Продолжение. Начало здесь:
http://www.proza.ru/2014/08/18/665
Вечер накануне отъезда был душный, воздух лип к рукам, как пластилин. Чувство необъяснимой тревоги охватило Шурочку, и было никак невозможно его прогнать, занять себя настолько, чтобы оно исчезло или хотя бы притупилось. Она решила сходить на почтамт, чтобы позвонить маме. На улице накрапывал дождик, по небу плыли тяжелые предгрозовые тучи, и девушка ускорила шаг. На почтамте было много людей, но уходить не хотелось хлынул ливень. Дождавшись наконец своей очереди, она нырнула в кабинку и набрала знакомый номер. Выяснилось, что дома все в порядке, огурцы уже взошли, а у рыжей курицы-хохлатки вывелось пятеро цыплят. Услышав эти незатейливые и умиротворяющие новости, Шурочка успокоилась: тревога ложная. Выглянув из кабинки на улицу, она увидела стену дождя, и покидать переговорный пункт расхотелось.
Она решила позвонить еще кому-нибудь, чтобы переждать время, и сама не зная, зачем, набрала номер в Питере. Трубку сняла Людмила Васильевна, Мишина мама, и, приятно удивившись неожиданному звонку, сообщила, что его нет дома.
Как вежливый человек, Шурочка не могла сразу же закончить разговор, и стала расспрашивать о житье-бытье культурной столицы, города, где «каждый камень Петра знает», внимательно слушая словоохотливую женщину. Речь женщины лилась плавно и убаюкивающе, (судя по всему, сказывалась учительская привычка много говорить), и Шурочка на какое-то мгновение «ушла в шум дождя», поэтому не сразу поняла смысл сказанной фразы:
- Наш Мишенька женился три недели тому назад! Они с Юлечкой скоро улетают в Адлер - да он тебе, наверно, писал об этом?
- Да-да, конечно, Вы поздравьте его еще раз от моего имени, - машинально обронила Шурочка, еще не до конца понимая смысл услышанного.
Людмила Васильевна продолжала еще что-то рассказывать, но смысл фраз не запечатлился в сознании девушки и, прошелестев еще что-то дежурное, она попрощалась. Расплатившись у окошка оператора, Шурочка вышла на улицу. Дождь еще моросил, но девушка не замечала капель на своем лице; кто-то пробегающий мимо обрызгал ее грязью из лужи, но и на это она не обратила внимание.
«Наш Мишенька женился, наш Мишенька женился!» - стучало у нее в висках...
* * *
Острота новости о женитьбе и обида на Мишу за то, что он ничего не сказал о ней Шуре, отошла на задний план, лишь только девушки оказались в Питере. Два дня подруги ходили по городу, поворачивая голову направо и налево, и любовались. Шура с большим удовольствием стала для Нины гидом, ведь за время переписки с Мишей и собственных поисков информации в библиотеке она действительно многое узнала о городе на Неве. Нининой тете удалось достать билеты в Мариинский театр, и Шура, попавшая впервые в знаменитую обитель культуры, завороженно сидела во время представления, слушая музыку Чайковского и следя за происходящим на сцене. В антракте Нина предложила прогуляться по фойе и поглазеть на интеллигентную публику, театралов-завсегдатаев.
Многие дамы были в вечерних платьях, под руку их поддерживали галантные кавалеры, даже дети были в строгих костюмчиках и атласных платьицах. Седые старушки обмахивались тонкими веерами, старички в смокингах о чем-то говорили, важно раздувая щеки.
Сверкание огромных люстр, позолота, шампанское с бутербродами в буфете, великолепие нарядов поразило Шуру. Она почувствовала себя серой мышью из-под кухонного веника, случайно попавшей на бал, и ей стало немного грустно, ибо ее жизнь очень отличалась от жизни этих шуршащих парчой людей.
Прозвенел второй звонок, и Нина потянула ее в зал. Будучи погружена в мысли, Шура неловко развернулась и чуть было не упала на ступеньку лестницы. Инстинктивно пытаясь опереться на что-нибудь, она схватилась за чью-то руку.
Подняв глаза, она увидела Мишу, который удивленно воскликнул:
- Шура! Неужели ты? Ну надо же, где довелось встретиться! - и в глазах парня Шура прочла искреннюю радость от неожиданной встречи.
