Алешка позвонил в полдень. Почему я так запомнила время? Потому что я посмотрела на часы и подумала. Тени исчезают в полдень… ,надо перечитать. А лучше пересмотреть. Читать лень. Все-равно засну на первой странице.
-Мааа. Забери Дашку из сада… У Анны Николаевны трубы прорвало…
-Фаллопиевы? – усмехнулась я, ибо Анна Николаевна была никем иным, как моей « не очень дорогой» сватьей. Или мамой супруги Алексея. Моего сына, тридцатилетнего остолопа, женившегося «по залету» на девятнадцатилетней просто Марии / это я так прозвала невестку за дикую любовь к сериалам и мелодрамам... /Я его не виню. Слава богу, что женился. Слава богу. Родилась Дашка, в которой я души не чаяла. Только на руки мне ее сдавали редко. Я же свекровь, что в переводе с русского обозначает монстр. Ультрасовременная моя невестка воспитывала ребенка по новейшим правилам, разработанным каким-то там японским психологом. И уже в два года малюсенькая Дашка загремела в наши ужасные ясли, дабы привыкать к коллективу с малых лет. Это при двух нестарых бабках. Анне Николаевне везло больше, она няньчилась с Дашкой на правах мамы мамы. А я… А я вечно оставалась в стороне, даже подарки мои не принимались, только дензнакми. Просто Мария говорила, ей лучше знать, что надо ее дочери. «Ну и бог с ней,- успокаивал меня сын,- Мам, я тебе Дарью на выходные привезу…» И … не привозил… Мария тащила ее сватье. Дабы. Как я догадывалась, поспать на мамкиных перинах без догляду и нравоучений. Да разве я против. Я -то помню, как маленькие дети достаются. Ну хорошо. Плохо помню. Но я же хочу вспомнить. Я же просто ужасно хочу это вспомнить. А мне не дают. И вот…,кажется, я дождалась.
- Чего?- переспросил сын. Догадываясь где то там, в вечно вспененных от забот своих мозгах ,что я сказала явно какую-то гадость. Чего можно от меня ожидать. Ну не любила я сватью. Но никогда этого не показывала. Честное пионерское.- Мам, ты брось там свои шутки. Машка поехала к ней ликвидировать последствия потопа, а я в командировку через полчаса. Забери Дарью. О, кей?
- Да я ее могу даже удочерить. Ты же знаешь…,- я еле сдерживала радостные вопли.
- Мам! Опять ты…безобразничаешь- Алексей понизил тон до шепота. Значит, просто Мария еще не отчалила к маман. А отиралась где-то рядом, настроив ухо локатором, чтобы потом портить моему сыну жизнь.
- Привет Марии. Поклон Анне Николаевне, - громко и чрезвычайно вежливо сказала я, чтобы сыну в который раз не пришлось краснеть за собственную мать, по мнению той половины свалившихся на нашу голову родственников, не дружащей ни с головой , ни с возрастом. Я курю трубку. Я пишу стихи, я меняю… любовников, как перчатки/ это между прочим домыслы, и совершенная черная женская зависть/ и учу Дашку красить губы. Это правда. Учу. В прошлом месяце мы с ней накрасили все, что могли. И были страшными красавицами. По этому поводу я ей зачитала сказку- чудовище и красавица. И Дашка по секрету сказала мне, что чудовище-это Анна Николаевна. Она ее так и назвала Ба Чушка. Я не учила, клянусь. А меня она называет БаДушка. И это совсем не то, что можно подумать. Просто она обожает мою огромную цветную подушку. Ну и душка, хочется верить. Я же и впрямь, душа всех компаний и собственного коллектива. Без всякого бахвальства. Вот, я так думаю. А Дарья выражает свои мысли чрезвычайно особенно.Приходится переводить. Самостоятельно. Я даже составила подробный словарь ее слов. И мы с ней очень даже здорово общаемся. На ее языке. И это безумно злит БаЧушку и МаМашку. Ну, честное слово, это не я. Это Дарья. Я величаю невестку МаКлушка. И то, когда она меня доведет до точки моего личного кипения. И когда никто не слышит. Даже сын, которого Дарья, между нами бабушками, называет ЛАпа, просто и со вкусом.
