- 12 - -Лифт медленно поднимал меня на третий этаж редакции, а я переваривала все события, что со мной произошли.
Разговор с Александрой не выходил из головы.
Она понимала, что я знаю о ее прошлом, а я понимала, что она из-за него страдает и ее невозмутимость и уверенность в себе - это всего лишь маска, чтобы скрыть боль. И в этом я ей сочувствовала, но взять на себя ответственность решать судьбу ее романа - это уж слишком. Я никогда не была в тех заведениях, я никогда не разговаривала ни с одной, кроме нее побывавших там. Какую оценку я могу дать?
Я прижала папку к себе и вышла из лифта.
Приветствуя всех своих коллег и не затормозив у столиков моих подруг, я подошла к двери Ивана, и тихо открыв ее, сказала:-
-Здравствуйте! можно?
-Проходи, чё замерла у двери?
Мне он показался замученным и уставшим, и мне стало жаль его. Я прошла и села напротив него.
-Твой репортаж я дал целиком, почти не правя. Сделала нормально.
-Ой, чудесно, спасибо! А я переживала.
-Тебе переживать, как дурному с горы бежать. Правда, у меня были вопросы к тебе, но задать их было некому. Почему не дождалась меня? Что-то случилось?
-Да нет, проспала.
-Анна, ты кому это говоришь? Я что ничего не вижу и не понимаю? Ты приехала из Киева совершенно другая. Тебя что контраст публики потряс? То, что ты там увидела, тебя потрясло? Смешно! Нас всех трясет от этих перемен и перестроек, а что мы можем сделать? Но мы держим себя в руках.
-Не потрясло, но впечатлило. Но надо что-то делать, как - то бороться с тем, что выходит за рамки?
-Никаких – но! В этих случаях только - айкидо! Отойди и наблюдай. Признайся, ты Жирова младшего специально отыскала в толпе?
-Нет, он сам возник на моем пути.
-И тебе как бы веришь. Аня, послушай не меня, а Цезаря. помнишь о том раненном, который лежал на дороге и его облепили мухи. И один сердобольный, Такой как ты, стал их отгонять, а раненный запретил ему это делать.
-Ну, знаю, что эти мухи уже напились крови и не мучают его, новые прилетят, он не выдержит. И что?
-А то, что если мы начнем сейчас менять всех жировых, раны страны не выдержат.
-А эти новые уже хлебают кровь.
-Анна, ну когда ты повзрослеешь? Ты воспринимаешь все с юношеским максимализмом. Пойми, мир жесток, а жизнь-это борьба. Так было и будет. И нечего путаться у них под ногами. Я пытаюсь тебя остановить. Ты разве не понимаешь, что за всеми твоими персонажами, кто-то еще стоит. Кто прикрывает их. И этот кто-то нас с потрохами может съесть.
-А как же, вы мне всегда говорите, что вы независимы?
Он вздохнул:
-Какая там независимость! Короче, Аня, живи и радуйся, ищи положительные стороны и все будет хорошо. Ну, смогла же ты так хорошо подать ребятишек и благие дела спонсоров. Продолжай в том же духе.
-Ладно, посмотрим. Я могу продолжить свои отгулы?
-Конечно. Но если что горящее - не взыщи.
С чувством облегчения я вышла в приемную и ко мне тут же бросилась секретарь:
-Стоп! Не исчезай! Тут одна мадам меня забодала по телефону. Немедленно подавай ей Быстрову. Вот, возьми ее номер.
Номер мне был незнаком, но я тут же набрала его.
-Ну наконец-то! - после того как я представилась, воскликнула незнакомка,- мне срочно нужно с вами встретится. Сейчас!
-А что до завтра это не может подождать?
-Нет, ну пожалуйста. Это очень серьезно.
-Хорошо, но если только сейчас, а не через час.
-А вы где сейчас?
-В редакции.
-Тогда минут через двадцать я буду на пороге редакции. Хорошо?
-Я жду.
-А как я вас узнаю? - спросила она.