- Да вот, мы с подругой тут в гостях в вашем славном городе, решили культурно просветиться и сходить на балет. А ты?
- Я здесь с делегацией из Америки, сопровождаю их. Извини, но я должен уже бежать. Ты в Питере надолго, мы могли бы как-нибудь пересечься?
- Наш поезд завтра вечером, около восьми.
- Понял. Там, где вы остановились, есть какой-нибудь телефон? - и Миша вопросительно посмотрел на обеих девушек. Нина, которая никак не могла понять, что же это за «встреча на Эльбе», быстро продиктовала номер телефона своей тетушки, и ребята разбежались досматривать спектакль.
Конечно, о том, что происходило на сцене после антракта, Шура не смогла бы потом рассказать ни единого слова. Она все время прокручивала в голове их более, чем неожиданное свидание, и поймала себя на мысли о том, что ничего на свете в данный отрезок времени не является для нее более важным, чем Мишин обещанный звонок и возможность еще раз его увидеть.
* * *
Нина сгорала от любопытства. Тихая и скромная Шура - и вдруг таинственный знакомый, да еще и сопровождающий американскую делегацию! Миша показался ей очень даже симпатичным, с приятной располагающей улыбкой. А в том, что Миша чем-то необычен, Нина не сомневалась ни секунды, вдобавок к этому от нее не скрылось то, каким радостным блеском вспыхнули глаза подруги.
Едва предоставилась возможность, она устроила Шуре допрос с пристрастием. Усевшись напротив с чашкой чая и зачерпывая ложечкой из розетки малиновое варенье, она спросила:
- Ну-с, Шурочка, рассказывай, что за кавалер такой неизвестный?
- Да никакой он не кавалер, это мой друг по переписке.
- Друг по переписке? И только?
- Больше ничего, правда.
- Ну да, рассказывай. Я же видела, как ты на него смотрела, - Нина выловила из розетки две огромные ягоды, - от меня не скроешь, что-то между вами такое есть.
- Да глупости все это, - вздохнула Шура с какой-то тоской, - он женился на днях.
- Вот те раз! Он же еще совсем молодой, или это мне только показалось?
- Нет, не показалось, он наш ровесник, на полгода меня младше.
Шумно отхлебнув из чашки, Нина о чем-то задумалась, и Шура воспользовалась паузой, чтобы скрыться в ванной комнате и избежать дальнейших подружкиных размышлений вслух, бередящих ее взбаламученную душу.
* * *
Тетя у Нины была не совсем простая особа, работала в каком-то в министерстве, от которого ей досталась просторная, с нестандартной планировкой квартира. Широкая кухня кухня на двенадцать метров, три великолепно меблированных отдельных комнаты поразили привыкшую к скромной домашней обстановке Шуру, а ванная комната была по советским меркам просто огромная и выглядела будуаром госпожи Помпадур.
Маленькие светильники, расставленные на полочках, мягко высвечивали несчетное количество пузырьков и флакончиков, названия которых Шура даже не могла прочитать. Зеркало над умывальником - нет, скорее чашей для омовения - так и манило взглянуть на свое отражение, и, что самое приятное, Шура себе в нем казалась изящной и романтичной.
«Если бы можно было жить так всегда,- подумалось ей, - в такой обстановке чувствуешь себя человеком, а не безликой особью из ячейки советского общества».
Хозяйка квартиры великодушно разрешила девушкам пользоваться всеми пахучими «мазилками», как она небрежно называла свою косметическую продукцию, а также продовольственным изобилием из финского холодильника. Шура решила, что надо бы принять ванну, раз уж выдалась уникальная возможность вкусить недоступных благ, и повернула кран с горячей водой.
Лежа в душистой лавандовой пене, она вспомнила свой убогий санузел и зажмурилась от ужаса сравнения его с тем местом, куда она попала благодаря Нине и ее волшебной тетушке.
Вдруг в дверь заколотили:
- Шурка, давай вылезай скорее, там к тебе пришли!
- Ко мне? Кто? - сердце девушки испуганно заколотилось.
- Да этот твой, из театра! - и Нина быстро захлопнула дверь.
- Как же он узнал адрес? Ты же называла ему только номер телефона! - проговорила ей вдогонку Шура, пытаясь натянуть кофточку на влажное тело.