Дожидаться вечера я не стала. Забросив совершенно неотложные дела, сломя голову бросилась в садик, спасать девчушку от Тени, что значило от тети Нины, а по мне так тень, она и в Африке тень. Тетя Нина была та еще тетя. Лет ей было около двадцати. Она весила кг тридцать. Но ела за двоих. А то за троих…детишек. Сметая каши. Пюре. Булки. Омлеты, запеканки своим безразмерным африканским ртом, смахивающим на пасть акулы, черт знает по какой причине очутившейся в Африке. Детей она не любила. Очень хотела замуж. И зорким оком пыталась вычислить папашу, балансирующего на грани развода. Пока ей не везло… Нервничала. Наверное, потому ела так много. И все не впрок. Меня она категорически не узнала. И глянув затуманившимся от сытости взглядом на мой явно небабушкинский прикид, спросила в который раз:
- Вы бабушка?
Ей богу. В ее устах это звучало как оскорбление.
- Да!- гордо ответила я, пытаясь сделать подлиннее джинсовую юбку. И резво зашевелила челюстями, дабы освежающий запах жевательной резинки перебил запах крепкого табака.
- Бадушка!- счастливо закричала Дашка, вырвавшись из рук африканской Тени, и обвив меня своими горячим ручонками.
- Чего это ты такая кипяченая,- спросила я внучку, трогая ее потный лоб, - готовилась к олимпиаде в в Рио-де-Жанейро
- Не-а,- замотала косами а ля Мери длинный чулок девчушка. – перепихивались.
- Что вы делали? – с ужасом уставилась я на внучку, вкладывая совершенно вульгарный смысл в значение этого слова.
Дарья возмутилась и растопырила пухлые пальчики. И даже вздохнула, удивляясь моей непроходимой взрослой тупости. - В мешки запихивались, а потом перепихивались.
- В мешках бегали,- лениво пояснила Тень, ухмыльнувшись. Видимо, она поняла, о чем я подумала,- наперегонки. А потом начали ими меняться.
- Понятно!- покраснела я,- надеюсь, тебе достался самый большой.
- Нет,- печально вздохнула Дарья.- самый маленький. Я в него так и не впихнулась.
- Ну и ничего. Сейчас дома я тебе такой мешок найду. И впихнешься, как миленькая, – успокоила я внучку. Вспомнив ,что на антресолях пылится старый чехол от перины. Туда и меня можно впихнуть. Запросто.
- Здорово, - завопила Дарья,- пойдем быстрее пихаться…
- Пойдем,- и я, сделав на прощание ручкой Тени, удалилась, гордо выпрастывая из под «мини» свои длинные небабушкинские ноги.
По дороге домой мы, как водится, совершенно случайно зашли в магазин детской игрушки. Этот рай для детворы принадлежал моей приятельнице. И я, как особа приближенная к …, имела неограниченный кредит. Дарья с блаженной улыбкой окунулась в мир «чудесности, пушистости и игрястости». Последнее словечко вошло в обиход в ее яслевском возрасте. Когда она то и дело дергала взрослых за конечности и увлекала за собой. Вопя одно и тоже- игрять. Игрять. Игрять. Напоминая забавного чумазого щенка. Чумазаться она могла когда угодно и где угодно. И потому, в тайне от Просто Марии и Бачушки,/ между прочим моя сватья , ругая Дарью за чумазость ,всегда назидала- это надо быть такой чушкой. Вот и получила свое великолепную классификацию бабушек- бачушка обыкновенная. Браво, Дарья/ накупила запасные платья для внучки, абсолютные копии купленных невесткой. И Дашка безвозмездно оставляла все свои разноцветные пятна моей стиральной машинке, а на себя надевала совершенно новое платье, ни разу не проболтавшись ни МаМашке, ни БаЧушке о нашем маленьком секретике... Нехорошо врать, но мы же не врали. Мы утаивали. Как все нормальные женщины. Думаю, Лапа догадывался, но тоже молчал…, он вообще стал молчаливым после женитьбы,бедный мой сынуля. Но о грустном я сегодня думать не буду. У меня счастливый день. День настоящей БаДушки.
В супермаркете, закупив сотню печенюшек, йогуртов и творожков, покатавшись досыта на тележке для продуктов, застряв на кассе из за огромного мягкого Бегемота, который никак не хотел протискиваться наружу, мы, наконец, добрались до родных пенатов.
