Ехал я как-то в автобусе. Вы и сами знаете, насколько это нудное занятие – ехать в автобусе. Гараж далеко от дома; поставил машину в гараже и возвращаюсь. Долго, тоскливо-медленно. Старенький «ЛИАЗ» не был переполнен, но я, по старой социалистической привычке, с детства, привык в общественном транспорте стоять – ну есть у меня один такой недостаток… Причём, стоять в «хвосте» салона, держась за добротные поручни и думать о своём. Никто не мешает своим:
- Передайте…
Вертя головой по сторонам, поглядывая то в левое, то в правое окно, успокаивал себя мыслью, что осталось-то всего три остановки.
Слева от меня сидел молодой казах, а сразу за ним, по той же стороне, спиной к нему, двое пожилых мужчин - они вполголоса вели беседу. По мере приближения автобуса к финишу, то есть к конечной остановке, децибелы, используемые взрослыми дядьками, росли. Мужики были подшофе и очень благодушно настроены. Один из них, крупный, высокий мужик, по сути, вёл свой нескончаемый диалог, искренне надеясь, что у него с попутчиком задался вполне конструктивный, полноценный диалог. Второй пассажир, тот, что помельче и пониже, в основном кивал, соглашаясь, лишь изредка вставляя слово-два.
- Да-а-а, - молвил Крупный дядька. – Мы, русские – великая нация. Нет, ты посмотри, что только нами, русскими не сделано? Да, в основном нами. И талантов среди нас много. И язык у нас самый красивый, и…
В его словах не было ненужной истерии и бахвальства. Он, сегодня, а может и не только сегодня, был просто счастлив. Счастлив от хорошего настроения, возможно, частично пришедшего от приличной дозы алкоголя, счастлив, что он вполне ещё мужчина моложавый и без особых проблем и болезней - ему было просто хорошо! И было с кем поговорить!
- Да, мы русские очень многое сделали. В конце концов - Пётр Великий! А до него - Иван Грозный! А Ельцин! На него вся надежда теперь… ведь так?
Его попутчик утвердительно кивнул.
- Вот и я говорю – мы, русские хорошая, миролюбивая нация. Всем помогаем, обо всех заботимся. Страна у нас большая и хорошая, где мы, русские…
Молодой казах, был вынужденным слушателем этой долгой тирады. Было видно, что всё его нутро, закипая, готово взорваться. От «взрыва» спасала, видимо, вековая традиция слушать старших, хоть и не своих в данном случае. Изо всех сил борясь со своим гневом, молодой человек, почти задыхаясь от злости, соскочив со своего места, подбежав к дядьке, с плохо скрываемой злостью спросил у Крупного:
- А где это вы видели чистокровного русского? Где?
Да, нашествий всяких бусурманов на земле русской хватало, так что вопрос законный. И чистокровный русский такая же редкость, как живой и здоровый мамонт. Этого никто не говорил, это я так подумал. – ( примеч. автора)
Крупный с недоумением, ещё не отойдя от эйфории, которую он испытал с течением своего длинного монолога, недоумённо уставился на парня.
- Где вы видели чистокровного русского? – гневно повторив свой риторический вопрос, представитель «национального меньшинства», прищурив и без того узкие глаза, обращаясь к мужчине. – О чём вы вообще здесь говорите? – Он просто задыхался от злости.
Крупный мужчина, который всю дорогу сидел спиной к казаху, недоумённо соображал, откуда взялся этот разгневанный юноша. Потом, видимо, не найдя подходящего ответа по двум причинам - 1) а зачем его искать?; 2) и так всё хорошо -попросту махнул рукой:
- Да ладно вам… Ну, и вы правы. И вообще… Если бы началась война, я бы первый ВАШИМ ЯПОНЦАМ сдался!
- Я – не японец!!! – Возопил парень
Конечная остановка. Пора выходить. Я пожалел вот о чём. Во-первых, жаль, что всё началось не тогда, когда в автобусе было много народу; во-вторых, жаль, что рано приехали. Было бы интереснее. И можно было бы поучаствовать. Или, хотя бы поинтересоваться, где у парня аварийный клапан. А теперь выходить надо, да ещё до дому минут пятнадцать идти. Такой вот неудобный маршрут у меня…