-Я буду стоять на пороге редакции, а в руках у меня папка. Думаю, что разберемся.
Ожидая ее, я осматривала прохожих, пытаясь угадать ее. Но они шли мимо. Прошло двадцать минут, но ее не было. Я стала разглядывать голубей.
-Интервью у птиц? - спросила меня маленькая худенькая седая женщина, глядя на меня пристально.
Шутить мне с ней не хотелось:
-Это вы хотели со мной встретиться?
-Да – это я. Я знаю, что вас звать Анна, а меня Раиса.
-Очень приятно. Я вас слушаю.
-Но разговор будет серьезный и как-то здесь неудобно. Давайте пройдем в кафе. Я плачу.
Я уже сегодня побывала в кафе и мне его пока более чем достаточно, поэтому я сказала:
-У меня на кафе нет времени. Я и так для вас выкроила несколько минут и встретилась, поэтому или зайдем в редакцию или в этом скверике.
-Хорошо в скверике.
Мы прошли в скверик и сели в тени деревьев.
-Я вас слушаю.
-Я знаю. Можно просто Аня без отчества и на ты?
Я кивнула, а она продолжила:
-Так вот, я знаю, что ты была в Киеве.
-Об этом весь город знает, я написала статью.
-Да, но то ,с кем ты там встречалась, знают не все.
-Естественно.
А я знаю. Я знаю, с кем ты встречалась в доме, на окраине города,- недовольным голосом сказала она, чувствуя, что беседа с ней мне не приносит удовольствия.
-И с кем же?
-С высоким брюнетом и блондином с хвостиком.
-И что дальше? - спросила я, всем видом показывая, что мне это не интересно.
-А дальше – больше,- она открыла сумочку, достала сигареты, закурила и улыбнулась так, словно она что-то знала обо мне такое, чего я не знала.
Мне захотелось немедленно встать и уйти, но я удержала этот порыв. А она продолжила:
-Хотя встреча с ними тебе была неприятна, но худшее, как мне кажется, впереди.
-С чего бы это? Я никакого отношения к ним не имею. Они меня взяли по ошибке вместо другого лица. А вообще, что вам от меня нужно? Я не понимаю. Можно поконкретней.
-Мне нужно их поставить на место, а точнее посадить. Думаю, что и тебе тоже.
-Ошибаетесь, мне от них ничего не надо. Ну, перепутали они меня и что? С кем не бывает и что за это садить?
-Нет, не за это. И я не прошу об этом. Я хочу, чтобы ты написала о махинациях, которые они творят. Материалы все у меня есть, а дальше все доделают органы.
-Понятно, но это не моя тема и по городу я не работаю. Обратитесь в редакцию и вам подскажут, кто это может сделать.
Она вздохнула:
-Послушай. Аня, я вижу, ты мне не доверяешь и я бы так вела себя. Но я на полном серьезе говорю, что они преступники. Факты, которые я дам тебе железные. Я бухгалтер их фирмы. И я знаю, сколько они получают прибыли, а сколько показывают в отчетах, а навар весь в карманы и налоги не платят.
Я слушала ее и все больше приходила к мнению, что такое решение она приняла, потому что они с ней не делятся.
-Но, уважаемая Раиса, вся документация и отчеты без бухгалтера не могут вестись. Это же вы их составляете?
-Составляю и подписываю я, то, что они мне дают уже в готовом виде. Вот некоторые из отчетов. Я их вам дам и вы все поймете.
-Понятно. Я вот, что вам скажу, быть может, вы во всем правы. Но, поймите меня, мне, зачем это? Я этим заниматься не буду.
-А как же, правда, а как же народ, а как же страна, если эти новые все растащат и разграбят? А мне сказали, что вы борец за правду, -сказав это она опустила голову и вздохнула,- а потом удивляемся, что так живем.
-Уважаемая Раиса, я вас вижу впервые и почему я должна вам верить? Может это продолжение их интриг? Причин много. Может они не делятся с вами и потому все это?