* * *
Когда девушка вошла в гостиную, она увидела Мишу и Нину, сидящих за маленьким журнальным столиком с дымящимися чашками кофе в руках и мирно о чем-то беседующих. На ее лице можно было прочитать всю гамму чувств: недоумение, смущение и еще что-то, что Нина никак не могла расшифровать.
Миша встал навстречу Шуре, и произнес:
- Извините, девчонки, что свалился как снег на голову. Мне придется рано утром уехать в Петергоф, и я вернусь лишь поздно вечером. Найти адрес по номеру телефона не составило труда, вот я и решил рискнуть и заехать к вам незваным гостем. Надеюсь, что не слишком поздно, и тетя не станет ругаться.
- Да пустяки, ее еще нет. У них коллективный выезд на пикник, а это бывает надолго, - ответила Нина и встала, - ну, вы тут общайтесь, а я пока позвоню матушке, расскажу ей о наших театральных впечатлениях, - девушка подхватила свою чашку и, быстро глянув на Шуру, вышла из комнаты.
Убедившись, что Нина уже не слышит их, Миша сказал:
- Прости меня, Шура.
- За что? - быстро произнесла она и почувствовала, что голос ее от волнения слегка дрожит.
- Я не сказал тебе о свадьбе, не пригласил. Для меня самого это тоже вышло неожиданно. Дело в том, что наши с Юлькой эксперименты на горизонтальном уровне не прошли даром - через полгода я буду отцом.
При слове «отцом» Шура словно окаменела, не смея поверить в услышанное.
- В общем, забот и хлопот, связанных с ускоренной процедурой оформления наших отношений, было очень много, и я жутко замотался. Но я очень рад, что увидел тебя. Как ты, что нового в твоей жизни? Ты очень изменилась, прекрасно выглядишь.
- У меня все по-прежнему, - Шура грустно улыбнулась, - усиленно учусь, время от времени развлекаюсь, вот в Питер выбрались. А просить прощения не надо, ведь ты мне ничего не должен объяснять. Будете растить свою детку, все у вас будет хорошо.
- Да. Конечно, будет хорошо, я в этом не сомневаюсь. Мне показалось, что я тебя обидел, ты уж прости меня, что так случилось.
Миша встал и подошел к окну, всматриваясь в ночные огни. Шура смотрела на его широкую спину, мягкую волну светлых волос, и ей захотелось обнять своего близкого и в то же время далекого друга. Близкого - потому что вот он, протяни руку и дотронься. Далекого - потому что он принадлежал не просто другой женщине, а еще и их общему малышу.
Мысль о том, что она может любить Мишу, никогда не приходила Шуре в голову. Только сейчас, как будто кто-то вытер с окна накопившуюся за зиму грязь и пыль, стало ясно, что он для нее не просто друг. И чем дольше длилось молчание, тем двусмысленнее ей казалось происходящее.
Шура сказала:
- Уже поздно. Тебя дома не хватятся?
- Нет, не должны, - Миша отошел от окна и сел напротив Шуры. Посмотрев ей прямо в глаза, он продолжил:
- Я ведь учусь, а время от времени работаю, бывает, иногда допоздна. Юля, конечно, не в восторге от такого расклада, но еду и питье в жизни человека еще никто не отменял, а их нужно заработать. Стипендии нашей хватает на чуть-чуть, родители помочь не могут, да это и не надо, мы сами должны соображать, как жить, поэтому мне приходится крутиться. Ее родители предлагали нам поселиться у них, но я думаю, это в корне неправильно. Я вряд ли смогу подстраиваться под их уклад, да и конфликт поколений неизбежен. У меня ведь старшая сестра жила какое-то время с мужем вместе с нами, поэтому я знаю, к чему приводит такое совместное проживание. Мы сняли квартирку, крохотную, правда, но зато никому мешать не будем, да и нас никто не сможет контролировать по поводу и без, - Миша улыбнулся, и в его улыбке было столько обаяния и тепла, что сердце девушки забилось с удвоенной силой. Она подумала, что Миша рассуждал, как умудренный опытом человек, словно ему не девятнадцать лет, а все пятьдесят.
Почему-то не к месту Шуре вспомнилось, как он корчил смешные рожицы, вытряхивая воду из ушей и прыгая поочередно то на правой, то на левой ноге, как влюбленно смотрел на Катю, весело рассказывал разные истории.