- Я молодец?- спросила меня Дашка, когда я намыливала ей каждый палец в отдельности, чтобы не дай бог кто-то из них обиделся из-за особого внимания к другому. Сама виновата, читала как-то Дарье сказку про сороку-белобоку -Сорока-белобока кашку варила, детей манила, этому дала, тому дала, а этому не дала- загибала ей пальчики. Дашка тогда спросила: «А почему маленькому ничего не досталось. Он же обидится, а маленьких обижать нельзя.» Пришлось срочно переделывать сказку- и этому дала. Сыру- творога. А он творога не хотел. Всю кашу съел.
- Манную? – сморщила нос внучка.
- Рисовую,- успокоила я ее, зная, как Дашка не любит манную кашу. В чем я с ней очень солидарна.
Лешка, который в этот раз составил нам компанию из-за мигрени, что разыгралась у его супруги, и слушал всю эту байду про дала-не дала, изрек : « Как неоднозначно звучат старые детские сказки на фоне нового смысла, вложенного в слова. И красная шапочка. И мойдодыр…
- А ты порнуху немецкую поменьше смотри. И аналогий возникать не будет,– отрезала я, щелкнув его отвисшей нижней челюстью, проходя мимо на кухню. Выключить чайник, он бедолага, забытый всеми, печально свистел, видимо мечтая о карьере оркестровой флейты.
- К чему это ты вдруг про молодец?- поинтересовалась я у Дарьи, когда процедура отмывания пальцев была закончена.
- Нет, ты скажи….- хитро прищурилась девчушка. И глазки ее стали узкими- узкими. Как у ее любимой фарфоровой куклы. Видимо, фарфор все-таки настоящий, китайский.
- Не скажу,- тоже прищурилась я. Чувствовала я подвох. Но не знала в чем.
Дашка пригорюнилась. Подперла щечку чистым кулачком и села на табурет спиной ко мне. Посидела. Подумала. Повернула хитрющее лицо … Слезла со стула и подошла ближе… Прижалась своим маленьким носом к моему немаленькому и зашептала
-Значит, ты меня сейчас спать будешь заволакивать…
- С чего это?- спросила я ее тоже шепотом.
- Потому что дядя Медя \ завхоз детского сада Федор Николаевич. Как то я брякнула, дядя Федя съел медведя. После этого Дашка стала звать его дядя Медя/ говорит все молодцы на выход, а девчонкам в кровать и крепко спать.
В детском саду Дашки мальчики и девочки, между прочим,по настоятельной просьбе мамаш, подобных просто Марии, спят в разных комнатах. Завхоз называет мальчишек молодцами. А по дашкиному мнению молодцы те, кто не спит. В принципе, рациональное зерно в этом есть. Вот как зарождается знаменитая женская логика…
- Да не буду я тебя заволакивать. Захочешь сама заволочешься. Для начала бегемота своего накормим, а потом спать уложим. А там посмотрим….
Я ласково погладила пушистую Дашкину голову. Господи. Она копия моего Лешика, а значит моей мамы. А значит - наша порода. А не этих, которые чушки. Да нет. Я смирная. Я на свадьбе громче всех кричала «горько». И я за крепкие семьи. Но не любит Маклушка моего сына. Я же вижу. А он терпеливый. Весь в меня. Жалко, когда созреет для развода, жизнь закончится. И привыкнет уже. И менять ничего не захочет. Жаль. И Дашку жаль. Только бы философия просто Марии не отравила ее мозги . Может, найдет кого побогаче, а господи? Ну зачем мы ей. У нас и денег уже почти не осталось. ..Я вздохнула. Дашка, чувствуя мое настроение, прижалась ко мне и снова зашептала
- Бадулька, не плачь, хочешь моего бегемота… навсегда…
А у самой в глазах слезы- и бегемота жалко. И бадульку.
- Я его спать вместе с тобой уложу. Можно?- попросила я.
-Ага,- радостно закивала Дашка. Отлегло у нее от сердца. А ведь готова была расстаться с новым другом ради бадульки.