Она вспыхнула:
-Да я бы и не взяла.
Сейчас я ей верила, и мне хотелось ей хоть чем-то помочь:
-Хорошо, а если я все при вашей помощи всё опишу и подам под вашим именем?
-Что ты? Ты же их видела, они на все способны и могут даже меня убить.
-Ага, а тебе лучше, чтобы меня. Теперь я поняла.
-Тебя они побоятся. А я? Ну кто я для них и вообще?- она вздохнула, выбросила окурок и сказала,- Я ведь не за так прошу. Я уплачу.
При этих словах я вскочила:
-Извините, это не ко мне,- сказала я и медленно пошла от нее.
Она шла за мной, пыталась мне что-то говорить, но я ее не слушала. Я ругала себя, что вообще согласилась на эту встречу. Настроение мое было испорчено и успокоительные напитки не помогли.
Она постепенно отстала от меня, понимая, что меня не уговорить. Я сбавила темп и медленно пошла с чувством сброшенного груза. В голове возникли слова поэта Дудина: «смешалось все наперекор всему, как повторенье позабытой сказки. В котором строго сердцу и уму, запрещено выдумывать развязки.»
То, что у меня в последнее время все смешалось наперекор всему, сомнения не было, но развязки я все-таки выдумывала. Точнее искала: мне представлялось, что Раиса сейчас им докладывает о нашей встрече, и они ищут другой вариант. Но какой?
А если она не врала? Но зачем ей это? А может она такая же ненормальная, как и я? Нет, я бы не стала предлагать деньги. Интересно, а что у них за фирма?- При этой мысли я резко повернулась в надежде, что она ушла, не так далеко, но ее нигде не было. Я злилась на себя на свою легкомысленность и вспомнила, что в редакции есть ее телефон. Теперь я летела в редакцию через три ступеньки, боясь, что секретарь уйдет, и телефон мне больше не увидеть. Запыхавшись, я влетела в приемную и спросила у секретаря:
-Лена, где тот номер телефона?
Ты о чём?- спросила она, собирая свою сумку.
-О телефоне той женщины, что тебя доставала целый день.
-Аня, ну что с тобой в последнее время происходит?- она оставила свою сумку и нагнулась к корзинке с мусором,- если я его не порвала, то найду, а ты что с ней не встретилась?
-Встретилась, но лучше бы не встречалась.
- Фу, вот, нашла,- она протянула мне листочек.
Я ее обняла и выскочила из приемной.
Теперь единственным моим желанием было побыстрее добраться домой в тишину. в прохладу. Зайти и закрыться замком от всех забот и даже мысли запереть на замок. Совсем небольшое расстояние оставалось до заветной мечты: перейти перекресток, затем трамвайный путь, спуститься чуть вниз, пройдя мимо пятиэтажек, и я дома. Пройдя часть пути, я подошла к трамвайному пути и вдруг, откуда- то вылетели серые Жигули. Ещё мгновенье и я была бы под ними, но какая-то сила отбросила меня назад. Столкнувшись с кем-то, стоявшим сзади, я пошатнулась, выронив папку. А этот кто-то подхватил папку и помчался. Я бросилась за ним, но он пересек трамвайный путь, чуть свернул вправо и вскочил в Жигули. Я смотрела им вслед и была в шоке. В голове стучала всего одна мысль: -Что я скажу Александре?
Дверной замок не спрятал меня от всех забот, как я о том мечтала. Закрыв дверь, я не стала, как всегда сбрасывать с себя все и бежать ванну. Нет, я тихо прошла в кухню, зачем-то выглянула в окно и села за стол. Нужно было что-то делать: куда-то звонить, куда-то бежать, принимать какие-то меры по возвращению этой папки. А самое главное и самое страшное для меня было сообщить о ней Александре. Мысль о звонке Алексею возникшую первой я сразу же убрала, потому что он точно не стал бы мне помогать и даже был бы рад, что это разлучит нас с Александрой. Звонить в милицию может и надо бы, но это нужно делать только вместе с Александрой. Сняв трубку, я вдруг представила, что украли мою книгу- труд двух лет и мне стало на душе ещё хуже. Дрожащей рукой я набрала ее номер. Но ответила не она, а ее секретарь. Я попросила пригласить Александру. Но она ответила, что ее на фирме нет. Умоляющим голосом я попросила найти ее, сказав, что для Александры этот очень важно.
