпились вонючие шакалы, а на дне метался до предела обозленный «его» леопард. Но самым страшным было не это. Шерсть Джарвана встала на холке дыбом – острый запах ещё одного мощного, но пока невидимого хищника буквально ударил в ноздри, и именно с ним им очень скоро предстоит сразиться!
Примечания:
*Total Adjutant General – официальный титул генерал-адъютанта при королевской особе.
*Хаммам – арабские (турецкие) бани.
* Хамран и Аль Сайед – наследники шейхов эмиратов Дубаи и Абу-Даби.
* Йуманни (нимрийск.) – вызывающий желание, тот, от которого нельзя отказаться; правая (лучшая) половинка; особенный; единственный.