Полет!
Я не верю, что люди не могут летать! Я летаю и очень часто!
Спектакль. Сегодня премьера. Мы играем в каком-то деревенском клубе, точнее возле него.
Старые деревянные сиденья поставлены рядами под березами, ветви которых свисают чуть ли не до земли. А на террасе – сцена. Все места заняты. Люди разместились на траве, стали за сиденьями, а детвора забралась на деревья. Кругом тишина, только свист щегла, щелканье соловья, да реплики актеров. Моя роль в спектакле закончилась, дальше действие развивается без меня. Я озираюсь: вокруг красота! На глазах у изумленной публики я потихоньку отрываюсь от сцены и, раскинув руки, как птица в бреющем полете, поднимаюсь все выше и выше. Первое время люди бегут за мной, пытаясь схватить за ноги. Но я удаляюсь от них быстрее, чем они могут бежать. Постепенно они оставляют эту затею, страшно ругаясь и, в досаде плюнув на землю, возвращаются назад. Теперь им хватит разговоров на целый год, о новой сенсации.
Я остаюсь наедине с собой, небом и землей. Приятно обдувает встречный ветерок. Подо мной простирается изумительная картина летней природы. Изумрудный лес, играющий ветерком всеми оттенками зеленого, от которого веет кисловатым дурманящим ароматом свежести и чистоты. Справа село с белеющими сквозь сады хатками. Впереди косогор с огромным старым дубом над обрывом. Я слишком низко опускаюсь, и сердце заходится от страха, что сейчас не успею свернуть и врежусь в отлогую стену косогора. Но вот мне удается взмыть круто вверх: лишь слегка задеваю ногами крону дуба. Я разворачиваюсь и пикирую вниз. Мне нравится так летать. То круто вверх, то стремительно вниз и сразу вверх. Я полон сил и неуёмной энергии.
Спектакль окончен, и труппа возвращается разбитой проселочной дорогой в столь же разбитом и тарахтящем автобусе. Я подлетаю к перекрестку, где начинается шоссе, и жду наш тарантас.
Надсадно урча, пыля и фыркая, автобус появляется из-за поворота. Я сажусь в него и вместе со всеми возвращаюсь домой.
А дома меня ждет сюрприз. Когда я в очередной раз собираюсь полетать средь бела дня, надо мной вдруг проносится очаровательная молодая женщина с длинными черными волосами и большими глазами, темными как ночь.
Увидев, что я тоже собираюсь лететь, она разворачивается и приближается ко мне.
Мы смотрим друг другу в глаза и, не проронив ни слова, устремляемся вперед вдвоем. Вокруг ультрамариновое небо, жемчужные облака. Под нами – шелковистые луга, кудрявые леса, золотистые поля, змеящиеся реки. Мы подлетаем к морю. Постепенно спускаемся все ниже и ниже. И вдруг обнаруживаем за собой погоню. Орущая и беснующаяся толпа, размахивая кольями и вилами, стреляющая из старых ружей, пытается поймать нас. И они почти у цели. Ещё мгновение и, визжа от ярости и восторга, они изобьют нас камнями и кольями, проткнут вилами и прострелят дробью. Они разобьют наши головы и размажут нашу кровь и мозги по булыжной набережной, смешают с грязью и мусором. Но им не хватает этого мгновения. Нас спасает море. Мы взлетаем над серебристой чешуёй морской глади и направляемся к причалу, где стоит высокое, с узкими ребрами парусное судно.
Часть толпы осталась на набережной, остальные помчались к причалу, стараясь опередить наше появление на корабле. Но мы успеваем раньше. Быстро поднимаем паруса, рубим швартовы. В последний миг две взмокшие бабы прыгают на палубу и, вцепившись в нас мертвой хваткой, пытаются сбросить в воду. Да не тут-то было. Мы сильнее их: вверх ногами, задрав грязные подолы, они шлепаются в море.
Корабль набирает скорость. И пристань и набережная с визжащей от досады толпой скрываются за горизонтом.
Я чувствую, что моя черноокая спутница хочет высадить меня в первом же порту.
- Возьми с собой!
- А ты не боишься?
- Нет!
- Но я же ведьма.
- Ну и что? Если бы люди были такими же, как ты, то земля была бы гораздо чище, а воздух свежее. От тебя веет надежностью, силой и покоем. В тебе нет злобы и зависти, как и во мне. Я буду с тобой.
Больше мы никогда не разговаривали. Мы понимали друг друга раньше, чем возникала необходимость в словесном общении.
Мы плыли на красивом, маленьком, но быстроходном корабле под кипельно - белыми шелковыми парусами. Вокруг простиралось бирюзовое море, а водные брызги горели мириадами разноцветных огоньков в лучах ласкового солнца.
Вот и порт. Нам нужен Париж. Мы еще долго летим над красивой, как и прежде, землей.
Париж! Моя очаровательная ведьма постоянно куда-то исчезает, проворачивая какие-то свои очень важные дела. А я валяюсь в отеле на диване, беспрестанно пью кофе, брожу по городу, а когда надоедает ходить, лечу назад над вечерним городом к отелю.
В номере бардак. Все разбросано, постель не убрана, посуда везде: и на столе, и на кресле, и на полу. Я переступаю через лифчик и плюхаюсь на диван, включаю телевизор. Но смотреть не могу: с каждой минутой во мне усиливается тревога. Что-то случилось!
Дверь распахивается и появляется моя ведьма. Да, беда! Я вскакиваю, и мы вылетаем через окно. Опять погоня.
Только людей меньше, их одежды дороже и модней, а манеры изысканней и расчетливей. Нет ни кольев, ни вил, зато есть кольты и браунинги, а «Смитт и Вессон» с глушителем и лазерным прицелом.
Нас окружают, загоняют в огромное здание из стекла и бетона. Огромные, метров пять, окна, вертящиеся на стержне посередине, открыты. Мы подлетаем к окну, но один из преследователей, нажав на кнопку у двери, закрывает эту гигантскую форточку. Все, попались! Люди бегут к нам. Моя ослепительная ведьма сбрасывает с себя свое черное платье из тончайшего шёлка. Все на миг замирают от неожиданности и красоты её обнаженного тела. Этого достаточно мне, чтобы схватив ее в охапку, выбить плечом стекло и очутиться на воле. Все кидаются к окну и пытаются разглядеть наши трупы на асфальте. Но нас там нет. Мы уже далеко вверху. Им нас никогда не поймать!
2 июня 1992 года, Советский Союз (СССР).