Потом мы обедали. У нас был борщ с блинами, а лучше сказать блины с борщом. Бегемоту достался борщ, а Дашке блины. Потом мы каракулили, то есть рисовали черт те что и с боку бантик. Потом строили башню для бегемота и нам не хватило кубиков. И я распотрошила свои стратегические запасы обуви. Чтобы освободить обувные коробки. Нельзя же было оставить бегемота без крова. Потом ползали наперегонки до ванной комнаты и обратно. Потом пели песенку про бегемота – в смысле. А-а крокодилы, бегемоты. А-а. обезьяны. Кашалоты. А-а и зеленый попугай…. Короче. Получился какой-то пробегемотный день. Плавно переходящий в вечер. А потом мы еле дотащились до знаменитой подушки и рухнули на нее. Забыв бегемота в его коробочно-обувном доме.
Дашка заснула мгновенно. А я пошла бороться с разрухой, зная, что если вместе с Алешкой нагрянет просто Мария, мне влетит по первое число. Потому что я приучаю ребенка к беспорядку. И кормлю черт знает чем. И подушка портит осанку. Кто бы говорил… Уж про осанку я промолчу. А по поводу бутербродов сыну уже не раз сказано..Оох,аработает он гастрит ..в придачу… к « язве»…
Ах, господи. Я ж забыла, что Алексей в командировке. Значит, точно притащится язва. И не одна. Но язвы не притащились. И увидев на пороге квартиры сияющую физиономию сына, я была весьма удивлена.
- Мамулька,- он поднял меня сантиметров на десять над полом,- меня уволили…
Я засеменила за ним. Совершенно не понимая причины его радости.
- О !Борщец,- облизнулся сын,- наливай.с.
Я налила ему тарелку с верхом. Поставила банку сметаны и разогрела в микроволновке остатки блинов. Села напротив. Пригорюнившись. Как совсем недавно горюнилась Дарья.
- Она ж тебя сожрет,- и я кивнула куда-то в ночь, за окно. Где по моим расчетам в данную минуту на метле летала Мария.
- Нет. Мамуль. Она меня бросила,- радостно засверкал глазами сын.
- Слава те господи…- всплеснула я руками, совершенно как моя мама, когда я выставляла за порог ее непутевого зятя. И тут же спохватилась.- А Дашка-то? Дашка-то? Что теперь будет…
- А ничего не будет. Я Дашку ей не отдам. Честно говоря, я сам уволился. Мне давно другое место предлагали. И зарплата выше. И без командировок. Я сегодня на поезд опоздал. Меня начальник и туранул. Я домой пришел. Там Мария спит.
- Батюшки..- снова всплеснула я руками. С содроганием думая, что сын мой попал в ситуацию знаменитого анекдота - вернулся муж из командировки…
- Да нет..., – отмахнулся Алешка,- просто спала. Я ей только начал рассказывать… ,дошел до слов- меня уволили. Как она вскочит, как заорет\ «как выскочу как выпрыгну пойдут клочки по закоулочкам»- всплыло у меня в памяти/. Типа. Докатился. Весь в мамашу.\ Интересно-интересно. Куда это я докатилась./ И кому ты такой нужен. Да я могла за Финогеева выйти. Да мать тебя посоветовала. Говорит, этого дурака вокруг пальца раз плюнуть …/Ну, здесь она, мой дорогой сын, абсолютно права/ Я всю молодость тебе отдала вместе с фигурой…/ когда ж она успела молодость то растратить. Фигуру точно…подпортила. Бутербродами./Хочешь мне дочь на шею посадить. Не получится. Сам вот теперь со своей идиотской мамашей и воспитывай. И как дверью треснет…А ключи на тумбе забыла… Вот..
И он довольный погремел карманом пиджака, точно как делает Дарья, когда я ей даю копейки для ее копилки.
- Маклушка…- рявкнула я. И тут же заткнула рот рукой. Дашку разбужу.
- Чего?- вытаращил на меня глаза сын.
- А ничего,- ответила я сипящим шепотом,- в душ и спать. Утро вечера мудренее.
Снова сказала я с интонацией моей мамы. Которая тоже курит трубку. Которая ездит на велосипеде на дачу. Которая терпеть не может сериалы. И в свои семьдесят сохранила все зубы. А кусаться она может за всех нас, остолопов и бедолаг. А за Дащку может и …убить. Запросто. Дарья ее называет ласково- моя Ягулька. Может потому, что зовут мою маму Ядвига . А может потому, что самый любимый сказочный персонаж ее баба Яга. Самая продвинутая из всех. Утверждает Дарья. Я же говорю. Наша порода.
-