У телефона я сидела вся на нервах, стуча пальцами, дергая ногами, но он молчал. Позвонить Раисе, я тоже не могла, не согласовав это с Александрой.
Он зазвонил, как колокол и я вскочила, схватила трубку:
-Александра!- закричала я,- нам нужно встретиться.
Она вздохнула:
-Я посмотрю, что там у меня на завтра и скажу где и когда.
-Нет, сегодня. Это не терпит.
-Тогда ты может, мне скажешь сейчас?
-Если бы это было так просто, я бы это сделала.
-Хорошо. Я сейчас решу один вопрос и позвоню тебе. Жди.
В аптечке я взяла валерьянку, накапала 20 капель и выпила. « Мне нужно успокоиться»,- твердила я себе, шагая туда-сюда мимо телефона. И он снова звонил во всю мощь.
-Где тебя забрать?
Машины мчались мимо меня, а я отметила, что такого количества их раньше не было. В марках я не разбиралась, хорошо знала только Волгу, Победу и Москвичи и, конечно, Запорожец. И они двигались мимо меня. У Александры была черная Волга, и я искала взглядом ее. Но вскоре возле меня остановилась маленькая красная машина и я подумала, что если когда – нибудь я куплю машину, то только такую. Дверца этой машины вдруг открылась и Александра позвала меня.
«Сейчас я здесь ей все расскажу и наконец, сниму эту проблему »,- подумала я
Но как только я села в машину и закрыла дверцу, машина рванула и мы помчали. Она вела машину, сосредоточено глядя на дорогу ,и казалось, забыла обо мне. Начинать свое потрясное сообщение сейчас было не просто опасно, а смерти подобно, кроме того, я понимала, что оторвала ее от чего- то важного для нее, важнее, чем встреча со мной. Это все могло ее нервировать, поэтому я мочала и даже не спрашивала, куда мы едем.
А машина тем временем мчалась все дальше и уже мы выехали за пределы города. И тут она включила скорость, открыла окно. поёрзалась в кресле, расправив плечи, как бы сбросив напряжение и наконец заговорила:
-Теперь я могу тебя спокойно слушать. За рулем я ужасно нервничаю. Мало сама вожу и отвыкаю. Ну да ладно, и что же случилось? -она внимательно посмотрела в боковое зеркало и пояснила,- я удрала от своей охраны и теперь придется уволить его, а жаль хороший парень.
-Странно, сама удрала и сама увольняешь, по - моему это несправедливо.
Она взглянула на меня:
-Да что ты говоришь, - сказала она нервно,- я ему плачу за бдительность, за охрану, между прочим, и ни за что другое. Если я вот так просто удрала, и он не заметил, то так же просто меня могут хлопнуть или украсть, как тебя.
-Понятно.
-Ладно, что у тебя?
-Если б только у меня, я бы тебя не тревожила. Дело в том, что пока мы были в клубе, в редакцию все это время звонила какая-то женщина. Когда я пришла в редакцию секретарь дала мне ее номер, и я связалась с ней,- я говорила все это тихо и медленно, поглядывая на нее, с ужасом представляя, что сейчас будет. Она, как мне показалось, спокойно переносила мою заторможенность, отбросившись на спинку кресла и, управляя одной рукой. Казалось, что она меня вообще не слушает, находясь в своих мыслях, но я продолжала,- и мы встретились. Это была маленькая, неухоженная, но очень раскованная женщина лет сорока. Как оказалось она связана с теми лицами, которые меня тогда выкрали.
-Она так сказала или тебе показалось?
-Она бухгалтер их фирмы, но как я поняла, не является их приближенным лицом.