Между тем легким и романтичным Мишей и человеком, сидящим напротив, пролегла, казалось, целая пропасть. Теперь это был уверенный в себе молодой мужчина, на плечи которого неожиданно легла забота о судьбе других людей, но эта ноша не казалась для него непосильной. От Миши веяло надежностью и твердой уверенностью в себе и своих силах. „Эх, - подумала девушка, - что же я теряла время даром? Красивый, умный и надежный, что мне еще нужно больше от избранника? Ах, да, я забыла о главном - любовь. Нет ее, любви. Я слушаю, смотрю на него и понимаю, что чем дальше в лес, тем сложнее мне из этого леса будет выбраться. Нашла время влюбляться в женатого человека. Сама виновата - не разглядела сразу, не оценила, тратила порывы на каких-то циничных красавчиков “. Миша прервал поток ее грустных рассуждений:
- Шурочка, о чем ты задумалась? Тебе неинтересно? Да и в самом деле - я только о своей личной жизни тут распрягаюсь. Мне, в принципе, и поделиться-то не с кем, кроме тебя. А ты, кстати, никогда мне не говорила, есть ли у тебя кто-то, если это, конечно, не секрет?
К такому повороту девушка не была готова, поэтому начала мямлить что-то невразумительное:
- Ммм... Да, есть, но это так, несерьезно, мы еще не очень хорошо знаем друг друга...
Миша увидел ее замешательство и сказал:
- Прости, глупо с моей стороны спрашивать об этом. Надеюсь, у тебя все в порядке и желаю только всего хорошего. Главное - не повторяй моих ошибок, слышишь?- тут он увидел удивление в ее серых с дымкой глазах и, чтобы избежать дальнейших вопросов, произнес:
- Шура, теперь мне действительно пора. Пиши мне. Статус женатого человека не означает, что я должен стать раком-отшельником, и мы не cможем общаться, - он наклонился, прижался щекой к щеке девушки и поцеловал ее где-то в области уха. Уже находясь в дверях, Миша обронил:
- Береги себя. Подруге привет и спасибо за кофе! - и исчез.
* * *
Поездка в Питер была далеко позади. Остались восторженные впечатления от увиденного и странная пустота от мимолетной встречи с Мишей. В тот вечер Шура еще долго не могла прийти в себя, думая о превратностях судьбы. В поезде она даже хотела было всплакнуть, но рядом была Нина, и Шура сдержала свой порыв. «Жизнь богата на разные сюрпризы, и до сих пор мне в любви не везло, - подумала девушка мудро, смотря на мелькающие перелески за окном, - а это значит, что и на моей улице будет праздник».
Однажды, листая какой-то модный журнал, Шура задумалась о своей внешности. «Может, стоит что-то изменить, постричь волосы или перекрасить их в другой цвет? Пошить платье, к примеру, а то я все в брюках да в брюках. Надо найти время и походить в бассейн, я ведь так люблю плавать. В общем, начинаю меняться!»
И Шура решительно занялась сменой своего имиджа, как теперь это принято называть. Первым делом она сходила в парикмахерскую, приглядела там мастера, девушку с интересной модной стрижкой, удивительно ловко орудующую ножницами и не умолкающую при этом ни на минуту. Но главное в ней было не это: от нее посетители выходили совершенно другими людьми, лица их светились. В особенности забавно было наблюдать субботних посетительниц невест, которые хорошели и преображались до неузнаваемости. Шура, консерватор по натуре, села в кресло парикмахера с великим опасением. Девушка-мастер быстрым движением взъерошила ее волосы, осмотрела их, в задумчивости закусила губу и начала колдовать. Когда через полчаса Шура посмотрела на творение ее рук, изумлению не было конца. На нее из зеркала смотрел новый человек, и этот человек ей очень даже нравился. Он, то есть она, смотрел на мир более уверенно, и это было то, чего так Шуре не хватало.
* * *
Прошло полгода. Шура привыкла к своему образу, и ей казалось, что так она выглядела всегда. Девушка стала замечать, что на нее бросают заинтересованные взгляды мужчины намного старше, но ей это не доставляло особого удовольствия. «Зачем мне эти взрослые мужчины? - злилась Шура, у них уже и семьи, и дети, а они все туда же, на молодых засматриваются». А ей так хотелось встретить своего единственного и неповторимого, чтоб раз и навсегда.
