Мы носимся по земле, шлёпаем новенькими блестящими ботинками по лужам, ловим улыбающейся до ушей, щекастой физиономией мокрые косые струи дождя и прыгаем на ходу на подножку уходящего троллейбуса жизни только для того, чтобы встретить свою судьбу. И я встретил. Для одного это четырёхглазая выпускница с окулярами на миниатюрном носике. В тесной блузке, не вмещающей всё её богатство и расстёгивающейся вечно верхней пуговицей. Для другого родная душа, в которую можно влезть полностью, в ботинках. Не свернувшись калачиком, а во весь рост.
Когда я увидел её в первый раз, то вдоль позвоночника у меня вверх и вниз забегали мурашки. Задёргалась правая бровь, пришлось придержать её ладонью. Перехватило дыхание, надо было сглотнуть. И задрожали руки. Если потрогать их сейчас, то ощутишь ледяной холод и мрак вселенной. Мне тут же мучительно захотелось подбежать к ней, описывать вокруг неё круги, заглядывать в глаза, скулить как щенок и подставлять голову, чтобы меня погладили.
Я повернул голову. Она шла впереди меня.
- Боже мой! Боже мой! Это же она, она!
Я шёл за ней с дурацкой улыбкой на лице. Блаженной, тупой улыбкой юродивого. Щурил глаза, надувал щёки. Я обожал уже её заранее, только увидев. Презирал, ненавидел себя за своё ничтожество и боготворил её. Наслаждался каждой клеточкой, повторяя её движения. Шевеля бёдрами как женщина, задрав подбородок. Сводило скулы от желания тут же поцеловать её. И все мышцы рук и ног были как натянутые тугие верёвки.
У меня немеет сердце от желания подбежать к ней и шептать что-нибудь типа " Умоляю вас.. обожаю вас.. люблю всем сердцем.."
Если бы она сейчас меня спросила, чего я больше всего хочу в жизни. То я, конечно, бы ответил :
- Тебя!
Всё оказалось проще некуда. Когда я впервые оказался у неё в постели, она буднично спросила :
- Ты на сколько? На всю ночь?
Если бы она этого не сказала, я бы мечтал остаться с ней не только до утра, но и на всю жизнь. Но теперь. Теперь нет. Одна фраза и всё. Я её больше не хочу. Ни капельки.