-Странно, бухгалтер, как правило, самое приближенное лицо. И что же ей надо от тебя?
-Чтобы я написала обо всех их махинациях. Материалы она принесла с собой.
Она свистнула:
-Ого!- воскликнула она,- и что же ты?- она заглянула мне в лицо, как будто хотела больше увидеть, чем услышать.
-Я, конечно, верю ей, что они преступники и зло должно быть наказано. Но я совершенно не хочу с ними связываться. И потом, что я понимаю во всей их бухгалтерии?
-Логично. Но недальновидно.
-Почему?
-Да потому что нужно было взять все материалы и сказать, что изучив, их ты решишь писать статью или нет.
-А зачем они мне?- возмутилась я.
-Ты же зачем-то мне позвонила и зачем – то мне рассказываешь, стало быть, тебе нужен мой совет или я ошиблась?
-В какой-то степени,- согласилась я.
-В какой бы ни было. Тебе следовало бы взять эти материалы.
-Зачем?
-Затем, что информированный - вооруженный. Сняли бы копию, а ее документы вернула и отказалась. А копия – это наше оружие против них.
-Да кто с ними собирается воевать?
-А ты что знаешь все намерения их относительно тебя?
-Нет, конечно, но что им может быть нужно от меня?
-Если ничего, то зачем у них твои и мои фотки?
-Не знаю.
-И я не знаю. Пока не знаю. Но скоро все станет на свои места и мы все узнаем и тут эти документы в наших руках - это бомба для них, -говоря это она так гнала машину, что мне стало тревожно.
Но она вскоре свернула с трассы в лес и сбавила скорость, а я спросила у себя, зачем она это сделала и куда она меня везет? Ответа не нашла.
Мы въехали в самую гущу леса. Деревья и кустарники окружали нас, и никого нигде не было видно. Я себя мысленно ругала, что я такая доверчивая: знаю этого человека совершенно поверхностно и доверяю ей. Что она замыслила и зачем привезла в лес?
Машина вдруг остановилась, но она не спешила выходить. Что будет - то будет,- решила я и приготовилась начать мой рассказ о пропавшей папке. И в этот момент я вдруг увидела мчавшуюся прямо на нас огромную зверину. Мне непонятно было собака это или волк, да я и не очень была знакома с волками.
-Смотри,- сказала я Александре, которая что-то искала в сумочке, - на нас что - мчится.
Она спокойно посмотрела в ту сторону.
-Это всего лишь собака,- сказала она, и в это время, эта всего лишь собака, ударила лапами по машине и она вся вместе с нами затряслась.
-Джек, ко мне! - крикнула строго Александра, открыла дверцу и обняла визжащую от восторга собаку.- это Анна,- сказала она Джеку и погладила его. а он бросил ее и помчался ко мне.
Хорошо, что дверца моя была закрыта и Джек смог только заглядывать в нее.
-Выходим - сказала Александра и вышла, а я не тронулась с места, сказав:
-Я боюсь, она такая огромная,- сказала я, и чуть приоткрыла дверцу, и тут же Джек оказался рядом.
-Не боись, это самая добрая в мире собака, но только для друзей. Джек, ко мне!- она ласково его стала гладить и трепать за уши и загривок.
Закрыв машину, она сказала,- теперь вперед! И вот что Аня, завтра ты звонишь этой особе и просишь у нее материал, сказав, что ты передумала и должна его посмотреть.
-И что я с ним буду делать. Я там ничего не пойму.
-Пойму я и копию сниму.
-Мы с ней не очень - то тепло расстались.
-А теперь подогрей ее.
Тем временем мы вышли из лесу, и перед нами оказалась большая усадьба, перед ней сам хозяин с большой бородой, похожий на Толстого. Расставив руки, он радостно воскликнул:
-Саша, ну ты молодец! Хорошо, что выбралась, оторвалась от городского шума.
Они радостно бросились друг к другу и обнялись. Она оправдывалась:
-Я совсем закрутилась. Если бы не Анна, - она показала на меня, - я бы не выбралась, - Аня – это Егор Иванович.