От Миши пришло за это время лишь два письма, в одном из которых он сообщил о рождении дочери. Дети пока мало интересовали Шуру, потому что она была молода, и в кругу ее знакомых не было семей с маленькими детьми. К тому же, ребенок Миши, каким бы замечательным карапузом он ни был, был все-таки абсолютно чужим для нее человеком. А Миша? - спросите вы, наверное. Вот насчет Миши было сложнее. Шура однажды словила себя на мысли о том, что, в сущности, Миша не мог быть ее возлюбленным. «Чтобы любить, нужно быть рядом, иначе любовь, как костер без пищи гаснет», - услышала как-то девушка в одной из телепередач. А если задуматься, как долго были она и Миша рядом? Один вечерок на берегу пруда, потерявшийся где-то в глубинах памяти и такой крохотный, что казался девушке и вовсе нереальным.
Может, было родство душ, которое возникло из их долгой переписки, или еще что-то, что не давало девушке покоя при воспоминании о молодом человеке? Но все как-то стерто, размыто... Еще Шуре не давали покоя стихи Миши, присланные во 2-м письме: они были очень философские, очень раздумчивые, и в одном из них он писал о любви к ней, Шуре.
Прочитав их, Шура обхватила голову руками и заплакала, потому что ее разум отказывался что-либо понимать. Ответ на это письмо она отправлять не стала, ибо совершенно не представляла, что она может ответить, да и стоит ли.
* * *
Свою идею сходить в бассейн Шура все-таки осуществила, причем даже несмотря на то, что соcтавить компанию ей никто не захотел. Но назвался груздем полезай в кузов, и девушка купила абонемент. В маминой «заначке», именуемой так за то, что мама копила там одежду на всякие случаи жизни, Шура нашла шикарный, неизвестно где мамой приобретенный итальянский купальник красного цвета. Он завязывался на шее, а не защелкивался как все советские купальники широкой бесформенной застежкой, и благодаря этому фасону Шура увидела, что у нее красивые округлые плечи. От шапочки для бассейна с розочками, посиневшими и потрескавшимися от древности, пришлось отказаться.
Ее сменила перламутровая с «космическими» разводами, за которой нашей героине пришлось отстоять безумную очередь. Облачившись в новый наряд, Шура себе понравилась, и это придало ей решимости переступить порог спортивного комплекса.
В бассейне таких «одиночек», как она, не было. Все девушки и женщины плавали по двое и тем самым очень мешали, потому как загораживали пространство на дорожке. Это Шуру злило. Зачем приходить в бассейн, чтобы болтать? Как будто бы другого места нет.
Девушка попробовала поменять дорожку на другую, где плавали в основном мужчины. Уж они-то плавали быстрее и не в обнимку друг с другом, и можно было, приноровившись, довольно легко наматывать круги. Время шло незаметно, на табло щелкали цифры, отсчитывая минуты, отведенные для сеанса, Шура шустрой рыбкой скользила в воде и наслаждалась.
Через какое-то время она остановилась у бортика передохнуть. Наблюдать за народом тоже оказалось увлекательно: вот, широко разбрызгивая воду и фыркая, как усатый морж, проплыл седовласый старик крепкого телосложения. По соседней дорожке ласточкой пронеслась тоненькая девчушка, за ней худощавый парень в очках-стрекозах. Держась за оранжевую разделительную полосу, на волнах качалась бабушка божий одуванчик в чепчике-самовязке.
Увлекшись, Шура не заметила, что возле нее «припарковался» мужчина в стильных очках, явно заграничных. Его темные волосы были коротко острижены, и, намокнув от воды, торчали воинственным ежиком. Он шумно дышал, видимо, так же, как и Шура, отмахал уже немало сотен метров. В какой-то момент взгляды их пересеклись, если можно назвать взглядом то, что видно из-за темных очков.
Мужчина сказал:
- Что-то я Вас раньше не видел. Вы здесь в первый раз ?
- В общем-то, да. До этого как-то не выходило попасть.
- Наверно, не удавалось никого затянуть для компании, - заметил он и ухмыльнулся.
- Точно. А как Вы догадались?
- Догадался. С Вами сложно состязаться, Вы хорошо плаваете, поэтому подружки и не решаются.