-Ну и молодцы девочки, что вырвались. Там твои друзья застоялись.
-Мы ненадолго, Егор Иванович.
-Я рад хоть на сколько. Попьем сейчас разнотравный чай. А то вы там неизвестно, что пьете.
Я шла за ними, и мне вдруг стало спокойно и хорошо. Ушла даже настороженность к Александре. Она выглядела прекрасно, как всегда, в джинсах и голубой блузе, растрепанные рыжие кудри, делали ее гораздо моложе, чем я видела ее раньше.
-Нет,- сказала она Егору Ивановичу,- сначала Вихрь, а там посмотрим.
Я не совсем понимала, о чем речь, но когда мы подошли к конюшне, мне стало понятно. Мы вошли в конюшню, там было два коня ,и Александра радостно кинулась к белому коню. Он тоже заволновался, а она стала гладить его, приговаривая:
-Хороший мой, как же я соскучилась по тебе!
А конь задрал морду и бил копытом и ржал. «Вот она настоящая жизнь» - подумала я. Лошадей я, конечно, боялась, потому что у меня это была первая такая близкая встреча с ними. Александра сказала:
-Идем. Егор Иванович сейчас выведет их.
Мы вышли из конюшни и я сама того не ожидая, вдруг сказала:
-Саша, я тебе не сказала самого главного, ты была за рулем и я боялась.
Она махнула рукой:
-Да говори уже, что ты рожаешь?
-У меня выхватили твое произведение.
-Не поняла. Ты что хочешь сказать, что мой роман у тебя пропал?
-Да. Я шла домой и меня чуть не сбила с ног машина. Я отлетела от нее, и тут кто-то выхватил у меня папку. Без твоего согласия я не могла сама обратиться в милицию. В машине я побоялась тебе сказать, ты была за рулем…
Она не дала мне договорить и зло сказала:
-Ты боялась, а теперь кто будет за рулем? - она схватилась за голову, потом стала массировать виски и увидев .что Егор Иванович вывел коней. подошла к ним и вскочив на белого коня, помчалась вдаль.
А мне захотелось зареветь и закричать.
Егор Иванович, глядя на удаляющуюся Александру, сказал:
-Его звать Восторг.
-Кого?- тряхнула я головой, пытаясь прийти в себя.
Он погладил серого коня.
-Красивый какой,- сказала я, боясь дотронуться до него.
Он протянул мне уздечку, но я не решалась ее взять в руки.
-Не бойся – это добрейший конь. Ты, наверное, только в кино или в цирке видела лошадей?
Я кивнула.
-Возьми уздечку и погладь его. Страх, как рукой снимет.
Я дотронулась до его могучей шеи и погладила коня и действительно моя скованность улетучилась. На мгновенье я представила скачущей на нем и тряхнула головой, прогоняя эту мысль.
-Егор Иванович, - я повернулась к нему, но его рядом уже не было. Он быстро шел по полю за Александрой, что-то говоря ей и показывая руками.
А рядом на меня смотрели два больших добрых глаза. Я взяла уздечку и пошла вперед и он за мной.
Александра тем временем подъехала к Егору Ивановичу, спрыгнула с лошади и что-то они друг другу говорили. А подойдя ко мне, он ей строго сказал:
-Я не знаю, что там произошло, но терять голову при любых обстоятельствах не стоит. Идемте пить чай.
-Спасибо. Но нам, правда, нужно немедленно ехать домой. В другой раз.
-Ладно, но ты не забывай. что я тебе сказал и ещё запомни слова мудрых: «всякое состояние, доведенное до крайности переходит в собственную противоположность.»
Он взял у меня уздечку и так и стоял, провожая нас взглядом. А Джек снова бежал впереди, охраняя нас.
Прав был Вольтер, говоря, что « страсти-ветры, надувающие паруса корабля; иногда они несут ему погибель, но без них он не мог бы плыть».
(продолжение следует)