- Ну, насчет этого можно поспорить, есть парочка достойных пловчих, но очень занятых. - Шура решила, что пора заканчивать беседу, и произнесла:
- Приятно было побщаться. Счастливо! - и сильным резким движением ног оттолкнулась от бортика. Краем глаза она заметила некоторое недоумение на лице своего собеседника.
В раздевалке возле двух допотопных сушилок образовалась очередь и пришлось ждать, чтобы высушить волосы. Шура не спеша оделась, вышла в холл и присела на скамеечку, чтобы сменить обувь.
- Уже поздно и темно, а Вы одна. Позвольте мне Вас проводить? - послышалось над головой.
Рядом с Шурой стоял ее новый знакомец, и теперь она смогла его рассмотреть получше. На вид ему было около тридцати. Невысокий, загорелый, широкоплечий. Нос прямой, с редкими веснушками; волевой, резко очерченный подбородок, тонкие губы. Шура не нравился такой тип мужчин, от них веяло какой-то скрытой опасностью, подвохом. Но серые, глубокие глаза были с какой-то затаенной печалью. Уже было насторожившуюся девушку эти грустные лошадиные глаза Жана Рено чем-то подкупили, и она не решилась отбрить столь настойчивое внимание.
Вместо колкой фразы, готовой слететь с уст, у нее вырвалось:
- Я не против. Только, конечно, если Вы с добрыми намерениями, - и она пристально посмотрела в его глаза, словно была в состоянии прочесть чужие мысли.
- Ну, если желание проводить понравившуюся девушку рассматривается как криминальное, то можно считать меня закоренелым рецидивистом. Кстати, я не представился: Кирилл.
- Александра, можно Шура.
- Очень приятно. Что ж, если Вы готовы, идем.
Он подхватил ее сумку, и пара направилась к выходу. Очутившись на улице, Шура повернула налево, но Кирилл жестом указал ей на автомобиль, припаркованный прямо у входа, и произнес:
- Прошу. Увидев округлившиеся глаза девушки, парень попытался ее успокоить:
- Только не думай ничего такого - ничего, что я на ты? Я не бандит, поверь мне. Ты мне просто понравилась, и я хочу проводить тебя домой.
Шура все еще топталась в нерешительности у машины, которая в темноте казалась ей невероятных размеров. В голове роем пронеслись мысли о том, что она одна наедине с абсолютно незнакомым человеком, что некому будет ее искать, она у мамы одна, и ежели что... Словом, инстинкт самосохранения боролся с желанием узнать этого странного человека поближе. В конце концов, молодость и свойственный ей авантюризм одержали верх над здравым смыслом, и Шура села в мягкое кресло.
- Пристегнитесь, мадемузель, мы отправляемся.
- Куда? испуганно спросила девушка.
- Ты забыла? Я просто провожаю тебя домой. Называй адрес...
До общежития они ехали молча. Шура вдыхала приятные запахи кожаных кресел, наблюдала за движением эквалайзера магнитолы, слушала музыку. День накануне был тяжелый Шура сдавала сложный зачет, поздно легла, нервничала. Плавание сняло напряжение дня, но и расслабило, и незаметно для себя Шура уснула, уронив голову на ремень безопасности.
Когда она открыла глаза, то увидела, что машина стоит рядом с ее общежитием, а Кирилла внимательно ее рассматривает.
- Ой, неужели я уснула? Боже, как неловко, Вы наверняка спешите, а я тут дрыхну, как сурок.
- Ничего, не страшно. Устала, наверно, вот и отключилась.
- Да, если честно, денек был не из легких. Я пойду...
- Конечно. Но завтра я жду тебя здесь в восемь вечера, если ты не против или не занята.
Шура на минуту задумалась, затем кивнула:
- Я свободна. Приду. Спасибо, что подвезли, - и протянула руку для прощания.
Кирилл взял ее и нежно провел своим пальцем между большим и указательным пальцем девушки. Шура ощутила тепло его большой ладони, слегка пожала ее и, не оборачиваясь, пошла к двери. На пороге ей очень захотелось оглянуться она знала, что Кирилл провожает ее взглядом, но сдержалась. Когда дверь почти закрылась, девушка услышала, как мощно взревел мотор, и машина резко рванула.
Так закончился еще один день из Шуриной жизни.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/08/20/611